В УСЛОВИЯХ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ 35 страница
Средством избавления ВКП(б) от членов, замешанных в связях с оппозицией и «врагами народа», были «чистки партии», начавшиеся line в 20-е годы. Генеральная чистка партии осуществлялась в 1929— 1930 гг. по решению XVI партийной конференции (1929). В результате и и партии исключено 7,8% коммунистов. Еще одна чистка производи-глсь по постановлению объединенного пленума ЦК и ЦКК партии (январь 1933). К середине 30-х годов в стране насчитывалось 1,5 млн
255
бывших членов партии, многие с легкостью проникались всякого рода злопыхательскими и диссидентскими настроениями.
Репрессии и чистки 30-х годов выросли по существу из старых идейных споров, возникших между сталинистами и оппозицией после смерти Ленина. Они шли между сторонниками Троцкого, считавшими невозможной победу революции в России без победы мировой революции, и Сталина, которые тоже верили в мировую революцию, но взяли курс на построение социализма сначала в одной стране и превращение ее в решающий фактор победы мировой революции. Сама логика идеи «социализма в одной стране» уже в 1934 г. привела к осознанию того, что он невозможен без опоры на наиболее многочисленный в СССР русский народ, его патриотизм и национальные традиции. Логика требовала выдвижения во власть нового слоя людей. Изменения в эшелонах власти были неизбежной реакцией огромной славянской страны на интернационалистические, космополитические эксперименты в 20—30-х годах, которые игнорировали национальный фактор. Вместе с тем чистки 1936—1938 гг. можно рассматривать как один из последних этапов Гражданской войны или результат «обострения классовой борьбы», по «ходячему» выражению тех времен.
|
|
Согласно официальным данным в процессе этого «обострения» за уголовные и политические преступления в 1929—1934 гг. приговорены к расстрелу 39 899 человек, причем большинство (77,4%) приходилось на 1930 и 1931 — первые годы массовой коллективизации; в 1935 г. по делам НКВД — 1229 человек, в 1936 — 1118. В последующие два года Большого террора число репрессированных достигло своего пика. В 1937 — 353 074 приговоренных к расстрелу, в 1938 - 328 618. Это означало, что на каждый день в 1935—1936 гг. приходилось в среднем по 3—4 смертных приговора, а в 1937 и 1938 — 970 и 900. Известно, что среди репрессированных в 1937—1938 гг. было 200 тыс. пострадавших за веру православных архиереев, монашествующих, клира и мирян, 100 тыс. из них были казнены. (Соответствующие цифры за 1929— 1936 гг.: 50 тыс. репрессировано, 5 тыс. расстреляно.)
Жертвами массового террора становились не только руководители партийных, советских, хозяйственных, военных структур, но и многие рядовые члены партии, деятели науки и культуры, инженеры, рабочие, колхозники. Молотов, оправдывая репрессии, утверждал позднее: «Если учесть, что мы после революции рубили направо-налево, одержали победу, но остатки врагов разных направлений существовали, и перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии они могли объединиться. Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было пятой колонны». Даже подследственному Бухарину, судя по его декабрьскому (1937) письму Сталину, «большая и смелая политическая идея генеральной чистки», захватывающая «виновных, подозрительных и потенциально-подозрительных», представлялась оправданной «в связи с предвоенным временем и переходом к демократии».
|
|
256
Национальная политика
Годы первых пятилеток были временем кардинальных изменений в национальной политике Советского государства. Если национальную политику 20-х годов расценивать как уступку «националам», то в начале 30-х годов начинает меняться отношение к русским национальным чувствам и интересам. Этот поворот обнаружил себя в решении положить конец экспериментам с русской национальной письменностью.
8 январе 1930-го Политбюро ЦК дало указание прекратить разработку
вопроса о латинизации русского алфавита. Ранее это рассматривалось
как условие приобщения к «передовой» европейский культуре. 12 лет
советской истории превращали этот проект в явный анахронизм.
|
|
Формально СССР уже назывался страной социалистической (значит, передовой) культуры, а латинизированный Запад — буржуазной (значит, отсталой). Вместе с тем победа мировой революции становилась все более проблематичной и все далее отодвигалась за горизонт обозримого будущего, а объективные интересы СССР требовали знания единого межнационального языка от всех его граждан. Обстоятельствами исторического развития таким языком с давних пор становился русский, и власть проявила готовность признать эту роль языка вместе с кириллической основой его письменности. Латинизация стала представляться искусственной преградой, загораживающей нерусскому населению доступ к средству межнационального общения. Преграду было решено устранить, а средство межнационального общения распространить по возможности шире.
В октябре 1933-го комиссия под руководством М. И. Калинина признала по сути бесполезной дальнейшую работу по унификации письменности народов страны на основе латиницы и предложила заменить латинизированный алфавит у малочисленных народов СССР русским. В 1934 г. в только начавших создаваться школах для кетов и ительменов было решено ввести преподавание целиком на русском языке, в остальных школах народов Севера вводить его изучение со второго класса и с третьего переводить на него обучение. Практически перевод на кириллицу письменности народов Севера (а позже и других) начался после выхода постановления Президиума ЦИК от 1 июня 1935 г.
|
|
Показательным было также постановление Секретариата ЦК 13КП(б) конца 1930-го, резко осуждавшее помещенные в «Правде» и «Известиях* фельетоны Демьяна Бедного, в которых в привычном дотоле духе огульно охаивалась дореволюционная Россия как страна «рабски-ленивая, дикая, в хвосте у культурных Америк, Европ» и патриоты такой России с их якобы неизменно низменными чувствами. Предметом нападок фельетониста были К. Минин и Д. Пожарский, «исторических два казнокрада». Памятники таким патриотам
257
9 - 5578
предлагалось «взрывать динамитом» и вместе с прочим «историческим хламом» сметать с городских площадей. Бичевались «национальные черты» русских — «лень», «сидение на печке», «рабская, наследственно-дряблая природа». Псевдореволюционное рвение пролетарского поэта входило в явное противоречие с историческим опытом. Становилось непонятным, как народ такой породы свершил социалистическую революцию и перестраивает страну. Фельетоны были осуждены как клевета на народ, развенчание СССР, русского пролетариата и как выражение троцкистских представлений о России.
В феврале 1931 г. заложен краеугольный камень в основание нового идеологического курса в решении национального вопроса. Выступая на Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности, Сталин заявил: «В прошлом у нас не было и не могло быть отечества. Но теперь, когда мы свергли капитализм, а власть у нас, у народа, — у нас есть отечество и мы будем отстаивать его независимость». Новое понимание «социалистического отечества» потребовалось для того, чтобы сузить его неопределенные пролетарско-мировые очертания до реальных границ СССР. Новое представление об отечестве позволяло «реабилитировать» патриотизм в его привычном для широких масс виде, начать его культивирование как высшей доблести советских людей. Предстояло, как предлагал М. И. Калинин, «все население пропитать советским патриотизмом, чтобы каждый гражданин Советской республики, если даже он самый обыкновенный обыватель, встретившись с гражданином капиталистической страны, всегда чувствовал внутреннее превосходство: я — гражданин Советской республики».
31 октября 1931 г., в адресованном редакции журнала «Пролетарская революция» письме, Сталин сделал явную заявку на «русское первенство» в мировом революционном движении. Утверждалось, что русский пролетариат является авангардом международного пролетариата, что последовательный и до конца революционный интернационализм большевиков является образцом пролетарского интернационализма для рабочих всех стран. Согласно этому, не западные марксисты должны давать уроки своим русским товарищам, а наоборот. В статье подчеркивалось, что у «русских большевиков» есть все основания расценивать степень марксистской революционности зарубежных социал-демократов. Несогласие с подобного рода русоцентризмом означало, по определению Сталина, «троцкистскую контрабанду».
Окончательному закреплению поворота к признанию значимости отечественной истории и патриотизма в сплочении советского общества способствовал приход Гитлера к власти в Германии в январе 1933 г. под лозунгами национального возрождения, реваншизма и расширения «жизненного пространства» для немецкой нации. Изданная для руководства СССР книга Гитлера «Моя борьба» не оставляла сомнений о направленности германской экспансии. В ней, в частности,
258
говорилось: «Когда Урал с его безграничными природными богатствами, Сибирь с ее богатыми лесами и Украина с ее безбрежными полями зерновых культур перейдут к Германии, то каждому немцу хватит для жизни».
Развитие германских событий ускорило эволюцию сталинского режима в национал-большевистском направлении, все более отклонявшемся от курса на мировую революцию. 19 декабря 1933 г. Политбюро ЦК заявило о готовности СССР вступить в Лигу Наций и заключить в ее рамках региональное соглашение «о взаимной защите от агрессии со стороны Германии*. (Имелся в виду Восточный пакт в составе, по меньшей мере, СССР, Франции, Польши и Чехословакии.) Вскоре после принятия СССР в Лигу Наций (18 сентября 1934) Сталин начал утверждать, что намерений произвести мировую революцию «у нас никогда не было». Смертные приговоры в 1936 и 1938 гг. недавним руководителям Коминтерна Зиновьеву и Бухарину должны были, помимо всего прочего, создавать впечатление о действительности намерений руководства СССР отказаться от непосредственного курса на мировую революцию.
Важные последствия имел анализ членами Политбюро ЦК с участием Г. Димитрова ситуации в Германии в апреле 1934 г. (В феврале 1933 г. Димитров был обвинен в поджоге рейхстага и заключен в нацистскую тюрьму. Спустя год он был освобожден и сразу же после прибытия в Москву 27 февраля был введен сначала в политсекретари-ат, а затем и в Президиум Исполкома Коминтерна.) Политбюро пришло к выводу, что главная причина неудач коммунистов кроется в неправильном подходе к европейским рабочим; в пропаганде, замешанной на национальном нигилизме; игнорировании своеобразия национальной психологии. По предложению Сталина Димитров был избран генеральным секретарем Исполкома Коминтерна и начал перестраивать его работу с учетом выявленных ошибок.
Исправление ошибок в самом СССР началось со снятия проклятия с «великорусского национализма». Постановление X съезда РКП(б) «Об очередных задачах партии в национальном вопросе» (март 1921) решало этот вопрос однозначно: из двух возможных уклонов в национальном вопросе «особую опасность и особый вред» представляет первый. Презумпция была снята на XVII съезде партии, который предписал всем парторганизациям руководствоваться «положениями и задачами, выдвинутыми в докладе т. Сталина» от 26 января 1934 г. И докладе значилось, что «главную опасность представляет тот уклон, против которого перестали бороться и которому дали, таким образом, разрастись до государственной опасности». Как показали дальнейшие события, репрессии чаще всего сопрягались с обвинениями в местном национализме.
Важнейшее значение имел пересмотр взглядов на роль исторической дисциплины в школьном и вузовском образовании. Было при-
259
знано необходимым использовать ее как мощное средство целенаправленного формирования общественного исторического сознания и воспитания патриотических чувств. С марта 1933-го работала комиссия при Наркомпросе РСФСР по написанию нового учебника по истории России и СССР. Первые опыты оказались неудачными. Учебники писались в духе худших традиций национал-нигилистской школы М. Н. Покровского. Через год (8 марта 1934) на совещании историков уже открыто говорилось о необходимости разрыва с «социологизаторством» и возвращении к преподаванию так называемой «прагматической истории».
20 марта 1934 г. вопрос об учебнике по истории стал предметом обсуждения на расширенном заседании Политбюро. Подготовленные учебники для средней школы были забракованы. «Что это такое? — спрашивал Сталин. — "Эпоха феодализма", "эпоха промышленного капитализма", "эпоха формаций" — все эпохи и нет фактов, нет событий, нет людей, нет конкретных сведений, ни имен, ни названий, ни самого содержания. Это никуда не годится... Нам нужны учебники с фактами, событиями и именами. История должна быть историей. Нужны учебники древнего мира, средних веков, нового времени, история СССР, история колониальных и угнетенных народов». На заседании был сформулирован важный тезис о роли русского народа в отечественной истории. Нарком Бубнов решил уточнить, какой учебник нужен: «История СССР» или «История народов России»? Сталин ответил: «История СССР. Русский народ в прошлом собирал другие народы. К такому же собирательству он приступил и сейчас». В этой же связи он заявил, что схема Покровского — не марксистская и вся беда пошла от времен влияния Покровского.
По итогам обсуждения были сформированы и утверждены авторские группы по написанию новых учебников по истории. В (934—1937 гг. прошел конкурс на составление лучшего учебника по истории СССР. Его проведение отразило столкновение национально-русской и национал-нигилистской позиций. Член конкурсной комиссии Бухарин полагал, что учебник должен содержать описание вековой русской отсталости и «тюрьмы народов». Этапы становления Руси — принятие христианства, собирание русских земель, воссоединение Малороссии с Россией — предлагалось рассматривать с нигилистических позиций. В проекте, подготовленном группой И. И. Минца, события делились на революционные и контрреволюционные. Воссоединение Малороссии с Россией объявлялось порабощением «украинского народа», Богдан Хмельницкий изображался реакционером и предателем. Контрреволюционерами представлялись Минин и Пожарский. В этой связи, по свидетельству А. С. Щербакова, «уже в конце 1935 г. по указанию Центрального Комитета был поставлен вопрос о Минине и Пожарском, о защите Москвы... Поставленные вопросы многих удивили. Много было нигилизма к своей русской истории (непонимание наследства)».
260
Не дожидаясь итогов конкурса, СНК СССР и ЦК ВКП(б) примяли 15 мая 1934 г. постановление «О преподавании гражданской истории в школах СССР». Три недели спустя в ранг высших общественных ценностей возведены понятия Родины и патриотизма. Честь и слава, мощь и благосостояние Советского Союза провозглашались высшим законом жизни патриотов. Советский патриотизм, «любовь и преданность своей Родине», определялся как высшая доблесть советского человека. Опубликованное тогда же постановление ЦИК СССР «О дополнении Положения о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления) статьями об измене родине» возводило такую измену в разряд преступления, караемого расстрелом виновного и лишением свободы членов его семьи.
В августе 1934 г. Сталин, Жданов и Киров решили содействовать скорейшему написанию новых учебников по истории. Они подготовили «Замечания» о конспектах учебников по «Истории СССР» и «Ноной истории». Замечания были незамедлительно одобрены Политбюро ЦК и доведены до сведения историков, участвовавших в создании учебников. Таким образом, определился курс на превращение СССР в родину советских патриотов. В качестве силы, призванной по-новому собирать другие народы, был признан русский народ. По сталинской футурологии, русские должны были стать своеобразным цементом «зональной» общности советских народов.
Новое качество этой общности отмечено в связи с выводом о завершении перехода к социализму и принятием новой Конституции СССР. По Сталину, она стала результатом уничтожения эксплуататорских классов, «являющихся основными организаторами междуна-ниональной драки», наличием у власти класса — носителя идей интернационализма; фактического осуществления взаимной помощи народов во всех областях хозяйственной и общественной жизни; наконец, итогом расцвета национальной культуры народов СССР. «Изменился в корне облик народов СССР, исчезло в них чувство взаимного недоверия, развилось в них чувство взаимной дружбы и наладилось, таким образом, настоящее братское сотрудничество народов в системе единого союзного государства». Подчеркивалось далее, что в отличие от буржуазных конституций, в основе своей являющихся «националистическими, т.е. конституциями господствующих наций», новая Конституиия СССР, наоборот, — глубоко интернациональна. Она исходит из того, что все нации и расы равноправны и независимо от их прошлого и настоящего положения наделены «одинаковыми правами во всех сферах хозяйственной, общественной, государственной и культурной жизни общества».
Конституция СССР 1936 г. и конституции союзных республик, принятые на ее основе, не упоминали о национальных меньшинствах, существовавших в то время национальных районах и сельсоветах, о
261
политике «коренизации», которой придавалось большое значение в 20-е годы. Сталин объявил, что в Советский Союз входило «около 60 наций, национальных групп и народностей», несмотря на то что перепись населения, проведенная 17 декабря 1926 г., зафиксировала в три раза больше национальностей, проживающих в стране. Все это не могло не свидетельствовать о коренном изменении политики в отношении национальных меньшинств и малых народов. Поощрявшийся ранее процесс развития национальных меньшинств, их языков и культуры направлялся в новое русло.
В начале 1936 г. пресса отмечала большие успехи на языковом фронте строительства социалистической культуры, выразившиеся, в частности, в переходе на латинизированный алфавит 68 национальностей, или 25 млн советских граждан. Для развития успеха Президиум Совета Национальностей ЦИК СССР предлагал созвать Всесоюзное совещание по вопросам языка и письменности национальностей СССР и рассмотреть широкий круг проблем, связанных с развертыванием работы по оказанию систематической помощи национальностям в развитии литературного языка и научной разработке орфографии, терминологии и словарей, с подготовкой языковедческих кадров в Центре и на местах. Однако Сталин и Молотов неожиданно выступили против созыва совещания. Более того, в мае 1936 г. отдел науки, научно-технических изобретений и открытий ЦК партии предложил осудить латинизацию как «левацкий загиб Наркомпроса и т. Луначарского», поскольку «враги» использовали ее для отрыва трудящихся национальных республик и областей от общей семьи народов СССР: «Прикрываясь разговорами о ''международном характере1' латинской основы, они отстаивали ориентацию на буржуазную культуру Западной Европы».
В феврале 1937 г. секретарь Совета Национальностей ЦИК СССР заявил о необходимости решать задачу сближения «алфавитов и даже родственных диалектов и языков отдельных национальностей» и прояснил в этой связи смысл оценки количества наций, прозвучавшей во время принятия новой Конституции: «Сталин указал, что в Советский Союз входят около 60 наций, национальных групп и народностей. Мы же во ВЦКНА только на латинской основе имели 71 алфавит. Видимо, в деле латинского алфавита кое-что есть по отношению к малым народностям надуманного и вредного, что не сближает малые национальности с основными народами, а разъединяет и отталкивает их». В результате появилось постановление Политбюро от 2 июля 1937 г., ликвидировавшее Всесоюзный центральный комитет нового алфавита (основан в 1925 для осуществления языковой политики) как учреждения, выполнившего свою задачу.
Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 266; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!