Кажущаяся объективность морали
Экспериментальные исследования морали сталкиваются с теми же трудностями, что и другие исследования наших представлений: с разницей между тем, что мы совершенно искренне декларируем (эксплицитные идеи, доступные сознанию), и тем, какие представления проявляются в наших поступках (информация, на которую опираются когнитивные системы). Эта разница ещё больше у детей, которые не вполне владеют навыком понимания и формулировки тонких различий. Тем не менее, хорошо поставленные эксперименты позволяют исследовать мораль и детей, и взрослых.
В частности, Буайе обращает внимание, что как дети, так и взрослые воспринимают свои этические оценки поступков не как субъективные оценки, а как объективные качества поступков. Поступок «хороший» или «плохой», двух мнений быть не может. Идея, что другой человек имеет право на другую мораль, приживается гораздо хуже, чем идея, что он имеет право на другие музыкальные вкусы. Именно поэтому, замечает Буайе, наши оправдания всегда есть изложение обстоятельств: мы уверены, что поступок, который мы считаем плохим, плох объективно, а давать ему другую оценку – ошибка, которая вызвана неполнотой информации. Но именно это и заставляет нас думать, что боги и духи, владея всей стратегической информацией, видят, какой поступок хорош, а какой плох.
То, что всеведущие боги видят, хорошо мы поступаем или плохо, позволяет нам сразу же делать выводы о том, отчего они рассердятся, а за что будут к нам милостивы, т.е. повышает их релевантность. Буайе также говорит, что боги и духи служат нам рационализацией моральных установок: проще спросить не «хорош или плох этот поступок», а «что думают о нём предки».
|
|
|
Дополнение. Моральные запреты и внеморальные правила
В обществе есть два вида запретов.
1. Моральный запрет («бить женщину нехорошо»).Он действует по умолчанию и не нуждается в том, чтобы его каждый раз озвучивать – наоборот, явно оговаривать надо случаи, когда он не действует.
2. Внеморальное правило («здесь библиотека, здесь надо вести себя тихо»). Оно применяется в определённых местах или видах деятельности и, чтобы быть установленным, должно быть высказано явно.
Как показали эксперименты, эту разницу понимают уже трёх- и четырёхлетние дети. В возрасте четырех и пяти лет дети уже имеют градацию тяжести нарушений как для моральных, так и для внеморальных правил («ударить соседа хуже, чем стащить ластик, а мальчик в юбке – более серьезное нарушение, чем разговаривать на уроке»). Кроме того, им гораздо легче представить себе ситуацию, в которой мальчику позволительно надеть юбку, чем когда позволительно стащить ластик. Наконец, они различают моральные установки и рациональные («не ходи по снегу, простудишься!»). Результаты получились сходными для детей из США и Северной Кореи, для детей из благополучных семей и брошенных, переживших жестокое обращение (с. 241-242).
|
|
|
Часть 6. Ритуалы
Всюду в этой главе мы будем использовать слова «обряд» и «ритуал» как полные синонимы. Для полноты картины рекомендуется прочесть посвящённую ритуалам главу из книги Эндрю Ньюберг, ЮджинД'Аквили, ВинсРауз – Тайна Бога и наука о мозге. Нейробиология веры и религиозного опытаили мой конспект этой главы – Авт.
Что в ритуалах требует объяснения
Характерная черта ритуала – строжайший регламент. Подробно расписано, кто, где, что, как, чем и в каком порядке делает, и отступить от регламента недопустимо. При этом почти никогда не объясняется, почему ритуал именно таков, а если где-то и есть богословское толкование его деталей, рядовые участники редко им интересуются. Обилие сложных деталей не имеет видимого смысла: хорошо, богиню нужно покормить, но к чему все эти пляски с бубнами, которые обязательно нужно сплясать так, а не иначе?
Буайе критикует гипотезу "ритуалы сплачивают общество, а потому подкрепляются положительным отбором". Он говорит, что нет никаких данных о когнитивной системе, обеспечивающей склонность к ритуалам. Но, говорит он, мы уже сталкивались с тем, как нечто становится релевантным, потому что активирует целый ряд когнитивных систем, в норме имеющих совсем другие функции. Тем же он берётся объяснить феномен обряда.
|
|
|
Обряд, говорит Буайе, похож на работу тем, что проводится с определенной практической целью, но отличается тем, что связь между деталями обряда и этой целью не прослеживается. Своими инсценировками он похож на игру, но имеет очень серьёзные реальные последствия (заключение брака и т.д.).
Буайе выделяет для дальнейшего анализа три компонента обряда:
1. Императивность ("надо делать так, а не иначе!", почему – не объясняется).
2. Социальность (обряд сопровождает изменение социального статуса).
3. Участие сверхъестественных сил.
Императивность ритуала
Буайе обращает внимание, что человек вообще легко усваивает социальные условности, такие как галстук, не спрашивая, в чём их смысл. Но в случае религиозных обрядов нарушение регламента грозит самыми тяжелыми последствиями вплоть до смерти. Подчёркивая это, Буайе говорит, что регламент обряда надо классифицировать как технику безопасности. Тогда исследователю нужно объяснить, откуда исходит опасность.
|
|
|
Простейшее объяснение – "в обряде мы контактируем с могучими богами и духами; они могучи и, значит, опасны". Но такое объяснение предполагает, что обряды выводятся из веры в богов и духов, в то время как среди специалистов мейнстримом является гипотеза, что, наоборот, обряды являются источником этой веры.
Вслед за Аланом Фриске Буайе выделяет ещё несколько черт обряда, помимо боязни санкций за нарушение правил:
1. Обозначение границ. Например, выделение отдельного участка пространства (как тут не вспомнить об алтаре христианских храмов).
2. Беспокойство о чистоте и очищении. Например, все участники обряда должны быть чистыми в каком-либо смысле (скажем, девственными, как весталки).
Дальнейшие пункты он перечисляет, не поясняя их:
3. Акцент на определенных цветах.
4. Избегание контакта (с чем или кем?).
5. Особые способы касания.
6. Симметричная раскладка и другие чёткие пространственные рисунки.
Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 207; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!