В УСЛОВИЯХ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ 34 страница
В новой Конституции СССР и разработанных на ее основе конституциях союзных республик ничего не говорилось о нижних этажах советской федерации (национальные районы и сельсоветы), что, как вскоре оказалось, означало переход к политике, направленной на их ликвидацию и свертывание работы с национальными меньшинствами. В 1937 г. РСФСР состояла из 5 краев, 19 областей, 17 автономных республик, 6 автономных областей, 10 автономных округов. Накануне Отечественной войны, 31 марта 1940-го Карельская АССР преобразована в Карело-Финскую ССР, также выведенную из состава РСФСР. Создание автономных образований обеспечивало наиболее полное выявление возможностей экономического, политического и культур-
248
ного развития каждой национальности, наиболее благоприятные условия для подготовки национальных кадров.
Система органов власти и управления в союзных республиках строилась по аналогии с центральными. Конституции союзных республик должны были соответствовать Основному Закону СССР. В случае расхождения союзного и республиканского вариантов действовал союзный закон.
Выборы в новые органы власти, в соответствии с новыми конституциями, проходили в 1937 и 1938 гг. в праздничной обстановке. Однако «триумф демократии» уживался с массовыми репрессиями. Они назывались «ежовщиной» — по имени назначенного в сентябре 1936 г. наркомом внутренних дел СССР Н. И. Ежова, который сменил обвиненного в заговоре Г. Г. Ягоду (возглавлял Наркомат с июля 1934).
|
|
Идеологическая кампания, связанная с принятием новой Конституции СССР и проведением на ее основе первых выборов, стала своеобразной ширмой, скрывавшей до предела обострившуюся к этому времени борьбу с инакомыслием в партии и стране в целом. Истоки ее следует искать в стремлении И. В. Сталина и его окружения предотвратить возникновение новых оппозиционных групп (и объединения их со старыми) в условиях проведения в жизнь дерзостных, порой авантюристических планов перестройки страны. Конфронтация в начале коллективизации с основной массой крестьянства также заставляла обратиться к испытанному ранее оружию — «красному террору» против «классовых врагов». Оправданием решительных мер служила необходимость быть во всеоружии перед угрозой со стороны гитлеровской Германии.
Громкое убийство С. М. Кирова было использовано для начала реализации идеи о необходимости физического устранения всех действительных и вероятных противников Сталина, способных стать организаторами и потенциалом, как стали говорить позднее, «пятой колонны», действующей в случае войны на стороне вражеской армии и подрывающей тылы. Официальным стал тезис, что «враги народа» проникли всюду — во все партийные, советские, хозяйственные органы, в руководство Красной Армии. Обстановка в стране стала все в большей мере соответствовать ситуации, нарисованной в 1938 г. Ь. Ромашовым в пьесе «Родной дом»: «Мы живем в нашем большом советском доме, работаем, увлекаемся, веселимся. А какие-то личности бродят вокруг нашего дома и норовят его взорвать». Кампания по выявлению и очищению страны от «врагов» в 1935-1938 гг. сопровождалась многочисленными судебными процессами.
|
|
Первыми из наиболее громких был процесс по делам «ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Г. И. Сафарова, 11. А. Залуцкого и других» (январь 1935) и «московской контрреволюционной организации — группы "рабочей оппозиции"» (март—апрель 1935, главные обвиняемые А. Г. Шляпников, С. П. Медведев).
249
В самом начале 1935 г. возникло так называемое «кремлевское дело», в результате которого был снят с поста секретаря ЦИК СССР А. С. Енукидзе, являвшийся ко всему прочему крестным отцом жены Сталина Н. С. Аллилуевой. Как отмечалось в постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) «Об аппарате ЦИК СССР и тов. Енукидзе» от 3 апреля 1935 г., действительные мотивы его перемещения «на меньшую работу» не могли быть объявлены официально в печати, «поскольку их опубликование могло дискредитировать высший орган Советской масти». Современные историки считают это дело, в отличие от многих других, не вымыслом, а в значительной степени отражением реальных событий и фактов (см.: Жуков Ю. Н. Иной Сталин. М., 2003).
|
|
Благодаря своеобразным личным качествам закоренелого холостяка Енукидзе, в аппарат ЦИК (секретариат ЦИК, комендатура Кремля, Правительственная библиотека, Оружейная палата) «сотрудники и сотрудницы принимались не по деловым признакам, а по знакомству, личным связям и нередко по готовности принимавшейся сотрудницы сожительствовать с тем или иным из ответственных работников секретариата ЦИК». В результате, как отмечается в цитируемом документе, аппарат оказался «крайне засоренным чуждыми и враждебными советскому государству элементами». В частности, работниками правительственной библиотеки оказались Н. А. Розенфельд, урожденная княжна Бебутова, бывшая жена брата Л. Б. Каменева; бывшие дворянки Н. И. Бураго, 3. И. Давыдова, Е. К. Муханова, Е. Ю. Раевская и др.
Вся эта компания обвинялась в распространении «клеветы о товарище Сталине». Женщины активно обсуждали версию о неестественной смерти жены Сталина — о том, что самоубийство, а возможно убийство Аллилуевой, было вызвано ее несогласием с проводимым в стране политическим курсом, в результате которого деревня доведена до обнищания, в городе населению не хватает продуктов питания. Вопреки официальной трактовке смерти Кирова утверждалось, что ; убийство не носит политического характера, а является результатом личной мести и т.д.
|
|
Озлобленность Нины Розенфельд крахом политической карьеры своего высокопоставленного родственника переросло в глубокую неприязнь к Сталину. Из ее уст неоднократно звучали слова о готовности лично его убить. Следствие с готовностью трансформировало экзальтацию в террористические намерения. В цитируемом постановлении Политбюро отмечалось, что, по показаниям Н. Б. Розенфельда и бывшей его жены, их террористические настроения вдохновлялись Л. Б. Каменевым, «который не раз заявлял им, что устранение от руководства и уничтожение Сталина является единственным средством изменить политику партии и пробраться к власти группе Каменева-Зиновьева». Нина и Николай Розенфельды якобы принимали эти ук зания «как прямую директиву к совершению террористического акт-В документе далее отмечается, что «Енукидзе ничего не знал о готов
250
щемся покушении... его использовал классовый враг», однако он «несет за все это политическую ответственность». Результатом «дела» стало оставление на работе в Кремле из 107 работников секретариата только 9 человек. Остальные в большей своей части были репрессированы.
Ю. Н. Жуков полагает, что «кремлевское дело» отражает разочарование политикой Сталина значительной части революционеров ленинского призыва, не связанных ранее ни с какими оппозициями, в частности, его явной «изменой» идее мировой революции, выразившейся во вступлении СССР в буржуазную Лигу Наций. «Кремлевское дело» укрепило Сталина в необходимости физического устранения разного рода оппозиционеров и значительной части старых революционеров. 25 мая 1935 г. постановлением UK партии ликвидировано «Общество старых большевиков», в котором состояли 3,3 тыс. членов. По имеющимся данным, общество собрало подписи под обращением в Политбюро с просьбой, памятуя слова Ленина: «Пусть между вами не будет крови», — не выносить смертных приговоров таким старым большевикам, как Зиновьев и Каменев. 25 июня 1935 г. ЦИК СССР принял постановление «О ликвидации Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев», насчитывавшего 2,7 тыс. членов. Среди репрессированных оказались один из лидеров «Общества старых большевиков», в прошлом друг и соратник Сталина Ш. Ф. Джапаридзе; редактор журнала «Каторга и ссылка» И. А. Теодорович.
19—24 августа 1936-го советская и мировая общественность были шокированы публичным процессом над крупнейшими деятелями 1*КП(б) и Советского государства по делу о так называемом «антисоветском объединенном троцкистеко-зиновьевском центре». К уголовной ответственности были привлечены Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Г. Е. Евдокимов (секретарь ЦК партии в 1926-1927), И. П. Бакаев (член ЦКК ВКП(б) в 1925-1927), С. В. Мрачковский (командующий Приуральским, затем Западно-Сибирским военными округами в 1920— 1925), В. А, Тер-Ваганян (секретарь Московского комитета РСДРП(б) м 1917, ответственный редактор журнала «Под знаменем марксизма» II 1922-1923), И. Н. Смирнов (нарком почт и телеграфа в 1923-1927), И. И. Рейнгольд (зам. наркома земледелия до декабря 1934), Р. В. Пи-кель (в прошлом зав. секретариатом председателя ИККИ), Е. А. Дрей-цер (комиссар дивизии в годы Гражданской войны, накануне ареста — зам. директора завода «Магнезит» в Челябинской области), С. Гольцман (сотрудник Наркомата внешней торговли), а также члены Германской компартии И.—Д. И. Круглянский, В. П. Ольберг, К. Б. Берман, М. И. Лурье, П. Л. Лурье, прибывшие СССР в начале Ю-х годов якобы по заданию Троцкого с целью совершения террористических актов. Подсудимым вменялись в вину подготовка и осуществление террористического акта против Кирова, подготовка покушения на Сталина и лиц из его ближайшего окружения, многие дру-
251
гие преступления против Советской власти. Все 16 подсудимых приговорены к расстрелу.
23—30 января 1937 г. Военная коллегия Верховного суда СССР в открытом судебном заседании рассмотрела уголовное дело «параллельного антисоветского троцкистского центра». По нему арестованы, преданы суду и приговорены к расстрелу Ю. Л. Пятаков (первый зам. наркома тяжелой промышленности с 1932), Л. П. Серебряков (секретарь ЦК РКП(б) в 1920-1921, до ареста — зам. начальника Центрального управления шоссейных дорог и автотранспорта НКПС), Н. И. Муралов (один из руководителей Московского вооруженного восстания в октябре 1917, до ареста — начальник сельхозотдела управления рабочего снабжения Кузбасстроя), а также ряд менее известных партийных и хозяйственных руководителей — Я. Н. Дробнис, Я. А. Лившиц, М. С. Богуславский, И. А. Князев, С. А. Ратайчик, Б. О. Норкин, А. А. Шестов, И. Д. Турок, Г. Е. Пушкин и И. И. Граше. Остальные участники процесса — Г. Я. Сокольников (кандидат в члены Политбюро в 1924—1925, первый зам. наркома лесной промышленности с 1935), К. Б. Радек (зав. бюро международной информации ЦК с 1932) и В. В. Арнольд (зав. гаражом и отделом снабжения на Прокопьевском и Анджерском рудниках в Кузбассе) — приговорены к десяти, а М. С. Строилов (главный инженер треста Кузбассуголь в Новосибирске) — к восьми годам тюремного заключения. Впоследствии все они тоже погибли.
Полной неожиданностью для многих советских людей стали сообщения советских газет 12 июня 1937-го о разоблачении «антисоветской троцкистской военной организации в Красной Армии» и расстреле 8 осужденных — представителей ее высшего командования. В прошлом это были: первый заместитель наркома обороны маршал М. Н. Тухачевский; командармы 1-го ранга командующий Киевским особым военным округом И. Э. Якир и командующий Белорусским особым военным округом И. П. Уборевич; командарм 2-го ранга начальник Военной академии им. Фрунзе А. И. Корк; комкоры Р. П. Эйде-ман, Б. М. Фельдман, В. М. Примаков и В. К. Путна. Начальник Политуправления Красной Армии армейский комиссар 1-го ранга Я. Б. Гамарник застрелился накануне ареста.
Скорее всего, причиной репрессий в армии была борьба внутри руководства обороной за власть — между «кавалеристами» (Ворошилов, Буденный и др.) и «мотористами» (Тухачевский, Уборевич и др.). В мае 1936-го Тухачевский и его сторонники уже ставили перед Политбюро вопрос об отставке Ворошилова с поста наркома. Так что «антиворошиловский заговор» в армии не был ни для кого секретом. Снятие его было бы явным умалением власти Сталина, а передача армии — главной опоры власти — в руки сомнительного в политическом отношении наркома и его сторонников была и вовсе неприемлемой.
Уже через 9 дней после суда над «троцкистской военной организацией» по обвинению в «военном заговоре» среди арестованных и
252
репрессированных были 980 командиров, в том числе 1 маршал, 3 командарма, 29 комбригов, 37 комдивов, 21 комкор, 16 полковых комиссаров, 17 бригадных и 7 дивизионных комиссаров. Обвинение военных по «популярной» в то время 58-й статье в первую очередь коснулось лиц, которые в 1923—1925 гг. учились в Военной академии РККА и голосовали на партийном собрании за резолюцию, предложенную сторонниками Л. Д. Троцкого — в то время председателя Реввоенсовета СССР и народного комиссара по военным и морским делам.
Таким образом, в результате судебных и внесудебных репрессий уже к концу 1937 г. физически ликвидированы значительная часть старой большевистской гвардии, многочисленные представители партийного и государственного аппарата, Вооруженных сил, заподозренные в нелояльности к существующему в стране режиму и потому «непригодные» для решения стоящих перед страной проблем. В этом отношении характерна судьба 1961 делегата XVH партийного съезда, представлявших значительную часть управленческой верхушки общества. 1108 из них (56,5%) арестованы и большинство погибли. Из 139 членов и кандидатов в члены UK партии, избранных на съезде, 97 (69,8%) впоследствии репрессированы, пятеро (3,6%) покончили жизнь самоубийством. Масштабы репрессий позволяют говорить о фактическом перевороте в партии. Пик террора пришелся на период с августа 1937 по ноябрь 1938 г.
Начало Большому террору было положено Оперативным приказом № 00447 наркома внутренних дел СССР «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» от 31 июля 1937 г., которым предписывалось до декабря текущего года арестовать 268 950 человек, значительную часть из них включить в лагеря сроком на 8— 10 лет, а 75 950 человек — расстрелять. Приказ был нацелен на уничтожение и изолирование в ГУЛАГе значительной массы населения, пострадавшей от режима в недавнем прошлом, но получившей по Конституции 1936 г. право голосовать наравне со всеми на предстоящих выборах. Наряду с бывшими кулаками в приказе назывались репрессированные в прошлом церковники и сектанты, бывшие активные участники антисоветских вооруженных кыступлений, кадры антисоветских политических партий — эсеров, грузинских меньшевиков, дашнаков мусаватистов, иттихадистов, бывшие активные участники бандитских восстаний, белые, каратели, репатрианты и т.п. Все эти миллионы обиженных политикой власти людей и составляли отнюдь не вымышленный потенциал «пятой колонны», внушавшей страх представителям правящего режима.
В руководящих кругах, как в Центре, так и на местах, не было сомнений в том, что голоса этой части электората и примыкавших к ним слоев на альтернативных, состязательных выборах, при тайном голосо-пании, будут поданы против представителей партийной и государственной власти, баллотирующихся в Верховный Совет СССР. Не случайно «квоты» на репрессии, зафиксированные в июльском приказе НКВД
253
по первоначальным наметкам республиканских, областных и краевых управлений НКВД, по настоянию местных властей, наиболее обеспокоенных исходом голосования, были увеличены в 3-5 раз. Всего в соответствии с этим приказом репрессировано почти 770 тыс. человек.
С сентября 1937-го в репрессивной политике обнаружилась новая тенденция. Началась кампания в печати против «буржуазного национализма». Многие из репрессированных в национальных регионах погибли по обвинениям в этом грехе и связанном с ним сепаратизме, шпионаже, измене Родине. Репрессии были напрямую связаны с представлениями о враждебности к Союзу ССР окружающих государств. Идеи национального и государственного патриотизма, военно-государственного противостояния, которые стали все в большей мере определять советскую национальную политику с середины 30-х годов, отодвинули на задний план традиционные схемы классовой борьбы и во многом обусловили жестокость репрессий против всех, кто был прямо или косвенно связан с государствами «враждебного окружения». Отношение к немцам и японцам — гражданам стран вероятного противника — было с вызывающей откровенностью выражено 12 апреля 1938 г. в издававшейся в Москве для распространения за рубежом газете «Journal de Moscou»: «He будет ни в коем случае преувеличением, если сказать, что каждый японец, живущий за границей, является шпионом, так же как и каждый немецкий гражданин, живущий за границей, является агентом гестапо».
20 июля 1937 г. Политбюро ЦК постановило «дать немедля приказ по органам НКВД об аресте всех немцев, работающих на оборонных заводах». 30 июля подписан приказ, касавшийся уже советских граждан немецкой национальности. В августе появились аналогичные решения относительно поляков, а затем и корейцев, латышей, эстонцев, финнов, греков, китайцев, иранцев, румын. Под нож репрессий попали 30 938 советских граждан, ранее работавших на Китайско-Восточной железной дороге и вернувшихся в СССР после продажи дороги в 1935 г. В приказе НКВД от 20 сентября 1937-го говорилось, что они «в подавляющем большинстве являются агентурой японской разведки». 23 октября издан приказ, в котором делался упор на то, что агентура иностранных разведок переходит границу под видом лиц, ищущих политического убежища, и предлагалось: «всех перебежчиков, независимо от мотивов и обстоятельств перехода на нашу территорию, немедленно арестовывать». Предавались суду и профессиональные революционеры, переходившие на территорию СССР. По данным комиссии, работавшей перед XX съездом партии, в результате выполнения названных приказов к 10 сентября 1938 г. были рассмотрены дела 227 986 человек, в том числе осуждены к расстрелу 172 830 человек (75,8%), к разным мерам наказания — 46 912 человек (20,6%).
Соображениями государственной безопасности были продиктова ны и меры об «очищении» приграничной полосы от населения, эт
254
иически родственного народам сопредельных стран. В апреле 1936-го правительство СССР приняло решение о переселении из Украины в Казахстан 45 тыс. поляков и немцев. В 1937-м из районов Дальнего Востока депортированы в Казахстан и Узбекистан 172 тыс. корейцев. С включением в СССР Западной Украины и Белоруссии, республик I (рибалтики и Молдавской ССР политика депортаций получила дальнейшее развитие. За 1939—1941 гг. только на территории новых западных областей Украины и Белоруссии арестовано 134,5 тыс. бывших граждан польского государства и около 200 тыс. выслано.
Растущей подозрительностью в отношении всех, кто был прямо или косвенно связан с враждебными Советскому Союзу государствами, вызвана ликвидация многих культурно-образовательных и территориально-управленческих учреждений нацменьшинств. 1 декабря 1937 г. Оргбюро ЦК рассмотрело вопрос «О ликвидации национальных районов и сельсоветов». В обосновании решения указывалось, что «в ряде областей и краев искусственно созданы различные национальные районы и сельсоветы (немецкие, финские, корейские, болгарские и др.), существование которых не оправдывается национальным составом их населения. Более того, в результате специальной проверки выяснилось, что многие из этих районов были созданы врагами народа с вредительскими целями». Постановление предписывало местным партийным комитетам «к 1 января 1938 г. представить в ЦК ВКП(б) предложения о ликвидации этих районов путем реорганизации в обычные районы и сельсоветы». В результате численность национальных районов и сельских Советов в стране существенно уменьшилась.
Одновременно решалась и судьба национальных школ в районах. Решением Оргбюро ЦК. «О национальных школах» от 1 декабря 1937 г. Ныло признано вредным «существование особых национальных школ (финские, эстонские, латышские, немецкие, английские, греческие и др.)» и предложено реорганизовать их «в советские школы обычного пша». Наркомпросу РСФСР предписывалось представить в ЦК предложения о ликвидации национальных педтехникумов, домов просвещения и других культурно-просветительных учреждений. Постановлением Оргбюро ЦК от 24 января 1938 г. наркомам просвещения союз-пых республик предписывалось «лично утвердить сроки, а также порядок реорганизации каждой особой национальной школы» и сообщить о ходе выполнения указания не позднее 15 июля 1938 г.
Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 267; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!