ЧТО МОГЛО БЫТЬ В СУМОЧКЕ ТАТЬЯНЫ? 1 страница
Скажи мне, князь, не знаешь ты,
Кто там в малиновом берете
С послом испанским говорит?
Таблица для презентации
| Тема | Слайды | |||||||||
| Фаина Раневская: «Я уже давно ничего не читаю. Я перечитываю и всё Пушкина, Пушкина. Мне даже приснилось, что он входит и говорит: «Как ты мне, старая дура, надоела!» Медленное чтение. А.Чудаков, «Медленное чтение «Онегина» как курс введения в литературоведение»: Что подлежит построчному чтению-комментарию в романе? Не надо ль какие-то темы и проблемы вынести в особые разделы? С.М. Бонди к комментированному изданию Евгения Онегина для массового читателя, оказавшему «в силу авторитета их автора» «воздействие и на научное осмысление Евгения Онегина», приложил пояснительные статьи: «Онегинская строфа», «Календарь Евгения Онегина», «Литературные вопросы в Евгении Онегине» и др. Статья общего характера предваряет «Опыт комментария» в юбилейном парижском издании романа. Так же поступали и авторы других наиболее известных комментариев: В. Набоков тоже предпослал главку об онегинской строфе и еще три другие; в «опыте комментированного издания пушкинского романа в стихах» А.Е. Тархова находим статью «Роман в стихах» с разделами «Проблема автора», «Проблема романа в стихах», «Проблема героя». Ю.М. Лотман за пределами текста комментария поместил такие статьи, как «Внутренняя хронология Евгения Онегина», «Образование и служба дворян», «День светского человека. Развлечения», «Бал», «Дуэль» и другие. Автор полагал, что «предъявлять к комментарию требование решать специфические задачи историко-литературной и теоретической интерпретации текста неправомерно». Жанр. Sergey Orobiy. В творчестве Пушкина он явился в стихах. У Гоголя преобразился в поэму. У Лермонтова распался на несколько повестей. У Тургенева стал походить на своих французских собратьев. Гончаров вообще позволил ему никуда не торопиться первые двести страниц, пока герой лежит на диване. Достоевский пришёл к нему с «чёрного хода» – через масслит и газетные заметки. История русского романа – история его постоянного переформатирования. Однако «когда речь заходит о настоящем романе, большом, психологическом, серьезном, то говорят: "Как в русском романе"». Вот что значит бренд! См. http://www.rusrep.ru/…/10-rossijskih-kulturnyih-brendov-izv… Sergey Orobiy. Great American Novel/Great Messianic Novel: http://www.kommersant.ru/doc/2608939. Рискну предположить, что у нас место Great American Novel занимает Great Messianic Novel, Великий Мессианский Роман. Корни этого явления труднообъяснимы, но время от времени русский писатель чувствует острую потребность разогнать домашних, сесть «под своды» и начать роман, объяснивший бы как минимум национальную идею, а в перспективе – всё на свете. К этому стремились в XIX веке Толстой и Достоевский, но у них ничего не вышло, поскольку «Войну и мир» и «Братьев Карамазовых» всё-таки отличает увлекательность изложения, к тому же эти романы конвертируемы в другие культуры («Карамазовых», к примеру, очень любят японцы: восемь переводов и более миллиона проданных экземпляров). А мессианский роман не должен быть увлекателен – он должен пугать, вызывать головную боль, подавлять читателя своей мощью. Можно сказать, что роман такого типа вообще не рассчитан на чтение: он, во-первых, объёмен (потому что поди-ка объясни всё на свете), а во-вторых, плохо написан: сюжетные конструкции трещат под тяжестью «вечных вопросов»; автору, который сделал одну книгу делом всей жизни, не до стилистических красот. В ХХ веке два таких романа. Оба задуманы в 1930-е (один в 1937-м, другой в 1940-м), оба писались на протяжении полувека, оба закончены и изданы в первой половине 90-х и с тех пор никем толком не прочитаны. Один так и назван – «роман-наваждение», другой – «повествованье в отмеренных сроках» в 10 томах (притом что это лишь четыре «сюжетных узла» из задуманных 20-ти). Один рассказывает о несовершенстве проекта «человечины», другой – о несовершенстве проекта крупнейшей из революций. «Как, хочу я спросить любого умного человека, мы собираемся создать его?» // Американские... Диккенс со стволами, Достоевский с колесами, Толстой с антиквариатом. KOMMERSANT.RU. Время и место. Замечательная по полноте подборка пушкинистики:Картотека - ИРЛИ РАН. | 4-9, П | |||||||||
| Колокольчики.Каково это – жить в прислушивании? Являться по прихоти? «Государь Александр Сергеевич! Просим вас, государь, в том, что вы таперя наш господин, и мы вам с усердием нашим будем повиноваться и выполнять в точности ваши приказания, но только в том просим вас, государь, сделайте великую с нами милость, избавьте нас от нынешнего правления, прикажите выбрать нам своего начальника и прикажите ему, и мы будем все исполнять ваши приказания». ЧЕЛОБИТНАЯ болдинских крестьян Пушкину. Литерат. Газета. 1931, №. 30. Андрей Мальцев. Телесные практики нами не представимые. В повести Александра Дружинина главная героиня Полинька Сакс жалуется подруге на своего мужа Константина Сакса – стареющего просвещенного чиновника: «…раз я застала, что он сам доставал себе платье, потому что человек его ушел обедать. Я его пожурила немного» [Дружинин «Полинька Сакс» (1847)] | 10-12, П | |||||||||
| Украшения «LOVERS EYE». Интересно, что назначение «Lovers Eye» понимается, как правило, не очень точно. Вот главные из объяснений их фрагментарности – анонимность и дороговизна. Но экономия здесь попросту невозможна. «Экономичное» поведение – для аристократа страшнее, чем сифилис. Это сугубо буржуазная ценность. Смысл подобных украшений не только романтический (воспоминание, восстанавливающее событие), но и эротический. «Цитата» объекта любви вместо самого объекта. Стрекало для воображения. Что-то вроде подвязки или надушенного платка. Очевидно, что анонимность здесь не может быть сохранена. Скорее, напротив. Присутствие тайны разжигает огонь любопытства, слухов и домыслов. Кружево сплетен – вот «рукоделие» салонов. Светская речь построена не на договоре, а на договаривании (подхватывании уже сказанного, ловле намеков: «вы слышали …»). Секрет – эссенция салона. Он почти необходим, чтобы не выглядеть странно. Самая страшная тайна – отсутствие всяких тайн. «Представляете, о ней не ходит никаких слухов!» – «Неужели? Это очень подозрительно!». Наличие тайны – требование светской респектабельности. Общественная «легитимность» здесь держится не на «гласных» правилах, а на искусстве безукоризненного попрания этих правил. Не случайно, апофеозом Салона является разговор, некий риторический променад. Виртуозность же светской риторики именно и состоит в тонкой игре с запретным, в ювелирном риске, в легком движении между дозволенным и «закрытым». Здесь более всего интересны двери, не распахнутые настежь или запертые на засов, а «приоткрытые», с пробивающейся тоненькой полоской света. Аристократическое общество наслаждается игрой и интригой. Tête-à-Tête.Здесь не слух, но взгляд. Но взгляд ради слова. Слова для ушной раковины. Ткань общения – то, что наблюдается. Такой разговор как бы специально создан для контраста исповеди или экзистенциальной беседе. Современному гламуру страшно далеко до тогдашних «муаровых» сплетен. Попасть туда – уже угодить в «переплёт». Татьяна Морозова added 36 new photos. Дворец Нимфенбург. Галерея красавиц. Уникальное собрание портретов самых привлекательных женщин Баварии. Идейным вдохновителем коллекции выступил король Людвиг I, а исполнителем – придворный художник Карл Йозеф Штилер. Король лично утверждал претенденток не взирая на социальный статус последних. Так, в одном ряду с королевой Баварии можно увидеть дочь сапожника Хелену Зедльмайер. Между тем, одна из изображённых красавиц, стала для Людвига I роковой женщиной и причиной его отречения от престола. Это Лола Монтес – танцовщица, любовница короля и авантюристка европейского масштаба. Именно её попытка шантажировать несчастного монарха любовными письмами легла в основу рассказа Артура Конан Дойля «Скандал в Богемии». Все 36 портретов были написаны в период с 1827 по 1850 и дают представление о предпочтениях Людвига I. Даже в наше время картины остаются не подписанными. Король любил повторять, что красавицы не нуждаются в представлении. В галереи висят портреты, но также они были сделаны на фарфоровых тарелочках. Тема: «Чувства и время». См. также тему страхов в «Истории». М.Гаспаров, «Записи и выписки»: Ностальгия. У Гомера обилие подробностей – от ностальгии по недавнему, но невозвратному прошлому; ближайшая аналогия – «Пан Тадеуш», но в нем ностальгия больше по пространству, чем по времени. Смирин добавил: в I главе «Онегина» – ностальгия по петербургскому пространству, в VIII главе – по молодому времени; они перекликались темами большого света (в начале иронически, в конце уважительно, потому что за пределами «Онегина» ему уже грозит новое мещанство), темами хандры и книг. Обоняние. Охота Ротшильда: с утра таскают по лесу оленью шкуру, а днем с собаками охотятся на запах без зверя (Гонкуры, 24 дек 1884). Вспомнил бы это Розанов! Осязание. Восп. Н.Петрова: в окт. 1917 в Смольном первое ощущение – идешь не по плитам, а как по листьям, по мягкому слою окурков и обрывков; второе – не найти комнату, потому что ни одного номера на дверях не видать вплотную за махорочным дымом. Андрей Зорин. История эмоций. Если мы возьмем близкий для меня XVIII век, то увидим, что все европейское дворянство говорит по-французски, но родные языки у всех, тем не менее, разные. Их способы эмоционального переживания техили иных явлений несравнимо ближе друг к другу, чем у них и у представителей других социальных групп того же общества. Это замечательно показал Пушкин. Вообще говоря, стоило бы прочитать когда-нибудь лекцию на тему “Пушкин как культурный антрополог”, он замечательно, хорошо чувствовал все эти вещи. Застенчивость: Прозрачная стена: Были разработаны методы измерения застенчивости, например, «шкала застенчивости и робости» Чика и Баса, появившаяся в 1981 году, и «шкала социальной замкнутости», сформулированная в 1982 году психологами Уорреном Джонсом (Warren Jones) и Дэном Расселом (Dan Russell). Крайнюю степень робости и застенчивости назвали «социальным тревожным расстройством», и для ее лечения создали лекарства, такие как сероксат (он же паксил), который действует подобно антидепрессанту прозаку, увеличивая уровень серотонина в головном мозге. Как пишет в своей книге «Shyness: How Normal Behaviour Became a Sickness» (Робость: как обычное поведение превратилось в болезнь) Кристофер Лейн (Christopher Lane), это было частью более общего биомедицинского поворота в психиатрии, поскольку там стало «усиливаться мнение о том, что черты, которые когда-то приписывали «белым воронам», скептикам или просто интровертам, являются психическим расстройством, поддающимся медикаментозному лечению». В 1999 году, заметив, что количество считающих себя робкими людей в его опросах увеличилось до 60%, Зимбардо заявил Британскому психологическому обществу, что мы на пике «нового ледникового периода» некоммуникабельности. Компьютеры, электронная почта, пришедшие на смену кассирам и продавцам банкоматы и автоматы по продаже продуктов – все это, по его словам, способствует распространению эпидемии застенчивости, поскольку возможностей для контактов между людьми становится все меньше. Застенчивость и робость, заявил он, это уже не индивидуальная проблема, а «социальный недуг»... В своей вышедшей недавно книге «Quiet: The Power of Introverts in a World That Can’t Stop Talking» (Тишина: власть интровертов в мире, который не может замолчать) Сьюзан Кейн (Susan Cain) выражает тревогу по поводу того, что миром правит, как она говорит, «идеал экстроверта». По ее мнению, самое порочное выражение это находит в излишней готовности рисковать у тех, кто привел нас к банковскому кризису 2008 г. Краткая история застенчивости: Глядя на фейсбук, твиттер и все остальное, где даже самые застенчивые люди беззастенчиво раскрывают всю подноготную, можно, конечно, посмеяться над прогнозом. Но можно констатировать и новый исторический разрыв... Послевоенное общество строилось, похоже, не на общении как ценности, а на коммуникации как средстве достижения эффективности. Испытываешь трудности с тем, чтобы договориться, – значит, тормозишь процесс, будь то процесс производства или процесс потребления. Чем смущение отлично от застенчивости? Счастье.Светлана Алексиевич: Опыта счастья нет в нашей культуре. Н. Заболоцкий: Не весёлая, не печальная, Словно с тёмного неба сошедшая, Ты и песнь моя обручальная, И звезда моя сумасшедшая... Скука. См. Л.Свендсен, «Философия скуки». В философии Шопенгауэра человек раздираем выбором между страданием и скукой. Для Кьеркегора скука – это «демонический пантеизм» (ибо демоническое есть «пустота»). Экзистенциальная скука характерна для новейшей эпохи. «Долгое время скука оставалась статусным символом, и принадлежность к высшим слоям общества обеспечивала для неё материальный базис. Сегодня скука, внедрённая во все слои общества, потеряла свою эксклюзивность». «Скука связана не с физическими потребностями, а с духовной жаждой». Многие поступки на самом деле движимы скукой. Тревога. Евгений Гольцман Век тревоги. «Временный успех всегда сопровождается сильной тревогой», – утверждал английский поэт XVII века Джон Донн. Это высказывание звучало в те времена необычно, ведь слово «тревога» (anxiety) тогда употреблялось крайне редко. Даже Шекспир, так много писавший о страхе (fear), понятием «тревога» не пользовался. Психиатры начали чётко отличать тревогу от страха только в XIX веке. Страх всегда имеет причину. Исчезла угроза – пропал страх. Тревога не имеет видимых оснований. В 1869 году в «Бостонском медицинском и хирургическом журнале» была опубликована и привлекла к себе внимание небольшая заметка американского невропатолога Джорджа Бирда «Неврастения, или нервное истощение». Затем Бирд развил идеи, изложенные в ней, и написал обстоятельную монографию об открытой им болезни. Бирд считал, что неврастения – болезнь типично американская и вызывается особенностями американского климата и образа жизни, однако европейские врачи, проявившие большой интерес к открытию Бирда, обнаружили, что и в Старом свете аналогичное заболевание встречается достаточно часто. Крупнейший немецкий психиатр Рихард фон Крафт-Эбинг вслед за Бирдом выпустил брошюру «Наш нервный век», которая «шла» в Европе нарасхват, и с тех пор изобретённое американским учёным слово «неврастеник» стало чрезвычайно модным и вошло во многие языки, в том числе и в русский. Во всём мире заговорили о «новой» болезни, которая, по словам Бирда, является следствием непомерно высоких требований, предъявляемых к человеку цивилизацией XIX века. Зависть. Персонаж какого знаменитого романа размышляет: «Вот пример настоящей удачливости… – тут Рюхин встал во весь рост на платформе грузовика и руку поднял, нападая зачем-то на никого не трогающего чугунного человека, – какой бы шаг он ни сделал в жизни, что бы ни случилось с ним, всё шло ему на пользу, всё обращалось к его славе! Но что он сделал? Я не постигаю… Что-нибудь особенное есть в этих словах. «Буря мглою…»? Не понимаю!.. Повезло, повезло! – вдруг ядовито заключил Рюхин и почувствовал, что грузовик под ним шевельнулся, – стрелял, стрелял в него этот белогвардеец Дантес и раздробил бедро и обеспечил бессмертие...». Фрумкин. Политическая экономия счастья: В книге немецкого социолога Гельмута Шока “Зависть” отмечается, что зависть является обыденным, распространенным и непреодолимым чувством, и никакое социальное равенство избавить от него не может, поскольку с ростом равенства увеличивается “чувствительность” зависти к мельчайшим различиям между людьми. Люди склонны завидовать близким себе по положению, сопоставимым с собою людям: рабочий скорее завидует другому рабочему, чем профессору; и в силу этого в жестких кастовых обществах, где человеку нечего и мечтать о переходе в другую касту, зависти гораздо меньше, чем в обществах демократичных. В “Дивном новом мире” Хаксли людей еще на дородовом уровне создавали членами определенной касты и вкладывали в них врожденное чувство гордости за свою касту, почтения к высшим кастам и уважения к низшим – это избавляло общество от социальных беспорядков. Рене Жирар, «Театр зависти: Вильям Шекспир» (1991). Выдающийся антрополог Жирар в своей интерпретации шекспировских драм видит их как грандиозную манифестацию Зависти, воспламеняющей всех и вся нестерпимым миметическим «зудом», «огнём подражания». René Girard, A Theater of Envy: William Shakespeare (Oxford: Oxford University Press, 1991). In this ground-breaking work, one of our foremost literary and cultural critics turns to the major figure in English literature, William Shakespeare, and proposes a dramatic new reading of nearly all his plays and poems. The key to A Theater of Envy is Girard’s novel reinterpretation of “mimesis.” For Girard, people desire objects not for their intrinsic value, but because they are desired by someone else – we mime or imitate their desires. This envy – or “mimetic desire” – he sees as one of the foundations of the human condition. К зависти примыкает Ресентимент. М.Ямпольский: "Непоротое поколение России": Ресентимент – чувство, которое возникает у людей, не обладающих способностью изменить ситуацию. Это чувство подавленной неприязни, прежде всего зависти и связанное с невозможностью отомстить. Вообще это подавленный аффект, который выражается в негативном отношении к окружающему... Макс Шелер, феноменолог немецкий, называл ресентимент чувством, которое является самоотравлением человека... Термин "ресентимент" ввел Ницше, но я думаю, что как раз не ницшевская ситуация характерна для России, а то, что описывал Гегель. В "Феноменологии духа" есть фрагмент, где он описывает диалектику отношения между рабом и хозяином. Он задает вопрос: почему, собственно, хозяин не может убить раба, он должен его угнетать, но поддерживать его жизнь? Потому что он нуждается в его признании. Раб необходим хозяину, чтобы чувствовать себя хозяином. Раб – это часть рабской психологии – начинает презирать и ненавидеть хозяина, но признает его в положении хозяина. А потом эти чувства приводят к диалектическому переворачиванию ситуации. Раб у Гегеля работает, труд делает его хозяином над природой, его ситуация меняется, он сам занимает положение хозяина. Но когда он становится хозяином, ситуация воспроизводится. Весь марксизм вышел из этой истории, идея о том, что рабы сами станут хозяевами. Есть афоризм Ежи Леца: "Мечта рабов: рынок, где можно покупать хозяев". Меланхолия. Надломленность. Якобсон - Заметки на полях "Евгения Онегина": Предположение о том, что Онегин представляет исторический тип, ведет к обычной ошибке, которую вслед за Герценом повторил историк Ключевский в отдельном очерке [«Предки Евгения Онегина»]. Онегинизм должен быть следствием неудачи декабрьского восстания 1825 г.; Онегин, – говорят критики, – это сломленный декабрист. Историко-литературные исследования показали, однако, что, в соответствии с деталями романа, его действие относится к первой половине 20-х годов, а завершается весной 1825 г. Более того, две трети общего объема «Евгения Онегина» были написаны до конца 1825 г. Как красноречиво свидетельствуют письма Рылеева и Бестужева к Пушкину, надлом Евгения был совершенно неприемлем и чужд будущим декабристам, равно как им были чужды холодная проповедь Онегина влюбленной Татьяне, изъявление любви «равнодушной княгине» и фактически все существование Онегина (здесь нельзя не согласиться с Герценом). Kursk and melancholy. Markus Copper ’s Kursk tells us about the tragic fate of the submarine Kursk and makes us shiver from strong emotions in Rovaniemi Art Museum. LAPLANDCULTURE.FI Андрей Мальцев. Если верить Карин Юханнисон, то до начала XIX века хронические меланхолики страдали от обжорства. То есть, приступы апатии и ненависти к миру сопровождались у них повышенным, нервным аппетитом. Правда Юханнинсон сильно расширяет сферу меланхолии, подтягивая туда невротиков и даже приплетая граждан лишившихся рассудка. Как бы то ни было, характерным свойством меланхоликов Старого порядка была гипертрафированная страсть к наслаждениям, то есть, вроде как своего рода компенсация за утрату радости от жизни. Вроде все потеряно, ничего не интересно, но надо как-то жить, что-то делать, чем-то заниматься, чем-то наполнять безвозвратно потерянную эмоциональную жизнь. Вот и пробовали старыми изведанными способами разбудить в себе уснувшую чувственность. Такое же излишество наблюдали в других чувственных сферах, например, в сексе, или употреблении вина, а известный английский просветитель Сэмуэл Джонсон впадая в меланхолию, вообще вел себя как свинья, ни в чем не зная меры и границы. В попытках снова раскрасить обесцветившийся мир эмоциями меланхолик забрасывает в пасть все, что попадается ему на глаза, и чем больше предметов он поедает, тем сильнее становится голод, голод становится зверской, голод ищет перверсию-извращение – что-то необычное и острое, голод растет и ширится, голод съедает город – «будем лопать пустоту, глубину и высоту, птиц, зверей, чудовищ, рыб, ветер, глины, соль и зыбь». Робин Бобин Барабек Скушал сорок человек, И корову, и быка, И кривого мясника. И телегу, и дугу; И метлу, и кочергу. Скушал церковь, скушал дом, И кузницу с кузнецом, А потом и говорит: «У меня живот болит». Да, расстройством желудка меланхолики в те времена страдали часто. Представления о внешнем облике хронических меланхоликов начинает меняться в первой половине XIX века, как раз тогда, когда меланхолия становится стилем жизни – благородным рафинированным чувством, чувством для избранных, чувством для высших классов и художественной богемы. И вот уже из пространства меланхолии вытесняются раздражительные толстячки, а на их место приходят юноши бледные или худощавые аскеты с натянутой на скулах кожей. И обязательно выразительные страдающие, горящие внутренним светом глаза на переднем плане. Романтичный герой, а именно в него воплощался нововозросший меланхолик, не мог быть грязным, неряшливым, неопрятно жирным и безобразным. Лорд Байрон так изматывал себя голодом, что сейчас у него без труда бы диагностировали анорексию, удел современных поп-звезд и огламуренных девушек. Мужество. Из Унамуно («Агония христианства»): «Мужество (virilidad) происходит от vir – мужчина, самец. Ту же самую корневую основу имеет и virtus. Virtus – добродетель (лат.). Virtus, а также производные от него virtu итальянского Возрождения и virtue английского Возрождения обозначают качество тех, кто соединяет в себе мужскую стойкость и нравственное благородство». «Арете» (греческая Античность) и «Виртус» (итальянское Возрождение) – не просто понятия, обозначающие доблесть или добродетель. Они отсылают к самой Форме поведения. Ибо и добродетель оказывается возможна, лишь если она совершается в пределах определённой формы. Горе. Людмила Петрановская. Траур в белом пальто. Одна из дыр, оставшихся в нашем коллективном сознании после страшного 20 века – неумение горевать. RUS.DELFI.LV|BY ЛЮДМИЛА ПЕТРАНОВСКАЯ: Все нормальные традиции проживания потери построены как раз на том, что человек освобождается от необходимости «держаться» и ему, наоборот, всячески помогают «расстраиваться». Его освобождают от бытовой суеты, позволяя полностью погрузиться в переживания, ему помогают плакать в голос профессиональные плакальщицы, ему предписывается избегать увеселений и «отвлечений». При этом традиция освобождает его от истощающих решений, не нужно думать и гадать, все заранее прописано: что есть, что надевать, куда ходить, куда нет, с кем общаться и какие слова говорить. Это очень важно для работы горя – иметь возможность оплакивать потерю в безопасном «коконе», создаваемом рамками ритуалов и поддержкой окружающих. Страсть. Е. Баратынский: Болящий дух врачует песнопенье. Гармонии таинственная власть Тяжелое искупит заблужденье И укротит бушующую страсть. Ф. Тютчев: О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей! Позор и стыд. В одной из передач «Школы злословия» поэт Сергей Гандлевский говорит о «разнокоренных» культурных реакциях, связанных с этими словами. Какие литературные герои (и в каких ситуациях) были движимы чувством стыда, какие – страхом позора? Как важно быть несовершенным. «Стыд – это эпидемия в нашей культуре», – считает исследователь Брен Браун, изучающая межличностные отношения. ADME.RU. NovayaGazeta.ru / Общество / Александр ВОЛОДИН: «Жалость и стыд – вот что я вынес с фронта». Разговор замечательного драматурга Александра Володина с обозревателем Аллой БОССАРТ накануне Дня Победы. NOVAYAGAZETA.RU. Top of Form Тщеславие. Е.Морозова, «Казанова»: XVIII столетие – век Казановы. Родившись в год смерти великого русского реформатора Петра I, Казанова уходит из жизни вместе с веком, не дожив до конца его всего двух лет. Гражданин мира, как он сам именовал себя, он принадлежит европейской культуре, точнее, культуре европейского быта своего времени. Великий эгоист, он жил повседневностью, интересуясь только самим собой, своими ощущениями, своими впечатлениями. Великие события обходили его стороной, он в них не участвовал, а посему интереса они для него не представляли. Великолепный рассказчик, в центре его повествований всегда был он сам; финансовые кризисы или смены правительств занимали его постольку, поскольку они могли отразиться на состоянии его кошелька и его личных удобствах. Ему было все равно, какому монарху и какому государству служить, лишь бы получать за это должное вознаграждение; он был готов приспособиться к любым обычаям, выучить любой язык, если труд этот мог принести удачу, деньги или доставить удовольствие. Его «Мемуары» являются поистине неподражаемым описанием повседневной жизни XVIII столетия. Терпение. Иван Бунин: Буду ждать в погоду, в непогоду... Не дождусь – с баштана разочтусь, Выйду к морю, брошу перстень в воду И косою чёрной удавлюсь. Ревность. Н.Белюшина: Двадцатые годы. Амур, нуар, макабр. В период с 1907 по 1917 г. в России было зарегистрировано около 800 случаев облития серной кислотой. 92% общего числа мстителей – женщины и только 8% – мужчины. Причины – ревность, месть жены или любовницы – исключительно «романтическая» подкладка... Средний возраст жертв – 22 года, а палачей – 34 года. Из восьмисот случаев царский суд вынес шестьсот пятьдесят оправдательных приговоров. Ревность являлась смягчающим обстоятельством, она «оправдывала» самые гнусные, грязные, тяжёлые преступления... Наш Уголовный Кодекс, вопреки принятой буржуазной морали, напротив, полагает ревность обстоятельством, отягчающим вину, «низменным побуждением» (ст. 142 Уголовного Кодекса). Что такое «ревность к новому поколению»? Человечность. Что это за странное чувство? Алексей Цветков. За неделю до смерти Канта, уже сенильного, посетил врач. Кант встал с постели и не хотел ложиться, пока врача не усадил. А затем с трудом выговорил: Das Gefühl für Humanität hat mich noch nicht verlassen. То есть примерно: ощущение человечности меня еще не оставило. Наивность. Ю.М.Лотман. Фронтовое письмо сестре. «Весь наигранный скепсис, который я прежде считал первым признаком интеллигентности, с меня слетел, и я с удивлением обнаружил, что отношусь ко всему и сейчас тоже не только не скептически, а, напротив, очень доверчиво и даже наивно. Цинизм считаю безнравственностью». Ирония. Андрей Мальцев. Братья Гонкуры описывают любопытный тип ироника и иронии: «Ирония – низменная, трусливая, недобрая ирония подонков общества – составляла основу его характера. Он был одним из тех коренных парижан, которые носят на себе печать издевательского скептицизма, свойственную великому городу, где всегда процветала насмешка. Улыбка, придающая живость и ехидство физиономии парижанина, у Жюпийона всегда была язвительной и нахальной. В приподнятых уголках, в нервных подергиваниях смеющегося рта таилось что-то злое, даже жестокое. Лицо юноши, своей бледностью напоминавшее гравюру на меди, его мелкие черты, четкие, решительные и наглые, были отмечены фанфаронством, энергией, беззаботностью, сметливостью, бесстыдством, – всеми оттенками душевной низости, прикрытой по временам выражением кошачьей вкрадчивости» [Это Жюпийон из романа «Жермини Ласерте»]. Другие типы иронии: https://www.facebook.com/notes/%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B5%D0%B9-%D0%BC%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%86%D0%B5%D0%B2/%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%BB%D0%B8%D1%87%D0%BD%D1%8B%D0%B5-%D1%82%D0%B8%D0%BF%D1%8B-%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%B8/138205116338228?pnref=lhc. Агрессия. Песочное общество. В социальной антропологии есть особое направление – антропология агрессии, изучающее все аспекты человеческой деструктивности. SIB.FM Усталость. Вадим Россман. Гимн усталости (№5-6) (Вадим Россман | "ЗЕРКАЛО"): В истории без труда можно обнаружить два типа миросозерцания, исходящих из двух позиций – бодрости и усталости. Философия бодрого духа внешне выглядит гораздо более реалистично и респектабельно. Она более пластична и гибка, и различные ее разновидности имеют широкое хождение как в сфере обыденно-моральной, так и идеологической. Более того, именно ее пионерскому характеру, суггестивной силе и мобилизационным возможностям человечество обязано многими своими достижениями, мнимыми или реальными. Однако при ближайшем рассмотрении становится очевидной и ограниченность этой философии. Бодрая философия – от различных видов императивности до маниакального желания «изменить мир» – игнорирует возможность человеческой усталости, не желает ничего знать о ней. Лозунги, воззвания, путеводители жизни, расписания чувств, являющиеся ее органическими и неизбежными порождениями, вторгаются в самые интимные сферы. Философия бодрости требует от своих последователей бдительности, постоянных волевых усилий, трезвости, самоподавления и самоограничения, внутренней самодисциплины. Усталость представляет для этой философии постоянную угрозу, так как ассоциируется с ленью и праздностью или слабохарактерностью и объявляется свидетельством слабости духа. Бодрая философия считает усталость внутренним врагом и призывает к непримиримой борьбе с ней. Она не видит онтологичности усталости, ее экзистенциальных корней, рассматривая ее в лучшем случае как просто биологический или физиологический факт. Как в обществе деловых людей, основанном на личной инициативе, так и в обществе безынициативных героических посредственностей усталость в равной мере persona non grata. Возможно, поэтому в своей усталости не решались признаться даже самые великие из Уставших, Уставшие из Уставших, гипербореи духа. Однако усталость далеко не только феномен патофизиологического порядка. Это самодостаточный способ мировидения с собственной системой координат и логикой восприятия мира... Уставший более, чем кто-либо другой, чувствует то, что Стефан Малларме называл «падшестью реальности». Поэтому собственно философия начинается с усталости. Не с удивления (Аристотель) и не с сомнения (Декарт), а с Великой Усталости. Не случайно один из первых философских трактатов в истории человечества, написанный около трех тысячелетий назад в Древнем Египте, называется «Беседа человека, утомленного жизнью, со своей душой». Интуиция усталости пронизывает самую философическую часть Библии – книгу «Кохелет» («Екклезиаст»). Исследователь древнеиндийской мысли Чейли утверждает, что индийская философия, самая аристократическая и рафинированная из всех философий, «происходит из усталости и желания вечного покоя»... Тема «уставшего человека» – из числа магистральных во всей литературе XX века. Это и «степной волк», и Антуан Рокантен, человек Кафки, Музиля, Пруста и Броха. Мы живем в мире, где все уже сказано. И все, что сказано, опровергнуто. Александр Вертинский. О всех усталых. Музыка А. Вертинского. Слова Н. Тэффи. YOUTUBE.COM Иосиф Бродский: Я не то что схожу с ума, но устал за лето. За рубашкой в комод полезешь, и день потерян. Саша Чёрный: Дорогой мой, шепни мне сквозь сон по секрету, Отчего ты так страшно и тупо устал? За несбыточным счастьем гонялся по свету Или, может быть, эемлю пахал? Top of Form Чувство времени. Лотман – «Звонячи в прадеднюю славу»: Вот наблюдение Лихачева о природе чувства времени в древнерусской культуре: «Прошлое было где-то впереди, в начале событий, ряд которых не соотносился с воспринимающим его субъектом. «Задние» события были событиями настоящего или будущего. «Заднее» – это наследство, остающееся от умершего, это то «последнее», что связывало его с нами. «Передняя слава» – это слава отдаленного прошлого, «первых» времен, «задняя же слава» – это слава последних деяний». Лихачев указал на чрезвычайно существенный аспект вопроса. Линейное время современного культурного сознания неразрывно связано с представлениями о том, что каждое событие сменяется последующим, причем ушедшее в прошлое перестает существовать. Признак реальности приписывается лишь настоящему времени. Прошлое существует как воспоминание и причина, настоящее – как реальность, будущее – как следствие. С этим связано убеждение в том, что если подлинной реальностью обладает лишь настоящее, то смысл его раскрывается только в будущем. Отсюда стремление выстраивать события в единую движущуюся цепь и организовывать ее причинно-следственными связями. Древнерусское сознание исходило из иных представлений. Лежащие в основе миропорядка «первые» события не переходят в призрачное бытие воспоминаний – они существуют в своей реальности вечно. Каждое новое событие такого рода не есть нечто отдельное от «первого» его праобраза – оно лишь представляет собой обновление и рост этого вечного «столбового» события. Каждое убийство братом брата не представляет собой какого-либо нового и отдельного поступка, а является лишь обновлением каинова греха, который сам по себе вечен. Поэтому великим грехом являются новые преступления: они получают с момента своей реализации бытие, и каждое новое их повторение падает на голову не столько непосредственно совершившего их грешника, сколько на душу первого преступника. Точно так же и великие и славные дела лишь оживляют вечно существующую и единственно реальную «первую славу», звонят в нее, как в колокол который имеет реальное бытие и тогда, когда молчит, в то время, как звон его – не бытие, а свидетельство бытия... Такой тип сознания обращает мысль не к концу – результату, а к началу – истоку. Irina Surat. Семен Людвигович Франк, составляя завещание, назвал пять своих статей о Пушкине, из которых следовало составить сборник. После его смерти наследники так и сделали: выпустили книжку «Этюды о Пушкине»(1957) из пяти журнальных статей, в таком составе она потом издавалась много раз в Европе и в России. Году в 1989-м, подряд читая эмигрантскую периодику, я наткнулась на шестую статью Франка о Пушкине – в парижской однодневной газете «День русской культуры», называлась она «Пушкин и духовный путь России». Статья затерялась, никто не упоминал ее, сам Франк скорее всего просто о ней забыл, а может и другое – передумал. Может, взгляд его на путь России изменился – не знаю. Мысль там простая, слишком простая, из этого отрывка она вполне ясна: Россия не пошла по пушкинскому пути благоволения к миру, а пошла по пути негодования на мировое зло и борьбы с ним, отклонилась Россия от Пушкина – оттого все с нею и случилось. Написано это в 1937 году. Историческая мысль Франка уязвима, можно возражать и возражать, но не для того я размещаю этот текст, точнее – отрывки из него, целиком его нет в сети. Грубовата мысль, но что-то важное ею схвачено, между двумя этими берегами приходится плыть, оттолкнешься от одного – к другому тебя прибивает. ФЭБ: Франк. Пушкин и духовный путь России: Из статьи. — 1990 (текст). FEB-WEB.RU «Мысль Пушкина» – лекция Ольги Седаковой (+Видео). Почему Пушкин так непохож на других русских поэтов и писателей? Что такое ум и глупость у Пушкина и почему эти понятия для него чрезвычайно важны? PRAVMIR.RU Чувство реальности. Чувство юмора. Чувство меры. И т.д. Обмороки. Нередки для героев Достоевского. Национальный корпус русского языка (http://ruscorpora.ru/): Национальном корпусе русского языка - Национальный ... (search.ruscorpora.ru/). Любопытный сервис «частотности» употребления той или иной словоформы. Распределение по годам (частота на миллион словоформ). «Няня» (http://tinyurl.com/qfht564), «Пушкин» (http://tinyurl.com/pgjyjmw) и др. Интересная тема – «Экономика эмоций». О социологии эмоций и т.п. смотрите блок «Биология». М.Кундера, Невыносимая легкость бытия: Языки, восходящие к латыни, образуют слово «сострадание» с помощью приставки «со-» (corn-) и корня, который изначально означал «страдание» (поздняя латынь: passio). На другие языки – например, на чешский, польский, немецкий, шведский – это слово переводится существительным, состоящим из приставки того же значения, сопровождаемой словом «чувство» (по-чешски: soucit; по-польски: wspolczucie; по-немецки: Mitgefuhl; по-шведски: medkansla). В языках, восходящих к латыни, слово «сострадание» (compassion) означает: мы не можем с холодным сердцем смотреть на страдания другого; или: мы соболезнуем тому, кто страдает. От другого слова, имеющего приблизительно то же значение (от французского pitie, от английского pity, от итальянского pieta и так далее), исходит даже некая снисходительность по отношению к тому, кто страдает. Avoir de la pitie pour une femme означает, что нам лучше, чем женщине, что мы с жалостью склоняемся над ней, снисходим до нее. Вот причина, по которой слово «сострадание» вызывает определенное недоверие; кажется, что оно выражает какое-то худшее, второразрядное чувство, имеющее мало общего с любовью. Любить кого-то из сострадания значит не любить его по-настоящему. Д.Ольшанский Психология масс: В.О.Ключевский выделял три основных геоклиматических особенности России, на наш взгляд, имевшие сильное влияние на формирование психического склада ее народа. Во-первых, деление территории на почвенные и ботанические полосы с неодинаковым составом почвы и неодинаковой растительностью. Во-вторых, сложность ее водной (речной) сети с разносторонним направлением рек и взаимной близостью речных бассейнов. В-третьих, общий или основной ботанический и гидрографический узел на центральном алаунско-московском направлении. Совокупное действие этих факторов вело к скученности, повышенной плотности населения на сравнительно небольших территориях. «Взаимная близость главных речных бассейнов равнины при содействии однообразной формы поверхности не позволяла размещавшимся по ним частям населения обособляться друг от друга, замыкаться в изолированные гидрографические клетки, поддерживала общение между ними, подготовляла народное единство и содействовала государственному объединению страны» (Ключевский, 1987). М.Хевеши Толпа, массы, политика: Идеи Просвещения стали основополагающими для деятелей Французской революции, которые провозгласили подлинный культ Разума. Известно, что бюст Гельвеция украшал залу жирондистов. Торжество разума было отпраздновано в Соборе Парижской Богоматери при огромном стечении народа и в очень торжественной обстановке. В книге О.Кабанеса и Л.Насса «Революционный невроз» дается детальное описание этой процедуры. «Посреди храма была воздвигнута гора, скрывавшая церковные хоры. На вершине ее был устроен круглый портик в греческом стиле с надписью на фасаде: «Философия»; с каждой стороны его украшали бюсты ее апостолов: Вольтера, Руссо, Франклина и Монтескье. На склоне горы пылал Священный огонь истины. Церкви были превращены в храмы нового культа. Робеспьер стал, наконец, сам первосвященником нового культа «Верховного существа». Свое учение в духе Руссо он представил в знаменитом докладе Конвенту. Устанавливались новые религиозные праздники в честь Истины, Правосудия, Целомудрия». Возникает новая религия Разума. Робеспьер в своем докладе Конвенту предлагает проект указа, который гласит: «Французский народ признает Бытие Верховного существа и бессмертие души». На похоронах Марата его сердце было помещено в осыпанный драгоценностями сосуд. Сам он провозглашался святым, получившим свою иконографию. И в этот период культа разума, религии истины массы оказываются обуреваемы самыми темными инстинктами, паникой, страхом, всевозможными эмоциями, порождавшими акты насилия и вандализма. О.Симонова, Книга А. Р. Хохшильд «Управляемое сердце»: Хохшильд полагает, что в современные трудовые отношения включается процесс трансмутации или преобразования чувств. Речь идет о коммерциализации чувств, когда эмоции – нередко бессознательно – переходят из «частной сферы» в публичную и демонстрируются клиенту. В современных обществах способность человека управлять эмоциями продается и регламентируется. И работники, и клиенты осознают это. Изображаемая эмоциональная вежливость и теплота являются характерной чертой общества потребления. Хохшильд полагает, что в современном обществе критическим образом увеличивается количество и интенсивность эмоциональной работы и эмоционального труда. Работники в соответствии с предписаниями администрации и в более широком смысле – с предписаниями эмоциональной культуры – подавляют свои реально переживаемые эмоции и изображают или возбуждают нужные эмоции с целью привлечения клиентов, с целью извлечения прибыли. Когда выражаемые чувства регулярно расходятся с внутренними ощущениями или отделяются от них, по мысли Хохшильд, становится весьма вероятным «самоотчуждение», потеря чувства Я, «эмоциональный диссонанс», который имеет последствия для других отношений. Это отчуждение типично для нашего общества, где контроль над эмоциональными переживаниями работников необходим для роста эффективности организации. Д.Зерзан Психология масс и страдание: В своей книге «Обеспокоенный больной» (1988) Артур Барский пишет, что, несмотря на все медицинские «достижения», американское общество никогда еще так не нуждалось в «постоянном врачебном уходе». В результате кризиса семьи и личной жизни вообще погоня за здоровьем, и в частности за эмоциональным здоровьем, достигла поистине промышленных масштабов. Крайне ядовитая – в любом смысле этого слова – трудовая жизнь и исчезновение семьи способствуют расширению корпоративно-индустриального аппарата здоровья... Транквилизаторы сейчас являются наиболее часто выписываемыми лекарствами по всему миру, а антидепрессанты бьют все рекорды продаж... Компьютеризация представляет собой неотейлористский надзор, который превосходит все прежние методы административного контроля. Над «белыми воротничками» все больше и больше заносится «технологический кнут»... Фрейд, так же как и его вагнерианская теория о противоречивых стремлениях и произвольном разделении личности на подсознание, «я» и «сверх-я», считал эмоции человека примордиальными и опасными. Задача цивилизации заключалась в их сдерживании и обуздании. Как говорил Фрейд, вся система психоанализа основывается на теории принудительного подавления; совершенно очевидно, что идея власти в этой теории получает поддержку... Главной темой учебников по самопомощи, пользовавшихся наибольшим спросом в 70-е годы (таких, как «Власть», «Твои ошибочные зоны», «Как научиться контролировать свою жизнь», «Самоформирование», «В поисках собственного Я», «Как влиять на свою жизнь»), является контроль... Нынешняя разновидность самопомощи существует в весьма популярной форме «группы поддержки» – некоммерческой, равноправной и однородной по составу – и, несомненно, является шагом вперед по сравнению с коммодифицированной и контролируемой специалистами традиционной терапией. А.Сувалко, Эмоциональный капитализм: коммерциализация чувств: Проблематика, называемая «обществом переживаний» (Erlebnisgesellschaft) или «экономика впечатлений» (experience economy), представляет несомненный интерес к исследованиям культуры. Эта тема непосредственным образом увязывает между собой несколько принципиальных аспектов: культурный, экономический и социальный. Современная проблематика коммерциализации эмоций была сформулирована в работе американского социолога Арли Хохшильд, а также в исследовании Герхарда Шульце. Хохшильд одной из первых вводит определение эмоционального труда (emotional labor). Исследование Хохшильд построено на анализе современной сферы услуг, а для немецкого социолога Шульце основой анализа является исследование немецкого общества... При попытке охарактеризовать современное общество социальные теоретики используют понятие «постиндустриальное общество», а также ряд более специальных и конкретных терминов – «экономика знания» (knowledge society, Wissensgesellschaft) или «экономика услуг» (service economy, Dienstleistungsgesellschaft)... В 1940-е и 50-е годы экономист Колин Кларк («Условия экономического прогресса») и социолог Жан Фурастье («Великая надежда XX века») стали разделять общественное производство на первичный (сельское хозяйство), вторичный (промышленность) и третичный (сфера услуг) сектора. При этом они акцентировали внимание на дальнейшем росте занятости рабочей силы в развитых странах в сфере услуг и увеличении доли последней в структуре ВНП...Возрастающую роль знания в обществе можно проследить в работе А.Горца «Нематериальное. Знание, стоимость и капитал» (2010), в которой он фиксирует изменения, произошедшие с производительным трудом. По Горцу, на современном рынке работник должен не только использовать свой интеллектуальный ресурс в течение рабочего дня, но и приобретать все новые компетенции , т.е. человек должен обеспечить производство самого себя... Аналитики агентства QUANS Research говорят о формирующемся «рынке эмоций»... К указанным авторам – Хохшильд и Шульце – следует добавить популярные, ориентированные на практические задачи маркетинга, книги Пайна и Гилмора. В «Экономике впечатлений: работа – это театр, а каждый бизнес – сцена» (2005) они фиксируют изменение потребителя. Прежде потребитель удовлетворял потребности, приобретая стандартизированную продукцию, но теперь его ожидания расширяются. Чтобы продать нечто, нужно вникнуть во внутренний мир покупателя, товар должен быть персонализированным... Сегодня субъект действует больше посредством выбора, чем воздействия (Schulze). Воздействие связано с инвестицией сил и времени на внешние обстоятельства, тогда как ситуация выбора не подразумевает таких издержек. Человек уже не должен работать 8 часов в сутки, чтобы заработать себе на пропитание и крышу над головой... «В начале эмоционального проекта находится неуверенность, в конце – риск разочарования» (Schulze)... «Мы являемся нашей собственной публикой, но не знаем, что происходит в нас самих». Для этого в обществе переживаний существуют люди, которые интерпретируют наши переживания: авторы романов, лирики, журналисты, писатели, режиссеры, а также профессионалы, объединенные понятием Erlebniskommunicator – специалисты в эмоциональной коммуникации (Schulze)... Потребительская ценность – эмоции обмениваются на деньги или на внимание (Schulze). Обмен переживаний на внимание намного важнее денег, поскольку требует времени и концентрации как со стороны потребителя переживаний, так и со стороны производителя (Шульце)... Пайн и Гилмор призывают производителя изменять свой бизнес, мотивируя это тем, что переживание представляет собой уже существующий, но малоизученный вид экономического предложения. При покупке переживания потребитель «платит за незабываемые минуты своей жизни, подготовленные компанией, т.е. за собственные чувства и ощущения» (Пайн, Гилмор)... Хохшильд приводит пример из тренинга бортпроводниц, во время которого тренер говорит о главном капитале бортпроводниц: «Сейчас девочки , я хочу чтобы вы вышли туда и улыбались по-настоящему. Ваша улыбка – ваш самый большой капитал. Я хочу, чтобы вы вышли туда и использовали его. Улыбайтесь» (Hochschild). Чтобы поставить улыбку китайским стюардессам в преддверии олимпиады в Пекине в 2008 году, они должны были держать палочку между зубов. Современный мир устроен так, что человек, независимо от того, выполняет он эмоциональную работу (бортпроводник, официантка, медсестра и т.п.) или нет, должен носить на себе не просто маску, выполняя поверхностное действие (surface acting), а непрерывно представлять себя другим, подтверждая свою компетентность... В 1960-е годы в США появляется новая жизненная модель, согласно которой здоровым человеком может считаться тот, кто смог выполнить план по самореализации... Понятие эмоционального капитализма, введенное Эллоаз, которое подразумевает включение в рыночный оборот психотерапевтических практик и внедрение языка, позволяющего говорить о собственных переживаниях, стоит расширить. Большое распространение психотерапии (Illouz), появление рынков переживаний (Schulze) и присутствие на рынке эмоциональных работников (Hochschild) позволяют говорить о формировании эмоционального капитализма... Американский антрополог Пол Экман в 1960-е занялся вопросом обусловленности эмоций от типа культур. По Экману, существует два вида эмоций: базовые и культурно-обусловленные. Экман изучал эмоции людей с дописьменной культурой (Фур, Новая Гвинея), рассказывая людям истории, он наблюдал за выражением их лица. Оказалось, что рассказ, вызывающий страх у европейца, вызывал ту же эмоцию у жителей Фур. По возвращении на родину, Экман попросил американцев провести соответствие между выражением лица жителей Фур и рассказанной историей. Итоги его исследования позволяют говорить о существовании базовых эмоций, обусловленных биологией: удовольствие, страдание, гнев, удивление, отвращение (Эванс). Есть контраргумент, что универсальным может быть только выражение лица, ставящий под вопрос существование базовых эмоций. Но если бы эмоции изменялись радикально, то общение между людьми было бы невозможным. Благодаря базовым эмоциям мы можем общаться с людьми другой культуры на невербальном уровне (Эванс). Помимо базовых эмоций, выделяются эмоции, обусловленные культурой. Например, мужчины племени гурурумба (Новая Гвинея) в возрасте 25 – 35 лет после женитьбы переживают сложное эмоциональное состояние, описываемое как «состояние дикой свиньи». В этот период люди занимаются мелкими кражами, нападают на окружающих и залезают в долги. При этом общество прощает этих людей и существуют негласные договоренности, по которым людей в «состоянии дикой свиньи» не трогают, а кредиторы продлевают срок по погашению долгов (Эванс).Помимо базовых и культурно-обусловленных эмоций, Гриффитс предложил выделять еще один тип эмоций – высшие когнитивные эмоции. К ним он отнес любовь, чувство вины, стыд, смущение, гордость, зависть и ревность (Эванс)... В Европе в Новое время мы можем проследить, как был запущен процесс по усилению «интернализируемого» контроля людей над эмоциями, описанный социологом Н.Элиасом в работе «О процессе цивилизации: социогенетические и психогенетические исследования» (Элиас). Человеческая жизнь, по Элиасу, устроена так, что в повседневных практиках человек для более комфортного пребывания других членов общества должен сдерживать такие эмоции, как слезы, радость и ненависть. С самого детства человек включен в обширную сеть институтов – семья, образовательные учреждения, работа. Он всегда включен в определенного рода интеракции и редко находится наедине с собой. Человек всегда включен в «сеть взаимозависимостей, сплетенных самими индивидами» (Элиас)... Рост городов в XVIII – XIX веках как индустриальных и хозяйственных центров являет новый тип человека – жителя большого города. Денежные отношения, пунктуальность, как необходимый атрибут занятого человека, быстрая смена впечатлений – все это приводит к тому, что восприятие притупляется (Зиммель), и человек реагирует на происходящее, опираясь на разум, а не чувства. Иначе протекает жизнь в маленьких сообществах, где отношения между людьми определяются не обменом товара или услуги на деньги, что подразумевает вежливую незаинтересованность (civil inattention) (Goffman), а более проникнуты чувством... На протяжении XVII – XVIII веков семья становится независимой от родственников и общины. Дети получают большую свободу и их выделяют в особую группу со своими институтами (школа, пансионаты), а взрослые исключают из детского дискурса знание о сексе и смерти. Стоун отмечает, что высшие классы в XVI – XVII вв., а затем и буржуазия к концу XVIII века открывают в себе способность к чувственности. Сексуальные отношения не рассматриваются больше инструментально – как акт, совершение которого необходимо для рождения ребенка, а приобретают эротизированный характер... В сер. XVIII в. в Англии автор начинает освобождаться от института патронажа и становится независимым. Теперь писатель может выражать субъективные переживания. С другой стороны, писателю в конкурентной среде, вынуждает его проявлять свою индивидуальность (Hauser). Ситуация, сложившаяся в мире литературы, меняется: связь между автором и читателем становится интимной, автор начинает открывать читателю свой внутренний мир. Новый тип человека, самостоятельно строившего свою биографию, мы можем проследить на примере литературного героя Жюльена Сореля – он строит собственную биографию, опираясь на карьеру Наполеона Бонапарта. Сорель – архетипичный герой своего времени: молодой человек, представитель третьего сословия, вдохновленный личностью Наполеона, пытается преодолеть социальные барьеры и построить свою карьеру. На протяжении романа Жюльен вынужден держать втайне от всех свою страсть к Наполеону. Таким образом, Сорелю приходится скрывать свой сложный внутренний мир. Фигура Наполеона не случайна – он знаковый персонаж для эпохи романтизма. Выходец из небогатой аристократической семьи, Наполеон, благодаря труду и таланту, становится императором, а затем теряет все. Психографическое сегментирование «рынка эмоций»: Применяя к покупателям ювелирных украшений главный вопрос психографики «Зачем?», мы обнаружим 8 крупных мотивационных категорий, направляющих их выбор (в скобках приведены условные названия). Приобретение ювелирных изделий для личного пользования: 1. Соответствие моде, дополнение стиля(«Модник»). 2. Обозначение принадлежности к определенной социальной группе («Участник»). 3. Удовольствие от покупки, желание сделать себе приятное («Гедонист»). 4. Сохранение накопленных сбережений или полученных доходов («Инвестор»). Приобретение ювелирных изделий для других: 1. Проявление щедрости, возвышающее дарителя в глазах одаряемого («Нарцисс»). 2. Проявление заботы и внимания к одаряемому, желание сделать приятное другому («Романтик»). 3. Подтверждение своего статуса за счет «украшения» партнера («Хвастун»). 4. Компенсация традиции преподносить подарки к праздникам, вынужденная покупка («Зануда»). Эмоции играют большую роль в «теории пассионарности» Льва Гумилёва. Olga Sedakova. Думаю о Третьем Русском Вопросе. Первые два – «ЧТО ДЕЛАТЬ?» и «КТО ВИНОВАТ?» задаются в разных ситуациях и обращены в пространство или к себе. Но Третий всегда относится к конкретному лицу и задается в единственной ситуации. Это вопрос: ТЫ МЕНЯ УВАЖАЕШЬ? Один англичанин, не имеющий отношения к славистике, рассказывал о своем друге, русском эмигранте, который, выпив, каждый раз спрашивал его: DO YOU RESPECT ME? – Что он у меня хочет узнать? Что я ему должен ответить? – беспокоился англичанин. – I ADMIRE YOU! – предположила я. Этот вопрос настолько глубинный, что кажется мне не Третьим, а Первым. Почему нам так необходимо узнать о чьем-то уважении? В молодости я, злоупотребив спиртным, мучила своих собутыльников другой версией того же вопроса: «Ну почему вы меня не любите?». А ещё есть вопрос «ЗА ЧТО?» Школьный проект. «Вечные вопросы» в разных культурах. | 13-18, П | |||||||||
| Тема: «Краски культуры». Китайские шахматы (сянци).Плоские круглые шашки с красными, белыми или зелёными иероглифами. Европейские шахматы – чёрно-белые (уже в этом контрасте, самой цветовой антиномии дана их предельно конфликтная состязательная природа). Китайские шахматы в большей мере являются коммуникативной практикой, чем интеллектуальным противоборством. Фигуры стоят на точках пересечения (мышление не пространственное, а точечное, «акупунктурное»). Поскольку Император должен быть единственным правителем, «наших» королей в сянци заменяют «полководцы» («шуай» и «цзян»). При взгляде на сянци сразу припоминается двуединство «инь» и «ян». Японские шахматы (сеги). «Характер выше умения, ведь характер приводит к дружбе, а умение – лишь к выигрышу». Фигуры в сеги – пятиугольные фишки одного цвета. При взятии фигуры она переходит в резерв соперника и выставляется уже как его собственная. Здесь приходят на ум не только перипетии непрерывных феодальных междоусобиц, когда побеждённые включались в состав победившего войска, но и кармические перерождения душ (лишь некоторые фигуры «избавлены» от новых воплощений). Государство Корё (Древняя Корея). Ваза типа Мэбён.Горлышко для одной-единственой ветви. Персей принимает «выряженную» для дракона Андромеду за статую, поскольку они были пёстры и ярки.Античная Греция сразу лишается того спокойного и благородного лаконизма, который присущ «современным античным статуям», вылизанным веками, но зато приобретает дионисийскую пылкость (отнюдь не выдуманную Ницше). Икона как «неслучайное чудо». Флоренский в «Иконостасе» сводит символическую суть иконы к ее утверждённости на границе миров (сам иконостас сопрягает и отделяет мир видимый и мир незримый). Назначение иконы – не «выглядеть», а «располагать к вглядыванию». Икона – есть символ, а символ – «есть бытие, превосходящее самого себя». Выдающихся иконописцев именовали «философами», заключая о важности духовного опыта. Написание иконы сродни теургическому действу. Нанесение золотого фона на доску предшествует прочему, ибо сусальное золото здесь – символический эквивалент Фаворского света, из которого и выступают образы. Писание «до-личного» соответствует сотворению природного мира. На этом этапе происходит раскрышка, пробелка доличного, ассистка, т.е. наложение золотой разделки на одежду. Лишь затем пишется личное, что отличает икону от портрета Нового времени, создание которого начинается с изображения лица. Как читать иконы. До XVI века даже неграмотные люди умели «прочитывать» иконы, и одна икона порой заменяла десятки проповедей. RUSSIAN7.RUБес в профиль. Бес развернут даже не из желания избежать встречи с ним взглядами. Даже не из страха наваждения и соблазна. Дело в том, что само его бытие ущербно, уклончиво, притворно, выморочно, лживо. Он не обладает «онтологической правомочностью». Кажется, Бочаров обратил внимание на то, как одна только буква может отдалить целые парадигмы. Старец Зосима в «Карамазовых» говорит: «Дьявол с Богом борется». Манихейская же максима: «Дьявол с Богом борются». «Борется», потому что не равномощен Богу. Он не соперник, а изгой. Все его бытийное содержание стиснуто в противлении воле Бога. Бог – это Бог, а Дьявол – божий враг. От профиля к платью. Успенский пишет о «маскарадном» духе петровской эпохи, когда насильно внедряемое немецкое платье воспринимается крестьянами как потешное и нелепое. В немецком платье на иконах иногда изображаются бесы. Рим – вода и водопровод. Грандиозные акведуки и краны без сальника. «Демонстративное несовершенство» водопроводной системы Рима. Ограничение воды, подаваемой в частные дома и расточение ее на улицах города. Это избыточествование не просто сознательно, но принципиально. Вода мыслится как общественное достояние. Как некое свидетельство республиканских обетов и гражданского братства. Об этом: в книгах Г.С. Кнабе (например, «Древний Рим – история и повседневность»). Викинги и кённунги.Кённунги – своего рода речевой код, действующий в замкнутом поле речи. Непосвященному он не ведом. Скальды – званые гости на пиру любого конунга (знаменитейший – исландец Эгиль Скаллагримссон, Х век). Местоимение, соответствующее скальду, не «он», а «оно» (чем метится его не вполне человеческая природа и ритуальный вес). В этом он сродни шаману. В рунах нет плавной закругленности и горизонтальных черточек, потому что они вырезались на деревянных дощечках. Интересно обращать внимание на «косвенные сообщения». Так, кисти для просмолки лодок, сделанные из кусков старой одежды викингов-корабелов, уцелевшие и поднятые со дна гавани в Хедебю, дали понять, как викинги одевались. Эти сюжеты объединяет значимость детали (цвета, расположения, последовательности). Возможно, обращение к какому-либо из них настроит на терпеливое внимание к «незначительному». Назад в прошлое. Фотопособие по самообороне для женщин, 1904 г. «Если негодяй напал на вас со спины, нужно быстрым движением извлечь острую заколку из шляпы, повернуться к нему лицом и без промедления вонзить заколку ему в шею». Как читать иконы. До XVI века даже неграмотные люди умели «прочитывать» иконы, и одна икона порой заменяла десятки проповедей. CYRILLITSA.RU Школьный проект. «Медленное чтение» картины. ARC added 11 new photos. Акведук Понт д'Эл в ущелье, ведущем в Коннь, поражает своим монументализмом, особенно на контрасте с крошечной полузаброшенной деревушкой и сжатым пространством каньона. Идти по нему нужно, представив, что ты – вода. А идти внутри него лучше всего думая о стихии... воздуха. Не все из нас смогли побороть головокружение, проходя по стекляному полу, положенному над провалом между стенами. Тема: «Культуры и концепции». Собираем ёмкие и оригинальные «идеи» (концепты) о культурах (соль идеи выясняется самостоятельно). Эта тема есть и в приложении к «чеховскому» уроку. Р.Бенедикт: «культура вины» и «культура стыда». Ю.Лотман: герои «пути» и герои «степи». И.Берлин: «люди-лисы» и «люди-ежи». Р.Жирар: концепция «миметического желания» и теория «Козла отпущения». М.Мосс: концепция «дара – обмена». Б.Раушенбах: концепция «развития перспективы» во времени.Делёз, Гваттари: «культуры дерева» и «культуры травы». Э.Холл: культуры «с сильным» и «со слабым контекстом». М.Фуко: концепция «власти-знания». Ф.Фукуяма: концепт «Конца истории». М.Маклюэн: «горячие» и «холодные» медиа. К.Юнг: концепция «коллективного бессознательного». З.Фрейд: теория Эроса и Танатоса. Й.Хёйзинга: идея культуры как Игры. П.Слотердайк: теория сфер (мыльные пузыри и др.). Ж.Лакан: концепция «стадии зеркала». К.Леви-Стросс: концепция «сырого и варёного». А.Арто: концепция «Жестокости». «Осевое время» (сер. I тысячелетия до н.э. потрясает удивительно синхронными процессами на всей ойкумене передовых обществ – от Иудеи и Греции до Индии и Китая) Карла Ясперса (Ясперс назвал это загадкой одновременности осевого времени. Заметим, что решение подобных проблем-кейсов может стать хорошим учебный проектом). Отдельной рубрики заслуживают фундаментальные философские идеи («начала» философии, открывающие картину Мира). «Логос» Гераклита, «идея» Платона, «энергия»Аристотеля, «монада» Лейбница, «вещь в себе» Канта, «дух» Гегеля. И др. Тема: «Концепты».Понятие «концепт» в когнитивной лингвистике. В современной когнитивной лингвистике стержневым становится понятие «концепт», которое в качестве термина все чаще используется исследователями, занимающимися проблемами языкового представления когниций. В самом общем виде концепт, по мнению Ю.С. Степанова, можно представить, с одной стороны, как «сгусток культуры в сознании человека: то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека, и, с другой стороны, концепт – это то, посредством чего человек сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нею». Изучение концептосферы языка (термин предложен Д.С. Лихачевым) позволяет выявлять особенности ментального мира того или иного этноса, увидеть, выражаясь метафорически, специфику траектории полета человеческой мысли, следовательно познать культуру народа на разных этапов ее становления. Современные мировые культурологические концепции 2015/ Личная лента / Подкаст на PodFM.ru. Когнитивная лингвистика 2007 - Персональный сайт ... К языковым средствам, овнешняющим языковое сознание, в данной концепции относятся отдельные слова, свободные словосочетания, фразеологизмы, структурные синтаксические схемы, паремии, тексты и ассоциативные поля. Предметом исследования когнитивной лингвистики являются значения языковых единиц, объективирующих тот или иной концепт, т.е. языковое сознание, а конечной целью – реконструкция (моделирование) концепта как мыслительной единицы по данным языка, то есть реконструкция когнитивного сознания. В связи с этим важнейшим этапом семантико-когнитивного исследования является когнитивная интерпретация результатов описания семантики языковых единиц – именно этот этап процедуры лингвокогнитивного исследования «переводит» языковые данные в когнитивные и позволяет приступить к моделированию концепта. Тема: «Метафора для культуры». Продолжает предыдущую, пересекается с некоторыми другими уроками. Образ «айсберга». Образ «кипящего чайника со свистком» или «парового котла». Образ «плавильного котла» (ставший одним из символов американской культуры). Образ «пороховой бочки» (относимый к Балканам, Чечне, Сектору Газа и др.). Образ «чёрной кошки в тёмной комнате». Образ «винтика в государственной машине» Л.Троцкого. И т.п. Базовые метафоры (психоанализа, социологии, физики и т.д.) Голографическая метафора памяти. Телеграмма-метафора Лурии «У узбеков нет иллюзий». Паноптикон (как метафора власти). «Сыр и черви» (см. К.Гинзбург) как космогоническая метафора хаоса и творения. См., например, Базовые метафоры (на http://vphil.ru/). Nikolai Kascheev. Где-то прочитал, что по способу теоретического познания мира люди делятся на кладовщикови топографов. Первые собирают знания о фактах и явлениях в кучи, выстраивая между ними лишь короткие, изолированные цепочки связей. В результате тюки с полки А71 у них не имеют ничего общего с коробками с полки В02, если пользоваться икеевской терминологией. Отчасти поэтому некоторые люди, профессиональные и неглупые в своем деле, в иной жизни не видят простейших вещей. Вторые – топографы, постепенно составляют некую картину мира и классифицируют явления согласно ней. Это работа с паззлом, потому практически все приобретенные ими знания и наблюдения находятся во взаимосвязях. Впрочем, системы у таких людей могут видоизменяться и достраиваться. Манихейский образ «Стрелы Аримана». Проект. История (культура) в одном кадре (комиксе). Пример: Roman Shmarakov. Вальтер Мап на тему «Все будет хорошо». Той же порой сарацины пускали стрелы в одного клирика, чтобы отрекся от веры. Один уже отрекшийся был там и насмехался над глупой его верой, при каждом выстреле приговаривая: «Ну как, хорошо?» Тот не отвечал. Видя его стойкость, тот одним ударом снес ему голову, примолвив: «Как, хорошо?» Но отсеченная голова, собственными устами заговорив, молвила: «Теперь хорошо». Тема: «Образы поэта». Так, у Пастернака любимейший образ – ливень. Почему? См. Е.Эткинд, Проза о стихах: «Пастернаку одинаково близки и «сиротский, северно-сизый, сорный дождь» Петербурга («Сегодня с первым светом встанут...», 1914), и осенний ливень, после которого «...За окнами давка, толпится листва / И палое небо с дорог не подобрано» («После дождя», 1915), и еще другой, о котором сказано: «...дождь, затяжной, как нужда, / Вывешивает свой бисер» («Пространство», 1947)». У Мандельштама: раковина, бабочка, перстень и др. В «Дон Кихоте» Сервантеса – мельницы. Задание. Нарисуйте хлебниковского «времиря». Тема: «Словарь поэта». См. М.Гаспаров, Художественный мир М. Кузмина («Избранные статьи»). Lib.ru/Классика: Кузмин Михаил Алексеевич. Осенние озера: С какою-то странной силой Владеют нами слова, И звук немилый иль милый, Как будто романа глава. «Маркиза» – пара в боскете И праздник ночной кругом. «Левкои» – в вечернем свете На Ниле приютный дом. Когда назовут вам волка - Сугробы, сумерки, зверь. Но слово одно: «треуголка» Владеет мною теперь. Конечно, тридцатые годы, И дальше: Пушкин, лицей, Но мне надоели моды И ветошь старых речей. Лев ЛОСЕВ: «Новые сведения о Карле и Кларе». Концовка стихотворения, посвящённого Иосифу Бродскому: Дохлебан борщ, а каша не доедена, но уж кашне мать поправляет на подростке. Свистит мильтон. Звонит звонарь. Но главное – шумит словарь, словарь шумит на перекрестке. душа крест человек чело век вещь пространство ничего сад воздух время море рыба чернила пыль пол потолок бумага мышь мысль мотылек снег мрамор дерево спасибо Irina Surat. Это мандельштамовский частотный словарь, верхняя его часть. Я убрала вспомогательные слова (частицы, местоимения, союзы), оставила только значимые, по мере убывания частоты. Вот такая книга бытия: чёрный – 82 вода – 77 земля – 72 небо – 69 ночь – 68 рука – 68 воздух – 67 человек – 60 жизнь – 57 мир – 57 любить – 56 петь – 56 жить – 55 день – 54 глаз – 53 идти – 52 голова – 51 звезда – 51 ЛитКульт — Лев Рубинштейн. Стихотворение «Лестница существ» (в нём есть словарь «профанной речи»). Русская классика в немецких переводах. Лингвист Дмитрий Добровольский о способах перевода, немецких названиях романов Достоевского и труднопереводимых словах. POSTNAUKA.RU. «Русское слово «надрыв», которое так любил Достоевский, которое в «Братьях Карамазовых» встречается много раз, даже в названии отдельных глав, и является действительно ключевым словом этого романа, практически не имеет хорошего немецкого эквивалента. Его по-разному переводили в разное время разные переводчики, но что-то уходило. Интересно, что в последнем переводе замечательная переводчица Светлана Михайловна Гайер перевела «надрыв» как Nadryw, то есть просто транслитерировала это слово. И когда мы с ней это обсуждали, она сказала, что если уж немцы выучили слово Perestroika, то пусть уж выучат и Nadryw. Поскольку действительно любой перевод смещал бы акценты. И удивительно, что это слово прижилось, в немецкой «Википедии» даже есть отдельная статья, посвященная слову Nadryw». Язык поэзии и прозы. С.Абакумов Из наблюдений над языком «Повестей Белкина» //Стиль и язык А.С.Пушкина. 1837 – 1937 М., 1937. Мысль о том, что стихи должны потесниться и уступить место прозе, не раз и по разным поводам высказывалась Пушкиным. «Нельзя же от всех читателей требовать исключительной охоты к стихам», – писал он в «Рославле». Интерес к прозе становился в эти годы общим. В июле 1832 г. Пушкин писал М.Погодину: «Смирдин опутан сам разными обязательствами, накупив романов и т.п. и ни к каким условиям не приступает; трагедии нынче не раскупаются, говорит он своим техническим языком». Интерес к прозе был для Пушкина в значительной мере интересом к языку прозы. М.Гаспаров, «Записи и выписки»: Плаж. Цветаева считала, что «пляж» вместо «плаж» – вульгаризм (письма Шаховскому). Это понятно, «плаж» архаичнее. Престиж. Н.Я.Мандельштам писала, что строку «А тополь встал самолюбиво» О.М. хотел изменить, чтобы «тополь» был в женском роде, «как у Тютчева». У Тютчева тополь не упоминается ни разу. Имелись в виду стихи А.К.Толстого: «О друг, ты жизнь влачишь, без пользы увядая, Пригнутая к земле, как тополь молодая…», но А.К.Толстой был неуважаемым именем, и память (ее или его?) сделала ошибку. У Пушкина тоже был «Лишь хмель литовских берегов, немецкой тополью плененный», но спутать Пушкина с Тютчевым было труднее. Свобода. На чукотском языке нет слова «свободный», есть «сорвавшийся с цепи». Северянин. Пастернак о нем говорил: «тургеневщина». А он о Пастернаке: «Он украл у меня много стихотворных схем» (Ранниту в 1937; имелись в виду «Воробьевы горы» и пр.). Если в «Сестре моей – жизни» отслоить привнесенные образы, то их пласт окажется очень северянинский: трюмо, рюмки, рислинг, запонки, купе, канапе... Звук. Итальянец ругался на извозчика: «Четырнадцать!», полагая, что такое созвучие может быть лишь страшнейшим ругательством. Нибудь. Самая знаменитая фраза К. Леонтьева: «Ибо не ужасно и не обидно ли… что Моисей всходил на Синай, что эллины строили свои изящные акрополи, что гениальный красавец Александр в пернатом каком-нибудь шлеме переходил Граник… для того только, чтобы буржуа в безобразной и комической своей одежде благодушествовал бы на развалинах» и т.д. Замечательно, что это точный стиль почтмейстера из Гоголя, а Леонтьев Гоголя ненавидел. Тавтологическая рифма в кульминации «Tristia» Мандельштама: «И на заре какой-то новой жизни, Когда в сенях лениво вол жует, Зачем петух, глашатай новой жизни, На городской стене крылами бьет?» «Новая жизнь» напомнила о Данте, а Данте напомнил о том, что в «Комедии» имя Христа рифмуется только с самим собой. Самое любопытное, что итальянского языка Мандельштам в это время не знал и о рифмах Данте мог слышать лишь в лекциях по романистике. Тезаурус. В частотном тезаурусе «Онегина» самым трудным словом для классификации оказалось «зюзя» («как зюзя пьяный»). С колебанием записано в рубрику «человек телесный». Стиль. «Почему Пушкина не преподать иностранцам? потому что прозрачен, у него или одно значение, или, сквозь него, бесконечно много. А у Цветаевой четыре или пять, все можно перебрать» (кажется, А. Осповат). Старуха. В «Пиковой даме», гл. 3, графиня, умирая, «покатилась навзничь», а в гл. 4 утром «мертвая старуха сидела окаменев». Помнил ли это Хармс? Штаны.В начале XX в. в петербургском свете это слово было приличнее, чем вульгарное «брюки» (В. Набоков к «Онегину», I, 26). Когда Остап Бендер предпочитает не «Штанов нет», а «Брюк нет» («граждане довольные расходятся по домам») – это уже другая культура. На двусмысленном пограничье стоит трагедия «Владимир Маяковский», где в нарастающем гуле кричат: «Штаны, штаны!», и от этого страшно. Груша. Почему у Некрасова дедушка Яков кричит «По грушу! по грушу! Купи, сменяй!» Потому что Некрасов брал эти крики не со слуха, а из книжной записи (какой?), не очень толковой: на самом деле коробейник, вероятно, кричал «пО-грошу! пО-грошу!» (в северных говорах это безударное о действительно звучит похоже на у, сказал В.Вс.И.). Не нужно переоценивать личное общение поэтов с народом. Общеизвестная песня поется «Уж-как-пал-туМАН-седой – на-сиНЁ-море», но Пушкин нач. 1820-х гг. знал ее только по невнимательно прочитанному книжному тексту «Уж как пал туман седой на синЕЕ море» и примеривал на этот ритм фантастические подтекстовки «Легконогие олени по лесу рыщут» и пр, считая их народным размером. «Словарь языка Пушкина» В.В.Виноградова. Шестакова – Словарь языка Достоевского: Вещью у Достоевского названы: «Анна Каренина», «Европа», альбомчик, анфизема, борьба, деньги, заплаточки, здоровье, значение спиритизма, красота, кровь, нервы, остроумие, папиросочница, посредственность, психология, рай, репрессалии, рубашка, самолюбие, свойство легковесности, совесть присяжных, убийство... и даже – дважды два четыре. Н.Перцова, «Словарь неологизмов Велимира Хлебникова». «Сколько же неологизмов придумал Хлебников? Этого мы никогда не узнаем: ведь часть написанного им была утрачена. Соратники Хлебникова Н.Асеев и А.Крученых говорили о «десятках тысяч новых слов». Деревенские курильщики проведали о мешке хлебниковских рукописей в сарае и однажды ночью был взломан замок и похищен весь мешок с рукописями». Слова, придуманные Малевичем. Невесомость, Госваал, планиты и другие слова Малевича, вошедшие и не вошедшие в употребление. ARZAMAS.ACADEMYTop of Form Bottom of Form Морозов - Язык и стиль Шекспира. И т.д. Главные латинские слова России (http://ru.rfi.fr/rossiya/20150531-glavnye-latinskie-slova-rossii/). На минувшей неделе мне выпала честь рассказывать о русской литературе группе американских студентов-экономистов, впервые приехавших в Россию. RU.RFI.FR Значение слова сигать - Что значит сигать - Значения слов - Подбор слов. Раздел очень прост в использовании. В предложенное поле достаточно ввести нужное слово, и мы вам выдадим список его значений. XN--B1ALGEMDCSB.XN--P1AI Top of Form Тема: «Разные словари». А.И.Солженицын, «РУССКИЙ СЛОВАРЬ ЯЗЫКОВОГО РАСШИРЕНИЯ». Обратные словари. Викисловарь – Обратный словарь русского языка (яж: вояж, грильяж, дубляж, интерлиньяж, камуфляж, макияж, марьяж, муляж, пляж, саквояж, трельяж, фюзеляж). О.Вишнякова, «Словарь паронимов русского языка». Большой словарь рифм | Возможности программы Rhymes. «Новый объяснительный словарь синонимов русского языка» Ю.Апресяна и др. О.С.Баранов, «Идеографический словарь русского языка». Л.В.Беловинский, «Российский историко-бытовой словарь». В.С.Елистратов, «Язык старой Москвы» (также: «Словарь к пьесам А.Островского» Н.Ашукина, С.Ожегова и В.Филиппова, «Меткое московское слово» Е.Иванова, «Московские легенды» Е.Баранова, «Москва и москвичи» В.Гиляровского, «Москва сороковых годов» И.Кокорева и др.). И.Ф. Масанов, Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей. Масанов собрал более 80 тысяч русских писателей, учёных и общественных деятелей. Его словарь состоит из четырёх томов. Словари – отличный интегративный материал. Алексей Плуцер-Сарно / Библиография словарей «воровской», «офенской», «тюремной», «лагерной» (и др.) речи. М.Приёмышева. Тайные и условные языки в России XIX века. 1927 Виноградов Условный язык заключенных СЛОН. 1923 Фабричный Язык каτорги. Русско-офенский и офенско-русский словарь Колотова («Ой, проиордышныи, ой усё разванщики Да у хрутку клёву батусу иордали. А прииордамши, по турлицам турлили, По турлицам турлили, клевенько вершали»). 1927 Богословский К воπросу о сосτаве лексики современного школьного языка. Копылова Э. В. Ловецкое слово: Словарь рыбаков Волго-Каспия. А.С. Бондаренко. Английский язык и блатной жаргон (откуда пришли: «дока», «рэкет», «мент» и т.д.). Е.Матюшенко, Современный молодёжный сленг. Почем сидюк для писюка (или немного о компьютерном жаргоне). Словари БГ - Большой город, Словарь 2012 - Большой город (давайдосвидания, кощунницы, «Оккупай Абай», панк-молебен, мегинсы, «16+», стерхи, грешновато, гангнам-стайл). Словарь русского биржевого жаргона (Географист – так в середине 90-х гг. XX в. в России называли мелких спекулянтов, которые играли на разнице обменных курсов валют таких стран, как Германия, Великобритания, Швейцария и др. Пользуясь тем, что рынок таких валют был недостаточно освоен, и банки не обращали на него достаточного внимания, Г. покупал валюту по низкой цене в одном обменном пункте, а затем продавал по высокой цене в другом; Грамотные медведи – самоназвание группы удачливых игроков на понижение, которые во второй половине 1997 г. и первой половине 1998 г. продавали фьючерсы на российские акции на РТСБ. Типичные шутки грамотных медведей: «грамотные медведи делают тупых бычар даже во время роста», «грамотные медведи пережидают рост в покупке»; Дубовые фишки – акции полугосударственных компаний, имеющие большую рыночную стоимость одного лота. Например, «Газпром», «Сбербанк», «Транснефть». «Даже по дубовым фишкам надо выставлять стопы!»; Кабан – игрок, держащий потенциально выигрышную позицию в течение длительного времени и вовремя не фиксирующий прибыль. Цена меняет направление движения, и в результате К., в лучшем случае, выходит в ноль). ДАР СЛОВА. Проективный лексикон Михаила Эпштейна: Например,Крутила (Перейти к словарю). КрутИла – тот, кто крутит какие-то дела, агент, посредник, перекупщик, делец мелкого калибра. «Крутила»–слово общего рода; ср. «воротила», «кутила», «заводила», «громила». В Словаре Даля слово «крутила» в гнезде «крутить» приводится в значении «крутящий что-либо». В русском языке есть слово «воротила» – тот, кто ворочает крупными делами.Крутила – тот, кто крутит мелкие дела, занимается мелким бизнесом, быстрой перепродажей, спекуляцией. Такое различие связано с предметным значением двух глаголов. Ворочают что-то тяжелое: камни, бревна. А крутят легкое: прутик, веточку. Соответственно различаются и масштабы тех денежных дел и финансов, к которым в метафорическом смысле применяют эти слова. Слово года. Пересечение с «Английским». Американское диалектное общество проводит церемонию выбора Слова года. Например, словом 2006 г. был провозглашен глагол «оплутонить(ся)», «to pluto (to be plutoed)», от названия бывшей планеты Плутон (Pluto), которая в 2006 г. Международным Астрономическим союзом была признана недостойной гордого звания «планета» и разжалована в «планеты-карлики». «Оплутонить» – разжаловать, уволить, понизить в чине, звании, должности. «Оплутониться» – быть разжалованным, уволенным, пониженным в чине. Американское диалектное общество – не единственная организация, которая присваивает словам почетные титулы. По версии Всемирного обозрения языков (Global Language Monitor, Сан-Диего, Калифорния), Слово 2006 г. – "sustainable", что приблизительно можно перевести как "самодостаточный", "самообеспечивающий". Речь идет об экологически чистых, сбалансированных искусственных системах (сооружениях, предприятиях и т.д.), которые сами способны себя энергетически поддерживать, не разрушая окружающую среду. По версии той же организации, Фраза года – "stay the course", держать курс или держаться курса (часто употреблялась Бушем в связи с его иракской политикой). Наконец, Имя года – Дарфур, название провинции в Судане, где происходит гуманитарная катастрофа. Задание: Что вы скажете о 2000-м годе по избранным словам 2000-го года? Оксфордский словарь объявил Слово 2013 г.: selfie. Этот неологизм означает «фотографию самого себя, обычно сделанную с помощью смартфона или вебкамеры, и загруженную в социальные сети». Словарь года. Словарь года от Дождя. Самые актуальные слова и выражения, без которых невозможно представить 2015-й. От «соряна» до «Платона». TVRAIN.RU Подобные рейтинги могут делаться и на отечественном материале. Например, «Оговоркой телесезона 2013» может быть признана «Госдура» Владимира Познера. Проективный философский словарь / Тульчинский, Эпштейн и др. Например, «гиперавторство». Классические примеры гиперавторства: датский философ Серен Кьеркегор, публиковавший свои произведения под двенадцатью гетеронимами: Виктор Эремита, Иоганнес де Силенцион ("Страх и трепет"), Иоганес Климакус ("Философские крохи"), Антиклимакус ("Упражнение в христианстве") и др., а также португальский поэт Фернанду Песоа (1888-1935), опубликовавший сборники нескольких гиперпоэтов – виртуальных личностей: Алвару ди Кампуш, Алберт Каэйра и др., каждый из которых обладал своей собственной творческой манерой. Самый известный российский пример: болдинская осень 1830 года так удалась Пушкину еще и потому, что он обрел сразу нескольких гиперавторов и писал за всех, едва успевая макать перо в чернильницу:"Скупого рыцаря" с ним писал В.Шенстон, "Пир во время чумы" Дж.Вильсон, "Повести Белкина" - И.П.Белкин. Что касается лирических стихотворений, кто к ним только не приложил к ним руку - от англичанина Бари Корнуоля ("Пью за здравие Мери...") до янычара Амин-Оглу ("Стамбул гяуры нынче славят..."). Болдинская осень, которая стала символом великой творческой жатвы, обильна не просто произведениями, но гиперавторами, которым Пушкин еле-еле успевал раздавать свои сочинения. Гибридный "Словарь перемен" 2014 года: от "крымнаш" до "намкрыш". PHILOLOGIST.LIVEJOURNAL.COM Alexandra Arkhipova. Делаю словарь санкционных «продуктовых слов» и выражений. Что еще появилось, чего нет в этом списке? 1. сыроцид. 2. санкционка. 3. запрещенка. 4. пармезанить. 5. пармезанщик. 6. пармезанщица. 7. хамондировка. 8. хамонщик.9. россельхозпозор. 10. 9. сырники (номинация для либералов). 11. белорусские мидии. Словари: Библиотека - Сайт Гимназии им. А.С.Пушкина, ЛИТЕРОСФЕРА. Каталог лучших литературных сайтов, Современный русский | ask.fm/russian, Электронные ресурсы по русскому языку и литературе, Словари и тезаурусы - Русская виртуальная библиотека, Энциклопедии. Словари. Справочники,Народ.Ру: Полезные лингвисту интернет-ресурсы - Русского языка, тексты – Русские словари, А.Алмазова, Русский язык и культура речи (развитие техники речи, снятие речевых зажимов и др.), Семенов А.В. Этимологический словарь русского языка (EVARTIST-Библиотека), Словарь расширенных ассоциаций (http://www.reright.ru/) и т.д. Словарь народной латыни. Latintas vulgris. TEZAN.RU Top of Form Bottom of Form Как сделать словарь русского языка, который захочется читать. Как своего рода видеодополнение к словарю сделан специальный канал на YouTube, где записаны около полусотни видеороликов (короткие интервью с известными лингвистами). Тест словарного запаса (http://www.myvocab.info/). Тест словарного запаса (русский язык). Работает для любого уровня – от начинающих учить язык до профессиональных лингвистов. MYVOCAB.INFO|BY ГРИГОРИЙ ГОЛОВИН Непереводимые слова коренных народов Америки. Дождь, пугающий только метисов, вынимать из чужих волос вшей, неуравновешенная жизнь – и другие важные понятия, для которых отдельные слова есть только у народов, живущих в Южной и Северной Америке. ARZAMAS.ACADEMY «Европейский словарь философий. Лексикон непереводимостей. Том первый под руководством Барбары Кассен». http://ru.duh-i-litera.com/evropeyskiy-slovar-filosofiy/Top of Form Bottom of Form Задание. Составьте необходимый словарь (например, на 150 слов) для гастарбайтера (прихожанина, горожанина и т.п.). См., например, Интернет-газета "Бумага" » Городской словарь. | 19-54, П | |||||||||
| Вещи времени.Пересечение с другими уроками. Прикуриватель для сигар, флакон для сахарной пудры, тушитель свеч, переносной подсвечник, ножницы для срезания нагара, настенный канделябр, утюги, веера, каминные экраны, сосуды для горящих углей, шляпы и зонты для лошадей, фигуры-обманки (dummy boards), шатлен, порт-букет (posy holder), ароматическая коробочка. См. The Killer Mobile Device for Victorian Women. Dangerous Minds's photo. (См. https://www.liveauctioneers.com/item/10927242_cased-vampire-killing-kit-in-a-rosewood). Vampire slaying kit from 1890s. "Cased vampire killing kit, in a rosewood and ebony case with inlaid silver stringing and mother-of-pearl inlaid plaque. Contents include a black powder percussion 2-barrel pistol, a powder horn and bullet mold, bone handled dagger with crucifix, three small crucifixes, mallet and two wooden stakes, book of common prayer, two small framed portraits of Jesus, holy water and four glass vials with crystals." Если говорить о дореволюционном «составе» культурной жизни России вообще, то кое-что уцелело и в фотопространстве. См. Фотографы Российской империи (Сергей Прокудин-Горский и др.). Dmitry Bulatov. СЕКРЕТИК. В XVIII веке в Восточной Европе была паника по поводу вампиров. В охоту на них втянули даже государственных служащих. Всё началось со вспышки жалоб на нападения вампиров в Восточной Пруссии в 1721 году. Чиновники изучали случаи и тела, описывали их в своих докладах, издавали книги и циркуляры, которые затем рассылались по всей Европе. Проблема ещё более обострилась в 1723 году из-за участившихся слухов о т.н. «кёнигсбергских вурдалаках», в результате чего местные жители стали в массовом порядке откапывать трупы и вынимать у них сердца. В конце концов, король Восточной Пруссии Фридрих Вильгельм I решил призвать на помощь науку и в качестве специалиста выписал известного французского учёного Антуана Августина Кальме. Последний самым тщательным образом расследовал сообщения о вампирских инцидентах, свидетельские показания, а также учёл замечания ведущих демонологов Кёнигсбергского университета. Позже, возвратившись на родину, Антуан Кальме выпустил солидный научный труд, в котором объявил, что вурдалаки в Кёнигсберге существуют. В XIX веке для пущей секретности наборы для борьбы с вампирами стали маскировать под книги. Уездной барышни альбом (!) приехавшей из Южной Каролины в 1820-е годы в Петербург. SHAKKO-KITSUNE.LIVEJOURNAL.COM Ногти.«..Лицо его было выразительно, конечно, но некоторая злоба и насмешливость затмевали тот ум, который виден был в голубых, или, лучше сказать, стеклянных, глазах его. Арапский профиль, заимствованный от поколения матери, не украшал лица его. Да и прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, НОГТИ КАК КОГТИ, маленький рост, жеманство в манерах, дерзкий взор на женщин, которых он отличал своей любовью, странность нрава, природного и принужденного, и неограниченное самолюбие – вот все достоинства телесные и душевные, которые свет придавал русскому поэту XIX столетия. Итак, все, что Анета могла сказать после короткого знакомства, есть то, что он умен, иногда любезен, очень ревнив, несносно самолюбив и неделикатен» (Пушкин в воспоминаниях Анны Алексеевны Олениной). «Я преодолел робость, которую ощутил при первом взгляде на этот великий литературный авторитет /.../ и начал внимательно и в подробности рассматривать поэта. Прежде всего, меня поразили ОГРОМНЫЕ НОГТИ Пушкина, походившие более на КОГТИ» (воспоминания Ивана Ивановича Панаева). Подушка. «Вот подушка. Я король подушек. Скажите ему: мы хотим спать каждый на своей подушке. Не трогай подушек наших! Наши еще не оперившиеся, куриным пухом рыжеющие головы лежали на этих подушках, наши поцелуи попадали на них в ночи любви, на них мы умирали, – и те, кого мы убивали, умирали на них. Не трогай наших подушек! Не зови нас! Не мани нас, не соблазняй нас. Что можешь ты предложить нам взамен нашего умения любить, ненавидеть, надеяться, плакать, жалеть и прощать?.. Вот подушка. Герб наш. Знамя наше. Вот подушка. Пули застревают в подушке». [Юрий Олеша «Зависть»] (Для каких персонажей этот предмет непременно вошёл бы в топ-10 их главных вещей?) Перчатка. Перчатка как жест. Бурдалю как метафора времени. Dmitry Bulatov. ВОЙТИ В ИСТОРИЮ. Вспомнил историю появления одного изящного предмета под названием «бурдалю». Во Франции эпохи Людовика XIV в одном из церковных приходов священник по фамилии Бурдалю читал столь длинные проповеди, что дамам приходилось брать в церковь «дневные вазы», дабы иметь возможность дослушать проповедь до конца. А что, неплохой пример «вхождения в историю». См. Бурдалю (по-русски «урыльник»), венская фарфоровая мануфактура, XVIII в. Декор с глазиком и надпись «ha je te vois petit coquin!», т.е. «я вижу тебя, маленький шалун». | 55-101, П | |||||||||
| Реальный, реализм, реализоваться. «Прилагательное, существительное и глагол». Тема: «Реализм и вымысел в творчестве и жизни». Тема: «Кризисы и переломы». М.Альтшуллер Между двух царей: Пушкин в 1824 – 1836 гг. СПб. 2003. Политическая биография Пушкина еще не написана. Важнейшим эпизодом этой биографии является встреча и продолжительный (от часа до двух) разговор в Кремле Пушкина с Николаем I. Встреча произошла 8 сентября 1826 года. За полтора года до этой встречи произошел другой «разговор» Пушкина и с другим царем – Александром I. Первый разговор был воображаемым, второй – настоящим. Воображаемый записан Пушкиным в черновой с трудом поддающейся расшифровке записи конца 1824 – начала 1825 гг., так и названной редакторами «Воображаемый разговор с Александром I»... Давно уже выяснено, что вся так называемая «вольнолюбивая лирика» Пушкина вполне или почти вполне укладывается в систему либеральных взглядов и настроений Александра I: конституционная монархия («Вольность»), отмена крепостного права «по манию царя» («Деревня»). Даже пресловутое послание «К Чаадаеву» с его «обломками самовластья» тоже имеет в виду, очевидно, не революцию, а ограничение самодержавия конституционными институтами. Неудивительно, что, прочитав «Деревню», царь просил поблагодарить Пушкина «за добрые чувства, вызываемые его стихами»... Историки дружно говорят о затаенной, сохранившейся на всю жизнь личной ненависти Александра к Наполеону. Французский император не побоялся нанести Александру страшное оскорбление и дорого заплатил за это. В ответ на протесты России по поводу вероломного похищения и расстрела герцога Энгиенского во французской официальной ноте, опубликованной газетами, Александр был обвинен в прямом попустительстве убийству отца, фактически в отцеубийстве: «Жалоба, предъявляемая ныне Россией, побуждает задать вопрос: если бы стало известным, что люди, подстрекаемые Англией, подготавливают убийство Павла и находятся на расстоянии одной мили от русской границы, разве не поспешили бы ими овладеть?»... Неожиданное распоряжение властей, суровый приказ самого царя, исключение из службы, позорное клеймо на репутации («дурное поведение») – все это поразило Пушкина, тем более, что было для него совершенно неожиданным. Это была новая катастрофа, гораздо более страшная, чем отъезд из Петербурга в 1820 г. О потрясении Пушкина живо вспоминала в известном разговоре с Бартеневым княгиня Вяземская: «Когда решена была его высылка из Одессы, он прибежал впопыхах с дачи Воронцовых, весь растерянный, без шляпы и перчаток». В этом разделе мы можем накапливать те (возможно, едва заметные) события, которые оказались переломными, стали причиной ценностных кризисов или «последней каплей». События, приведённые в действие тщательно скрываемыми пружинами (вроде обиды или надежды). Здесь же мы можем обращаться к интересной теме переплетения реальных и воображаемых событий. Ибо, подчас, событие, совершённое только «в уме», мысленно, оказывается более влиятельным и значимым, чем случившееся реально. Поскольку предлагаемые нами темы не представляют из себя какое-то чётко разграфлённое смысловое пространство, где они примыкали бы друг к другу как фрагменты мозаики, то многие упоминаемые сюжеты могли бы оказаться и в другой теме. И это – вполне продуманная идея. Культура – «неправильная», не разложимая с помощью формальной логики вещь. События и смыслы в ней не примыкают, а «наползают» друг на друга. Расплываются и смешиваются. Нужно отказаться от систематизаторской мании по отношению к культуре. | 102-105, П | |||||||||
| Дворянская наука. Тема: «Обучение и Воспитание». Igor Kozlovsky's album: Something from the life of Russian aristocracyetc. Part I. Ленский учился «под небом Шиллера и Гете» – в Геттингенском университете (известном своим либерализмом) и чтил Канта. И.С. Крылов в «Послании о пользе страстей» 1808 года: Искусников со всех мы кличем стран. Упомнишь ли их всех, моя ты муза? Хотим ли есть? – Дай повара француза, Британца дай нам школить лошадей; Женился ли, и бог дает детей, Им в нянюшки мы ищем англичанку; Для оперы поставь нам итальянку; Джонсон – обуй, Дюфо – всчеши нам лоб, Умрем, и тут – дай немца сделать гроб. Гасан Гусейнов, Эхолалическое»: не мог он швеллер от двутавра, не мог он домбру от дутара не мог он домру от комуза не мог он гарпию от музы не мог виол-он-чель от гамбы не мог он контрэскарп от дамбы не мог он лютню от виолы не мог шанс-он от баркаролы не мог он Ольгу от Елены, не мог он Таню от Мадлены, как мы ни бились, отличить, чтоб в Летний сад гулять водить Ян Кусбер, Образование дворянства второй половины XVIII века: Раефф связывает возникновение так называемой интеллигенции в России с проблемой могущественного государства и пассивного общества. Ее отличительными признаками являлись одновременно образованность и оппозиция государству. В то же время Раефф говорит об определенной дистанцированности дворянства от образования в XVIII веке. Для реализации своих множащихся задач во второй половине столетия государство нуждалось в чиновниках, интегрированных в Табель о рангах. Для их служебного и социального продвижения, а также для квалифицированного выполнения служебных обязанностей требовалось, по мнению Екатерины II и – в правление Александра I – Михаила Сперанского, соответствующее образование. То, что дворянство, и особенно дворянство провинциальное, даже в XIX веке имело собственное представление о том, какие знания ему нужны для службы и какое образование соответствует дворянской жизни, показала Сюзанна Шаттенберг в своем исследовании. Она анализирует автобиографии государственных чиновников первой половины XIX века, ощущавших на фоне Великих реформ свою отсталость и испытывавших потребность поразмышлять над своей служебной карьерой. Исследовательнице удалось создать коллективную биографию, реконструировав самосознание чиновников-дворян: решающую роль для них играют «чувство чести» представителя власти в провинции, шансы продвижения по службе, представления о необходимости образования для исполнения службы. Ключевое значение имел также и поколенческий фактор: чем раньше написаны мемуары, тем отчетливее в них отражается удовлетворение чиновников своей службой. Миссия университета: взгляд экономиста: А зачем нужны университеты? На рубеже 18 и 19 века, возникло 3 точки зрения, у истоков каждой из них стоял человек очень неординарный. Одну высказал отец политической экономии Адам Смит, вторую – Наполеон Бонапарт, а третью – Вильгельм фон Гумбольдт, который создал неоклассическую модель университета. Суждение Адама Смита, отца всех экономических наук, от взгляда которого мне потом придется отказаться, состояло в том, что не надо платить деньги профессорам университетов. Им должны платить студенты, потому что тогда понятно, как спрос будет формировать предложение. Естественное для таких ранних экономических моделей суждение. Наполеон Бонапарт пошел по совершенно другому пути. Университеты нужны для того, чтобы производить специалистов по узким профессиям. На это государство готово тратить деньги, но государство должно контролировать эти университеты. А наука – совершенно другой вопрос; она должна быть отделена от университетов, потому что что там оплачивать в науке – это слишком тонко, слишком непонятно. Наконец, Вильгельм фон Гумбольдт попытался создать альтернативу – и создал в итоге неоклассическую модель университета, где главным является образование, соединенное с наукой, где университет трактуется как содружество студентов и преподавателей, и при этом обладает автономностью, то есть определенной свободой преподавания, и свободой образования. ПУШКИН И РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (сборник): Находясь летом 1816 года в Риге, Жуковский делает большую дневниковую запись, в которой, размышляя о пройденном им пути, выражает озабоченность его результатами, виной чему недостаточное воспитание и неблагоприятные обстоятельства жизни. «Воспитание не развернуло понятия, не открыло цели, не родило деятельности. Обстоятельства помогли уничтожить деятельность...». В поисках выхода из этого положения («Я в тридцать лет ребенок, с неиспорченностию, но зато и с неопытностию и с невежеством ребенка») Жуковский обращается к мысли о поэзии как «особенной цели», к достижению которой должно себя подготовить. Тема: «Балы». Драма Лермонтова «Маскарад» (и балет Хачатуряна). Рассуждение о бале в гоголевских «Мёртвых душах». Сцена бала в «Мастере и Маргарите» Булгакова. Салон Шерер в «Войне и мире». И т.д. Светлана Румянцева added 4 new photos. Наверное, подобная колода есть в половине домов России. Это дизайн фабрики Dondorf (Германия), разработанный специально для России в 1911 году. Её перепечатывали неоднократно в советский период. Карты созданы под впечатлением императорского бала 1903 года. Великая княгиня Ксения Александровна Романова в костюме боярыни 17 века. Дочь императора Александра III. Родная сестра последнего императора Николая II. Великая княгиня Елизавета Федоровна в княжеском наряде 17 века. Старшая сестра императрицы Александры Федоровны. См. Balls (dance); Костюмированный бал 1903 года (200 фотографий участников и др.). «Анна Каренина» Джо Райта (Anna Karenina (2012). Dancing Scene). Англичанин Файджес, Орландо (Orlando Figes) в книге «Танец Наташи» (Natasha's Dance: A Cultural History of Russia) описал то, как русские дворяне разыгрывали из себя «законченных» европейцев и как они придумывали «свой» русский народ (подобно «крестьянскому танцу» юной графини). И в этом смысле оказывается оправданной театральная условность фильма Райта. Любопытно, что подобную театральность (условность) исторического антуража мы обнаружим и в «Великом Гэтсби» База Лурмана. Вот вопрос, который мы здесь сформулируем: Если самый дух времени заключается в создании атмосферы игры, не будет ли исторически условная передача этого времени более верным решением, чем последовательный аутентизм? Екатерина Шульман. «На придворных балах Пушкину бывало просто скучно. Покойная Л.Д. Шевич передавала нам, как, стоя возле нее, полузевая и потягиваясь, он сказал два стиха из старинной песни: Неволя, неволя, боярской двор. Стоя наешься, сидя наспишься». П.И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., 1889, III, 124. Тема: «Положение в обществе». Андрей Мальцев. Как известно Пушкин был не чужд аристократического снобизма и отпрысков тех, чьи деды «торговали блинами» искренне презирал, особенно, когда оные отпрыски быстро и ретиво лезли верх по служебной лестнице. И вот положительный герой из «Романа в письмах» рассуждает: «Я без прискорбия никогда не мог видеть уничижения наших исторических родов; никто у нас ими не дорожит, начиная с тех, которые им принадлежат. Да какой гордости воспоминаний ожидать от народа, у которого пишут на памятнике: Гражданину Минину и князю Пожарскому. Какой князь Пожарский? Что такое гражданин Минин? Был окольничий князь Дмитрий Михайлович Пожарский и мещанин Козьма Минич Сухорукий, выборный человек от всего государства. Но отечество забыло даже настоящие имена своих избавителей. Прошедшее для нас не существует. Жалкий народ! Аристокрация чиновная не заменит аристокрации родовой. Семейственные воспоминания дворянства должны быть историческими воспоминаниями народа. Но каковы семейственные воспоминания у детей коллежского асессора?» [Пушкин «Роман в письмах»]. Чин коллежского асессора давал права на потомственное дворянство в тот период и добраться до этого чина было весьма непросто – застревали на уровне титулярного советника и не могли сдвинуться дальше [слишком сложные были экзамены] – «он был титулярный советник, она – генеральская дочь, он робко в любви объяснялся, она прогнала его прочь». Обращение к титулярному советнику – еще просто «ваше благородие», а коллежский асессор именовался «ваше высокоблагородие» – почувствуйте разницу. Про переход от титулярного советника к коллежскому асессору, то есть от чина 9 класса к чину 8 класса – от личного дворянства к потомственному дворянству, и трудности с этим переходом связанные – маленькая зарисовка по проблеме социальной мобильности в императорской России в первой трети 19 века]. Орест Сомов в своей повести «Сватовство» [1832] воспроизводит жалобы «вечного титулярного советника»: «…теперь я, нижайший, состою в чине 9-го класса и буду состоять по конец дней моих; ибо ...чин асессорский, толико вожделенный. как говорит один поэт, мой земляк, вечная ему память! сей чин асессорский, говорю, есть для меня кислый виноград, потому что достать его мне век не удастся. Скажете вы: экзамен? – Да, экзамен! Нынешние ваши экзамены для нас, стариков, темна вода во облацех. В старину, бывало, кто знал четко и правильно писать, смыслил, где должно поставить “е” и где “ь”, разумел четыре правила из первой части Руководства к арифметике да приметался к делам, – тот был куда знающий человек и ученый чиновник! А ныне у вас математики чистые, да прикладные, да живые языки, как вы их называете, да право римское, да то, другое, третье право... так что, право, от одного вычисления этих прав язык устанет. Где еще! знай-де словесность, умей писать ясно и красно!.. Что-то бы сказали об этом старые дельцы, которых вы, нынешняя молодежь, называете крючками, шпаргалистами, крапивным племенем и другими позорными именами? "Какое тут красноречие, – молвил бы из них любой, – где надобно сплеча валять: приказали: понеже и т. далее. И где тут добиться ясности, когда, например, самое дело перепутано как паутина?"» [Орест Сомов «Сватовство»]. И обратите внимание – основная преграда на пути к коллежскому асессору и потомственному дворянству – технические требования к чиновнику, которые со временем ужесточались – худо-бедно, но происходило становление новой бюрократии в стиле Модерн [чем-то уже похожей, наверное, на веберовскую бюрократию]. Тема: «Дозволенная вольность в постановке и разговоре о классике». Существует немало спорных постановок и пушкинского романа, и оперы Чайковского «Евгений Онегин». Заметим, кстати, что и сама опера подвергается порой нещадной критике, едва ли не как глумление над поэзией Пушкина. Владимир Набоков, «Пушкин, или Правда и правдоподобие»: «Бесполезно повторять, что создатели либретто, эти зловещие личности, доверившие «Евгения Онегина» или «Пиковую даму» посредственной музыке Чайковского, преступным образом уродуют пушкинский текст: я говорю преступным, потому что это как раз тот случай, когда закон должен был бы вмешаться; раз он запрещает частному лицу клеветать на своего ближнего, то как же можно оставлять на свободе первого встречного, который бросается на творение гения, чтобы его обокрасть и добавить свое – с такой щедростью, что становится трудно представить себе что-либо более глупое, чем постановку «Евгения Онегина» или «Пиковой дамы» на сцене». «Прогулки с Пушкиным» Терца (Андрея Синявского) – по мнению Солженицына, недопустимо фривольное обращение с классиком (а на наш взгляд, по-настоящему живое и яркое произведение). Два Онегиных, громадное зеркало и балетный станок в «вахтанговском» спектакле Р.Туминаса. Стол (намёк на ситуацию театрального разбора пьес), как средоточие сценического действия в опере Большого театра (постановка Д.Чернякова). Кровать-трансформер – в спектакле Латвийской национальной оперы. Фильм Ю.Мамина «Бакенбарды». «Пушкинская дуэль» в рекламе «Лаборатории Касперского». В балете Эйфмана «Онегин. Online» действие романа перенесено в 1990-е годы. Ресторанный кутёж и малиновые пиджаки. Вместо дуэли Онегина и Ленского – поножовщина, бытовая драка. Оправданы ли эксперименты такого рода? Без чего рассыпается замысел автора? Зальцбург, 2007 год (реж. Андреа Брет, Баренбойм). Опера Евгений Онегин /Eugene Onegin/ 2007 (с 40 мин.: сцена письма Татьяны, которая печатает его на машинке). «Евгений Онегин» Штефана Херхайма. По мысли Херхайма, основополагающими доминантами, формирующими русский феномен, являются безоговорочная зависимость от прошлого, которое у нас всегда в настоящем, и от восприятия нас окружающими. Обе эти зависимости выражены в спектакле Херхайма с жёсткой последовательностью в излюбленной режиссёром системе двойников. «Задвоение» или «раздвоение» персонажей пронизывает едва ли не всю композицию образов, включая хор и миманс. Двойники есть и у Татьяны, и у Ольги (кроме певиц, исполняющих главные партии, мы видим на сцене юных и безмолвных девушек, словно утягивающих в прошлое каждую героиню); на эпохальные пласты «расслаивается» хор… Прошлое приковывает героев, всплывая мистическими картинами из зеркального каскада вращающихся стен «зимнего сада»... Темы «Интерпретация» и «Провокация в искусстве» (и их обсуждение) на примере провокативного фрагмента из постановки Херхайма: Eugene Onegin Amsterdam (макабрическая сцена в этом эпизоде будто рифмуется с Igor Kozlovsky photo (сцена из фильма Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён)). Пищу для размышления дают форумы (например, Балет и Опера :: Главная). Ленский в молоке. Оперные беседы. Андрей Жолдак поставил свою первую оперу – «Евгения Онегина» в Михайловском театре. МАРИНА ДАВЫДОВА и ЕКАТЕРИНА БИРЮКОВА поговорили о том, как это у него получилось. COLTA.RU Top of Form И.Скоропанова. Русская постмодернистская литература. «Прогулки с Пушкиным»: «Чтобы деканонизировать Пушкина, превращенного в памятник, огороженный со всех четырех сторон, Абрам Терц использует самые разнообразные средства. В их число входят: прием «панибратства», прием «осовременивания», прием «чтения в мыслях», прием «фрейдизации» и другие, используемые в комедийном ключе». «Сергей Бочаров заслугой Абрама Терца считает внимание к теме случая, вариативности, гипотетичности бытия, развернутой как философская тема Пушкина». Л.Баткин, «Синявский, Пушкин – и мы»: «Пушкин в «Прогулках» редкостно не разорван на «прозрения» и «падения», на пресловутый Дух и бытовое существование, на художника и «мыслителя», на важное и пустяки, на «стороны» и «этапы». Все важно в загадке Пушкина, и нет пустяков, не имеющих к ней сокровенного отношения». Тема: «Хронотоп дуэли». Окраина, утро, «мерные» шаги... Письмо? Повозка? Врач? От тяжёлого дуэльного ранения скончался двадцатилетний Э.Галуа. Три поворотных (для сюжета) сцены дуэли есть в «Барри Линдоне» С.Кубрика. «За несколько дней до своей кончины Пушкин пришел к Далю и, указывая на свой только что сшитый сюртук, сказал: "эту выползину я теперь не скоро сброшу". Выползиною называется кожа, которую меняют на себе змеи, и Пушкин хотел сказать, что этого сюртука надолго ему станет. Он, действительно, не снял этого сюртука, а его спороли с него 27 января 1837 г., чтобы облегчить смертельную муку от раны». П. И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., 1862, стр. 2026. А.Аммосов, «Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина». СПб., 1863. Было половина пятаго, когда мы прибыли на назначенное мѣсто. Сильный вѣтеръ, дувшій въ это время, заставилъ насъ искать убѣжища въ небольшой еловой рощѣ. Такъ-какъ глубокій снѣгъ могъ мѣшать противникам то надобно было очистить мѣсто на двадцать шаговъ разстоянія, по обоимъ концамъ котораго они были поставлены. Барьеръ означили двумя шинелями; каждый изъ противниковъ взялъ по пистолету. Полковникъ Данзасъ подалъ сигналъ, поднявъ шляпу. Пушкинъ въ ту же минуту былъ уже у барьера; баронъ Гекеренъ сдѣлалъ къ нему четыре или пять шаговъ. Оба противника начали цѣлить; спустя нѣсколько секундъ, раздался выстрѣлъ. Пушкинъ былъ раненъ. Сказавъ объ этомъ, онъ упалъ на шинель, означавшую барьеръ, лицомъ къ землѣ и остался недвижимъ. Секунданты подошли; онъ приподнялся и, сидя, сказалъ: „постойте!" Пистолетъ, который онъ держалъ въ рукѣ, былъ весь въ снѣгу; онъ спросилъ другой. Я хотѣлъ воспротивиться тому, но баронъ Георгъ Гекеренъ остановилъ меня знакомъ. Пушкинъ, опираясь лѣвой рукой на землю, началъ цѣлить; рука его не дрожала. Раздался выстрѣлъ. Баронъ Гекеренъ, стоявшій неподвижно послѣ своего выстрѣла, упалъ раненый... Виконтъ д'Аршіакъ. Гамильтон vs Бёрр, эссе vs вирши. tverdyi_znak: Дуэль в Уихокене: как вице-президент США Бёрр убил бывшего министра финансов Гамильтона: 210 лет назад произошел один из самых удивительных поединков в истории. Событие которое Генри Адамс назвал «самым драматичным моментом в ранней истории США», произошло 11 июля 1804 г. – вице-президент Соединенных Штатов Аарон Бёрр дрался на дуэли с бывшим министром финансов США Александром Гамильтоном и застрелил его. К этому времени дуэли в Нью-Йорке уже были объявлены вне закона, так что Гамильтон, Бёрр и сопровождавшие их лица тайно пересекли реку Гудзон и добрались до уединенного скалистого места Уихокен в штате Нью-Джерси. Но дело даже не в том, что в поединке тайно сошлись вице-президент США и бывший министр финансов. Удивительны обстоятельства этой необычной дуэли. Некоторые очевидцы утверждали, что Гамильтон, который стрелял первым, намеренно целился мимо! Хотя другие это опровергали и говорили, что он выстрелил слишком поспешно и промахнулся. Утверждали также, что Бёрр пытался нанести Гамильтону лишь легкое ранение, однако Гамильтон оказался убит... В июне 1804 вице-президент А. Бёрр, которого информировали об уничижительных высказываниях Гамильтона в его адрес, потребовал объяснений или публичного извинения. Гамильтон, в состоянии глубокого отчаяния и явно не способный на извинения, принял вызов Бёрра на дуэль... Что делают люди накануне дуэли? Накануне смертельного поединка всю ночь писал – русский человек, наверное, писал бы стихи, а Гамильтон написал целую «Апологию» о том, почему не надо ходить на дуэль. Он рассматривал самые разные основания – правовые, религиозные, нравственные, исторические, и все его приводило к тому, что на дуэль идти не надо. Он написал эссе, поставил точку и пошел на дуэль. И был убит. Этот случай очень часто обсуждается в литературе, и все приходят к выводу, что Гамильтон все сделал правильно – и написал правильно, и поступил правильно. Потому что, если бы он не пошел на дуэль, ему грозили бы санкции, предусмотренные неформальными институтами, которые действовали тогда в американском обществе. См. Duel 2004 (A site dedicated to the 200th anniversary of the duel). Dueling (солидный список дуэлянтов (Duellists) и др.). Смертельные дуэли (Duelling fatalities). Female duellists. 82% – современная медицина Пушкина бы спасла – LiveJou (http://www.livejournal.com/media/116427.html): Объем кровопотери, по расчетам врача Ш.И. Удермана, составил около 2000 мл, или 40 % всего объема циркулирующей в организме крови. Сейчас поэтапная кровопотеря в 40% объема не считается смертельной, но тогда... Все средства для восстановления потерянных масс крови еще не разработали. Невозможно представить степень анемии у Пушкина, которому не перелили ни миллилитра крови. Несомненно, кровопотеря резко снизила адаптационные механизмы бедного организма и ускорила летальный исход от развившихся в дальнейшем септических осложнений огнестрельной раны. После полного анализа всех данных диагноз в современной медицине бы звучал так: «Огнестрельное проникающее слепое ранение нижней части живота и таза. Многооскольчатые огнестрельные инфицированные переломы правой подвздошной и крестцовой костей с начинающимся остеомиелитом. Травматогенный диффузный перитонит. Гангрена участка стенки тонкой кишки. Инфицированная гематома брюшной полости. Инородное тело (пуля) в области крестца. Флебит тазовых вен. Молниеносный сепсис. Травматический шок. Массивная кровопотеря. Острая постгеморрагическая анемия тяжелой степени. Острая сердечно-сосудистая и дыхательная недостаточность. Полиорганная недостаточность». Тема: «Сопоставление времён». Бал и Дискотека. Театральная публика: тогда и сейчас. Дуэли и Доносы (Довлатов: «Сталин, конечно, преступник. Но кто написал 40 миллионов доносов?»). Российская элита первой половины XIX века и начала XXI века: что изменилось? Например. М.Альтшуллер Между двух царей: Пушкин в 1824 – 1836 гг. Колоритный эпизод об отношениях Николая с подчиненными офицерами рассказывает Александр Герцен (правда, свидетель далеко не беспристрастный: он люто ненавидел Николая): «гвардейские офицеры <...> его <Николая I> ненавидели за холодную жестокость, за мелочное педантство, за злопамятность. <...> Рассказывали, что как-то на ученье великий князь до того забылся, что хотел схватить за воротник офицера. Офицер ответил ему: "В. В., у меня шпага в руке". Николай отступил назад, промолчал...». Возможен ли подобный эпизод (поищите пример такового) в случае с каким-либо советским руководителем? См. «МХК» («сервилизм номенклатуры»). Развал дворянского хозяйства // Конец феодализма в произведениях русских писателей (http://www.kommersant.ru/doc/2503361). Русская классическая литература – это не только метания, страдания, самопознание, поиски Бога и обличение порока. Это еще и подробная летопись распада помещичьего землевладения, конца феодализма. KOMMERSANT.RU: 1810-е. Страсти непрактичности. В «Войне и мире» Льва Толстого половина героев-дворян – на грани банкротства. Расстроены дела графской семьи Ростовых, княжеского рода Курагиных, лишен состояния Долохов, бедствуют княгиня Анна Михайловна Друбецкая и ее сын Борис... Почти все живут не по средствам. Никакого желания строже контролировать управление имениями. Ни малейшего намека на то, чтобы сократить долги, ужав потребление. Думать о деньгах – на грани постыдного: Анна Михайловна плачет, оттого что ей приходится заниматься таким низким предметом – деньгами. Князь Василий Курагин лишь сетует, что Анатоль обходится ему в 40 тыс. в год, но не урезает его расходы. Пьер Безухов, чей годовой доход – 500 тыс. руб., не знает, как расходятся 100 тыс. из них, и почти каждый год вынужден занимать. Когда граф Ростов перезакладывает имения, посылают за свежей земляникой и ананасами, сын Николушка тут же заводит собственного рысака, самые модные сапоги и рейтузы, «каких ни у кого нет в Москве», и с легкостью проигрывает 40 тыс. за одну ночь («с кем не случалось»). Сам Илья Андреевич в имении в Отрадном принимает «почти всю губернию, с охотами, с театрами, с обедами и музыкантами». Сколько у него долгов, не знает. Как-то раз Николай по просьбе матери пытается проверить вороватого управляющего, но не может разобраться в книгах и, «не вступаясь более ни в какие дела, со страстным увлечением» занимается псовой охотой, «которая в больших размерах была заведена у старого графа». Свои проблемы дворяне пытаются решать через брачные союзы строго в своем кругу. Ростовы рассчитывают выдать дочь Наташу за обладающего состоянием князя Андрея Болконского, а когда их свадьба расстраивается – женить сына Николая на княжне Марье, к которой до того сватался сын князя Василия Курагина Анатоль. Дочь Елену князь Василий отдает за состоятельного Пьера Безухова. Борис Друбецкой решает свою проблему женитьбой на некрасивой, но богатой Жюли Карагиной. О межклассовых мезальянсах речь не идет. Не только из идейных соображений. На весь роман один неродовитый герой при деньгах – это купец Ферапонтов, который нажил «дом, постоялый двор и лавку в губернии» с подачи управляющего Болконских. Тема: «Инварианты дуэли?». Дуэли: в «Звёздных войнах» и в «Гарри Поттере»; «Дуэль» Спилберга; «дуэль банджо» в «Избавлении» Бурмена. «Сто лет одиночества» Маркеса: «обжорная» дуэль Аурелиано Буэндиа и Слонихи. Литературная дуэль Солженицына и Синявского. Поэтическая дуэль Пушкина и Мицкевича. Дуэль (на «тушканах») Эллочки Щукиной с Cornelia Stuyvesant Vanderbilt. отрывок – дуэль [легенда о пианисте/The legend of 1900]. YOUTUBE.COM Музыкальная дуэль – «The Duel» Scene - Electric Dreams Movie. См. Как современные знаменитости выясняют отношения на дуэли. Допустима ли поэтическая провокация? РВБ: Алфавитный указатель авторов (http://rvb.ru/indices/author_index.htm): Владлен Гаврильчик: Была зима! Шумела ель. Эх-ма! У Пушкина дуэль. Он пистолеты заряжать И думаль Дантеса стрелять. Но Дантес целится зер-гут: Ба-бах! И Пушкину капут. Увы и ах! Погибла бард И знаменитый бакенбард. Gennady Kanevsky: 1) правильная биография пушкина, отредактированная Роман Лейбов, которую большевики долго скрывали от народа: http://centrolit.kulichki.net/centrolit/R_L/bio.html 2) стихотворное дополнение к биографии (гриф «для служебного пользования») работы вашего покорного слуги: [литературоведение] объект Пушкин, Александр Сергеевич, по делу проходил как "сверчок" и "арап", полукровка, втайне гордился дворянством, в юности – пошлятина в стиле Парни, как результат подпал под влияние, "я бы мог, как шут", ода "вольность", но влюбчив, цинизм уравновешен излишней чувствительностью, образован широко, но бессистемно, попытки перевербовки в двадцать седьмом и тридцатом, в последнем случае – ряд ценных сведений, на регулярное сотрудничество не пошёл, физически устранён, о чём ниже, вдова сочеталась браком с агентом Ланским. Раскольникова, Арина Родионовна, в штате с восьмидесятого, кличка "няня", истинно русская, характер нордический, кавалер именного оружия, медаль "заслуженному работнику органов", объект – в разработке с девяносто девятого, осуществляла целенаправленное воздействие в духе православиясамодержавиянародности, негласный надзор в поездках и ссылках, связь непосредственно через Бенкендорфа, в ходе выполнения операции "дуэль" выскочила из кустов с фамильным топориком, убедившись, что агент Дантес промахнулся. Алексей Цветков: сарафан на девке вышит мужики сдают рубли пушкин в ссылке пьет и пишет все что чувствует внутри из кухонного горнила не заморское суфле родионовна арина щей несет ему в судке вот слетает точно кречет на добычу певчий бард щи заведомые мечет меж курчавых бакенбард знает бдительная няня пунш у пушкина в чести причитает саня саня стаканищем не части век у пушкина с ариной при закуске и еде длится спор славян старинный четверть выпить или две девка чаю схлопотала мужики пахать ушли глупой девке сарафана не сносить теперь увы с этой девкой с пуншем в чаше с бенкендорфом во вражде пушкин будущее наше наше все что есть вообще Алексей Хвостенко ПУШКИН И ГЕНИЙ поэт пушкин сочинил следующие стихи поэт пушкин вбегает сломя голову и останавливается на холме поэт пушкин желает прочесть следующие стихи вот эти следующие стихи: если жизнь тебя обманет, не печалься, не сердись! в день уныния смирись: день веселья, верь, настанет.сердце в будущем живет; настоящее уныло: все мгновенно, все пройдет; что пройдет, то будет мило. поэт пушкин никогда не сочинял следующих стихов поэт пушкин плюет опять из своей засады поэт пушкин хочет пройти в другом месте но снова натыкается на следующие стихи: чёрт бы взял воспоминанья! чёрт побрал бы вас всех, баб...кроме лишь одной-единой... узкая скалистая тропинка в горах. раннее утро. пушкин быстро и сердито идет по тропинке. полураздетая девка старается удержать его и говорит следующие стихи. вот эти следующие стихи: постой-ка! из тебя повыбьют пыль, своротят скулы, фонарей наставят. старушке уж не хочется домой. она прячется за спину прохожего и не своим голосом кричит «ку-ка-ре-ку». пушкин средних лет недоуменно оглядывает эту сцену. поэт пушкин сочиняет следующие стихи: царь с царицею простилсяв путь дорогу снарядился. Сергей Чудаков (1958): Пушкина играли на рояле Пушкина убили на дуэли Попросив тарелочку морошки Он скончался возле книжной полки В ледяной воде из мерзлых комьев Похоронен Пушкин незабвенный Нас ведь тоже с пулями знакомят Вешаемся мы вскрываем вены Попадаем часто под машины С лестниц нас швыряют в пьяном виде Мы живем – возней своей мышиной Небольшого Пушкина обидев Небольшой чугунный знаменитый В одиноком от мороза сквере Он стоит (дублер и заменитель) Горько сожалея о потере Юности и званья камер-юнкер Славы песни девок в Кишиневе Гончаровой в белой нижней юбке Смерти с настоящей тишиною. Ходасевич рассказывал, что ему снилось как-то, будто ему надо написать стихи за Дантеса – это пушкинисту-то! И Ходасевич во сне написал четверостишие: Я первым долгом – офицер, На службе и во всем пример. Пускай умолкнет голос нянь: Мы заклинаем, Пушкин, встань! (Юрий Мандельштам. Живые черты Ходасевича // Возрождение. 1939. 23 июня; перепечатано Р.Янгировым: Солнечное сплетение. 2003. № 5/6). Lib.ru/Классика: Ходасевич Владислав Фелицианович. Живые черты Ходасевича. AZ.LIB.RU kouzdra («У меня есть пара превосходных дуэльных полениц...»). Поводом в дуэли послужило столкновение во время ужина. В одном из ресторанов за одним из столиков сидели две дамы в компании г. Ю., студента У. и г. Ш. По соседству находился инженер С. со своим приятелем И. Компания как-то соединилась, при чем инженер С. стал усиленно ухаживать за своими новыми знакомыми дамами. Это повело к бурному объяснению, и в результате Ю. вызвал С. на дуэль. Так как пистолетов ночью достать было невозможно, а утром С. должен был уехать на постройку, решили драться... на поленьях. Из ресторана захватили 50 поленьев. Отправились на остров. Выла выбрана аллея. Противников поставили на расстоянии 25 шагов, при чем они должны были сойтись на 15 шагов, бросая друг в друга поленьями до первой крови. Оба противника оказались искусными гимнастами и в спортивных кругах учились метать диски. Восьмым поленом Ю. разбил голову инженеру С., который упал, Его довезли до первой попавшейся аптеки, где ему была, сделана перевязка. После этого противники помирились и разъехались. Дискуссионный клуб «Postplay»: «Арина Родионовна. Да ведь в сказках правда спит, Сашенька, – а кто ее пробудит? Александр. Мы, нянюшка, мы, бедная моя! Арина Родионовна. А кто вы-то? Александр. Да мы! Арина Родионовна. Да кто ж такое вы-то, сиротка ты моя, – аль ты всех крепче? Ты тоже умрешь, сердечный мой, как мы все... Александр. Пусть я умру, няня. А когда я живу, смерти нет, я чувствую прелесть в сердце!» (Андрей Платонов «Ученик лицея») Биография русского поэта А.С. Пушкина. CENTROLIT.KULICHKI.NET|BY ЕСЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ УЗНАТЬ МОЕ ИМЯ, ПОПРОБУЙ СДЕЛАТЬ ЭТО КАК-НИБУДЬ ИНАЧЕTop of FormBottom of Form: Царь в то время уже устал. Он махнул на поэта рукой и отправил в ссылку. Дело было в 1824 году. Ссылка в Михайловское оказалась для Пушкина очень плодотворной. Он отрастил бороду и ногти, завел красную рубаху и в таком виде ходил по ярмаркам. Крестьяне, встретив его, крестились и сплевывали через левое плечо. Лишь две простые крестьянские женщины – няня поэта Арина Родионовна и девушка Ольга Калашникова – не пугались и даже иногда сказывали поэту сказки и пели песни. Все это не смущало Пушкина – во-первых, он решил все-таки убежать в Литву, сказавшись больным и переодевшись в женское платье. Во-вторых, он работал над пьесой «Борис Годунов». Написав пьесу, Пушкин воскликнул: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!». Тут зазвенел колокольчик. Это приехал к Пушкину его друг декабрист Пущин. Они позвали няню поэта Арину Родионовну и вместе выпили вина. Пушкин рассказал Пущину о заветной мечте – вернуться в Петербург и убить на дуэли Ф. Толстого, Американца и героя Отечественной войны 1812 года. Тем временем, все шло своим чередом. По соседству отдыхала замужняя девушка Керн – сама собой приятная, хоть и с плохими ногами. В Петербурге случилось небывалое наводнение. «Полярная Звезда» спаслась от потопа – рифмы сами шли в руки. Царь Александр I путешествовал, путешествовал, да и помер в Таганроге, будущей родине русского писателя А.П. Чехова. Не говоря о том, что еще ранее скончались по разным причинам Наполеон, Байрон и даже одна знакомая гречанка. Ссылка становилась невыносима, Пушкин переоделся в чужое платье и велел закладывать карету – ехать в Петербург. Однако, заяц перебежал дорогу суеверному поэту, пришлось поворотить назад. Наутро пришла телеграмма о разгроме восстания декабристов. Следовало затаиться. Но и затаиться толком не удавалось. Поэт Жуковский писал Пушкину: «Разоружись и покайся, гордый человек!» Прискакал фельдъегерь с поручением привезти поэта в Москву. Фьють – поэт успевает накинуть шинель, через полчаса Арина Родионовна в старомодном шушуне! уже плачет на дороге. По дороге встретился другой фельдъегерь – он вез пленного декабриста Кюхельбекера, лицейского друга и тоже поэта. И вот – Москва, древняя столица и родина поэта. Молодежь, воспитанная на его стихах, успевшая благополучно сжечь свои невинные бумаги, рукоплещет «Годунову». Новый император Николай беседует с Пушкиным в Кремле. Пушкин, сев на стол, объясняет императору что к чему. Николай говорит: «Я буду твоим цензором». Головокружение от неудач. Galina Elshevskaya. Льюис Кэрролл сфотографировал своего друга Реджинальда Саути со скелетами человека и обезьяны (1857). Саути был врачом, и тоже фотографом-любителем (он и давал Кэрроллу первые уроки), а еще он поддерживал теорию Дарвина. А вот в качестве диакона Кэрролл прислуживал – секретарствовал – как раз у активного и очень известного ненавистника дарвинизма, оксфордского епископа Уилберфорса. Который устроил ему единственную в его жизни заграничную поездку – командировку: в Россию, с посланием к митрополиту Филарету. Филарет, кроме прочего, известен и своей беседой с Пушкиным, – по этому поводу была написана икона.«Филарет и Пушкин», см. http://www.logoslovo.ru/media/pic_middle/1/4797.jpg. «Пушкин по-футуристически» (1922), а автор рисунка – Фёдор Шаляпин. Rada Landar added 2 new photos (Rada Landar's post). Полотно «Мбвана Пушкин. Муханзи мукубуа уа Руссия» А. КУЗНЕЦОВ. ХУДОЖНИК 1-й рисунок – Арина Родионовна и младенец Пушкин, пьющий с горя из знаменитой Кружки («Выпьем с горя, где же кружка») 2-й – обучение в Царскосельском лицее (лицейский период творчества) 3-й – период южной ссылки (см. стихотворение «К морю») 4-й – выступление перед светской публикой вообще (петербургский период) 5-й – восстание на Сенатской площади (памятник виден, змею давит) 6-й рисунок, надо понимать, казнь декабристов... Русское серце трогается. 7-й – царь изгоняет Пушкина из столицы, наступает период ссылки в Михайловское. 8-й – Болдинская осень, наиболее плодотворный период в творчестве (был создан «Евгений Онегин») 9-й – возможно, женитьба на Наталье Гончаровой (а, возможно – просто бурная «жызнь» среди светских дам-с) 10-й – дуэль с Дантесом, сыном французского посланника. Irina Surat added 2 new photos. О цензуре. Напомню историю про художника Петра Кончаловского. В 1930–32 гг. он написал большую картину «Пушкин в Михайловском» в духе домашнего портрета: Пушкин сидит на диване в ночной рубахе, с голыми, неприкрытыми ногами, рядом одеяло скомканное – он творит. О художественных достоинствах рассуждать не буду, картину живьем не видела, а скажу, что Пушкин в Михайловском так и работал, не вылезая до обеда из постели. Не тут-то было: после первого показа на Кончаловского набросилась критика – голоногий Пушкин задел ревнителей монументального образа. Кончаловский картину немного переделал, ноги чуть прикрыл, натюрморт на столике облагообразил, но и так не прошло – картина не была допущена на престижную юбилейную выставку 1937 года. В итоге Кончаловский сдался, натянул на Пушкина большое одеяло, все ему закрыл и подоткнул, и в этом стыдливом желтом одеяле, по-моему, столько непристойности, что какие там голые ноги. Franck Billé. Puskin was a source of optimism and pride for the myriad African American political and cultural groups that emerged after the abolition of slavery. In 1929 the African-American newspaper The Amsterdam News wrote: “In America Pushkin would have to ride in dirty Jim Crow cars, would have been refused service in restaurants, libraries, and theatres. For Pushkin was a Negro.” History man: making sense of race in Russia via the extraordinary life of Pushkin’s black forebear. Nobleman, spy and military engineer — the twisted truth behind Abram Petrovich Gannibal CALVERTJOURNAL.COM Интересны иллюстрации Георгия Мурышкина. Elena Evgrafova's photo. Andrew Kondrashov's photo. «Багрец!» Обнимашки Пушкина и Толстого. В Москве недалеко от метро «Смоленская» есть Плотников переулок. В этом переулке стоит дом, барельефы которого запоминаются сразу. CR2.LIVEJOURNAL.COM Denis Dragunsky. ОДНАЖДЫ, ПОЛВЕКА НАЗАД, НА УРОКЕ ЛИТЕРАТУРЫ Какой-то захожий студент-практикант задал нам вопрос: «Кто виноват в смерти Пушкина?» Как говорится, лес рук, град ответов. Дантес, Наталья, старик Геккерн, пасквилянт Долгорукий, граф Бенкендорф... Какая-то очень начитанная девочка сказала: «Может быть, Идалия Полетика?». «Нет! – сказал студент-практикант и указал пальцем на моего соседа по парте, известного на всю школу двоечника, хулигана и сочинителя неприличных стишков. – Ну, кто убил Пушкина?» Тот толкнул меня коленом под партой. Я, исключительно для смеха, шепнул ему: «Смдржвие! Црзм!» Он встал и пробурчал: «Царизм. В смысле самодержавие». «Правильно! – воскликнул студент-практикант. – Это пять!» И поставил ему пятерку в журнал и дневник. А он за это на перемене угостил меня сигаретой с фильтром. А вы говорите – вульгарный социологизм... От балясины до яйца | Жильё и жизнь. KNOWREALTY.RU: НАТАЛИ и АЛЕКСАНДР. Фонтан-ротонда у Никитских ворот с куполом из золотой чешуи и толстоногими колоннами на многоступенчатом мраморном постаменте, за которыми затаились неприметные фигуры Пушкина с супругой. Александр Сергеевич, разводящий руками, всей своей позой выражает недоумение и, кажется, очень хочет спросить: «Что за..?». В позе Натали, в ответ тянущей руку к мужу, читается успокаивающее: «Саша, не надо, пойдем отсюда». Jews with a sense of humor. В одесской школе учительница задает вопрос классу: – Дети, кто знает, что было в 1799 году? Кто знает? Как вам не стыдно такого не знать. В 1799 году родился великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин! Дети, а кто знает, что было в 1812 году? Встает Изя и отвечает: – Мне кажется, в 1812 году у Александра Сергеевича была бармицва… Пушкин – герой огромного количества анекдотов. Alex Grigoryev. Три ненастоящих Онегина: 1865, 1908 и 1946. Как изменилась жизнь! Дмитрий Минаев, «Евгений Онегин нашего времени», 1865 год: Бывало, он еще в постеле. Чтоб дать себя кухарке знать, Начнет пред нею не без цели Авторитеты разрушать, Бранить Вольтера и Бэкона, Корнеля, Гете и Мильтона И, булкой набивая рот, Цикорный кофе жадно пьет. Как враг прогулок и шатанья, Он сил напрасно не терял, И лишь статьи порой писал В одно реальное изданье, И часто пасмурен и хмур Был от помарок корректур. Михаил Пустынин, «Современный Онегин», 1908 год: Чудак мой, пасмурный Евгений Увы, по старому хандрил; Засиживался часто в «Вене», Зато к «Давыдке» не ходил; Он всякий спорт любил сугубо, И гимнастического клуба (Тот губит жизнь, кто не спортсмэн!) Он обязательный был член. На Невском покупал Баркова И, уж в постели, при свече, О женском он мечтал плече… Он не читал ни «Речь», ни «Слово», Но «Время новое» читал, – И Меньшикова одобрял. Александр Хазин, «Возвращение Онегина», 1946 год: В трамвай садится наш Евгений. О, бедный милый человек! Не знал таких передвижений Его непросвещенный век. Судьба Евгения хранила, Ему лишь ногу отдавило, И только раз, толкнув в живот, Ему сказали: «Идиот!» Он, вспомнив древние порядки, Решил дуэлью кончить спор, Полез в карман... Но кто-то спер Уже давно его перчатки, За неименьем таковых Смолчал Онегин и притих. Проект. «Что сделал бы Пушкин, если бы он был еврейский доктор (татарин-сапожник и т.п.) в том или другом случае?» Liza German's photo. Я не была «за» памятник Ленину в центре современной столицы независимого государства Украина. Скорее против. Но то, что произошло сегодня с памятником на бессарабке – это акт вандализма. Вандализму безразличны идеологии. Пинежский Пушкин (Поморский мультфильм). У каждого из нас – свой Пушкин. Северный юморной сказ-небылица на поморском языке о Пушкине и его жизненной судьбе, поведанный тремя женщинами-крестьянками. YOUTUBE.COM Hi-News.ru. В трех проекциях #высокийюмор http://dlvr.it/B5VHrL. Тема: «Стиль – больше, чем стиль». Тема стилей обширна. Это отнюдь не только стилевые различия поведения незамужней барышни и семейной дамы, дворянина и простолюдина. Но и, например, футбольное противостояние итальянского оборонительного стиля catenaccio и атакующего бразильского стиля jogo bonito. Русские деньги. Во времена Александра Первого молодой человек, который служил в столице в гвардии, особенно в кавалерии, должен был затратить в год не менее 20-ти тысяч на ассигнации. Собственно, именно 20 тысяч Анатоль Курагин стоил князю Василию, как вы помните. С другой стороны, Николай Ростов, который служил в армейских гусарах (гусарский полк достаточно дорогой полк, но все-таки он армейский), получал от родителей 10 тысяч в год. Но не имея хотя бы 10-ти тысяч в год, в гвардии было служить невозможно. Когда Александр Сергеевич Пушкин после лицея захотел поступит в гвардию, определиться в гвардейскую кавалерию, то Сергей Львович, отец поэта, сказал ему, что в пехоту – пожалуйста, а на гвардейскую кавалерию денег нет. Люди чести. «Совесть – сердечный караульщик, который, однако ж, часто спит», – написал старинный русский автор. Честь и совесть еще в 18 веке были в России понятием общим для всех сословий. В Европе же со времен Средневековья честь – это качество знатных людей. Российская знать стала в европейском смысле «благородной» только в середине 18 века. С.Абрамович К истории дуэли Пушкина. /Вопросы литературы. 1978. №11.Ноябрьская дуэльная история послужила для Дантеса хорошим уроком, и он на время утратил свою самоуверенность. Но в конце декабря, когда Дантес после болезни снова появился в гостиных, он почти отбросил осторожность. Он уже успел убедиться, что сочувствие общества целиком на его стороне («Бедный Дантес...», «Он принес себя в жертву...», «Какое великодушие...» – твердили все вокруг). К этому времени Геккерны, несомненно, узнали и о том, что Пушкин дал слово государю «не драться ни под каким предлогом». Об обещании, данном Пушкиным царю, мог рассказать Дантесу и Александр Карамзин, и Валуевы, и, что самое вероятное, его невеста Екатерина Гончарова. Не это ли и внушило Дантесу уверенность в полной безнаказанности, в том, что дуэли больше не будет? Дантес, как мы знаем, был человек «практический»: им руководили не только страсти, но и расчет. Его поведение в январе – после свадьбы – во многом предопределено этим сознанием безнаказанности. ПУШКИН И РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (сборник): Письмом Жуковского к С.Л. Пушкину от 15 февраля 1837 года («Последние минуты Пушкина») открывался пятый том «Современника», увидевший свет около 10 июня 1837 года. По причинам, не зависевшим от Жуковского, в его тексте отсутствовал даже намек на состоявшуюся дуэль, вообще не употреблено слово «рана» (смерть Пушкина предстала здесь скорее «как следствие таинственной болезни»). Подобное умолчание, конечно, бросалось в глаза современникам, возбуждало толки... Подобно тому, как Жуковский выносит дуэльную историю за пределы своего текста, Тютчев – в стихотворении – отказывается рассматривать ее на эмпирическом уровне: «Будь прав или виновен он, Пред нашей правдою земною – Навек он Высшею Рукою В «цареубийцы» заклеймен». Если бы Пушкин уцелел... LitCafe: Татьяна Толстая, "СЮЖЕТ". Вячеслав Десятов. Клон Пушкина: Старика Пушкина рисует Андрей Битов – автор рассказа "Вычитание зайца": "Не перебеги заяц дорогу... поспел бы Пушкин к Рылееву 13 декабря? И был бы Пушкин, автор "Ермака" и "Кочума", с бородой лопатой, как у Трубецкого или Волконского, в дружеском бородатом кругу, пахал бы да учил... сибирский долгожитель, реабилитированный в 56-м вместе с Пущиным...". Что было бы, останься Пушкин жив? Вопрос, волнующий Набокова, Битова и Толстую, – часть более широкого вопроса о сослагательном наклонении в истории. С Пушкиным он соотнесен нашими авторами потому, что живо интересовал самого поэта. Произведения всех трех писателей явно или неявно апеллируют к пушкинской "Заметке о "Графе Нулине": "В конце 1825 года находился я в деревне. Перечитывая "Лукрецию", довольно слабую поэму Шекспира, я подумал: что если б Лукреции пришла в голову мысль дать пощечину Тарквинию? быть может, это охладило б его предприимчивость и он со стыдом принужден был отступить? Лукреция б не зарезалась, Публикола не взбесился бы, Брут не изгнал бы царей, и мир и история мира были бы не те... Мысль парoдировать историю и Шекспира мне представилась. Я не мог воспротивиться двойному искушению и в два утра написал эту повесть. Я имею привычку на моих бумагах выставлять год и число. "Граф Нулин" писан 13 и 14 декабря. Бывают странные сближения". Несостоявшееся: дуэль Льва Толстого и Ивана Тургенева. См.: Михаил Берг : проза : Несчастная дуэль; Лотман. О дуэли Пушкина без «тайн» и «загадок» (о книге С.Абрамович «Пушкин в 1936 году»); журнал «Дилетант» (Знаменитые дуэли; Хотело ли российское государство погубить Пушкина; Убийцы поэтов: Дантес и Мартынов и др.); Преддуэльная история пушкина и т.д. Тема: «Время: персоны и персонажи». Булгарин, Фаддей Венедиктович. Пушкинская эпиграмма: Не то беда, Авдей Флюгарин, Что родом ты не русский барин, Что на Парнасе ты цыган, Что в свете ты Видок Фиглярин: Беда, что скучен твой роман. Г.Сосонко, Конец близок: Лермонтовский «Герой нашего времени» не имел поначалу успеха у публики. Первым, кто высказался положительно о романе, был Булгарин. Он оказывал помощь и начинающему провинциалу – Николай Гоголь первые серьезные гонорары за свои публикации получил именно от Фаддея Булгарина. Когда Грибоедов в 1826 году находился под арестом, Булгарин пересылал поэту книги и деньги. Уезжая в последний раз на Восток, Грибоедов оставил издателю свою знаменитую пьесу, написав: «"Горе" моё поручаю Булгарину. Верный друг Грибоедов. 5 июня 1828 года». Романом Булгарина «Иван Выжигин» зачитывалась вся Россия. Неслыханный по тем времена тираж книги (7000 экземпляров) разошелся очень быстро, и скоро потребовались переиздания. Первым русским романом, появившемся на иностранных языках, был тоже «Иван Выжигин». В Энциклопедическом словаре Брокгауза за 1832 год о Булгарине писали как о «величайшем русском писателе», называя Пушкина «многообещающим поэтом». Б.Парамонов, Русский европеец Фаддей Булгарин: Булгарин принимал участие в наполеоновском походе на Россию; хорошо зная местность, через которую проходила Великая Армия, он был полезным проводником, показал, в частности, брод через реку Березину. Шкловские коротышки, или Афоризмы по Шкловскому. Что за ошибка? Так, мелкое недоразумение. Misunderstanding, – англичане говорят. LECHAIM.RU. «Булгарин не травил Пушкина. Он только давал ему руководящие замечания». Sergey Orobiy. История про бабушку Лермонтова. Когда в 1841 году был опубликован «Герой нашего времени», в «Северной пчеле» появились сразу две хвалебные рецензии. Издание принадлежало Булгарину, который травил Пушкина и, по всей логике, должен был разругать роман Лермонтова. Лермонтов был очень удивлен. Кто же организовал эту рекламную акцию? Бабушка поэта, Елизавета Алексеевна. Она посетила Фаддея Венедиктовича и заплатила ему 500 рублей за хвалебные рецензии. Хвостов, Дмитрий Иванович. Хвостов пробовал свои силы во всех родах поэзии: писал драмы, оды, эпиграммы, басни , послания и т. д. Сочинения его составили семь томов и выдержали три издания, но в продаже почти не расходились. Автор, обыкновенно, сам скупал их и либо рассылал всем, кому мог, либо даже уничтожал. Свои сочинения он преподносил не только литераторам, но также посылал в разные учреждения, подносил митрополитам, архиереям, Аракчееву, Паскевичу и даже королю прусскому, от которого получил награду. Иногда граф Хвостов посылал свои произведения в одно учреждение в огромном количестве экземпляров; так, Академии наук он принёс в дар 900 экземпляров своей трагедии «Андромаха». Не ограничиваясь даровой рассылкой сочинений, он посылал иногда и свои бюсты. Публикацией и последующей скупкой своих произведений он в значительной степени расстроил своё состояние. Также он много тратил на поддержание журналов, в которых надеялся помещать свои стихи. Шаликов, Воейков, Борис Фёдоров эксплуатировали эту слабость Хвостова. Хвостов сказал: «Суворов мне родня, и я стихи плету». – «Полная биография в нескольких словах, – заметил Блудов, – тут в одном стихе всё, чем он гордиться может и стыдиться должен» (П. А. Вяземский). Максим Амелин. Граф Хвостов: писатель и персонаж: Реальный граф Хвостов не менее интересен, чем мифологический. Он прожил долгую и счастливую жизнь, почти 6 десятилетий посвятив литературе. Во многом именно продолжительность жизни стала одной из причин неприятия творчества графа. Кстати, подобной участи удостоился впоследствии и главный его недоброхот -- князь Вяземский. Хвостов пережил 4-х царствующих особ, пережил и не одно литературное течение, в том числе сентиментализм и романтизм. Литературная среда, в которой граф воспитывался, состояла из верных поборников классицизма. Гораций, Псевдо-Лонгин, Буало и Баттё становятся руководителями Хвостова на литературном поприще. Эстетика классицизма предполагала использование аллегорий, риторических приемов, инверсий и т. п. Следование классическим образцам для графа было обязательным. Кто может угодить разборчивости Муз? Я первый волю их нередко нарушаю, И воду из Кубры в Кастальский ток мешаю То изломаю ямб, то рифму зацеплю, То ровно пополам стиха не разделю, То, за отборными гоняяся словами, Покрою мысль мою густыми облаками; Однако Муз люблю на лире величать, Люблю писать стихи и отдавать в печать! «Ивану Ивановичу Дмитриеву». У Хвостова был зоркий глаз и чуткий слух на поэзию, он точно судил о современных ему литераторах, для него было не важно, к какому из литературных лагерей принадлежал сочинитель. Так, именно Хвостов предлагал кандидатуру Карамзина для избрания в Российскую Академию. Присутствуя на знаменитом экзамене в Царскосельском Лицее летом 1816 года, граф Хвостов по прочтении Пушкиным «Воспоминаний в Царском селе» отметил «перелом классицизму». 13 января 1826 г. он записывает в дневнике: «Я читал с удовольствием книгу, на сих днях появившуюся под названием стихотворения Александра Пушкина. В ней таланта много, остроты довольно, блеску еще более». М.А. Дмитриев в своих «Мелочах...» говорит: «Есть и у графа Хвостова стихи, которые назвали бы французы des vers a retenir (стихи для запоминания – фр.)». Например: Потомства не страшись его ты не увидишь! «К Г. Расилову» Или Выкрадывать стихи – не важное искусство! Украдь Корнелев дух, а у Расина чувство! «Грабитель» Вот надпись «К моему портрету» (1827) – ключ для понимания творчества графа: Семидесяти лет, старик простосердечный, Я памятник, друзья! воздвигнул прочный, вечный, Мой памятник, друзья, мой памятник – альбом Пишите, милые, и сердцем и умом! Пишите взапуски, пишите что угодно, Пусть кисть и карандаш играют здесь свободно, Рисует нежность чувств стыдлива красота, Промолвит дружбы в нем невинной простота, Я не прошу похвал, я жду любви – совета Хвостова помните, забудьте вы поэта. Анекдоты. Д. И. Хвостов: Лежа на смертном одре, Суворов давал предсмертные наставления близким к себе людям, которые входили к нему в спальню поодиночке на цыпочках и оставались несколько минут в присутствии духовника и исторически знаменитого камердинера Прошки. Когда вошел к умиравшему дяде Хвостов, в ту пору еще сорокадвухлетний свежий мужчина, но, кажется, уже сенатор, и стал на колени, целуя почти холодную руку умиравшего, Суворов сказал ему: – Любезный Митя; ты добрый и честный человек! Заклинаю тебя всем, что для тебя есть святого, брось твое виршеслагательство, пиши, уже если не можешь превозмочь этой глупой страстишки, стишонки для себя и для своих близких; а только отнюдь не печатайся, не печатайся. Помилуй Бог! Это к добру не поведет: ты сделаешься посмешищем всех порядочных людей. Граф Дмитрий Иванович плакал, и вышел, поцеловав руку умиравшего, который велел ему позвать его; жену, т. е. свою племянницу Татьяну Ивановну. Когда Хвостов возвратился в залу, где ожидали много мужчин «и женщин, интересовавшихся состоянием здоровья князя Италийского, которому оставалось только несколько часов жизни, знакомые и родные подошли к Хвостову с расспросами. – Увы! – отвечал Хвостов, отирая платком слезы, – хотя еще и говорит, но без сознания, бредит! Ползя, Упасть нельзя. (Граф Д. Хвостов) Александр НиколаевичРадищев.В.Якушкин, О Пушкине: Статьи и заметки. (М., 1899): За время царствованія Александра I мы встрѣчаемъ въ литературѣ всего двѣ-три замѣтки о Радищевѣ. То же самое и за царствованіе Николая I. Это происходило, конечно, не отъ забвенія о Радищевѣ и объ его дѣятельности. Когда въ очеркахъ литературы Греча, а потомъ и въ статьѣ А. Бестужева не было упомянуто о Радищевѣ, то Пушкинъ писалъ: „какъ можно... забыть Радищева? кого же мы будемъ помнить?" Но въ послѣдствіи Пушкину пришлось убѣдиться на личномъ опытѣ, что память о Радищевѣ надо держать про-себя, что высказывать ее не позволятъ: статья Пушкина о Радищевѣ не была пропущена цензурой. Фёдор Иванович Толстой-Американец. С.Бонди. Новые страницы Пушкина: Стихи, проза, письма. М., 1931. В 1820 году Толстой оскорбил Пушкина, распустив о нем какую-то скверную сплетню. Живя на юге, в изгнании, бессильный отплатить обидчику, Пушкин излил свое бешенство в эпиграмме 1820 года (тогда не напечатанной). Но этого было Пушкину мало; ему хотелось печатно заклеймить врага – и вот он вставляет в послание к Чаадаеву («Сын Отечества» за 1821 г.) стихи, перефразирующие эту эпиграмму: Что нужды было мне в торжественном суде Холопа знатного, невежды при звезде Или философа , который в прежни лета Развратом изумил четыре части света, Но, просветив себя , исправил свой позор, Отвыкнул от вина и стал картежный вор Толстой ответил Пушкину грубой и угрожающей нескладной эпиграммой, кончающейся словами: Примером ты рази, а не стихом пороки И не забудь, мой друг, что у тебя есть щеки. Получив свободу в сентябре 1826 г., Пушкин тотчас же (говорят, даже в первый день приезда в Москву) послал секундантов Толстому, но его не было в Москве, и дуэль не состоялась. А затем, повидимому, противников помирили – мы находим Толстого среди собутыльников Пушкина, он, старинный знакомый семейства Гончаровых, ввел Пушкина в дом его будущей невесты, и ему же поручил Пушкин быть сватом у матери Натальи Николаевны. Таким образом, в 1829 году американец Толстой стал одним из самых близких людей Пушкину. Яков Иванович Ростовцев. «Диалог В.Э. Вацуро и Н.Я. Эйдельмана» (14 декабря 1825 - Лекции online). Возвращаются декабристы, Герцен называет его имя, и старики выступают в его защиту… Н.Э.: Собственно имя – Яков Иванович Ростовцев, 1803 год рождения. Принадлежит к поколению, скажем, Одоевского и так далее. Был моложе Пушкина. Спорили потом декабристы, спорили, он сам к ним обращался: совершил он нравственный поступок или поступок абсолютно безнравственный, или заслуживает особого снисхождения, поскольку он пошел к Николаю и сказал декабристам: «Я иду. Можете меня убить», а потом вернулся и сказал: «Я сказал». В.В.: Но ни одного имени он не назвал на допросах… Н.Э.: Во всяком случае, ближайший друг, одноквартирец Оболенский, обнял его и сказал: «Я очень хотел бы задушить тебя этим объятием, но иди». Так или иначе, он предупредил Николая, и это сыграло большую роль в событиях 14 декабря. Это не просто предупреждение – гвардейские полки были приведены к присяге раньше, и это было предупреждение из Петербурга, в отличие от более ранних предупреждений, пришедших из Таганрога. Он не брал чинов. Это был романтический поступок. Кстати, очень любопытно, к вопросу о нормах поведения, Никитенко в своем дневнике объясняет, почему Ростовцеву не давали чинов долгое время: этот поступок казался слишком непонятен для Николая I – уж если пришел сообщать, так пришел, или, если на площадь – так на площадь. А тут и сообщает, и не сообщает. Уж очень романтически экзальтированное поведение. Любопытно – оказывается, романтизм заменяется реализмом не только в литературе, но и в нормах поведения даже на таком уровне в этот период. Какую роль сыграл Я.И. Ростовцев в подготовке отмены крепостного права? Уваров, Фёдор Александрович. Уваров пропал без вести в Петербурге 7 января 1827 года. Это таинственное исчезновение породило несколько версий о его дальнейшей судьбе. Ходили слухи, что Уваров уехал от семьи в Америку. В XX веке возникла гипотеза об идентичности Уварова-Чёрного и сибирского старца Фёдора Кузьмича. Современники же чаще всего предполагали самоубийство, вызванное раскаянием в неблаговидной тяжбе за лунинское наследство. Жена Уварова писала Бенкендорфу: Уже пять лет как я покинула Петербург, пребывание в котором стало для меня мучительным, единственно из-за этой Невы, где мой несчастный муж нашёл смерть. А. Востриков Книга о русской дуэли. Один из самых известных русских бретеров – Федор Александрович Уваров-Черный (свое прозвище он получил за цвет волос, в отличие от Уварова-Белого, но оно точно отразило и его характер). Это был человек мрачный и жестокий. В молодости он служил и воевал, дрался на дуэлях, в том числе с М. С. Луниным, с которым одно время поддерживал приятельские отношения, а затем и женился на его сестре. О его дуэлях мало известно, но сам факт буйной и даже кровавой молодости упоминается постоянно. Бретерство Уварова постепенно отступило в его легендарной биографии на задний план, заслонилось солидным чином (он дослужился до полковника гвардии, а затем действительного статского советника) и не очень чистоплотной, по мнению многих, деятельностью. Особенно грязным представлялся в глазах общества затеянный им процесс о наследстве М.С. Лунина (Лунин, как осужденный по первому разряду преступник, был лишен всех прав собственности): «Лунин завещал имения кузену Николаю, чтобы избавить своих крестьян от своеволия „черного Уварова“. Последний поднимает шум и доказывает, что завещание каторжника недействительно. „Уварова, – как писал Николай Лунин, – все делала и подписывала из страха к мужу“. Однако за два дня до Нового <1826> года царь пишет „согласен“ на документе, приостанавливающем притязания Уварова на тамбовские и саратовские деревни Лунина». Последним скандалом в жизни Уварова было его странное исчезновение в 1827 году: сорокасемилетний камергер и действительный статский советник вышел утром из дома, как обычно, и нигде более не появлялся. Его искали. Предположений было множество: и убийство, и самоубийство (из-за вероятных угрызений совести и чувства вины перед Луниным и женой). Позднее даже думали, что это именно он появился лет через десять в Сибири под именем старца Феодора Кузьмича (этой версии посвящена монография К.В. Кудряшова «Александр I и тайна Федора Козьмича»). Фраза из письма А.Я. Булгакова об исчезновении Уварова стала своеобразным приговором всей его жизни: «Жил, поступал дурно, а умер еще хуже…» Тургенев, Николай Иванович. Николай Тургенев (сын директора Московского университета), находившийся с начала 1824 года на лечении в Англии и участия в восстании декабристов не принимавший, был, однако, заочно приговорен к повешению и предпочел остаться за границей. Там он написал книгу «Россия и русские», только через полтораста лет переведенную с французского и напечатанную в России. В этом толстом томе есть что почитать, но здесь ограничимся несколькими строками: «Если задаться вопросом, в каком направлении суждено идти русскому народу, я бы сказал, что ответ на него уже предопределен самой действительностью: он должен идти к европейской цивилизации. <…> Его уже нельзя заставить переменить направление. И даже если бы это было возможно, кто в нынешнее время пожелал бы отвернуться от Европы и двинуться к Азии, к Китаю?». Михаил Леонтьевич Магницкий. Вадим Вацуро, Максим Гиллельсон. Сквозь «умственные плотины». Магницкий – гонитель просвещения в царствование Александра I – был не в чести у Николая I. Отставкой Аракчеева, Магницкого и некоторых других высокопоставленных лиц Николай I как бы отмежевывался от реакционного политического курса своего брата. Но смена лиц в правительственной верхушке не означала коренного изменения политики – просто сановники, уже скомпрометированные, были заменены новыми, которым еще предстояло запятнать себя. Магницкий был отставлен, но «дух Магницкого» встал над империей Николая I. А.И. Герцен: «Свободной России мы не увидим… Мы умрем в сенях, и это не от того, что при входе в хоромы стоят жандармы, а от того, что в наших жилах бродит кровь наших прадедов – сеченных кнутом и битых батогами, доносчиков Петра и Бирона, наших дедов-палачей, вроде Аракчеева и Магницкого, наших отцов, судивших декабристов, судивших Польшу, служивших в III отделении, забивавших в гроб солдат, засекавших в могилу крестьян. От того, что в жилах наших лидеров, наших журнальных заправил догнивает такая же гадкая кровь, благоприобретенная их отцами в передних, съезжих и канцеляриях». Алексей Константинович Толстой. Ямпольский - А.К. Толстой: Бывая во дворце, он пользовался единственным доступным для него средством – «говорить во что бы то ни стало правду». Толстой не раз защищал писателей от репрессий и преследований. Еще в середине 50-х годов он активно участвовал в хлопотах о возвращении из ссылки Т.Шевченко. Летом 1862-го он вступился за И.С. Аксакова, которому было запрещено редактировать газету «День», в 1863 г. – за Тургенева, привлеченного к делу о лицах, обвиняемых в сношениях с «лондонскими пропагандистами» (Герценом и Огаревым), а в 1864 г. попытался смягчить судьбу Чернышевского. На вопрос Александра II, что делается в литературе, он ответил, что «русская литература надела траур по поводу несправедливого осуждения Чернышевского». Император не дал договорить: «Прошу тебя, Толстой, никогда не напоминать мне о Чернышевском». Произошла размолвка, и результатов, на которые надеялся поэт, разговор не принес. Однако в обстановке все более сгущавшейся реакции это был акт гражданского мужества. Александр Михайлович Горчаков. Канцлер, крупный дипломат и т.д. Горчаков стал последним из двадцати девяти лицеистов первого выпуска – он умер через сорок шесть лет после Пушкина, в 1883 году. Щеголев, «Из жизни и творчества Пушкина»: В 1825 году в стихах, посвященных лицейской годовщине, Пушкин восклицал: Кому ж из нас под старость день лицея Торжествовать придется одному? Несчастный друг! средь новых поколении Докучный гость, и лишний, и чужой, Он вспомнит нас и дни соединении, Закрыв глаза дрожащею рукой... Владимир Сергеевич Печерин. Философ («Замогильные записки»). Выехав за границу, принял католицизм. Возможный прототип лермонтовского Печорина. Иван Сергеевич Гагарин. Ещё один блестяще образованный российский католик. Опубликовал в Париже работы Чаадаева «Философские письма» и «Апология сумасшедшего». Пётр Яковлевич Чаадаев. Одна из самых самобытных, драматических и глубоких личностей пушкинского времени. Иван Петрович Пнин. Поэт и бастард (внебрачный сын фельдмаршала Репнина). Александр Иванович Чернышёв. Военно-дипломатический агент императора Александра I при Наполеоне Бонапарте, сенатор, генерал. Авдотья Ивановна Голицына – «princesse Nocturne» («княгиня ночи»). В своей «Истории русской интеллигенции» (1906—1911) академик Д.И. Овсянико-Куликовский ставит рядом Чаадаева и Евгения Онегина, Грановского и Дмитрия Рудина. Газе, Карл Бенедикт. На протяжении нескольких десятилетий Газе вёл на смеси древнегреческого языка с новогреческой кафаревусой и неологизмами интимный дневник, где отразились его гурманство, сексуальные приключения и сложные отношения с коллегами-филологами. Газе – один из самых известных эллинистов и фальсификаторов своего времени. Дурова, Надежда Андреевна. Первая в русской армии женщина-офицер (известна как кавалерист-девица) и писатель. «Седло было моею первою колыбелью; лошадь, оружие и полковая музыка – первыми детскими игрушками и забавами». Император, поражённый самоотверженным желанием женщины служить родине на военном поприще, разрешил ей остаться в армии. А чтобы родня не смогла её найти, перевёл её в Мариупольский гусарский полк в чине подпоручика под именем Александрова Александра Андреевича. «Тексты и авторы». Елена ШВАРЦ: «Западно-восточный ветер» - Вавилон: ПУШКИН ЦЕЛУЕТ РУКУ АЛЕКСАНДРОВУ О, не забудется Девица Надежда Дурова, гусар! Забвение себя, отвага – Ей горький дар. Она была Кузнец-девица И воск переплавляла в медь, Она сумела измениться И выбрать образ, свой забыть. Глаза зажмурить – и решиться, В себе поерзать – и шагнуть, И вот – не бусы, а медали Ей красят грудь. Однажды руку ей при встрече Привычно Пушкин целовал, Она смутилась: «не привык я», – А «-ла» упрятала в карман. Печально мы по воле Бога Стократ меняем кровь и лик, Она же вольно изменилась, И стала в старости – старик. Она по залам и гостиным Бродила мрачно, как изгой, Не любят люди перепрыги И когда сам себе чужой. Но можно так преобразиться И измениться до конца – Глаза откроешь – и не скроешь Сиянье грубого лица. Проект. О каком примечательном историческом персонаже не написано стихов? Почему? Найдите «поэтическое» в незаметной биографии. Эмин, Фёдор Александрович.Данные о месте рождения и происхождении крайне противоречивы. О первых 25-ти годах жизни Эмина существует четыре различных рассказа, полных счастливых случайностей и благополучно разрешающихся приключений, но не имеющих в силу крайней разноречивости между собой почти никакого биографического значения. Один из биографов Эмина предполагает даже, что все эти рассказы вымышлены и притом вымышлены самим Эмином с целью скрыть своё истинное происхождение и таким образом отвести глаза от какого-то таинственного и, очевидно, не делающего ему чести приключения в Турции, сущность которого никому не была известна... В течение 9 лет, которые прожил он в России, им было издано более 25 книг переводов и своих собственных сочинений разного рода, среди которых встречаются и 3 тома «Российской истории», и назидательная книга «Путь ко спасению»! Правда, в первых произведениях слог его, по отзывам современников, страдает некоторой грубостью и шероховатостью, зато в следующих, вышедших, например, в 1764 году, Эмин владеет русским языком настолько искусно, что в этом отношении смело может быть поставлен наряду с хорошими писателями того времени. Федор Васильевич Каржавин.История русского свидетеля Войны за независимость в выпуске Российско-американских сюжетов: https://www.facebook.com/Russia.and.America/posts/1685933801623114 (Российско-американские сюжеты added 5 new photos). «Русский американец» Федор Каржавин. В годы Войны за независимость несколько русских подданных находились на американском континенте. Эстляндский дворянин Г.Х.В. фон Розенталь служил в континентальной армии под именем Дж.Роуз, среди гессенцев (то есть наемником, отправленным в Америку королем Георгом) служил уроженец Ревеля Захар Бобух. Но наибольшую известность получил Федор Васильевич Каржавин (1745-1812). Его детство и юность были довольно необычными для русского человека XVIII века: семи лет от роду Федор Каржавин попал в Европу: сначала в Лондон, где жил дядя Ерофей (Ерофей Никитич, кстати, был первым переводчиком на русский «Гулливера»). Потом путь отрока пролег в Париж, где он поступает в Сорбонну. Он сводит знакомство с учеными мужами Франции, помогает первому королевскому географу чертить карту Балтийского моря, переводит Монтескье, архитектора Витрувия, а заодно «Жизнь славного французского разбойника Картуша». В Отечество он вернулся 20 лет от роду. Не один – с другом, молодым академиком римским, флорентийским, болонским и клементийским – Василием Баженовым. Знакомство это принесет впоследствии обоим пользу немалую. Но пока сын предстал перед Каржавиным-отцом. Ожиданиям Василия Никитича не суждено сбыться: зело образованный вьюнош не желает идти по коммерческой части – хочет и впредь заниматься науками (в чем его горячо поддерживает дядя, «неблагородный человек Ерошка»). Так отец и сын поссорились, и Федор был лишен права на наследственные 300 тысяч. Федор восстал против отцовской тирании и бежал из дома. Бунтарь устроился учителем в Троице-Сергиевом монастыре. Работа там была скучна и монотонна. Каржавин пристрастился к переводам. Продолжалась эта работа три года. «Больно мне знать, что на родине, кою я всем сердцем люблю, я лишний человек», – произносит Каржавин едва ли не первым роковое для русской интеллигенции слово. В конце апреля 1773 года, «взяв отпуск по болезни от Кремлевской экспедиции», Каржавин снова отправился в Европу, а в сентябре 1776 г. – на остров Мартинику. Началось его большое американское путешествие, продолжавшееся до 1788 г. За это время он несколько раз побывал в Соединенных Штатах... Из письма президенту Континентального конгресса Джону Хэнкоку: «...бригантина «Ле Жантий», р. Джемс, 15 июня 1777 г. Милостивый государь, Вам, несомненно, известно, что, как сообщают газеты, король Георг нанял 20 тыс. русских, которые должны прибыть на его кораблях, чтобы сражаться с американцами. Не может ли быть в этом случае полезен американскому конгрессу человек, в совершенстве владеющий русским языком? ... если конгрессу нужен человек, знающий русский язык, то я предлагаю ему свои услуги как переводчик и толмач, поскольку это может оказаться для него полезным. Если вы пожелаете удостоить меня ответом по-французски или по-латыни (так как английского языка я не знаю), то благоволите прислать его в Брэдоу на вышеупомянутую бригантину, чем премного меня обяжете. Федор Каржавин, российский офицер»... Наиболее важным и интересным свидетельством близких связей Ф.В. Каржавина с восставшими колонистами и их руководителями является проект посылки его в С.-Петербург со специальной дипломатической миссией от конгресса Соединенных Штатов. В 1788 г. ему разрешили вернуться в Россию (по дороге домой Федор Васильевич попал в самую гущу Французской революции, но о том нет никаких достоверных сведений, а сам Каржавин почел за разумное о сих своих похождениях не распространяться). Вернувшись в Россию, Каржавин не переставал интересоваться американскими сюжетами и систематически обращался к ним в своих многочисленных публикациях. Тем самым он стал первым русским, который конкретно воплотил и пропагандировал взаимовлияние культур России и США. Показательно, что предисловие к одной из своих книг Ф.В. Каржавин подписал: «Русский американец». Особый интерес представляет решительное осуждение Каржавиным рабства негров, что было так характерно для передовых кругов русского общества того времени. Демократизм и сочувствие Ф.В. Каржавина неграм и порабощенным индейцам Америки ярко проявились также в его характеристике так называемых «диких» народов. «Двенадцать лет я выжил в различных областях как холодные, так и теплые Америки, – писал Каржавин, – был всего 28 лет вне отечества... множество народов я видел, которые не так живут, как мы, не так, как и прочие европейцы; видел я людей разумных, видел и глупых, везде я нашел человека, но дикого нигде, и признаюсь, что дичее себя не находил». Умер он скоропостижно в 1812-м (по некоторым предположениям, покончил с собой в состоянии депрессии). Сначала о нем забыли. Спохватились к концу XIX века: историки, лингвисты, литературоведы, географы, искусствоведы, этнографы, даже биологи – Каржавин оставил брошюру «Описание вши, виденной в микроскоп» с собственными гравюрами. После Каржавина остались в рукописях многочисленные переводы с французского. Александр Борисович Куракин. Е. Строганова (Новые книги): Судьба князя Куракина интересна тем, что на протяжении трех царствований (Екатерины, Павла и Александра) он находился в центре политической жизни России. Дядей и опекуном князя был граф Н.И. Панин. Куракин воспитывался во дворце вместе с великим князем Павлом Петровичем, который всю жизнь считал его своим другом. Князь принимал участие в знаменитом путешествии по Европе графа и графини Северных (Павла и Марии Федоровны) в 1781 – 82 гг. С воцарением Павла Куракин получает звание вице-канцлера, принимает деятельное участие в истории с Мальтийским орденом, а затем становится бальи Священного совета ордена. При Александре Куракин активно участвует во внешней политике. Именно он вел переговоры о мире в июне 1807 г. в Тильзите, которые, как известно, увенчались успехом. В последующие несколько лет Куракин был русским послом в Париже, и его требование паспортов в июне 1812 г. Наполеон сделал поводом к объявлению войны России. Стоит ли пояснять, что это важная фигура в истории Российской империи. Павел БАСИНСКИЙ, «Моветристика»:Федор Александрович Эмин – личность темная и загадочная. Сама его биография могла бы стать сюжетом авантюрного романа. Где и когда он родился – точно не известно. Известно только, что, оставив Киевскую духовную академию, где он учился, Эмин бежал в Турцию, принял там магометанство и некоторое время служил янычаром. Затем много скитался по Азии, Европе и Африке. Наконец, в Лондоне явился к русскому посланнику, вновь принял православие и в 1761 г. вернулся в Россию, чтобы стать едва ли не первым литературным предпринимателем. За восемь лет он выпустил двадцать пять книг, в том числе семь романов. Он был единственным автором издаваемого им журнала «Адская почта» и гораздо раньше Карамзина написал несколько томов «Российской истории» – впрочем, совершенно недостоверной. Эмин точно уловил интерес массового читателя к жанрам любовного и авантюрного романа и сначала переводил такие романы, а затем создал и свои собственные – в том же вкусе: «Непостоянная фортуна, или Похождения Мирамонда» (1763) и «Письма Ернеста и Доравры» (1766). Из социальных низов происходил и Михаил Дмитриевич Чулков. Прежде чем стать писателем, он был актером на второстепенных ролях, а затем «дослужился» до места придворного лакея. Впрочем, он и сам подчеркнуто противопоставлял себя писателям-дворянам, называясь «мелкотравчатым сочинителем». Тем не менее его любовно-эротический роман «Пригожая повариха, или Похождения развратной женщины» (1770) имел немалый успех да и сегодня читается гораздо лучше прозы какого-нибудь «Плейбоя». В этой эротике не было натужности, механицизма, которые отличают нынешние литературные сочинения подобного рода. Чулков был простодушен, как и его главная героиня Мартона, зарабатывавшая на жизнь своим крепким и привлекательным телом, сводившим с ума богатых старичков и молодых людей. Матвей Комаров, «житель царствующего града Москвы», был и вовсе из крепостных. Зато название его популярного романа и сегодня достойно быть занесенным в Книгу Гиннесса... благодаря своей длине. Вот оно: «Обстоятельные и верные истории двух мошенников: первого российского славного вора, разбойника и бывшего московского сыщика – Ваньки Каина со всеми его сысками, розысками, сумасбродною свадьбою, забавными разными его песнями, и портретом его. Второго французского мошенника Картуша и его сотоварищей». Но самым известным романом Комарова стала обработка переводной повести об английском рыцаре Георге – «Повесть о приключениях английского милорда Георга...». Чтобы дать представление о популярности этой книги, написанной в конце ХVIII века, достаточно напомнить: именно ее имел в виду Н.А. Некрасов в середине ХIХ века в поэме «Кому на Руси жить хорошо?», когда сетовал, что русские мужики с базара несут не Гоголя и Белинского, а «милорда глупого». То есть роман этот пользовался массовым, истинно народным спросом спустя более чем полвека! Интересно, кто из нынешних «массовых» романистов сможет похвалиться такой популярностью в середине будущего, ХХI века? Фаддей Венедиктович Булгарин. Мысль о том, что его «Выжигин» адресован непросвещенной аудитории, разделяли и Иван Киреевский, и Александр Грибоедов, сообщавший автору о том, что часто застает слугу своего Александра за чтением «Выжигина». Говорили, будто бы и император Николай I называл Булгарина «королем Гостиного двора». И, наконец, Василий Трофимович Нарежный. О личности Нарежного мало известно. Родился там же, где и Гоголь, в одном из местечек Миргородского уезда, в семье мелкопоместного шляхтича, обедневшего до спорности его прав на дворянство. Однако окончил дворянскую гимназию при Московском университете, в который затем и поступил на философский факультет. Университет не окончил по неизвестной причине. Служил чиновником в только что принявшей русское подданство Грузии. Затем работал в министерской канцелярии в Петербурге. Некоторую известность получили его «Словенские вечера» и «Два Ивана» (последний роман оценил Пушкин). После катастрофы с романом «Российский Жильблаз», который был запрещен к печати (уже вышедшая часть была изъята из обращения), вновь впрягся в канцелярскую лямку, в 1815 г. получил место столоначальника в одном из петербургских департаментов, где и работал до самой смерти. Умер в 1825 г. в возрасте сорока пяти лет. В чем заслуга Булгарина и Нарежного? Разумеется, не только в том, что они писали живо и увлекательно. Это-то как раз наносное, заимствованное – прежде всего от Лесажа и Фильдинга. Заслуга их в том, что они дали России романы, в которых Россия впервые стала узнавать самое себя. Глеб Шульпяков. В тот же день мы продолжили поиски могилы Ивана Петина, полковника лейб-гвардии Егерского полка, человека, которому Батюшков посвятил знаменитое стихотворение «Тень друга». Иван Петин погиб в битве народов под Лейпцигом, в которой участвовал и Батюшков. Кстати, известные «обитатели» 19-го века могут «подселяться» в него и из 20-го: Учительская династия Раменских. Масштабная мистификация, созданная учителем, литератором-любителем и краеведом, инвалидом Великой Отечественной войны Антонином Аркадьевичем Раменским (1913–1985) в 60–80-е гг. Согласно популяризованной им на страницах областной, а затем и центральной прессы легенде, его семья на протяжении веков способствовала развитию просвещения в России и была знакома со многими знаменитыми людьми. Раменский создал многочисленные подделки, подтверждающие мистификацию, в том числе успешно фальсифицировал автографы и рисунки Пушкина, введя в заблуждение известных пушкинистов. Andrey Teslya. Есть удивительные персонажи – вроде бы все при них, чтобы стать если и не любимцами историков, то удостоиться десятка монографий и регулярно пополняемого перечня статей – ан нет, и даже нельзя сказать, что монографий нет и статьи не выходят – а все не срастается, коготь, коим зацепиться за подоконник истории, упорно соскальзывает – вот в русской истории таков Осип Петрович Козодавлев. Всем пригож – родился в 1754 г., в лейпцигском университете учился, Ломоносова издавал, устав русских университетов составлял, сенаторствовал, девять лет был министром внутренних дел – и в какие годы! с 1810 по 1819 – десять лет редактировал «Северную почту», последовательный защитник запретительного тарифа и развития русской промышленности – и несколько раз историки к нему подступались – Сухомлинов в 6-м томе «Истории Российской академии» опубликовал материалы к его биографии, в 500 страниц, Шильдер не только в «Императоре Александре I» подобно останавливается на деятельности Козодавлева, но и большую часть его архива сохранил (до сих пор хранится в составе архива Шильдера), затем Предтеченский изучал – долго и плодотворно, со статей 20-х гг. до «Очерков...» 1957 – но вот не судьба, видимо, все так и остается он какой-то бледной фигурой в памяти, которую припоминают время от времени – но все более по смежности с чем-то другим. – вот мне и любопытно: это случайность, «не задалось» – или в нем самом нет чего-то, что могло бы развернуть его к публике. – ведь много есть таких персонажей – и большие, и влиятельные, и много сделавшие – а рассказать именно о них вроде как и нечего, пространство очерчено, но как мелом на асфальте силуэт. Тарас Шевченко. Вадим Жук. Мы с Тарасом Шевченко земляки. Потрясающий поэт и художник набирался силы и ума в Петербурге. И первоначально был погребен на православном Смоленском кладбище. Мы с Олей жили в мастерской на 16 линии Васильевского острова. Перейдешь мосток через Смоленку, прямо лютеранское, а налево православное. Туда ко Ксении Петербургской ходят. И Арина Родионовна тамошняя. Жил Тарас, когда учился в 4-ой линии. Близко было ходить в Академию. В юношестве я пропадал в Академии художеств. Зарабатывал копейки позированием, дружил с живописцами и скульпторами. Всегда с уважением глядя на мемориальную шевченковскую мастерскую. Брюллов абы кого не выделит и не полюбит. Был я и на Чернечей-Тарасовой горе на Днепре. И в музее был. И наслушался каким истериком, непробудным алкашом, невыносимым человеком был Тарас. Стоп! Ты проживи крепостную юность с малой надеждой на выкуп, нищую петербургскую, посходи с ума в ссыльной солдатчине, где садисты не дают тебе ни карандаша, ни кисти... И сохрани веселый ровный характер. Генри Дэвид Торо. 1849: «Правительству выгодно, когда люди разобщены, а еще лучше оно себя чувствует, когда об управляемых можно вовсе не думать». «Может ли гражданин хоть на секунду передоверить свою совесть законодателю? Зачем тогда каждому человеку совесть? Я думаю, что мы прежде всего должны быть людьми, и только потом – подданными». «Результатом всеобщего заблуждения из-за чрезмерного почитания закона является то, что вы можете видеть колонны солдат, рядовых и полковников, капитанов, капралов и всех прочих, марширующих стройными рядами через горы и долы на войну против своей воли и, увы, против здравого смысла и совести, что делает их марш, в самом деле, невероятным и вызывает сердечную боль. Внутри себя каждый из них не сомневается, что дело, которым их принуждают заниматься – отвратительно, ибо миролюбие – естественное свойство человека». Жомини, Генрих. Alex Grigoryev (https://www.facebook.com/grigusa). О прошлом и будущем войны. О Жомини я узнал от Дениса Давыдова: «Говорят, умней они... Но что слышим от любова? «Жомини да Жомини!» А об водке ни полслова». История жизни военного мыслителя Антуана Жомини демонстрирует, как изменились представления о войне и патриотизме всего лишь за два столетия. До конца дней Жомини был гражданином Швейцарии. При этом, он сделал карьеру в армии Франции и был высоко ценим Наполеоном (на мой взгляд, похвала гения стоит больше тысячи орденов). Наполеон же разрешил Жомини поступить на военную службу России. То есть, швейцарец стал генералом сразу в двух армиях. Во время войны 1812 года это стало неудобным, но Жомини проявил тактический талант – он остался во французской армии, однако попросил направить его в тылы, организовывать снабжение. В 1814 году Жомини поругался с наполеоновскими маршалами и вновь надел русский мундир, став советником царя Александра Первого: однако в боях с французами он не участвовал (при этом, портрет, который иллюстрирует этот пост, находится в Эрмитаже, в галерее героев войны 1812 года). После окончательного краха Наполеона, французы обвинили Жомини в предательстве – он ведь знал и личные качества наполеоновских маршалов, и состояние войск, и планы кампаний. Наполеон – уже сосланный на остров Святой Елены – защитил репутацию своего бывшего генерала, напомнив, что он вообще-то швейцарец и требовать от него преданности императору не следует. Жомини еще однажды оказался в столь же этически непростой ситуации, когда Николай Первый призвал его, чтобы помочь советами во время Крымской войны, где Россия вновь воевала с Францией. Жомини первым предложил ныне используемые термины «театр военных действий» и «передний край». В 1836 году Жомини предсказывал, что увеличение мощности оружия неизбежно приведет к тому, что «мы будем вынуждены вновь вернуться к средневековому опыту, иначе батальон может быть уничтожен даже не увидя противника. Мы вероятно вновь увидим воинов, полностью покрытых броней, и коней, защищенных таким же образом». А вот его главный вывод оказался точным: «Война превратилась в кровавую и неразумную борьбу огромных масс людей, вооруженных оружием невообразимой силы. (...) Мы будем вынуждены вновь жить во времена гуннов, вандалов и татар». Право, личность и государство в идейном наследии русских либералов (http://www.liberal.ru/articles/5806). Были два таких человека, находившиеся в дружеских отношениях: Бенкендорфи Николай I. Бенкендорф не был, конечно, совершенным человеком, но он был абсолютно порядочным, и то, как он представлен в нашей литературе, в том числе и научной, – полнейшая ложь. Но этот порядочный человек существовал и функционировал в нормативной системе полицейского государства. И Николай точно так же. Что сделал Николай, когда назначал Бенкендорфа? Он подарил ему носовой платок. И сказал: «Вот возьми, ты теперь будешь утирать слезы страждущим». И эта миссия проходит через всю деятельность Бенкендорфа. Он боролся за нравственность Пушкина, боролся за то, чтобы тот крамолу всякую не нес, чтобы скабрезные стишки не писал. Он о поэте заботился. Но такая забота интеллигенцию больше всего и возмущала, потому что интеллигенция существует посредством свободы, а не обычая. И Бенкендорф со временем стал восприниматься ею, как чудовище. А теперь – история, с Бенкендорфом связанная, которая в России всех восхитила как показатель заботы государства о людях. История такая. Весьма небедный мужчина овдовел и остался один с дочерью. Через некоторое время он второй раз женился, у новой жены была какая-то собственность, но небольшая. Они прожили некоторое время, и мужчина умер. И эта вторая жена решает прибрать всю собственность в свои руки, отдав падчерицу в монастырь – с тем, чтобы постричь ее в монахини. Доходит история до Бенкендорфа. Какой, говорит Бенкендорф, позор. Неужели у нас в стране такие мерзости могут случаться? Приходит к Николаю, тот говорит: слушай, ты уж разберись, пожалуйста, дорогой. И Бенкендорф разобрался. Разобрался так, что всю собственность, которая принадлежала и отцу, и мачехе до брака, передали этой дочери, а мачеху постригли в монахини. Это – типичный пример функционирования полицейского государства. В правовом государстве любой человек спросит, во-первых, о том, почему мачеху лишили ее законной собственности, а во-вторых, о том, как это так – взять и постричь в монахини распоряжением власти. В России же с ее особым менталитетом, со сплетенностью права и нравственности, с их неразличенностью, такое решение выглядело верхом справедливости. И поэтому для российской интеллектуальной традиции важно было развести эти вещи и показать, что право и нравственность – разные области. Нравственность существует как внутренняя свобода человека, как его самоопределение через чувство долга. Право же принципиально допускает разнообразный нравственный выбор, предполагает широкий спектр этого выбора и тем самым позволяет человеку самоопределиться. Мы высоко ценим нравственный поступок человека именно потому, что понимаем, что он мог поступить и иначе. Любое принуждение в нравственной сфере уничтожает нравственность. Кюстин, Астольф де (https://ru.wikipedia.org/wiki/Кюстин,_Астольф_де). Россия в 1839 году – Википедия (https://ru.wikipedia.org/wiki/Россия_в_1839_году). Когда в 1951 г. книгу «Россия в 1839 году» опубликовали в США, в предисловие к ней глава ЦРУ Беделл Смит написал: «Очерк де Кюстина можно назвать лучшим произведением, когда-либо написанным о Советском Союзе». Россия – страна фасадов – Денис Захаров – Блог – Сноб (https://snob.ru/profile/28968/blog/87611?v=1461244447). Цитаты из де Кюстина: О Кремле.«Хотя каждая башенка, каждая отдельная деталь Кремля имеют свою индивидуальность, все они говорят об одном и том же: о страхе, вооруженном до зубов. Жить в Кремле, это значит не жить, но обороняться. Гнет порождает возмущение, возмущение вызывает меры предосторожности, последнее, в свою очередь, увеличивает опасность восстания. Из этой длинной цепи причин и следствий возникло чудовище – деспотизм, который построил для себя в центре Москвы логовище – Кремль!» с.187 О наших традициях.«Величайшее удовольствие русских – пьянство, другими словами – забвение. Несчастные люди! Им нужно бредить, чтобы быть счастливыми. Но вот что характеризует добродушие русского народа: напившись, мужики становятся чувствительными, и вместо того, чтобы угощать друг друга тумаками, по обычаю наших пьяниц, они плачут и целуются. <…> Россия, думается мне, единственная страна, где люди не имеют понятия об истинном счастье. Во Франции мы тоже не чувствуем себя счастливыми, но мы знаем, что счастье зависит от нас самих; в России оно невозможно». с. 191 / с.120 О патриотизме. «Любовь к своей родине для русских лишь средство льстить своему властелину. Как только они убеждены, что их господин и повелитель не может их услышать, они говорят обо всем с исключительной откровенностью, которая тем ужаснее, что она крайне опасна для выслушивающих их излияния». с.44 Философы. Vadim Vasilyev. Профессор Гельмут Гирндт из Дуйсбурга, один из самых больших знатоков философии Фихте, рассказывал о наукоучении образца 1812 года. Фихте в то время много рассуждал о важности усмотрения некоего высшего света. Как раз тогда его слушал Шопенгауэр. По его словам, Фихте поучал студентов в кромешной тьме. Задание. Охарактеризовать какой-либо исторический период через фигуры второстепенных и малоизвестных персонажей. Тема: «Отношения современников». В каких отношениях состояли выдающиеся деятели культуры, бывшие «современниками друг друга»? Например, Альфред Теннисон и Роберт Браунинг. Суриков и Лев Толстой. И т.д. | 106-108, П | |||||||||
| Разрыв поколений. В.Александров «Осужденный Онегин» /Литературный критик. 1937. По Д.Д.Благому, Пушкин выдвигал «целую стройную социально-экономическую теорию». Дворянство сильно, поскольку оно сидит на земле, – источнике его классово-экономической жизни, – живет в своих поместьях, вотчинах, – прочно держится на хозяйственно-экономических корнях. Дворянин и исторически, и по своей социально-экономической природе – помещик. Перестает он быть помещиком, и – «...вот причина быстрого упадка нашего дворянства: дед был богат, сын нуждается, внук – идет по-миру»... Душевный мир Онегина, его «тоска, сплин, скука, хандра», является «по Пушкину, результатом его извращенного социального бытия, которое, в свою очередь, – результат ненормальности бытия экономического»... Гакстгаузен в своей известной книге о России говорит об исходе дворянства из столицы в деревню и в провинциальные города, начавшемся будто бы с 1812 г. («die Katastophe von 1812»)... В январе 1836 г. сестра Пушкина пишет своему мужу: «...это приводит только к разлитию желчи; я не помню, чтобы он (Пушкин) был когда-нибудь в таком отвратительном настроении. Он кричал до хрипоты, что он предпочитает отдать все, что у него есть (со включением, может быть, и жены), чем иметь снова дело с Болдиным, управителем, ломбардом и т.д.»... «Онегин, это русский» – говорит Герцен – «он возможен только в России... он никогда ничем не занимался, человек лишний в той сфере, в которой находится, и не имеющий характера, чтобы из нее выйти». Интересно исследовать разрывы исторического времени. Когда происходящее (например, в переходное время – «время перемен») вдруг обесценивает авуары старших поколений. Когда оно перестаёт пониматься, то есть проблематичнее становятся сами правила игры (и ты уже не пребываешь в своём времени, как «рыба в воде»). Когда в социальную жизнь вторгаются новые группы, классы и т.д. Когда «трещина» между социальными «возрастами» растёт на глазах. Мы сами стали свидетелями такого «раскола смыслов» в 90-е годы. Раскола, так и не преодолённого. Мы можем видеть его и в своей собственной «микроистории». Возьмём наши школы. Там немало людей за 65-70. Нередко их жизненный и социальный опыт уникален. Задача – найти смысловые шлюзы для расшифровки этого опыта. А для этого нужно обновить систему школьной коммуникации. Идея поколения Хиггс, Джиллеард, Джонс - Эгоистичное поколение: исследование концепции: Хотя поколение, несомненно, важный для социальных наук термин, он концептуально многозначен. Когда он используется в качестве эпитета (например, «поколенческая справедливость» или «поколенческий стиль»), его двусмысленность растет. Дэвид Керцер вводит удобное различение четырех значений термина: «поколение как способ описания родства; поколение как когорта; поколение как стадия жизни; и поколение как исторический период» [Kertzer]. Он указывал, что «различные значения поколения смешиваются, иногда преднамеренно» и широко используются публикой, несмотря на многозначность. Вполне возможно, что тема межпоколенческой справедливости и проблема эгоистичного поколения приводит нас к фигуре изгоев, эдаких козлов отпущения, вокруг которых разворачивается моральная паника. Работа Джиллеарда и Хиггса [2005] ставит под сомнение необходимость отказаться от термина поколение. Исследователи комбинируют социологическое и внесоциологическое значения термина, понимая когорту как поколение и исторический период, и попытались переопределить его через понятие «поколенческое поле». Для этой задачи задействовано понятие поколенческой позиции Мангейма, связанное с поколенческим стилем. Эти мангеймовские понятия исследователи приравнивают к понятиям поля и габитуса Пьера Бурдье. Они показывают, как специфический поколенческий габитус может формироваться в течение жизни, структурируя и структурируясь поколенческим полем. Джиллеард и Хиггс сосредоточились на поколенческом поле третьего возраста и его габитусе, рассматривая их как результат социальных процессов, запущенных культурной революцией «долгих шестидесятых». Они предположили, что когорта 1940-х годов рождения сформировала авангард, определивший специфическое поколенческое поле, чей габитус возник в поколенческом расколе того периода. Может ли такое понимание поколения пролить свет на дебаты об эгоистичном поколении и поколенческой справедливости в странах Запада? Очевидно, текущие проблемы межпоколенческих отношений отличаются от ситуации «долгих 1960-х». Тогда проблема рассматривалась не как возрастная, а исключительно молодежная, связанная с новым поколением, которое стремилось дистанцироваться от ценностей и привычек своих предшественников, отвергая их ограниченность, самодовольство, одержимость статусами и старомодные вкусы. Новая молодежь хотела построить другой мир, лучший, захватывающий, где свободный выбор и самовыражение будут цениться, а ограничения и чопорность окажутся отвергнутыми. Будущее было иным, и будущее было в руках молодых. Иными словами, поколенческий разрыв 1960-х служил маркером прогрессивного разрыва с прошлым, который открывал новые перспективы. Поколенческий разрыв в современном обществе происходит не между молодёжью и пожилыми. Это разрыв между теми, кто молод сегодня, и теми, кто уже был молодым, но отказался упустить возможности «другой» (second) современности. В отличие от предыдущих эпох, когда взросление и старость протекали быстро, сегодня люди остаются деятельными (agentic) и в поздней жизни. Поскольку культурное поле третьего возраста действует в первую очередь через поколенческий габитус бэби-бумеров, это отчасти переопределило природу послевоенного государства всеобщего благосостояния в США и Европе, нанеся очевидный ущерб тем, кто больше всего нуждается сегодня в помощи. Культ выбора и универсального эгалитаризма больше не является прогрессивным структурирующим принципом жизни индивида и западного общества в целом. Поэтому люди, пересекающие 60-летний рубеж, обнаруживают, что, обеспечивая свою старость, они, как когорта, ограничивают жизненные перспективы молодых. Им вменяется ответственность за формирование эгоистичного поколенческого поля, которому присущи принцип «разбогатей быстро», узкий горизонт планирования, большая забота о личном благе, чем об общественном. Такая рамка понимания и приписывания социологического значения поколению полезна для размышлений о поколенческом эгоизме. | 109-112, П | |||||||||
| От Адама Смита. Пушкин, Толстой, Островский - Отечественные записки (А.Солнцева): Настоящим, родовым имением Пушкиных были нижегородские Болдино и Кистенево. Факт непопулярный, но Пушкин происходил из семьи крупных землевладельцев: крупным считался помещик, имевший больше 500 душ, таких в России было только 3 726 (по данным восьмой ревизии – 1833 год) и 3 858 семей (по данным десятой – 1857 год) из приблизительно 100 тысяч семей дворян-землевладельцев. У деда поэта, Льва Александровича Пушкина, в нижегородских имениях насчитывалось более трех тысяч душ. После его смерти имение было поделено между сыновьями, в том числе и от первого брака, но отцу поэта, Сергею Львовичу, в конечном итоге досталось около 1 200 крестьян. Примерно столько же было и у его брата Василия Львовича. Оба брата отличались редкой хозяйственной бездарностью. После смерти Василия Львовича оказалось, что его часть имения опутана долгами, и у племянника Александра, принимавшего наследство бездетного дядюшки, не нашлось средств на уплату долгов. Дядина часть Болдина пошла с молотка и была приобретена помещиком Зыбиным. В 1831 г. собравшийся жениться Пушкин получает от отца в качестве свадебного подарка 200 душ в деревне Кистенево и тут же закладывает их. «Благодаря отца моего, который дал мне способ получить 38 тысяч, я женился». (Пушкин взял в жены бесприданницу. Прадед Натальи Николаевны сколотил шестимиллионное состояние: он занимался производством полотна, как раз когда Петр I строил флот и нуждался в парусах. Но его потомки за два поколения промотали все нажитое). В 1834 году отец передает Пушкину право на управление Болдиным. Пушкин пытается получить от него отчет о состоянии имения, и Сергей Львович сообщает сыну, что за имением около 100 тысяч долгу, доходу оно приносит 22 тысячи в год, из коих что-то «вроде семи тысяч» идет в уплату процентов казне. Однако при уточнении выясняется, что память Сергея Львовича подвела, а скорее всего он по легкомыслию и не удосужился узнать реальные размеры своего состояния. На самом деле, пишет Пушкин брату Льву, долг казне составил 190 750 рублей, процентов надо платить 11 826 рублей в год, недоимки составляют 11 045, а каков доход и есть ли он – неизвестно. Пушкин пишет: «Я принял имение, которое не принесет мне ничего, кроме забот и неприятностей». Начинается поиск управляющего. Пушкин делает попытку нанять бывшего управляющего из Тригорского, но вскоре сообщает жене: «Из деревни имею я вести неутешительные. Посланный мною новый управитель нашел все в таком беспорядке, что отказался от управления и уехал»... Надо сказать, что никто из претендентов на Михайловском постоянно в нем не жил и хозяйством не занимался. Нет никаких следов, что господа хотя бы примерно понимали, из чего это хозяйство складывается и можно ли сделать его эффективней. Единственной заботой было найти приличного управляющего, а за его отсутствием приходилось мириться с тем, который есть, и лишь пытаться ограничить его воровство. Из писем и воспоминаний известно, что около дома был плодовый сад, но, видимо, урожай не продавали, так как Надежда Осиповна жаловалась, что слив, груш и яблок народилось столько, что девать некуда. Была оранжерея, в которой, между прочим, вызревали дыни-канталупы. Помимо фруктового изобилия – им скорее всего Пушкины были обязаны широкой натуре Осипа Ганнибала, закупившего при закладке сада элитные сорта плодовых деревьев, – родители Пушкина вспоминают о шумной жизни окрестных помещиков, о многодневном взаимном гостевании, музицировании и танцах, но ничего не говорят о посевах, сборе урожая, продаже зерна, обработке льна – основной культуры в этих краях... Нет известий о торговле лесом. Не было в Михайловском и обычного для этих мест фабричного производства (в то время как в куда более обширных и благополучных Петровском и Тригорском были винокуренные заводы. В Тригорском еще при отце любимой пушкинской соседки, П.А. Осиповой, действовали полотняная и бумажная фабрика. Правда, в пушкинское время производство было уже свернуто как неприбыльное). В общем, дача как дача, только что продукты свои, хотя из-за бесхозяйственности часто подпорченные. Известно, что во время ссылки Пушкина в усадьбе проживало примерно 30 дворовых людей. Чем занималась эта орава, сведений нет, типичными занятиями дворовых девушек было шитье и вышивание, ну и сад, оранжерея, огород, конюшня, коровник, птичник – все эти атрибуты любой, даже самой скромной усадьбы были и в Михайловском налицо. «Адам Смит», Андрей Аникин: Величайшей заслугой Смита является научное обоснование трудовой теории стоимости. Эта теория утверждает, что стоимость товаров и богатство создаются только трудом, притом всяким производительным трудом – будь то в земледелии, в промышленности или в горном деле. Товары обмениваются, как правило, по их трудовой стоимости. Следствия этой теории громадны. Вот важнейшие: раз стоимость создается только трудом, то собственники капитала и земли не более как предоставляют необходимый материал, объект труда, а их доходы – лишь вычет из создаваемой трудом стоимости продукта. Эта идея ведет к теории прибавочной стоимости, создание которой Марксом было революционным переворотом в политической экономии. Экономическое учение Смита явилось одним из источников марксизма... Главное направление буржуазной экономической науки в первой половине XIX века состояло в перелицовке идей Смита и Рикардо, приспособлении их к интересам буржуазии. Француз Жан-Батист Сэй слегка «подправил» Смита, объявив, что в создании стоимости, доходов и богатства участвует не один труд, а три равноправных «фактора производства» – труд, капитал и земля. В экономической части своих лекций Смит постоянно оперирует примером Франции. Почему, спрашивает он, европейские нации все еще так бедны, несмотря на успехи в развитии техники и ремесла? Причины этого двоякого рода: природные и общественные. Возьмем Францию. Природа там благоприятствует человеку. Но большая часть земли обрабатывается крестьянами-половниками, лично свободными людьми, лишенными, однако, и земли и сельскохозяйственных орудий. То и другое они арендуют у помещика, отдавая ему половину урожая. Разве такие крестьяне заинтересованы в улучшении обработки земли? Разве они способны вводить те новшества, без которых невозможен рост продукции? То ли дело в Англии! Там арендаторы не бесправные крестьяне, а капиталистические фермеры, которые сами часто нанимают батраков. Смит еще мало знает о недавно возникшей в Париже «секте» физиократов; ему предстоит через два года узнать их главные идеи непосредственно из уст Кенэ, Тюрго, Дюпона. Взгляды физиократов близки ему своей антифеодальной направленностью. Он целиком согласен с ними, что нелепо видеть богатство страны только в деньгах, а всю экономическую политику подчинять задаче накопления в стране драгоценных металлов... В 1735 году владелец маленького железоделательного завода Абрэхем Дарби впервые выплавил чугун не на древесном угле, а на коксе. Кстати, в это время все годовое производство чугуна в Англии не превышало 18 тысяч тонн! Когда потребовалось отлить чугунную ограду лондонского собора святого Павла, этот заказ надолго загрузил два «крупных» завода... В более раннюю, домануфактурную эпоху деревенский сукнодел покупал шерсть (а нередко и сам стриг своих собственных овец), мыл, очищал, расчесывал ее и прял на древней прялке, приводимой в движение рукой или ногой. Потом он ткал из этой пряжи сукно, валял, ворсовал и красил его и сам же выносил на рынок. В крайнем случае отдельные операции выполняли члены его семьи. Массу времени такой сукнодел тратил на переход от одной работы к другой, на наладку разных орудий и так далее. Потом в шерстяной промышленности, которая до самого конца XVIII века была важнейшей отраслью в Англии, началось разделение труда. Ткач стал покупать готовую пряжу, сдавать сукно на сукновальню... Крупные предприятия были еще редкостью. Когда Даниэль Дефо, оставивший поразительно добросовестное и подробное описание своих поездок по Англии 20-х годов, увидел около города Дерби шелковую мануфактуру, где работало 300 человек, он описал ее как «необыкновенную редкость, единственную в своем роде в Англии». Это же он мог написать и через 25–30 лет. Типичными были мелкие мастерские, где под руководством хозяина работало 10–20 рабочих. Такую гвоздарню Смит видел в Керколди, описанием такой иголочной мануфактуры он начал «Богатство народов». Адам Смит: «…человек постоянно нуждается в помощи своих ближних, но тщетно было бы ожидать ее лишь от их расположения. Он скорее достигнет своей цели, если обратится к их эгоизму и сумеет показать им, что в их собственных интересах сделать для него то, что он требует от них. Всякий предлагающий другому сделку какого-либо рода предлагает сделать именно это. Дай мне то, что мне нужно, и ты получишь то, что необходимо тебе, — таков смысл всякого подобного предложения. Именно таким путем мы получаем друг от друга преимущественную часть услуг, в которых мы нуждаемся. Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов. Мы обращаемся не к гуманности, а к их эгоизму и никогда не говорим им о наших нуждах, а лишь об их выгодах». | 113-116, П | |||||||||
| Про оброк. См. замечательные записки химика и помещика Энгельгардта «Письма из деревни»: «Дом у меня плоховат: когда вытопят печи, к вечеру жарко донельзя, к утру холодно, из-под полу дует, из дверей дует, окна замерзли, совершенно как в крестьянской избе. Я было сначала носил немецкий костюм, но скоро убедился, что так нельзя, и начал носить валенки и полушубок». «Одиннадцать лет тому назад Савельич сделался вольным и с тех пор жил все больше около церкви. Сначала был церковным старостой, потом ходил с книжкой собирать на церковь. Последние же два года Савельич жил как птица небесная, со дня на день, перебиваясь кое-как. Летом и осенью нанимался за мужиков караулить церковь, за что очередной двор давал ему харчи и платил по 5 копеек за ночь, варил иногда купцам в городе варенье, за что ему тоже перепадали кое-какие деньжонки. Зимой же – самое трудное для Савельича время – жил на капитал, заработанный летом. Квартировал на своих харчах у какого-нибудь знакомого мужика и за квартиру помогал мужику в домашних работах – за водой сходит, дров нарубит, люльку качает – старик во дворе никогда не лишний; кормился же своим кондитерским ремеслом: купит на заработанные летом деньжонки несколько фунтов сахару, наделает леденцов и носит по деревням (разумеется, без торгового свидетельства)». «С августа кондитер поселился у меня и оказался очень полезным человеком: осенью горох и картофель караулил, лошадей чужих с озими выгонял... Осенью дом конопатил, двойные рамы вставлял. Теперь печи топит, Авдотье помогает, комнаты убирает, кошек школит, если провинятся, платье чистит, посуду моет, а иногда конфеты делает». «При помощи моей (недаром же я химик: все-таки, и в поваренном деле могу понять суть) Авдотья, обладающая необыкновенными кулинарными способностями и старанием, а также присущими каждой бабе знаниями, как следует печь хлеб, делать щи и пироги, стала отлично готовить мне кушанье и разные запасы на зиму – пикули, маринованные грибки, наливки, консервы из рыбы и раков, варенье, сливочные сыры. Я ей объяснил, что при приготовлении сиропа из ягод, главное – варить до такой степени, чтобы, под влиянием кислоты, кристаллический сахар перешел в виноградный и сироп сгустился настолько, чтобы брожение не могло происходить; объяснил, что гниения в консервах, плесени в пикулях и пр., как показал Пастер, не будет, если из воздуха не попадут зародыши низших организмов; объяснил действие высокой температуры на зародыши, белковину и т.п. Все это Авдотья прекрасно поняла. Все идет у нас отлично: и масло выделываем превосходное, и бархатный сливочный сыр делаем такой, что Эрберу не грех было бы подать своим посетителям, и раков маринуем, и ветчину солим, и гусей коптим, и колбасы чиним, и рябчиков жарим не хуже, чем у Дюссо». «Ночью зимой скотник не имеет настоящего покоя, потому что, несмотря ни на мороз, ни на вьюгу, он в течение ночи должен несколько раз сходить в хлевы посмотреть скот, а когда коровы начнут телиться (декабрь, январь, февраль), он должен постоянно следить за ними и всегда быть начеку, потому что его дело принять теленка и привести его в теплую избу». «Жена скотника, скотница Ховра, доит коров вместе с Авдотьей и подойщицами, поит телят, кормит ягнят, готовит кушанье для своего многочисленного семейства – одного хлеба сколько нужно испечь, – обмывает и обшивает детей. В этих работах ей помогает старшая дочь, Аксюта (12 лет), и младшая, Солошка (6 лет), специальная обязанность которой состоит в уходе за маленькой Ховрой, которую она качает в люльке, таскает по двору, забавляет и нянчит. Прохор (8 лет) тоже помогает по хозяйству: он рубит дрова, и так как силенки у него мало, то он целый день возится, чтобы нарубить столько дров, сколько нужно для отопления одной печки. Только Павлик и маленькая Ховра ничего не делают. За все это скотник получает в год 60 рублей деньгами, 6 кулей 6 мер ржи, 2 куля овса, 1½ куля ячменя, держит на моем корму корову и овцу, имеет маленький огород, который должен обработать сам, получает место для посева одной мерки льна и одной осьмины картофеля, получает 2 порции водки – на себя и на жену – по воскресеньям и праздникам, получает творогу, молока снятого, сколотин, сколько будет моей милости дать (этого нет в договоре). Так как скотнику на его семейство нужно не менее 11 кулей ржи в год, то ему следует прикупить еще 4 куля 2 мерки ржи, что составляет по нынешним ценам 34 рубля. Таким образом, за расходом на хлеб у него из 60 рублей жалованья остается всего 26 рублей, из коих он уплачивает за двор 20 рублей оброку (прежде, когда у него было меньше детей, он платил 40 рублей), а 6 рублей в год остается на покупку соли, постного масла, одежду». «Я всегда с удовольствием бываю в скотной избе. Мне нравится этот «детский сад», где дети постоянно заняты, веселы, не скучают, не капризничают». | 117-122, П | |||||||||
| Закладные и ломбарды. | 123, П | |||||||||
| Структура дня.Умывальные наборы, туалетные принадлежности, Travel Vanity Case, Vampire Killing Kit, лупа и «разрезательный» нож для книг, книгодержатели, письменные принадлежности, карандаши для танцевальных блокнотов, шкатулки и ларцы для рукоделия (workbox). А у Тараса Бульбы – люлька с табаком! Из «Словаря к пьесам А.Н. Островского» Ашукина и др. «Аэростат – летательный аппарат, воздушный шар. «В аэростате ведь никто еще не ездил» (Бешеные деньги). В конце 60-х гг. XIX в., когда происходит действие комедии «Бешеные деньги» (написанной в 1870 г.), аэронавтика была в зародыше. В быту аэростат был величайшей диковиной, которая демонстрировалась на «всемирных выставках», в различных «летних садах» и пр.» (ср. опубликованную в 1874 г. сцену И.Ф. Горбунова «Воздухоплаватель»). В.Шкловский, «Лев Толстой»: «В Ясной Поляне цыган любили. Большой двухсветный зал яснополянского дома наполнялся курчавыми людьми с черными блестящими глазами, с лицами темными, как будто кирпичного цвета. Старухи размахивали руками и кричали пронзительными голосами, ходили мужчины, одетые в голубые плотно стягивающие их стройные талии казакины, шаровары и сапоги, женщины в лисьих, крытых атласом, салопах, с яркими шелковыми платками на головах; они снимали салопы, осторожно клали их на стулья и оказывались в красивых и дорогих, ярких и немодных платьях»; «Лев Николаевич, увлекшись философией, сшил себе халат из холстины. Этот халат ночью был бельем – днем он пристегивал специальными пуговицами к халату полы, надевал туфли и считал, что это достойное облачение человека, который должен преобразовать хозяйство»; «В Ясной Поляне Лев Николаевич усиленно занимался хозяйством... Он сам сконструировал и построил молотилку, о которой рассказывает в «Утре помещика». Молотилку опробовали при народе. Машина шумела и свистела, но не молотила, и мужики смеялись». Кстати, Толстой прочитал «Онегина» в 18 лет и был потрясён романом. | 124-160, П | |||||||||
Рукописи.Хлебников, Лермонтов, Пушкин, Нерваль, Фрейд, Пруст, Флобер, Леонардо, Манускрипт Войнича. И др. «Написанное рукой». Написанное «от руки». На примере «онегинского» урока можно ещё раз пояснить идею смысловых «прорывов». В презентации хорошо различимы некие тематические «врезки» (слайды в них, как правило, отличаются по фону или шрифту). При желании можно выскользнуть в эту брешь. Поговорить, например, о фигуре «автора» сегодня. Можно её миновать. Можно через неё (в другой раз) вернуться (иначе: говоря на информатике о современных гаджетах, вспомнить быт пушкинской поры). Можно сделать собственный «подкоп». Прорытие подобных смысловых подкопов и было одной из задач всего цикла. Бегство из «Бастилий» выводов и значений. Например, через каллиграфию мы покидаем «Технологии» и оказываемся в «Литературе» (князь Мышкин и Акакий Акакиевич, «вязкая» каллиграфия Ремизова и беззнаковое письмо Маяковского и т.д.). Автограф, подпись. Маргиналии (пометки на полях книги).
Федор Достоевский как гений слова и почерка – РГБ. В структуре рукописей писателя исследователи выделяют несколько основных типов графических элементов: лица, дубовые листочки или крестоцвет, каллиграфия и готика (графические вариации на темы арок, башенок и стрельчатых окон готических зданий. Наибольшее их число содержится в рукописях к роману «Бесы»). См. Черновики и записные книжки Федора Михайловича Достоевского (1821—1881) на Flickr; Рисунки Федора Достоевского – Lib.ru: «Классика». Издания черновиков: М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита. Полное собрание черновиков романа.
Фейк или нет? Насколько значимой может быть почерковедческая экспертиза? Графологи пришли к выводу, что император Александр I и старец Федор Томский это один и тот же человек.
Irina Surat added 2 new photos. Этот поддельный проездной документ Пушкин изготовил собственноручно в Михайловском в декабре 1825 года, именно в декабре, хотя вы видите на нем ноябрьскую дату. Но подделка – она и есть подделка, так что и дата сфальсифицирована. Задумав покинуть место ссылки под видом крепостного, он измененным, писарским почерком выписал себе «билет» в Петербург, за соседку свою П.А. Осипову подписался другим пером и другим почерком – женским, ровным – и поставил рядом свою печать. В Алексее Хохлове он описал по приметам себя самого, чуть занизив рост и прибавив три года: «…росту 2 арш. 4 вер., волосы темнорусые, глаза голубые, бороду бреет, лет 29», а Курочкин Архип – реальное лицо, дворовый из Михайловского. Авантюрная идея блуждала между жизнью и текстами – только что закончен «Борис Годунов» со сценой в корчме на литовской границе, где читают царский указ с приметами Гришки Отрепьева и тотчас узнают его по приметам: «А ростом он мал, грудь широкая, одна рука короче другой, глаза голубые, волосы рыжие, на щеке бородавка, на лбу другая». А еще через пять лет идея тайного возвращения из ссылки реализуется в «Каменном Госте», задуманном там же, в Михайловском.
Новинка издательства «Пашков дом» – «М. А. Булгаков. Мастер и Маргарита. Полное собрание... RSL.RU
Создание виртуального архива Варлама Шаламова. Шаламов страдал болезнью Меньера с детства, эта болезнь, обостренная Колымой, приводит к раскоординации движений. Затем к этому добавилась постепенная потеря зрения. 17 лет заключения на Колыме, тяжелые работы в золотом забое также здоровья не добавляли, и со временем почерк Шаламова все менее и менее разборчив, особенно когда в его руках неочиненный карандаш... Особенно тяжело читаются записи 70-х годов, даже чистовые, например, рукопись повести Шаламова – «Раскольников»... В записных книжках писателя есть немало неопубликованных до сих пор стихотворений, в том числе из-за тяжести расшифровки почерка. Из рассказа Почерк // Варлам Шаламов: «У Криста был каллиграфический, писарский почерк, который ему самому очень нравился, а все его товарищи смеялись, что почерк не похож на профессорский, докторский. Это не почерк ученого, писателя, поэта. Это почерк кладовщика. Смеялись, что Крист мог бы сделать карьеру царского писаря, о котором рассказывал Куприн».
Британская библиотека отсканировала и выложила онлайн оригинальную рукопись «Алисы в стране чудес» и с иллюстрациями самого Льюиса Кэрролла. На сайте доступна и аудиоверсия книги! http://bit.ly/alice-wonderland_library
Darwin's Kids Doodled All Over His "Origin of Species" Manuscript. We may have Charles Darwin's children to thank for the surviving handwritten pages of the naturalist's "On the Origin of Species" manuscript. Most of the original 600 pages are lost, and of the 45 pages that exist today, many were repurposed by Darwin's brood of 10 children as art supplies.
«Слишком много совпадений». Специалист по теории информации рассказал о послании внутри «самого загадочного средневекового манускрипта». LENTA.RU
Top of Form
Bottom of Form
Codex Seraphinianus – книга, написанная и проиллюстрированная архитектором и промышленным дизайнером Луиджи Серафини в конце 1970-х годов. Содержит 360 страниц, является визуальной энциклопедией неизвестного мира, написанной на неизвестном языке с непонятным алфавитом. См. книга Codex Seraphinianus.
Идеи к «Маргиналиям»: что (и как) читали знаменитые (в том числе и печально) люди? Что читаем мы? Есть ли значимые книжки (строчки и т.п.) у учеников? В кармане убийцы Джона Леннона была книга Сэлинджера «Над пропастью во ржи». См.: Б.Илизаров, «Сталин как читатель» и «Сталин. Штрихи к портрету на фоне его библиотеки и архива» (что, например, означает сталинская маргиналия «Учитель» на страницах пьесы А.Н.Толстого «Иван Грозный»?). Рой Медведев, «Люди и книги. Что читал Сталин? Писатель и книга в тоталитарном обществе». У М.Вайскопфа уже: «Писатель Сталин» (его метафоры и тавтологии, влияние нартского эпоса о Сослане, происхождение знаменитого «братья и сёстры» и т.д.).
Круг чтения Николая II. От «Дракулы» до Книги Иова: как проводил свободное время император Николай II, что читал в семейном кругу, а что – в одиночестве. ARZAMAS.ACADEMY
Гитлер как читатель. Клемперер: «Я вообще не верю в то, что он (Гитлер) что-нибудь серьезно читал. Он просто набирался отовсюду отрывочных сведений о вещах, всем известных, да и устраивал из всего, что мог использовать для своей бредовой системы, дикую мешанину, не гнушаясь преувеличениями».
Что читают не авторы книг, а их герои? У Печорина – Вальтер Скотт, у Онегина – Байрон, Руссо и др., у Татьяны – сентиментальные романы (Ю.Лотман: «Текст письма Татьяны представляет собой цепь реминисценций в первую очередь из текстов французской литературы»). Сама тема «Круга чтения» актуальна, поскольку есть многочисленные попытки составить «сотню лучших книг для чтения». Есть списки Льва Толстого, И.Бродского (для колледжа Маунт-Холиок), Д.Лихачёва и т.д. Хорошо известны «Книжная полка доктора Элиота», программа Чикагского университета «Великие книги западного мира», «Западный канон» Харольда Блума. Есть разного рода «руководства» по чтению (например, «Как читать книги» М.Адлера). Так называемый «путинский» список находится здесь.
См. 39 КНИГ, КОТОРЫЕ ОБЪЯСНИЛИ РОССИЮ, Книжная полка – Российская газета, Книги моей жизни. Интересны и «частные» (личные) списки (9 книг, которые Билл Гейтс советует прочитать всем, 10 non-fiction книг от Веры Мильчиной – Будущее – Slon.ru (см. 10 рекомендованных non-fiction книг) и т.д.).
Культурный код. 100 книг, по которым россияне отличают своих от чужих. EXPERT.RU
Alex Grigoryev. Биография Ленина, которую написал Роберт Сервис. Что удивило? Любимой книгой юного Володи была «Хижина дяди Тома». А для того, чтобы перейти из 4-го в 5-й класс гимназии, Ульянов должен был выучить и продекламировать комиссии 45 басен Крылова и 31 стихотворение Пушкина. Не заучивших – исключали.
Konstantin Skorkin. В 1916 году первое стихотворение Сталина «Утро» было включено в «Дэда эна», грузинский сборник-букварь для детей, выходивший с 1912 по 1960 год. Оно сохранялось и в последующих изданиях, иногда приписываемое Сталину, иногда нет, вплоть до времен Брежнева:
Раскрылся розовый бутон,
Прильнул к фиалке голубой,
И, легким ветром пробужден,
Склонился ландыш над травой.
Пел жаворонок в синеве,
Взлетая выше облаков,
И сладкозвучный соловей
Пел детям песню из кустов:
«Цвети, о Грузия моя!
Пусть мир царит в родном краю!
А вы учебою, друзья,
Прославьте Родину свою!»
Русская классика. Начало | Arzamas (Четыре легендарных московских учителя литературы рассказывают о своих любимых произведениях из школьной программы).
Дебаты «Бумажная или Электронная?»:
Kirill Martynov. В войне бумажных и электронных книг я придерживаюсь сейчас вынужденного нейтралитета. Диспозиция такая: хотя все разговоры про тепловое ламповое чтение с бумаги в целом полная ерунда, у бумажных книг есть два принципиальных преимущества. Первое из них довольно очевидное – правильно организованная библиотека (и даже беспорядочная груда книг до некоторой степени) позволяет актуализировать идеи и темы, с которыми вы работаете. Память устроена таким образом, что иногда, размышляя о чем-то, достаточно увидеть обложку книги, которую вы когда-то держали в руках, чтобы появилась новая мысль, либо – новая тема (с этим связано вообще важнейшее понятие serendipity, случайного озарения). В этом смысле физическая библиотека есть ментальная библиотека – держать обложки знакомых книг в поле зрения значит держать и оперировать ими в пространстве идей. Пересматривать свою библиотеку, работать с ней полезно, это знает всякий, кто пожил в мире бумажной информации. Второе преимущество менее очевидно. Похоже, есть когнитивные аргументы, подкрепленные исследованиями, согласно которым информация из бумажной книги усваивается лучше, сохраняется дольше, и вообще оставляет более яркое впечатление. Никакой ламповости тут нету, просто книга в отличие от файла – трехмерный объект, который имеет цвет, форму, объем, вес, текстуру и запах. И наши мозги млекопитающего, в сущности, реагируют на все эти вещи, а не просто на абстрактный набор символов на белом фоне. Чтобы запомнить, что вы читали, ваш мозг должен ассоциировать прочитанное с конкретным предметом реального мира – именно поэтому детские книги часто запоминаются нам не только благодаря сюжету, но и в конкретном издании. Скорее всего, вы даже помните, какой у вас был букварь – и вовсе не благодаря ценнейшей информации, содержащейся в нем для вас сегодняшнего, а благодаря тому, что это был предмет с конкретными свойствами. В общем, электронные книги затрудняют мозгу его задачу. Arseniy Khitrov. Я бы добавил еще один нюанс: имея бумажную книгу, легче оперировать содержащимися в ней идеями за счет возможности быстро перелистывать ее, зажать пальцами сразу несколько мест и быстро переходить от одного к другому, подчеркивать и писать на полях трехмерной ручкой или карандашом, закладывать закладочки и быстро переходить от одной к другой или открывать сразу несколько мест. PS: http://www.bitlit.com/
Задание. Проанализировать социологические исследования последнего времени, выяснив, каково среднее количество книг, прочитываемых подростком (того или иного возрастного интервала; того или иного региона и т.д.) в год.
Тема: «Рисунки нехудожников». Рисунки Ф.Феллини. Рисунки А.Макаревича.
Тема: «Интеллект-карты». Примеры интеллект-карт есть и в презентации. Те жемнемоническая карта Чапского по Прусту или карта Набокова по Улиссу. Было бы интересно составлять различные тематические интеллект-карты (в том числе и на английском): развития сюжета, взаимоотношений различных персонажей, вещей или фраз и т.п. См. Novel diagrams (Pride and Prejudice Character Map.png, Emma Andijewska, A Novel about Human Destiny.jpeg и др.), The Female Character Flowchart |Overthinking It. См. также Sociograms, Edward Tufte forum: Design of causal diagrams,Genealogy of the Supermarket и т.д. Авторские схемы: Notes and diagrams show how famous authors (Норман Мейлер, Сильвия Платт, Фолкнер, Хеллер, Роулинг и др.), Charts and Diagrams Drawn by Famous Authors. Визуальные метафоры. VC blog » Blog Archive » Visualization Metaphors: Old & New. Mikhail Bulgakov's Master & Margarita. A website about Mikhail Bulgakov's novel The Master and Margarita, created by Jan Vanhellemont. With maps, characters, context description and multimedia annotations per chapter. MASTERANDMARGARITA.EU|BY JAN VANHELLEMONT.Top of Form | 161-185, П | |||||||||
| Рабочий стол? Здесь можно собрать когорту рабочих столов разных времён и стран. Почему бы не добавить туда и собственный рабочий стол (ученика или учителя, в школе или дома)? Только в его «рабочем», не приглаженном виде. А.Моруа, Наполеон. Жизнеописание. В своем кабинете ему приятно видеть созданные им самим рабочие инструменты, спроектированный им самим письменный стол, бухгалтерские книги, которые он читает «с тем же упоением, что юная девушка – хороший роман», карты. У него была редкая способность впитывать информацию и невероятная память. Секретари тоже были для него своего рода инструментами; им надлежало молчать, схватывать то, что он диктует, и потом восстанавливать ход его мысли. Ибо писать он не любил. Во-первых, почерк его было почти невозможно разобрать; а во-вторых, он так и писал с орфографией юного корсиканца из Бриеннского училища. Он по-прежнему говорил «armistice» («перемирие») вместо «amnistie» («амнистия»), «rentes voyagres» (искаж. «пассажирская рента») вместо «viagre» («пожизненная»), «enfanterie» (от «enfant» – «ребенок») вместо «infanterie» («пехота»). Но написанное под его диктовку безупречно как по прямоте и ясности изложения, так и по глубине знакомства с предметом. Мемы про музыкантов's photo. Рабочий стол Ференца Листа. «Однажды Пушкин работал в кабинете; по-видимому, он был всецело поглощен своей работой, как вдруг резкий стук в соседней столовой заставил его вскочить. Насильственно отторгнутый от интересной работы, он выбежал в столовую, сильно рассерженный. Там он увидал виновника шума, маленького казачка, который рассыпал ножи, накрывая на стол. Вероятно, вид взбешенного Пушкина испугал мальчика, и он, спасаясь от него, юркнул под стол. Это так рассмешило Пушкина, что он громко расхохотался и тотчас спокойно вернулся к своей работе. Еще недавно один из оставшихся стариков, бывший крепостной, художник Макаров, говорил так: "еще бы не знать Пушкина, бывало, сидят они на балконе, в Красном, а мы детьми около бегаем. Черный такой был, конопатый, страшный из себя". – В те дни сложилось предание, что Пушкин ведался с нечистою силою, оттого и писал он так хорошо, а писал он когтем». А.В. СРЕДИН. Пушкин и Полотняный Завод. Известия Калужской Уч. Архивной Комиссии. Вып. XXI, Калуга. 1911. | 186-196, П | |||||||||
| Где – сегодня? Тема: «Современная поэзия». Например, http://modernpoetry.ru/. Почитаем Седакову или Соснору. К.К.Кузьминский, «Антология новейшей русской поэзии у Голубой Лагуны» (http://kkk-bluelagoon.ru/). АНТОЛОГИЯ САМИЗДАТА :: Евгений Евтушенко.АНТОЛОГИЯ САМИЗДАТА :: Юрий Кублановский. | 197-199, П | |||||||||
| Рабочие места от Джозефа Холмса (Joseph O. Holmes). Что такое «workplace» сегодня? Слоистое пространство. «Орлиный размах» работы в узком «горлышке» стола. Сопряжение различных длительностей (что-то нужно сейчас, что-то «терпит», что-то ждëт своего часа). Интимное пространство (стол – вывернутый всеми буквами наружу личный дневник). Проблематичность границы «официального» и «личного». Фотография близкого человека на рабочем столе. Рабочий график – на личном. Непрестанное скольжение между хаосом и «железным» порядком. Упорядоченный беспорядок. Непонятный порядок (например, «убранный» каким-нибудь доброхотом стол). Подборка кабинетов известных людей (http://tass.ru/obschestvo/1156356) на сайте ИТАР-ТАСС. arcobaleno_ru, Рабочее место творца: 25 писателей и художников и их «кабинеты» (http://arcobaleno-ru.livejournal.com/238496.html): В Режиме гения рассказывают о Джейн Остин с ее записочками, Трумане Капоте, писавшем лежа в кровати, Жорже Сименоне, которого никто не должен был видеть за работой. О Джоан Роулинг и кафе, где создавался Гарри Поттер, знают все. А рабочее место Агаты Кристи сама видела в сирийской Пальмире – скромная комнатка в отеле «Зенобия» да обычная пишущая машинка. Я попросила знакомых писателей, художников, иллюстраторов, режиссеров прислать фото их рабочих мест. greenarine , писатель, блогер, автор полюбившейся многим трилогии о Манюне. А ее «Семён Андреич. Летопись в каракулях» был признан лучшей детской книгой последнего десятилетия. ДЕНИС БУКИН, автор книги Развитие памяти по методикам спецслужб. Очень необычная книга во всех отношениях – «нон-фикшн с элементами шпионского романа», с QR-кодами внутри, по которым можно перейти на дополнительные упражнения, и даже отдельным сайтом... Большая часть книги «Бизнес своими руками» – написана в «Латуке», который только для своих. Татьяна Черниговская. Результатом исследования Миннесотского университета стал вывод: хаос на рабочем столе говорит не о том, что человек – неряха, а о том, что его мозг занят по-настоящему серьезной работой. Так и есть: когда работа не идет, мы делаем все что угодно – например натираем стол или точим карандаши. Психологи также уверены, что беспорядочная среда настраивает на творческий лад, помогает мыслить шире и выходить за рамки привычного. Пример: рабочий стол Альберта Эйнштейна. | 200-203, П | |||||||||
| От письма до SMS. Весы для писем. «Billet Doux» (футляр для любовных посланий). «Откупориватель бутылок». «Зеркало Кэролла». Телеграф и Тютчев. Singing telegram girl.Пунктуация социума – радиоточки.SMS-молитва.Улыбки – сдельно и повременно. Радио. Одним из обвиняемых на Нюрнбергском процессе был Ганс Фриче, возглавлявший геббельсовское радио. Фильмы «про время». Например, «Эпоха радио» Вуди Аллена. В письмах замечательного английского «сельского» поэта Джона Клэра почти не было не только запятых и точек, но и заглавных букв. Строчки из письма, написанного на «Титанике» в тот день, когда он потерпел крушение: «They say we may get into New York Tuesday night but we are really due early Wednesday morning, shall write as soon as we get there.» (Last Letter Written Aboard Titanic...). В 1963 г. жители архангельского села Вèркола (родина писателя Фёдора Абрамова) подписали против него (вернее, против повести «Вокруг да около», якобы очерняющей русскую деревню) открытое обвинительное письмо «Куда зовешь нас, земляк?». Тема: «Письмо в культуре». Напишите письмо Татьяны кипу (узелковым письмом). Сцену «письма Татьяны» (одну из ключевых в опере Чайковского) исполняли Галина Вишневская, Рене Флеминг, Крассимира Стоянова, Мирела Френи, Анна Нетребко и др. Сравните режиссёрские трактовки и актёрские решения. В теме «Письма» возможен конкурс «Кому письмо»?Когда по автору письма, его дате и небольшой цитате из него нужно «вычислить» (именно так: не угадать, а совместно вывести) адресат. Вот, например, выдержка из неотправленного письма Льва Толстого 1908 года: «Пишу Вам об очень жалком человеке, самом жалком из всех, кого я знаю теперь в России... Человек этот – вы сами... Не могу понять того ослепления, с которым вы можете продолжать вашу деятельность, – деятельность, угрожающую всему вашему материальному благу (потому что вас каждую минуту хотят и могут убить), губящую ваше доброе имя, потому что уже по теперешней вашей деятельности вы заслужили ту ужасную славу, при которой всегда, покуда будет история, имя ваше будет повторяться как образец грубости, жестокости и лжи... Вместо умиротворения вы до последней степени напряжения доводите раздражение и озлобление людей всеми этими ужасами произвола, казней, тюрем, ссылок и всякого рода запрещений...». Письмо было адресовано П.А. Столыпину (Лурье. После Льва Толстого). Известное письмо 1848 года, которое Мэри Тодд написала своему мужу – Аврааму Линкольну. Она подписала его: «с любовью, Мэри». И потом зачеркнула слова «с любовью». Объяснения этого демонстративного акта сводились к мстительности или враждебности Мэри. Но вот мнение биографа Линкольна Эпстайна: «С чего бы вдруг знак враждебности, если все остальное письмо полно приязни и приветливой разговорчивости? Скорей, это был намек на ее огорчение из-за разлуки и на ее неутоленное желание. Она осталась без любви: она жила одна в Кентукки, а он, тогда молодой конгрессмен – в Вашингтоне. И она дразнит его по поводу их вечной торговли из-за того, где и когда они смогут соединиться, и чего им это будет стоить». Vladimir Demchikov. Андрей Донатович Синявский. «127 писем о любви», трехтомник его писем Марье Васильевне Розановой из лагеря, изданный ею в 2004 году, мы когда-то набирали на всех домашних компьютерах всем семейством (я из очередной поездки в Фонтене-О-Роз привез домой в Иркутск ксерокопию всех этих тетрадок) – так что я их помню, как мало что, я их не просто прочел, а прочел пальцами. Grani.Ru. В «Мемориале» открывается выставка «Право переписки». См. http://mirror99.graniru.info/Society/History/m.235492.html. В «Английском» была тема «размеров» культуры (лимерики и др.). Заслуживает разговора и «онегинская строфа». Ю.Тынянов. ПРОМЕЖУТОК - Poetica: «Почти бессмысленная фраза звучит в онегинской строфе почти понятно; почти понятная – в переменной стиховой системе, где ямб срывается в хорей, а хорей в ямб, окрашивается по-новому. Обычная вещь в высоком языке необычна, чудовищно сложна». Б.Парамонов, «Конец стиля»: «Гандлевский пишет онегинской строфой стихотворение о водке – тем самым заставляя ее работать, выводит ее из музея, возвращает стихам, в том числе пушкинским, их игровой характер». О.Елисеева, «Екатерина Великая»: Радищев презирал «гладкопись», лёгкость речи, четырёхстопный ямб, предпочитая «корявость» слога, церковнославянизмы, гекзаметр и сапфическую строфу. Княгиня же Дашкова немало приложила сил на «очищение» русского языка от «Тилемахиды» Тредиаковского, от стилистической «косматости», и немало в этом преуспела. М.Гаспаров, «Записи и выписки»: Стихосложение. А.Парщиков спросил меня: какой стихотворный размер был у нас государственным? не 5-стопный ли ямб? «Нет, если бы я был государство, я предпочел бы 4-стопный ямб: он заверен классиками и скуднее вариациями, в нем легче выследить неположенное. Но я, наверное, был бы плохим государством, поэтому не полагайтесь на меня. Но что в 1950—1980-х гг. 5-стопный ямб вытеснял 4-стопный – знак того, что государство слишком беспечно относилось к стихотворным размерам». – А к белому стиху? – «Подозрителен как симптом буржуазного разложения, поэтому преследовался; допускался в больших формах, как у Луговского, где можно статистически уследить, случайны или тенденциозны отклонения от оптимизма» и т.д. «Старушка, няня детей Пушкина, рассказывала впоследствии, что в декабре 1836 г. и в начале января 1837 г. Александр Сергеевич был словно сам не свой: он или по целым дням разъезжал по городу, или, запершись в кабинете, бегал из угла в угол. При звонке в прихожей выбегал туда и кричал прислуге: "если письмо по городской почте, – не принимать!", а сам, вырвав письмо из рук слуги, бросался опять в кабинет и там что-то громко кричал по-французски. Тогда, бывало, к нему и с детьми не подходи, – заключала няня, – раскричится и вон выгонит». Рус. Стар., 1888, т. 28, стр. 515. «Холера прижала нас, и в Ц. Селе оказалась дороговизна. Я здесь без экипажа и без пирожного, а деньги все-таки уходят. Вообрази, что со дня нашего отъезда я выпил одну только бутылку шампанского, и ту не вдруг. Жена тебе очень кланяется. Шитье ее для тебя остановилось за неимением черного шелка. Все холера виновата». Пуговица Пушкина – Серена Витале. Пушкин своей жене (Тригорское, 25 сентября 1835 года): «…Здорова ли ты, душа моя? и что мои ребятишки? что дом наш и как ты им управляешь?.. В Михайловском нашел я всё по-старому, кроме того, что нет уж в нем няни моей и что около знакомых старых сосен поднялась, во время моего отсутствия, молодая сосновая семья, на которую досадно мне смотреть, как иногда досадно мне видеть молодых кавалергардов на балах, на которых уже не пляшу. Но делать нечего; всё кругом меня говорит, что я старею, иногда даже чистым русским языком. Например, вчера мне встретилась знакомая баба, которой не мог я не сказать, что она переменилась. А она мне: да и ты, мой кормилец, состарелся да и подурнел. Хотя могу я сказать вместе с покойной няней моей: хорош никогда не был, а молод был. Всё это не беда; одна беда: не замечай ты, мой друг, того, что я слишком замечаю. Что ты делаешь, моя красавица, в моем отсутствии?» Дантес – Геккерену, 18 октября 1835 года: «До того как сообщить тебе все последние сплетни и новости Петербурга, я должен начать с себя самого и своего здоровья, которое, по моему мнению, не так хорошо, как должно. Я так много потерял в весе после той простуды, которую я подхватил на курорте, что уже начал беспокоиться и вызвал доктора, который убедил меня, что я никогда не чувствовал себя лучше, и это состояние слабости было совершенно естественным следствием плеврита и результатом того, что мне пускали много крови; тем не менее мне велено закутываться во фланель, поскольку доктор подчеркнул, что я подвержен простудам, а это единственный способ их предотвратить; я честно признаюсь, что это последнее средство превышает мои финансовые возможности, поэтому не имею понятия, как достать требуемое белье, тем более, что я должен носить его постоянно, следовательно, его потребуется много». Пушкин – П. В. Нащокину, 26 июня 1831 г., из Царского Села. Andrey Teslya. У Янины Левкович набрел на чудесное наблюдение – как Пушкин сложно и многократно переделывал черновик письма к Б.Г. Чиляеву в 1829 г. с простейшей, в сущности, просьбой – оказать содействие при переезде через горы (при путешествии в Арзрум) – мастер эпистолярии здесь в растерянности, не имея опыта бюрократических посланий и отношений. Sergey Orobiy. В. Г. Белинский – В. П. Боткину, СПб. 1840, декабря 30. «Если бы я мог раздавить моею ногою Полевого, как гадину, – я не сделал бы этого только потому, что не захотел бы запачкать подошвы моего сапога. (...) Говорят, он недавно был болен водяною в голове (от подлых драм) – пусть заведутся черви в его мозгу, и издохнет он в муках – я рад буду. Бог свидетель – у меня нет личных врагов, ибо я (скажу без хвастовства) по натуре моей выше личных оскорблений; но враги общественного добра – о, пусть вывалятся из них кишки, и пусть повесятся они на собственных кишках – я готов оказать им последнюю услугу – расправить петли и надеть на шеи». [из фб Андрея Василевского] Чехов – брату Александру, 21 окт. 1887, Москва. «Поручения мои исполняй не морщась. Ты будешь вознагражден отлично: тебя упомянет в моей биографии будущий историк: «Был де у него брат Алексей, к[ото]рый исполнял его поручения, чем немало способствовал развитию его таланта». Для моего биографа не обязательно знать, как тебя зовут, но по подписи «Ал. Чехов» ему будет нетрудно догадаться, что тебя зовут Алексеем». Ал. Чехов – Чехову, 14-16 янв. 1887. «С верою и любовью приступаю к произнесению тебе диферамба приветственного по случаю твоего тезоименитства, хотя и делаю, скорее из приличия, чем по чувству. Если бы ты на свет не родился, или превратился бы в «Тазу», назначение которого – «сдохнуть», то мне было бы легче. Я, по крайней мере, сохранил бы тогда свою собственную самостоятельную личность, как единица, и был бы просто Алек Палич: теперь же я – какой-то безличный прихвостень без имени. Я – брат того Чехова, который и т.д., словом, твой брат. Все и везде меня представляют, рекомендуют и знакомят именно под этим титлом. Индивидуальность моя пропала. Менелай – муж царицы, а я – брат Антона. Уничтожить эту безличность невозможно: соверши я преступление – пожалеют тебя, скажут: у такого великого человека, как Ан., брат мерзавец. Соверши я подвиг – опять скажут: это знаете кто совершил? – Брат того знаменитого и т.д. Одним словом, ты видишь, что мне на спину привешен несмываемый ярлык твоих заслуг, и моя собственная личность приравнена к нулю. Суди по этому, могу ли я искренно поздравить с ангелом за такие подлости с твоей стороны? Право, лучше бы тебе на свет не родиться, чем видеть меня в этаком положении. Попробуй сдохнуть! Впрочем. И это не поможет. Тогда, пожалуй, будет еще хуже: я превращусь в брата покойного великого писателя... Нет, уж лучше живи и здравствуй, чорт с тобой... Дела не поправишь, ибо ты бессмертен». Виконт Вальмон пишет маркизе де Мартей: «Удел наш – побеждать, мы должны ему покориться». [Лакло «Опасные связи»] Андрей Мальцев. Разрази меня гром, страшная история, рассказанная Александром Булгаковым своему брату в 1811 году – из разряда детских страшилок. Александр Булгаков из Москвы 17 марта 1811 года пишет брату Константину: «Бедная Витша Потоцкая в Польше на станции одной была с дочерью зарезана разбойниками. История престрашная. Проезжий один офицер гусарский, бывший на одном ночлеге, услышав шум, заперся в своей комнате, чтобы успеть зарядить пистолеты. Рубят его дверь топором; коль скоро увидел он скважину, выстрелил в нее и убил одного; другой продолжает прорубливать дыру и, наконец, просовывает в нее руку, чтобы отнять заложенный крючок. Офицер берет саблю и отрубает часть кисти ручной, рука отымается со скоростью, убийцы уходят. Как все утихло, офицер сходит вниз и находит графиню и дочь ее плавающими к крови своей; все люди с постоялого двора, с почты и приезжие бог знает куда девались. Офицер сел на лошадь, продолжил путь свой верхом, приехал к отцу за 40 миль оттуда, находит его больного, приближается к постели и, откинув одеяло, узнает ту руку, которую накануне ранил саблею» [Братья Булгаковы: Переписка]. Рассказ совершенно в духе народившегося тогда романтизма и готического романа, и Александр Булгаков отмечает это соответствие: «История и конец Потоцкой могли бы дать обильную пищу для романа» (прим. Мальцева). Александр Булгаков в письме к брату Константину в августе 1808 года: «…Итальянец один возвращался из Макарьевской ярмарки с двумя гиенами, которых показывал там за деньги. Сорок верст от Москвы они у него как-то изломали клетки железные, вырвались, убежали и теперь причиняют великие опустошения. По полученным главнокомандующим рапортам пожрали они уже 24 человека. Одну гиену мужики убили, другая еще существует, зима ее убьет: но до того времени может она наделать много вреда. В одной деревне мужики вздумали, что это-то Бонапарт: немного ошиблись. Жестоко, что России приходится терпеть от чудищ, Африкою порожденных… Весь город полон этим злосчастным приключением; можно подумать, что мы перенеслись во времена Пугачева: по крайней мере о гиене говорят с тем же страхом, с каким о разбойнике говорили; может быть, и ее велят повесить, как покойного господина крестьянского маркиза. Итальянец, сказывают, в отчаянии, бегает по лесам, ищет или смерти, или своих дезертиров» [Братья Булгаковы: переписка] Александр Блок своей жене (1913). «Милая, вчера я написал тебе письмо нервное и озлобленное, а потом так тебя жалел, кроватку твою вечером окрещивал. Ты меня прости, мне теперь трудно всё переносить. Когда-то ты ко мне возвратишься». Маркс – Энгельсу, 28 апреля 1882. «Солнце заставило меня избавиться от бороды пророка и «парика», но (так как мои дочери предпочитают мой прежний вид) я сфотографировался, раньше чем принести свои волосы в жертву на алтарь алжирского цирюльника. Фотографии получу в следующее воскресенье». Молотов – Сталину, 1929. «Пишу сегодня записку о книге Ремарка «На западе без перемен». Я решительно против массового распространения этой тупой буржуазно пацифистской литературы. Прочти эту книжку, в ней есть и яркие страницы о фронтовых людях, рассматриваемых автором архиограниченно – только как полуживотных и полумещан (всех сплошь!). Прочел еще роман Горбунова «Ледолом». Не дурная книжка». 23 июля 1939, Махатма Ганди – Гитлеру. «Мои знакомые настояли на том, чтобы я написал Вам во имя человечности. Я долго отказывался выполнить эту просьбу, так как я думал, что мое письмо может быть воспринято как проявление высокомерия. Очевидно, среди всех людей Вы единственный, кто в состоянии предотвратить войну, которая может отбросить человечество в период варварства. Неужели Вам так необходимо заплатить за Вашу цель такую цену, даже если Вам кажется, что ее стоит добиваться? Не прислушаетесь ли Вы к человеку, который всегда отвергал – причем очень успешно – метод войны? Если в Вас ошибся, простите меня за это письмо». РОДИНА's post. Письма немцев из Германии на Восточный фронт: Обер-лейтенанту Гейнцу Гейденрехту/ Нойхаузен, 29 июня 1941 г. «Мой дорогой мальчик! Ты участвовал в битве за Смоленск? Третий раз смотрела хронику в «Вохеншау». Какое грандиозное зрелище! На экране двигались танки, грохотали орудия, шли загорелые, запыленные, улыбающиеся юноши в рубашках с закатанными по локоть рукавами, среди которых надеялась увидеть твое любимое лицо. И тут же поля, усеянные трупами русских, и колонны военнопленных. Эти ужасные живые русские, они выглядят по-зверски, как бестии, по этим лицам можно изучать ужасы, и с таким сбродом вы должны сражаться! Местность ужасная, такая страшная, что не знаешь, как ты и твои солдаты продвигаются там вперед. Когда все это видишь на экране, только тогда понимаешь, что вам, бедным мальчикам, выпало на долю. Однако надеюсь, что самые большие трудности уже у вас позади, Москва скоро падет и война закончится. Я ежедневно молюсь о твоем возвращении. Шлет тебе приветы и целует с заботливой любовью – твоя мама». Vladimir Kozlov's photo. Последнее письмо матери сыну. Екатерина Савельевна Витис, матьписателяВасилия Семеновича Гроссмана, в 1941 г. из оккупированного украинского города Бердичева написала ему прощальное письмо, которое он целиком включил в роман «Жизнь и судьба» как последнее послание матери Виктора Штрума: ... И, знаешь, в моём сознании с царских времен антисемитизм связан с квасным патриотизмом людей из «Союза Михаила Архангела». А здесь я увидела, – те, что кричат об избавлении России от евреев, унижаются перед немцами, по-лакейски жалки, готовы продать Россию за тридцать немецких сребреников. А тёмные люди из пригорода ходят грабить, захватывают квартиры, одеяла, платья; такие, вероятно, убивали врачей во время холерных бунтов. А есть душевно вялые люди, они поддакивают всему дурному, лишь бы их не заподозрили в несогласии с властями. Ко мне беспрерывно прибегают знакомые с новостями, глаза у всех безумные, люди, как в бреду. Появилось странное выражение – «перепрятывать вещи». Кажется, что у соседа надежней. Перепрятывание вещей напоминает мне игру. Вскоре объявили о переселении евреев, разрешили взять с собой 15 килограммов вещей. На стенах домов висели жёлтенькие объявленьица – «Всем жидам предлагается переселиться в район Старого города не позднее шести часов вечера 15 июля 1941 года. Не переселившимся – расстрел». Ну вот, Витенька, собралась и я. Взяла я с собой подушку, немного белья, чашечку, которую ты мне когда-то подарил, ложку, нож, две тарелки. Много ли человеку нужно? Взяла несколько инструментов медицинских. Взяла твои письма, фотографии покойной мамы и дяди Давида, и ту, где ты с папой снят, томик Пушкина, «Lettres de Mon moulin», томик Мопассана, где «One vie», словарик, взяла Чехова, где «Скучная история» и «Архиерей». Вот и, оказалось, что я заполнила всю свою корзинку. Сколько я под этой крышей тебе писем написала, сколько часов ночью проплакала, теперь уж скажу тебе, о своем одиночестве. Простилась с домом, с садиком, посидела несколько минут под деревом, простилась с соседями. Странно устроены некоторые люди. Две соседки при мне стали спорить о том, кто возьмёт себе стулья, кто письменный столик, а стала с ними прощаться, обе заплакали. Попросила соседей Басанько, если после войны ты приедешь узнать обо мне, пусть расскажут поподробней и мне обещали. Тронула меня собачонка, дворняжка Тобик, последний вечер как-то особенно ласкалась ко мне. Если приедешь, ты её покорми за хорошее отношение к старой жидовке. Когда я собралась в путь и думала, как мне дотащить корзину до Старого города, неожиданно пришел мой пациент Щукин, угрюмый и, как мне казалось, чёрствый человек. Он взялся понести мои вещи, дал мне триста рублей и сказал, что будет раз в неделю приносить мне хлеб к ограде. Он работает в типографии, на фронт его не взяли по болезни глаз. До войны он лечился у меня, и если бы мне предложили перечислить людей с отзывчивой, чистой душой, – я назвала бы десятки имен, но не его. Знаешь, Витенька, после его прихода я снова почувствовала себя человеком, значит, ко мне не только дворовая собака может относиться по-человечески. Он рассказал мне, что в городской типографии печатается приказ, что евреям запрещено ходить по тротуарам. Они должны носить на груди жёлтую лату в виде шестиконечной звезды. Они не имеют права пользоваться транспортом, банями, посещать амбулатории, ходить в кино, запрещается покупать масло, яйца, молоко, ягоды, белый хлеб, мясо, все овощи, исключая картошку. Покупки на базаре разрешается делать только после шести часов вечера (когда крестьяне уезжают с базара). Старый город будет обнесён колючей проволокой, и выход за проволоку запрещён, можно только под конвоем на принудительные работы. При обнаружении еврея в русском доме хозяину – расстрел, как за укрытие партизана. Тесть Щукина, старик-крестьянин, приехал из соседнего местечка Чуднова и видел своими глазами, что всех местных евреев с узлами и чемоданами погнали в лес, и оттуда в течение всего дня доносились выстрелы и дикие крики, ни один человек не вернулся. А немцы, стоявшие на квартире у тестя, пришли поздно вечером – пьяные, и ещё пили до утра, пели и при старике делили между собой брошки, кольца, браслеты. Не знаю, случайный ли это произвол или предвестие ждущей и нас судьбы? Как печален был мой путь, сыночек, в средневековое гетто. Я шла по городу, в котором проработала 20 лет. Сперва мы шли по пустынной Свечной улице. Но когда мы вышли на Никольскую, я увидела сотни людей, шедших в это проклятое гетто. Улица стала белой от узлов, от подушек. Больных вели под руки. Парализованного отца доктора Маргулиса несли на одеяле. Один молодой человек нёс на руках старуху, а за ним шли жена и дети, нагруженные узлами. Заведующий магазином бакалеи Гордон, толстый, с одышкой, шёл в пальто с меховым воротником, а по лицу его тёк пот. Поразил меня один молодой человек, он шёл без вещей, подняв голову, держа перед собой раскрытую книгу, с надменным и спокойным лицом. Но сколько рядом было безумных, полных ужаса. Шли мы по мостовой, а на тротуарах стояли люди и смотрели. Одно время я шла с Маргулисами и слышала сочувственные вздохи женщин. А над Гордоном в зимнем пальто смеялись, хотя, поверь, он был ужасен, не смешон. Видела много знакомых лиц. Одни слегка кивали мне, прощаясь, другие отворачивались. Мне кажется, в этой толпе равнодушных глаз не было; были любопытные, были безжалостные, но несколько раз я видела заплаканные глаза. Я посмотрела – две толпы, евреи в пальто, шапках, женщины в тёплых платках, а вторая толпа на тротуаре одета по-летнему. Светлые кофточки, мужчины без пиджаков, некоторые в вышитых украинских рубахах. Мне показалось, что для евреев, идущих по улице, уже и солнце отказалось светить, они идут среди декабрьской ночной стужи. У входа в гетто я простилась с моим спутником, он мне показал место у проволочного заграждения, где мы будем встречаться. Знаешь, Витенька, что я испытала, попав за проволоку? Я думала, что почувствую ужас. Но, представь, в этом загоне для скота мне стало легче на душе. Не думай, не потому, что у меня рабская душа. Нет. Нет. Вокруг меня были люди одной судьбы, и в гетто я не должна, как лошадь, ходить по мостовой, и нет взоров злобы, и знакомые люди смотрят мне в глаза и не избегают со мной встречи. В этом загоне все носят печать, поставленную на нас фашистами, и поэтому здесь не так жжёт мою душу эта печать. Здесь я себя почувствовала не бесправным скотом, а несчастным человеком. От этого мне стало легче... Целую тебя, твои глаза, твой лоб, волосы. Помни, что всегда в дни счастья и в день горя материнская любовь с тобой, её никто не в силах убить. Витенька... Вот и последняя строка последнего маминого письма к тебе. Живи, живи, живи вечно... Мама». После начала советско-германской войны в Бердичеве оказалось много евреев, бежавших из западных районов страны. 25 августа 1941 г. все еврейское население было заключено в гетто. 15 сентября эйнзацкоманда, входившая в состав эйнзацгруппен «С», вместе с вспомогательной украинской полицией вывезли из гетто около 18 600 евреев и уничтожили их в районе хуторов Романовка и Шлемарка. Всего в районе Бердичева было расстреляно 38 536 проживавших в городе евреев. После освобождения Бердичева 5 января 1944 г. в городе оставалось в живых 15 евреев.Екатерина Савельевна Витис была расстреляна вместе с другими евреями в Романовке 15 сентября 1941 года. До конца жизни писатель Василий Гроссман писал письма своей погибшей матери. Её история будет отражена в посвящённом ей романе «Жизнь и судьба»: мать Виктора Штрума тоже будет убита нацистами при уничтожении еврейского гетто. Аукционный дом Антиквариум added 3 new photos. Шварц, Зощенко и то, о чем хотел забыть Константин Симонов. Письмо Евгения Шварца, написанное им во время тяжелой болезни за три месяца до кончины, будет представлено на аукционе. К письму приложен интереснейший документ эпохи – страница машинописного текста под заголовком «О чем хотел бы забыть писатель К.М. Симонов». Это воспоминания Шварца о собрании 1954 г. в Ленинградском отделении Союза писателей, на котором опять «прорабатывали» М. Зощенко, окончательно сломившем здоровье и психику прозаика. Больше Зощенко вплоть до самой смерти в 1958 году ничего не написал. О ЧЕМ ХОТЕЛ БЫ ЗАБЫТЬ ПИСАТЕЛЬ К.М. СИМОНОВ: «194.. год. Опять терзают Зощенко. Дело в том, что незадолго до этого в Ленинград приехала группа английских студентов, студенты захотели встретиться с Ахматовой и Зощенко, дабы убедиться, что те существуют. Встреча была организована, студенты спросили у Зощенко – согласен ли он с тем, что о нем сказано в постановлении о журналах «Звезда» и «Ленинград». Зощенко сказал, что не согласен, студенты стали ему аплодировать. И вот вновь его терзают. Специально для этого, в помощь Кочетову, Друзину и другим, прибыл из Москвы К.М. Симонов. Общее собрание ленинградских писателей. Полный зал народу. Докладчик Друзин В.П. обстоятельно и долго, как и подобает литературоведу, объясняет собравшимся, как Зощенко идейно чужд, какой он закоренелый антипатриот и как мы все должны единодушно осудить его за несогласие с постановлением ЦК. Затем слово предоставляется Зощенко. Прямой, сухонький, с тёмным лицом и плотно сжатыми губами, он идет через зал к президиуму, поднимается на эстраду, подходит к трибуне. Молча смотрит в зал. Там становится очень тихо. И тогда высоким, раздражённым голосом, в котором усталость и холодное отчаяние, Зощенко говорит: – Что вы от меня хотите?.. Вы хотите, чтобы я сказал, что я согласен с тем что я подонок, хулиган и трус? А я – русский офицер, награжденный георгиевскими крестами. И я не бегал из осажденного Ленинграда, как сказано в постановлении – я оставался в нем, дежурил на крыше, и гасил зажигательные бомбы, пока меня не вывезли вместе с другими. Моя литературная жизнь окончена. дайте мне умереть спокойно. Спустился в зал, в мёртвой тишине прошел между рядами – и ушел, ни на кого ни разу не взглянув. И долго еще в зале стояла тишина. Все сидели, опустив головы. Каждый боялся встретиться глазами с соседом. В президиуме забеспокоились, зашептались. Надо было исправлять положение. Встал К.М. Симонов. Картавя, он сказал: – Тут това”ищ Зощенко бьет на жалость. И дальше произнес все те железобетонные, непробиваемые слова, о которых очень хотел бы сегодня позабыть, а может быть даже и позабыл. Но другие помнят». Д. Гранин вспоминал, что в зале после речи Зощенко зааплодировали два человека. Другие очевидцы свидетельствуют, их было по крайней мере четверо: И. Меттер, Е. Шварц, В. Глинка и И. Кичанова-Лифшиц. Утверждают, что Шварц аплодировал стоя. Валерий Анашвили. 15 января 1940 года в газету «Пионерская правда» пришло письмо такого содержания: «Дорогая редакция! Ответьте на мои вопросы, которые очень и очень интересуют меня: Во время каникул я прочитал много интересных книг, и больше всего мне понравились книги писателя Аркадий Гайдар «Р.В.С.», «Школа» и «Военная тайна». Меня очень заинтересовал этот писатель, но биографии я его не знаю, даже нигде на картинке не видал его личности. Обратиться также не к кому, то я обращаюсь к вам, дорогая редакция, с следующими вопросами! Опишите мне биографию А. Гайдара. Жив ли он сейчас или умер? Если жив, где находится? С пионерским приветом учен. 5 кл. Н. Рафаенко». RU_FOLKLORIST. АПОКАЛИПСИС МИРОВОЙ СИСТЕМЫ КАПИТАЛИЗМА: Выполненное зелёными чернилами письмо в редакцию «Кировской правды» (видимо, начало 1970-х гг.). Сохранилось в фонде уполномоченного Совета по делам РПЦ. «Уважаемые работники редакции, подскажите, пожалуйста, где можно купить или выписать Евангелие с откровением апостола Иоанна – ясновидца, гениальнейшего, предсказавшего вперёд за две тысячи лет катастрофическую гибель мировой системы капитализма. С просьбой и приветом к Вам К. Душкин. Кировская область, Верхошижемский район, п/о Кулики, д. Ярки». Знал бы бедняга Душкин, что он чуть было не вляпался в суровое политическое дело! Уполномоченный поместил его письмо в папочку рядом со злобным антисемитским листком, названным «Читай через зеркало». В 1972 г. один такой листок был опущен в почтовый ящик в г. Кирове. В конце текста указано, что нужно, дескать, написать не меньше десяти штук и распространять после двух часов ночи. То есть этот текст имеет признаки «святого письма». Недаром он попал в руки уполномоченного по делам РПЦ. А в нём есть ссылка на Апокалипсис. Вот уполномоченный и сопоставил крамольную листовку с наивным запросом Душкина об Апокалипсисе. Конференция по письмам: Примеры из курса. Борисов Виктор, история_Борисов4-ПМ.rtf: А.С. Пушкин (письма: И.И. Мартынову, 1815; Л.С. Пушкину, 1-10 января 1823 г.; А.А. Дельвигу 16 ноября 1823 г., А.А. Шишкову, август – ноябрь 1823 г.; М.Н. Загоскину, 11 января 1830 г.; Н.А. Дуровой, 19 января 1836 г., 9 июля 1836 г.; И.А. Яковлеву, 25 июня 1836 г.) А.П. Чехов (письма: Н.Н. Облонскому 1 марта 1892 г., Л.А. Авиловой 3 марта 1892 г., В.М. Лаврову 25 октября 1892 г., М.Л. Мизиновой, 1892 г.) М.А. Шолохов (письма: М.Б. Колоскову, 24 мая 1924 г., М.П. Шолоховой 9–10 ноября 1924 г., А.С. Серафимовичу 9 декабря 1924 г., И.В. Сталину 16 января 1931 г. 16 апреля 1933 г., А.Т. Твардовскому 22 марта 1952 г., Н.С. Хрущову, 11 апреля 1957 г., П.К. Луговому, 13 февраля 1933 г., 1 декабря 1953, К.М. Симонову между 15 и 26 декабря 1954 г., Л.И. Брежневу 15 сентября 1972 г.) Фраза из письма Томаса Манна – Герману Гессе от 8 апреля 1945 года: «Я думаю, ничто живое не минует сегодня политики. Отказ – тоже политика; он на руку политике неправого дела» («Ich glaube, nichts Lebendes kommt heute ums Politische herum. Die Weigerung ist auch Politik; man treibt damit die Politik der bösen Sache»). Тема: «Письменность в культуре». Великая цивилизация майя погибла из-за страшной засухи, случавшейся с периодичностью в двести лет. Письменность имела ограниченный характер, а коллективная память не сохранила сведений, предупреждающих о засухе. Тема: «Языки». По мнению учёных, из семи тысяч современных языков не менее 90% должно погибнуть (для развития языка необходимо около миллиона человек). | 204-241, П | |||||||||
| «Удовольствие от чтения». Книга сквозь библиотеку. Монтень, Борхес, Фёдоров. Общественный книжный шкаф и буккроссинг. Писатель Гитлер. Книга в кино: Гринуэй, Трюффо, Параджанов и др. Буквы в саду и на ладони. Упадок книги? Японский феномен «keitai shousetsu» («телефонная новелла»). Великий детский иллюстратор Конашевич: Маршак «Веселое путешествие от А до Я», 1953. Сервиз «Для 34 едоков духовной пищи». Картина как текст и текст как картина. АРТ-АЗБУКА GiF.Ru | Радикальный лексикон. Сероватые тридцать четыре тарелки серии «Азбучные истины» Гриши Брускина (по числу букв русского алфавита и вдобавок цитата-эпиграф из дореволюционного учебника грамматики) – те «тарелки мелкие», которые так любили в общепите. Соц-арт (tsukanov-art-collection.ru). Арт-объекты – Третьяковская галерея (http://www.tg-m.ru/catalog/artists/art-object). Г.С.Злотин. Amphigregory. А – это Анна, что сверзилась вниз. Б – это Боря. Медведь его сгрыз. В – это Вася, почивший во сне. Г – это Гриц. Он замёрз на лыжне. Д – Дима. Он пал, отравившись приправкой. Е – Евдокия. Заедена пьявкой. Ж – это Жора. Раздавлен ковром.З – наш Зиновий. Придушен ворόм.И – Иннокентий, утопший в реке. ZHURNAL.LIB.RU. Dmitry Trunov. «The Gashlycrumb Tinies» Эдварда Гори давно бродит в рунете под названием «Ужасная азбука» и даже обросла самиздатовскими переводами, лучшим из которых считается перевод Г.С.Злотина. По моему, весело! Напоминает наши «садистские стишки». «Букварь» Брускина (детский вариант истин, сказанных словами Льва Рубинштейна). «Петербургская азбука» Александра Флоренского (в новом терминале Пулково). Буква Х – «хрущевка», У – «Удельная» (с блошиным рынком), М – Соборная мечеть. Nikolay Epplée. Пейдж и Брин создали новую компанию, в которой Google будет лишь одной из составляющих, а другие части алфавита будут заниматься поиском эликсира бессмертия (Calico), умными домами (Nest), скоростным интернетом (Google Fiber), разным Hi-Tech (Google X) и т.д. Alphabet. As Sergey and I wrote in the original founders letter 11 years ago, “Google is not a conventional company. We do not intend to become one.” ABC.XYZ Абетка України від А до Я – ChangeUA (http://ukraine25.changeua.com/). В «Технологии» упоминается японская «чайная каллиграфия» – контрастный (или всё-таки нет?) пример. Библиотекарем работала В.И. Новодворская. Маринеско украл из библиотеки Есенина. Трезвый Есенин: Даже Блоку, талантливым эпигоном которого Есенин был с деревенского своего начала и до трагического конца, ни при жизни, ни после смерти не светила такая популярность. Вряд ли капитан подводников будет грабить библиотеку в портовом городе, чтобы непременно взять на борт книжку стихов Блока. «Не могу уйти в море без Есенина!» – это было. Правда, капитаном этим был Маринеско, потопивший «Густлова» и «Шойбена». Директор «Иностранки» - о sexy библиотеках и средневековье работников: Я говорю, что библиотека должна быть friendly и sexy, потому что мне нравится идея, что это пространство, в котором можно просто побыть. Я относилась к библиотеке не только с точки зрения библиотечной карточки, хотя она чрезвычайно важна, а как к особому месту. Почему такие замечательные мыслители, как Борхес или Эко, так много размышляли о библиотеках? Конечно, они воспринимали это пространство не только с точки зрения учета фондов, а как очень важное подобие и отражение жизни – такой макрокосмос, отраженный в микрокосмосе библиотеки. Русская книга. Один книжный завод в пушкинскую эпоху составлял 1200 экземпляров. При этом реально расходилось экземпляров 600-700, максимум 800. 1200 экземпляров, как правило, никогда не расходились, но технология процесса печатания книги была такова, что невыгодно было печатать именно 800 экземпляров, поэтому типография печатала 1200 экземпляров. Конец 80-х – начало 90-х гг. 20-го века: расцвет русского толстого журнала, читательский бум, раскрытие неизвестных и запрещённых имён и текстов. Актуальное развитие темы. Книга (рукопись) как святыня → хасидские книги. Требование движения «Хабад Любавич» о возвращении Россией библиотеки Шнеерсона (собрания древнееврейских книг и рукописей) хасидам. Тема: «Книга в культуре». Кася Попова added 5 new photos. Книжки из слоновой кости. В музеях таких всего четыре – в Мет, VA, в Мюнхене и Будапеште. Musetouch Visual Arts Magazine's photo. Musetouch Visual Arts Magazine with Pilar Rodriguez Osorio and 20 others. Codex Rotundus, a small book of hours, 9 cm diameter, made in Bruges in 1480. Musetouch Visual Arts Magazine's photo. Musetouch Visual Arts Magazine with Ruslana Kovalynskaya and 49 others. Amazing tiny Book by EV Miniatures. Paintings Lovers's photo. Letter N from the Fantastic Alphabet 1465. Engraving, 138 x 170 mm. National Gallery of Art, Washington. Проект. Создание авторских (тематических, то есть связанных с конкретными интересами учеников) алфавитов. Рассуждения о судьбе крокодила Гены. – pikabu.ru (pikabu.ru/story/rassuzhdeniya_o_sudbe_krokodila_genyi_4101689): Вернулся мысленно к судьбе крокодила Гены, у которого единственная заметная книга в доме – это «Капитал». Как это объяснить с учетом реалий 1969 года (когда вышел первый про него мульфильм)? Коллективный Разум. «Какой прок от любых гигантских каталогов, если в обществе нет культуры работы с информацией, её поиска, анализа и творческой переработки? Горящие книги – это дико, но ещё тоскливей нежелание отходить от привычного уклада мышления, замедляющего развитие общества». Разбираем статью: «Оттолкнуться от плеч гигантов»: https://rizzoma.com/…/07da438a9ca5a733a6033…/0_b_7t37_6rdbv/. Сергей Жигинас. Как всегда, при подробном рассмотрении возникает множество вопросов об открытом знании, судьбе печатной книги, будущем библиотек, девальвации информации, киборгизации сознания, возможности контроля информации, переходе к «безинформационному обществу», и об угрозе существования вида Homo Sapiens, и идея единой цифровой библиотеки. Интересное получается обсуждение: https://rizzoma.com/.../07da438a9ca5a733a.../0_b_7t37_6rder/. Bottom of Form Dmitry Bulatov. Изобретение итальянского инженера Агностино Рамелли «Книжное колесо» (XVI в). Задача этого гаджета заключалась в том, чтобы облегчить автору работу сразу с несколькими источниками. На «браузере» располагались полки с открытыми на нужных страницах книгами, в нужный момент юзер «докручивал» до себя нужный фолиант, копипастил и продолжал работу. Для того, чтобы «переключать» книги, можно было использовать педаль или просто делать это рукой. Такие колеса были установлены во многих монастырях, университетах и библиотеках, где работали с книгами и рукописями. По мере распространения этого изобретения по разным странам его конструкция менялась и совершенствовалась. Размеры уменьшались, придавая устройству вид вполне цивилизованный, почти домашний. Задумался о том, чтобы заказать такой гаджет для библиотеки ГЦСИ. Всё равно никто не читает, так хоть педали крутить будут. См. Агностино Рамелли «Браузер с табами», большой и деревянный, 1588 г. Dmitry Bulatov. Проект австрийского художника Томаса Фойерштайна под названием «Поджелудочная железа». Это инсталляция, которая перерабатывает книги в глюкозу – универсальный источник энергии для человека. Именно глюкоза питает и насыщает мозговые клетки, способствуя усилению мозговой активности. Принцип действия инсталляции прост: книга измельчается, замачивается и прессуется в искусственной «поджелудочной железе» (биореакторе), где с помощью специальных ферментов из волокон древесной массы (а из неё обычно и состоит бумага) и выделяется глюкоза. После очистки глюкоза подаётся в клетки мозга, специально выращенные для этого проекта специалистами из Университета Инсбрука. По словам Фойерштайна, в питании мозговых клеток он придерживается строгой диеты – пища для «мозга» инсталляции вырабатывается только из «Феноменологии духа» Гегеля. Именно поэтому художник собирает издания этой книги уже несколько лет. См. Томас Фойерштайн (Австрия). «Поджелудочная железа», 2012 г. Роберт Плант (вокалист Led Zeppelin): «У нас была репутация сексуальных вандалов, а на самом деле, в гостиницах, когда было пора спать, мы не искали ничего, кроме хорошей книжки на ночь». Макс Фрай, «Большая телега»: Рассказывают, что в библиотеке университета Сарагосы есть книги, обладающие вздорным нравом. Возьмет, бывало, такую книгу в руки старательный студент, а ей покажется, что он руки не вымыл, или просто лицо его не понравится, и тогда вместо подлинных записей бедняга прочитает там бессмысленную ерунду, а то и вовсе запрещенную ересь, вызубрит наизусть, скажет потом вслух на экзамене, и жизнь его пойдет прахом. Правда, говорят, что некоторые студенты, напротив, нравятся книгам. И тогда они обнаруживают среди страниц учебника тайные знания, сокрытые даже от профессоров. Но и в этом случае жизнь их зачастую идет прахом, ибо многие знания сулят многие беды, и нельзя человеческому уму подолгу раздумывать о непостижимом. Dmitry Pilikin. Книга и знание как посмертный саркофаг: «В 1885 г. Хант и Гренфелл начали раскопки в Файюме и обнаружили в греко-римских захоронениях мумии, завёрнутые в куски использованного папируса. Изучив эти фрагменты, они поняли что это работы классических авторов: Аристотеля, Софокла, Менандра и других, которые считались утраченными». «Имя Розы» Умберто Эко: «Хорхе боялся второй книги Аристотеля потому, что она, вероятно, учила преображать любую истину, дабы не становиться рабами собственных убеждений. Должно быть, обязанность всякого, кто любит людей, – учить смеяться над истиной, учить смеяться саму истину, так как единственная твердая истина – что надо освобождаться от нездоровой страсти к истине». ИСКУССТВО БЫТЬ АРХЕОЛОГОМ – Лехаим. Образ Текста становится ключевым для Гриши Брускина. Текст является буквально фоном гобелена «Алефбет» (2006). Причем текст реальный. Художник писал, что он «заимствован из книги Танья – важнейшей для хасидов направления Хабад». Сплетения букв и сплетения нитей становятся одним целым. Как заметил Е. Барабанов, текст и текстиль происходят от одного корня. 160 персонажей, каждый из которых несет символический смысл, зафиксированный в авторском комментарии к шпалере, образуют «лексикон идеальных значений», альфу и омегу иудаизма. Проще: его «Алефбет», открытый любому взгляду и закрытый для понимания профана; ключ к тайному знанию и само знание; мир, переведенный на язык букв и жестов. L'alfabeto di Grisha Bruskin a Venezia (http://www.vvox.it/2015/04/24/lalfabeto-di-grisha-bruskin-a-venezia/). Брускин Гриша | Art Узел (artuzel.com/ru/node/133). Grigory Bruskin uploaded a new video. В мастерской у Гриши Брускин: 1 часть – YouTube (https://www.youtube.com/watch?v=EapjeRA2qqM). Гитлеровцы (например, в Киеве) бросали книги в грязь под гусеницы и колёса. Одной из уничтоженных нацистами библиотек была, например, библиотека знаменитого «друга немецкоязычной культуры» Лу Саломе. «Поход» императора Цинь Ши Хуанди против памяти и книг. Бертольд Брехт, пер. Б. Слуцкого: После приказа властей о публичном сожжении Книг вредного содержания, Когда повсеместно понукали волов, тащивших Телеги с книгами на костер, Один гонимый автор, один из самых лучших, Штудируя список сожженных, внезапно Ужаснулся, обнаружив, что его книги Забыты. Он поспешил к письменному столу, Окрыленный гневом, и написал письмо власть имущим. «Сожгите меня! – писало его крылатое перо. – Сожгите меня! Не пропускайте меня! Не делайте этого! Разве я Не писал в своих книгах только правду? А вы Обращаетесь со мной как со лжецом. Я приказываю вам: Сожгите меня!» А. Анатолий (Кузнецов), БАБИЙ ЯР: «– А ну-ка, давай свои грамоты, – сказал дед. – Все советские книжки, все портреты – всё давайте в печку. Маруся, за дело. На моих похвальных грамотах слева был портрет Ленина, справа Сталина. Дед, который раньше никогда не интересовался книгами, теперь принялся отправлять их в печь целыми стопками. Мама сперва слабо противилась, потом махнула рукой. Уже пошли аресты за советский флаг, за валяющийся в доме портрет Сталина, за рассказанный анекдот. Стала популярной поговорка: «Юдам капут, цыганам тоже, а вам, украинцы, позже». Бабка услышала ее на базаре, пришла, сказала, мрачно улыбаясь, деду. Дед помолчал, только моргал глазами: действительно, было похоже, что к тому идет. Потом бросился жечь книги. На этот раз было холодно. Книгами хорошо натопили печь. Мать принесла совок, чистила поддувало, выгребала золу тупо и сосредоточенно. Я сказал: – Ладно, когда-нибудь у нас опять будет много книг. – Никогда, – сказала она. – Никогда не будет. Я уже не верю. Нет на свете ни доброты, ни мира, ни здравого смысла. Злобные идиоты правят миром. И книги всегда горят. Горела Александрийская библиотека, горели инквизиторские костры, сжигали Радищева, сжигались книги при Сталине, горели костры на площадях у Гитлера, и будут гореть, и будут: поджигателей больше, чем писателей. Тебе, Толя, жить, и ты запомни этот первый признак: если книги запрещаются, значит дело плохо». В Москве есть библиотека для бездомных. Пример любопытного библиотечного блога: kraevushka.livejournal.com/. «Открытая библиотека» – социальный проект, призванный сделать общедоступные библиотеки Петербурга актуальными городскими пространствами, http://open-lib.ru/. «Гутенбергов недуг». В конце царствования Николая I шеф жандармов граф Алексей Орлов, провожая за границу друга, наставлял его: «Когда будешь в Нюрнберге, подойди к памятнику Гутенбергу и от моего имени плюнь ему в лицо… Все зло на свете пошло от него». «Те ужасы, которые книга переживает в нашей стране, пережить невозможно». Борис Куприянов, три года занимавшийся реформированием московских библиотек, уволился с госслужбы. VOZDUH.AFISHA.RUTop of Form Bottom of Form Заметки на полях. На полях платоновской повести «Впрок» Сталин написал «Сволочь!» – спасибо, что автора пощадил. Library.Ru. А.Грин, «Алые паруса»: «Тишина покинутости стояла здесь, как прудовая вода. Темные ряды книжных шкапов местами примыкали к окнам, заслонив их наполовину, между шкапов были проходы, заваленные грудами книг. Там – раскрытый альбом с выскользнувшими внутренними листами, там – свитки, перевязанные золотым шнуром; стопы книг угрюмого вида; толстые пласты рукописей, насыпь миниатюрных томиков, трещавших, как кора, если их раскрывали; здесь – чертежи и таблицы, ряды новых изданий, карты; разнообразие переплетов, грубых, нежных, черных, пестрых, синих, серых, толстых, тонких, шершавых и гладких. Шкапы были плотно набиты книгами». А.Байетт, «Обладать»: «Библиотекарь клетчатой суконкой смахнул с книги пыль – черную, густую, въедливую пыль викторианской эпохи, взвесь из тумана и дыма, успевшую накопиться до принятия законов о чистоте воздуха. Роланд развязал тесьму. Книга сама собой распахнулась, как шкатулка, явив на обозрение разрозненные выцветшие листки бумаги – голубые, желтоватые, серые, испещренные ржавыми строчками, бурыми записями, которые нацарапало стальное перо». М.Гаспаров, «Анализ поэтического текста» Ю.М.Лотмана: «Каждый из нас воспринимает Пушкина на фоне других прочитанных им книг: соответственно, у ребенка, у школьника, у образованного взрослого человека и, наконец, у специалиста-филолога восприятие это будет различно». Н.Непомнящий, «100 великих загадок Африки». «В Мусейоне великий Евклид написал свои знаменитые «Начала математики». Механик Герон Старший в середине II в. до н.э. проводил здесь свои опыты с паром, которые были повторены во Франции только два тысячелетия спустя. Больших успехов достигла в Александрии медицина. Главным библиотекарем Мусейона в начале III в. до н.э. был Эратосфен – философ, математик, астроном и литературовед. Он достаточно точно вычислил длину меридиана, на котором находилась Александрия, и длину земной оси. В последнем случае он ошибся всего на 75 км. Эратосфен создал трехтомный труд по географии, которым пользовался позднее знаменитый античный географ Страбон. Если верить легенде, в Александрийской библиотеке хранилась еще одна (третья) рукопись Платона об Атлантиде, которая до нас не дошла. Здесь имелись все комедии Аристофана (нам известна лишь четвертая их часть). Говорили, что там были и другие произведения Гомера, кроме «Илиады» и «Одиссеи». К середине I в. до н.э. в Мусейоне насчитывалось около 700 тысяч единиц хранения. Но в 48 г. до н.э. в Александрии началась война между легионами Юлия Цезаря, который хотел возвести на трон Клеопатру, и войсками ее брата Птолемея Диониса. Бои шли даже в самом дворцовом комплексе. В результате часть знаменитой библиотеки сгорела. Позднее царица Клеопатра попросила Марка Антония, нового повелителя Египта и своего возлюбленного, возместить то, что было уничтожено. В Александрийскую библиотеку передали богатое собрание свитков из Пергама. Когда Октавиан Август захватил власть, он велел перевезти часть рукописей библиотеки в храм Сераписа в другом районе города. Александрия и ее великолепная библиотека оставались мировым центром учености и образования еще более двух веков. В 273 г. войска римского императора Аврелиана захватили Александрию и разрушили здание Мусейона. Ученые переправили уцелевшие рукописи и приборы в храм Сераписа, где продолжали свою работу. В 391 г. этот новый научный центр был разрушен и сожжен христианами-фанатиками с благословения императора Феодосия I. Наконец в 642 г. арабский полководец халиф Омар, захватив Александрию, приказал сжечь все, что еще уцелело из этого огромного собрания. Так окончательно погибла величайшая духовная сокровищница Античности и раннего Средневековья». Христианские древности. Л.А. Беляев - Цифры и факты: Среди древностей христиан в долине Нила процент эпиграфических памятников гораздо выше, чем в других районах. Частью это объяснимо «насыщенностью» и древностью письменной культуры, частью хорошей сохранностью в Египте носителей текстов – органических материалов. Как и всюду, многочисленны надгробные надписи. Первую подробную коптско-греческую эпитафию дьякона Петра († 1029) нашел еще Майлхэм в Деберехе. Наибольшее значение имела, конечно, не лапидарная эпиграфика, а открытие литературных текстов, столь важных и обильных, что их иногда называют «библиотеками», среди которых не только собственно христианские, но и гностические, а также манихейские. Успех многих находок зависел от случая и часто их история больше похожа на арабскую сказку. В 1930 г. филолог Карл Шмидт, хорошо зная каирских торговцев, приехал в Египет для пополнения коллекций. Он работал тогда над трехтомником «Греческие христианские писатели» и готовил к изданию «Панарион» Епифания, который взял с собой в Египет. Как-то, дойдя в чтении до 66-й главы, где описывались взгляды манихеев и труд Мани «Кефалайа» («Главы»), он посетил лавку торговца древностями. И вдруг увидел именно это слово в правом углу папирусного свитка, предложенного ему для продажи вместе с другими, выглядевшими достаточно безнадежными. Шмидт (как и никто из его современников) не читал ни строки этих самых «Кефалайа», но знал, что они составлены в виде вопросов учеников и ответов учителя. Он взглянул пристальнее. Первая же строка сложилась во фразу: «На это Светоносный сказал …». Невозможно, невероятно – но перед ним был текст Мани, первый и единственный из найденных в Средиземноморье! Даже война приносила неожиданные успехи. В 1941 г. солдаты 8-й британской армии строили склад боеприпасов в пещере Тауро под Каиром и нашли сумку с папирусами, содержавшими тексты утраченных произведений Оригена и Дидима Святого. В конце войны, в 300 милях к югу от Каира, было сделано совершенно ошеломляющее открытие библиотеки гностических рукописей в Наг Хаммади. Жан Поль Сартр. Что такое литература? Чтение - это направляемое творчество, абсолютное начало. Осуществляется оно по доброй воле читателя как проявление его свободы в чистом виде. Таким образом, писатель обращается к свободе читателя, которая должна стать соавтором его произведения. Мне могут возразить, что любое орудие труда адресуется к этой свободе, и в этом отношении произведение искусства нет нужды выделять. Орудие труда есть опредмеченный эскиз производимого им действия. Но оно остается на уровне гипотетического императива: я могу употребить молоток на то, чтобы сбить ящик или досадить соседу. Сам молоток не обращается к моей свободе, не ставит меня перед ней. Он просто хочет ей служить, заменяя мое свободное творчество стандартными приемами обращения с инструментом. Книга не служит моей свободе – она ее предполагает. К свободе человека нельзя взывать, принуждая, обольщая или умоляя. Единственный способ обрести свободу – вначале признать ее, затем довериться и в конце концов потребовать от нее действия во имя ее самой, то есть во имя твоего к ней доверия. Книга отличается от орудия труда – это не средство достижения некоей цели, она сама предлагается в качестве цели для свободной воли читателя. А.Фурман, «Уничтожение книг» (глава об изъятии книг из библиотек): На третьей неделе работы ему вместе со всеми без исключения сотрудниками библиотеки имени Сергея Есенина довелось принять участие в довольно экзотическом мероприятии – изъятии из пользования и уничтожении официально запрещенных книг. По такому случаю библиотека была закрыта на «санитарный день». На черной «Волге» прибыли представители какого-то высокого районного начальства. Всем было предложено ознакомиться с копией министерского приказа под грифом «Для служебного пользования», в котором имелся список подлежащей уничтожению литературы. Разволновавшегося Фурмана поразило то, что в нем перечислялась не какая-то политическая крамола, а самые обычные книжки: стихи для детей, его любимая детская повесть «Как папа был маленьким», сборники советской научной фантастики (один из них имелся у него дома), роман Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда» и даже какие-то нотные тетради... Все та же бойкая девушка, за плечами которой был библиотечный техникум, по-свойски объяснила ему, что авторы этих книжек скорее всего удрали за границу, поэтому их произведения и приказано изымать. «Конечно, это неправильно, что библиотечным работникам приходится своими руками уничтожать ни в чем не повинные книги, но ничего не поделаешь, мы люди подневольные», – меланхолично заметила она. Sergey Orobiy. Антиутопии «нулевых» и холостые механизмы истории // Современные проблемы науки и образования. – 2014. № 4 = http://www.science-education.ru/pdf/2014/4/5.pdf: Роман Татьяны Толстой «Кысь» (2000), начатый сразу после Чернобыльской катастрофы и законченный 14 лет спустя, ознаменовал возрождение новой отечественной антиутопии «нулевых». Это возрождение началось с символического Взрыва, до основания разрушившего прежнюю Москву, но обнажившего саму метафизическую суть «русского мира»: в этом опустошённом пространстве сошлись все временные оси, история и вечность, природа и культура. Показательно, что в этом мире мутируют не только материальные вещи, например пресловутые «продукты питания», но уже сами их названия, слова. Русская метафизика неизбежно литературна, недаром календарь в «Кыси» заменён алфавитом, а главный герой Бенедикт – усердный переписчик и страстный книгочей. Жертва некой ужасной катастрофы, он олицетворяет собой странный тип грамотного варвара, в душе которого борются животное и одухотворённое начало. Более того: приобщение героя к литературе как источнику нового, неизведанного рождает у него потребность в поиске Главной Книги, в которой бы содержались ответы на ключевые вопросы мироздания. Эта мечта Бенедикта тем выразительнее, что излагается тяжёлым, косноязычным слогом: «А может… а!.. может тут где… может и заветная книжица!.. где сказано, как жить-то!.. Куда идтить-то!.. Куда сердце повернуть!..». Поиском Главной книги озабочены и персонажи романа Михаила Елизарова «Библиотекарь» (2007) – и в отличие от Бенедикта они такую книгу находят: странная секта поклоняется книгам советского прозаика Громова, ныне забытого. Рассказчик, 27-летний русский с Украины Алексей Вязинцев, едет в Россию распорядиться оставшейся по наследству квартирой убитого дяди и попадает в схватку между двумя Читальнями. Покойный дядя был Библиотекарем, теперь эта должность по наследству переходит Алексею. Вначале ему страшно, но, прочитав Книгу Памяти, он становится активным сообщником читательского движения. Сюжетное и стилистическое однообразие романа начинает ощущаться уже через пару десятков страниц. Поневоле ждёшь резкого сюжетного/смыслового, стилистического сдвига, пародийного снижения, смены тональности, но ничего подобного не происходит. Пользуясь сорокинским набором художественных приёмов (поражает не только предельная натуралистичность кровавых сражений между читальнями, но их регулярная повторяемость) и выстраивая действие по канонам остросюжетных триллеров 1990-х годов, Елизаров, так сказать, вовсе не шутит. В финале рассказчик заточён в глухую башню, ему дозволено лишь перечитывать Священные книги Громова – но он проникается собственным предназначением, понимает, ради чего живет и уже дописывает собственную книгу о том, как спасти Россию-СССР, – ту самую книгу, которую мы дочитываем. Финал «Библиотекаря» пафосен, духоподъёмен, и это больше всего поражает рядового читателя, привыкшего к тотальной пародии и высмеиванию. Появившийся во второй половине 2000-х «ГенАцид» Всеволода Бенигсена по целому ряду признаков не может не напомнить толстовскую «Кысь». Та же ситуация литературно- политического эксперимента, в котором национальная идея неудачно поверяется эстетическими средствами. То же изолированное место действия. Наконец, та же чуткость к интеллигентской мифологии и способам её (само)разоблачения. В глухой деревеньке Большие Ущеры (97 жителей вместе с детьми) проводят эксперимент: жителям розданы стихи и проза – от Пушкина до Бродского, включая, например, Платонова и Крученых, – и предписано заучить тексты к 31 декабря, когда всё население проэкзаменует приезжающая из райцентра комиссия. Возроптавшие было сельчане постепенно привыкают к розданным в принудительном порядке текстам и даже находят в этом занятии особый смысл: например, декламируют их друг другу во время застолий, следя, кто первый забудет текст, и превращая это занятие в подобие увлекательного соревнования. Наконец в Больших Ущерах закипает самая настоящая литературная борьба: «поэтов» с «прозаиками», «тихих лириков» с «философами» и так далее. Линия литературного раздела становится всё сложнее и глубже: ссорятся мужья с жёнами, раскалываются семьи, возникают первые приступы рукоприкладства. Заканчивается всё трагически: вспыхивает восстание, библиотекаря убивают, а библиотеку сжигают. Понятно, что «ГенАцид» очевидным образом пародирует другую антиутопию – «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери с её «книжной» темой. Главный герой «ГенАцида», библиотекарь Пахомов, занимающийся этим распределением, напоминает пожарника Гая Монтэга, задачей которого, как известно, было отыскивать книги и предавать огню их, а также дома тех, кто осмелился держать в них такую крамолу. При всей противоположности намерений их действия приводят к одинаковому результату; в финале «ГенАцида» тоже сгорает библиотека, и этот инцидент напрямую связан с начавшимися в деревне народными беспорядками. Литература, принимающая статус Генеральной Национальной Идеи (ГенАцида), неизбежно оборачивается генОцидом, ведь отличается от него только на одну букву. Что такое Буктрейлер? Всероссийский конкурс-парад Буктрейлеров. Библиотека как пространство Вне фокуса: как меняется чтение в цифровую эпоху. Интернет задает новые стандарты восприятия информации: все больше людей жалуются на невозможность сконцентрироваться во время чтения большого текста. VOZDUH.AFISHA.RU Vadim Stroikin added 3 new photos. Прекрасное, на мой взгляд, решение. Книжная полка – шкаф, по окончании срока надобности, трансформирующаяся в гроб. Прогрессивная библиотека в Штутгарте – AdMe (http://www.adme.ru/tvorchestvo-dizajn/progressivnaya-biblioteka-v-shtutgarte-461355/). Спустился в метро – попал в библиотеку. В воскресение в соцсетях появились фото брендированных вагонов метро с книжными полками. KYKY.ORG В нью-йоркской галерее Art in General художница Мерич Альгюн Рингборг выставляет сотни библиотечных книг, которые никогда не брали читатели. Британский философ-популяризатор Джулиан Баггини сжёг свою «Энциклопедию Британника», снял костёр на видео и написал об этом текст. П.Джойс в статье «Рождение публичных библиотек. Политика либерального архива» доказывает, что публичная библиотека рождает не просто нового читателя, а нового политического субъекта. Livres Hebdo. photo. [Photo du dimanche] L’ancienne bibliothèque publique de Cincinnati, Ohio, Etats-Unis. AD Russia. Всемирный день библиотек. Помните обзор «12 самых красивых библиотек мира», ставший лучшим материалом месяца: www.admagazine.ru/…/41469_15-samykh-krasivykh-bibliotek-mir… 18 мировых библиотек, которые круче Диснейленда. REVOLVERLAB.COM Как работает сегодня университетская библиотека? Рурский университет (Бохум). YOUTUBE.COM Top of Form Будущее московских библиотек: 5 пилотных проектов (см. Стрелка). Е.Гениева, История библиотеки от Гутенберга до наших дней. Б.Куприянов, Библиотеки в эпоху Цукерберга. История библиотек на Welcome to S580: History of Libraries - eduScapes. Без соплей по книге (Библиотека это уже не место, где только дают книги, это дом культуры в старом понимании, только дом культуры, я бы сказал, интеллектуальный. Это место, где человек с мозгами может провести время. За компьютером посидеть или со своим ноутбуком и нашим Wi-Fi, книжки-газеты почитать, с друзьями встретиться. Да и просто забежать от дождя и выпить чашечку кофе). Always innovative Toronto Public Library lets us check out humans as well as books. Even as it's entered the digital age, the Toronto Public Library has kept real live people at the heart of its enterprises, keeping the world's biggest library system... YONGESTREETMEDIA.CA Galina Elshevskaya. День библиотекаря. Я пришла работать в библиотеку в 17 лет, и это была моя самая любимая служба. У меня множество библиотечных историй, которые, конечно хорошо бы записать, – как вписывали в читательские формуляры разные «рассказы о ленине», потому что по этому роду литературы был план и разнарядка, как полагалось жечь на заднем дворе книги ветхие и «устаревшие» – и мы, естественно, утаскивали их домой, но жгли бумагу, потому что нужно было предъявлять проверяющим вид кострища; как в библиотеке работали сменяющие друг друга офицерские жены, потому что рядом была Академия им. Жуковского... И -- пенсионный стол, куда меня посадили за неколебимую вежливость! это был такой дивный антропологический опыт – подобрать им книгу (заказ – чтоб про любовь и про войну), угадать, какую книгу они имеют в виду (вот там она бедная девушка, влюбилась в богатого, а у него еще и жена была) – и прочитать все советские чудовищные «романы-эпопеи», всю «секретарскую литературу», чтобы понять, что им нравится. Чудесные дни, чудесная работа. А на картинке – библиотека музея в Осака, архитектор Тадао Анда. Top of Form В спецкурсе М.Присталова «Инфраструктура школы» библиотека рассматривается как одно из значимых школьных пространств. Обсуждаемые в нём вопросы затрагивают не только историю книги, библиотечные технологии, а и читательские вкусы учеников, историю их домашних библиотек и т.д. Кейсом «библиотечного» курса может быть задание на сортировку «сгруженных» перед командами школьников книг, на их наилучшую классификацию. О сложностях такого задания, например, у Т.Толстой (Легкие миры: «...Цыпкин, «Лето в Бадене». Это – в прозу? Или к Достоевскому? Или – «маломерка, на другую полочку»? Или «вернуть Наташке»? Пушкин – как градообразующее предприятие. Если на полке Пушкин – он обрастает не только литературой о Пушкине, но и мелкими поэтами своей эпохи. Баратынский там, Веневитинов. Грибоедов, кстати, потому что он не только современник, но и тезка. Лермонтов мыслится как колбасный довесок к Пушкину, его сюда же. А Гоголя сюда нельзя, он вообще отдельный. Мандельштама, казалось бы, можно к Цветаевой. Но вот эту куда? – спрашивает племянник с высоты стремянки. «Мандельштам и Пушкин» Ирины Сурат. Кто перетянет, Осип Эмильевич или Александр Сергеевич? А вот никто, это в особый раздел «недавно подаренные книги, которые надо прочесть». А есть отдел «недавно подаренные книги, которые читать не надо». А есть отдел «чужая книга, которую надо вернуть». А есть «дубликаты». А есть которые «надо бы выбросить, но рука не поднимается». А есть которые «не лезут на полку вертикально, надо положить плашмя» – независимо от содержания. А есть которые «увезу в Питер». А есть которые «передарю». А есть которые выбрасываю»). Некоторые кейсы для этого курса можно взять из лекций Н.Голубенко «Введение в библиотечное дело»: Проблемы сохранения информации. Технология сохранения цифровой информации. Современные методы сохранения цифровых объектов: обновление: копирование на такой же носитель; репликация: создание одной или нескольких полных копий (клонов) цифровых материалов; эмуляция: создание образа исходного материала на другом носителе с сохранением всех функциональных характеристик; инкапсуляция: методика группировки, помещения в «капсулу», цифрового объекта вместе со всем тем, что необходимо для обеспечения доступа к объекту; миграция, т.е. перенос исходного цифрового материала в новое технологическое окружение; веб-архивирование, т.е. архивирование определенного сегмента сети с помощью программ-роботов. Инновационное техническое оснащение библиотек.Библиотека в Шведском городе Лидинге пошла по пути банков. У ее входа стоит специальный автомат, выдающий читателям книги. Такое устройство может быть установлено где угодно: у входа в библиотеку, в помещениях общественных учреждений, в клубах и торговых центрах. Автоматический библиотекарь выполняет весь процесс обслуживания: выдает книги (в целлофановой упаковке – на случай, если кто-то воспользуется услугой на улице во время дождя), принимает их обратно, сортирует и возвращает на место. Сервис. Библиотеки могут привлечь значительное число пользователей такой услугой: прокат планшетов и ноутбуков в стенах библиотеки. Здание современнй библиотеки должно обеспечить управление следующими инженерно-техническими системами и комплексами: гарантированного и бесперебойного электроснабжения; электрораспределения; освещения; вентиляции; отопления; горячего и холодного водоснабжения; канализации и дренажа; оперативной связи и видеоконференций; воздухоподготовки, очистки и увлажнения воздуха; холодоснабжения; кондиционирования и климат-контроля; контроля загазованности; учета и контроля расходования ресурсов; охранно-пожарной сигнализации; противопожарной защиты и пожаротушения; охранного видеонаблюдения; контроля и управления доступом, паркингом; метеонаблюдениями. Тема: «Чтение в кино». С.Долдри, «Чтец». «Воровка книг» (The Book Thief) – фильм Брайана Персиваля, снятый по мотивам романа Маркуса Зузака «Книжный вор». | 242-293, П | |||||||||
| О дорогах. Русское бездорожье. «Дорожняками» называли в Сибири коней, которых пускали порожнем впереди обоза для утаптывания снега. Дорогой был сам сибирский тракт, а также улица, которая иногда представляла собою высохшее русло реки, сухоречье. «Дорогу к избе не приставишь». «При дороге жить – всех не угостить». «Придумали такой рецепт хлеба, что он не черствел в течение нескольких дней, потому что уже заранее его пекли с учётом того, что он будет находиться в пути, а не сразу поступит на стол едока. «Петровская водка» отличается от обычной водки цветом, она жёлтая. Это расстояние сказывается. Водку наливали в дубовые бочонки, и пока доезжали до Петербурга, водка воспринимала дубящие вещества, как коньяк воспринимает, и становилась такого цвета». «Россия – единственная страна, которая имеет казачество, как определенный тип, уже чуть ли не национальность какая-то. Уходили от бесправия в центре на окраины, селились в недоступных местах. Что такое недоступное место – это место, куда не ведет дорога, куда не проложена дорога». «Церковный раскол 17-го века погнал в бегство от государственного преследования тысячи верующих». «Ревизуя Пензенскую губернию, Николай Павлович, (Николай Первый), по причине бедственного состояния российских дорог, вывалился из коляски и сломал руку». «Дорога – это коммуникация, дорога – это открытость, дорога – это получение информации. И если, например, народ или народность или какое-то сообщество не хотят получать информацию, это отнюдь не говорит об их глупости, это как бы их выбор». «В России периферия и город резко противостоят друг другу». «Для русского учёного очень важен стереотип движения "дёром", это когда охотник идет по тайге без дороги, когда он проламывается через заросли, через бурелом, переходит через болота». Русское бездорожье. «В середине 60-х годов в Италии проходило авторалли представительских лимузинов, "членовозов", как их называли в Советском Союзе. До финиша доехал лишь "ЗИЛ-114". Он срезал картером двигателя бугор на просёлочном отрезке трассы, где застряли все другие участники соревнования. "Хромированный бульдозер победил" – написали тогда итальянские газеты. А советскую 21-ю "Волгу" в Европе назвали "танком во фраке"». «В 1839-м году Россию посетил французский путешественник, знаменитый маркиз де Кюстин. Маркизу понравилась лихость извозчиков, которые несли его по знаменитому тракту из Петербурга в Москву "с ошеломляющею быстротою урагана, гонящего облака перед собой," – так он писал. Проклинаемую русскими дорогу маркиз назвал "прекраснейшим в Европе шоссе", хотя и пожаловался на рессоры. По пути из Петербурга в Новгород на нескольких перегонах он заметил дорогу, параллельную главному шоссе. Ему объяснили, что во время проезда царя или иного члена императорской фамилии все обязаны сворачивать на эту запасную дорогу. Маркиз решил, что это шутка, ведь даже французский король, сказавший "государство – это я", останавливался, чтобы пропустить стадо баранов... В России, как бы она ни называлась, царской, советской, демократической, верховная власть, проезжая, сгоняет граждан на обочину, в грязь». «В 21-м веке транспорт уйдёт с земной поверхности. Япония и Америка уже показали это своими многоярусными эстакадами. Франция и Англия вырыли тоннель под Ла-Маншем. Первые 150 метров десятикилометровой трассы Струнной транспортной системы Юницкого строятся сейчас в подмосковном городе Озеры». Irina Surat. Лист из рабочей тетради, конец 1833 г. Внизу чернилами Пушкин рисует пейзаж с коляской – воспоминание о недавнем большом путешествии по пугачевским местам. А наверху карандашом он записывает первые 6 стихов «Одиссеи» – по-гречески и отдельные слова по-русски. Порой Пушкиным овладевало желание выучить какой-нибудь язык, а способ он знал лишь один, мы тоже его знаем: взять знакомый, хоть и трудный, текст и в нем самому разбираться. Пушкин здесь не переводит с греческого, а пытается уяснить себе смысл слов и грамматические формы. Какая связь между картинкой и отрывком из Гомера? Видимо, тема странствий. Пуговица Пушкина-Серена Витале (mreadz.com/new/index.php?id=126554&pages=13). «Никто не может вспомнить такой суровой зимы с 1812 года – времени, столь пагубного для французской армии», – писал князь Бутера в январе 1836 года. Задержанный льдом и снегом, новый французский посланник (барон Геккерн) добирался до Петербурга не менее 43 дней (прибыв – ирония истории – как раз в День благодарения Господу за победу над Наполеоном, отмечаемый молебнами во всех церквях). Дорога как архитектура. Версаль связан с Парижем дорогой. Она начинается от парадного двора между двумя зданиями и, заканчиваясь в Париже Елисейскими полями, подводит к Лувру. (З.Гидион, «Пространство, время, архитектура»). Тарас Бурмистров, «Россия и Запад». «В конце октября 1824 года Мицкевич выехал в Петербург. Как ни странно, он оставлял свою Литву скорее с чувством облегчения. Жизнь в Ковне, унылая и однообразная, уже вконец ему опостылела, и он был рад переменить ее хоть на что-нибудь. Его душа, юная и поэтическая, рвалась к новым горизонтам, и воображение его уже заранее было захвачено тем, что ему предстояло увидеть впервые: грандиозную Российскую Империю с ее непомерными пространствами, и ее блестящую столицу... «Дорога в Россию» Мицкевича: По диким пространствам, по снежной равнине, Летит мой возок, точно ветер в пустыне. И взор мой вперился в метельный туман. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ни города нет на пути, ни села. От стужи природа сама умерла. И зов твой в пустыне звучит без ответа, Как будто вчера лишь возникла планета. Это именно чувство путешественника, покидающего Европу и приближающегося к России. У Пушкина и Лермонтова, никогда не бывавших за пределами России, нет этого мотива; но он непрерывно возникает в творчестве тех, кто подолгу жил на Западе: у Гоголя, Тютчева, Вяземского». См. http://www.shishlov.info/. Sergey Orobiy. ТАЙНЫЙ РУССКИЙ ХРОНОТОП. Ханс Ульрих Гумбрехт написал когда-то прекрасную статью «Дороги романа» («НЛО», № 70, 2004 г.) – о том, как хронотоп большой дороги организует художественное пространство европейского романа от Сервантеса до Фолкнера. Европейский роман – жанр дороги. Чего нельзя сказать о романе отечественном. Я бы говорил не о романе, но о романной прозе. Ведь что такое русский роман? В творчестве Пушкина он явился в стихах. У Гоголя преобразился в поэму. У Лермонтова распался на несколько повестей. У Тургенева стал походить на своих французских собратьев. Гончаров вообще позволил ему никуда не торопиться первые двести страниц, пока герой лежит на диване. Достоевский пришёл к нему с «чёрного хода» – через масслит и газетные заметки. Чехов романа не написал, но оставил его конспект – «Дуэль», в которой есть и лишние люди (Лаевский), и сверхчеловек, по-базаровски режущий лягушек (фон Корен), и симпатичный священник (молодой дьякон), и жена-изменница (Надежда Федоровна), и усталые споры о смысле жизни, и собственно дуэль (бескровная) – короче, есть всё, что положено, кроме привычной для нашей прозы затянутости. Словом, история русского романа – история его постоянного переформатирования. (Однако когда речь заходит о настоящем романе, большом, психологическом, серьезном, то говорят: «Как в русском романе». Вот что значит бренд!) Началом западного романа был «Дон Кихот»: герой отправляется в путешествие, все пути перед ним открыты, и в конце концов он излечивается от безумия. Началом русской прозы было «Житие протопопа Аввакума»: герой попадает в застенок и, не видя пути выбраться, рассказывает свою историю и постепенно впадает в безумие. Прото-ситуация очень важна: она задает новые повествовательные модели, определяет стиль, наконец, определяет сам хронотоп. У Алексея Слаповского есть гипотеза про «Житие» и «Робинзона Крузо»: он заметил, что написаны книги практически в одно и то же время, рассказывают об одном – и задают два прямо противоположных вектора развития литературы. С «Робинзона» начался классический английский роман с базовой идеей освещенного верой жизнестроительства. С «Жития» – русская проза с базовой идеей освещенного верой страдания. Так и пошло: у них освещенное верой жизнестроительство, у нас – освещенное верой страдание. И сегодня «у них» за большой национальный роман принимают «Щегол», а «у нас» – «Обитель». Осталось соединить понятия «идея» и «хронотоп». И выходит так, что базовый хронотоп русской прозы – не дорога, а тюрьма, каторга. Каторга – конечный пункт пути героев XIX века: от Раскольникова до декабристок («классический роман начинается в светском салоне, а заканчивается на каторге», заметил Дмитрий Быков – но и в прозе XVIII века путешествие из Петербурга в Москву заканчивается Илимским острогом). Или лучше вообще никуда не уезжать, а умереть себе на Выборгской стороне, как Обломов – тоже разновидность тюрьмы. (А «Евгений Онегин»? А «Герой нашего времени»? Здесь этот хронотоп отсутствует, напротив, оба героя – путешественники, странники; не потому ли, что потомки Ганнибала и шотландского барда ориентировались скорее на западную повествовательную модель?) Так и в главной прозе XX века, устами Мандельштама вновь напомнившего: «Для прозы нужны десятины Льва Толстого или каторга Достоевского». Автор «Одного дня Ивана Денисовича» и автор «Колымских рассказов» были ярыми оппонентами, но описывали-то один, обнесенный колючей проволокой, хронотоп. Не парадоксально ли, что и сама концепция хронотопа создавалась Бахтиным в глухое время и в глухом месте (1937 год, деревня Савелово Тверской обл.), без свободы передвижения (запрещено жить в обеих столицах, ампутирована нога). И когда на рубеже веков Михаил Шишкин пишет роман «Взятие Измаила», который определит новые координаты русской прозы, он тоже идет от подобной метафоры: «Эту жизнь нужно брать, как крепость!». Если герой русского романа и выбирает дорогу, то его путешествие всегда есть побег, причем побег неудачный, возвращение в плен – это метасюжет русского романа XXI века («Обитель» Прилепина, «Ненастье» Иванова, «Сигналы» Быкова, «Возвращение в Египет» Шарова и др.). Впрочем, из каждого правила есть исключения. Писатель, часто аттестуемый как «главное открытие нулевых», вошел в литературу с романом, недвусмысленное названным «Сажайте, и вырастет». Но, возможно, как раз Рубанов – писатель, странным образом повторяющий аввакумовско-шаламовскую модель – взломал эту матрицу изнутри, ведь написал он о человеке, «который угодил в тюрьму, понял, что никакой тюрьмы нет, – и трансформировался в Настоящего Героя» (Лев Данилкин). Плен как обретение духовной свободы. «Сажайте, и вырастет» – вот формула выживания, выведенная русской литературой. Впрочем, эти слова мог бы сказать не только переживший тюрьму бизнесмен 2000-х, но и Пьер Безухов после французского плена. Или Синявский-Терц, сочинивший в мордовском лагере самую свободную книгу русской литературы. PS. Дмитрий Быков уточнил: «...в «Евгении Онегине» каторжная тема как раз возникает – согласно первоначальному трёхчастному плану (1827), Татьяна едет в Сибирь за мужем-декабристом, как и её главный прототип – Мария Волконская, «с которой образован Таитяны милый идеал». Именно за этим в девятой главе должна была возникнуть декабристская тема, наброски о которой мы принимаем за десятую. Не Онегин же обращается к декабризму – его туда никто не подпустил бы. Все это подробно изложено в статье И. М. Дьяконова – единственном исследовании Пушкинского замысла, где правильно интерпретируется девятая глава. Что касается «Героя», вместо каторги здесь крепость, куда герой попадает за дуэль, т.е. военный вариант проступка и наказания». | 294-295, П | |||||||||
«Встает купец, идет разносчик».
«Крики Парижа» Франсуа Буше и «Small Trades» Ирвина Пенна.
Fateev Evgeniy added 13 new photos. В Государственном музее истории Санкт-Петербурга хранятся замечательные примеры торговых вывесок. Они строго относятся ко времени разгорания русского авангарда. Здесь все как-то сошлось. Нотки наивности, нотки сезаннизма бубнововалетовского разлива, угловатость и неудобность функции. Музей очень грамотно работает с этими памятниками.
Диалоги с Иосифом Бродским: Индустриальный Ленинград («полуостров заводов, парадиз мастерских и аркадия фабрик»), Малая Охта есть в стихах Бродского («От окраины к центру» и др.).
Набоков: «Любопытно сравнить утренний Петербург Пушкина с утренним Лондоном Джона Гэя в поэме «Тривия, или Искусство ходить по улицам Лондона» (1716 г.)».
Тема: «Профессии времени» (есть в нескольких уроках).
Тема: «Петербург». «Княгиня Вера Фед. Вяземская рассказывала, как в первые месяцы супружеской жизни напугал Пушкин молодую жену свою, ушедши гулять и возвратившись домой только на третьи сутки: оказалось, что он встретился с дворцовыми ламповщиками, которые отвозили из Царского Села на починку в Петербург подсвечники и лампы, разговорился с ними и добрался до Петербурга, где и заночевал». П.И. Бартенев. – Рус. Арх., 1899, т. III, с. 616. Когда Баланчина спросили, кем он себя чувствует, он сказал: «По крови я – грузин, по воспитанию и образованию я – русский, а по национальности – петербуржец». С.Бочаров, Петербургское безумие: Есть классический ряд безумцев русской литературы – и все (почти) они безумцы петербургские: Евгений, Германн, Поприщин, Чартков, Голядкин, Вася Шумков, герои романа Белого (а вслед за ним и как бы полубезумные персонажи еще петербургской литературы уже советского времени – «Египетской марки» или «Козлиной песни»). Очевидно, этот литературно-патологический крен в петербургскую сторону не случаен. Петербургский человек в родстве со своим городом как тоже личностью особого рода. Личностью, у которой температура повышенная есть ее норма, и зыбкая грань отделяет острые случаи от общего петербургского нервного фона. «Точка безумия» словно растворена в этом фоне. Природный москвич Герцен, попав в Петербург, рассказывал, за что полюбил этот город и разлюбил Москву – «за то, что она даже мучить, терзать не умеет». А «Петербург поддерживает физически и морально лихорадочное состояние». Ю.Норштейн, «Снег на траве»: «У Гоголя было необыкновенное оптическое зрение. Создается впечатление, что у него по-особенному устроен глаз, как объектив с переменным фокусным расстоянием. Вот эпизод, который отчетливо считывается длиннофокусной оптикой, и вдруг неожиданно – широкоугольная оптика. Помните «Невский проспект», этот гулкий, ритмически удивительно сработанный эпизод, когда Пискарев бежит за прекрасной дамой и Гоголь пишет: «Тротуар несся под ним, кареты со скачущими лошадьми казались недвижимы, мост растягивался и ломался на своей арке, дом стоял крышею вниз, будка валилась к нему навстречу, и алебарда часового вместе с золотыми словами вывески и нарисованными ножницами блестела, казалось, на самой реснице его глаз». В смысле изображения, конечно, чистый сюрреализм: здесь метафорическое сложение изображения. В смысле оптики – чистый широкоугольный (это уже «рыбий глаз») объектив, который выворачивает изображение и ты видишь так, как видит зверь – почти вокруг себя... Или вот еще гоголевский текст: «Мириады карет валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях». Что это такое? Горбатый мост, который увиден на расстоянии – через длиннофокусную оптику. Абсолютная плоскость. Невероятно: с одного конца Невского проспекта увиден другой. Быть может, Гоголь где-то и смотрел в камеру-обскуру, но думаю, что он сам был, как камера-обскура». Петербург в зеркале русских диалектов: Отметим производные слов Петербур и Питер, связанные с отхожими промыслами русских крестьян. В «Словаре областного архангельского наречия» А.Подвысоцкого, напечатанном в 1885 г., отмечалось слово петенбур или питенбур. «Так называют крестьян, живущих или живших в Петербурге на зарабоках». Постепенно с подобные названия утратили связь с Петербургом. Ярославское питерщик означало ‘человек, занимающийся отхожим промыслом’ (1926 год), вологодское питер ‘способ зарабатывания денег с помощью каких-либо промыслов’ («У их мужиков у кажного свой питер: кто что. Шерсь бьют, сапоги шьют да»). «Жизнь улицы». Урок о пушкинском или гоголевском Петербурге может идти на фоне «живущего своею жизнью» на интерактивной доске Невского проспекта (Веб-камера онлайн Невский проспект со звуком и др.). Современная улица – сгусток «настоящего» времени. Самая дорогая сцена в фильме «Ванильное небо» – сцена, в которой герой Круза бежит по совершенно безлюдной улице (Open Your Eyes). Создателям фильма было дано беспрецедентное право на некоторое время прервать работу Таймс-Сквер. Реальная энергетика этой манхэттенской площади видна на Times Square Cam - EarthCam. В 2012 году, во время атаки урагана «Сэнди» она почти опустела (28 октября в Нью-Йорке была прекращена работа метро, а мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг распорядился эвакуировать из опасной зоны 375 тысяч человек). Петербург: от Пушкина до Блока и далее. См. Лихачев Д. С. ЛИТЕРАТУРА — РЕАЛЬНОСТЬ — ЛИТЕРАТУРА. Из комментария к стихотворению Блока «Ночь, улица, фонарь, аптека...»: «…Мост на Крестовский остров был по ночам особенно пустынен, не охранялся городовыми. Может быть, поэтому он всегда притягивал самоубийц. До революции первая помощь при несчастных случаях оказывалась обычно в аптеках. В аптеке на углу Большой Зелениной и набережной (ныне Набережной адмирала Лазарева, дом,44) часто оказывалась помощь покушавшимся на самоубийство. Это была мрачная, захолустная аптека. Знаком аптеки служили большие вазы с цветными жидкостями (красной, зеленой, синей и желтой), позади которых в темную пору суток зажигались керосиновые лампы, чтобы можно было легче найти аптеку (золотой крендель был знаком булочной, золотая голова быка – мясной, большие очки с синими стеклами – оптической мастерской и пр.). Берег, на котором стояла аптека, был в те времена низким (сейчас былой деревянный мост заменен на железобетонный, подъезд к нему поднят и окна бывшей аптеки наполовину ушли в землю; аптеки тут уже нет). Цветные огни аптеки и стоявший у въезда на мост керосиновый фонарь отражались в воде Малой Невки. «Аптека самоубийц» имела опрокинутое отражение в воде; низкий берег без гранитной набережной как бы разрезал двойное тело аптеки: реальное и опрокинутое в воде, «смертное»…». Заметки к интеллектуальной топографии Петербурга первой четверти двадцатого века: «Как известно, старые города имели социальную и этническую дифференциацию отдельных районов. В одних районах жила по преимуществу аристократия (в дореволюционном Петербурге аристократическим районом был, например, район Сергиевской и Фурштадтской), в других – мелкое чиновничество (район Коломны), в третьих – рабочие (Выборгская сторона и другие районы заводов, фабрик и окраины). Довольно компактно жили в Петербурге немцы (Васильевский остров: см. роман Н.Лескова «Островитяне»; немцы населяли отдельные пригороды – Гражданку, район Старого Петергофа, район в Царском Селе и пр.). Этими же чертами отличались и дачные местности (например, на Сиверской жило богатое купечество; квалифицированные мастеровые жили на даче с дешевым пароходным сообщением – по Неве, а также на Лахте, в Келломяках около Сестрорецкой узкоколейной железной дороги, и пр.). Были районы книжных магазинов и «холодных букинистов» (район Литейного проспекта, где со времен Н.А.Некрасова располагались и редакции журналов), кинематографов (Большой проспект Петербургской стороны) и др.». Р.Г.Назиров Творческие принципы Достоевского: Исключителен Петербург Достоевского, он резко отличается и от пушкинского Петербурга с его классической архитектурой, статуей Петра и безымянной могилкой где-то на взморье, и от гоголевского Петербурга, где призрачный свет фонарей обманывает нас и скрывает жуткую суть «фантасмагории». Петербург Достоевского лишен классического декора: один раз упомянуто, что Раскольников порою смотрел с моста через Неву на классический ансамбль центра, и всякий раз на него веяло «необъяснимым холодом». По нашему мнению, это описание центра Петербурга глазами Раскольникова содержит скрытое цитирование пушкинского стихотворения «Город пышный, город бедный». Но в целом Петербург Достоевского выглядит иным, нежели у Пушкина. Никого больше не может обмануть и романтическая дьяволиада фонарей и витрин, их фальшивый блеск разоблачен Гоголем: писать о Невском – значило бы повторять Гоголя (Некрасов отчасти и делает это в стихах «О погоде»). Достоевский никого не повторяет, в его Петербурге «вовсе нет» ни адмиралтейской иглы, ни Невского проспекта. Время и вещи (Я.Н. Ривош): Уличные типы вызывали интерес не только художников, но и писателей, посвящавших им глерки и описания. Возник даже специальный жанр физиологического очерка. Зачинателями этого жанра были во Франции О.Бальзак, а в России Н.А.Некрасов. Последний был составителем и основным автором посвященного уличным типам сборника «Русские, описанные с натуры ими самими»; остальными авторами сборника были писатели круга «Современника». Что же представляли собой уличные типы и какие категории людей к ним относили? В эту всеобъемлющую рубрику входили все те люди, которых можно было постоянно встретить на улице, так как их род занятий и профессия заставляли основное время проводить вне стен домов. Именно это давало возможность объединить под одной рубрикой извозчика и городового, уличного разносчика и нищего, дворника и продавца газет, а само объединение как бы отрывало их от профессии, превращая в труппу фигурантов уличной сцены, беспрестанно игравших один и тот же спектакль. Торговля с рук на центральных улицах больших городов, а тем более столиц, в дореволюционной России не производилась. Уличные торговцы – разносчики – ходили по окраинным улицам, стояли у рынков, вокзалов. В центре же они преимущественно ходили по дворам, выкликая свой товар, который носили в корзинах на голове, подкладывая под корзины так называемый «бублик», сделанный из материи и набитый ватой, похожий на приспособление, используемое цирковыми акробатами, когда один из них становится головой на голову другого. Носили свой товар разносчики и на лотках, висящих на веревочных или кожаных ремнях на шее. В руках он носил толстую палку с перекладиной в виде буквы «Т», которую подставлял под лоток во время торговли. Специального костюма разносчики не имели, кроме обязательного белого фартука с нагрудником. Иногда через плечо висел кошель для денег. Если разносчик продавал товар на вес, то в руках у него был безмен, обычно медный, с «коромыслом», реже – пружинный. Разносчики чаще всего продавали различные пищевые продукты – рыбу свежую и копченую (в Петрограде особенно часто копченых сигов), сельди, пирожки, печенку (ее продавали специально для котов, которые сбегались при виде «печеночника» со всех дворов). Продавали разносчики сбитень и хлебный квас; квас носили в специальном бочонке через плечо. Сбитенщики носили пояс с гнездами для стаканов. Сбитень помещался в особом сосуде с длинным горлышком. Помимо пищевых продуктов разносчики продавали различные выточенные из дерева коробки, деревянные ложки, деревянные резные игрушки (очень распространены были мужик и медведь, бьющие по наковальне молотами, тройки, солдаты, куры, клюющие зерна, и т. д.); продавали также модели церквей. Обычно продавцы коробок и игрушек сами их делали. Это были крестьяне, приехавшие из районов, где бытовали промыслы: продавцы ложек – ложкари – из Нижегородской губернии, продавцы игрушек – из Подмосковья. Были и местные разносчики, они торговали гипсовыми копилками (кошками и мопсами) и статуэтками (например, мальчик в громадных сапогах и такой же большой шапке, с трубкой в зубах) и тому подобными «шедеврами». Торговали разносчики и галантерейным товаром (иголки, нитки, ленты) и ножевым (ножницы, ножи кухонные и перочинные). Разносчики-татары торговали вязаными и набивными платками, шалями и так называемой казанской обувью (сапожками и домашними туфлями, сделанными из кусочков цветной кожи, подобранных в виде растительного орнамента). Татары носили на голове маленькие бархатные черные или темно-зеленые шапочки с круглым донышком. Передников они не носили. Следует тут вспомнить еще о татарах-старьевщиках, очень распространенных в дореволюционной России. Они ходили по дворам с громадными мешками из полосатого тика и скупали все – от цилиндра до бумажной макулатуры. Как правило, они только покупали, а продажа их «добычи» после соответствующей обработки происходила на рынках. В народе называли их «князьями». Их профессиональный возглас – «Шурум-бурум, старье берем!». Перед первой мировой войной и во время войны появились разносчики-китайцы. Они торговали китайской чесучой, которую носили в громадном тюке на спине. Из тюка торчал металлический аршин. Китайцы ходили с косицами, носили круглые синие или черные куртки, такие же штаны, суживающиеся книзу, белые чулки и черные матерчатые туфли на белой войлочной подошве. Иногда вместо куртки они носили длинные халаты. Помимо чесучи китайцы торговали китайскими фонариками, веерами и раскладными игрушками из бумаги. Помимо разносчиков и старьевщиков по дворам ходили стекольщики с ящиком стекол на плече, на них были надеты тоже белые фартуки. Ходили также по дворам точильщики с возгласом «Точить ножи, ножницы!», неся на плече свой точильный станок. У точильщиков фартуки были клеенчатые или кожаные; через плечо висел на ремешке кошель. В рабочих районах, на окраинах, у рынков сидели «холодные» сапожники, которые, надев снятый с ноги клиента сапог на железную колодку, тут же производили ремонт. «Холодные» сапожники носили фартук из яловой (юфтовой) кожи, а все свои материалы и инструменты держали в перекинутой через плечо котомке. У помойных ям копались тряпичники. Железным щупом (палкой с заостренным концом) они раскапывали кости, бутылки, выброшенную обувь. Этим же щупом нанизывали одну на другую разные бумажки, тряпки. Заходили на дворы, предлагая свои услуги, и пилыцики дров (отопление было главным образом дровяное); обычно они были из крестьян. Они ходили парами с топорами за поясом и носили с собой двурядную пилу, зубья которой были зажаты дощечками и перевязаны веревкой, чтобы ненароком не задеть прохожих. По дворам ходили также полотеры с ведром мастики, нацепленным на швабру с длинной ручкой и с зажатыми под мышкой полотерными щетками, завернутыми в суконку или бархатную тряпку. Чем-то средним между бродягами, ремесленниками и нищими были многочисленные шарманщики. Шарманка представляла собой большой ящик, разрисованный «видами» Везувия или Венеции, если была итальянского происхождения, и «видами» Тироля, если была австрийской. Приводилась 6 действие при помощи ручки, которую крутил шарманщик. Конструкция ее напоминала орган (звучание возникало от циркуляции воздуха в металлических трубках разной тональности). Обычно шарманка исполняла пять-шесть пьес, «запрограммированных» заранее (другой музыки на шарманке исполнить было нельзя). Наиболее популярны были вальсы Штрауса, вальс «На сопках Маньчжурии» и особенно «жестокие» романсы вроде «Маруся отравилась». Во время игры под шарманку подставлялась для упора палка-подставка. Иногда наверху шарманки танцевали две автоматические куклы, приводимые в движение той же ручкой. В ненастную погоду шарманка покрывалась чехлом из черной клеенки. Носили ее на спине или возили в маленькой тележке Шарманщика часто сопровождали оборванные дети, которые пели под шарманку, а после окончания «программы» собирали медяки, обходя слушателей и подбирая деньги, которые кидали из окон завернутыми в бумажку. Ходили шарманщики и с обезьянками, показывавшими примитивную дрессировку: «как солдат ходит с ружьем», «как пьяный мужик валяется» и т. п. Обезьянки были одеты в фантастические костюмы военных или в «турецкий костюм, с фесочкой на голове. Шарманщик водил обезьянку на цепочке, прикрепленной к ошейнику. Во время выступления обезьянки шарманщик играл на бубне. Обезьянка после номера обходила зрителей, держа в ручках свою шапчонку. Частым спутником шарманщиков был попугай (какаду или зеленый попугай). Он вытаскивал клювом «счастье» из деревянного ящика в котором лежали разноцветные билетики с напечатанными на них очень радужными «предсказаниями». Реже попадались шарманщики с дрессированными собачками, которые танцевали под музыку. Собачки были одеты в сарафанчики, на голове – платочки, или в шаровары и поддевку, а также «под даму» – в шляпе с перьями и в «роскошном» платье. Специального костюма шарманщики не имели. Обычно это были люди опустившиеся, спившиеся, одетые во что попало: старые, подаренные кем-то пальто или пелерины, но почти обязательно в шляпах, в которые удобно было собирать мелочь. К этой же категории полунищах можно отнести и представителей жанра «человек-оркестр». Это был музыкант-универсал. Он играл на скрипке или гитаре, одновременно дул в пищалку, на спине у него был укреплен турецкий барабан с тарелками, которыми он управлял при помощи специальных шнурков. Ходили по дворам и китайцы-фокусники с дрессированными змеями и белыми мышками. Они глотали шпаги, жонглировали, случалось, что показывали действительно интересные фокусы, которые могли бы быть украшением программы в любом цирке. Китайцы были одеты в свои традиционные костюмы и халаты. Весь этот многообразный, пестрый, в большинстве обездоленный люд, сменяя друг друга, обходил улицы и дворы, на воротах которых часто висели грозные эмалированные надписи: «Вход старьевщикам, шарманщикам и тряпичникам воспрещается» (иногда вместо «старьевщиков» писали «татарам»). Неофициальная поэзия. Антология. Содержание. Лев Гаврилов: На Карповке вбивают сваи, Вбивают вдоль по берегам. Грохочет баба паровая И сваи бьет по головам. Работает, Вбивает честно, Лишь пузыри идут со дна, И ставит сваи – Все на место, Чтоб не торчала ни одна. Грохочет баба паровая, И я у берега стою, Смотрю, как забивают сваи, Держусь за голову свою. Олег Охапкин, САНКТЪ-ПЕТЕРБУРГЪ: Кто там скачет, хохочет и вьюгой гремит? Не Орфей, не Евгений, но, ветром гоним, Петербург – это больше чем город и миф. Город мой! Всероссийский, аттический бред! Не твоей ли красы золотая тоска Я люблю твой знобящий, завьюженный вид, Нет, не Тибр и не море – студеная зыбь И не стон Эвридики, но струнная медь За надрывную муку орфических струн, – Вознеси мою душу превыше коня, Но за дивную мощь триумфальных громад Кто там скачет? Ужели незыблемый конь?.. Сколько грустных провидцев, над каждым – Ликург. И за ним – Полидевк... Диоскуры в ночи. Это Клюев и Блок по пятам, по пятам... И Эриния с ними – Ахматова... Ах! Но довольно и этих. Стихия, стихай! Давид Шраер-Петров: ...копоть на камнях Виктор Ширали: Как ночь бела, И золоченый ангел на шпицу Безродный, Михаил Владимирович «Конец Цитаты»: «Двор» у Достоевского поминается даже чаще, чем «вдруг». Особенно в «Преступлении и наказании», где сплошь и рядом: «двор», «дворник», «дворницкая», «подворотня» (последнее слово, как написал бы В. Топоров, происходит, собственно, от ворота *verti – «запирать»; ср., однако, др.-инд. dvaram и латыш. dvars – «ворота»). Стремление вытеснить этот образ в сферу текста делается навязчивой идеей, и «двор-» начинает повторяться чуть не через слово: ...и дворник, и Кох, и Пестряков, и другой дворник, и жена первого дворника, и мещанка, что о ту пору у ней в дворницкой сидела, и надворный советник Крюков, который в эту самую минуту с извозчика встал и в подворотню входил об руку с дамою... (II, 4) Ясно, что по крайней мере Крюков попал в эту компанию только как надворный советник, входящий в подворотню (надвор-/подвор-), а извозчик и дама к «делу» вообще не относятся... Такое «место действия» («местодействие») властно заявляет о своем первородстве и предписывает новому персонажу определенные поведенческие стереотипы: «поле боя» требует проявлений мужества или малодушия, «дворец» – интриг, «дорога» – встречи, «кабак» – исповеди. (А «отчий дом»? – Ухода и возвращения.) Пространство здесь не просто претерпевает событие, а само в себе – посредством героя – осуществляет его. Особенно это очевидно в случае с Петербургом. Литературе XIX века он еще соглашается служить подмостками и декорациями, хотя чем дальше, тем менее охотно; в XX же веке его нарциссизм не ограничен ничем: если событиям суждено происходить на его территории, то он и только он может быть главным предметом речи, только он будет диктовать сюжет и регулировать отбор изобразительных средств. Исполнить «что-нибудь свое» автору не возбраняется, однако в его программе непременно должны прозвучать мотивы из произведений классического репертуара – опер «Пиковая дама», «Шинель» и «Преступление и наказание». Своего рода канон – как в средневе ковом искусстве. Скриптор, пишущий под диктовку свыше. Палимпсест, именуемый «петербургским текстом». И автор не противится, тем более что обращение к петербургскому материалу не только позволяет ему продемонстрировать свою цитатную технику и искусство криптографии, но и прямо это предусматривает. Неважно, в конечном счете, что именно в таком произведении зашифровано – реминисценция «петербургского текста» или городская реалия (границы между коими зачастую условны), – читателей, будь они профессиональными исследователями «интертекстуальности» или адептами литературного краеведения (учителя, экскурсоводы, инженеры и «гости нашего города»), объединяет чувство, что перед ними нечто, предполагающее увлекательное разгадывание. Летний сад – своего рода модель бессословного присутствия. Ровно этот пафос эгалитарного городского пространства объясняет лёгкость покушения на императора (гулявшего без охраны) Каракозова (4 апреля 1866 года он стрелял в Александра II у ворот Летнего сада). См. Покушение Д. Каракозова на императора Александра II. Затем эта «модель Летнего сада» (ставшего «рекреацией» в жёстко стратифицированном обществе) начала воспроизводиться во многих уездных городах Российской империи. (То есть мы в этом случае можем говорить ещё и о «траектории инноваций», и о столице, как источнике новых стратегий культуры) Квесты. Продумайте маршрут путешествия по «поэтическому», «мистическому», «дворцовому» Петербургу и др. «Рим в Петербурге». «Вода в Петербурге». И т.д. | 296-320, П | |||||||||
| «Куда изволите?». Извозчичьи биржи; такси и сухой закон; «жестяная спина»; «ваньки» и каурки. А.Чудаков, «Медленное чтение «Онегина» как курс введения в литературоведение»: Санки его дожидаются; замерзший кучер на застоявшихся лошадях рысью берет с места – сразу крича «Пади!». В данном случае кричит именно кучер, а не форейтор. Форейтор был нужен лишь при запряжке цугом, т. е. когда каждая пара лошадей глядит в хвосты предыдущей («возок боярский» Лариных везли в Москву в гл. 7, XXXI «осьмнадцать кляч», чтобы утащить старый, громоздкий, перегруженный экипаж); минимальное число – две пары; у Шереметевых или Юсуповых было по нескольку цугов, подобранных по масти: выезд из вороных, из белых, из серых в яблоках. Форейтор, упоминаемый в описании цуга Лариных, сидел на левой лошади передней пары – подседельной, справа от него шла подручная. В городе такая запряжка – чаще всего собственный выезд, у Онегина его не было, в своих стремительных поездках («Онегин полетел», «несется», «свой быстрый бег стремит»), он пользовался наемными экипажами (с легковыми, или живейными извозчиками), более мобильными. Это были небольшие прогулочные санки, запряженные парой резвых лошадок. Такие же узкие (ср. в Первом снеге Вяземского: «Кто в тесноте саней с красавицей младой […] сидел нога с ногой») и легкие на ходу санки служили и для загородных прогулок – тогда к паре припрягалась пристяжная или использовалась стационарная троечная запряжка (такие тройки для «парочки вдвоем» не раз воспеты в русских романсах). В.Набоков: «друг Пушкина князь Пётр Вяземский так и не обзавёлся экипажем». В некрасовском стихотворении «Перед дождём» денщик привстаёт и окрикивает ямщика. Комментарии к первому тому ПСс: М.Азадовский отмечал, что чтение «денщик» было вынужденной цензурной заменой: денщик не мог сидеть рядом с офицером, – он должен был находиться на запятках или рядом с ямщиком, следовательно, он не мог привстать, угрожая ямщику нагайкой; это мог сделать жандарм, место которого было в коляске рядом с арестантом. | 321-335, П | |||||||||
| О луне или еде? См., например, «Литературное меню» в ресторане White Rabbit. Васисдас. Мытарства ростбифа. Нетерпеливость сыра. Кокетство консерв. Здесь можно упомянуть вкусы (необязательно только кулинарные) и других авторов. Мария Котова, Олег Лекманов. Плешивый щеголь (комментарии к мемуарному роману В.Катаева «Алмазный мой венец»). Фрагмент мемуаров Семена Гехта, где описан поход в пивную Есенина, Гехта и Исаака Бабеля: «Пил Есенин мало, и только пиво марки Корнеева и Горшанова, поданное на стол в обрамлении семи розеток с возбуждающими жажду закусками – сушеной воблой, кружочками копченой колбасы, ломтиками сыра, недоваренным горошком, сухариками черными, белыми и мятными». Тема: «Тексты и тесты». См. ЕГЭ - Diletant.ru (там же: КАРТИНКИ-ЗАГАДКИ, СЛОВАРЬ, КРОССВОРД и т.д.). Тест - Сноб: Не умеешь, не берись. Фольклорный тест на знание русского языка (Пришел марток — надевай двое порток; Будь здорова, как вода, богата, как земля, плодовита, как свинья; В Рязани не плачут по псковскому недороду; Лучше хлеб с водою, чем пирог с бедою). | 336-348, П | |||||||||
| Петербург торговый и забытый. В.Набоков упоминает в комментариях к роману комедию В.Лукина «Щепетильник» (1765 г.), в которой есть «подзорные трубы, севрский фарфор, табакерки, бронзовые купидоны, шёлковые маски, обручальные кольца, часы с репетиром и прочие безделицы, безделки, безделушки, безделюшки». Тема: «Петербург: события и современники». Наводнение 1824 года. Д.И. Хвостов, «Послание о наводнении Петрополя…»: Свирепствовал Борей, И сколько в этот день погибло лошадей. По стогнам города валялось много крав, Лежали кои, ноги кверху вздрав А.С. Пушкин, «Медный всадник»: Граф Хвостов, Поэт, любимый небесами, Уж пел бессмертными стихами Несчастье невских берегов А.Балакин. Пушкин – читатель графа Хвостова // Западный сборник: В честь 80-летия Петра Романовича Заборова. 28 января 1825 г. Пушкин писал из Тригорского П.А.Вяземскому: «Пришлите же мне Ваш Телеграф. Напечатан ли там Хвостов? что за прелесть его послание! достойно лучших его времен. А то он было сделался посредственным, как В<асилий> Л<ьвович>, Ив<анчин>- Пис<арев> – и проч. <…> Милый, теперь одни глупости могут еще развлечь и рассмешить меня»... «Послание к N.N. о наводнении Петрополя…» было встречено современниками с чрезвычайным интересом, и реакция многих была схожа с пушкинской. Стало ясно, что престарелый поэт не утратил дара рождать «галиматью», а значит, будет повод еще не для одной пародии или эпиграммы. Сразу после выхода послания из печати Воейков поставил его в ряд самых известных творений Хвостова: «Граф Хвостов особенно отличился притчами, и двумя новыми поэмами: Гулянье в Екатерингофе и Наводнение в Петербурге, обе исполнены чудных красот». «Читал ли “Наводнение” Хвостова? – спрашивал Вяземского А.И.Тургенев в письме от 17 февраля 1825 г., – стариной тряхнул». В.К. Кюхельбекер назвал его среди самых «достопримечательных событий в области российской словесности» 1824 г.; вскоре последовали и эпиграммы: Господь послал на Питер воду, А граф сейчас скропал и оду. Пословица недаром говорит: «Беда беду родит» (А.Е. Измайлов) См. А.Махов, Это веселое имя: Хвостов и т.д. См. тему «Наводнения» – в приложении к уроку. Василий Тредиаковский, «Описание грозы, бывшия в Гааге»: С одной страны гром, С другой страны гром, Смутно в воздухе! Ужасно в ухе! Набегли тучи, Воду несучи, Небо закрыли, В страх помутили! Молнии сверкают, Страхом поражают, Треск в лесу с перуна, И темнеет луна, Вихри бегут с прахом, Полоса рвет махом, Страшно ревут воды От той непогоды. Ночь наступила, День изменила, Сердце упало: Всё зло настало! Пролил дождь в крышки, Трясутся вышки, Сыплются грады, Бьют ветрограды. Все животны рыщут, Покоя не сыщут, Биют себя в груди Виноваты люди, Боятся напасти И, чтоб не пропасти, Руки воздевают, На небо глашают: «О солнце красно! Стань опять ясно, Разжени тучи, Слезы горючи, Столкай премену Отсель за Вену. Дхнуть бы зефиром С тишайшим миром! А вы, аквилоны, Будьте как и оны: Лютость отложите, Только прохладите. Побеги вся злоба До вечного гроба: Дни нам надо красны, Приятны и ясны» Восстание декабристов. 1825 год. Во время восстания декабристов солдаты считали, что Конституция, за которую их призывали выступить – это жена Константина (законного, с их точки зрения, императора, томящегося в цепях, а может быть даже и убитого). О.Эдельман, Идеи декабристов. А. Герцен, «Былое и думы»: «Николая вовсе не знали до его воцарения; при Александре он ничего не значил и никого не занимал. Теперь все бросилось расспрашивать о нем; одни гвардейские офицеры могли дать ответ; они его ненавидели за холодную жестокость, за мелочное педантство, за злопамятность. Один из первых анекдотов, разнесшихся по городу, больше нежели подтверждал мнение гвардейцев. Рассказывали, что как-то на ученье великий князь до того забылся, что хотел схватить за воротник офицера. Офицер ответил ему: "Ваше величество, у меня шпага в руке". Николай отступил назад, промолчал, но не забыл ответа. После 14 декабря он два раза осведомился, замешан этот офицер или нет. По счастью, он не был замешан. Тон общества менялся наглазно; быстрое нравственное падение служило печальным доказательством, как мало развито было между русскими аристократами чувство личного достоинства. Никто (кроме женщин) не смел показать участия, произнести теплого слова о родных, о друзьях, которым еще вчера жали руку, но которые за ночь были взяты. Напротив, являлись дикие фанатики рабства, одни из подлости, а другие хуже – бескорыстно». Школьный проект. «События надлома». Ищем в мировых культурах события, ставшие историческими «травмами». Как (через что) избываются эти травмы? Чем опасна практика ресантимента? Школьный проект. «Ключевые фигуры». Персонажи (реальные и вымышленные), через которых мы можем «распечатывать» историю. Сценарий проекта: поиск и определение крупных исторических промежутков (создаваемых и удерживаемых конкретными смыслами) и сдвигов; оформление этих сдвигов в виде микроэссе; нахождение героя, заключающего в себе этот сдвиг. Например, Испания: Реконкиста, «владычица морей и добытчица американских сокровищ», «революция цен» и обнищание страны. Фигура – Дон Кихот. Школьный проект. «Биография как история вопросов». Идея: описать биографию какого-либо персонажа, проведя её через те вопросы, которые становились для этого персонажа остро значимыми в ту или иную пору. Зачин – фраза «Мы не хотим признаться себе, что душевный мир Пушкина для нас такой же чужой, как древнего ассирийца или собаки Каштанки. Вопросы, которые для нас главные, для него не существовали, и наоборот» (М.Л. Гаспаров, «Критика как самоцель»). Школьный проект. «Картография социума». Пример: Бикташева Алсу (и др.), ПРОГРАММА введ в проф.doc. Проблемы социальной мобильности в русской литературе. «Анна Каренина» Л.Н. Толстого. Пьесы А.П. Чехова; А.Н. Островского. Сами «карты мобильности» могут делаться по логике карт Курта Левина. Школьный проект. «История, которую никто не рассказал». Герои произведений, рассказывающие (через наше «выспрашивание» и вглядывание и в них, и в себя) свою историю (семейную и социальную). Социодрама или психоаналитический «сет», выстраиваемые вокруг персонажа. Повод для размышления: книга де Гольжака «История в наследство». Тезисы: Классовый невроз. Социальная (культурная и др.) неполноценность. Механизмы самозащиты. Фантазии семейного романа. Разрывы. Смех персонажа. Его молчание (в каких сценах и почему он молчит). Спонтанность. Его эмоциональный каркас. Образцы для подражания. Превзойти себя или быть равным себе? Телесная память. «Кого я люблю?» и «Кто любит меня?» героя. Анн Мюксель: три основные функции семейной памяти – передача (модели и антимодели, «инструкции по применению», идентификация с «Мы»), возврат к жизни (движение между прошлым и будущим, заглушающее страх бега времени) и рефлексивность (критическая оценка своей судьбы). Классовые габитусы. Семейные бухгалтерии (долги и вклады). Имя (патроним) как знак. Семейные тайны. Границы, в которые вписан. Социология солидарности (нас (меня) с персонажем). Вокруг одного и того же персонажа могут возникать разные версии его историй. Возможно столкновение этих версий, излагаемых различными учениками. Внутри этого проекта могут быть развиты и другие. «Молчание героя»: мы возьмём только те ситуации-сцены, в которых герой молчит. И попробуем раскрыть его молчание как социальный кейс. Почему молчание? «Тело и телодвижения»героя. Портрет его жестов и поз как портрет социального тела (его и общества). Школьный проект. «Фигуры, сложные для определения». Andrey Teslya: «великий плохой человек старой закалки» – Эдмунд Бёрк об Оливере Кромвеле. Владимир Солоухин назвал Н.Некрасова «великим плохим поэтом». Почему? Как возможно такое сопряжение? Была ли О.Берггольц «средней» (а не выдающейся) поэтессой? А З.Гиппиус? Что такое «Выдающийся автор»? Школьный проект. «Узнавание: проступание или вспышка?». Как совершается узнавание? Что узнаётся прежде всего? Что сохраняется от разъедания временем? Сцены узнавания. Лев Толстой: «Пьер был несколько больше всех других мужчин в комнате...» Школьный проект. «Опубликовать через 50 лет». Таково было распоряжение Талейрана о своих мемуарах. Читаем и обсуждаем тексты, предназначенные для посмертного обнародования. Почему авторы не желали быстрой публикации? Какой эффект могли бы иметь эти тексты, окажись они преждевременно разглашёнными? Из последних скандальных публикаций, вызвавших бурю в интеллектуальной среде, – дневники М. Хайдеггера. Школьный проект. «Предыстория истории». Какие события и люди, выпавшие на время их детства и взросления, влияли на различных знаменитых персонажей? Каково детство и воспитание Кромвеля? Шостаковича? Осипа Мандельштама? Школьный проект. «Как город становится городом?» Детство городов. Что было зачином знаменитых городов? Толчки и пружины, триггеры и драйверы, позволяющие месту перейти в новое агрегатное состояние. Пример. Анна Мисюк: Анна Мисюк: 600-летие Одессы? Мне это не интересно - Jewish NewsBottom of Form (хороший текст об Одессе): Берлин – город Медведя – он вырос из определенной пристани и в какой-то момент получил статус города. Они упоминают, что он вырос из этой пристани, а Днем города считается день, когда он получил статус города. Отечественная война 1812 года. События могут быть связаны с Петербургом и косвенным образом. День победы над Наполеоном существовал в России с 1813 года по 1915-й. Отмечался он благодарственным молебном 7 января (25 декабря 1812 года по старому стилю) – в этот день император Александр I подписал указ, в котором говорилось об окончательном изгнании армии Наполеона из России. Сборник «Отечественная война 1812 года. Неизвестные и малоизвестные факты». В 1812 году значительное распространение получили ростопчинские «афиши», а правительственные манифесты и рескрипты составлялись Шишковым. По мнению С.Т. Аксакова, «писанные им манифесты действовали электрически на целую Русь. Несмотря на книжные, иногда несколько напыщенные выражения, русское чувство, которым они были проникнуты, сильно отзывалось в сердцах русских людей». В беседе с военным министром Эренстремом Александр заверил, что не подпишет мирного договора с Наполеоном «даже на берегах Волги». Постепенно это фраза приобретала все большие пространственные очертания и внешнюю народность. Вернувшись из Або в Петербург, в разговоре с представителем британского правительства Р.Вильсоном, состоявшемся незадолго до Бородинского сражения, Александр к уже ставшим крылатыми словам прибавил: что «он лучше отрастит бороду до пояса и будет есть картофель в Сибири». В это время в мировоззрении Александра происходят существенные изменения. «Пожар Москвы осветил мою душу, – признавался он впоследствии прусскому епископу Эйлерту, – и наполнил мое сердце теплотою веры, какой я не ощущал до тех пор. Тогда я познал Бога». По свидетельству Эдлинг, которая при этом ссылается на признания, сделанные ей самим царем, Александр под влиянием военных неудач и падения собственной популярности от «естественной религии» (деизма) переходит к «пламенной и искренней вере». «Чудные события этой страшной войны окончательно убедили его, что для народов, как и для царей, спасение и слава только в Боге». О том, каким образом менялся царь, сохранился подробный рассказ наблюдателя и инициатора этого обращения князя А.Н. Голицына... С самого начала Александра заинтересовали не столько Евангелие, сколько Апокалипсис и Ветхий Завет. Многие авторы упоминали случай с Наполеоном, когда при переправе через Неман его конь, испугавшись внезапно выскочившего зайца, сбросил французского полководца на землю – роковая примета у склонных к суевериям римлян. А другие, особенно мистически настроенные, усматривали предзнаменования, вспоминая «огневую комету» 1812 года, а также, видя сокровенный смысл в апокалиптическом числе «666» в имени Наполеона и в остальных «дивных знамениях». И все это было для них свидетельством того, что Бог простер свою защиту над Россией, а не над Францией. Наполеон размышлял о перспективах заключения мира. Несмотря на сильное потрясение, которое он испытал, узнав об эвакуации из Москвы русских властей, казенных учреждений и почти всех жителей, император не терял надежды на благоприятный исход событий. «…нынешнее состояние русской армии, – писал Коленкур, – упадок ее духа, недовольство казаков, впечатление, которое произведет в Петербурге новость о занятии второй русской столицы, все эти события… должны были, как говорил император, повлечь за собою предложение мира». В первые дни перехода Великой армии от Немана начался неожиданный падеж скота и кавалерийских лошадей (последних пало не менее десяти тысяч). Он был совершенно необъясним. Главный интендант Дарю, гнавший вместе с армией гигантское стадо (600 тысяч голов для прокорма войска) и лошадей, предусмотрительно, – чтобы они легче переносили русский климат, – закупал их перед войной в местах, граничащих с Россией. Однако это не помешало гибели животных. Отравить такое их количество русские лазутчики не могли, поскольку французы шли по пустынной местности. Поэтому уже в июле Наполеон был вынужден изменить свои планы, ибо армия стала кормиться мародерством, вызвавшим сопротивление крестьян и партизанскую войну. «Фигура» Наполеона: Журнальный зал | Война 1812 года в городском фольклоре (magazines.russ.ru/neva/2008/6/si13.html): Осенью 1806 года Священный Синод Российской империи объявил Наполеона Антихристом. Чтобы «русским рекрутам было понятно, ради чего они умирают в болотах Пруссии». И хотя после Тильзитского мира Александр I отменил анафему Наполеону, которая читалась во всех церквах, прозвище укоренилось. Оно вполне укладывалось в мифологическое сознание народа, хорошо знакомого с откровениями Иоанна Богослова, который еще в I веке от Рождества Христова предупреждал: «Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть» (Апокалипсис. Гл. 13; ст. 18). «Имеющие ум» считали. Как и русские, французские буквы имеют свои числовые аналоги, и если по этой азбуке написать цифрами слова: «L’Empereur Napoleon» (император Наполеон), то сумма этих чисел будет равна 666. Значит, Наполеон и есть тот зверь, появление которого предсказал вещий Иоанн. Впрочем, до вступления французских войск на территорию русского государства Наполеон имел другую репутацию. В глазах передового русского общества он слыл символом вольнодумства и свободомыслия. Он был моден. Его графические, живописные и скульптурные изображения были обязательной принадлежностью аристократических интерьеров. Даже на время русско-французского военного противостояния эта мода совсем не исчезла, а по окончании войны вновь возродилась. Сходством с Наполеоном гордились. Так о Пестеле единодушно говорили, что «лицом он очень походил на Наполеона». «Необычайное сходство с Наполеоном I» многие находили и у Сергея Муравьева-Апостола. Имя Наполеона, его образ постоянно можно встретить на страницах литературы пушкинского круга. Сам Пушкин в «Пиковой даме» говорит о Германне: «У него профиль Наполеона». И у Гоголя в «Мертвых душах»: «Не есть ли Чичиков переодетый Наполеон… может быть, и выпустили его с острова Елены, и вот он теперь и пробирается в Россию». Михаил Илларионович Кутузов: Британскому комиссару при русской армии Роберту Вильсону, в ответ на его упреки в бездействии в октябре 1812 г., Кутузов отвечал: «Меня не волнуют ваши возражения. Я предпочитаю дать противнику то, что вы называете "золотым мостом", чем от него получить "отчаянный удар". Кроме того, я повторюсь, сказав вам то, что говорил ранее: я вовсе не уверен в том, что полное уничтожение императора Наполеона и его армии будет столь уж выгодно для остального мира; наследие его империи достанется не России или какой-либо иной континентальной державе, но той, что господствует на море и чье владычество тогда станет нестерпимым». Задание. Охарактеризовать какой-либо исторический период через свидетельства его современников. Alex Grigoryev. Холодную войну 20 века затмевает Холодная война между Россией и Англией века 19-го. Противостояние стартовало по окончании Наполеоновских войн (примерно в 1820 году) и завершилась в 1907-м году, после создания Антанты. То есть, она продлилась вдвое дольше – 87 лет. За эти 87 лет Россия (мощнейшая континентальная держава) и Великобритания (мощнейшая морская держава) один раз воевали друг с другом (Крымская война, 1853-1856 годов) и активно строили козни (чего стоит воспетая Киплингом «Большая игра» в Центральной Азии). Еще раз они оказались на грани войны: в 1905 г., когда эскадра Рожественского, направлявшаяся на Дальний Восток на войну с Японией, по ошибке расстреляла британские траулеры. Русофобия британцев и англофобия россиян не мешали Лондону и Москве время от времени выступать в роли военных союзников: в Греции (1821-1829) и в Китае (1899-1901), вступать в династические браки, а Англия традиционно оставалсь одним из главных торговых партнеров России. В России в эту эпоху процветала влиятельная группировка англофилов – как князь Верейский из повести Пушкина «Дубровский» и отец писателя Набокова. А в поворотные моменты истории –в обеих мировых войнах – Россия и Англия были союзниками. Alex Grigoryev. О политической целесообразности. Отец султана Типу сделал военную карьеру в Майсоре – мощном государстве юго-запада Индии. Он сверг предыдущего властителя и основал султанат, подавляющее большинство подданных которого составляли индуисты. Типу был талантлив в войне, политике и реформах: он был завоевателем и насаждателем ислама. На индийских исторических форумах идет рубка, напоминающая споры о Сталине: мусульмане прославляют Типу, как просвещенного автократа, а индуисты проклинают тирана, виновного в убийствах иноверцев и прочих жестокостях. В общем, Типу был энергичным и вполне типичным правителем своего времени. Султан считал своим главным врагом Британскую Ост-Индскую компанию, которая контролировала Бенгалию и другие куски полуострова. Во дворце Типу был выставлен тигр, терзающий человека в форме армии компании: внутри тигра был установлен органчик, благодаря которому тигр рычал, а человек стонал. Типу нуждался в союзниках и пытался создать альянсы с османами, персами и афганцами. Лучше всего у него это получилось с геополитическим соперником Англии – Францией. После Великой французской революции, три десятка французов, оказавшихся в Майсоре, учредили «Якобинский клуб», целью которого была борьба с тиранами всех мастей. Типу и французы продемонстрировали значение понятия «политическая целесообразность»: султан, обладавший абсолютной властью, принял новый титул – «гражданин Типу», а якобинцы заявили, что будут бороться со всеми тиранами, кроме одного – сюрприз! – Типу. Безумие этого шоу никого не удивило, ибо Типу получил французское оружие и инструкторов, а Франция – союзника в важном регионе. Для Типу все кончилось плохо: когда Наполеон высадился в Египте, в Лондоне испугались, что его ветераны могут дойти посуху до Индии и сокрушить там британскую власть. Поэтому Ост-Индская компания нанесла превентивный удар: армия Типу была разбита, он сам погиб в бою, Майсор лишился независимости, а тигра увезли в Лондон (http://www.vam.ac.uk/content/articles/t/tippoos-tiger/). | 349-351, П | |||||||||
| Для досуга нужен досуг. «Лечение на водах» – одно из излюбленных аристократией 19 века увлечений. В числе пациентов водолечебниц были Диккенс, Теккерей, Карлейль, Дарвин, Бульвер-Литтон. Сам Пушкин, будучи на Северном Кавказе, отдыхал на кисловодских водах. На горячих источниках, «железных» и «кислых» водах бывали Глинка, Чехов, Шаляпин, Куприн, Лермонтов (возимый туда ещё хиловатым подростком) и многие другие. Был в тех местах и Онегин (проездом из Астрахани): Машук, податель струй целебных; Вокруг ручьев его волшебных Больных теснится бледный рой; Кто жертва чести боевой, Кто почечуя, кто Киприды; Страдалец мыслит жизни нить В волнах чудесных укрепить, Кокетка злых годов обиды На дне оставить, а старик Помолодеть – хотя на миг. Охота. Парфорсная охота: Французы и англичане охотились с гончими на относительно открытых пространствах, препятствия, встречающиеся на охоте: водосточные канавы, обсаженные частым ивняком, острова (рощи) были вычищены. В них не только не было сушняка или валежника, но вырезан каждый лишний прутик. Теперь сравните наши леса. Это дебри, трущобы, крепи, где, кроме чистого сплошного подлеска из ельника, можжевельника и лиственного кустарника, буреломы, лесные завалы, овраги, которые невозможно преодолеть верхом на лошади, не переломав себе ноги и свернув шею. В лесостепных губерниях (Тульская, Орловская, Курская и другие, леса вокруг северной столицы) парфорсная охота прижилась и получила дальнейшее развитие. ЭСБЕ/Парфорсная охота. | ||||||||||
| Скосясь и по ногам.Цитаты из книги Ю.Федосюка. Двойной лорнет скосясь наводит... Дамский складной двойной лорнет конца ХIХ века. Конструкция оптического прибора проста: две линзы в латунной оправе крепятся с помощью подвижного шарнира к рукоятке, покрытой эмалью. LITTLE-HISTORIES.ORG Б. Пастернак: На меня наставлен сумрак ночи Тысячью биноклей на оси. Если только можно, Авва Отче, Чашу эту мимо пронеси. Из комментариев Набокова: «двойной лорнет Хрюминой из «Горе от ума» – именно лорнет (т.е. очки на ручке), а не бинокль». Расставьте модников в хронологическом порядке. Знаете ли вы, как одевались мужчины с конца XVII до начала XX века? ARZAMAS.ACADEMY Институт мировой литературы им А.М. Горького, «Литературное наследство» (А.Н. Островский): «Новая пьеса Островского. Этих трех слов достаточно, – свидетельствовал в 1871 г. В.П. Буренин, – чтобы, несмотря на цены, возвышенные более чем вдвое, театр наполнился своеобразною публикой... Представители этой публики входят в калошах и в лисьих шубах в партер, и когда станет жарко, развешивают эти шубы на спинках кресел... Пьесы г. Островского имеют большую популярность в среде этой своеобразной публики». Но вовсе не эту премьерную публику, не эту купеческую аристократию в лисьих шубах, Островский считал «своей». «Это публика, так сказать, официальная, которой нельзя не быть, – писал он о «лисьих шубах». – Посещать публичные собрания и увеселения для богатого купца – не внутренняя потребность, а внешняя необходимость: нельзя от других отстать; эта публика бывает в театре точно по наряду: «Наша служба такая», – как они сами выражаются. Эта публика купеческая, второе и третье поколение разбогатевших московских купцов, купеческая аристократия московская. А так как она очень размножилась и обладает огромными капиталами, то все лучшие места в театре остаются за ней. Она заслонила театр от прочих обывателей, которые его жаждут. Буржуазия и везде не отличается особенно благодетельным влиянием на искусство, а в Москве тем более... Эта публика понижает искусство, во-первых, тем, что не понимает действительных достоинств произведений и исполнения, и во-вторых, тем, что предъявляет свои неэстетические требования. Она испортила русский репертуар; писатели стали применяться к ее вкусу и наводнили репертуар пьесами, которые для свежих людей никакого значения не имеют». (Пример хорошо подходит для приложения к «Истории» «Спрос и предложение»). Поль Верлен, «Исповедь»: Туалеты, короткие и развернутые приветствия, разговоры, может, даже флирт, трепет вееров, лорнеты, подносимые к глазам, и лорнирование через тогдашние квадратные монокли или перламутровые и черепаховые лорнетки, о которых шла речь и которые недавно попытались было реанимировать среди прочих некогда модных вещей, – всё это чрезвычайно возбуждало мое мальчишеское и по временам вредничающее, скорее про себя, любопытство. | 352-362, П | |||||||||
| Социум. Тема: «Модели и стили поведения». Уже не раз среди особенностей дворянской «эстетики существования» называлось «демонстративное поведение». Показная расточительность. Отвращение к бережливости. Этот сюжет разбирался и в «Вишнёвом саде», и в «Информатике». Он равно и «онегинский», и современный. Журнальный клуб Интелрос. Помолвочное кольцо с бриллиантом и роскошь как понятие относительное. Неуловимость, непрочность категории «роскошь» хорошо иллюстрируется историей Джеральда Ратнера, превратившего семейный бизнес на грани банкротства в крупнейшую в мире ювелирную компанию с двумя с половиной тысячами магазинов. Ратнер осознал значение мифа в рекламе роскоши, когда в 1991 году в речи перед британским Институтом директоров пошутил, что один из его продуктов – «полное дерьмо», и похвастался, что некоторые из серег, производимых его компанией, дешевле, чем креветочный сэндвич. Таблоиды разнесли эту речь – и рыночная стоимость компании упала на 500 млн фунтов стерлингов. Ратнер обанкротился... Вспоминается Мэрилин Монро с её Diamonds are a Girl's Best Friend. Ъ-Weekend - Герой любого времени - Коммерсантъ (http://www.kommersant.ru/doc/2151324): ДВЕ РОССИИ Между могилой Ленского и скукой Онегина медленно течет глубокая и грязная река цивилизованной России. (Александр Герцен. О развитии революционных идей в России, 1850–1851 годы). ФАЛЬСИФИКАЦИЯ И чем жирнее, тем тяжеле, О русский глупый наш народ, Скажи, зачем ты в самом деле Так долго носишь гнет господ? Зачем в военную годину, Уже держа в руках дубину, Ее ты рано опустил? Иль ты забыл, иль ты простил, Что не француз и не татарин, Не швед, не немец, не поляк, А только он твой главный враг – Рабовладелец, русский барин? (Фрагмент Х главы, «найденной» Д. Альшицем и признанной подделкой, 1955 год). ШАНСОН Что же ты, братуха? Не стреляй – эх, не стреляй – не стреляй в меня, братан-братишка! – прошептал Володя и упал – эх, упал – весь в крови молоденький мальчишка. Что ж ты, Женя-Женька, натворил – о боже мой – слышишь, мусора свистят, Евгений! Делай ноги, паря, если хочешь быть живой, убегай, скипай скорее, Женя! (Тимур Кибиров. История села Перхурова,1996 год). ЩЕПКИ ЛЕТЯТ Мой дядя самых честных правил, Когда внезапно «занемог», Москву он тотчас же оставил, Чтоб в Соловках отбыть свой срок. (Юрий Казарновский. Новые строфы Евгения Онегина, 1930 год. Опубликовано в журнале «СЛОН» Соловецких лагерей особого назначения). SPOLIA.Гефтер.ру публикует новые стихи Марии Степановой. GEFTER.RU: Top of Form Bottom of Form Шел трамвай десятый номер, На площадке Пушкин помер, Умер, шмумер, свесил ножки, Вышла горсточка морошки. Полубогий теоморф, Разгребай горящий торф! Рядом с Чердынью и Бельском На вокзале Царскосельском Иннокентий Анненский Умирает от тоски. И глядит несытой зверью Весь заплаканный барак На застрявший в подреберье Красногубый габриак. Я не буду быть хорошим, Восклицает гимназист, Пусть их пользует Волошин С бородой как банный лист. Кипарис, вокзал, массандра, Вышел Блок и был таков, Где под солнцем Александра Ходит конем Поляков. Светят каменные бабы, Распадаясь на куски, Летчик Чка читает Шваба, Собирает колоски. И с машины поисковой, Окуляры в окоем, Большеглазова с Барсковой Переходят на прием. Анна Ванна, Анна Ванна, Я погонщик каравана, Время видеть поросят! Умирать как убираться, Не особо упираться, Воскресать как воскресят. | 363-365, П | |||||||||
| Температура патриота. Тема: «Идеи и темы для текста». Тема: «Перипетии сюжета». Гинзбург. Творческий путь Лермонтова: Молодой Лермонтов чужд духу иронии и вольтерьянского скептицизма, владевшему русскими поэтами начала века. Лермонтов серьезен и патетичен. Его политические, общественные, философские взгляды могли оставаться до конца непроясненными. Но он несомненно исходил из ценностей, выработанных в XVIII – начале XIX века гуманистической и революционной мыслью, сформулированных в литературе Руссо, Шиллером, Байроном, воспринятых русским декабризмом. Народность, личность, права человека, природа, творчество, высокая любовь и – в центре всего – основная идея Французской революции, руссоизма, байронизма: идея свободы. Демоническая тема, столь близкая Лермонтову, непосредственно связана со всем этим кругом идей. Начиная с Мильтона новая европейская литература подхватила библейский миф о падшем ангеле, чтобы претворить его в литературный миф, во множестве вариантов просуществовавший вплоть до XIX века и от романтиков унаследованный французскими декадентами. История ангела, восставшего против небесного самодержца, давала прекрасный материал для символики революции и протеста. Сатана Мильтона провозглашает идеи английской революции. Чорт средневекового фольклора в гетевом Мефистофеле становится грандиозным символом скептического, анализирующего разума. Ю.Тынянов. ПРОМЕЖУТОК - Poetica: В плен к собственным темам попадают целые течения – этому нас учит история. Как удивились бы наши школьники, если бы узнали, что темы «сентиментализма» – «любовь», «дружба», «плаксивость» его – вовсе не характеризуют самого течения (а стало быть, «сентиментализм» вовсе не сентиментализм). Да, любовь, дружба, скорбь по утраченной молодости – все эти темы возникли в процессе работы как скрепа своеобразных принципов конструкции, как оправдание камерного стиля карамзинизма и как «комнатный» отпор высоким и грандиозным темам старших. А потом, потом самая тема была узаконена, стала двигателем – Карамзин подчинился Шаликову. Но пример более к нам близкий – символизм, который только к концу осознал свои темы как главное, как двигатель – и пошел за темами и ушел из живой поэзии. То же и с отдельными поэтами. Наша эпоха, которая много и охотно говорит о Пушкине, мало у пего в сущности учится. А Пушкин характерен, между прочим, своими отходами от старых тем и захватом новых. Огромной длины эволюционная линия между «Русланом и Людмилой» и «Борисом Годуновым», а ведь промежуток здесь только в 5 лет. Этот переход был у Пушкина всегда революционным актом. Так в конце он отходил на историю, прозу, журнал – и вместе с тем на новые темы. Смелость его переходов нам мало понятна. Мы предпочитаем держаться своих тем. Наша эпоха предпочитает учиться у Гоголя – у Гоголя второй части «Мертвых душ», которого вела тема; опустив голову, поэты бредут в плен собственных тем. Они не помнят и веселого примера Гейне, вырвавшегося на свободу из канона собственных тем, из «манеры Гейне», как он сам писал. И каких тем! Любви, ставшей каноном для всего XIX века. Он, как и Пушкин, не стыдился измен. В поэзии верность своим темам не вознаграждается. Дмитрий Горин. Чувство истории в культуре «другой модерности», или Буратино как зеркало русской эволюции: При сопоставлении приключений Буратино и Пиноккио обращает на себя внимание различие в центральной сюжетной линии. Вся история Буратино закручивается вокруг тайны волшебной дверцы в каморке папы Карло. Открывающаяся золотым ключиком дверца играет функцию окна в утопическое пространство счастливой жизни... Финал приключений Буратино отражает, пожалуй, главную особенность российского исторического самосознания. Она состоит в идее о том, что продвижение к идеалу возможно не по мере длительной исторической эволюции, а в результате выхода за пределы истории. Приключения Пиноккио, как известно, имеют иной финал, не менее символичный. Из деревянной куклы итальянский прообраз Буратино превращается в настоящего мальчика с умными голубыми глазами и радостным лицом. Этому чудесному превращению будут предшествовать множество опасных приключений, в которых главный герой учится исправлять совершенные ошибки. Его приключения завершаются не бегством в утопию, а пятью месяцами упорного труда. Каждый день ранним утром Пиноккио шел вертеть ворот, чтобы заработать стакан молока для больного Джеппето. Каждый вечер он читал купленную им же самим толстую книгу, не имеющую ни начала ни конца, и упражнялся в письме, обмакивая соломинку в горшочек с соком черники и вишни. Он даже смастерил специальное кресло, на котором вывозил Джеппето на прогулки, и при этом умудрился сэкономить сорок сольдо себе на новый костюм. По истечении этих пяти месяцев случается главное чудо сказки Карло Коллоди – чудо преображения… Пиноккио. «Темой истории… является судьба человека в земной человеческой жизни», – писал Николай Бердяев незадолго до вынужденной эмиграции. Примеры Буратино и Пиноккио этот тезис вполне подтверждают. Первый разгадывает все тайны золотого ключика и находит выход из несовершенного мира. Второй не сбегает в утопию, а, наоборот, возвращается в реальность. Он тоже разгадывает тайны, но совсем другие. Это тайны его детских стереотипов и невежества. Изменившись духовно и осознав ответственность за себя и своих близких, Пиноккио превращается в полноценного человека, способного пусть и не радикально преобразить мир вокруг себя, но сделать его немного лучше. В.Багно. Россия и Испания: Общая граница.«Каменный гость» Пушкина как перекресток древнейших легенд и мифов. Пушкин не случайно писал, что в «Маленьких трагедиях» не будет любовной пружины. В сущности, не любовная интрига лежит и в основе «Каменного гостя» (как не она, а мотив оскорбления черепа послужил основой мифа как такового), обогащенного, на наш взгляд, фаустовской темой. Еще Белинский назвал Дон Гуана Пушкина «испанским Фаустом». | 366-367, П | |||||||||
| Модели досуга. Составьте «инвентарь» (перечень вещей, примет, звуков и т.д.) определённой модели досуга («инвентаризировать» можно многое: даже и сны). Школьный проект. Викторина с определением фраз или действий, сказанных или предпринятых Пушкиным (и другими участниками эпизодов из биографии Пушкина – «пушкинского фрейма») в различных ситуациях. Модель: ситуация, данная с некоторыми лакунами, и несколько предлагаемых для выбора вариантов слов или действий, имевших место в этой ситуации. Много «пушкинских» примеров у Igor Kozlovsky. «...Труд ухода за Пушкиным, в его предсмертных страданиях, разделяла с княгиней Вяземской некогда московская подруга Натальи Николаевны, Екатерина Алексеевна, рожд. Малиновская, супруга лейб-гусара кн. Ростислава Алексеевича Долгорукого, женщина необыкновенного ума и многосторонней образованности, ценимая Пушкиным и Лермонтовым (художественный кругозор которого считала она и шире и выше пушкинского...). Она слышала, как Пушкин, уже перед самой кончиною, говорил жене: – Носи по мне траур два или три года. Постарайся, чтоб забыли про тебя. Потом выходи опять замуж, но не за пустозвона». П.И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., 1908, III, 295. «Я бывал у Пушкина и видел, как он играет, Пушкин меня гладил по головке и говорил: "Ты паинька, в карты не играешь и любовниц не водишь". На этих вечерах был Мицкевич, большой приятель Пушкина. Он и Соболевский тоже не играли». М.А. МАКСИМОВИЧ по записи БАРТЕНЕВА. Рус Арх., 1898, II, 480. «...Вот пример, который мне стыдно рассказывать теперь, когда я понимаю неприличие того, что я тогда выпалила. Говорили (у Карамзиных) о горах в Швейцарии, и я сказала: «Никто не всходил на Мон-Роз». Я не знаю, как мне пришло в голову сказать, что я вулкан под ледяным покровом, и, торопясь, клянусь, не понимая, что говорю, я сказала: «Я, как Мон-Роз, на которую никто не всходил». Тут раздался безумный смех, я глупо спросила, отчего все рассмеялись? Карамзина погрозила Пушкину пальцем. Три Тизенгаузен были там и, как я, не понимали, конечно, в чем делo...» А.О. Смирнова. Автобиография, с. 191. «Вскоре после моего возвращения в Петербург, вечером, ко мне пришел Пушкин и звал к себе ужинать. Я был не в духе, не хотел идти и долго отнекивался, но он меня переупрямил и утащил с собою. Дети его уже спали. Он их будил и выносил ко мне поодиночке на руках. Это не шло к нему, было грустно и рисовало передо мною картину натянутого семейного счастья. Я не утерпел и спросил его: «На кой черт ты женился?» Он мне отвечал: «Я хотел ехать за границу, а меня не пустили, я попал в такое положение, что не знал, что делать, и женился». К.П. Брюллов в передаче М. И. Железнова. М. Железнов. Заметка о К.П. Брюллове. Живоп. Обозр., 1898, № 31, стр. 625[158]. «Перестрелка 14 июня 1829 г. замечательна потому, что в ней участвовал славный поэт наш А. С. Пушкин... Когда войска, совершив трудный переход, отдыхали в долине Инжа-Су, неприятель внезапно атаковал передовую цепь нашу. Поэт, в первый раз услышав около себя столь близкие звуки войны, не мог не уступить чувству энтузиазма. В поэтическом порыве он тотчас выскочил из ставки, сел на лошадь и мгновенно очутился на аванпостах. Опытный майор Семичев, посланный генералом Раевским вслед за поэтом, едва настигнул его и вывел насильно из передовой цепи казаков в ту минуту, когда Пушкин, одушевленный отвагою, столь свойственною новобранцу-воину, схватив пику после одного из убитых казаков, устремился против неприятельских всадников. Можно поверить, что Донцы наши были чрезвычайно изумлены, увидев перед собою незнакомого героя в круглой шляпе и в бурке. Это был первый и последний военный дебют любимца Муз на Кавказе». Н.И. УШАКОВ. История военных действий в Азиатской Турции в 1828 и 1829 гг. Часть вторая. Варшава, 1843, стр. 303 «К нам часто приезжала княжна Г., общая «кузина», как ее все называли, дурнушка, недалекая старая дева, воображавшая, что она неотразима. Пушкин жестоко пользовался ее слабостью и подсмеивался над нею. Когда «кузина» являлась к нам, он вздыхал, бросал на нее пламенные взоры, становился перед ней на колени, целовал ее руки и умолял окружающих оставить их вдвоем. «Кузина» млела от восторга и, сидя за картами (Пушкин неизменно садился рядом с ней), много раз в продолжение вечера роняла на пол платок, а Пушкин, подымая, каждый раз жал ей ногу. Все знали проделки поэта и, конечно, немало смеялись по поводу их. «Кузина» же теряла голову, и, когда Пушкин уезжал из Москвы, она всем, по секрету, рассказывала, что бедный поэт так влюблен в нее, что расставался с ней со вздохами и слезами на глазах». В.А. Нащокина. Новое Время, #8122 «Княгиня Вяземская говорит, что Пушкин был у них в доме как сын. Иногда, не заставая их дома, он уляжется на большой скамейке перед камином и дожидается их возвращения или возится с молодым князем Павлом. Раз княгиня застала, как они барахтались и плевали друг в друга». П.И. Бартенев со слов кн. В.Ф. Вяземской. Рус. Арх. 1888, 11, 310 «Одно время отличительным признаком всякого масона был длинный ноготь на мизинце. Такой ноготь носил и Пушкин, по этому ногтю узнал, что он масон, художник Тропинин, придя рисовать с него портрет. Тропинин передавал кн. М. А. Оболенскому, у которого этот портрет хранился, что когда он пришел писать и увидел на Пушкине ноготь, то сделал ему знак, на который Пушкин ему не ответил, а погрозил ему пальцем». М.И. Пыляев старая Москва. Спб. 1891, стр. 86 «...Оказалось, и в Екатеринославе уже знали Пушкина, как знаменитого поэта, и пребывание его в городе стало событием для людей, восторженно к нему относившихся. Одним из тех людей был тогдашний профессор екатеринославской семинарии А. С. Понятовский. И вот он, в сопровождении богатого помещика С. С Клевцова, надобно думать, такого же энтузиаста, отправляется его отыскивать. Находят. Входят в лачужку, занимаемую поэтом. Пушкин встретил гостей, держа в зубах булку с икрою, а в руках стакан красного вина. – Что вам угодно? – спросил он вошедших.И когда они сказали, что желали иметь честь видеть славного писателя, то славный писатель отчеканил им следующую фразу: – Ну, теперь видели? До свидания!» М.Ф. Де-Пуле со слов одного из учеников Понятовского. – Рус. Арх., 1879, т. III, с. 136. А.Козлов «Провинциальные сюжеты русской литературы XIX века»: Как замечает Ю.Манн, «…для романа мало одной сферы жизни, одного ограниченного пространства, будь то помещичья усадьба или городской особняк; необходимо было объединение этих сфер, переход из одной в другую, скажем, из столичной в провинциальную, из городской в сельскую (или наоборот)». Иными словами, развитие сюжета в авантюрной повести и плутовском романе было обусловлено пересечением топологических границ... На первом этапе формирования провинциальных сюжетов русские стернианство и руссоизм обусловили предельную «спаянность» двух топосов: провинции и деревни. Суммируя наблюдения над структурой сентименталистской повести, А.Шѐнле замечает: «Противопоставление города и природы в сильной степени повлияло на систему прозаических жанров русского сентиментализма, выдвигая сюжеты, которые так или иначе сталкивали друг с другом городские и сельские ценности»... Изучение литературного контекста середины 1830-х – 1840 г. г. свидетельствует о существовании в одном эстетическом пространстве «осколков» и рудиментов некогда утвержденных художественных парадигм. Наряду с сентименталистскими по своей форме произведениями в этот контекст входит и романтическая повесть, и очерк, ставший определяющим жанром т. н. натуральной школы. Постепенное накопление тем, образов, мотивов и персонажей, наряду с устойчивыми повторами и штампами, обусловило формирование единого смыслового пространства, в дальнейшем ассоциируемого с провинцией и провинциальным... Оригинальное соотношение повествовательных модусов провинциального сюжета характерно для беллетристики В.Даля и А.Герцена. В отличие от предшественников, они сформировали новый тип нарратива, основанный на условности повествуемого... В своей поэме Гоголь соединил авантюрно-плутовской (в описании похождений героя), иронико-сатирический (в описании губернского общества), сентиментально-идиллический и романтический (в повествовательных отступлениях и самом рассказывании истории) модусы, фактически синтезировав эпический и лирический сюжеты. Вместе с тем, общий проспективный план «открытой» поэмы Гоголя обусловил со стороны его современников специфическую подражательность и соревновательность (связанную с попыткой завершить книгу Гоголя), что стало одним из ключевых факторов дальнейшего формирования провинциального текста... Событийность как определенный тип распределения событий в сюжете обусловлена хронотопом произведения. С точки зрения М.Бахтина, провинциальный хронотоп не обладает сюжетогенным потенциалом: ученый называет провинциальное время «бессобытийным». В то время как, по Бахтину, центральным событием культуры является событие бытия, провинциальный сюжет представляет событие осознания бытия в «обыденно-житейском циклическом бытовом времени»... Герой провинциального сюжета «проживает» безальтернативную жизнь; часто осознание этой безальтернативности, признание отнесенности к циклическому и неизменно бессобытийному времени образует подлинное событие. Но для того, чтобы это событие могло состояться, необходим общий контрастный фон повседневного, «обыденно-житейского циклического бытового времени»... Исходной точкой развития событийности провинциального сюжета является место действия. Отметим, что в многочисленных описаниях провинциальный город предстает произвольно существующей территорией, организация которой носит случайный и незакономерный характер. Устойчивый, неизменный набор характеристик в описании города способствует типизации сюжета... Описание событийности провинциального сюжета при дедуктивности общих посылок представляет индуктивную операцию. Небольшое количество регулярно варьирующихся эпизодов подтверждает суждение Р.Барта, согласно которому, персонаж реализуется через набор конечных функций. Функция и персонажность определяются ситуацией выбора. В провинциальном сюжете выбор как фактичное и результативное действие регулярно заменяется событием, показывающим несвободу/несамостоятельность выбирающего. Так, актуализация события губернские выборы на фабульном уровне подчеркивает отсутствие каких-либо альтернатив в сюжете... Сюжетная ситуация сватовство в провинции связана с календарным циклическим временем и в ряде случаев входит в него как незначимый заурядный эпизод. В романе А.Писемского «Тюфяк» (1856) сваха сетует: «…что это нынче за годы? Прошла целая зима... танцевали... ездили на балы... тоже веселились, а свадьбы ни одной»...Супружеская измена часто становится неотъемлемой частью жизни провинциального героя... Событие ссылки довольно часто формирует общий иронический фон. В литературе второй половины XIX века жизнь в провинции традиционно соотносилась с пребыванием в ссылке (отсюда своеобразные коннотации сюжета провинциал в Петербурге)... Обнажение бессодержательности провинциальной жизни проявляется и в ситуации составления отчета. Отчет представляет искаженный эквивалент провинциальной повседневности, и его составление в ряде случаев оборачивается профанацией числа и статистики. Авантюра Чичикова в «Мертвых душах» (1842) становится возможной, поскольку осуществляется через делопроизводство, где реалии и фикции оказываются смешанными... Тип событийности, регулярно встречающийся в провинциальном сюжете можно охарактеризовать формулой: событие становится частью повседневности,переходит в нее,становясь не-событием. Подобный механизм перехода описан Й. ван Бааком: «Разовое явление при повторении, может перейти в процесс, или восприниматься как процесс, потерять свой дискретный характер (отдельного, отграниченного) события и перейти на фон ситуации. Второй тип событийности существует лишь в контаминации с первым, представленным выше. Событием здесь становится нарушение нормы, поведенческого кодекса, этикета, т.е. пересечение границы семантического поля, что сближает такое событие с концепцией, представленной в «Структуре художественного текста». Указывая на обусловленность события типом культуры, Ю.Лотман замечает: «…тот же самый эпизод, будучи помещен на различные структурные уровни, может стать или не стать событием»... В литературе конца XIX века убийство и расследование уходят «на фон ситуации» (Й. Баак), становятся закономерным следствием провинциальной жизни. Таким предстает убийство Володина в «Мелком бесе» Сологуба (1902) и преступления в романе Горького «Фома Гордеев» (1899), в котором представлена общая греховность обличаемого общества. О чувствах. В какой из разделов мы сможем включить эмоции и чувства? Насколько они выразимы? Зависят ли сами модели поведения (а не только досуга) от чувств, «принятых» в обществе. Может ли вообще общество предписывать те или иные чувства к «прочувствованию»? Или, скорее, оно предлагает форму их выражения? Вроде чувств во время погребения. Где-то это надрывные рыдания, а где-то – сухая сдержанная скорбь. Насколько переводимы чувства? Так, Набоков пишет, что в английском языке нет соответствия слову «тоска». Кстати, трудности перевода пушкинского романа на различные языки вполне могут составить отдельную тему. Соломон Апт, например, высоко отзывался о немецком переводе Кайля. Кстати, у Ф.Ницше есть юношеский романс на стихи Пушкина. На французский «Онегина» пытались переложить Иван Тургенев, Луи Арагон, Жак Ширак (увлёкшийся русской литературой под влиянием книги «русского француза» Анри Труайя «Пушкин») и др. Есть несколько интересных переводов романа на китайский язык. Но в китайской поэзии нет аналога мужским и женским рифмам. Да и сама мелодика стиха другая. Поэтому, к слову, спорна не только рифмованная передача строчек великих китайских поэтов А.Гитовичем, но и белый стих А.Ахматовой. Интересное расширение: связь природы того или иного языка и моделей поведения. Любопытные наблюдения о связи языка (его грамматического склада, некоего «порядка высказывания») и образа действий (конкретного индивида) есть у Е.Г. Эткинда (и др.). Ему же принадлежит работа «Божественный Глагол. Пушкин, прочитанный в России и во Франции». Едко издевается над канцеляритом К.Чуковский в книге «Живой как жизнь» (между прочим, Чуковский не очень жаловал комментарии Набокова). Иосифа Бродского устройство русской речи наводит на соображения историософского и культурологического плана. Современный досуг.Р.А. СТЕББИНС, Свободное время: к оптимальному стилю досуга: Что люди станут делать в будущем, когда в их распоряжении окажется еще больше свободного времени, чем сейчас? Многие исследователи предсказывают, что информационная эра предоставит, во-первых, еще большие возможности для разнообразия досуга и развития личности, а, во-вторых, даст столько свободного времени, что оно будет значительно превосходить способности обычного человека использовать его конструктивно... Научные исследования в области досуга относят любое из великого множества хобби и предающихся им любителей (hobbyists) к одной из пяти категорий: коллекционеры; изготовители и ремесленники («умелые руки»); участники (само)деятельности; участники спортивных состязаний, игр и турниров; любители, увлекающиеся разными областями искусства. Иные хобби развиваются в профессии, попутно преобразовывая любителей (hobbyists) в любителей (amateurs)... Серьезный досуг отличается множеством длительных преимуществ – как духовных, так и материальных. Это самореализация, духовный рост, самовыражение, возрождение или обновление личности, чувство достижения, повышение самооценки, участие в социальном взаимодействии и чувство принадлежности к общности, а также просто изготовление изделий длительного пользования (например, живопись, научная статья, предмет обстановки)... Серьезный досуг предлагает особый образ жизни и идентичность его участникам; эти последние могут замещать то, что люди когда-то находили в своей работе. Всё меньше параметров в жизни современного человека предопределено изначально. Коллективность действий трансформируется во взаимодействие («ансамбль») индивидуальностей. Индивиду всё чаще приходится брать на себя совершаемый выбор. Это даёт огромные возможности для конструирования собственной биографии. Ситуация неопределённости становится доминирующей. Это делает актуальным умение вырабатывать стратегии поведения. Ключевые «мемы»: свободное время, будущее, биография, личность, социальная роль, рутины поведения. | 368, П | |||||||||
| Мода.Любовь к папильоткам. Париж иль Лондон? Набоков: биограф отъявленного модника Бруммеля называет среди его вещей «весы для взвешивания писем с позолоченным бронзовым Купидоном». Этот же биограф: «шейный платок мог завязываться 32 способами». Сказка в стихах И.Дмитриева «Модная жена» (1792 г.). Более подробно о моде смотрите ниже. | 369-388, П | |||||||||
| Что в сумочке Татьяны? В сумочке соседствуют вещи «общего», коллективного времени и времени частного, личного. В ней соседствуют предметы первой необходимости, каждодневной надобы и случайные, нечаянные вещи (оставленные на всякий случай: какая-нибудь визитная карточка или телефон, брошюрка или рекламный буклет; просроченные: использованные билеты или невыброшенная из-за отсутствия урн шоколадная обёртка). В ней соседствуют рутина и риск; повседневность и происшествие, возможность внезапного (валидол, газовый баллончик «для других» или астматическая аэрозоль для себя). Что всегда носит с собой в рюкзаке основатель «Луркоморья» Давид Хомак. См. Abandoned Suitcases Reveal Private Lives of Insane Asylum Patients. Тема: «Вещи, вкусы, стили». См.: «История», «МХК», «Английский» и т.д. Л.Толстой, «Анна Каренина». «Оставшись одна, Дарья Александровна взглядом хозяйки осмотрела свою комнату. Все, что она видела, подъезжая к дому и проходя через него, и теперь в своей комнате, все производило в ней впечатление изобилия и щегольства и той новой европейской роскоши, про которые она читала только в английских романах, но никогда не видала еще в России и в деревне. Все было ново, начиная от французских новых обой до ковра, которым была обтянута вся комната. Постель была пружинная с матрасиком и с особенным изголовьем и канаусовыми наволочками на маленьких подушках. Мраморный умывальник, туалет, кушетка, столы, бронзовые часы на камине, гардины и портьеры – все это было дорогое и новое». «В детской роскошь, которая во всем доме поражала Дарью Александровну, еще более поразила ее. Тут были и тележечки, выписанные из Англии, и инструменты для обучения ходить, и нарочно устроенный диван вроде бильярда, для ползания, и качалки, и ванны особенные, новые. Все это было английское, прочное и добротное и, очевидно, очень дорогое». Л.Толстой, «Севастополь в августе». На железной кровати, стоявшей под главным ковром с изображенной на нем амазонкой, лежало плюшевое ярко-красное одеяло, грязная прорванная кожаная подушка и енотовая шуба; на столе стояло зеркало в серебряной раме, серебряная, ужасно грязная, щетка, изломанный, набитый маслеными волосами роговой гребень, серебряный подсвечник, бутылка ликера с золотым красным огромным ярлыком, золотые часы с изображением Петра I, два золотые перстня, коробочка с какими-то капсюлями, корка хлеба, и разбросанные старые карты, и пустые и полные бутылки портера под кроватью. Офицер этот заведовал обозом полка и продовольствием лошадей. С ним вместе жил его большой приятель – комиссионер, занимающийся тоже какими-то операциями». Секретарша Вера (фильм Э.Рязанова «Служебный роман»): «А вы зайдите в ГУМ, там вчера такие батнички выбросили, загляденье...». Девочка Женя («Цветик-семицветик»): «Первыми прибежали куклы, громко хлопая глазами и пища без передышки: «папа-мама», «папа-мама». Они сразу заполнили весь двор, переулок, две улицы и половину площади... За куклами сами собой покатились мячики, шарики, самокаты, трехколесные велосипеды, тракторы, автомобили, танки, танкетки, пушки. Прыгалки ползли по земле, как ужи. Движение в городе остановилось. Постовые милиционеры влезли на фонари и не знали, что им делать». Ребекка Блумвуд («Тайный мир шопоголика», «Шопоголик на Манхеттене»): «Откуда мне знать, какую футболку захочется надеть? Их же выбирают утром по настроению... Что, если утром я проснусь под футболку «Элвис-король», а ее не будет? Пожалуй, нужно все футболки взять». Актриса Сара Джессика Паркер любит вязать (как и Джулия Робертс, Кэтрин Зета-Джонс и др.). А её героиня Кэрри Брэдшоу («Секс в большом городе») обожает обувь. | 389-394, П | |||||||||
| Не «Беретта», а берет.Берет, как знак замужней дамы. В.Новодворская, «Поэты и цари»: Великий урок «Евгения Онегина»: наивная провинциалочка никому не нужна. А вот когда она познает скорбь, да станет личностью, да покорит высший свет, да будет в малиновом берете с послом испанским говорить, вот тогда Татьяна станет интересной и значительной. И недоступной. И Онегин полюбит её. Так начнётся Via Dolorosa русской классики: любовь не будет разделённой, любовники разминутся во времени, их чувства не совпадут; он умрёт или уедет, а она разлюбит или уйдёт в монастырь. Или отравится. Апогея это достигнет у Чехова, но и другим счастья не знать, чахнуть, стреляться. Гринёву Маша дорого достанется, а Онегин и Татьяна обречены на вечную разлуку. Валерий Мерлин, Кто там в малиновом берете?: Еще не узнав Татьяну, Евгений ее идентифицирует: Кто там в малиновом берете С послом испанским говорит? В. Набоков, изучив дамские журналы пушкинской эпохи, приходит к выводу, что «элегантная дама в 1824 г. надела бы днем плоский бархатный берет фиолетового цвета или цвета бордо. Берет мог быть украшен ниспадающими перьями». Лотмана интересует только испанский посол. «Онегинская энциклопедия» повторяет с вариациями комментарий Набокова. «Модная шляпка» явно нуждается в комментарии. Из того, что на светский раут можно было явиться в малиновом берете, не следует, что в нем могла явиться Татьяна. Ее портрет скорее исключает такую возможность: Она была нетороплива, Не холодна, не говорлива… Все тихо, просто было в ней. Татьяну характеризует отсутствие или нейтральность признаков. На фоне беспризнаковости малиновый берет – кричащее пятно. …С головы до ног Никто бы в ней найти не мог Того, что модой самовластной В высоком лондонском кругу Зовется vulgаr. Головной убор Татьяны можно назвать vulgar. Такое подозрение вызывает уже его расцветка. Набоков, чувствительный к оттенкам вульгарного, пытается освежить полинявший эпитет: «и в русском, и во французском языке название «малиновый» передает более богатый и насыщенный цвет, чем английское «raspberry». Думается мне, что оттенок последнего ассоциируется скорее с лиловатым цветом свежих плодов, чем с ярко-красным цветом русского варенья или французского желе, которые из них изготовляют». Но по поводу этого эпитета можно вспомнить гардероб Гоголя – атласный малиновый халатгенерала Бетрищева и любимый Чичиковым фрак брусничного цвета, или же палитру Бенедиктова: бархатные малиновые уста, алый блеск красоты, пунцовые губки. Малиновый берет – чужой, непушкинский фрагмент в пушкинском тексте. Если трактовать его по Набокову – как ярко-красный головной убор с ниспадающими перьями – то это образ кометы. Альфред Барков, Прогулки с Евгением Онегиным (http://pushkin-onegin.narod.ru/onegin-1998.htm): Теория литературы и структурный анализ текста свидетельствуют, что, как и «Памятник», «Евгений Онегин» – мениппея. Пушкин вложил в образ Татьяны не то, что видели в нем Достоевский и Набоков. Пупок чернеет сквозь рубашку, Наружу титька – милый вид! Татьяна мнет в руке бумажку, Зане живот у ней болит: Она затем поутру встала При бледных месяца лучах И на подтирку изорвала Конечно «Невский альманах». Читатель может с негодованием воспринять эти стихи как преднамеренный эпатаж. И впрямь, только как язвительный эпатаж можно расценить содержание этого стихотворения, оскорбляющее чувство благоговейного пиетета по отношению к светлому образу «русской душою» героини. Ведь было же сказано Достоевским, что Пушкин «дал нам художественные типы красоты русской, вышедшей прямо из духа русского, обретавшейся в народной правде, в почве нашей, и им в ней отысканное» – причем это было отнесено непосредственно к образу Татьяны. Но все дело в том, что авторство этой пародии принадлежит самому Пушкину... Тема: «Возраст персонажа». Ю.Лотман, «Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарии»: «Естественно, что со вступлением в брак обучение прекращалось. В брак молодые дворянки в начале XIX в. вступали рано. Правда, частые в XVIII в. замужества 14- и 15-летних девочек начали выходить из обычной практики, и нормальным возрастом для брака сделались 17–19 лет. Однако сердечная жизнь, время первых увлечений молодой читательницы романов начинались значительно раньше. И окружающие мужчины смотрели на молодую дворянку как на женщину уже в том возрасте, в котором последующие поколения увидали бы в ней лишь ребенка». Тема: «Истории брака». Весьма примечательна, например, история женитьбы и брака писателя графа Алексея Константиновича Толстого и Софьи Андреевны Миллер-Бахметьевой. См. Жёны русских писателей; Жёны декабристов; Женщины XIX века. «Серебряный век» русской литературы вплавлен во всё более «глохнущее» и зловещее сталинское время (или дантовское пространство изгнания). Эта драматическая связь потребовала от «писательских» жён стать не только вдохновляющими их музами, но и хранителями, бойцами памяти, свидетелями истории. Вот несколько имён. Надежда Мандельштам. Нина Берберова. Ирина Одоевцева. Вера Муромцева-Бунина. Елена Булгакова. Вера Слоним-Набокова. Наталья Солженицына. А ведь ещё можно вспомнить и выдающихся (настоящих «зубров») зарубежных деятелей культуры, женатых на русских избранницах. Пaбло Пикaссо, Поль Элюaр, Ромен Роллaн, Сaльвaдор Дaли, Герберт Уэллс, Луи Арaгон, Фернaн Леже, Анри Мaтисс, Аристид Мaйоль, Хосе Рауль Капабланка и др. Тема расширяема: Wives of Henry VIII - Wikipedia; Women by century и т.п. Возрастные нормы и представления о совершеннолетии варьировали в разных губерниях, но были весьма устойчивыми. Брачный возраст постепенно повышался, но вступление в брак было практически всеобщим. По данным переписи населения 1897 г., к возрасту 40-49 лет в сельском населении Европейской России было лишь около 3% мужчин и 4% женщин, которые никогда не состояли в браке... Совсем немного возможностей выбора имела невеста. Гавриил Державин, заручившись согласием на брак матери своей будущей жены, решил затем «узнать собственно ее мысли в рассуждении его, почитая для себя недостаточным пользоваться одним согласием матери». Встретившись с девушкой, Державин спросил, «известна ли она... о искании его? – Матушка ей сказывала, она отвечала. – Что она думает? «От нея зависит». – Но если б от вас, могу ли я надеяться? – «Вы мне не противны», – сказала красавица вполголоса, закрасневшись»... Под влиянием сентиментализма, в XVIII в. в России появилась светская любовная лирика (важную роль в этом сыграл Тредиаковский). В 1802 году Н.М.Карамзин отметил, что в русском языке появилось «новое слово» – влюбленность. (Книга Игоря Кона «Сексуальная культура в России: Клубничка на березке» предназначена для взрослого читателя). Тема: «Семиотика одежды». Полковник Кошкарев из второго тома «Мертвых душ» в заботах о просвещению поселян, рассуждает о том, какое значение имеет правильно выбранная одежда: «Много еще говорил полковник о том, как привести людей к благополучию. Парижский костюм у него имел большое значение. Он ручался головой, что если только одеть половину русских мужиков в немецкие штаны, – науки возвысятся, торговля подымется, и золотой век настанет в России». Однако, мужики-поселяне вкушать даров цивилизации не торопятся: «…С соболезнованием жаловался, как трудно дать понять мужику, что есть высшие побуждения, которые доставляет человеку просвещенная роскошь, искусство и художество; что баб он до сих пор не мог заставить ходить в корсете…, что, однако же, несмотря на всё упорство со стороны невежества, он непременно достигнет того, что мужик его деревни, идя за плугом, будет в то же время читать книгу о громовых отводах Франклина, или Виргилиевы Георгики, или Химическое исследование почв». Тема: «Возвращаясь к Пушкину». Смотрите ресурс Картотека - ИРЛИ РАН. Справочники - Пушкинский Дом. Пушкинская энциклопедия. Прижизненная известность Пушкина за рубежом: Трагическая гибель П. вызвала недолгую вспышку интереса во Франции к этому событию. При всем большом количестве публ. они были однообразными по содержанию, имея одни и те же источники, многие повторяли одна другую, содержали неточности (отречение П. на смертном одре по настоянию императора от атеизма) и нелепости (присутствие Николая I на дуэли), обращали внимание не на личность поэта и его творчество, но преим. на обстоятельства его дуэли и смерти, придавая трагическому событию окраску скандальной сенсации в жизни рус. большого света. Коллективно парижские газ. создавали малопривлекательный для фр. обывателя того времени образ «самого выдающегося поэта России» (Journal des Débats. 28 févr.), упорствовавшего всю жизнь в крайнем республиканизме и атеизме, но перед смертью раскаявшегося в своих заблуждениях и тем заслужившего монаршью милость для оставляемой им нищей семьи. Показателен в этом отношении некролог в газ. «Le Temps», подписанный криптонимом «G. Lam…». Со слов некоего путешественника, знакомого П. по Кишиневу, автор статьи рисовал поэта человеком необузданного темперамента и невыносимого характера, высокомерным и резким, не терпевшим ни малейшего возражения, прикидывавшимся дерзким циником, выставлявшим напоказ свой атеизм, картежником и бретером. Эта ст., полная грубых ошибок (П. учился в Петерб. ун-те; прекрасно говорил по-немецки; его первыми лит. опытами были басни; и пр.), но вместе с тем отразившая и реальные черты П. в кишиневский период его жизни, стала источником двух статей о П. в нем. прессе. С др. стороны, во фр. прессе появилось неск. статей, проникнутых симпатией к рус. поэту и горечью его утраты. Интервью Иосифа Бродского. Интервью с А.Эпельбаум. Поэт – чрезвычайно сгущенное содержание. И привлекательность Пушкина заключается в том, что в гладкой форме у него есть это чрезвычайно сгущенное содержание. Для читателя не возникает ощутимого столкновения между формой и содержанием. Пушкин – это до известной степени равновесие. Отсюда определение Пушкина как классика. ...ни один поэт не существует вне своего литературного контекста. Пушкин невозможен без Батюшкова, так же как невозможен он без Боратынского и Вяземского. Мы говорим «Пушкин», но это колоссальное упрощение. Потому что, как правило, нам всегда удобнее оперировать каким-то одним поэтом... я думаю, Боратынский без Пушкина невозможен, так же как и наоборот. Дело в том, что Боратынскому не нужно было писать роман в стихах, длинные поэмы, он мог оставаться лириком, оперировать в чрезвычайно ограниченных формах, потому что Пушкин выполнил всю эту большую работу. Так же как и Пушкину, в свою очередь не нужно было особенно напрягаться в элегиях он знал, что это делает Боратынский... Дуэль с ее печальным исходом была скорее логическим следствием поэзии Пушкина, потому что поэзия всегда более или менее приходит в столкновение с обществом. И в случае Пушкина это столкновение приняло наиболее экстремальный характер. Ну что еще про него сказать? Вообще про Пушкина я мог бы говорить довольно долго. Это был человек... Одно из наиболее замечательных свойств поэзии Пушкина -- благородство речи, благородство тона. Это поэзия дворянская. Это дворянский тон. Звучит немножко банально и даже до известной степени негативно, но на самом деле вся пушкинская плеяда были дворяне. И понятие чести, благородства были чрезвычайно естественными для них понятиями. Пушкин – это тональность. А тональность – не миф. Например, самый пушкинский поэт среди русских поэтов XX века по тональности – Мандельштам. Это совершенно очевидно. Просто мы все до известной степени так или иначе (может быть, чтобы освободиться от этой тональности) продолжаем писать «Евгения Онегина». У Мандельштама, например, есть стихотворение «Над желтизной правительственных зданий». И вообще, в Мандельштаме, особенно периода «Камня» и даже «Tristia», чрезвычайно отчетливо слышен Пушкин. Мы как-то говорили об этом с Ахматовой. Она спросила: «Иосиф, кто, вы думаете, мандельштамовский предтеча?». У меня не было на этот счет никаких сомнений. Я сказал, что, по-моему, это Пушкин. И она говорит: «Абсолютно верно». «Пушкин в интерьере». Живой разговор (Встреча с Андреем Бильжо): После медицинского института я ушел в плавание. В Тихом океане мы ловили скумбрию под Японией. Мы – это «плавбаза Наталья Ковшова». 150 рыбообработчиц и 150 рыбаков. Скумбрию тут же обрабатывали и закатывали в консервные банки с оливковым маслом. Осень. Шторма. Хмурое небо. В судовой библиотеке я взял «Евгения Онегина». Книга была зачитана до дыр. И, казалось, пахла рыбой. Это отдельное ощущение – читать «Евгения Онегина», когда вокруг тебя только серая вода, под тобой 10 тысяч метров, а над тобой – серое небо. «Всем в каюты, надеть спасательные жилеты, задраить иллюминаторы, опустить бронячки». Это на иллюминатор опускается такая штучка. «Туго завернуть барашки». Я кинулся к рундуку – спасательного жилета нет. Лег на свою верхнюю полку и открыл этого самого «Евгения Онегина». «И страшно ей; и торопливо/ Татьяна силится бежать:/ Нельзя никак; нетерпеливо/ Метаясь, хочет закричать:/ Не может». Я лежал и думал, что если будет качать, то в положении лежа меньше будет тошнить. Но нас не качало. Нас просто клало на бок под углом 90 градусов. Когда положило первый раз, я вылетел из своей норки и упал на противоположную переборку. «Им овладело беспокойство,/ Охота к перемене мест/ (Весьма мучительное свойство,/ Немногих добровольный крест)». Кто-то прибежал и дал мне спасательный жилет. Спасибо. В каюте одному находиться было невозможно, и я выполз в столовую команды, в которой уже собирались все в оранжевых спасательных жилетах. «Был вечер. Небо меркло. Воды/ Струились тихо...». Если бы тихо, Александр Сергеевич, если бы тихо! Это было 17 сентября 1978 года, моему сыну исполнилось четыре месяца. Мы попали тогда в глаз тайфуна Джуди. Мы чудом спаслись, может быть, Александр Сергеевич Пушкин нам помог, а вот 45 японских маленьких судов утонули, наверное, они не читали «Евгения Онегина». Алла Латынина. Филология и подвижничество: Один из давно замеченных парадоксов пушкинистики: при гигантском количестве накопленных фактов – отсутствие научной биографии Пушкина. Было даже высказано мнение, что именно детализация знания начинает вредить пониманию целого. Об этом, например, писал Тынянов в остроумной статье «Мнимый Пушкин», оставшейся неопубликованной при жизни, однако получившей известность в литературных кругах (статья была прочитана в Опоязе в 1924 году): «Не все справки, как и не все вопросы, одинаково ценны; чем более удаляется литературное изучение от литературы <…> тем оно менее ценно и может наконец стать прямо вредным, потому что затемнит и запрудит существо дела. В таком именно положении находится сейчас вопрос о биографии Пушкина». Возможный учебный проект – «Несбывшиеся проекты». Грандиозные замыслы писателей и литературоведов (энциклопедия Русские писатели 1800—1917), оставшиеся (и остающиеся) не воплощёнными. Почему? Ходорковские чтения. Навигация по текстам. - Google Sites. Юрий Афанасьев. Мы – не рабы? Исторический бег на месте: «особый путь» России [Полный текст]: Для философа Георгия Федотова Пушкин был «певцом империи и свободы» – так называлась статья, помещенная в сборнике «Империя и свобода», которую я здесь цитирую. По мнению Федотова, «Пушкин, строитель русской империи, никогда не мог сбросить со счетов русской, хотя бы и дикой воли». Но «…чаемый им синтез империи и свободы не осуществился – даже в его творчестве, еще менее в русской жизни…». Говоря о грехах и прегрешениях Пушкина против свободы, Федотов ссылается, в частности, на выраженное им удовлетворение по поводу закрытия журнала Полевого, на защиту цензуры в антирадищевских «Мыслях по дороге». Эволюция взглядов Пушкина в направлении консерватизма сопровождалась неравномерным его отношением к свободе и к империи. Федотов особо подчеркивает, что если свобода у Пушкина менялась в своем содержании, тема империи оставалась неизменной – это константа его творчества. В такой константе и сила, лад, строй государства, и две антипольские оды, и мрачный восторг перед завоевателями Кавказа, и все то, что вызывало гневный протест П.А. Вяземского и И.А. Тургенева, протест, выраженный в словах: «Пушкин окровавил стихи своей повести <…> Поэзия – не союзница палачей; политике они могут быть нужны, – и тогда суду истории решить, можно ли ее оправдывать или нет; но гимны поэта никогда не должны быть славословием резни». Однако главный смысл империи для Пушкина все в том же общем рисунке русской участи: в противостоянии «государство – личность – народ». Евгений в «Медном всаднике» – не личность, а несчастная жертва, человек из толпы, гибнущий между двух начал русской жизни: или под копытами коня империи, или в волнах разбушевавшейся народной стихии. В этой дилемме Пушкин сделал свой выбор. Он – сеятель свободы, но он – за империю, потому что осознал бесполезность своих и общих усилий: Но потерял я только время. Благие мысли и труды… Паситесь, мирные народы! Вас не разбудит чести клич. К чему стадам дары свободы? Их должно резать или стричь Чтобы понять выбор, сделанный Пушкиным, надо иметь в виду, что он относится к первой половине XIX века, а многие мысли поэта и его переживания по поводу империи и свободы продолжаются еще из века восемнадцатого. Тогда свободолюбивая, демократическая мысль только нарождалась вместе с Чаадаевым, Белинским, Герценом – а Пушкина окружала консервативная, свободоненавистническая Россия. Она создавала ту политическую и духовную атмосферу, в которой Пушкин и дышал, и задыхался в последние годы своей жизни. Дышал, потому что оказался в гармонии с основным и мощным потоком русской мысли от Карамзина к Погодину, с глубоким и органически выросшим национально-консервативным течением. Это течение, овеянное общим духом романтизма и основанное на изысканиях и создании словаря Даля, на песнях Киреевского, на народных сказках самого Пушкина. А задыхался, потому что оставался служащим и певцом империи, преследуемым ею же до конца за свой неистребимый дух свободы. Тема: «Что такое культура?». М.К.Мамардашвили – Наука и культура. «Сикстинская мадонна» Рафаэля – не культура, это произведение искусства. Но оно, естественно, является и культурным объектом в той мере, в какой наше взаимоотношение с ним воспроизводит или впервые рождает в нас человеческие возможности, которых в нас не было до контакта с этой картиной. Возможности видения, понимания и т.д. Видения и понимания чего-то в мире и в себе, а не самой этой картины: картина в этом смысле не изобразительна, а конструктивна; следовательно, рассмотрение культуры как собрания «культурных ценностей», как своего рода предметов потребления для удовлетворения наших «духовных» потребностей совершенно неадекватно природе этого феномена и не позволяет его описывать – еще одно напоминание о необходимости растворения концептов, подобных homo economicus или homo sapiens. Произведение – всегда уникальный предмет, содержащийся в одном экземпляре, он неповторим и неизменен. Он всегда остается самим собой. Как и данный язык («внутренняя форма») как таковой – причем отдельный язык как таковой, а не язык вообще. Это то, что случилось однажды и после чего возник «мир мадонны», в котором и мы продолжаем жить, но уже как культурные («способные») существа. Таким же культурным объектом является, например, и закон Ома, применяемый в электротехнике. Но акт возникновения произведений искусства или продуктов научного творчества и их наличие в качестве культуры – разные вещи. Мы – в культуре того, что сделал художник, а он сам как художник уже не там. Его нельзя определить нами или… культурой. Наука, как и искусство, содержит в себе элемент возможного и впервые, только однажды устанавливающегося. В этом докультурном (или, вернее, – а-культурном) зазоре размещается творчество – творчество новых форм из исследуемого наукой возможного, из потенцированного бытия. Под «творчеством», следовательно, мы понимаем такой акт, впервые после которого мы только и можем говорить о мире в терминах законов и норм (и сопоставлять как существующие в мире с познанием, с ситуацией познающего субъекта, с субъективными отражениями в его голове и т.д.). Но это означает, что о самой форме мы не можем говорить ни дедуктивно или нормативно, ни в терминах «открытия» (открытия чего-либо предшествующего). Тема: «Преследование темы». Название приложения к «чеховскому» уроку упомянуто не случайно. Предложим пример игровой кейсовой ситуации с «двойчаткой» эпизодов из разных фильмов. Двум (или нескольким) командам покажем один за другим два небольших отрывка. Совсем уже, казалось бы, затёртый эпизод «рыцарского марша» из «Александра Невского» Эйзенштейна (Alexander Nevsky). И, например, вот этот отрывок из уже называвшегося фильма Уильяма Кляйна – Qui êtes-vous, Polly Maggoo? (Opening Scene). Задание – описать увиденные «миры» через единый кластер понятий. Обнаружить те «ключевые» смыслы, которые позволяют свести эти эпизоды: и сличить их, и различить. Неожиданное столкновение способно оживить уже хрестоматийные сцены. Важной рифмой обоих эпизодов является присутствие «доспехов» и эмоциональной возгонки. Именно эта возгонка выбрасывает нас за пределы «предметного» (и пенопласт вместо льда в «Невском» перестаёт быть бутафорией). Даже сами сцены, на которых разворачивается действие, имеют немало сцепок (открытое, круглое, «голое» место). Нас в данном случае не будут волновать какие-то художественные особенности (или сюжетная линия). А только те смыслы, которые высекаются из сшибки этих эпизодов. Вот несколько возможных «смысловых узлов». Гендер. Мода. Участники и зрители. Эксперты. Боль. Удивление. Страх. Смех. Время. Ожидание. Враг. Дом. Значения и смыслы возникают не из описания, а на стыке. Тема: «Темы для дебатов». Здесь мы можем собирать проблемы «на вырост» (содержательные, но пока не обретшие своего места). Было бы благом для России, если бы Наполеон, войдя в Россию, отменил крепостное право, возможно, выиграв вслед за тем и войну 1812 года? Почил бы тогда царизм веком раньше? Фигура Наполеона. Т.Толстая: «Комплекс Наполеона, комплекс маленького человека, маленького роста, Николай Иванович Ежов был маленького роста, Сергей Миронович Киров был маленького роста, Ленин тоже крошка был, красавцы шли в другие области». Уничтожающи ремарки о Наполеоне Льва Толстого. Подтвердите или оспорьте. Дискуссионной фигурой вполне может оказаться и сам Пушкин. Вот нелестный отзыв о нём Эдуарда Лимонова. А.Латынина, «Комментарии: Заметки о современной литературе»: Пушкин для Лимонова безнадежно устаревший банальный «поэт для календарей», «Евгений Онегин» – «убогонький вариант „Чайльд-Гарольда“», «пустая болтовня», проза – обыкновенная дворянская продукция с гусарами и прочей «традиционщиной». Так сказано в эссе о Пушкине, вошедшем в книгу «Священные монстры». А. Ф. Лосев. С. С. Аверинцев – Предание (predanie.ru › ... › А. Ф. Лосев. С. С. Аверинцев): Вячеслав Иванов поэт для избранных, надо глубоко читать, уметь понимать. Каждый стих у него образ. А это?.. Я помню чудное мгновенье – нет образа. Передо мной явилась ты – нет образа. Как мимолетное виденье – пошлый образ. Как гений чистой красоты – пошлятина. Передо мной явилась – банальность. Как гений – банальность, ничего не видит, никакого образа. И божество, и вдохновенье, И жизнь, и слезы, и любовь – тоже. Хорошее стихотворение, но – не поэтическое. Он издеватель, у него на всё только пшик, ходит, поплевывает на всё: Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог, Он уважать себя заставил И лучше выдумать не мог – никакого образа. Но, Боже мой, какая скука С больным сидеть и день и ночь Не отходя ни шагу прочь! кончается тоже полной пошлятиной. Племянник сидит у постели больного дяди и думает, «когда же черт возьмет тебя» – что за сволочь! И так там всё. Месье Жаке, француз убогий, Чтоб не измучилось дитя, Учил его всему шутя, и так далее, проза и издевательство. Его отец понять не мог… Бранил Гомера, Феокрита, Зато читал Адама Смита – пошлятина и проза и издевательство. Над всем издевается. Только вот Татьяна более или менее прилично. Ленский – так он над романтизмом Ленского издевается. Отвратительное произведение, «Евгений Онегин», отвратительное. Кроме Татьяны, всё остальное пошлятина. Безобразие. «Компромат» на Пушкина. Пушкин в альманахе «Северные цветы» за 1828 год: «Жалуются на равнодушие руских женщин к нашей поэзии, полагая тому причиною незнание отечественного языка: но какая же дама не поймет стихов Жуковского, Вяземского или Баратынского? Дело в том, что женщины везде те же. Природа, оделив их тонким умом и чувствительностью самой раздражительною, едва ли не отказал им в чувстве изящного. Поэзия скользит по слуху их, недосягая души; оне безучастны к ея гармонии; примечайте, как они поют модные романсы, как искажают стихи самые естественные, разстраивают меру, уничтожают рифму. Вслушайтесь в их литературные суждения, и вы удивитесь кривизне и даже грубости их понятия… Исключения редки». | 395, П | |||||||||
| Вещи. Мемориальные музеи. Коллекции вещей: Музеи по алфавиту. Биографические музеи по персоналиям, Дома-музеи России. Музей "Мемориальная квартира Андрея Белого". Пётр I: Костюм Преображенского полка. Матросский костюм. Дорожная аптечка и зубоврачебные инструменты. Набор хирургических инструментов. Глобус и измерительные приборы. Компас. Чернильница. Курительная трубка из самшитового дерева с агатовыми вставками. Стеклянные штофик. Коляска. Шкаф с китайским фарфоровым умывальным прибором. Бильярдный стол. Янтарные шахматы. Чучела любимых животных. Лев Толстой: Конюшня. Каретный сарай. Инвентарный сарай. Кучерская. Кузня. Плотницкая. Купальня. Баня. Житня. Теплица. Березовый мостик. Запасные блоки бумаги для записной книжки. Рубашка мужская фланелевая. Карандаш с электрической подсветкой. Сапоги. Картуз. Дорожные шахматы в футляре. Рукавицы. Ружье шомпольно-капсюльное. Ягдташ. Официальный сайт музея-усадьбы. А.Суворов: Баня. Каретный сарай. Амбар. Домик-светёлка. Колодец. Флаги. Оружие. Иконы. Книги. Монеты. Коллекция оловянных солдатиков. С.Прокофьев: Рояль. Секундомер. Курительная трубка. Пишущая машинка. Шахматы. Библия. Визитные карточки. Трость. Перчатки. Саквояж. См. Экспозиции - Музей музыкальной культуры им. М.И. Глинки. Ф.Шаляпин: Трость с набалдашником из слоновой кости. Цилиндр. Жилет. Театральные костюмы. Пластинки. Фонограммы. Музыкальные инструменты. Афиши. Коллекционное оружие. «Кустодиевской» шубы не осталось. С.Есенин: Сундучок. Чемодан. Отцовские часы. Самовар. Карандаш. Граммофон. Иконы. Цилиндр. Трубка. Перчатки. Пиджак. Картуз. Жилет. Шейный платок. Фотографии. Туалетный столик и лебяжья накидка (А.Дункан). В.Васнецов: Столовая, стилизованная под русскую избу. Резная мебель. Древнерусская кольчуга. Русские костюмы. Гусли. Медный самовар. Печь с поливными изразцами. Андрей Тарковский: Потертый чемодан. Письма отца. Объемная коллекция негативов. Детские письма и рисунки. Студенческие и фестивальные фотографии. Машинописные листы сценариев с правками от руки. И.Сталин: Бронированный вагон. Курительные трубки. Кремовый китель.Настольный будильник. Записная книжка. Брюки-галифе. Пресс-папье. Лупа. Диван-софа. Камин. М.Алданов, Ванна Марата. Глеб Морев. Ботинки Фета, сшитые ему Львом Толстым; телевизор Б.Л. Пастернака и др. В.Наумов, Повседневная жизнь Петра Великого и его сподвижников. | ||||||||||
| Мода.Поскольку это очень «онегинская» (и не только) тема. Теория моды - РГГУ.РУ: Среди основных тем курса: тело и «техники тела», телесные практики, трансформация понятия «модной фигуры», модификации тела; мода и идентичность; мода и гендер; мода и городское пространство, мода и потребление: от фланера до покупателя (от пассажей до универсального магазина); появление фигуры дизайнера, понятие «модной столицы»: от традиционных Парижа, Лондона и Нью-Йорка к новым модным центрам; мода и визуальная культура (модные гравюры; появление и формирование модного журнала; от модной картинки к модной фотографии; мода и кино; модный показ; мода и музыка); мода и искусство; влияние искусства на современных дизайнеров; мода в музее; мода и архитектура; мода и функциональность (движение за реформу костюма; униформа, утопические проекты советских конструктивистов, эстетика Баухауса; мода и спорт); мода и субкультуры (зут-сьютеры, теды, рокеры, хиппи, панки, готы, эко-тренды) и др. Литература по теории и философии моды: Журнал Теория моды: одежда, тело, культура. Выходит с 2006 года. Вот страница журнала в фейсбуке. Килошенко М.И. Психология моды. – СПб., 2000. Учебник, позволяет многое узнать о том, как люди выстраивают отношения с модой. Глава 7 – Психология выбора модной одежды. Зиммель Г. Философия моды. (1905.) Родоначальник понятия Теория моды. Размышления Александра Маркова об этой работе можно почитать здесь. Зиммель Г. Избранное (Лики культуры): в 2. Т.1: Созерцание жизни. Мода /Г. Зиммель. – М.:Юрист, 1996. Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры. М. Изд-во им. Сабашниковых, 2004. Гофман А.Б. Мода и люди. Новая теория моды и модного поведения. 4-е издание, исправленное и дополненное. М, 2010 Сведсен Л. Философия моды. – М., 2007. Прочитать можно здесь или здесь Кавамура Юнийа. Теория и практика создания моды. – М., 2009. Социологический анализ практики создания и потребления моды. Уилсон Э. Облаченные в мечты: мода и соверменность. – М., 2012. Почитать можно здесь Статьи: Конева А.В. Мода в социальном бытии: от включенности к исключительности Бушуева С.С. Теории цикличного развития моды. 2012 Федорченко Н. Этапы становления теории моды с конца ХIХ до ХХ вв. 2010. Линор Горалик, «Мода, костюм, личность: человек и его одежда в общественном пространстве»: Некоторые рассматриваемые темы: 1. Введение. Постановка проблем: что такое современный костюм? Повседневный костюм? Основные понятия: мода, одежда, костюм, стиль, вещь. Изучение костюма: подходы и методики. История повседневности и роль изучения костюма в ней: методологические проблемы и их преодоление. 4. Обзор основных параметров интерпретации костюма в рамках бытующего контекста: гендер, экономический статус, групповая принадлежность, возраст и пр. Проблемы понимания и конструирования правильного контекста при смысловом анализе костюма. Ошибки интерпретации. 7. Костюм и возраст. Современный костюм и феномен "новой зрелости". Костюм как декларация вневозрастного поведения. 8. Костюм и сексуальное поведение. Современный эротический костюм. Изменение символического значения костюма в рамках частных и интимных контекстов. Эротический костюм в общественном пространстве. 10. Частная жизнь вещей. Практики обращения с вещами: индивидуальные способы ношения вещей; подгонка, перешивание и перекраивание; хранение и выбрасывание; передача другому обладателю, обмен, и продажа; наследование вещей. Особенности бытования элементов костюма в периоды их малой доступности и в период их избытка. 11. Изучение костюма в рамках других гуманитарных дисциплин. Дальнейшие возможности изучения костюма, литература и пр. Некоторая литература: Основы истории и теории костюма: Costume and Fashion: A Concise History (World of Art) by James Laver Christopher Breward, Fashion (Oxford History of Art) What People Wore When: A Complete Illustrated History of Costume from Ancient Times to the Nineteenth Century for Every Level of Society by Melissa Leventon Nicholas Storey, History of Men's Fashion: What the Well Dressed Man is Wearing Юнийя Кавамура, "Теория и практика создания моды" Фиона Ффулкс, "Как читать моду. Интенсивный курс по моде и стилю" Повседневный костюм и идентичность: Fred Davis, Fashion, Culture, and Identity Diana Crane, Fashion and Its Social Agendas: Class, Gender, and Identity in Clothing Eugenia Paulicelli and Hazel Clark, The Fabric of Cultures: Fashion, Identity, and Globalization by Mary Ellen Roach-Higgins, Dress and Identity Алла Щипакина, "Мода в СССР. Советский Кузнецкий, 14" Джон Харви, "Люди в черном" А.В. Васильченко, "Мода и фашизм" М.Б. Романовская, "История костюма и гендерные сюжеты моды" Моника Гринлиф, "Пушкин и романтическая мода" Ольга Вайнштейн, "Денди: мода, литература, стиль жизни" Робер Жан-Ноэль, "Рождение роскоши. Древний Рим в погоне за модой" Toby Slade, Japanese Fashion: A Cultural History Antonia Finnane, Changing Clothes in China: Fashion, History, Nation John Styles, The Dress of the People: Everyday Fashion in Eighteenth-Century England Ольга Гурова, "Советское нижнее белье. Между идеологией и повседневностью" Тело, костюм и идентичность: Michael Sims, Adam's Navel: A Natural and Cultural History of the Human Body Интересная подборка книг о моде - ВКонтакте: 1. Элегантность. Азбука хорошего вкуса (A Guide to Elegance) Женевьев Антуан Дарьо 2.100 вещей идеального гардероба (Нина Гарсия) 3. Еще полдюйма безупречного стиля (Виктория Бэкхем) 4. Мода в одежде и аксессуарах. Словарь-справочник (Т.А. Терешкович) 5. Домашний имидж-консультант (В.М. Шепель) 6. Большая книга секретов красоты, шарма и стиля (Сирилл Кэмпбелл) 7. Мода и реклама (Магдалена Кини) 8. Стильные украшения. Шаг за шагом (Е.А. Мордак) 9. Гид Cosmopolitan. Уход за лицом и телом (Редакторы: Этери Чаландзия, Наталья Шерстюк) 10. Иконы стиля. История моды XX века (Icons of Fashion the 20th Century) Редактор: Герда Буксбаум 11. Теория и практика создания моды (Юнийя Кавамура) 12. Красота в изгнании (Александр Васильев) 13. Жертвы моды (Гийом Эрнер) 14. Модный Вавилон (Имоджен Эдвардс-Джонс) 15. Время Шанель( Эдмонда Шарля-Ру) Анна Жабрева. Новые книги по костюму и моде. Вайнштейн О.Б., Денди: мода, литература, стиль жизни: В период романтизма в Англии был создан кодекс дендистского поведения, не утративший силы и поныне: гордость под маской вежливого цинизма, отточенная холодность обращения, саркастические реплики по поводу вульгарных манер или безвкусных нарядов. Квинтэссенция светского поведения денди – три знаменитых правила: «Ничему не удивляться»; «Сохраняя бесстрастие, поражать неожиданностью»; «Удаляться, как только достигнуто впечатление». В этих правилах сформулирован особый «закон сохранения энергии»: экономия выразительных средств, принцип минимализма. Этот принцип - самое главное в дендизме. В русском языке щегольская лексика развивалась очень интенсивно начиная с XVIII века. В XVIII столетии активно используются галлицизмы «петиметр» (от французского «petit maître» – щеголь, «господинчик»), «талант», «кокетка»; в сатирической литературе появляются пренебрежительные именования «вертопрах» (человек, который пускает пыль в глаза), «ветрогон». На рубеже XVIII-XIX веков возникают слова «ферт», «фертик» и «шематон». Как только ни называли у нас любителей модно одеться – словарь Даля к слову «денди» дает ряд: «модный франт, хват, чистяк, модник, щеголь, лев, гоголь; щеголек большого света». В разное время в этом ряду фигурировали также «хлыщ», «козырь», «пшют», «фат», «фешенебль», «форсун», «хлыст», «хрипун», и уже в ХХ столетии – «стиляга», «пижон». Слово «дэнди» вошло в русскую культуру конца десятых – начала двадцатых годов XIX века и первоначально употреблялось по-английски («dandy»), что дало правописание «дэнди». В «Евгении Онегине» Пушкин еще использует английский вариант. Но уже к середине XIX века это слово попадает в словари русского языка и начинает функционировать в привычном нам смысле. Посмотрим, от кого зависит распространение современной моды. Схема вроде известна. Кутюрье предлагают новый стиль, их идеи растолковывают публике журналисты, пишущие о моде. От мнения прессы порой может зависеть судьба коллекции – недаром редакторам модных журналов устроители показов всегда отводят почетные места в первом ряду. Ну а для конкретных магазинов отбирают одежду байеры – оптовые закупщики, которые должны тонко чувствовать, что приобретет реальный покупатель из предлагаемого ассортимента. Однако вся эта налаженная система мигом даст сбой, если позабыть о лидерах моды. Им принадлежит совершенно особая роль: они первые «запускают» моду, и оттого французы даже придумали для них специальное словечко «lanceur» – «лансёр» (от глагола «lancer» – запускать, вводить, кидать). «Лансёр» – лидер моды, придающий холодной стилистической идее теплоту и личный блеск. Его харизматическое обаяние включает важнейший для моды механизм подражания, пробуждая интерес и покупательское желание. Кто же они, лансёры? Больше всего на виду, конечно, представители элиты, актеры и музыканты. Но отнюдь не каждый из них может претендовать на амплуа лидера моды, а только личность, обладающая тонким вкусом, уверенностью в себе, «звездным» характером. Для американской политической элиты долгое время безусловным лидером была Жаклин Кеннеди, рискнувшая не только поменять всю обстановку Белого дома, но и навязать свой стиль как американским, так и европейским модницам: все они увлеченно копировали ее пилотки, черные очки и элегантные костюмчики с рукавами три четверти, придуманные ее дизайнером Олегом Кассини. В зависимости от эпохи меняется социальный состав модной элиты. Манекенщицы, например, стали предметом общественного внимания и светскими знаменитостями только начиная с 1960-х годов. Одной из первых известных моделей этого времени была Джин Шримптон по прозвищу «Креветка». Ее популярности во многом способствовал фотограф Дэвид Бейли, снимавший Шримптон в подчеркнуто эротическом ключе. В конце XIX века самыми активными энтузиастками новых веяний были дамы полусвета, актрисы и кокотки. Они одевались значительно моднее аристократок, которые, напротив, подчеркивали в своих туалетах намеренную консервативность. Излишнее пристрастие к моде трактовалось тогда как синоним легкомысленности. Даже румяна и помада вызывали подозрение у суровых благопристойных дам. Правда, уже ранее у первого профессионального кутюрье Чарльза Ворта среди клиенток были и императрица Евгения, для которой он придумал кринолин, и знаменитые драматические актрисы Сара Бернар и Элеонора Дузе. А первой дамой из общества, рискнувшей продефилировать перед гостями, исключительно чтобы показать наряд, была жена модельера Поля Пуаре – Дениз. После роскошных приемов Пуаре ревнители буржуазной морали смягчились и стало возможно демонстрировать моды, не слишком опасаясь за репутацию: лансёры вздохнули свободнее. Но тут возникает вопрос: как же могли проявлять себя лидеры моды раньше, когда еще не сложилась современная система? Проще всего было лансёрам с высоким положением в обществе. Герцог Филипп Бургундский постриг волосы во время болезни, после чего короткая стрижка сразу стала популярна среди его подданных в качестве знака лояльности. Классическим «лансёром», наделенным как раз всеми указанными свойствами, была мадам де Помпадур, фаворитка Людовика XV. Обладая безупречным эстетическим инстинктом и смелостью, она вводила новые фасоны платьев, которые сразу же копировались придворными дамами. Ее вкусы в мебели породили декоративный стиль, который так и назвали «помпадур». Она первая придумала маски для лица с вяжущими компонентами, сужающими поры. Во многом, заметим, ее привычки шли вразрез с обыкновениями эпохи. Хотя в то время была принята «сухая чистка» (тело не мыли, лицо и кисти рук протирали ароматическими салфетками), мадам де Помпадур была сторонницей частых купаний и никогда не использовала духи, чтобы замаскировать запах грязного тела. При этом она очень любила духи, и благодаря ее влиянию цветочные плантации в Грассе и парфюмерное дело во Франции переживали небывалый подъем. Именно при ней двор Людовика XV приобрел репутацию «парфюмерного двора». Майкл Джексон растерял свой черный «электорат» из-за многочисленных косметических операций и в результате не вышел на новый виток карьеры: для его поклонников постмодернистский имидж создал непреодолимые препятствия для отождествления. В 1790-е годы на улицах Парижа появились странные модники. Они настолько выделялись из толпы, что их прозвали «невероятными» («les incroyables»). «Невероятные» носили узкие бутылочно-зеленые или коричневые сюртуки с огромными лацканами и высоченными воротниками, шейный платок нередко закрывал подбородок. Под сюртук поддевался короткий жилет, а то и сразу два – один под другой. Панталоны в начале десятилетия были облегающими, а затем в моду вошли довольно широкие, с завышенной, вплоть до подмышек, талией. На поясе болтались гигантские монокли и лорнеты. Прическа «собачьи уши» («oreilles de chien») отличалась нарочитой растрепанностью, причем сзади волосы коротко стригли, а по бокам, напротив, отпускали. Наряд завершала шляпа-двууголка, которую часто держали в руке или под мышкой. Экстравагантный костюм «невероятных» намекал на их роялистские взгляды. Зеленые сюртуки были нарочитым подражанием младшему брату короля – графу д'Артуа, а черный воротник символизировал траур по казненному королю Людовику XVI. Ближайшие предшественники «невероятных» получили прозвище «мюскадены», так как они любили душиться мускусом, который был в моде при дворе до революционных потрясений. Хотя общее количество щеголей было невелико – от двух до трех тысяч, после 9 Термидора Конвент вполне мог положиться на их лояльность и даже рассчитывать на них в качестве защиты. Как видно, консервативные настроения после якобинского террора нашли непосредственное выражение в уличной моде. К концу XVIII века мода уже стала важным культурным институтом европейского города – началось издание первых модных журналов, заметно ускорились ритмы новых тенденций. Между Англией и Францией все время шел обмен культурной информацией по моде. Подобно тому как на Британию периодически накатывали волны континентальной моды (чему пример – макарони), так и во Франции в зависимости от политической обстановки наступали эпохи «англомании». Носителями британской моды выступали путешественники, странствующие торговцы и аристократия. Два самых явных пика англомании пришлись на 1763-1769 (после окончанияСемилетней войны) и 1784-1789 годы. Дендизм оформляется на рубеже XVIII-XIX веков в Англии благодаря трем факторам: – расцвет Лондона как столицы моды; – демократизация общества и выдвижение среднего класса после буржуазных революций; – апология личности и индивидуальной свободы в эстетике европейского романтизма. Программа Браммелла отличалась поразительной близостью к современным принципам мужского гардероба. Первым и решающим новшеством были непривычные для начала XIX века гигиенические стандарты. Браммелл ввел в моду аккуратно подстриженные и чисто вымытые волосы, в то время как раньше их было принято отпускать, завивать, пудрить или носить напудренный парик. Сорочки Браммелл отсылал в стирку каждый день, чисто выбритый подбородок упирался в воротничок идеальной белизны. По утрам денди принимал ванны из молока, не забывал «о красе ногтей» – словом, при знакомстве сразу возникало общее ощущение чистоты и свежести, «good grooming», пусть даже оно и не вполне осознавалось зрителями. Второе отчетливое впечатление – безукоризненный покрой фрака. «Мыслящее тело», «неземное совершенство» – так отзывались современники о костюмах Браммелла. «Изысканная правильность» («exquisite propriety») – говорил о его стиле лорд Байрон. Фрак Браммелла отличался идеальным кроем, что достигалось многочасовыми «бдениями» с лучшими портными. Сукно для фрака Браммелл выбирал лично, обычно предпочитая батское. Он также ввел в моду узкие длинные панталоны («inexpressibles»). Завершали ансамбль до блеска начищенные гессенские сапожки – легенда гласит, что Браммелл чистил их шампанским. Принцип смены одежды соблюдался неукоснительно. Утренний фрак должен был быть светлее вечернего, а вечером после оперы Браммелл обязательно заглядывал домой, чтобы сменить шейный платок перед визитом в гости или светским приемом, надеть узконосые бальные туфли. Перчатки в идеале полагалось менять шесть раз в день, чтобы они всегда при рукопожатии были свежими. Тщательный подбор мелочей и аксессуаров окончательно закреплял впечатление уникальности при знакомстве с денди. Как гласила молва, у Браммелла перчатки были специального, особо удобного кроя. Их шили несколько портных: один – ладонь, второй – большой палец, третий – остальные четыре пальца. Особым изыском браммелловского костюма был шейный платок. Самыми броскими искусственными элементами в облике кавалера XVII-XVIII веков оставались каблуки и парик. Они отражали дух прекрасной эпохи», культуры прециозности и рококо. Однако, по существу, наиболее консервативным и далеким от современности аспектом стиля был так называемый «грушевидный» силуэт, господствовавший в мужской моде до 1780 года. Сюртуки шили с зауженными плечами и порой без воротника, поскольку тот неизбежно пачкался от пудры и помады с париков. Книзу силуэт, напротив, заметно увеличивался за счет расходящихся кругом сюртучных пол, в которые вставляли незаметный каркас из тонкой проволоки. Композиционным центром силуэта поневоле оказывался живот, нависающий над низким поясом штанов. Горизонтальная подколенная линия, образуемая на стыке пышных штанов с чулками и подчеркнутая бантом или пряжкой, зрительно делила абрис ноги пополам, укорачивая самую рослую фигуру. В итоге любой мужчина в подобном костюме автоматически приобретал грушевидную форму, санкционировавшую наличие небольшого брюшка (что, разумеется, весьма устраивало полных господ). И все же к концу XVIII века «грушевидный» силуэт сдает позиции под натиском новой дендистской моды, которая возникает, аккумулируя несколько тенденций. Одной из них был протестантский костюм – простое и суровое платье английских пуритан. После эпохи Реформации и буржуазной революции в Англии клерикальная эстетика внешности служила знаком лояльности по отношению к новому режиму, и даже в высших светских кругах пользовались успехом франты в глухих темных нарядах, на фоне которых эффектно выделялся белый воротник рубашки. Постепенно подобная мода приобретала все больше сторонников, и к началу XIX века уже обозначился феномен «великого мужского отказа», описанный исследователем Джоном Карлом Флюгелем. Суть этого явления – унификация и упрощение мужского костюма, исчезновение ярких цветов, роскошных материалов и прочих «излишеств». Мужчины «отказываются» от претензий на броскую внешнюю красоту, выдвигая взамен иные добродетели: хороший вкус, полезность, рациональность. Причины этих перемен кроются, согласно Флюгелю, прежде всего в политических факторах: отходит в прошлое аристократическая эстетика, требовавшая, чтобы костюм четко символизировал благородство и статус; демократизация общества – плод революционных процессов в Европе – подразумевает устранение внешних признаков социальных различий. Развитие промышленного капитализма способствует оформлению современного урбанистического уклада, развивается сфера услуг, становится все больше рабочих мест для чиновников и служащих – необходимость простого универсального темного костюма уже реально назрела. Другим и, пожалуй, не менее важным параметром был традиционный стиль британских сельских джентльменов, любителей псовой охоты и прочих спортивных забав на вольном воздухе. За городом английские джентльмены передвигались не в карете, а верхом, чем объясняются многие новации в сфере костюма. Например, фрак изначально служил одеждой для верховой езды, являясь упрощенной версией сюртука без передних пол, что было удобно для всадника. Жизнь на природе также диктовала гамму естественных цветов – зеленоватые, коричневые, серые и бежевые тона, а самыми оптимальными материалами являлись шерсть, лен и кожа. Особенные преимущества представляла работа с шерстью – классическим английским продуктом. Шерсть являлась идеальной тканью для нового костюма, поскольку могла растягиваться и принимать желаемую форму, долго носиться, не утрачивая вида. Античная модель телесности действовала как платоновская идея, форма форм. Идеальное тело воспринималось как зримая абстракция, требовавшая конкретного современного воплощения. Неоклассический стиль ставил совершенно новые задачи: костюм должен был обрисовать «греческое» тело, а не замаскировать или деформировать его. Иными словами, одежда должна была стать визуальным аналогом наготы, но наготы совершенно определенных – аполлоновских – пропорций. Как же решалась эта парадоксальная проблема? Щеголи оказались вынуждены как бы «примерять» на себя античное тело. Старый костюм буквально затрещал по швам, как будто его пытались натянуть на классическую статую. Новое тело требовало иных пропорций одежды, оно давило и распирало ткань. Узкие плечи грушевидного силуэта расправились, сквозь облегающий рукав проступили бицепсы, требуя дополнительного объема. Мощный торс раздвинул двойной ряд хрупких застежек, прежний силуэт с брюшком теперь невыносимо резал глаз. Мода на античную фигуру послужила сильнейшим импульсом для развития дендистского стиля. The Fifties - Teddy Boys - Rockers or Shockers? In Britain in the 1950s, and stretching through to the early 60s, there arose a phenomenon to which I was drawn in fearful fascination – the Teddy Boys. As a child growing up in Belfast, I was too young to participate in this teen aged, semi rebellion, though I did manage to acquire some fluorescent ankle socks in shocking pink, vibrant orange and lime green. The dye gave me athlete's foot, so sadly, I had to go back to the plain old, boring old white cotton. But what were these creatures, of whom parents warned us, we should avoid at all costs? They could be dangerous and they were certainly different. In a post-war Britain of bombed out cities, rationing of food and clothing dull de-mob suits, they challenged the austerity and sought to be stand out from the crowd. The name applied to this colourful resurgence is rooted in the Edwardian era, and the style and fashion they adopted were a modernisation of that earlier age. Here are some of the terms which crept into the language, together with an interpretation. Who knows, you may recognise or remember them: Drapes – A long jacket, down to the knees, often brightly coloured, or even pastel, with velvet lapels. Drainpipes – Tight matching trousers, thus you have your Teddy Boy suit. Beetle-crushers/brothel creepers – shoes with very thick crepe soles. Quiff – A hair-style in which the front of the hair was long and swept up on top, well greased, usually with Brylcreem. Think of Gene Vincent, maybe early Elvis and you have an idea. An extravagant version, where the mighty quiff was so long that it drooped over the forehead right down over the eyes, was called an Elephant's trunk! D.A. – Duck's Arse, referring to how the back of the hair was combed, resembling the way a duck's tail feathers fold. Flat Cap – Pretty self explanatory, though these were not the usual tweed or checked affairs commonly worn back then. No, they were striped blue and black or red and black. | ||||||||||
| Музыка и литература. Здесь, конечно, много пересечений с МХК, Историей и т.д. Темой дебатов (или «плотного» обсуждения) может стать музыка на стихи разных (и по времени, и по стилю, и по таланту) авторов. Предложим для прослушивания ряд композиций. Чьё музыкальное переложение покажется наиболее точным и раскрывающим замысел автора? Почему? Elena Firsova home page (Фрагменты о Денисове (совместно с Еленой Фирсовой) 1997) Денисов снова стал говорить о соответствии музыки и стихов, что на Пушкина никто не написал лучше Глинки «Я помню чудное мгновенье» – всё остальное не Пушкин; что никто не выразил Есенина лучше, чем Свиридов (несмотря на качество музыки) – Свиридов сполна соответствует Есенину; что романсы Тарнопольского на Блока никакого отношения к Блоку не имеют, и романсы Раскатова на Баратынского также не имеют отношения к Баратынскому – в них есть маньеризм, которого нет в естественных стихах Баратынского; что ему понравились романсы Белорусца на Маяковского – и на Маяковского, оказывается, можно писать естественно; что ему нравятся романсы Пейко на Кедрина, но не нравятся романсы Свиридова и Пейко на Блока.
Валентин СИЛЬВЕСТРОВ: интервью. Бывают вещи, которые имеют знак недоступности, при этом они - подлинные. Но бывают - как романс Гурилева "Однозвучно гремит колокольчик" - с одной стороны, милые, с другой - невероятная трогательность, сердечность человеческая. Или у Глинки "Жаворонок". Это же не просто Жаворонок, хотя стихи Кукольника вторичны. Но по своей трогательности вещь неотменимая. Там, если вслушаться, есть невероятная новизна. Валентин Сильвестров | ВКонтакте В. Сильвестров «Элегия» Александр КНАЙФЕЛЬ: интервью - sinergia-lib.ru: - "Айнану", написанную к фильму "След росомахи", говорят, жители Чукотки восприняли как народную... - Писал я ее просто по наитию. Не будучи знаком ни с каким этническим материалом. Условием была полная свобода. - И ее записывал камерный хор. Объясните мне, я хочу понять, какими буквами вы объясняли исполнителям, какой звук они должны издать? У вас ведь там есть фонемы, которые не имеют графического обозначения... - Конечно. Например, когда мужской хор взрывчато произносит Э-А-О-У-Ы-И, А-Е-У-Э и т.д., все это написано в последовательности, которую выполнить невозможно, или когда голосом изображается какой-то ритм: Ц-Ц-Ц-Ц или Ч-Ч-Ч-Ч, или в партитуре обозначено ЦК-ЦК-ЦК, а потом ЧК-ЧК-ЧК - они как увидели, помертвели, побледнели и говорят: "А нельзя это вымарать, или закрасить, или заклеить, а то ведь нам еще работать..?"
| ||||||||||
| Литература для детей Проект. «Журнал читательских рекомендаций», в котором ученики, каждый в своей рубрике (с фотографиями и т.п.), делали бы небольшие рецензии (обсуждения, эссе) на особо понравившиеся (или, напротив, чем-то не потрафившие) им произведения. Экономика в детской книжке Дмитрий Суслин: Детские писатели. Список Самые полезные детские писатели Проект. Сравнение учебников разных лет. Речь идёт, конечно, не только об учебниках литературы (интересно было бы сравнить, например, фразы и иллюстрации из различных учебников физики). Наверняка, у многих дома таковые найдутся. Е.Пономарёв, (Чему учит учебник?, Чему учит учебник): Первый советский учебник по литературе появился в середине 1930-х годов – именно тогда, когда появилась необходимость перейти от отдельных литературных иллюстраций к изучению единого литературного процесса, истории литературы... Первый учебник для восьмого, девятого, десятого годов обучений был создан учеными, воспитанными на идеях М.Покровского, одного из крупнейших деятелей Наркомата просвещения – и одновременно советской исторической науки – 1920-х годов... Статья о том или ином авторе начинается с уяснения его классовых позиций, в дальнейшем изложении “классовая точка зрения” доминирует. Например, учебник утверждает лаконично и однозначно: “Поэзия Державина – типично дворянская”... Каждый крупный писатель предстает как “идеолог” той или иной общественной группы, и только в этой функции он интересен для рассмотрения. Пушкин оказывается “идеологом либерального дворянства”, Гоголь – “разоряющихся групп мелкого и среднепоместного дворянства” (АГ. 1935, с. 139). В этой функции писатель почти совпадает со своим героем, поскольку герой интересен тоже только как “идеолог”. Уясняя классовые позиции Островского, авторы учебника ставят рядом с драматургом героев Гончарова и Тургенева: “С ростом торгово-промышленного капитала оформляется и буржуазная интеллигенция, служащая своему классу. Но ряды этой буржуазной интеллигенции заполняются не только идеологами промышленного капитала типа Штольца и Соломина, но и целым рядом представителей мелкой буржуазии <...> В этой сложной обстановке и формируется классовое самосознание Островского” (А Г. 1935, с. 187)... Почти сразу выработался ряд интерпретационных шаблонов, которыми учебник жонглирует по своему усмотрению. Например, во втором издании учебника для восьмого класса “образ Татьяны” из пушкинского “Евгения Онегина” практически мало чем отличается от “образа Катерины” из “Грозы” А.Островского. Про Татьяну сказано так: “Она решительно разрывает со старыми феодальными традициями, с установившимся взглядом на женщину. Она чувствует себя полноценной человеческой личностью, имеющей право решать свою судьбу”... Доказательством того, что Белинский выражает крестьянские интересы, становится ссылка на верховный авторитет Ленина... В 1936 году (в связи с переходом государственной идеологии с классовых позиций на позиции имперские) началась широкая кампания по борьбе с концепцией Покровского... Социологический подход уступил место биографическому. Уже во втором издании учебника для восьмого-девятого классов произошла показательная перемена. “Классовые позиции писателя”, открывавшие в первом издании почти каждую главу, сменились нейтральными “Биография”, “Жизнь и творчество”, “Жизнь и деятельность”... Биография, доминировавшая в учебнике с этого момента и до конца советской школы, превращала автора в героя его собственного текста, произведение – в акт самовыражения. Цепочка “лишних людей”, намеченная в свое время Белинским, наложилась на цепочку задыхающихся в душном самодержавном строе писателей. С Гоголя, например, спал парик идеолога мелкопоместного дворянства, главным в его творчестве оказалось обличение всего самого темного на Руси. Пушкин отождествлялся сначала с Евгением Онегиным, не находящим себе места в столице империи, а затем с героями-бунтарями – Дубровским и Пугачевым. Остальные лики Пушкина отбросили. Чехов, по учебнику, не нашел ничего стоящего в окружающей жизни и пытался смехом преодолеть ее пошлость. Основными функциями великого писателя стали обличение и протест. Теперь автор выражал не идеологию своего класса, а лучшие идеи своего времени. Жизнь его стала отказом от душного старого и провидением светлого нового... Второе поколение учебников подверглось существенной переработке по окончании Великой Отечественной войны, в позднюю сталинскую эпоху. Изменения трактовок происходили постепенно. Первым всплеском изменений стало завершение войны: в 1944–1946 годах красный цвет общей концепции учебника стал еще более интенсивным. Вторая существенная переработка была предпринята в 1949 году, параллельно с началом ультрапатриотической кампании и борьбы с космополитами. Третья, самая значительная, переработка коснулась учебников на рубеже сталинской эпохи и “оттепели”. Период до 1840-х годов (учебник для восьмого класса) претерпел больше изменений, чем период 1840–1890-х годов (учебник для девятого класса). Трактовка периода революционной борьбы с самодержавием вообще менялась в учебнике незначительно... В основу послевоенных переработок учебников легла идея всемирного величия (Советской) России, подмявшая по себя прежние положительные категории “реализм” и “революционность”. В пантеоне школьных писателей произошли существенные передвижки. В учебнике восьмого класса на особое место выдвинулся ранее не слишком заметный Г.Державин. Его попадание в группу великих поэтов обусловили не столько достоинства поэзии, сколько то, что поэт жил в век Екатерины и воспевал победы русского оружия. Важное место в учебнике получил М.Ломоносов – простой русский человек, прославивший Россию и в поэзии, и в науке. Борьба академика Ломоносова с учеными-немцами в Российской академии наук заняла центральное место в биографическом очерке. В учебнике девятого класса значительно более важной, чем прежде, фигурой оказался И.Тургенев. Его широкая известность в Европе оказалась важнее чуждого либерализма. На патриотической волне в школу вернулся и выведенный во второй половине 1930-х за рамки учебника Ф.Достоевский. Всемирная слава писателя перевесила его ненависть к предшественникам большевизма... Главным русским писателем XIX столетия, образцом заоблачного величия русской литературы становится Лев Толстой. Его пьедесталу в XIX веке соответствуют пьедесталы сразу нескольких советских писателей. Если Лев Толстой шел впереди мировой литературы, то Алексей Толстой и другие писатели СССР уже ведут ее за собой... Последнее поколение советских учебников по литературе появилось на рубеже 1960–1970 годов. Общая концепция этих учебников стала расплывчатой и эклектичной. С одной стороны, новые учебники сохранили патриотические интенции послевоенных лет, правда, проводить их стали не столь прямолинейно-злободневно. Мировое значение русской и, в особенности, русской советской литературы по-прежнему организует все трактовки. С другой стороны, учебники 70-х вновь акцептируют сильно провисшую в 50–60-е стадиальность. Чередование “измов” вновь выстраивает литературный процесс. Идея Гуковского оказалась очень удобной именно для школы. В то время как научное литературоведение пытается отказаться от этой универсальной схемы, размывает четкую последовательность “измов” или вообще выходит за их рамки, школа закрепляет этапы развития литературы – совсем, правда, забыв о политической борьбе в литературе и параллелизме литературных “измов” и социально-экономических периодов, как это было у Гуковского. Е.Пономарёв, Учебник патриотизма: В составлении брошюр о патриотизме отдельных русских писателей принимают участие крупнейшие ученые, подчас далекие от официальной идеологии. В этом плане заслуживает внимания книжка Б.В. Томашевского и А.И. Грушкина под заглавием “Пушкин и родина” (1941), выпущенная в так называемой “оборонной серии” Пушкинским Домом. Она уже содержит все те величальные формулы, наподобие похвал святому из древних житий, которые будут широко применяться во время войны и после нее к любому поэту или писателю XIX столетия: «Величайший русский поэт А.С. Пушкин был верным сыном своего народа и горячо любил свою родину. Он любил русскую природу. <...> Пушкин преклонялся перед вековой мудростью своего народа. <…> Он гордился и замечательными качествами своего народа – его пытливым творческим умом, его природным свободолюбием, сохранившимся в душе русского крестьянина, несмотря на вековое крепостническое рабство. <...> В прошлом родины внимание Пушкина привлекали всегда героические события, свидетельствующие о силе народа, об умении в трудные для отечества минуты напрягать всю свою мощь и давать богатырский отпор врагу»... Став ядром идеологической системы, патриотизм перетасовал основы стройной схемы 1930-х годов. У Гуковского писатель выражал прогрессивные идеалы своего времени, в изменившейся идейной рамке функция писателя трансформировалась в почетную обязанность – служить образцом патриотизма. Патриотизм – понятие значительно более жесткое и однозначное, чем “передовые идеи времени”. В патриотизме, в особенности том истерическом патриотизме, который нагнетался послевоенной идеологией, уже практически не остается места для полутонов, неполноты и противоречий... Но патриотические чистки учебника по литературе не исчерпывали всей системной перестройки школьной программы. Одновременно с полным очищением от “иностранщины”, в 1951 году в учебник восьмого класса (в соответствии с новой программой 1950/51 учебного года) была перенесена глава “Гоголь”. Тем самым разрушалась поступательная схема Гуковского: Гоголь теперь не начинал новый, реалистический этап развития литературы, а завершал первый этап революционного движения Е.Пономарёв, Общие места литературной классики: С «реализмом» русской литературы связано несколько интерпретационных шаблонов. Во-первых, практически о каждом персонаже обязательно сказано, что он не отвлеченная схема, а живой человек «Оживление» начинается с Чацкого, который как раз слишком схематичен для того, чтобы стать реалистическим характером: «Это живой человек, а не отвлеченный образ положительного героя, никогда не ошибающегося». Характерно, что и далее этот шаблон применяется главным образом к схематичным персонажам, например к Рахметову. Во-вторых, в произведениях, главным героем которых объявляется народ, обязательно выделяются живые лица массы. Герой-народ должен ожить так же, как Чацкий с Рахметовым. Например: «Народ в изображении Радищева – не безликая масса. Каждое действующее лицо "Путешествия" наделено своими отличительными чертами»... Для всех советских авторов принципиальна ориентация на классику. Фадеев ориентируется на традиции Льва Толстого и Горького. Шолохов, Фадеев и Алексей Толстой продолжают жанр эпопеи. Иногда возможна ориентация на классику вообще, ибо соцреализм продолжает дело реализма. Наконец, единый ряд укрепляется еще и тем, что практически все писатели вступают в отношения «учитель – ученик», «предшественник – последователь» или, на худой конец, «великий писатель – соратник». Литература в советской школе в 1940 – 1950-е годы: В журнале НЛО (2009, №97) опубликовано исследование, посвященное советским школьным учебникам по литературе в 40 – 50-е гг. – «Учебник патриотизма». В статье показывается, каким образом можно проследить единую линию развития школьных учебников по литературе с середины 1940-х по конец 1960-х. Если для 1930-х характерен классовый подход (в том числе к литературе: история литературы как история политической борьбы групп внутри господствующего класса), то в 40-е годы классовая теория сменяется национальной. Распространение получает имперская патриотическая идеология, имеющая ряд особенностей: 1. Патриотизм как абсолютная ценность. Патриотизм (жертвенность во имя народа, свободолюбие, революционная борьба, предвидение светлого будущего) становится не характеристикой мысли того или иного автора, а абстрактным положительным мерилом деятельности писателя вообще. Любое положительное качество интерпретируется как частный случай патриотизма (и наоборот: любые отрицательные стороны литературного процесса рассматриваются как происки врагов-непатриотов. См., например, сюжеты, связанные со смертью «хороших» писателей, внимание к «Смерти поэта» Лермонтова как речи общественного обвинителя). Главная задача писателя – служить образцом патриотизма. 2. Отсутствие содержательной динамики в истории литературы. Писатели, древние и современные, застывают в лучах всегда тождественного себе патриотизма. Исчезновение иерархии между писателями (русский писатель либо великий, либо не русский писатель). Изложение биографий разных авторов уподобляется друг другу: «Величайший русский поэт А.С. Пушкин был верным сыном своего народа и горячо любил свою родину. Он любил русскую природу...Пушкин преклонялся перед вековой мудростью своего народа... В прошлом родины внимание Пушкина привлекали всегда героические события, свидетельствующие о силе народа, об умении в трудные для отечества минуты напрягать всю свою мощь и давать богатырский отпор врагу» («Пушкин и родина», 1941 г.). 3. Русское как всемирное. Всемирное как советское. Все, что связано с Россией, оказывается, по определению, передовым. Идея всеевропейского руководства (Россия освобождает страны Европы, Россия показывает пример, Россия как избавитель) проецируется вглубь истории. Сначала в учебниках акцентируется международная значимость авторов, но постепенно мировая литература уходит в приложение, а затем вовсе исчезает. Изучение литературы становится изучением русской советской литературы. Советская литература ведет мировые литературы за собой. 4. Использование скрытой аналогии с современностью и приёма «заражения» учащегося энергетикой изучаемого материала.Изложение биографий писателей и литературных деятелей становится зависимым от современных политических обстоятельств. Ломоносов, например, боролся с немцами, которые вели себя в Академии наук как фашисты на оккупированной территории. Радищев «понял истинный характер американской «демократии» и заклеймил ее как лживую» (1954), хотя ранее, в 1943 году, когда США воспринимались как союзник, в учебниках писали, что «Радищев, горячо приветствуя войну за освобождение североамериканского народа, приведшую к установлению государства США, выражает уверенность, что русский народ тоже поднимет восстание и, победив, устроит свою жизнь на началах свободы и счастья». 5. Отказ от собственно содержательного (эстетического) анализа литературы; отождествление писателя и положительного литературного героя. Слияние автора и героя в семантическом поле вечного служения родине позволяло герою сойти со страниц литературного произведения и «выйти в жизнь», стать (как предлагали методисты в психологическом плане восприятия текста) «близким другом миллионов читателей». И автор, и герой проверяются войной и являют собой пример патриотического поведения. 6. Русская литература как отражение единства нации и неустанное восхваление российской государственности. Есть все основания полагать, что многие из перечисленных особенностей были характерны не только для школьных советских учебников по литературе, но и учебников по истории (биографии исторических деятелей как жития, нагнетание патриотизма и т.д.). А.Веселко, Пушкинский «памятник» в эстонском учебнике: Школьный литературный канон имеет достаточно большой вес в культуре и играет важную роль в закреплении представлений о тех или иных авторах и их творчестве. Сам по себе канон – это явление социальное, поскольку, как писал З.Леффлер, «канон лишь тогда является каноном, когда он обязательно признан обществом» или, как минимум, большей его частью.И здесь школа была одной важнейших институций, которая воспитывала у советских учащихся представления о «классической» литературе и «лучших ее авторах». Учебные программы, даже видоизменяясь, все же оставались достаточно консервативными в своем содержании, и обычно вопросов о том, кто именно является «главным русским писателем», не возникало. Идея главенства Пушкина и иерархия других русских писателей транслировалась через учебники и хрестоматии, в результате чего формировался школьный канон русской литературной классики. В национальных республиках школа становилась еще и институтом насаждения русской литературы как части новой советской культуры. А.Свешников, Борьба вокруг школьных учебников истории в постсоветской России: Само стремление власти контролировать содержание школьных учебников не является чем-то принципиально новым. Можно вспомнить, например, полемику вокруг «германофильства» гимназического учебника Александра Вульфиуса по истории Средних веков, развернувшуюся в начале Первой мировой войны и закончившуюся снятием с учебника грифа «рекомендовано министерством». Или гораздо более известный пример, связанный с размышлениями над страницами школьных учебников Сталина, Жданова и Кирова. Как известно, результатом этих размышлений стало полное подчинение советской исторической науки контролю со стороны политической власти. А.Портнов, Terra hostica. Образ России в украинских школьных учебниках: Россия и образ России сыграли одну из наиболее существенных ролей, наряду с образом Польши, в формировании украинской культурной и политической идентичности. И роль образов этих двух стран – это, прежде всего, роль образцов, от которых следовало отталкиваться, каковым надо было противопоставить себя (что нередко достигалось ценой переосмысления собственной культуры). Сам факт возникновения модерного украинского политико-интеллектуального движения предполагал телеологическое перенесение реалий и конфликтов ХIХ–ХХ веков на прошлое. Поэтому преобладание конфронтационных элементов в изображении российско-украинских связей вполне понятно, причем этническая и конфессиональная близость стимулируют усиление таких акцентов. Все это влияет на исторический образ России, которая на страницах украинских учебников в роли союзника появляется фактически один раз (в 1654 году), и то ненадолго (до Конотопа 1659 года), а в основном выступает как сильный враг. Причем враг, не мистифицируемый в образе безличного зла – эта неблагодарная роль оставлена монголам, татарам и туркам. Красноречивая деталь: большинство знаковых, обязательных для запоминания дат из истории Украины - это даты различных российско-украинских конфликтов или, точнее, событий, которые считаются таковыми (1169, 1654, 1659, 1667, 1709, 1775). При этом персонификация России в тексте учебников сведена к минимуму, что является скорее общей чертой постсоветской учебной литературы, в которой очень мало человека и слишком много абстрактного носителя политических принципов. Диалог на страницах учебника отсутствует, отсутствуют и попытки отображения духа времени. Г.Орлова, Советская картография в сталинскую эпоху: детская версия: Преобразования, запущенные в советской картографии в первой половине 1930-х годов, сформировавшие в итоге советский картографический канон, в какой-то степени осуществлялись под знаком «детского» («школьного»). Прежде всего, речь идет о реформе школьной географии 1932–1939 годов, выстроенной вокруг карты, а потому ставшей одним из ключевых эпизодов в проекте реорганизации советской картографии. Политика составления, издания и реализации карт на протяжении десятилетия была жестко привязана к требованиям школьного образования и адаптирована к специфике детской аудитории. За эти годы профессиональным сообществом картографов при участии методистов и учителей географии была выработана форма учебной карты. А принципы ее изготовления – максимум наглядности, выразительности и генерализации – были успешно перенесены в сферу пропагандистской картографии, оказавшись в равной степени приемлемыми как для управления детским взглядом, так и для установления контроля над взглядом всякого наивного наблюдателя. Более того, превращение географической карты в одну из важнейших для советской цивилизации символических форм также происходило внутри школьных и внешкольных практик, поддерживающих дискурсивные режимы обживания карты и навязывания картографической оптики... 17 мая 1934 г. произошло знаковое для советской географии/картографии событие: вступило в силу Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О преподавании географии в начальной и средней школе»... «Возвращение» к (физической) географии от засилья политэкономии и обществоведения мыслилось в это время в категориях визуального поворота. С середины 1930-х годов советская школа усиленно преодолевала визуальную бедность, по мере возможностей вводя в образовательный обиход географические картины, фотографии, фильмы, таблицы и макеты... Трудно не заметить того обстоятельства, что официальный интерес к географии и картографии был артикулирован на фоне успешного завершения челюскинской эпопеи. Освещение хода спасательной экспедиции стало беспрецедентным для советской печати тех лет опытом трехмесячного картографического сопровождения символического события, активного обращения к географической терминологии и номенклатуре, без знания которых сложно было оценить и масштаб происходящего, и меру советской героики. Географический язык на время операции по спасению челюскинцев превратился в официальный язык власти, а карта, к которой «надолго было приковано внимание множества людей нашей страны, объединенных в едином порыве», буквально должна была стать медиальным механизмом для консолидации воображаемого сообщества. Должно быть, массовая аудитория испытывала серьезные затруднения при обращении с картой (что и показала последующая проверка знаний). Исчисление расстояний, оперирование градусами и минутами было непосильной задачей не только для неграмотных/малограмотных, но и для тех, кто получил среднее образование в «безгеографические» 1920-е, когда из многих школьных программ география была исключена «за ненадобностью»... Советская картографическая политика 1930-х годов была выстроена, прежде всего, вокруг стенных карт для средней школы. Минимум картографического обеспечения подразумевал в разные годы от пяти до десяти базовых карт: все материки, полушария, политические карты мира и Европы, физическую и политическую карты СССР. В рабочем обиходе 1930-х годов этот набор получил название «правительственных карт». Их изготовление шло по заказу и под регулярным контролем Совнаркома, что само по себе превращало базовые стенные карты в объект особого символического значения. В этих обстоятельствах всякая профессиональная «ошибка» картографов и картоиздателей превращалась, по крайней мере, в административную, а то и политическую «неприятность»... У изучающего географию вырабатывали особый перцептивный навык – картографически опосредованное зрение, координация которого была делом политическим. При помощи карты можно было различить миры социализма и капитализма, скорость, масштаб и качество изменений советской цивилизации и, конечно же, географическое первенство СССР... Стремление практически освоить карту как особое пространство особенно заметно в опытах с «картами на местности». Такая карта была устроена в городском саду одного из районных центров Удмуртии. Школьники и учащиеся техникума по квадратам пересняли ее со стенной карты. На карте СССР, площадь которой составила около 70 м², были высажены растения, произрастающие в разных частях Союза, забетонированы и залиты водой участки, обозначающие моря и реки. Педагог, инициировавший проект, писал о многофункциональности карты, симулирующей реальность. К.Маслинский, Школьная математика: формулы советского дискурса: В контексте исследования антропологии детства, особенно применительно к XX веку, необходимо изучение школы как системы социальных отношений и форм коммуникации, поскольку значительная часть опыта ребенка связана со школой. Математика в школьном преподавании – это обучение математическому языку, то есть особому способу говорить о мире. Однако в этот язык вовлечены не только математические абстракции, но и фрагменты социальной реальности, конструируемые в математических учебных текстах (в первую очередь в условиях задач)... Взгляните, сколько интересного узнает, к примеру, третьеклассник, решая задачи из школьного учебника. Персонажи этих маленьких математических новелл то и дело выходят на коммунистические субботники, прибывают куда-то по комсомольским путевкам, в день рождения В.И. Ленина вступают в пионеры и т.д. и т.п. Заводы от задачи к задаче производят все больше сверхплановой продукции, комсомольско-молодежные бригады ставят рекорд за рекордом... Материалом для исследования послужил учебник «Математика. 4 класс» 1984 года издания. Данный учебник использовался в советской школе в качестве основного для 4-го класса с 1969 года и многократно переиздавался с исправлениями в течение этого периода... Заметное число употреблений составляют лексемы, обозначающие различные профессии. Частотный список возглавляют рабочий и колхозник, но подавляющее большинство профессий проходит через учебник «перебором» вариантов, каждая по 1–2 раза. Среди профессий преобладают рабочие, есть всего несколько профессий, предполагающих высшее образование (врач, геолог). К этому же классу я отнес малочисленное вкрапление политически нагруженных статусов (комсомолец, коммунист, пионервожатые), которые при обращении к текстам соответствующих задач могут без особой натяжки быть отнесены также к своего рода профессиональным статусам. Кевин Платт, Репродукция травмы: сценарии русской национальной истории в 1930-е годы: Обратимся к расцвету сталинской историографии в 1930-е годы. В июне 1931 года, на пике первой пятилетки, в самый ранний период сталинской перекройки истории Пастернак описывал в частном письме масштаб и темпы индустриального строительства Челябинска, замечая: “Хотя это говорилось сто раз, все равно сравненье с Петровой стройкой напрашивается само собой”. Многие исследователи видят в переосмыслении исторического значения сначала Петра I и потом Ивана Грозного в 1930–х годах выражение скрытого восхищения русскими тиранами-самодержцами, которое издавна питали вожди партии и сам Сталин... Еще в 1937 году НКВД допрашивало писателя Ю.И. Юркуна о его “преступной попытке” сравнивать Сталина с Иваном Грозным: тут-де, ясное дело, таится провокационный антисоветский подход! Истолкование образа Ивана Грозного оставалась нерешенной проблемой еще долгое время после того, как имя Петра I уже было вписано в сталинский пантеон... Как верно отметил Д. Бранденбергер, “Краткий курс истории СССР” под редакцией А.В. Шестакова, впервые опубликованный в 1937 году, представлял собой кульминацию государственного “поиска удобного прошлого”. Изначально задуманная как обыкновенный школьный учебник, эта книга вскоре заняла центральное место в разнообразных советских образовательных и пропагандистских кампаниях всех уровней, от средней и даже начальной школы до партийных курсов, занятий по военной подготовке и агитационных литературных кружков. Среди множества поразительных новаций этого текста наиболее значимой стала радикальная перемена отношений между российским национальным прошлым и советским настоящим. В дискредитированных отныне оценках Покровского история России фигурировала лишь в качестве необходимой предпосылки революционных трансформаций России XX века – не более того. История у него была полем столкновения различных социальных сил и факторов, чуждых общественным группам и политическим институтам советского настоящего... Текст Шестакова, по разительному контрасту, базировался на идее политической и социальной преемственности, связующей русское прошлое и советское настоящее... Центральное место в учебнике Шестакова было отведено Петру как зачинщику и гению модернизации XVIII века. Именно книга Шестакова оказала влияние на возрождение образа первого императора, которое несколькими годами раньше началось в литературных и драматических произведениях Алексея Толстого и стало достоянием широкой публики в двухсерийном фильме “Петр I” (1937 и 1938 годы). Ютта Шеррер, Революция без революционеров. 1905 год в сегодняшних школьных учебниках: Учебники по отечественной истории не позволяют себе взгляда в 1917 год или тем более сравнений с другими революциями уже потому, что они построены строго хронологически и останавливаются исключительно на событиях, связанных с Россией. Даже русско-японская война в некоторых учебниках, как уже говорилось, обсуждается не в главе «Революция 1905 года», а отдельно в главе о российской внешней политике. Только в одном известном мне учебнике еще перед началом рассказа о революции 1905 года ученику предлагается провести различие между «эволюцией» и «революцией» и указать, какой путь для России он бы предпочел. Н.Потапова, Дидактика конфликта: война 1812 года в школьных учебниках истории: Когда 150 лет назад в России вышел гимназический курс Иловайского, война с Наполеоном уверенно называлась «польской», а общественное мнение обсуждало новую угрозу, якобы вновь исходящую от Франции, где «завелся» новый Наполеон, очередной победитель русских в недавней (Крымской) кампании и очередная угроза для «пределов» России и «ее польских земель». На долгие десятилетия война стала ассоциироваться с необходимостью – «в интересах России» – не допустить восстановления Польского государства. Новая эпоха принесла на страницы школьных учебников дискурс о колониализме, с которым авторы соотносили события 1812 года. Французские учебники этого времени делали акцент на колониальных причинах столкновения держав с Наполеоном. Ключевым для них было противостояние Франции и Англии, столкновение их колониальных интересов и борьба за доминирование в Индии. Российские учебники внушали школьникам: «главная часть победы в Европе принадлежит русским», Наполеона низложил русский император. Важной задачей становится доказать признание заслуг русских европейцами. Баженов приписывает Наполеону идеологически ценное признание: «Русские – великий народ!». Акцентируя стремление Наполеона к мировому господству, рисует события 1812 года учебник Пузицкого – в нем воспроизводится растиражированный в учебнике Рождественского миф, изображаются старомосковские ритуалы «явления царя народу»: «Царь вышел из дворца на красное крыльцо. Загудели колокола кремлевских соборов, заволновался русский народ, переполнивший площадь», «Император внял народному гласу, к новой славе нашей Родины»... Радикальные идеи содержал учебник Н.А. Кареева. Уволенный от должности «за политику» университетский профессор, Кареев впервые показал юным читателям новых персонажей: «крестьян, рабочих и солдат», выступивших против знати и буржуа во «всеобщей страстной ненависти. Кареев представляет события 1812 года как противостояние деспотов-правителей и стремящихся к освобождению народов... В 1910 г. С.П. Мельгунов и В.А. Петрушевский предложили новую мифологию читателю. В их трактовке революционная идея напоминает националистический миф Рождественского и Пузицкого, только с противоположной оценкой событий. Если у Рождественского в богоизбранную Россию вторгается Антихрист, то у Мельгунова свежий ветер революционной Франции врывается в удушливую атмосферу самодержавия. Мельгунов романтизирует поход французов в Россию, сравнивая его с путешествием к неизведанной земле, «обетованной» и «священной» для них... В России тема колониального соперничества и борьбы мирового империализма за «сферы влияния» будет очень популярна в 1920-е годы... В изданном в 1941 году учебнике А.М. Панкратовой подчеркивались злодеяния на оккупированных территориях: национальное унижение, грабежи, мародерство, реквизиции и непрестанные поборы, расстрелы мирных жителей. «Новый» учебник истории Украины (рецензия на учебник: О. І. Пометун, Н. М. Гупан, Історія України. Підручник для 11 класу загальноосвітніх навчальних закладів. – Київ: Освіта, 2011): История националистического подполья изложена подробно, но максимально невыразительно. При этом, совершенно не упомянута антипольская операция УПА на Волыни 1943 года (о её освещении в предыдущем учебнике мне уже доводилось писать: О комплексах жертвы с чистой совестью, или украинские интерпретации «Волынской резни» 1943 года (О том, что именно произошло летом–осенью 1943 года на оккупированной немцами Волыни мы сегодня знаем намного больше, чем еще десять лет назад. Летом 1943 года бандеровское крыло Организации Украинских Националистов (ОУН) и Украинская Повстанческая Армия (УПА) начали организованную акцию физической ликвидации польского населения Волыни, составлявшего около 15 % всего населения этого региона, входившего до войны в состав Польши)). В учебнике полностью отсутствует польский взгляд на войну, не цитируется ни один польский историк... Баланс между партийной и диссидентской историями достигается в биографических справках в духе «Большой советской энциклопедии» с фотографиями (эта рубрика называется «Взгляд сблизи»). Три портрета советских государственных деятелей (Петра Шелеста, Леонида Брежнева и Владимира Щербицкого) соседствуют с тремя портретами диссидентов (Левка Лукьяненко, Васыля Стуса и Вячеслава Черновола). И.И. Шарифжанов. История России в британских школьных учебниках XXI века: История советского государства 1920–30-х гг. в английских учебниках освещается в отдельных главах, в которых детально прослеживается возвышение Сталина, подавление левой и правой оппозиции, массовые репрессии в стране, политика индустриализации и методы коллективизации сельского хозяйства, культурная революция. Британские авторы отдают дань масштабным преобразованиям в СССР на заре строительства социализма, признают несомненные успехи промышленного роста страны в короткие сроки. Обращаясь к событиям Отечественной войны 1941 г, Стив Филлипс находит оправданным политический курс Сталина, направленный на индустриализацию страны: «В 1941–1945 гг. Советский Союз показал способность защитить себя от вторжения нацистской Германии и разгромить вражеские силы. Судя по этому, можно вполне уверенно утверждать, что цель Сталина трансформировать СССР в современное индустриальное государство, чтобы противостоять нападению иностранных капиталистических держав, была достигнута»... Среди выдающихся побед Красной Армии во Второй мировой войне все английские учебники выделяют Сталинградскую битву и танковое сражение на Курской дуге как наиболее важные: первая показала возросшую мощь советских вооруженных сил, а второе стало поворотным моментом в войне на Восточном фронте, после него началось непрерывное отступление германских войск и победоносное наступление Красной Армии, которое завершилось взятием Берлина в 1945 г. Часто указывается, что людские потери СССР в войне были в 40 раз больше, чем Англии, и в 70 раз больше, чем США. Касаясь причин «холодной войны» между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции, английские авторы не считают, что ее возникновение было неизбежным: хотя две системы – западная и восточная – основывались на различных экономических и политических идеологиях, она стала результатом ошибочного курса, принятого руководителями СССР и США в международных отношениях. В специально подготовленном учебнике «Холодная война. Конфликт в Европе и Азии» Стив Филлипс детально анализирует начало и ход этой войны в Европе и Азии. По его мнению, если Сталин, создавая «буферную зону» в Европе, стремился обезопасить границы СССР, то США проводили политику «сдерживания коммунизма» и его распространения в мире. В английских учебниках последовательно прослеживаются главные эпизоды «холодной войны»: от Берлинского кризиса 1948 г. до вторжения советских войск в Афганистан в 1979 г. Особо выделяется «Карибский кризис» 1962 г., который имел важные последствия для постепенного потепления климата «холодной войны» и урегулирования напряженных отношений между СССР и США. «Историки согласны в том, — пишет Б. Уолш, – что кубинский ракетный кризис помог растопить «холодную войну» в отношениях между США и СССР». В целом английские авторы полагают, что политика «холодной войны» не принесла лавров ни Советскому Союзу, ни Соединенным Штатам, которые в одинаковой степени виновны в ней. В.Берелович, Современные российские учебники истории: Наиболее опасные и лживые формы национализма встречаются во второй категории учебников – в пособиях для младших классов. Посвященные национальной истории, они предлагают не только упрощенное, но и страшно обедненное ее видение. Прежде всего, это – история героическая, легендарная, часто страдающая анахронизмами; история, в которой смешиваются предполагаемая реальность, художественный вымысел, выдумка и поучительные и идеализированные представления: костюмы XVII века смешиваются со средневековыми, города, занятия и нравы лишены возраста и социальной привязки, все сливается или, скорее, причащается к “русскости” – сильно концентрированному экстракту неорусской моды конца XIX века и псевдофольклорной литературы, предлагаемой детям начиная с той же эпохи... Рост Москвы – естественен: “Москва – город уникальный, который <...> развивался постепенно и, так сказать, естественно”. Но и Россия шла тем же путем именно потому, что была создана Москвой, – представление, приобретающее авторитет благодаря уподоблению страны и столицы. Настаивают на мирном и безболезненном характере присоединений. Даниил Московский, сын Александра Невского, “никогда не стремился воевать, однако княжество его с каждым годом росло”. Этому краеугольному представлению о мирном объединении отчасти противоречит образ нескончаемых войн, которые московская Русь была вынуждена вести с соседями ради защиты от агрессии. Среди агрессоров татары, разумеется, играют исключительную роль. “Конечно”, они мечтали о завоевании “православной златоглавой Москвы”. Татарин-мусульманин (всегда – басурманин) – это враг, которого, связанного по рукам и ногам, богатырь приводит князю в подарок. Позднее приходят другие враги: “европейские” (sic) рыцари, т.е. немцы и шведы, в XIII в., польские захватчики – они же “феодалы” с “видами на Россию” – в Смутное время, Наполеон и, наконец, нацистская Германия. Русские завоевания никогда открыто не упоминаются: самое большее, говорится, что Екатерина II “раздвинула границы” России и “отвоевала” Крым, как если бы он был русским в каком-то неопределенном прошлом. Что же касается последствий этого расширения, то они подаются крайне хвалебно, в согласии с теорией “меньшего зла”, изобретенной в сталинском СССР. С той поправкой, что отныне завоевания и присоединения открыто провозглашаются благом: включение нерусских территорий и населения в состав империи было для них выгодно. Более того, некоторые авторы решаются утверждать, что ни русификации, ни насильственного обращения в православие никогда не было. ВИШНЕВСКИЙ Э. Россия в польских учебниках истории: В польских учебниках можно найти отдельные сведения о реформах Петра I, о войне России с Наполеоном в 1812 г., Крымской войне и реформах Александра II... Как одно из ключевых событий в истории Польши и мира современные учебники представляют «Битву, которая спасла Европу». Речь идёт о польско-советской войне 1920 г. Большевики намеревались совершить «нападение на другие европейские страны, чтобы также в них ввести коммунизм. Первым государством, которое находилось на пути большевистской армии, была Польша». В учебниках говорится о концепции Юзефа Пилсудского о создании федеративного государства, в состав которого вошла бы Польша, Белорусия, Литва и Украина. В апреле 1920 г. Пилсудский и С. Петлюра даже подписали договор о союзе, но «это не понравилось Советской России и началась война». Важным моментом в ходе войны, на который обращают внимание авторы учебников, было приостановление Ю. Пилсудским наступления войска польского в 1919 г., чтобы дать возможность «красным» победить армию ген. Антона Деникина. Он понимал, что «белые» «генералы не признавали независимость Польши, их победа не была в её интересе». Пилсудский «предпочитал иметь на востоке слабых большевиков, чем могучую, возрожденную царскую Россию»... Одним из самых заметных периодов истории России, представленным во всех учебниках, является период двадцатых и тридцатых годов ХХ в. Прежде всего, описывается борьба за власть после смерти В. И. Ленина и установление сталинской диктатуры: Сталин «сделался хозяином жизни и смерти миллионов жителей СССР». «Белыми пятнами» в истории польско-советских отношений, о которых раньше не указывалось в учебниках, были пакт Риббентропа–Молотов и Катынь. До 1989 г. не упоминалось об участии России в войне с Польшей в сентябре 1939 г. Сейчас почти во всех учебниках по этой теме находим отдельные параграфы. Россия в литовских учебниках истории: В начале 90-х гг. литовские учебники начали писать не только о польской, но и о советской оккупации, что являлось новым моментом по сравнению с прежними советскими учебниками. Пример — учебник Арунаса Гумуляускаса, в котором автор сочно описал, как поляки в 20-е гг. оккупировали Вильнюс, а Советский Союз — в 40-х Литву. В том же духе продолжали и некоторые другие авторы. Польские историки, наблюдающие, как близкие соседи, за нашими учебниками, ничего против показа советской оккупации не имеют, они сами об этом пишут. Но некоторые польские историки подвергли критике литовские школьные учебники за термин «оккупированный поляками Вильнюс» и т. п., не соглашаясь с литовской постановкой вопроса. Сравнительный анализ. Часть 1 - Уроки истории: Сайт urokiistorii начинает публикацию серии аналитических материалов о российских школьных учебниках истории... Большинство авторов разделяют современный подход к учебнику. Одна из его главных задач – научить пониманию исторического процесса и причинно-следственных связей. Он также, по мнению историков, должен воспитывать самостоятельное мышление и стимулировать дискуссию; освещать самые сложные и неоднозначные эпизоды в истории страны; демонстрировать академическую нейтральность, не отягощённую идеологическими предпочтениями авторов. См. Учебники - таблица (таблица состоит из нескольких блоков: анализ исторической концепции, структура и удобство методического аппарата (включая стиль изложения), cодержание (список ключевых, на наш взгляд, пунктов отечественной истории – революция, репрессии, Вторая мировая война, «холодная война», перестройка, 1990-е годы и современная Россия)). Школьные учебники истории: сравнительный анализ. Часть 2: Urokiistorii продолжают сравнительный анализ современных учебников по истории России ХХ века. Для подобного анализа были отобраны критерии, позволяющие сравнивать между собой разные пособия. Именно на эти критерии обращалось основное внимание при рассмотрении очередного учебника – Н.В. Загладина, С.И. Козленко, С.Т. Минакова, Ю.А. Петрова «История России. ХХ – начало XXI века» (М.: «Русское слово», 2007). В приложении даётся сводная таблица, иллюстрирующая различия между этим учебником и учебниками, которые уже рассматривались на сайте. Концепция. История предстаёт как результат действия общественных и политических сил, а также руководства отдельных лидеров. Предлагаются разные точки зрения на излагаемые события (даются в пересказе авторов или сопровождаются цитатами из исторических книг, документов, мемуаров). Стремление к объективному описанию (фактичность, авторы избегают оценок – допускают лишь прагматические, не выносятся «моральные уроки»). Задачи, сформулированные авторами.С. 3: «Знание истории предполагает не только освоение определённой суммы фактов о прошлом, но и умение разделить их на главные и второстепенные, объяснить их значение для настоящего и будущего, выделить основные тенденции развития нашей страны…»; «не только понять и осмыслить суть происшедших проблем, но и сформировать собственный взгляд на нашу страну и её роль в мировом развитии…»; «обсуждение дискуссионных, спорных вопросов». Структура учебника.В начале главы – вопросы на повторение, в конце главы –задания, требующие большей домашней подготовки и самостоятельного анализа. Блоки внутри глав: биографические справки – «История в лицах»; точка зрения (несколько существующих или актуальных исторических позиций – излагается авторами); документальные материалы (краткие выдержки из источников, служащие иллюстрацией к ранее сказанному, сопровождаются вопросами); вопросы и задания к параграфам; в конце каждой главы – параграф «Культура России/СССР» в описываемый период. Документы и цитаты. Скорее цитаты, краткие выдержки из источников, подтверждающее ранее сказанное. Цифры и статистика. В основном, политическая (выборы) и экономическая статистика. Иллюстрации и карты. Цветные вклейки с картами театров Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн, с репродукциями русского и советского искусства (в том числе соцарт и архитектура 2000-х гг.). Чёрно-белые иллюстрации в тексте учебника (портреты исторических деятелей, фотографии событий, хозяйственных объектов). Какие сферы жизни освещаются наиболее подробно (экономика, политика, культура, повседневность. Политика +++. Экономика +++. Социальная сфера +. Культурная жизнь +. Поведневность –. Стиль повествования. Литературный, учебник читается легко. Ключевые моменты истории:Причины революции (Затянувшаяся Первая мировая война, неудачи на фронте, кризис в экономике, кризис во власти – первоначально в монархии; затем во Временном правительстве (апрельский, июньский и июльский) – «идеалисты у власти», преждевременное введение демократических свобод привело к анархии и отсутствию порядка в стране, развязало руки большевикам в популяризации своих идей в массы: Складывалась атмосфера вседозволенности. Толпа громила полицейские участки, из тюрем выпускали не только политических заключенных, но и уголовников. Повсюду стихийно возникали Советы рабочих и солдатских депутатов. Одновременно действовали земские и городские Думы. Направленные на места уполномоченные (комиссары) Временного правительства не пользовались авторитетом (С. 95). Выполнение большевиками требований, озвученных в ходе Февральской революции (принятие декретов) обеспечило спокойное отношение народа к срыву Учредительного собрания в ноябре 1917 и фактическому захвату власти РСДРП(б)); Индустриализация (В целом оценивается как успешная. Её цели: полная экономическая независимость СССР от зарубежных стран; создание базы развития Вооружённых сил; рост численности рабочего класса – основной социальной опоры партии; повышение уровня жизни населения. Успехи в промышленности на фоне существенных ухудшений в сельском хозяйстве, диспропорций в развитии народного хозяйства, потерь в качестве продукции. В результате – создана мощная индустриальная база страны, производятся все виды промышленной продукции, общество стало более однородным, сокращение уровня доходов населения вдвое, но снятие социальной напряженности); Сталинизм и Большой террор (Предпосылки культа Сталина: «привычка возвеличивать своих лидеров» среди большевиков в начале 1920-х, запрещение фракционной борьбы в партии Лениным, создание им должности Генерального секретаря ЦК. «…пользуясь пренебрежением других членов партии, романтиков и теоретиков революции, к «бумажным» делам, Сталин очень быстро поставил под свой контроль почти все стороны деятельности партийного аппарата… Под его влиянием оказались партийные средства массовой пропаганды и карательные органы» (с. 181). Выдвижение Сталиным на ключевые посты, в т.ч., органы госбезопасности, своих соратников, разобщение противников, убеждение партийцев, что «теоретики» готовят раскол партии и страны. Крайне негативные последствия возвышения Сталина уже в начале 1930-х – прекращение свободного обсуждения проблем страны, недопустимость критики власти, ошибки множились и приводили к катастрофам. Большой террор – социально-экономические предпосылки: появление большого числа неквалифицированных рабочих из бывших крестьян после форсированной индустриализации – низкое качество продукции; некомпетентность членов партии в осуществлении планов пятилеток – оборудование быстро изнашивалось, портилось – всё это воспринималось как «вредительство». Новое поколение управленцев претендовало на руководящие позиции – были готовы поддерживать репрессии. Наиболее катастрофичными были репрессии в армии. Негативные последствия сталинской политики формировали оппозиционеров, которые также были репрессированы. «Сложилась система управления обществом, которая становилась всё более централизованной. Это позволяло концентрировать ресурсы и решать беспрецедентные по сложности и масштабам задачи. Цена создания и обеспечения функционирования центральной системы управления страной оказалась невообразимо высокой. Она оплачена страданиями и гибелью миллионов наших соотечественников»). Общая характеристика. Плюсы:Хорошие вопросы к главам, стимулирующие обращение в краевые музеи, работу с семейными воспоминаниями и архивами; представление об эпохах и периодах как незамкнутых этапах, имеющих отголоски и последствия спустя десятилетия (хорошо задаётся с помощью вопросов на повторение в начале каждой главы), авторы не боятся «забежать вперёд» и рассказать о долгосрочных последствиях тех или иных решений и действий; представление разных точек зрения на существующую проблему, что отражает зачастую спорность, неоднозначность исторического материала, возможность разных интерпретаций. Минусы:Редкое обращение к индивидуальному опыту людей в описываемые периоды, сконцентрированность преимущественно на политической и экономической истории, деятельности вождей, отсутствие примеров из повседневной жизни; в отдельных главах – уклон в идеологизацию истории и настоящего. Ъ-Огонек - 10 версий русской истории - Коммерсантъ: Василий Татищев.Содержит ряд псевдонаучных, но очень популярных в то время (см. работы М.В. Ломоносова) утверждений о древности славянских племен, упоминавшихся якобы еще Птолемеем. Федор Янкович.По воле императрицы учебник потом доработал сам Янкович (удаляя, в частности, намеки на "происхождение российского народа от финнов"). Николай Устрялов.Министр народного просвещения Сергей Уваров в 1836 году объявил конкурс на создание нового учебника истории, в котором "выражение идеи православия, самодержавия и народности не ограничивалось бы одними пышными фразами, а предоставлялось доказывать самыми фактами". Автор развивал идею "нераздельности Руси": даже в период феодальной раздробленности у нас якобы существовала "конфедерация самодержцев". Дмитрий Иловайский.Александр II решил поднять гимназическое образование, создав новый учебник истории, автором которого стал малоизвестный 26-летний учитель Дмитрий Иловайский. Занимаясь репетиторством, он готовил детей по своей, "неустряловской" программе, занимательной и доступной. Михаил Покровский.Покровский, невзирая на факты, строил историю по Марксу. В частности, называл Смутное время "крестьянской революцией", а Минина и Пожарского — агентами "помещичьего землевладения и торгового капитала". В 1922 году история в школах была заменена обществоведением. Андрей Шестаков.Учебник делал акцент на сильные фигуры в истории, а в конце давал детям совет: "Тщательно следить за всеми подозрительными людьми". Анна Панкратова.Сверяясь с "Кратким курсом истории ВКП(б)", группа Панкратовой в 1940 году выпустила три тома "Истории СССР" для 8-10-х классов. Эти учебники стали единственно верными, логика изложения событий (руководящая роль партии, превосходство советского народа) стала образцовой для последующих трудов (при Хрущеве разве что добавили пассажи про "просчеты"). Игорь Долуцкий.В учебнике говорилось о "полувековой оккупации Прибалтики Советским Союзом", а также в качестве учебного задания предлагалось опровергнуть высказывание Явлинского: "Уже в 2001 году в России оформилось полицейское государство". Подборки материалов и аналитика. Школьные учебники Европы. Вторая мировая война (https://www.youtube.com/watch?v=bUrpimL16ws). Радио Свобода. Школьные учебники истории России и современная российская идеология (список литературы по указанной проблеме из «Виртуальной справочной службы Российской национальной библиотеки»). История XX века в школе - ПОЛИТ.РУ (цитата: «На самом деле, учебник должен в какой-то степени сам быть книгой для чтения. Но для этого в нем должен быть воздух. Его надо иметь возможность не только заучивать, но и читать, хотя бы с некоторой долей интереса. Мне кажется, что для 10 класса главная проблема не в том, чтобы страницу лишнюю прочитать, а в том, чтобы скучно не было»; «А какая проблема должна быть с Храмом Христа Спасителя поставлена? Каким образом появление русско-византийского стиля связано с политической обстановкой в стране? Вот это проблема. И не искусствоведческая, а историческая»). Школьный учебник истории и государственная политика (цитата: «Когда заходит речь о сталинской депортации народов, факты представляются таким образом, что складывается представление о бессмысленном произволе тоталитарного государства при умолчании о массовом сотрудничестве чеченцев и крымских татар с гитлеровцами. Такая "фигура умолчания" употреблена в отношении профашистского националистического движения на Западной Украине и в Прибалтике. Вне патриотического ракурса проводится описание событий "холодной войны" в 1946–1991гг. Фактически замалчивается поначалу односторонний курс на конфронтацию с СССР, взятый правящими кругами США и Англии. Ничего не говорится о планах превентивной атомной войны против СССР и о планах по расчленению советского государства»). Национальные истории в советском и постсоветских государствах: В книге рассматривается уникальный процесс создания национальных историй, сопровождающийся «национализацией» массового сознания и стремлением новых политических элит инструментализировать прошлое. М.Ферро Как рассказывают историю детям в разных странах мира. | ||||||||||
| Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства 1785 года: «С новыми выгодами и приращением нашей империи, когда пользуемся всякою внутреннею и внешнею повсюду тишиною, мы подвиг свой вящше и вящше устремляем к непрерывному упражнению доставить нашим верноподданным во всех нужных частях внутренняго государственного управления твердыя и прочныя постановления ко умножению благополучия и порядка на будущия времена и для того, во-первых, достойно находим простерти наше попечение к нашему вернолюбезному подданному российскому дворянству, имея в памяти вышесказанныя его заслуги, ревность, усердие и непоколебимую верность самодержцам всероссийским, нам самим и престолу нашему оказанныя в наисмутнейшия времена, как в войне, так и посреде мира». Дворянское звание в екатерининской Грамоте рассматривалось, как неотъемлемое, потомственное и наследственное качество, распространявшееся на всех членов семьи дворянина. Дворянство перестало быть служивым классом. Впервые за всю историю России появился целый класс людей, «никому ничего не должных». | ||||||||||
| Манифест 19 февраля 1861 года. О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей: «Божиим провидением и священным законом престолонаследия быв призваны на прародительский всероссийский престол, в соответствие сему призванию мы положили в сердце своем обет обнимать нашею царскою любовию и попечением всех наших верноподданных всякого звания и состояния, от благородно владеющего мечом на защиту Отечества до скромно работающего ремесленным орудием, от проходящего высшую службу государственную до проводящего на поле борозду сохою или плугом. Вникая в положение званий и состояний в составе государства, мы усмотрели, что государственное законодательство, деятельно благоустрояя высшие и средние сословия, определяя их обязанности, права и преимущества, не достигло равномерной деятельности в отношении к людям крепостным, так названным потому, что они частию старыми законами, частию обычаем потомственно укреплены под властию помещиков, на которых с тем вместе лежит обязанность устроять их благосостояние». | ||||||||||
Коллизии.
«Русские и немцы».
Откуда в Петербург едут немцы? Имели ли российские немцы какое-то отношение к иезуитским пансионам?
В.Пикуль, «Генерал на белом коне»: После Бородинского сражения Император спросил Ермолова: «Какой награды он хочет для себя?». Ермолов ответил: «Ваше величество, сделайте меня ... немцем!». Александр 1 понял намёк: засилие немцев на руководящих постах в армии стало уже невыносимым. История апокрифическая (М.Ковалевский в Очерках по истории политических учреждений России связывает ту же историю с императором Николаем I), но показательная.
Дата добавления: 2018-05-02; просмотров: 1654; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!