Смоленское лютеранское кладбище.

О Смоленском лютеранском в научно-информационном бюллетене «Российские немцы»: Смоленское лютеранское кладбище расположено в южной части о. Декабристов, на правом берегу Смоленки (Набережная реки Смоленки, 9). Когда-то речка называлась Черной, но после строительства в 1760 г. на православном кладбище церкви Смоленской иконы Божьей Матери название поменялось. Небольшая речушка отделяет Васильевский остров от острова Декабристов, что, впрочем, совершенно не смущает жителей города, в обиходе принято говорить о «немецком» кладбище на Васильевском. Вообще-то смоленских кладбищ три: православное, армянско-григорианское и лютеранское, они расположены по обоим берегам речки. И самое заброшенное из них – лютеранское.

Смоленское лютеранское кладбище. Здесь покоятся: Нессельроде, Карл (канцлер Российской империи); Радлов, Эрнест (директор Императорской публичной библиотеки); Шиллинг, Павел (изобретатель первого электромагнитного телеграфа); Энгельгардт, Егор (директор Царскосельского лицея); Якоби, Борис (изобретатель первого в мире практического электродвигателя);Грейг, Алексей (знаменитый адмирал); Канкрин, Егор (министр финансов).

Прах Эйлера, Леонарда (великий математик); А. Бетанкура (учёный, инженер, строитель); Тома де Томона (архитектор) перенесён.

Почему на этом кладбище погребены выдающиеся исследователи Докучаев, Василий и Козлов, Пётр? Почему здесь лежат основатель Одессы Осип Дерибас и создатель первого российского цирка Гаэтано Чинизелли? Где похоронен Литке, Фёдор (мореплаватель, географ, исследователь Арктики)?

На Смоленском кладбище живёт один из персонажей фильма А.Балабанова «Брат» – бездомный немец Гофман.

Немцы в России – Немецкая печать, литература и театр: Немецкий учитель И. Мюллер посвятил столетнему юбилею Петербурга поэму. Немецкий барон А. Розен издавал мемуары русского декабриста,а немецкий дипломат К. фон Шлецер подробно описывал в своих письмах жизнь Петербурга. Авторами различных театральных пьес были как консультант коллегии юстиции Г. Шмидер, так и коллежский асессор Министерства иностранных дел В. Фрайганг. Воспитатели великих князей, немцы Ф. Аделунг, Г. Шторх и А. Гримм являлись авторами поэтических, эпических и публицистических произведений. Поэзии посвящал себя немецкий врач Ф. Гинце, а пастор Ф. Зайдер наряду с многочисленными другими авторами писал оды и гимны императору и его семье. И даже немецкий кондитер Б. Вольф выступил как автор новеллы о петербургской жизни... Особый статус литературы в жизни немцев Петербурга иллюстрирует «Журнал для немецких читателей в России», который издавался дружеским кругом врачей в 30-е годы XIX века и имел невероятный успех у немецких читателей на протяжении почти десяти лет.

НЕМЦЫ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ:

Вторжение наполеоновских войск в Россию представляло большую опасность и для ее столицы. «Спасителем града Петрова» стал представитель знатного немецкого рода, талантливый военачальник граф Петр Христианович Витгенштейн (1762–1842). В 1812 г. с 20-тысячным войском он закрывал путь на С.-Петербург...

Центральная мысль «Канкриниады» Соболевского (1839) – личное преуспеяние за счет несметных российских богатств допущенного к ним немца:

То Канкрин!!! – пришел с алтыном

Из далеких чуждых стран;

Стал России верным сыном,

Понабив себе карман.

Столица Российской империи нуждалась в ботаническом саде, не уступающем садам других столиц. К 1823 г. вопрос об организации сада был решен окончательно. Доклад министра внутренних дел князя Виктора Павловича Кочубея от 22 марта 1823 г. Александру I «Об устройстве Ботанического сада на Аптекарском острове, с наименованием его Императорским» был утвержден царем. Надо отдать должное не только патриотичности Кочубея, но и его прозорливости, так как он на должности директора нового Императорского Ботанического сада хотел видеть именно Фёдора Богдановича Фишера. На тот момент сам Фишер в качестве директора Горенского сада, как и сам сад, не имел перспективы. Ибо со смертью Андрея Кирилловича Разумовского, последовавшей в 1822 г., сад лишался достаточных финансовых поступлений и был обречен на угасание...

В Петербурге к концу ХIХ в. были открыты три немецкие больницы, где лечились только лица немецкой национальности, в которых практиковали немецкие врачи и обслуживающий персонал. Помещения этих больниц были украшены портретами и бюстами немецких кайзеров.

Немцы – воспитатели великих князей.

С ноября 1800 года воспитателем великих княщей Николая и Михаила стал генерал М. И. Ламздорф. Выбор генерала Ламздорфа на должность воспитателя Великого князя был сделан императором Павлом. Павел I указал: «только не делайте из моих сыновей таких повес, как немецкие принцы».

1 февраля 1832 Литке был назначен флигель-адъютантом, а в конце года стал воспитателем пятилетнего великого князя Константина Николаевича, которому отцом, императором Николаем I, была назначена служба во флоте. Этому делу Литке отдал 16 лет.

С.Гаврилов, «Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918»:

Дорога из Петербурга в Ревель начиналась у Екатерингофа и заканчивалась у Екатериненталя, подчеркивая именем Екатерины связь двух городов, на развитии которых в 1710—1918 годах сказывались одинаковые факторы: резиденция российских правителей, окно в Европу, военно-морская база, промышленные предприятия, связанные с флотом. Из Эстляндии Петербург импортировал готовые институты, Петру I они казались олицетворением европейского прогресса: бюргерско-цеховые структуры (гильдии), дворянское губернское самоуправление (рыцарские корпорации). Отсюда в Петербург переселялись целые купеческие династии (напр., Крамеры, Вольфы, Витте). Из среды остзейских дворян цари получали своих самых преданных и исполнительных слуг – потомки тевтонских рыцарей, разбитых Александром Невским на льду Чудского озера, составили костяк российской имперской государственной машины (напр., первый министр граф Б. Миних, основатель жандармского корпуса и первый руководитель III отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии граф А. Бенкендорф, канцлер князь А. Горчаков, по матери – фон Ферзен и др.). Через Эстонию проникала в Петербург немецкая светская ученость, в том числе многие яркие представители российской академической мысли (напр., академик Струве), путешественники (напр., И. Крузенштерн), даже художники (напр., Г. X. Гроот), и, наоборот, в Эстонии, на курортах Хаапсалу, а потом и Усть-Нарвы, следуя традиции, заложенной царями Александром I и Николаем I, искали отдохновения представители петербургской государственной и художественной элиты (напр., Державин, Чайковский, Лесков)... Начинается второе пришествие эстляндцев в Петербург. Воспитатель великого князя Петра Федоровича, обер-гофмаршал двора голштинского герцога, граф (1744 г.), кавалер орденов российских Андрея Первозванного и Александра Невского, Отто Фридрих фон Брюммер открывает длинную вереницу эстляндских и лифляндских воспитателей царских детей... Именно Брюммеру принадлежала идея женить великого князя Петра Федоровича, голштинского герцога, на его двоюродной сестре Фике, «принцессе Цербстской» по отцу, но принцессе голштинской по матери. Царицу Елизавету долго уговаривать не пришлось. Императрица быстро санкционировала выбор гг. Лестока и Брюммера... Двор наследника Петра III стал истинным центром сосредоточения голштинцев и эстляндцев. Штакельберги, Ребиндеры, Мантейфели, Левены, Врангели, Дельвиги, Эссены, Фитингофы и проч. и проч. заняли почетные места в голштинской придворной иерархии и вошли в состав российской элиты – к неудовольствию собственно русских аристократов. Неудовольствие проскальзывает в воспоминаниях современников. «Любимое удовольствие великого князя состояло в том, чтоб курить табак с голштинцами. Эти офицеры были большею частью капралами и сержантами в прусской службе; это была сволочь, сыновья немецких сапожников». При посредничестве эстляндских дворян, группировавшихся вокруг великого князя, в Петербург проникали разные прогрессивные западные идеи, например о вреде крепостничества. Считается, например, что командир голштинской гвардии барон Густав фон Левен познакомил наследника с идеями пастора Эйзена, который критиковал патриархальные, почти рабовладельческие отношения между помещиками и крепостными крестьянами. С подачи пастора Эйзена вошло в моду в Эстляндии, а потом и по России «ярмо барщины старинной оброком легким заменять». Например, императрица Екатерина II перевела крестьян в ропшинском имении на денежную ренту (оброк) с помощью пастора из кирхи в Торма на Дерптской дороге.

Иностранные компании в России. Siemens в России.

Влияние чужой культуры:

Когда и почему немецкая культура начинает ощутимо влиять на русскую культуру? По каким признакам мы можем проследить активное воздействие немецкой культуры на русскую? (Вероятно, в наибольшей степени – по языковым заимствованиям). Означает ли это, что персонаж, в чьей речи мы обнаруживаем знаки другой культуры прежде, чем у других, находится в наибольшей близости к рубежу взаимодействия этих культур? Означает ли это, что персонаж, в чьей речи мы не можем найти значительных заимствований из другого языка, находится вне зоны активного взаимодействия культур? (Возможно, мы имеем дело с просвещённым борцом за чистоту родной речи от иноземных влияний).

См. спор Архаистов и новаторов (особенно сочинения А.С. Шишкова, полагавшего, что чужий язык способен оказывать прямо-таки развращающее влияние на дух целого народа). Этот спор в той или иной форме продолжается и сегодня. Недавний казус: ситуация возможного запрета Госдумой РФ иностранных слов, если у них есть русские аналоги.

Борис Гаспаров / Лингвистика национального самосознания: Споры о языке начала XIX века между «архаистами» (последователями А.С. Шишкова) и «новаторами» (школой Н.М. Карамзина) широко известны как один из важнейших эпизодов в истории русского литературного языка и русской культуры нового времени. Гораздо менее известна вторая волна филологической полемики, начавшаяся в эпоху Великих реформ (кон.1850 – нач. 1860-х гг.) и продолжавшаяся, с перерывами, до второй половины 1870-х гг. В дебатах этого времени, как и полувеком ранее, обсуждался вопрос о характере русского языка и возможных путях его дальнейшего развития; вновь защитники уникальности русского языка и его исторического «особого пути» столкнулись со сторонниками универсальных принципов, которым должен отвечать язык всякого «просвещенного народа»... На рубеже 1860-х гг. в Москве вышли в свет два труда, которые можно считать основополагающими для славянофильской лингвистики: трактат К.С. Аксакова О русских глаголах (М., 1855) и первый том Толкового словаря живого великорусского языка В. И. Даля, открывавшийся «Напутным словом» автора (М., 1863). В обоих сочинениях общая славянофильская идея об уникальности русского исторического пути переносилась на почву лингвистики. Исходный тезис обоих авторов состоял в следующем: подобно тому как духовное и социальное развитие русского народа должно следовать его уникальному историческому опыту, а не подражать чуждым ему формам, заимствованным у Запада, – так и описание русского языка должно выработать свои собственные категории, отражающие уникальные особенности предмета, а не следовать понятиям, переносимым из описания других языков.

Исследовательский проект. Какие свидетельства влияния (присутствия) немецкой культуры на русскую мы можем наблюдать в культурном (архитектурном, топономическом) пространстве Васильевского острова?

Петербург начала XX века: Васильевский остров: В районе Большого проспекта, на Первой–Шестой линиях обитали тихие, аккуратные василеостровские немцы. К концу XIX века в Петербурге на миллион с лишним населения было больше 100 000 иностранцев, т.е. около 10 %, три четверти из них было немцев. Состав немцев был неоднороден. Некоторые из них обрусели, переняв язык, обычаи, религию, и искренне считали Россию своей родиной. Другие же из поколения в поколение ездили жениться и отбывать воинскую повинность на родину, имели германские паспорта и не говорили по-русски. Немцы работали в промышленности мастерами, техниками, инженерами, управляли домами и имениями, преподавали, торговали, занимались ремеслами, служили конторщиками в частных предприятиях и банках. Балтийские уроженцы, особенно дворянского происхождения, поставляли в императорскую государственную машину аккуратных чиновников и военных службистов. Правительство ценило их как хороших исполнителей. В Петербурге они селились колонией. У них были свой кирхи, школы, клубы, пивные, общества, магазины, дома и предприятия. Два района были почти сплошь немецкими. Это улица Плеханова с прилегающими к ней переулками, участок от церкви Петра и Павла на Невском до Клуба связи на Мойке – перестроенной немецкой Аннинской церкви. Другой район – Первая–Четвертая линии Васильевского острова, от Невы до Среднего проспекта, тоже с двумя кирхами. В этих районах только и слышалась немецкая речь. По-русски обычно говорили плохо. Старинный быт немцев описан Лесковым в его «Островитянах».

Барокко в трудах немецких архитекторов Санкт-Петербурга.

Завод имени Козицкого (В.О., 5 линия, 70): Основан в 1853 году как Главные телеграфные мастерские немецкой фирмы «Сименс и Гальске». Начинался из мастерской на Васильевском острове. Мастерская специализировалась по сборке телеграфных аппаратов Юза и искровых радиостанций.

Кригер Р. И., архитектор Санкт-Петербурга.КРИГЕР Роман Иванович - Российские немцы.

Лаферм - Narod.ru: Табачная фабрика «Лаферм» была основана в Петербурге в 1852 г. австрийским подданным, купцом второй гильдии бароном Гунманом де Бальбеллом. В 1870 г. оно преобразовано в паевое товарищество и стало первой в мире фирмой по производству сигарет. В советский период продукция 1-й Ленинградской табачной фабрки им.Урицкого была известна всей стране. Знаменитые папиросы «Беломорканал» пользовались особым спросом. Суперстиль | Беломорканал. Круг замкнулся: К тридцатым годам полностью поменялся ассортимент фабрики. Не стало старорежимных папирос с легкомысленными близкими сердцу названиями: «Красна девица», «Незабудка», «Трезвон», «Фру-фру», «Зефир», «Медок», да и Альберта Робертовича Шписа не стало. Он умер в 1930 году в Финляндии. Зато появились рабоче-крестьянские папиросы: «Тачанка», «Красная звезда», «Смычка» (города с деревней), «РСФСР», «Коминтерн», «Пролетарские», «Стахановские» и, наконец, «Беломорканал».Вальтер Шпис: такой русский «немецкий художник» | РИА.

Доходный дом Вистингаузена (Средний проспект В.О., дом 33).

Фортепианная фабрика фирмы «Я. Беккер»: Яков Беккер распределил производственные процессы между мастерами разных национальностей: с механикой и звуком работали только мастера-немцы, обработку древесины проводили австрийцы, лесозаготовительные работы делали финны. Качество резонансовых дек роялей Беккер, изготовленных из 100-летних горных елей, поражает. Древесные волокна дек Беккера направлены вдоль по длине рояля. Такая конструкция предполагает большой объём и расход дорогостоящей резонансовой древесины и поэтому встречается довольно редко.

Немцы в России – Немецкие врачи и аптекари: Среди больших новаций, впервые осуществленных в аптеке на Васильевском, можно назвать следующие: Пель впервые в России ввёл в процесс приготовления инъекционных растворов приемы защиты от микробного загрязнения. Инъекционные растворы в его аптеке готовили в помещении, стены которого были обиты шведским картоном, пропитанным раствором сулемы – сильнейшего обеззараживающего вещества. Для отпуска и хранения инъекционных растворов впервые в мире Пель предложил применять ампулы. Растворы для инъекций отпускали в склянках со стеклянными хорошо притертыми пробками или в ампулах из тугоплавкого нейтрального стекла. Им, впервые в Петербурге, начал издаваться популярный медицинский журнал для населения «Журнал Русского общества охранения народного здравия».

орган - Открытый Питер: Лю­те­ран­ская цер­ковь свя­той Ека­те­ри­ны, Ва­силь­ев­ский ост­ров, Боль­шой про­спект, дом 1А. В 1998 году не­мец­кая фир­ма «За­уэр» ус­та­но­ви­ла в церк­ви но­вый ин­ст­ру­мент, яв­ляю­щий­ся се­го­дня од­ним из луч­ших в го­ро­де. Судь­бу са­мой церк­ви и её при­хо­да мо­же­те пред­ста­вить се­бе са­ми. К на­ча­лу Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­ны в Ле­нин­гра­де не ос­та­лось ни од­ной лю­те­ран­ской кир­хи. По­след­ний пас­тор церк­ви свя­той Ека­те­ри­ны Воль­де­мар Ваг­нер был аре­сто­ван и со­слан в Но­во­си­бирск. С 1972 го­да в зда­нии на­хо­дит­ся сту­дия зву­ко­за­пи­си, та са­мая, зна­ко­мая стар­ше­му по­ко­ле­нию как сту­дия грам­за­пи­си «Ме­ло­дия» (аку­сти­ка за­ла не ос­та­лась не­оце­нен­ной). (Живая органная музыка)

Осип Мандельштам – Лютеранин (концовка):

Кто б ни был ты, покойный лютеранин, –

Тебя легко и просто хоронили.

Был взор слезой приличной затуманен,

И сдержанно колокола звонили.

И думал я: витийствовать не надо.

Мы не пророки, даже не предтечи,

Не любим рая, не боимся ада,

И в полдень матовый горим, как свечи.

Бывший Дом Евангелия баптистов на 24 линии Васильевского острова и Н.Гумилёв.

Стихи о Васильевском острове.Санкт-Петербург/Васильевский остров – Wikitravel.

В.Бузинов, Десять прогулок по Васильевскому.Нестандартными тропами по Санкт-Петербургу.Конструктивизм, уничтоженный на бегу.АДРЕСА Петербурга.

Проект. «Фотографируем немецкие слова»: фотографируем различные предметы (например, на Васильевском острове), названия которых заимствованы из немецкого языка (например, «шлагбаум», «верфь» и т.д.).

Каналы коммуникации.

Как (через какие каналы) распротраняется информация в обществе?

Реформы Александра II. 30.03.1856 г. на встрече с московским дворянством Александр II заявил, что крепостное право лучше отменить сверху, чем ждать, пока оно само собою отменится снизу.

Общество было в курсе «назимовского» рескрипта.

Закрытые выступления.

Выступление И. Сталина на совещании начальствующего состава по обобщению опыта боевых действий против Финляндии 17 апреля 1940 года.

100(0) ключевых документов по германской истории в 20 веке. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС, Н.С. Хрущевана XX съезде КПСС [«закрытый доклад»] и Постановление съезда о «Культе личности и его последствиях», 25 февраля 1956.

Сны. Гераклит и доксическое сознание. Краткое, но потрясающе ёмкое собрание мыслей Гераклита имеет не один фрагмент, обращённый к состоянию «сна наяву», мнимого бодрствования. В этом состоянии доксического (мнящего, а не видящего) сознания пребывает, увы, почти всякий. Мнить – это видеть вместо мира лишь свой сон о мире. Пребывать в сумраке иллюзий и желаний, выдумок об этом мире вместо того, чтобы развернуться к размышлению о Логосе, о законах Космоса. То, что и бодрствующий нередко только спит (и грезит) ясно уже из того, что он не видит и не понимает (на самом деле) того, что он делает.

ФРАГМЕНТЫ ГЕРАКЛИТА:

Хотя этот логос существует вечно, люди не понимают его – ни прежде, чем услышат о нем, ни услышав впервые. Ведь все совершается по этому логосу, а они уподобляются невеждам, когда приступают к таким словам и к таким делам, какие я излагаю, разделяя каждое по природе и разъясняя по существу. От остальных же людей скрыто то, что они делают бодрствуя, точно так же как они свои сны забывают.

Большинство людей не разумеет того, с чем встречается, да и научившись, они не понимают, им же самим кажется, [что понимают].

Человек в ночи себе зажигает свет. Умерев, он жив. Уснув, угаснув очами, он соприкасается с мертвым и с уснувшим соприкасается, бодрствуя.

Те, кто, слушая, не понимает, уподобляются глухим, о них свидетельствует изречение: «присутствуя, они отсутствуют».

Не следует действовать и говорить подобно спящим [ибо и во сне кажется, что мы действуем и говорим].

В познании явных [вещей] люди совершенно обманываются, подобно Гомеру, который был мудрейшим из всех эллинов; ведь ребята, убивавшие вшей, обманули его, сказав: «То, что мы увидели и поймали, мы выбросили, а чего не увидели и не поймали, то носим».

П.Беранже: «Честь безумцу, который навеет Человечеству сон золотой!».

Мамардашвили, «Психологическая топология пути»: Паскаль говорит так: «Агония Христа длится вечно, и в это время нельзя спать». Вот этими словами, очень образными, вызывающими у грамотного читателя сразу же ассоциации с некоторыми сценами из Евангелия, – вы помните сцену, которая повторяется трижды, по-моему, когда Христос, зная уже, что наступил час, просит своих апостолов побыть с ним и не спать (а они засыпают).

«Павел Первый» Дмитрия Мережковского: сон Павла в 5-м действии. Бессонный Кириллов в «Бесах».

В каких произведениях русской классики мы встречаемся с фигурами «сна», «сновидца», «дрёмы», «обморока», «забытья»?

Вещь и существенное в вещи. «Обломовские» туфлизаставляют вспомнить «Башмаки» Ван Гога и пассаж о них Хайдеггера. Почему «Башмаки» – это искусство? Почему столь простая и грубая вещь, как башмаки, оказывается значительной? Кто знает о том, каково действительное значение этих башмаков, больше – Ван Гог или их хозяйка? Какова этимология слова «предмет»? Почему Хайдеггер упустил из виду, что вангоговские башмаки принадлежат самому Ван Гогу, а не некой крестьянке? Насколько важно это несовпадение для сути хайдеггеровского текста? Почему обувь становится для Ван Гога возвращающимся сюжетом? Должно ли в картине просвечивать нечто, необдуманное, непредполагаемое, невидимое для самого художника?

Башмаки на картине как предельная откровенность. Сам Ван Гог, пожелай он предстать перед нами разоблачённым, не смог бы настолько раздеться, стать в такой степени голым, насколько он гол в этих снятых с себя башмаках.

Переписывая финал. Вещь притерпевается к человеку, мало-помалу прилаживается к нему, «запоминает» его, напоминает о нём. Если бы Пшеницына в финале романа обувала потёртые туфли Обломова, что это был бы за жанр?

Семён Талейсник (Ботинки» Ван Гога - Семь искусств): Идея нарисовать свои башмаки могла зародиться у Ван Гога после того, как он увидел набросок, воспроизведенный в книге Сансье (Sensier) о художнике Милле. Книга называется «Художник и крестьянин», она была напечатана в 1864 г. На Ван Гога эта книга произвела глубокое впечатление, о чём он не раз ссылался на нее в своих письмах. Майер Шапиро предполагает, что немногие осмелились бы посвятить целое полотно собственным башмакам, обращенное к образованной публике. Вряд ли это сделали бы Мане, Сезанн, Ренуар или Милле. Шапиро в своей статье «Натюрморт как личный объект: заметки о Хайдеггере и Ван Гоге» (1968), Топос, № 2-3 (5), приводит абзац из романа Кнута Гамсуна «Голод», написанного в 1880-е гг., где герой описывает свою обувь и отношение к ней. Шапиро считает, что описание обуви у Гамсуна отражает подобное отношение Ван Гога к изображаемым ботинкам, как «частица его самого».

Символ (по А.Ф. Лосеву). Структура, содержащая в себе указания на другие предметы. Неразвёрнутый знак иных содержательных планов. Символ – чувственное и конкретное воплощение идеи. Означающее и означаемое в символе взаимообратимы.

Символ (Аверинцев С.С.): Беря слова расширительно, можно сказать, что символ есть образ, взятый в аспекте своей знаковости, и что он есть знак, наделенный органичностью мифа и неисчерпаемой многозначностью образа... Смысл символа нельзя дешифровать простым усилием рассудка, в него надо «вжиться». Именно в этом состоит принципиальное отличие символа от аллегории: смысл символа не существует в качестве некоей рациональной формулы, которую можно «вложить» в образ и затем извлечь из образа...От мифа символ унаследовал его социальные и коммуникативные функции, на которые указывает и этимология термина: σύμβολα назывались у древних греков подходящие друг к другу по линии облома осколки одной пластинки, складывая которые, опознавали друг друга люди, связанные союзом наследственной дружбы. По символу опознают и понимают друг друга «свои». В отличие от аллегории, которую может дешифровать и «чужой», в сознании есть теплота сплачивающей тайны.

Мамардашвили М.К. О философии: Обратимся к этимологическому гению языка, запечатленному в слове «символ». Символ – это разъятая на две части дощечка. Представьте, что эти части запущены в мировой поток, в круговращение по разным траекториям и что где-то они соединяются. (Соединиться могут только они – по уникальному разлому.) Соединение и есть событие – человек. Вот что имел в виду Платон, говоря «человек-символ». Человек есть акт, а не факт.

О.А. Седакова, Апология разума:

«Итак, символу (sym-bolon) как опознавательному знаку, как силе, воссоединяющей целое, до его явления разбитое на осколки, каждый из которых сам по себе «нечитаем» и «нереален», противоположна сила разъединяющая, раскол (dia-bolos). В расколотом мире на месте символа оказывается совершенно условный знак, на месте силы – её бессильная пародия, насилие; на месте цельности, каждая составная которой есть та же цельность, – механистическая совокупность бессмысленных вещей... Все они повязаны между собой ... общим рабством. Все они заперты в безнадёжном расколе. В таком мире «скудоумия будней и чертовщины посредственности» значительного – и, тем самым, символического – нет, и всякая попытка общения срывается...»
О символе. С.Аверинцев, Символ. А.Белый, Символизм. Э.Кассирер, Философия символических форм. В.Тэрнер, Символ и ритуал. В.Топоров, Миф. Ритуал. Символ. Образ. Ю.Лотман, Символ в системе культуры. К.Свасьян, Проблема символа в западной философии XX в.

О мифе. «Аспекты мифа» М.Элиаде, «Первобытное мышление» Л.Леви-Брюля, «Структурная антропология» К.Леви-Строса, «Поэтика мифа» Е.М. Мелетинского, «Философия. Мифология. Культура» А.Ф. Лосева, «Поэтика сюжета и жанра» О.М. Фрейденберг, «Исторические корни волшебной сказки» В.Я. Проппа, «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» М.М. Бахтина, «Космогония и ритуал» М.Евзлина. И т.д.

О гении. Иммануил Кант, «Критика способности суждения»: «…видно, что гений: 1) есть талант создавать то, для чего не может быть дано никакого определенного правила, он не представляет собой задатки ловкости [в создании] того, что можно изучить по какому-нибудь правилу; следовательно, оригинальность должна быть первым свойством гения... 3) Гений сам не может описать или научно показать, как он создает своё произведение; в качестве природы он даёт правило; и поэтому автор произведения, которым он обязан своему гению, сам не знает, каким образом у него осуществляются идеи для этого, и не в его власти произвольно или по плану придумать их и сообщить их другим в таких предписаниях, которые делали бы и других способными создавать подобные же произведения...»; «...Ньютон, все свои шаги, которые он должен был сделать от первых начал геометрии до своих великих и глубоких открытий, мог представить совершенно наглядными не только себе самому, но и каждому другому и предназначить их для преемства; но никакой Гомер или Виланд не может показать, как появляются и соединяются в его голове полные фантазии и вместе с тем богатые мыслями идеи, потому что он сам не знает этого и, следовательно, не может научить этому никого другого».

Структура. Структурализм. Различение плана наблюдения и плана моделирования (или конструирования). Именно работа с этим планом позволяет нам создавать гипотезы. Предполагает понимание иерархичности смысловых систем. Заданность структуры не только не исключает, но даже подразумевает индивидуализирующее значение контекста. Структуралистский подход к тексту не должен вытеснять модус «частного, приватного» чтения – чтения ради удовольствия.

Натюрморт и «Обломов». Голландские натюрморты стали «источать» покой и безмятежность. Но почему!? Ведь Голландия тех времён – воплощение действия! См. Тайные знаки голландского натюрморта и т.д.

Отличие Обломова от самого Гончарова в том, что Обломов никогда не написал бы «Обломова»! Трудно представить себе что-то более «финализирующее», чем написание (завершение) романа. А Обломов как раз и избегает любой финализации, любого договаривания.

В советское время роману страшно не повезло. Его поместили на идеологической распялке, занялись выписыванием рецептов для героев. А ведь это самый неидеологический роман.

Роман писался медленно, кусками и из разных мест (самого этого романа). Срастаясь. Обрастая. Какие-то «промежутки» дописывались уже поневоле. Уже поэтому он не представляет собой линейного действа.

Роман неровен. Бегбедер или Уэльбек пишут «ровнее», плотнее. Но именно эта «неровность» (непрактичность) составляют творческую избыточность романа. Когда сила замысла превозмогает здоровый прагматизм.

Жанры. Какие жанры питали роман? Физиологический очерк. Роман воспитания. Идиллия. Пародия. Сказка. Путевые очерки.

Проект. «Тетрадь читателя»

Антагонизмы. Что в романе может быть сведено в двойчатки, оппозиции, дуальности?

Лист оппозиций. Этот лист может стать частью (одним из разделов) «Тетради самостоятельной работы с текстом», в котором школьник определял бы самые значимые на его взгляд коллизии (оппозиции, антиномии) в произведениях, читаемых им в течение года (и не только программных). Возможно, он сочтёт стержневой такую оппозицию, которой нет среди перечисленных в «Листе». В этом случае он может добавить её в сегмент, специально оставленный пустым. Обосновав затем своё решение на итоговой читательской конференции.

Какие антиномии в «Обломове» являются наиболее значимыми? Какие оппозиции более прописаны и существенны? («Матрица антиномий» вполне применима и, например, к урокам Истории).

Европа / Россия. Старое / Новое. Труд / Досуг. Мужское / Женское. Взрослое / Детское. Солнце / Луна. Тепло / Холод. Открытое / Закрытое. Подъём (рост, цветение) / Упадок (увядание). Родина / Чужбина. Дом / Бездомность (бесприютность). Народ / Интеллигенция. Народ / Власть. Утро / Вечер. Азарт (чувство) / Рассудительность (рассудок). Деревня / Город. Воля / Безволие. Протест / Покорность. Быт / Безбытность (аскетика). Быт / Праздник. Победа / Поражение. Память / Беспамятство (забвение). Прошлое / Будущее. Лень / Деятельность. Альтруизм / Корысть. Искренность / Фальшь. Расставание / Встреча. Верность / Предательство. Своё / Чужое. Покой / Движение. Сердце / Ум. Господин / Слуга. Природа / Цивилизация. Надежда / Отчаяние (безнадежность). Горизонталь / Вертикаль. Центр / Периферия. Здравый смысл (рационализм) / Мистика. Случайность / Закономерность. Зрение / Слепота. Вера / Безбожие. Жизнь / Смерть. Сакральное (священное) / Светское. Завершённое / Незавершённое.

Примеры оппозиций: Флобер, «Госпожа Бовари» (грёза, мечта / обыденная реальность). М.Булгаков, «Мастер и Маргарита» (художник (творец) / власть). Э.Бронте, «Грозовой перевал» (живой / мёртвый).

Н.Миронова, Пространство в «Обыкновенной истории» И. А. Гончарова: Географическим и бытовым фоном всех трех романов Гончарова является оппозиция «провинция – столица (Петербург)», причем географическое и бытовое пространство, заложенное в представляемой диаде, как бы пронизывает сюжетно-композиционную структуру романов, органично входит в сюжетное пространство трилогии, определяет в какой-то мере даже жанр гончаровских произведений. «Писатель сопоставляет два резко непохожих друг на друга мира. В каждом из них своя система ценностей и свои ориентиры, жизнь в этих мирах идет как бы с разной скоростью. Эти два постоянно сопоставляемых в трилогии мира осмыслены в каждом романе на различных уровнях обобщения» (М.Отрадин).

Пример анализа оппозиции. Назиров Р. Г. Творческие принципы Достоевского: М.Бахтин утверждал, что в романах Достоевского пространство организуется оппозицией «порог – площадь». Вот его точные слова: «И через пространство он, в сущности, перескакивает и сосредоточивает действие только в двух точках: на пороге (у дверей, при входе, на лестнице, в коридоре и т. п.), где совершается кризис и перелом, или на площади, заменой которой обычно бывает гостиная (зал, столовая), где происходит катастрофа и скандал». Так ли это? Или, скажем, всегда ли это так? Нам кажется, что «Преступление и наказание» позволяет сделать другие выводы. Этот роман называли «романом скверных запахов». И впрямь, Достоевский нигде более не тревожил столь настойчиво память нашего обоняния: тут и духота, и пыль, и известка, вонь дешевой краски, гниющей рыбы, прокисших винных опивков. Поневоле задохнешься в этом романе – и захочется на воздух. Изредка раскиданы для контраста упоминания о русских просторах, песчаных равнинах Африки, степях Азии: какое отличие от душного Петербурга! Но внутри этой антитезы существуют в уменьшенном виде точно такие же антитезы, ибо в Петербурге есть места, где еще труднее дышать, где низкие потолки давят душу и теснят мысль, где прямо в комнатах преет выстиранное белье и где гнусно-любопытные хари с папиросами в зубах лезут в комнату умирающего. Особенно знаменита каморка Раскольникова: выше уже перечислялись определяющие ее сравнения. Особенно знаменательно ее сравнение с «гробом»... Вспомним небрежное замечание Свидригайлова, странно совпадающее с заклинаниями Порфирия: оба они считают, что Раскольникову нужно «воздуху, воздуху, воздуху!» Сопоставим это со знаменитым лейтмотивом Лазаря. Именно Соня читает Раскольникову эпизод воскрешения Лазаря, который лежал в погребальной пещере уже четыре дня и уже «смердел», по выражению евангелия, но Христос повелел: «Лазарь, иди вон!» – и покойник вышел в своем саване, еще с подвязанной челюстью. И та же самая Соня велит Раскольникову покаяться перед народом в преступлении: «Тогда бог опять тебе жизни пошлет». Как Христос в евангелии, она приказывает Раскольникову встать из гроба и выйти на воздух (на площадь). Главная оппозиция в романном мире Достоевского – это антитеза «гроба» и «воздуха» (открытого и закрытого). Самоизоляция – гроб, смерть; народ – воздух, жизнь. Каморка Раскольникова и Сенная площадь – полюсы романного мира в «Преступлении и наказания». Все идейно значимые пространственные перемещения совершаются из закрытых помещений в открытые пространства и обратно; переходы из открытого места в другое открытое не имеют такого значения. Боязнь открытых пространств (агорафобия) порождается стремлением героев Достоевского замкнуться от опостылевшего мира, «уйти в себя» («как черепаха в свою скорлупу»; синонимы многочисленны, и среди них слово «футляр», которому предстоит такое будущее в творчестве Чехова). В закрытых помещениях, как верно указал Бахтин, обычно происходят скандал и катастрофа. Когда же герои более не выдерживают напряжения собственных дум и призраков совести, их тянет прочь из дома, «на воздух», агорафобия сменяется клаустрофобией (боязнью замкнутого пространства).

Оппозиция как конфликт. «Темы и мотивы романа в русской и зарубежной литературе» (комментарии к Полному собранию сочинений и писем в двадцати томах. Том 6): Философ Т. Лессинг в работе «Шопенгауэр. Вагнер. Ницше» (1906) сравнивал Фридриха Ницше с Обломовым, рассуждая о типичном для человека нового времени душевном конфликте: «Может быть, этот душевный конфликт (который типичнее всего для русской культуры, ибо в ней наиболее интенсивно и без органического развития самые древние влечения столкнулись с самыми современными интеллектуальными ценностями, самые древние инстинкты – с самыми современными формами жизни) наиболее удачно показал Гончаров в образе Обломова. Черты Обломова присутствуют и в Ницше». Там же: Т.Манн в «Размышлениях аполитичного» (1915-18), раздумывая над национальными особенностями русской и немецкой литератур, их историческими и психологическими различиями, писал: «Но оставим в покое российское государство, общество, политику. Обратимся к литературе, содержащей в некотором роде убийственную критику русского человека, обратимся к „Обломову” Гончарова! И в самом деле, какая прискорбная и безнадежная фигура! Какая неуклюжесть, инертность, рыхлость и дряблость, какое безволие к жизни, какая безалаберная меланхолия: несчастная Россия, таков твой сын! И все же… можно ли Илью Обломова, это распухшее отрицание человека во плоти, не любить? ‹…› Несчастная Россия? Счастливая, счастливая Россия, если она при всем убожестве и безысходности сознает себя настолько прекрасной и достойной любви, что, понужденная совестью своей литературы к созданию сатирического автопортрета, ставит на ноги, например, Обломова, или, скорее, укладывает его на кушетку! Что касается Германии, то сатирическая самокритика, каковую она передоверяет своему литератору, не оставляет сомнения в том, что она чувствует себя скверной страной и страной скверных: это есть выражение ее „духа”».

Антиномия: Традиция антиномического мышления связана также с христианской богословской традицией, в которой непостижимость основных догматических положений часто формулируется в виде антиномий (П. Абеляр, П. А. Флоренский, А. Ф. Лосев и др.).

Иммануил Кант приводил четыре антимонии. Математические антиномии: 1) мир безграничен – мир ограничен; 2) всё в мире состоит из простого – нет в мире ничего простого; Динамические антиномии: 3) в мире есть причинность через свободу – в мире нет причинности через свободу; 4) существует первопричина мира (Бог) – не существует первопричины мира. Как же разрешает их И. Кант? Антиномии 1) и 2) решаются им за счёт признания тезиса и антитезиса ложными. Антиномии 3) и 4) разрешаются им за счёт того, что тезис и антитезис признаются истинными, но относящимися к разным мирам – «вещам в себе» и явлениям.

См. Противоречие как парадокс или запрет и др.

Практика создания гипотезы. «Вертепный» театр в романе (симметрия персонажей, «позитурность» (картинные диванные позы Обломова)).

Сновидческий слой в романе как выражение «доксического» (мнящегося) бытия (по Гераклиту).

Обломов как экзистирующий, колеблющийся субъект. Он не лежит, и он не встаёт. Он – «привстаёт». Он «ворочается». Лучшая иллюстрация – не спрятавшийся под одеялом Обломов, а зябко и неуверенно спустивший с кровати одну ногу.

Возможные сближенья? Например, «Обломов и писатель Олеша». Дживс и Вустер (и другие произведения с наличием отношения «слуга – господин»). «Буддист» Обломов и буддисты-хипари 60-х 20 века. «Обломов» и «Человек без свойств» Р.Музиля.

«Темы и мотивы романа в русской и зарубежной литературе» (комментарии к Полному собранию сочинений и писем в двадцати томах. Том 6): «Обломов» стал своего рода моделью для ряда произведений (романов и пьес) современной немецкоязычной литературы, «привлек к себе внимание различных ‹…› авторов, которые разрабатывают тему этого главного произведения Гончарова в своих романах или пьесах, актуализируют ее, делают попытки собственных трансформаций». Роман швейцарского писателя П.Низона «Штольц» – реакция на стремительные темпы нового времени, на экономический бум. В романе повествуется о коротком жизненном пути студента Ивана Штольца, который, однако, гораздо больше напоминает Обломова. Герой отказывается от активной жизни, им овладело безволие («Willenlosigkeit»), более того, «он сам состоял из отдельных, еще не соединенных воедино обломков»,5 не хочет быть разбуженным и постепенно угасает. Эпиграфом к роману У.Грюнинга «На Выборгской стороне» писатель взял две цитаты из «Обломова», которые подчеркивают (как и название) ориентацию на роман Гончарова. В трансформированном виде это история немецких Обломова и Ильинский «в ситуативном контексте бывшей ГДР». Герой романа Г.Рюккера «Отто Бломов: История одного квартиранта», вернувшись в Лейпциг из плена, переезжает с одной квартиры на другую, меняя диваны и женщин. Его (и автора) ангелом-хранителем является создатель «Декамерона» Д.Боккаччо, что обнажает иронически-плутовской характер произведения. Его любимый философ – А.Шопенгауэр, а жизнь – постоянный вызов утилитарной и ханжеской социалистической морали (девиз героя «Слава постели!» – явная насмешка над везде господствующим лозунгом «Слава труду!»). Детективный сюжет романа немецкого писателя Б.Вагнера «Клуб Обломов» переплетен с литературными беседами и политической хроникой Берлина, в центральной части которого и расположился клуб, носящий имя одного из самых популярных героев русской литературы XIX в.

Грасс Гюнтер - Жестяной барабан: Повествование ведётся от лица Оскара Мацерата, пациента специального лечебного заведения, мальчика, в возрасте трёх лет отказавшегося расти. Ребёнком он читает «Избирательное сродство» Гете и том «Распутин и женщины». В 1934 г. Оскар встречает в цирке лилипута Бебру, который говорит ему: «Маленькие люди вроде нас с вами отыщут местечко даже на самой переполненной сцене. А если не на ней, то уж верно под ней, но ни за что – перед ней».

Оскар, чей приговор обществу вынесен в самой недвусмысленной форме, – отказе расти – позволяет взглянуть на инфантильность Обломова с новой неожиданной точки. А ведь именно эта проблема – инфантилен Обломов (и в его лице вся Россия) или мудр – составляет главный спор о романе. Такого рода сопоставления значительно расширяют проблемное поле обсуждения, делают многие темы романа остросовременными. Возникает повод для насыщенных внеучебных студий. В подготовленном классе может быть развёрнута интересная дискуссия о природе тоталитаризма (протест Оскара именно антитоталитарен). Не является ли рационалистический нарратив Нового времени неким предвестием тоталитаризма? Здесь факультативный корпус ярких текстов: Т.Гоббс («Левиафан»), Э.Фромм, Ж.-Ф.Лиотар, М.Фуко, Х.Арендт, Франкфуртская школа (Т.Адорно, М.Хоркхаймер) и др.

Само Просвещение может предстать как тотализирующая практика. Как устранение всяческих частных ниш и щелей, как «выжигание» теней и помещение всех в обозримый светлый «квадрат» грамотности, в пространство оценки и нормы. Екатерина Великая, писавшая по-разному одни и те же слова, всё же не может называться неграмотно пишущей, поскольку отсутствовала сама норма, правильный шаблон. Но зато в этом ещё ревизорски не обмеренном языке человек ощущал себя в куда большей мере его изобретателем и хозяином. Затем – скорее квартиросъёмочным.

См. эпизод из фильма Фолькера Шлёндорфа «Жестяной барабан», в котором Оскар ритмически разрушает фашистский митинг, а марш «переплавляется» в вальс (49 – 55 мин.). Образ Оскара (и «образуемые» им смыслы) делает актуальным (неотложным в том образе) «вопрос противостояния одиночки (личности) машине власти (миру)». Здесь и сквозная тема «выкреста» (изгоя, диссидента, отщепенца). Может ли Обломов именоваться диссидентом? Какие диссиденты у разных времён? Желание переделать («исправить») Обломова напоминает о раже советских (макаренковских и пр.) «перековок». Почему нельзя предоставить Обломова себе? Задание: протестировать Обломова (и других персонажей) на принадлежность к «авторитарным личностям» (Адорно Т. Исследование авторитарной личности: характеристики авторитарного типа включают пассивность, конформизм, ригидность (негибкость) мысли, склонность к стереотипам, отсутствие критической рефлексии, сексуальное подавление, страх и отвращение, вызываемое всем «не-идентичным». По Фромму, для А. Л. характерны: непереносимость свободы; жажда самоутверждения и власти; агрессивность; ориентация на авторитет лидера, своей общественной группы и государства; стереотипность мышления; конформизм; ненависть к интеллигенции и людям из других этнических групп и др.Шестопал Е., Политическая психология: Маслоу указывает на следующие типичные черты авторитарного характера: иерархичное сознание (тенденция рассматривать всех остальных людей как соперников, которые либо превосходят, либо занимают более низкое положение. При этом значимы не внутренние характеристики человека, а внешние атрибуты власти); склонность обобщать характеристики превосходства или неполноценности; стремление к внешним атрибутам престижа – власти, деньгам, статусу и т.д.; наличие в характере враждебности и предрассудков; идентификация доброты со слабостью и стремление использовать ее в своих целях; садо-мазохистские тенденции; постоянная неудовлетворенность и неспособность достичь удовлетворения в жизни; внутрипсихологический конфликт; чувство вины (заметим, что последние два признаки очень спорны). Много неясного в том, какими должны быть доминирующие установки и ценности, составляющие ядро «демократической личности». Можно предположить, что психологически такой тип личности характеризуется терпимостью, незаинтересованностью в вопросах власти, гибкостью и нюансностью мышления, высоким уровнем локус-контроля и неконвенциальностью. По существу это описание подходит к самоактуализирующейся личности А.Маслоу. Лентц так суммирует свое исследование консерватизма: «Работа показывает, что в отличие от радикалов консерваторы: больше сопротивляются изменениям; больше предпочитают все условное, традиционное и рутинное; больше предпочитают церковь (не говоря о религии); больше отвергают науку, особенно ее будущие открытия; более щепетильны в вопросах секса; больше склонны к морализированию; в целом более застенчивы; чаще стремятся сгладить конфликты, как в личных, так и в публичных отношениях и не любят споров; менее терпимы к побежденной стороне и не склонны ей симпатизировать; больше поддерживают капитализм, хотя их экономический статус ниже, чем у радикалов; больше милитаристы и националисты; чаще склонны разделять расовые предрассудки; больше интересуются спортом; больше подвержены предрассудкам; меньше интересуются эстетическими темами и обладают меньшим воображением; реже разделяют идеи феминизма»).

Изломы образа. Каким мог бы оказаться этот персонаж, если бы мы могли что-нибудь «сдвинуть» в нём? Узнавание отблеска образа в иных воплощениях. Финальный эпизод из фильма Вернера Херцога «Фицкарральдо» (последние 5 – 6 минут фильма). (Мы видим героя, исступлённого в своей хотя и платонической, но могучей страсти. Этот яростный пароксизм «непрактичности» (опера в амазонских джунглях) вновь обращает нас к обратному (тихому), но столь же всепоглощающему и последовательному отказу Обломова от прагматического действия. Кому ближе Фицкарральдо – Обломову или Штольцу? Кто из них способен понять его в большей мере? «Фицкарральдо» демонстрирует то, сколь отдалёнными могут оказываться воплощения в разных культурах схожих идей. Заметим, что бешеный рывок Запада создан именно «маниями», а не хорошо рассчитанными сметами. Умением заражать своей одержимостью, а не убеждать здравыми резонами. Мы видим, что, по сути, один тип расщепляется на неизбежность трансгрессии, нестерпимый демиургический зуд в лице Фицкарральдо и на апофатическое житие Обломова. Один – чистая энергия, другой – чистое равновесие (добавим, невозможное равновесие, ибо не самодостаточное). Но в этом смысле Обломов оказывается выражением энтропии, а не эволюционного скачка. Мы не замечаем, чтобы он достиг той самой точки Откровения, внутреннего торжества и согласия, которая только и может искупить и оправдать весь предыдущий поиск смысла).

Дискуссионный вопрос, который здесь может быть поставлен: Жизнь – это предельное выражение жизненной философии или нет? То есть должна ли «правильная» философия жизни подтверждаться самой этой жизнью, или жизнь (которая нередко обнаруживает, итожит себя в своём финале) не есть последнее свидетельство верности или ошибочности избранных и отстаиваемых смыслов? Что, если любая философия претит жизни? И надо жить так, «как набежит»?

Страшный опыт Серебряного века. Сквозного и звонкого. Когда внезапная и азартная лёгкость языка казалось гарантией виртуозности жизни. И когда «всё в ажуре» вышло как раз не у тех, чьё действие и мысли были ажурны. Кстати, интересные замечания об «узоре жизни», намечаемом Обломовым, делают его отчасти и человеком Серебряного века. Мы легко можем заметить, что его позы (весь склад его характера, «устройство» жизни), попав туда, сложились бы в артистическую «позу». Ведь Обломов изобретает модус жизни, и уже в этом смысле является человеком отчётливо творческим.

Фильм Вима Вендерса «Небо над Берлином». Тема земного, смертного, детского чувства, тема времени и тишины (внутреннего голоса, паузы), тема любви. Финальный монолог о цельности одиночества, о лабиринте личности (http://vk.com/video24164493_169842148).

Нахождение такого рода стыков полезно не только потому, что создаёт действующие смысловые связи, вводит новые контексты, но, главным образом, потому что оно научает созданию гипотез, умению выстраивать, доказывать и фальсифицировать различные концептуальные схемы.

Фрагменты из фильмов Шлёндорфа, Херцога, Вендерса можно обозначить как «троицу» символов, проясняющих (и продолжающих – за пределы гончаровского текста) философию жизни Обломова. Эта тройчатка: Мир (Шлёндорф), Мечта (Херцог), Любовь (Вендерс).

Практика столкновения образов. Рой клише, мнений о персонаже других и его самого следует за этим персонажем, порой скрывая его из виду, как облачко таёжного гнуса. Одним из требований для такого отстранения от персонажа, которое позволяет «поставить» его в сопоставляющую связь с другими персонажами, является важнейшая интеллектуальная процедура эпохе.

Эпохе́, также эпохэ́ (греч. ἐποχή – «задержка, остановка, удерживание, самообладание») – принцип рассуждения в философии, который означает приостановку всех метафизических суждений – суждений о бытии предмета вне воспринимающего его сознания. Термин впервые встречается у Аристотеля и получает дальнейшую разработку у Пиррона. Принцип эпохе́ является одним из ключевых понятий скептицизма и феноменологии. Осуществляя эпохе́, субъект исключает из поля зрения все накопленные историей научного и ненаучного мышления мнения, суждения, оценки предмета и стремится с позиции «чистого наблюдателя» сделать доступной сущность этого предмета.

Блинников Л.В. - Краткий словарь философских персоналий: Цель Гуссерля в том, чтобы совершить «феноменологическую редукцию» естественной точки зрения. Это делается посредством «заключения в скобки», или игнорирования нашей веры в тотальность объектов и вещей, к которым мы относимся с естественной точки зрения, и вместо этого – обращение внимания на наши переживания их. Заключать вещи «в скобки» не означает, что мы сомневаемся в их существовании, а только то, что мы разъединены с ними, оно есть определенное воздержание от суждения. Это «заключение в скобки», или воздержание, Гуссерль называет термином эпохе (Epoche). Гуссерль пишет: «Когда я проделываю это, а я могу поступать таким образом вполне свободно, то я в данном случае не отрицаю существующий мир, как если бы я был софистом, я даже не сомневаюсь в том, что он находится в наличии, присутствует, как делают скептики. Но я просто осуществляю феноменологическое эпохе, которое дает мне возможность быть свободным от использования каких-либо суждений, которые касаются пространственно-временного существования». В этом состоит первый этап редукции. Второй этап феноменологической редукции заключается в том, чтобы описать структуры, остающиеся после того, как процедура «заключения в скобки» произошла.

В.П. Лега. Современная западная философия: Как говорит Гуссерль, «смысл высказывания о предметности должен из одного только сознания сделаться очевидным и без остатка понятным». Т. е. нужно идти не от предмета к сознанию, а от сознания к предмету. Все знание о предмете должно выводиться от самого сознания. Платон приходил точно к такому же выводу: для того, чтобы познать предмет, нужно отрешиться от того, что этот предмет якобы существует, нужно познавать идею этого предмета. Идея существует в нашем уме.

Введение в феноменологию Э.Гуссерля (Прехтль П.): Проблематизировав несомненную значимость мира, мы уже оставили естественную установку. Первый методический шаг Гуссерль называет эпохе. Переводы этого понятия через «заключение в скобки» и «приостановку» мира не позволяют понять специфику этого методического шага в полном объеме. Ибо в результате него отрицается не суще­ствование мира, а наши допущения и наши предварительные знания о мире заключаются в скобки. Это значит, что вопрос об истинности (или ложности) наших суждений и допущений мы поначалу оставляем нерешенным.

Сквозные метафоры русской литературы. Образ дороги.

Тема для дискуссии:

Стоит ли вкладывать в жанровые зарисовки Гончарова большие философские идеи? Что, если таких идей в «Обломове» нет?

Чья жизненная философия вернее: Обломова или Штольца?

Инфантильность русского человека (см. работы Мамардашвили) или его космичность?

Идея игры. Наборы карточек литературных персонажей (возможно, по определённому принципу, – например, с говорящими фамилиями) и исторических событий. Задача – подобрать карточку с персонажем к тому или иному событию (или обосновать возможную и проясняющую суть времени связь вытянутых случайным обазом события и персонажа).

Поиск аналогий. См. Зарубежная литература XX века в кратком изложении, Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.

---

Дата добавления: 2018-05-02; просмотров: 399; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!