ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ХАРАКТЕР ДОГМ

Nbsp;

Луис Беркхов

 

 

История христианских доктрин

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Исторический том, относящийся к тому, что перво­начально называлось «Реформатской догматикой», те­перь появляется под новым названием, а именно — «История христианских доктрин». Труды, посвящен­ные постепенному развитию богословской истины в Церкви Иисуса Христа, появляются обычно в паралле­ли с теми, которые имеют дело с систематическим их воспроизведением, и, таким образом, стоят отдельно. Почиталось за лучшее — следовать этой практике, так как это будет подчеркивать, что, в конце концов, исто­рия развития христианской мысли в Церкви — это отдельный предмет изучения.

Но, будучи отдельным предметом, история никак не является тем, чем студент богословия может позво­лить себе пренебречь. Если доктринальную истину изучать вне её исторического фона, то это будет усеченное богословие. В прошлом этого было предоста­точно, да и в настоящем этого много. В результате нам не хватает здравого понимания и верной оценки исти­ны. Не было понимания, что Дух Святой руководил Церковью в истолковании и развитии истины, как она открывается в Слове Божием.

Ограничительные и дорожные знаки прошлого не учитывались, и старые ереси, давно осужденные Цер­ковью, постоянно повторялись и представлялись новы­ми открытиями. Уроки прошлого были в пренебрежении, и многим кажется, что они сами в одиночку долж­ны вести борьбу, как если бы почти ничего не было уже совершено в прошлом. Конечно, богослов должен при­нимать во внимание современное положение в религи­озном мире и всегда заново изучать истину, но он не может безнаказанно пренебрегать уроками прошлого. Пусть это краткое изучение истории доктрин послу­жит увеличению интереса к подобному историческому изучению и поведет к лучшему пониманию истины.

 

Л. Беркхов

Мичиган, август 1949 г.

 

 

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ СООБРАЖЕНИЯ

 

 

I. ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ ДОГМЫ

 

История догмы не занимается богословием в целом. Она имеет дело преимущественно с догмами в строгом смысле слова. И только во вторую очередь — с учени­ями, которые еще не получили церковной санкции.

 

ЗНАЧЕНИЕ СЛОВА «ДОГМА»

 

Слово «догма» происходит от греческого «докеин», что означает не только «казаться» или «нравиться», но также и то, что «Я принял твердое решение относительно чего-то, что оно есть для меня установ­ленный факт».

«Догма» стало определением твердого и особенно публичного, решения или постановления. Это слово ис­пользовалось для обозначения самоочевидных истин науки, для установленных и здравых философских убеждений, правительственных указов и официально сформулированных религиозных принципов.

 

В Библии это слово используется для обозначения правительственных указов: Есфирь 3:9 — предписа­ние; Дан. 2:13 — повеление; 6:8 — указ; Лк. 2:1 — повеление; Деян. 17:7 — повеление; для установлений Ветхого Завета — Еф. 2:15 — закон заповедей; Кол. 2:14 — рукописание; и для решений Иерусалимского Собора Деян. 16:4 — определения, постановления. Хотя первоначально именно философское, а не биб­лейское использование этого слова определило более позднее его значение в богословии, однако его исполь­зование в Деян. 16:4 указывает на сходство с тем, как оно применялось в богословии (сходство философско­го и богословского значений). Иерусалимский Собор, правда, сформулировал не доктрину (учение), но пра­вила для этической жизни Церкви; однако его реше­ние было вызвано доктринальными спорами, имело доктринальный смысл, и было не просто добрым сове­том, но положительным постановлением с церковной санкцией.

Хотя слово «догма» широко используется в религии и богословии, как синоним «доктрины», оно имеет более ограниченное значение. Доктрина — это пря­мое, часто наивное выражение религиозной истины. Она не обязательно сформулирована с научной тща­тельностью и может быть просто формулировкой од­ного человека. Религиозная догма, напротив, — это религиозная истина, основанная на авторитете и офи­циально сформулированная каким-то церковным со­бранием. Это значение слова не обосновано его ис­пользованием в Писании, в котором оно обычно выражает декрет, повеление или правило повседневной жиз­ни. Но оно находится гораздо в большей гармонии с философским значением, обозначающим предложение или принцип. Некоторые из Ранних Отцов Церкви ис­пользовали его для описания сущности доктрины.

 

ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ХАРАКТЕР ДОГМ

 

В Писании есть религиозные доктрины, хотя и не в завершенной форме, но догм, в современном значении этого слова там нет. Они являются плодом человечес­кого размышления, размышлений Церкви, часто выз­ванных разногласиями особенно интенсивных во вре­мя богословских споров.

Римские католики и протестанты отличаются в описании происхождения догм. Первые сводят к минимуму, если не вовсе исключают, размышления Церкви, как собрания всех верующих, а заменяют их результатами исследований той части Церкви, которая занимается обучением или ереси иерархии. Когда возникает но­вая форма ошибки, то научающая Церковь, то есть клир, который в лице Папы имеет непогрешимого предста­вителя, после внимательного изучения формулирует доктрину, содержащуюся в Писании или в традиции, объявляет ее откровением истины и налагает на всех верных обязанность ее принять.

Уильмерс в своем «Справочнике по христианской религии» пишет: «Итак, догма — это истина, открытая Богом и в то же время предложенная Церковью, чтобы мы в нее верили». Подобно ему и Спираго-Кларк в «Истолковании катехизиса» пишет: «Истина, которую Церковь полагает перед нами как открытую Богом, на­зывается истиной веры или догмой». И так как в воп­росах учения Церковь непогрешима, то истина, предло­женная таким образом, является не только авторитет­ной, но также и окончательной, неизменной. «Если кто-либо сочтет возможным, что в связи с прогрессом на­уки нужно придавать иной смысл доктринам, выдви­нутым Церковью, и понимать их иначе, чем Церковь понимала и понимает, пусть будет ему анафема» (Дог­матические декреты 1 Ватиканского Собора).

Этот взгляд Римских католиков реформаторы заменили другим, который, несмотря на все сходство, отличается от него в важных моментах. В соответствии с их взглядами, содержанием всех истинных религиоз­ных догм является Писание, и они взяты из Него. Они не признают устное предание слово или традицию как источник догм. В то же время они не рассматривают догмы как утверждения, взятые непосредственно из Библии, но представляют их как плод размышления Церкви, как собрания всех верующих, над откровенны­ми истинами и как официальную формулировку ком­петентных представительных органов. Так как мысль Церкви часто определяется и углубляется доктриналь­ными спорами, то формулировки, к которым оконча тельно пришли Церковные Соборы и Синоды под пред­водительством Духа Святого, часто носят следы про­шлых схваток. Они не являются непогрешимыми, од­нако имеют высокий уровень стабильности. И они имеют также авторитет, не потому только, что они пред­ложены Церковью, но авторитет формальный, как оп­ределенный Церковью, и авторитет по содержанию, как основанный на Слове Божьем.

Под влиянием Шлейермахера, Ритчля, Винета и других развилась совершенно иная концепция происхождения догм, которую охотно приняли некоторые протестантские круги. Эта концепция представляет христианское сознание, христианский опыт, христианс­кую веру или христианскую жизнь как источник мате­риального содержания догм и считает, что это находится в гораздо большем согласии с принципами Ре­формации. Догмы Церкви — это просто интеллекту­альные формулировки ее опыта, чувств, верований, ко­торые, как некоторые считают, пробуждены каким-то объективным фактором, в котором благочестие призна­ет Божественное Откровение. Шлейермахер настаи­вает на непосредственности этого религиозного опыта, а Ритчль и его школа утверждают, что он опосредован каким-то объективным фактором, который почитается верой, как Откровение Бога. Религиозная община об­думывает этот опыт и наконец с помощью компетент­ного органа дает ему формальное, интеллектуальное выражение итак преобразует его в догмы. В согласии с этой точкой зрения, как и с другими, формулировка догмы является трудом не одного индивидуального богослова, но общины, будь то Церковь (Шлейерма­хер) или государство, идущее рука об руку с Церко­вью (Лобштейн). Этот взгляд на происхождение догм разделяют Шлейермахер, Ритчль, Кафтан, Лобштейн, Винет, Сабатье, Ван Дейк и другие. Нужно, однако, за­метить, что этот взгляд не описывает, как практически возникли существующие догмы в Протестантских Церквах, но только показывает, как должны возникать дог­мы, с точки зрения этих авторов. Они рассматривают старые догмы как древность, потому что они слишком интеллектуальны и не дают адекватного выражения жизни Церкви, и призывают к созданию новых догм, которые отражали бы жизнь религиозной общины.

Точка зрения Гарнака заслуживает специального упоминания здесь. В своем монументальном труде по истории догмы он стремится дискредитировать весь комплекс догм Ранней Церкви, представляя их как не­естественную смесь греческой философии и христиан­ской истины, в которой чуждые философские элементы являются господствующими. Он говорит: «Догма в своем начале и развитии есть труд греческого духа на почве Евангелия». Церковь поддалась искушению представить свое послание в такой форме, которая да­вала бы ему, скорее, вид мудрости, а не юродства, и та­ким образом завоевать уважение образованных людей. Практическая вера Церкви превратилась в интеллек­туальную концепцию, догму, и таким образом стала фактическим стержнем истории Церкви. Это было ог­ромной ошибкой, причем ошибкой, которая продолжа­лась в позднейшем складывании догм, так что вся ис­тория догмы есть фактически история колоссального заблуждения. Главное стремление школы Ритчля, к которой принадлежит Гарнак, — убрать из богословия всю метафизику.

Догму можно определить как учение, выведенное из Писания, официально определенное Церковью и покоящееся на Божественном Авторитете, по заявлению Церкви. Это определение частично называет и частич­но намекает на ее характеристики. Содержание догмы имеет своим происхождением Слово Божье и потому авторитетно. Это не простое повторение того, что на­ходится в Писании, но плод догматических размышле­ний. И она официально определена компетентным цер­ковным органом и покоится по заявлению этого органа, на Божественном Авторитете. Она имеет социаль­ное значение, потому что является выражением не от­дельной личности, но общины. И у нее есть традицион­ная ценность, так как она передает драгоценное насле­дие Церкви будущим поколениям. Из истории догмы мы видим, как Церковь все более сознает богатства Бо­жественной Истины под руководством Святого Духа, понимает свое высокое положение и защищает веру, «однажды преданную святым» (Иуда 3).

II. ЗАДАЧА ИСТОРИИ ДОГМЫ

 

 

 

Если сказать коротко, то задача истории догмы со­стоит в том, чтобы описать историческое происхождение догмы Церкви и проследить ее последующие изменения и развитие; или же, как говорил Сиберг, «пока­зать, как возникли догмы в целом и отдельные догмы, как в процессе развития они достигли той формы и того истолкования, которое преобладало в церквах каждого данного периода».

Следующие общие замечания сделаны относитель­но предпосылок при написании истории догм основно­го содержания этого предмета и той точки зрения, с которой история догм написана.

 

ПРЕДПОСЫЛКИ

 

Самой серьезной предпосылкой в истории догмы является то, что церковная догма — величина, изменяющаяся и фактически испытала много изменений в процессе исторического развития. Неизменное не является объектом развития и не имеет истории. Проте­стантское богословие всегда стояло на той позиции, что церковная догма, при всем высоком уровне ее стабиль­ности, все же подвержена изменению и в процессе ис­тории обогащалась новыми элементами, получала бо­лее тщательную формулировку и даже испытывала некоторые изменения. Поэтому протестантское бого­словие не испытывает трудностей относительно идеи истории догмы. Ситуация, однако, совершенно иная в Римско-католическом богословии. Римские католики гордятся тем, что у них неизменяемая догма и что в этом они стоят выше протестантов, которые, по словам кардинала Гиббона, «обращаются к неизменной Биб­лии в поисках поддержки своих вечно изменяющихся доктрин». Он говорит, что кредо Церкви «сейчас иден­тично тому, каким оно было в прошлом» («Вера наших Отцов»). Подобные же идеи высказывает Уильмерс, когда говорит: «Христианская религия неизмен­на во всех своих откровенных доктринах — во всех тех предписаниях и установлениях, которые назначе­ны для людей. Никакая статья веры (потому что имен­но доктрина является большей частью под вопросом) не может быть ни добавлена, ни убавлена; не может также никакая доктрина получить иное значение, чем то, которое придано ей Христом» («Справочник по христианской религии»). Римские католические авто­ры нам все время повторяют, что Церковь не может вводить новые догмы, но может только передавать свя­щенный вклад, который был ей вверен.

Но если повторяющиеся уверения в том, что Цер­ковь не может производить новых догм, истинны, тогда следует, что догмы были уже даны в первоначальном откровении, в вере, однажды преданной святым и со­держащейся в Писании и апостольской традиции. К священному вкладу никакая догма никогда не была добавлена, и никакая догма, содержащаяся в нем, ни­когда не была изменена. Только Церковь имеет власть объявлять истину, открытую Богом, и давать ей непог­решимое толкование, удаляя, таким образом, неуверен­ность и увеличивая позитивное знание верующего. Она делала это в прошлом и будет продолжать делать, ког­да бы ни призвали ее к этому исторические события. Сама догма, таким образом, не развивается и поэтому не имеет истории; развитие существует только в субъективном ее восприятии, и это определяет римско-католическую концепцию истории догмы. Римский католический автор, Оттен, говорит: «Она (история догмы) предполагает, что откровенные истины объек­тивно постоянны и неизменны, а также, что их субъек­тивное восприятие и внешнее выражение допускает прогресс» («Справочник по истории догмы»).

Долгое время римские католики смотрели на историю догмы с пренебрежением. Неандр говорит, что «современный богослов, Гермес из Бонна, утверждал, что рассматривать историю догмы, как особое направление (ветвь) изучения, в связи с изменениями в развитии, ко­торые она предполагает, — это война против Католи­ческой Церкви, и по этой причине он весьма колебался, читать ли лекции по этому предмету» («История хрис­тианских догм»). Петавий был первым из римских ка­толиков, кто предложил нечто подобное учению о раз­витии, но его труд не получил признания, и он должен был пересмотреть свои утверждения. Позднее Мелер и особенно Ньюмен выступили в защиту теории развития, которая была принята римскими католиками с некото­рой, хоть и не всеобщей, благосклонностью.

Теория последнего состоит в том, что многие из доктрин Церкви присутствовали в первоисточнике только в зародышевой форме. Они были подобны семенам, брошенным в разум Церкви, которая беременна возможностями, о которых она даже не подозревала и которые с течением времени развернулись в расцветшие доктрины. Часто возникала оппозиция новым доктринальным выражениям, и тогда они постепенно утверждались и становились признанными. Наконец, вступала научающая Церковь, иерархи, чтобы испытать результаты этого нового названия и скрепить печатью своего непреложного одобрения некоторые из них, объявляя их божественно откровенными истинами. Эта теория была принята многими римскими католиками, но не оказалась убедительной для всех и никогда не получала официального признания.

Вторая предпосылка истории догмы — это предположение, что развитие церковной догмы шло органически и поэтому находилось в состоянии постоянного роста, несмотря на то, что церковные лидеры в своих стараниях воспринять истину часто бродили по тупи­кам, охотясь за туманом и заигрывая с чужеродными элементами; и что даже сама Церковь или вся, или в какой-то ее части иногда заблуждалась в своей форму­лировке истины. Особенным Откровением Бога явля­ется постепенное раскрытие познаний о Боге и иску­пительной идеи в Иисусе Христе. Это органическое целое, в котором все части взаимосвязаны, полное вы­ражение Божественной мысли. Церковь в своих уси­лиях постигнуть истину просто стремится понять мысли Бога после того, как Он их открыл. Она делает это под руководством Святого Духа, Который есть Дух Истины, и в качестве такого гарантирует, что Церковь все больше будет видеть истину как внутренний взаимосвязанный организм. История догмы может и не быть просто хроникой, излагающей внешнюю историю различных церковных догм. Это история органичес­кого роста и внутренней работы ума Церкви и поэтому предполагает довольно связное развитие церковной догмы.

Если бы раньше Церковь двигалась на основании допущения ныне принятого многими, что изменяющиеся условия религиозной жизни постоянно требуют но­вой догмы и что каждая эпоха должна формулировать свою собственную догму, отказываясь от старой и за­меняя ее более подходящей к духовным условиям на­стоящего времени, то было бы совершенно невозможно писать историю догмы в органическом смысле этого слова. Мы должны двигаться на основании допущения, что Церковь, несмотря на печальные заблуждения, ко­торые характеризовали ее поиск Истины и часто вели ее по ошибочным путям, однако, постепенно продвига­лась в своем постижении и формулировке, истины. Мы должны признать, что даже такой огромный религиоз­ный сдвиг, как Реформация, не являлся полным разрывом с доктринальным развитием прошлого. Хотя мно­го ошибок было выявлено и исправлено, реформаторы искали поддержки своих взглядов у Ранних Отцов Церкви и не колебались в принятии некоторых взгля­дов, которые сложились в течение Средневековья. Даже здесь мы видим преемственность мысли.

 

СОДЕРЖАНИЕ ИСТОРИИ ДОГМЫ

 

История догмы имеет дело преимущественно с цер­ковными догмами, но это не значит, что ей не нужно заниматься теми доктринами, которые еще не были и, возможно, никогда и не будут введены в официальные вероучения. Было бы ошибкой предполагать, что исто­рия догмы начинается с Никейского Собора и кончает­ся принятием последнего исторического вероиспове­дания. Для того чтобы описать происхождение самых ранних церковных догм, нужно начать с конца перио­да особого Откровения, изучения Апостольских Отцов. История должна принять во внимание те предвари­тельные формулировки церковных догм, которые про­исходили от богословских дискуссий того времени и встретили довольно единодушное одобрение, хотя и не получили официального церковного утверждения; так­же важно принять во внимание те периферические ис­тины, которые по неизбежности связаны с главной и контролирующей догмой, но не получили церковной санкции; а также и то дальнейшее развитие доктринальной истины, которое указывает вперед и готовит путь для дополнительных формулировок богословс­кой догмы. Так как догма Церкви является не плодом механического конструирования, но, скорее, результа­том естественного роста, изучение истории не может ограничиться вниманием только к ясно определенным результатам, полученным в разное время, но должно рассмотреть также и промежуточные стадии с их на­меками на лучшие и более богатые плоды.

Из этого следует, что история догмы (насколько это касается внешней истории) не может пренебрегать изучением великих доктринальных споров Церкви, которые были родовыми схватками новых догм и часто имели определяющее влияние на их формулировку. Хотя это изучение не всегда назидательно, оно совер­шенно необходимо для правильного понимания про­исхождения церковных догм. В этих спорах различия мнений становились явными и в некоторых случаях порождали различные линии развития, и возникали такие доктринальные формулировки, которые не со­гласовывались с единым сознанием Церкви вообще или же с какой-то конкретной деноминацией. Даже эти отхождения от главной линии мысли важны для истории догмы, так как они часто вели к более ясной и точной формулировке истины.

Однако, хотя история догмы не может игнорировать внешние факты, связанные с развитием догмы, она никогда не должна терять из виду тот факт, что она занимается прежде всего исследованием развитием в богословской мысли в сознании Церкви и должна по­этому отмечать развитие идеи, которая внутренне при­суща Откровению Самого Бога. Гегель и Бауэр сослу­жили добрую службу истории догмы, когда они обра­тили внимание на то, что развитие догмы находится под контролем внутреннего закона, хотя их принцип истолкования не подходит христианской мысли. Мы можем различить определенную логическую необхо­димость в последовательных этапах развития каждой догмы и том порядке, в котором появлялись различные догматические проблемы. В целом можно сказать, что логический порядок, в котором обычно изучается дог­матика, более или менее отражается в истории догмы.

---

Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 388; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!