В УСЛОВИЯХ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ 24 страница

На основании этой записки 8 июня 1922 г. Политбюро создало  специальную комиссию в составе И. С. Уншлихта, Д. И. Курского и Л. Б. Каменева. Она должна была подготовить предложения по арестам и высылке интеллигенции, закрытию органов печати. Инициатива вы- ' сылки принадлежала Ленину, а контроль за исполнением операции был возложен на Сталина. «Надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно. Очистим Россию надолго», — писал

176

Ленин. Политбюро несколько раз рассматривало работу комиссии по высылке интеллигенции, находя ее неудовлетворительной «как в смыс­ле недостаточной величины списка, так и в смысле его недостаточно­го обоснования».

С июля 1922 по апрель 1923 г. из России в несколько приемов было выслано более ста старых интеллигентов (вместе с семьями — более 200). Среди них были профессора Московского университета, Мос­ковского высшего технического училища, Петровско-Разумовской сельскохозяйственной академии, Института инженеров путей сооб­щения, Археологического института; лица, проходящие по делу из­дательства «Берег» и по делу группы В. В. Абрикосова — священника римско-католической церкви в Москве, сторонника объединения римско-католической и православных церквей, друга Патриарха Мос­ковского и всея России Тихона; агрономы, кооператоры, врачи, ин­женеры, литераторы. Среди высланных были также бывший ректор М. М. Новиков и декан физико-математического факультета Москов­ского университета В. В. Стратонов; экономисты С. Н. Прокопович и Б. Д. Брупкус, историк А. А. Кизеветтер, писатель М. А. Осоргин, фило­софы Н. А. Бердяев, Л. П. Карсавин, Н. О. Лосский, П. А. Сорокин, Ф. А. Степун, С. Л. Франк. Нашумевшая высылка вошла в историю под названием «философский пароход».

Высланные представители старой интеллигенции пополнили по­чти двухмиллионную эмиграцию, оказавшуюся за пределами России и результате революции и Гражданской войны. Многие другие ее пред­ставители оказались среди репрессированных по политическим моти­вам внутри СССР. Согласно данным, представленным Министерством внутренних дел в ЦК партии и СНКСССР 5 января 1954 г. (см. в кн.: Реабилитация: Как это было. Март 1953 — февраль 1956. М., 2000), общее число арестованных органами ВЧК—ОГПУ за все виды пре­ступлений в 1921 — 1928 гг. составило 842 232 человека, из них 152 633 осуждено. В числе арестованных за контрреволюционные преступле­ния насчитывалось 457 347 человек. Удельный вес «контрреволюцио­неров» среди всех арестантов вырос с 38% в 1921 г. до 64 — в 1928 и 82-в 1929.

В ноябре 1923 г. ГПУ пыталось сфабриковать дело по обвинению в антисемитизме С. Есенина, его друзей А. Ганина, С. Клычкова, П. Оре­шина. Затравленный поэт покончил жизнь самоубийством в 1925 г. (по другой версии, убит по приказанию властей), позднее погибли и дру­гие обвиняемые. В ноябре 1924 г. заместитель председателя ОГПУ Г. Г. Ягода подписал ордер на арест группы писателя А. Ганина из 13 человек, объединенных идеей борьбы с «интернационально-ком­мунистическим режимом во имя спасения национальной России». Такое мировоззрение было названо «фашистским», а группа — «Орденом русских фашистов». 30 марта 1925 г. Ганина с шестью товарищами рас­стреляли, семерых отправили на Соловки, откуда вернулись лишь двое.

177

В мае—июле 1928 г. состоялся показательный процесс над «вреди­телями» в угольной промышленности — «шахтинское дело». Всего по делам об экономической контрреволюции в Донбассе, московского и харьковского «центров» к судебной ответственности привлекли 53 человека, в том числе 36 инженеров, 10 горных техников и одного электротехника. Они обвинялись в создании организации, которая «щедро субсидировалась поляками, французскими, немецкими фир­мами и своим парижским центром», «активно готовилась к интервен­ции и практически намечала совершенно реальные мероприятия по взрыву тыла изнутри». Пятеро из арестованных были расстреляны, остальные получили разные сроки лишения свободы.

Особой ожесточенностью отличалась борьба по искоренению ре­лигиозного сознания и священнослужителей, которые скопом были зачислены в стан контрреволюции. Власти явно преуспевали в битве за умы молодежи — пионеры и комсомольцы оказались наиболее от­зывчивыми на призывы покончить с «поповским мракобесием». К 1922 г. было закрыто более двух третей из примерно 1200 православных мо­настырей, а в Москве — все домовые церкви, составлявшие около четверти общего числа столичных храмов. Началось планомерное раз­рушение церковных сооружений. В Москве первым снесли выдающийся памятник церковной архитектуры — часовню Александра Невского на Манежной площади. Кампания по изъятию церковных ценностей, предпринятая в голодном 1922 г., обернулась дальнейшим разгромом культурно-исторического достояния страны, начатого в годы Граж­данской войны. Однако сломить пассивное сопротивление Церкви вла­стям не удавалось.

В начале мая 1922 г. Политбюро, по предложению Ленина, дало директиву Московскому трибуналу: немедленно привлечь Патриарха Тихона к суду. Патриарха арестовали и намеревались судить по обви­нениям в антисоветских преступлениях. До суда, однако, дело не дошло. И не столько из-за того, что Патриарху пришлось покаяться, а в цер­квах были прекращены анафемствования (церковное проклятие) ком­мунистов, сколько из-за опасения бурной реакции в зарубежных стра­нах. Например, британское правительство заявило об отзыве дипло­матической миссии, если начнется намеченный на апрель 1923 г. процесс по его делу.

После того как Ленин отошел от политической деятельности, постановлением ВЦИК расследование этого «дела» было остановлено. Однако гонения на церковь не прекратились, а Тихон умер под арес­том в апреле 1925 г. (по мнению некоторых церковных историков, был отравлен). После его гибели был арестован Патриарший Местоблюс­титель митрополит Петр (П. Ф. Полянский), которого в 1937 г. расстре­ляли в Верхнеуральской тюрьме. Главным местом заточения церков­ных иерархов в 20-х годах стал Соловецкий лагерь, где к 1926 г. были собраны 24 епископа. Многие из них были высланы из епархиальных

178

городов на север, в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. В 1922 г. только по суду было расстреляно 3447 священнослужителей, общее число преданных смертной казни в начале 20-х годов достигло 10 тыс. Нсего за годы Советской власти (в основном в 20—30-е) уничтожено около 200 тыс. священнослужителей.

С конца 1922 г. большими тиражами издавалась газета «Безбож­ник», в 1925 г. создается «Союз безбожников», придавшие атеистиче­ской пропаганде воинствующую напористость и повседневность. Од­нако атеизм, насаждаемый насилием, не имел особых шансов на ус­пех у громадных масс (в середине 20-х годов в СССР насчитывалось до 130 млн верующих, преимущественно крестьян). Не дала особого результата и ставка на раскол внутри Православной церкви. С перехо­дом к нэпу в ней усилилось «обновленческое движение», восходящее к либеральным и христианско-социалистическим идеям начала XX столетия и противостоящее официальной церковной политике. Ьольшевистская власть, приняв требования части верующих о демо­кратизации приходов за атеистическую тенденцию, стала поддержи­вать «Живую церковь», надеясь использовать ее в борьбе с «церков­ной контрреволюцией». К 1925 г. за обновленцами числилось до трети всех приходов, 13 650 храмов. Одним из первых иерархов РПЦ,укло­нившихся в обновленческий раскол в 1922 г., был митрополит Сер­гий (И. Н. Страгородский). Однако после 14 месяцев пребывания в расколе он покаялся перед Патриархом Тихоном и был принят обрат­но в лоно Церкви в сущем сане.

Необходимость «смычки» города и деревни после кризиса сбыта в 1923 г., смерть бескомпромиссного богоборца Ленина несколько уме­рили репрессии по отношению к Церкви.

Реальным предстоятелем Русской Православной церкви еще при жизни митрополита Петра стал заместитель Патриаршего Местоблю­стителя митрополит Сергий. 29 июля 1927 г., чтобы смягчить репрес­сии против Церкви, он с группой архиереев-«сергианцев» обнародо­вал «Послание к пастырям и пастве» — декларацию, в которой заяв-нилось о безусловной лояльности Церкви по отношению к государству. Декларация призывала осознать серьезность свершившегося в стране, и котором, как всегда и везде, «действует та же Десница Божия». Осо­бо отмечалось: «Мы хотим быть православными и в то же время со­знавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и ус­пехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи». Однако это не остановило гонений на Церковь. В сентябре 1927 г. Ста­лин, беседуя с американской рабочей делегацией, заявил, что «партия не может быть нейтральной в отношении носителей религиозных пред­рассудков, в отношении реакционного духовенства Беда только в гом, что оно не вполне еще ликвидировано». Со сломом нэпа и пере­ходом к «революции сверху» в деревне гонения на Церковь много­кратно возросли.

179

Другой важнейшей задачей культурной революции была ликвида­ция неграмотности, почти соизмеримая по масштабам с религиозно­стью основной массы трудящихся. В начале нэпа из каждой сотни на­селения в стране 32 человека были неграмотными, а в ряде нацио­нальных регионов неграмотность была едва ли не поголовной; у десятков национальностей отсутствовала письменность. Перепись на­селения 1920 г. показала, что даже в городах около половины населе­ния оставалось неграмотным. Прекрасно сознавая, что неграмотный человек стоит вне политики, идеологического воздействия, больше­вистское руководство страны стремилось как можно скорее добиться грамотности всего населения.

Работа по преодолению неграмотности, начавшаяся с первых лет революции и проводившаяся в неразрывной связи с культурно-поли­тическим просвещением населения, в первый год нэпа несколько за­тормозилась. Из-за нехватки средств финансирование просвещения было передано на места, где средств на нужды обучения неграмотных зачастую не оказывалось. К тому же в сентябре 1921 г. СНК принял постановление об исключении из государственного финансирования школ, библиотек, народных домов, изб-читален. Число пунктов лик­беза сократилось с 88 тыс. в 192) г. до 15 тыс. в 1922-м. С оживлением экономики этот спад был остановлен. Выступая на съезде политпрос-ветов в октябре 1921 г., Ленин подчеркивал: если не будет успешно решена задача ликвидации безграмотности, то «говорить о новой эко­номической политике смешно».

В декабре 1922 г. X Всероссийский съезд Советов обязал губиспол-комы принять все меры по предотвращению сокращения сети пунк­тов ликбеза. Тогда же, по решению Всероссийского съезда по ликви­дации неграмотности, эта работа была сосредоточена на обучении грамоте «организованных групп населения» в возрасте 18-30 лет (крас­ноармейцы, допризывники, рабочие, комсомольцы). В августе 1923 г. ВЦИК и СНК в законодательном порядке утвердили план ликвида­ции неграмотности населения РСФСР к десятилетию Советской вла­сти. Предусматривалось соответствующее финансирование работы из госбюджета, средств местных Советов и профсоюзов. Для привлече­ния общественности к этой работе осенью 1923 г. создано массово общество «Долой неграмотность!» во главе с М. И. Калининым.

Несмотря на все усилия победить неграмотность уже в 1927 г. н удалось. Поданным Всесоюзной переписи населения, проведенной декабре 1926 г., грамотность в РСФСР составляла 60,9%, а в стране целом — 56,6. К 1930 г. она возросла до 63%. Число неграмотных посто­янно пополнялось за счет подростков. Прекратить это можно было введением всеобщего обучения детей. Но такие возможности появи­лись только к середине первой пятилетки: обязательное всеобщее на­чальное обучение в стране введено с сентября 1930 г.

180

На протяжении всего периода нэпа развитие школьной системы сдерживалось нехваткой средств. После окончания Гражданской вой­ны многие учебные заведения прекратили существование из-за отсут­ствия финансирования, нехватки топлива, ухода из школы учителей ни заработки. Наличие начальных школ в стране сократилось со 114 тыс. и 1921 г. до 99,4 тыс. в 1922 и 87,3 тыс. в 1923 г. Число учащихся умень­шилось на 2,4 млн. В 1924 г. количество школьных помещений состав­ляло лишь 83% от уровня 1914 г., а учащихся —- 98%. Если в 1913 г. на одного ученика расходовалось 6,6 руб., то в 1925 — всего 0,9 руб.

По мере достижения экономической стабильности негативные юпденции в развитии школьной системы замедлялись. С осени 1924 г. возобновилось государственное финансирование системы образова­ния. В 1921 — 1922 гг. она включала базовую четырехклассную, школу-семилетку и девятилетку. На базе начальной можно было получить специальную подготовку в технических и аграрных школах, на про­фессиональных курсах. Особенно быстро стали расти школы фабрич­но-заводского ученичества, рабочей, крестьянской молодежи. Выпуск-пики семилетки могли получить профессиональное образование в тех­никумах, которые, однако, не давали необходимой подготовки для продолжения образования в вузах. Обучение в школах велось на осно-ие учебных планов и программ, составленных Наркомпросом. По окон­чании Гражданской войны появились первые советские школьные учебники.

В 1924 г. характер школьного обучения был изменен. Новые комп­лексные учебные программы строились на отказе от традиционного для отечественной школы предметного принципа изложения учебно­го материала. Математику, физику, химию отныне предлагалось изу­чать не на соответствующих уроках, а по темам: «Трудовая деятель­ность людей», «Природа как объект трудовой деятельности людей», "Общество как результат труда людей». Теоретики реформы полагали, что при такой перестройке образования легче внедрить в сознание марксистскую диалектическую методологию и сконцентрировать вни­мание детей на реалиях окружающей жизни. Переподготовка учитель­ства для такой работы во многом сводилась к убеждению, что ратовать за новую программу означало выступать, «прежде всего, за Советскую власть». Одновременно пропагандировались лабораторно-исследователь-ские методы, коллективные формы занятий, самостоятельная рабо­та, при которой учитель играл роль консультанта. Новые программы Наркомпроса носили рекомендательный характер. Но многие учителя считали, что они не обеспечивают систематических знаний и продол­жали придерживаться старых приемов обучения. В 1927/28 учебном году в стране насчитывалось 120,1 тыс. общеобразовательных школ, в них обучалось 11,6 млн учащихся. Преподавательскую работу вели 551 тыс. учителей, однако только 10% из них имели законченное (или неполное) высшее образование.

181

Внешкольное образование на протяжении всех 20-х годов находи­лось в ведении Главного политико-просветительского комитета. В го­родах центрами этой работы были клубы. При них открывались биб-; лиотеки, читальни, школы и курсы ликбеза. Активную просветитель­скую работу вели также библиотеки, музеи, центры пропаганды новой техники и политехнического обучения, Дома и Дворцы культуры. В деревне культпросветработа проводилась через избы-читальни. В 1924 г. было создано Всероссийское общество культурной смычки, занимав­шееся организацией шефской помощи деревне (сбор средств, книг, направление лекторов и т.п.). В Красной Армии политпросветработу вели органы политуправления, многочисленные шефы, в частности профсоюзы работников просвещения и культуры.

В 20-е годы существенно обновились средства массовой информа­ции. К середине десятилетия в основном сложилась сеть периодичес­ких изданий. Массовыми тиражами выпускались газеты «Труд» (с 1921), «Рабочая газета» (1922), «Крестьянская газета» (1923), центральная военная газета «Красная Звезда» (1924), «Учительская газета» (1924), «Комсомольская правда» (1925); журналы «Пролетарская революция» (1921), «Под знаменем марксизма» (1922), «Большевик» (1924) и др._; Расширяли деятельность государственные издательства. Краткий период подъема пережили частные (в феврале 1922 в одной только Москве зарегистрировано свыше 143 частных издательств, выпустивших несколь­ко сот названий книг и около 35 периодических изданий). В 1928 г. в стране издано 226 млн экземпляров книг и 229 млн журналов. Разовый тираж издающихся в стране газет достиг 9 млн экземпляров.

С 1921 г. на главных площадях крупных городов размещались гром­коговорящие радиотелефонные установки, периодически передавав­шие сообщения Российского телеграфного агентства. С 12 октября 1924 г. начались ежедневные передачи радиопрограмм, ширилась сеть радио­вешания. В 1928 г. в стране насчитывалось около 100 тыс. радиоточек. Радио стало одним из ведущих средств массовой коммуникации. Мно­гие тысячи людей не только в центральных городах, но и на далеких окраинах получили возможность следить за новостями политической и культурной жизни страны в условиях реального времени, знако­миться с классической и новейшей литературой, музыкой, театраль­ными произведениями.

Социалистическая перестройка народного хозяйства и социаль­ной структуры населения (уничтожение эксплуататорских классов, всестороннее развитие трудящихся социальных групп и рабочего клас­са — их «гегемона») не мыслилась властью без подготовки кадров «собственных» специалистов со средним и высшим образованием. При этом, естественно, выходцам из рабочих и крестьян создавались наи­более благоприятные условия для поступления в вузы и техникумы.

К средине 20-х годов в СССР было создано около тысячи инду риально-технических, педагогических, сельскохозяйственных, ме

182

цинских, экономических, художественных техникумов. В 1927/28 учеб­ном году в них подготовлено 28,6 тыс. специалистов. Примерно таким же в этом году был выпуск из 148 высших учебных заведений, кото­рыми располагала в то время страна. Многие выпускники вузов нэ­повского периода пришли в вузы через рабочие факультеты, где за 1921 — 1925 гг. получили необходимую для обучения в высшей школе подготовку 26 тыс. человек. В 1925/26 учебном году на рабфаках обуча­лось 57 тыс. человек.

Основные трудности высшей школы были связаны с проводимым в стране курсом жесткой экономии, направлением материальных и финансовых ресурсов в основном на нужды восстановления народно­го хозяйства. Согласно постановлению X Всероссийского съезда Со­ветов, с мая 1923 г. во всех вузах страны вводилась плата за обучение (исключение делалось для студентов — коммунистов и комсомольцев). Прием туда в 1924 г. был уменьшен по сравнению с предыдущим гадом почти втрое — с 37 до 13 тыс. человек. В то же время в вузах была произведена очередная чистка по классовому принципу, и 20% от числа всех студентов (представители непролетарских слоев населения) исключены. Сокращение было произведено несмотря на то, что в 1924 г. 92% директоров заводов и их заместителей имели только начальное образование. Острую нехватку специалистов в условиях перехода к индустриализации в соответствии с постановлением ЦИК и СНК от августа 1928 г. было решено устранить сокращением программы обу­чения и расширением производственной практики.

С 1922 г. в университетах вводились государственные стипендии. В 1924 г. единая государственная стипендия составляла 20 руб., в 1925 г. ее размеры увеличены вдвое. К концу 20-х годов стипендией обеспе­чивались до 75% студентов, а при ее распределении стала учитывать­ся успеваемость.

Учеба в вузах строилась в соответствии с уставом высшей школы, утвержденным 2 сентября 1921 г. Правительственные положения о научном минимуме, обязательном для преподавания, и о факультетах общественных наук, принятые в том же году, вводили в качестве обя­зательных дисциплин в вузах исторический материализм, историю пролетарской революции, экономическую политику диктатуры про­летариата. С 1924 г. эти дисциплины дополнились историей коммунис­тической партии и основами ленинизма.

В декабре 1922 г. ЦК РКП(б) направил во все партийные органи­зации письмо «О работе в вузах», в котором ставилась задача повыше­ния роли коммунистов во всей деятельности вузов, «идейного завое­вания высшей школы». Для координации деятельности студенческих партийных ячеек создавалось Всероссийское и городские объедине­ния коммунистического студенчества. С июня 1923 г. партийные орга­низации отчисляли 1% средств партийных организаций для специаль­ных пособий студентам-коммунистам.

---

Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 257; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!