Часть 2. Глава 13. Три месяца спустя. 1 страница
Оригинальное название: Partials by Dan Wells Дэн Уеллс "Партиалы" Серия: Partials Sequence #1 / Цикл книг о Партиалах, Книга 1 Переводчики: refuse, NadiBells, v1tell, sunnynight, Karmelius Обложка:Катерина Маренич
Аннотация
Человечество находится на грани исчезновения после войны с Партиалами – спроектированными по подобию человека органическими существами. Осталось лишь несколько десятков тысяч после воздействия РМ, боевого вируса, к которому у человечества нет иммунитета. Оставшиеся в живых в Северной Америке, ютятся на Лонг-Айленде, в то время как Партиалы загадочным образом отступили. Угроза все еще существует, но что еще хуже, больше, чем в течение десятилетия не родился ни один ребенок с иммунитетом к РМ. Наше время истекает.
Кира, шестнадцатилетний медицинский интерн, находится на передовой этой битвы, видя, как РМ терзает ее народ. В тоже время, принимаемые законы о беременности и родах, толкают остатки человечества к гражданской войне. Кира не может оставаться в стороне. Но, когда она принимает отчаянное решение спасти оставшихся из своей расы, она обнаруживает связь между выживанием людей и Партиалами. Связь, о которой человечество забыло или, возможно, никогда не знало.
Партиалы, Дэн Уеллс.
Часть 1. Глава 1.
Эта книга посвящена нарушителям правил и спокойствия, революционерам.
Порой нужно укусить руку, что кормит тебя.
Новорожденная #485GA18М умерла 30 июня 2076 года в 06:07 утра. Ей было лишь три дня отроду. Средняя продолжительность жизни человеческого дитя с момента Раскола составляла пятьдесят шесть часов.
|
|
|
Теперь им даже не давали имен.
Кира Уокер растерянно смотрела, как доктор Скоусен исследует крошечное тело. Медсестры, половина из которых тоже были беременны, записывали подробности жизни и смерти, одетые в безликие костюмы и респираторы. Из коридора были слышны печальные завывания матери, приглушенные стеклом. Ариэль МакАдамс, около восемнадцати лет. Мать трупа.
- Температура 99 градусов* при рождении, - сказала медсестра, просматривая показания термометра. Сквозь маску голос был очень тоненьким; Кира не знала ее имени. Другая медсестра аккуратно переписывала цифры на лист желтой бумаги. - 98 градусов на второй день, - продолжила медсестра: - 99 в четыре часа утра. 105,5 во время смерти.
Они тихо, словно темно-зеленые тени в царстве смертных, двигались по комнате.
- Просто дайте мне подержать ее, - рыдала Ариэль, ее голос дрогнул и надломился. - Просто дайте мне подержать ее.
Медсестры не обращали на нее внимания. Это было третье рождение за неделю, и третья смерть; было гораздо важнее зафиксировать смерть и изучить ее, чтобы не допустить, если не следующей, так сотой, тысячной. Найти способ, найти что-то, что поможет выживать человеческим детям.
|
|
|
- Пульс? - спросила другая медсестра.
"Я не могу так больше", - подумала Кира. - "Я здесь для того, чтобы работать медсестрой, не могильщиком..."
- Пульс? - снова спросила медсестра настойчивым голосом. Это была Сестра Харди, глава родильного отделения.
Кира мгновенно встрепенулась, следить за пульсом было ее работой
- До четырех утра пульс скакал от 107 до 133 ударов в минуту. Пульс в пять часов был 149. В шесть - 154. В 6:06 пульс был... 72.
Ариэль снова завыла.
- Мои показания подтверждают это, - сказала другая сестра. Харди записала цифры, но сердито посмотрела на Киру.
- Ты должна сосредоточиться, - хрипло сказала она. - Очень многие из интернов отдали бы правый глаз за твое место.
Кира кивнула: - Да, мэм.
Доктор Скоусен встал в центре комнаты, протянул умершего младенца медсестре и стянул респиратор. Его глаза были такими же мертвыми, как и ребенок: - Думаю, это все, что мы можем узнать на данный момент. Уберите здесь все и проведите полный анализ крови, - он вышел, все вокруг Киры не останавливались и продолжали действовать. Заворачивали ребенка для погребения, чистили оборудование, мокрое от крови. В одиночестве, всеми позабытая, рыдала мать. У Ариэль было искусственное оплодотворение, у нее не было мужа или друга, который бы ее утешил. Кира дисциплинировано собирала записи для последующего хранения и анализа, но не могла не смотреть на рыдающую девушку за стеклом.
|
|
|
- Не отвлекайтесь, интерн, - сказала сестра Харди. Она тоже сняла свой респиратор, волосы прилипли к потному лбу. Кира молча на нее смотрела. Сестра Харди смотрела на нее в ответ, потом приподняла бровь: - О чем говорит нам скачок температуры?
- Вирус пересек точку насыщения, - сказала Кира, цитируя по памяти. - Он размножился достаточно, чтобы забить его дыхательную систему, и сердце начало работать усиленнее.
Сестра Харди кивнула, и Кира впервые заметила, что глаза у нее были уставшие и красные: - Однажды исследовали выведут закономерность по этим данным и синтезируют лекарство. И единственное, что поможет им, если мы...? - она замолчала, ожидая, что Кира закончит.
- Проследим за течением болезни каждого ребенка настолько тщательно, насколько возможно, и будем учиться на своих ошибках.
- Лечение будет зависеть от данных в ваших руках, - сестра Харди показала на бумаги Киры. - Запишите их неправильно, значит этот ребенок умер напрасно.
|
|
|
Кира снова кивнула, оторопело выравнивая бумаги в своей папке.
Старшая сестра отвернулась, но Кира дотронулась до ее плеча; когда та обернулась, Кира не осмелилась взглянуть ей в глаза: - Прошу прощения, мэм, но, если доктор закончил с телом, можно Ариэль ее подержит? Хотя бы минутку?
Сестра Харди вздохнула, сквозь мрачный облик профессионала проглядывала усталость: - Послушай, Кира, - сказала она, - я знаю, насколько быстро ты усваиваешь обучающую программу. У тебя есть явные способности к вирусологии и анализу РМ, но специальные навыки, лишь полдела. Ты должна быть готова эмоционально или роддом сожрет тебя живьем. Ты с нами три недели, у тебя это десятая смерть. У меня - девятьсот восемьдесят вторая, - она замолчала, и ее молчание длилось дольше, чем ожидала Кира. - Ты должна научиться двигаться дальше.
Кира взглянула на Ариэль, которая рыдала и билась в толстое стекло: - Я знаю, вы многих потеряли, мэм, - Кира сглотнула, - но у Ариэль это первенец.
Сестра Харди долго смотрела на Киру, в ее глазах залегла тень. Наконец, она обернулась: - Сэнди.
Еще одна молодая медсестра, которая несла крошечное тельце к двери, подняла взгляд.
- Разверните ребенка, - сказала сестра Харди. - Пусть мать подержит ее.
Кира покончила с бумагами примерно час спустя, как раз во время, чтобы дойти до собрания возле Сената. Маркус встретил ее в холле поцелуем, а она постаралась оставить длинную тяжелую ночь позади. Маркус улыбнулся и она улыбнулась в ответ. С ним жизнь становилась намного проще.
Они покинули госпиталь, и Кира прищурилась от внезапной вспышки солнечного света, ударившей по ее утомленным глазам. Госпиталь был технологическим бастионом в центре города, настолько отличавшимся от разрушенных домов и заросших улиц, что вполне мог показаться космическим кораблем. Большая часть разрушений, конечно же, была разобрана, но следы Раскола все еще были повсюду, даже одиннадцать лет спустя: заброшенная машина стала пристанищем для рыб и растений; лужайки перед домами превратились в сады и курятники. Мир, который был настолько развит - старый мир, мир до Раскола - теперь был руинами, заселенными культурами, всего лишь на шаг опережающими Каменный Век. Солнечные панели, обеспечивающие госпиталь энергией, были роскошью, о которой большая часть Ист Мидоу могла лишь мечтать.
Кира пнула камень на дороге: - Думаю, что я больше не смогу.
- Тебе нужен рикша? - спросил Маркус. - Колизей не так уж и далеко.
- Я не имею в виду идти дальше, - сказала Кира, - я имею в виду это - госпиталь, младенцы. Моя жизнь. - Она вспомнила глаза медсестры, бледные, красные и уставшие, очень уставшие. - Ты знаешь, сколько умирающих детей я видела? - спросила она мягко. - Лично видела, прямо здесь, передо мной.
Маркус взял ее за руку: - В этом нет твоей вины.
- Да разве важно, чья это вина? - спросила Кира. - Они-то мертвы.
- Никто не смог спасти ни одного ребенка после Раскола, - сказал Маркус, - ни одного. Ты проходишь интернатуру всего лишь третью неделю. Ты не можешь винить себя за то, что не можешь сделать того, чего не смогли сделать доктора и исследователи.
Кира остановилась, уставившись на него; он не мог говорить это серьезно. - Ты пытаешь помочь мне? - спросила она. - Если так, то говоря, что невозможно спасти жизнь ребенка, ты выбрал самый глупый способ.
- Ты знаешь, что я не это имел в виду, - произнес Маркус. - Я всего лишь говорю, что это не ты. РМ убил этих детей, не Кира Уокер.
Кира окинула взглядом магистраль: - Смотря с какой стороны на это посмотреть.
Теперь, когда они подходили к Колизею, толпа становилась все плотнее; возможно, он даже полностью заполнится, чего не было уже несколько месяцев. Не заполнялся с тех пор, как в Сенате были приняты последние поправки к Акту Надежды, снижающие рост деторождения до восемнадцати. У Киры внезапно сжался желудок и она поморщилась: - Как думаешь, на счет чего это "экстренное собрание"?
- Зная Сенат, наверняка, что-то скучное. Сядем возле двери на случай, если Кесслер разразится очередной тирадой.
- Думаешь, ничего важного не будет? - спросила Кира.
- Оно будет, по меньшей мере, пафосным, - сказал Маркус. - Ты всегда можешь положиться на Сенат в этом. - Он улыбнулся ей, видя насколько серьезной и нахмурившейся она была. - Могу предположить, они будут говорить о Голосе. В лаборатории все утро были разговоры о том, что они атаковали очередную ферму на этой неделе.
Кира смотрела на тротуар, старательно пряча глаза: - Не думаешь, что они собираются опять снизить порог деторождения?
- Так скоро? - спросил Маркус. - И девяти месяцев еще не прошло... не думаю, что они опять его снизят, пока не поймут, что и у восемнадцатилетних нет никаких перспектив.
- Снизят, - сказала Кира, все еще глядя вниз. - Снизят, потому как Акт Надежды - это единственное, что может решить проблему. Они думают, что если детей будет достаточно, хотя бы один из них проявит способность сопротивляться, но это не работает и не работало на протяжении одиннадцати лет. И куча беременных подростков ничего не изменит, - она отпустила руку Маркуса. - Все тоже самое и в госпитале: они заботятся о матерях, содержат все в стерильности, записывают все показатели, а младенцы все равно гибнут. Мы точно знаем, почему они умирают (мы так много знаем о том, как и почему они умирают, что меня тошнит от одной только мысли об этом), но мы абсолютно ничего не знаем о том, как спасти их. У нас куча беременных девчонок, значит у нас просто будет больше мертвых детей и еще больше блокнотов с той же самой статистикой о причинах смерти младенцев, - она почувствовала, что краснеет, к глазам подступили слезы. Некоторые смотрели на нее, когда проходили мимо; многие из женщин были беременны, и Кира была уверена, что некоторые слышали ее. Она сглотнула и крепко обняла себя руками, злая и смущенная.
Маркус подошел ближе и обнял ее за плечи: - Ты права, - прошептал он. - Ты абсолютно права.
Она наклонилась к нему: - Спасибо.
Кто-то из толпы прокричал: - Кира!
Кира подняла глаза, вытирая их тыльной стороной ладони. Сквозь толпу ей взволнованно махала Мэдисон. Кира не смогла сдержать улыбку. Мэдисон была на пару лет старше, но они выросли вместе, были практически сестрами, поскольку вместе проживали во временной семье после Раскола. Кира подняла руку и помахала в ответ.
- Мэдс!
Мэдисон подошла к ним и взволнованно обняла Киру. Ее новый муж, Гару, шел в нескольких шагах позади нее. Кира не очень хорошо его знала; он был в Армии, когда они с Мэдисон встретились. Они заключили брак лишь несколько месяцев назад. Он пожал ей руку и серьезно кивнул Маркусу. Кира снова задумалась над тем, как Мэдисон могла связаться с таким серьезным человеком, но она полагала, что любой по сравнению с Маркусом казался бы серьезным.
- Приятно видеть вас, - сказал Гару.
- Ты можешь меня видеть? - спросил Маркус, похлопывая по себе. - Должно быть у зелья закончилось действие! Это был последний раз, когда я обедал с говорящей белкой.
Мэдисон рассмеялась, а Гару приподнял сконфуженно бровь. Кира наблюдала за ним; отсутствие у него чувства юмора было забавным, так что она смогла удержаться и тоже расхохоталась.
- Как поживаете, ребята? - спросила Мэдисон.
- Выживаем, - сказала Кира. - С трудом.
Мэдисон поморщилась: - Тяжелая ночь в роддоме?
- Ариэль потеряла ребенка.
Мэдисон побледнела, в глазах появилась глубокая печаль. Кира видела, насколько эта новость ранила ее, ведь ей было почти восемнадцать. Пока Мэдисон не была беременна, но это лишь вопрос времени.
- Мне очень жаль. После собрания я пойду с тобой, чтобы поздороваться с ней и посмотрю, может, смогу чем-нибудь помочь.
- Отличная идея, - сказала Кира, - но тебе придется справляться без меня. У нас сегодня рейд по проверке и сбору имущества.
- Но ты всю ночь не спала, - запротестовала Мэдисон. - Они не могу отправить тебя еще и на этот рейд
- Я вздремну перед отъездом, - сказала Кира, - но я должна идти. Я просто разваливаюсь на работе, я могу использовать отставание в свою пользу. Кроме того, я должна доказать Скоусену, что могу с этим справиться. Если Армии требуется медик в их очередном рейде, я буду лучшим чертовым медиком, которого они когда-либо видели.
- Им с тобой повезло, - сказала Мэдисон, обнимая ее еще раз. - Джейден идет?
Кира кивнула: - Сержант там за главного.
Мэдисон улыбнулась: - Обними его за меня.
Джейден и Мэдисон были братом и сестрой - не приемными, а по рождению, единственные генетические родственники в мире. Они были доказательством того, как говорили, что иммунитет к РМ может наследоваться. Но это делало вирус лишь более ужасным, поскольку до сих пор никто из новорожденных не смог подтвердить этого. "Скорее всего", - подумала Кира, - "Мэдисон и Джейден были аномалией, которую никто не сможет повторить".
Джейден был так же, как часто говорила Кира Мэдисон, самым привлекательным человеческим существом на планете. Кира ехидно посмотрела на Маркуса: - Просто обнять? Я могла бы передать поцелуй или два.
Маркус смущенно посмотрел на Гару: - Так что, есть идея, о чем будет собрание?
Кира с Мэдисон рассмеялись, и Кира счастливо вздохнула. От присутствия Мэдисон она всегда чувствовала себя лучше.
- Они закрывают школы, - сказал Гару. - Самым младшим на острове исполняется четырнадцать, и сейчас учителей уже практически больше, чем учеников. Полагаю, они просто чуть раньше отправят всех по профессиональным программам, а учителей перебросят туда, где они будут более полезны.
- Думаешь? - спросила Кира.
Гару пожал плечами: - Я бы так сделал.
- Пожалуй, они собираются потрепаться и о Партиалах, - сказала Мэдисон. - Сенат никогда не перестанет говорить о подобных вещах.
- Можно ли их в этом винить? - спросил Гару. - Они убили всех на Земле.
- За исключением присутствующих, разумеется, - сказал Маркус.
- Я и не говорю, что они безопасны, - сказала Мэдисон, - но никто не видел их уже около одиннадцати лет. Жизнь продолжается. Кроме того, у нас однозначно есть проблемы посерьезнее. Я полагаю, они будут говорить о Голосе.
- Думаю, скоро мы это выясним, - сказала Кира, кивнув в сторону севера; колизей был едва виден среди деревьев. У Сената было, конечно же, свое помещение в ратуше, но собрания, подобные этому, предполагали присутствие всего города, так что оно проводилось в колизее. Они редко заполняли его, но взрослые говорили, что в былые времена колизей заполнялся полностью, когда его использовали для спортивных состязаний. До Раскола.
Во время Раскола Кире было лишь пять; большинство вещей из старого мира она даже и не помнила, многим, что помнила, не доверяла. Она помнила своего отца, его темное лицо и спутанные черные волосы, его толстые очки, приподнятые на переносице. Они жили в двухэтажном доме, она была уверена, что он дом был желтого цвета, а когда ей исполнилось три, у нее была праздничная вечеринка. У Киры не было друзей ее возраста, так что на празднике не было маленьких детей, только друзья отца. Она помнила, что у нее была большая коробка для игрушек, полная моделек животных, ей очень хотелось показать их всем остальным, так что она пыхтела от напряжения и толкала ее по коридору; ей казалось, около получаса или больше, но она-то знала, что в реальной жизни было не настолько долго. Когда же она, наконец, добралась до гостиной и крикнула, чтобы все посмотрели, отец рассмеялся, пожурил ее и отнес все обратно в ее комнату. Все ее усилия укладывались в пару секунд. Воспоминания не волновали ее; она никогда не думала об отце как о человеке заурядном или несправедливом. Это было просто воспоминание, одно из немногих, что остались у нее от старого мира.
Толпа была очень плотной. Они пробились сквозь деревья, растущие вокруг колизея. Кира крепко держала Маркуса одной рукой и Мэдисон - другой. Гару замыкал эту человеческую цепочку. Они проложили себе путь через скопление людей и нашли несколько пустых сидений возле двери, как и хотел Маркус. Кира знала, что он прав: если Сенатор Кесслер выдаст свою напыщенную речь или Сенатор Лефоу будет говорить о графике грузоперевозок, или еще каких скучных вещах, как это уже было в этом месяце, у них должен быть простой способ ускользнуть. Присутствие было обязательным для всех, но, когда с важными вещами было покончено, они были не единственными, кто уходил пораньше.
Когда сенаторы заполнили помост в центре, Кира заерзала на своем сидении, размышляя, прав ли Гару. Сенаторов было двадцать человек, Кира узнала их всех, хоть и не знала каждого по имени. Один из мужчин, однако, был новеньким: высокий, темноволосый, крепкого телосложения. Он стоял с выправкой военного, но на нем был простой гражданский костюм. Он что-то шепнул доктору Скоусену, представителю от медицины, потом скрылся в толпе.
- Доброе утро, - по огромному стадиону прогремел голос, отдаваясь эхом от громкоговорителей и потолка. В центре колизея появилось огромное голографическое изображение Сенатора Хобба. Сенаторов было двадцать, но они всегда позволяли Хоббу главенствовать на подобного рода собраниях, ведя вступительные речи и делая большинство объявлений. Он, определенно, был самым очаровательным.
- Призываю собрание к порядку, - продолжил Сенатор Хобб. - Рады приветствовать вас здесь сегодня; очень важно, что вы принимаете участие в жизни вашего правительства, а подобные встречи являются лучшим способом для нас оставаться на связи. В этот раз мы хотели бы выразить благодарность Лонг-Айлендской Армии, в особенности Сержанту Стюарту и его команде за то, что они всю ночь здесь, в колизее, вручную боролись с генераторами. Как мы вам и обещали, на наших встречах мы не использовали и не будет использовать электроэнергию сообщества, - раздались жидкие аплодисменты и Хобб любезно улыбался, пока они не затихли: - Начнем. Мисс Римас, прошу вас присоединиться ко мне на трибуне.
- Это школы, - сказала Кира.
- Я же говорил, - ответил Гару.
Мисс Римас возглавляла систему школьного образования Ист Мидоу, сократившуюся до одной школы, директором которой она сейчас и работала. Закрыв рукой рот, Кира слушала, как пожилая женщина с гордостью рассказывает о проделанной учителями работе, о том успехе, который их система демонстрировала на протяжении многих лет и о значительных делах, которые свершили их выпускники. Это была торжественная оглядка на прошлое, на их упорный труд и преданность делу, но Кира не могла не чувствовать некий осадок от всего этого. Не важно, как они справлялись, не важно, насколько они старались обратить внимание на положительные моменты, страшная правда заключалась в том, что больше нет детей. Они закрывали школы, потому что у них не было учеников. Учителя сделали свою работу, а вот доктора еще пока нет.
Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 242; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!