Великие державы и объединение Германии и Италии 7 страница
Прибытие российских боевых кораблей в США стало весь-
ма своевременным, ибо федеральное правительство опасалось
военного вмешательства Англии и Франции в войну Севера и
Юга. Американцы встретили русских моряков исключитель-
но тепло и восторженно. Эскадры не участвовали в военных
действиях против южан, но своим присутствием оказали оп-
ределенное давление на их морские силы. Демонстрация русс-
ко-американской дружбы произвела сильное впечатление. На
Североамериканском континенте и в европейских столицах
упорно циркулировали слухи, что между Россией и США за-
ключен тайный военный союз, действие которого начнется в
случае войны русских с англичанами и французами. Визит
российских эскадр способствовал срыву англо-французских
планов интервенции в Соединенные Штаты.
Западноевропейские державы всячески старались раздуть
угасающее пламя Гражданской войны и продолжали цеплять-
ся за идею посредничества. Наполеон III публично утверждал,
что Юг непобедим и признание Конфедерации все еще остает-
ся дипломатической реальностью. Французский император ни
на грош не верил в это, но ему было необходимо затянуть войну
и США. Он понимал, что, как только федеральное правительс-
тво окончательно сокрушит конфедератов, пробьет роковой час
для его авантюры в Мексике (по мере завершения Гражданской
нойны усиливался поток американских добровольцев в армию
Хуареса в Мексике, которая упорно сражалась с французами).
I фитанские политики в прекращении войны в США усматри-
вали угрозу Канаде, куда федералы могут двинуть свою армию.
1С тому же в Соединенных Штатах оживилась деятельность ир-
ландских фениев, и правящие круги Англии преследовал кош-
мар начала всенародной освободительной войны в Ирландии,
руководители мятежных рабовладельцев все еще продолжали
надеяться на признание Конфедерации, но это были не больше,
чем дипломатические иллюзии, тем более что южане терпели
I юражение за поражением на всех фронтах. В мае 1865 г. остат-
ки вооруженных сил конфедератов капитулировали.
|
|
|
Во время войны против антирабовладельческого Севера сло-
жилась мощная коалиция западноевропейских держав в лице
Великобритании, Франции, Испании, мечтающих расколоть
Соединенные Штаты и нагреть руки на американском конф-
ликте. Несмотря на то, что в аристократических кругах России
очень многие симпатизировали Югу, государственные интере-
сы побуждали Петербург искать сближения с правительством
Линкольна. И парадокс истории заключался в том, что рес-
публиканские Соединенные Штаты получили союзника в ли-
це абсолютистской России. Оказанная ею помощь в жизненно
важных для самого существования республики вопросах, бы-
ла с благодарностью оценена официальными кругами и обще-
ственностью США. Главной победой внешней политики Лин-
кольна явился факт, что Англия и Франция так открыто и не
вмешались в войну Севера и Юга и не сделали ее для федераль-
ного правительства войной на два фронта со всеми вытекающи-
ми из этого военными и политическими последствиями. Аме-
риканский президент не допустил ни одной ошибки, которую
можно было бы использовать как предлог для интервенции.
При том, что Линкольну, не имевшему никакого практичес-
кого опыта в сферах дипломатии, противостояли такие изощ-
ренные во внешнеполитических интригах деятели, как Паль-
мерстон и Наполеон III.
|
|
|
С окончанием Гражданской войны последовала Реконс-
трукция США (1865-1877) — переустройство социально-эко-
номической и общественно-политической жизни бывших ра-
бовладельческих штатов. Возникли экономические, военные,
политические предпосылки для усиления экспансионизма США.
Главная особенность их внешней политики в период Реконс-
трукции заключалась в том, что это был курс победившей и по-
лучившей всю полноту власти буржуазии. Внешняя политика
приобрела качественно новое содержание. Но важно отметить и
другое. От былой революционности американской буржуазии,
сражавшейся в годы войны под флагом отмены рабства, мало
что осталось. Теперь, в связи с революционными событиями на
Юге и ростом демократического движения в стране, буржуазия
в своей основной массе стала резко негативно относиться к на-
ционально-освободительному и революционному движению в
других странах Америки и Европы. Во внешней политике это
выражалось в возрастании консервативных течений, которые
все более брали верх в международной стратегии. Госдепарта-
мент мог ставить перед собой довольно ограниченные задачи с
учетом сложных внутренних проблем. США стремились в пер-
вую очередь укрепить позиции на Американском континенте
и не дать возможности европейским колониальным державам
добиться в этом регионе каких-либо успехов.
|
|
|
Среди многих внешнеполитических проблем, с которыми в
Вашингтоне столкнулись после окончания войны, традицион-
но приоритетное место занимал сложный комплекс англо-аме-
риканских взаимоотношений. Тяжелым грузом на них давило
«дело "Алабамы"» — претензии США к Англии за ущерб, нане-
сенный им в годы войны крейсером «Алабама» и другими ко-
раблями южан, построенными и вооруженными для них англи-
чанами. Конгресс решительно потребовал от сент-джеймского
кабинета материальной и моральной компенсации за действия
мятежных каперов. В американской прессе велась мощная ан-
тианглийская кампания. Однако в Лондоне не спешили при-
знать обоснованность требований американцев. Несравненно
более действенным стало силовое давление на Англию. Причем
для этого были использованы прецеденты, которые создал сам
британский кабинет во время войны в США, признавая Кон-
федерацию воюющей стороной и оказывая ей помощь. В июле
1866 г. палата представителей конгресса приняла законопро-
ект, разрешавший на территории Соединенных Штатов воору-
жать корабли и готовить военные экспедиции против других
стран. Реальная опасность для Англии была очевидной: за не-
сколько недель до этого в США заметно активизировалось дви-
жение ирландских фениев, а вооруженные группы американс-
ких ирландцев перешли границу с Канадой.
|
|
|
После начала в ноябре 1867 г. англо-абиссинской войной Бе-
иый дом не замедлил внести в сенат резолюцию о признании
ла Абиссинией тех же прав, какие Англия признала за конфе-
дератами. Когда в 1870 г. началась франко-прусская война, то
к Лондоне отдавали себе отчет в том, что если Англия будет в
нее втянута, то США могли бы снаряжать каперы для действий
ма английских морских коммуникациях. Для британской дип-
ломатии сложилась тупиковая ситуация, и сент-джеймскому
кабинету пришлось дать согласие о передаче «дела "Алабамы"»
на рассмотрение международного арбитража. Великобрита-
ния, США, Бразилия, Италия и Швейцария назначили своих
представителей— компетентных юристов, которые встрети-
л ись в Женеве и подписали в 1872 г. соответствующее соглаше-
ние: Англия признавалась виновной в нарушении принципов
нейтралитета и обязывалась уплатить Соединенным Штатам
15,5 млн долл. компенсации. Это был первый в истории дипло-
матии международный арбитраж, успешно справившийся со
своей задачей. Созданный прецедент вошел отныне в между-
народную практику. Другой спорной проблемой в англо-амери-
канских отношениях являлась Канада. Ирландские патриоты,
проживавшие в Соединенных Штатах, пытались использо-
нать бывших солдат федеральной армии для захвата Канады.
15 дальнейшем они планировали вернуть ее Англии в обмен за
предоставление независимости Ирландии. Американские же
I юлитики хотели осуществить давно вынашиваемые планы ан-
нексии Канады. Между США и Канадой (в 1867 г. она получи-
ла права доминиона) возникли разногласия вокруг рыболовс-
тва в Северной Атлантике. Договор 1871 г., урегулировавший
шорные вопросы, в целом был более выгоден США. Напряжен-
ность в американо-канадских отношениях временно спала.
В отношениях между США и Францией остро стоял вопрос
О выводе французских войск с территории Мексики. К моменту
окончания войны в Соединенных Штатах французский окку-
пационный режим сталкивался со все большими трудностями.
Машингтон рассматривал французскую оккупацию Мексики
как открытое нарушение доктрины Монро, а наличие иност-
ранных войск на своих южных границах — как прямую уг-
розу интересам страны. Когда осенью 1865 г. стало ясно, что
| шшщш | В преддверии новой эпохи: |
| вшя | международные отношения |
| Шш | в последней трети XIX в. |
Международные последствия
франко-прусской войны
Франкфуртский мирный договор 1871 г., подведший итог
франко-прусской войне (в исторической литературе ее назы-
вают также франко-германской, поскольку на стороне Прус-
сии воевали и другие государства Северогерманского союза и
Южной Германии), открыл новую страницу в истории между-
народных отношений. Политическая карта и соотношение сил
в Европе коренным образом изменились. Важнейшим резуль-
татом войны стало образование Германской империи. Вместо
Пруссии, слабейшей в концерте великих держав, возникло на-
иболее мощное экономически и сильнейшее в военном отноше-
нии континентальное государство. Война косвенно способство-
вала завершению процесса объединения Италии. Итальянское
королевство стало шестой великой державой Европы, хотя в
силу более чем скромных экономических ресурсов и слабости
военного потенциала не могла претендовать на равный статус
среди других держав.
Приобретение Эльзаса и Восточной Лотарингии принесло
Германии немалые материальные выгоды, но еще более серьез-
ным и были военно-стратегические преимущества. Не случай-
но, что на захвате этих областей настаивал не столько прусский
министр-президент О. Бисмарк, сколько начальник Генераль-
ного штаба фельдмаршал Г. Мольтке-старший. Дело в том, что
Эльзас в составе Франции мог стать важным плацдармом для
вторжения французской армии в наиболее уязвимый и нена-
дежный регион Германской империи — Южную Германию,
где преобладало католическое население, во многом тяготев-
шее к Франции и враждебное Пруссии. После перехода Эль-
заса к Германии между двумя государствами, помимо реки
Рейн, пролегала еще цепь Вогезских гор, труднопроходимых
для крупных военных соединений. С другой стороны, за счет
Лотарингии теперь уже Германия имела удобный плацдарм
для наступления на Париж через так называемую «вогезскую
дыру» — равнинную местность между Арденнами на севере и
Вогезами на юге. Аннексия Эльзаса и Лотарингии объектив-
но усиливала во Франции стремление к реваншу, причем при-
давала реваншистским идеям оборонительную окраску в силу
грабительского характера Франкфуртского договора. Движе-
ние за реванш, используемое в своих целях правительствен-
ными кругами Франции, находило поддержку и в обществен-
ном мнении, что объяснялось как уязвленным национальным
самолюбием французов, так и широкой националистической
пропагандой. Таким образом, война 1870-1871 гг. не только не
разрешила противоречий, существовавших между Францией
п Германией, но и сделала их главными в Европе на десятиле-
тия вперед, а опасность новой франко-германской войны стала
постоянным фактором, определявшим международную обста-
новку на континенте.
Объединенная Германия несла угрозу и ее восточному со-
седу — России. В Петербурге со времен Тешенского договора
(1779) привыкли выступать верховным арбитром в спорах меж-
ду многочисленными немецкими княжествами. Теперь место
Пруссии, поглощенной непрерывным соперничеством с Авс-
трией, заняла Германская империя, которая, приобретая гос-
подствующее политическое влияние в Европе, сделалась по-
тенциальным противником России.
| § 5. В преддверии новой эпохи: международные отношения .. |
Изменения на Апеннинском полуострове также отразились
на межгосударственных отношениях. У Итальянского коро-
левства сразу же возникли серьезные трудности со своими со-
седями — Францией и Австро-Венгрией. Итальянцы мечта-
ли о возвращении Савойи и Ниццы, перешедших к Франции в
1860, и даже о присоединении о. Корсика. В свою очередь, из
Франции еще продолжала исходить инспирируемая клерика-
лами угроза военной интервенции для восстановления светс-
кой власти папы. На Апеннинах во второй половине 70-х гг.
XIX в. возникло политическое течение ирредентистов. Ирре-
дентисты считали национальное объединение незавершенным,
пока не будут присоединены к Италии альпийская область Юж-
ный Тироль (Трентино) и земли Истрии на Адриатике — авс-
трийские владения, где был значительный процент итальян-
ского населения. В Вене были обеспокоены устремлениями к
Адриатическому побережью Балканского полуострова римско-
го кабинета, а в Париже — колониальными планами последне-
го в Восточном Средиземноморье.
Еще одним важным последствием франко-прусской войны
стало известное укрепление международных позиций Вели-
кобритании и России. В Лондоне стремились использовать ре-
зультаты войны и последовавшее за ним нарастание напряжен-
ности во франко-германских отношениях в интересах своей
политики, которую сами британские дипломаты называли по-
литикой «блестящей изоляции». Ее сущность состояла в отка-
зе Англии от постоянных союзов с другими государствами, в
поддержании выгодного ей баланса сил на европейском конти-
ненте и в сохранении полной свободы действий в решении сво-
их внешнеполитических задач. Великобритания, крупнейшая
промышленная, торговая и колониальная держава того вре-
мени, умело использовала свое неуязвимое островное положе-
ние и предпочитала воевать чужими руками, вынуждая дру-
гие стороны вступать в борьбу за ее государственные интересы.
Наиболее верным средством политики «блестящей изоляции»
считалось дипломатическое поощрение конфликтности в отно-
шениях между великими державами, что открывало для «ко-
варного Альбиона» возможность укреплять и расширять коло-
ниальную империю. Залогом успеха этой политики являлось
господство на морях английского военного флота.
«Блестящая изоляция» вовсе не означала, что Англия игра-
ла роль пассивного наблюдателя в европейских международных
делах. Скорее наоборот, стремясь сохранить торгово-промыш-
ленное и колониальное лидерство, она активно провоцирова-
ла столкновения континентальных держав с целью их мак-
симального ослабления, маневрировала до начала открытого
конфликта, а затем присоединялась к той из сторон, времен-
ное сближение с которой в наибольшей степени отвечало ее
интересам. Суть этого внешнеполитического курса была сфор-
мулирована в 60-е гг. лидером вигов (либералов) Г. Пальмер-
стоном: «У нас нет вечных союзников и вечных врагов. У нас
есть постоянные, вечные интересы, и им мы должны следо-
вать». В этом контексте итоги франко-прусской войны были
чрезвычайно выгодны Великобритании. Политика «блестя-
щей изоляции» наполнилась новым конкретным содержани-
ем. Главный соперник Англии в колониальных захватах и в
претензиях на гегемонию в Европе — Франция — была раз-
громлена. Германская империя стала рассматриваться как
противовес Франции, а вместе с Австро-Венгрией — как про-
тивовес России, с которой у Англии все более обострялось со-
перничество в Средней Азии, а затем и на Балканах. В Петер-
бурге воспользовались франко-прусской войной для решения
иопроса о пересмотре отдельных статей Парижского договора
(1856). Лондонская конвенция (1871) отменила нейтрализацию
Черного моря — Россия восстановила свое право держать там
поенный флот и строить укрепления.
Итак, с 70-х гг. в Европе возникают долговременные очаги
противоречий — франко-германские, итало-французские, ита-
ло-австрийские. Конфликты и кризисы в отношениях между
великими державами прежде всего из-за гегемонии на евро-
пейском континенте, а также колониальных владений и сфер
илияний, заметно участились и обострились. Основной винов-
ницей возрастания напряженности была пропитанная мили-
таристским духом Германская империя. Еще до того как Бис-
марк стал у руля объединенной Германии, он проявил себя как
политик, делавший ставку на военную силу чаще и решитель-
нее, чем его современники, стоявшие у руководства других ев-
ропейских государств. Эти обстоятельства не могли не вызвать
по меньшей мере настороженности соседних стран, не без осно-
ваний опасавшихся за свою безопасность. Угроза войны стиму-
лировала гонку вооружений и усиливала роль реакционно-ми-
литаристских сил как в экономике, так и в политике. С 1871 г.
международное положение в Европе приняло характер «воо-
руженного мира».
Создание О. Бисмарком
системы политических союзов
После франко-прусской войны Бисмарк находился в зените
славы, господствующая юнкерско-буржуазная верхушка Гер-
мании сделала «железного канцлера» своим кумиром. Поло-
жение империи на международной арене выглядело прочным
и германская дипломатия, казалось, могла почивать на лав-
рах: Франция была сокрушена, отношения с Австро-Венгрией
можно было считать удовлетворительными, со стороны Вели-
кобритании и России не было оснований ожидать каких-ли-
бо осложнений. «Я скучаю, — говорил Бисмарк. — Все вели
кие дела совершены. Империя создана. Враждебные коалиции
легко предупредить. Охотиться на зайцев у меня нет никако
го желания. Вот если бы можно было уложить крупного ка
бана — другое дело. Тогда я ожил бы». Разумеется, это была
шутка. В действительности положение империи не выгляде
ло так идиллически, и вовсе не легко было предупредить воз-
можность появления антигерманской коалиции. Позор Седана
и аннексия Эльзаса и Лотарингии породили реваншистские на-
строения во Франции. В Австрии не забыли поражение 1866 г.
и вытеснение своего влияния из немецких земель, что питало
антигерманские настроения у части правящих кругов. В Рос-
сии имелась группа влиятельных политических деятелей во
главе с канцлером A.M. Горчаковым, который считал герман-
скую опасность очень серьезной и предполагал действовать в
том направлении, чтобы положить предел дальнейшему уси-
лению Германии.
Бисмарк отлично осознавал, что соседние с империей стра-
ны неизбежно будут стремиться к сплочению на базе противо-
действия Германии. Одно время он не исключал возможность
австро-русско-французского альянса. По собственному призна-
нию Бисмарка его преследовал «кошмар коалиций». С целью
не допустить или, по крайней мере, отсрочить создание анти-
германской коалиции, Бисмарк с присущей ему неиссякаемой
силой воли, сочетавшейся с трезвостью оценок и четким пони-
манием долгосрочных целей политики, приступил к решению
важнейшей задачи — созданию военно-политического блока
под эгидой Германии, с тем, чтобы изолировать Францию, ко-
торую он считал «врагом № 1», и обеспечить благоприятную
дипломатическую обстановку для превентивной войны против
нее. Подобный блок должен был также обеспечить Германской
империи внешнеполитическое могущество и доминирующие
позиции в Европе.
Бисмарк начал с того, что выступил инициатором сближе-
ния Германии с Россией и Австро-Венгрией, используя идею
монархической солидарности для укрепления «порядка» на
континенте после подавления Парижской коммуны 1871 г. Осо-
бых преград на этом пути не стояло. Россия стремилась обезо-
пасить себя на Западе в условиях обострения борьбы с Англией
на Востоке, а также не допустить австро-германского сближе-
ния на антирусской основе. Для Австро-Венгрии сближение с
Дата добавления: 2018-05-02; просмотров: 363; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!