В) Взгляд Церкви на монтанизм
Монтанисты поставили Церковь в затруднительное положение. С одной стороны, они представляли ортодоксальную позицию против гностических спекуляций и поэтому заслуживали одобрения. И ввиду того что Писание говорит о близости конца света, о великой ценности харизматических даров, особенно пророчества, и о необходимости хранить себя незапятнанным от мира, — нетрудно понять, что многие смотрели на это движение благосклонно. С другой стороны, Церковь следовала верному инстинкту, отвергая монтанизм, особенно за фанатизм, в который он вовлекался, и за то, что свои откровения монтанисты ставили выше тех, что содержались в Новом Завете.
Вопросы для дальнейшего изучения
- Почему Маркиона часто принимают за гностика? Отличие его от них. Какие контрасты преобладают в его учении?
- Какие у него возражения против большинства произведений Нового Завета? Какие произведения Нового Завета Маркион включает в свой канон?
- Чем косвенно обогатилась Церковь, благодаря его учению?
- Какие факторы способствовали подъему монтанизма? Как вы объясняете его аскетизм и подчеркивание особых даров? Как следует отнестись к его провозглашению нового излияния Святого Духа и даров пророчества? Была ли оправдана строгая дисциплина монтанизма?
Литература
- Consult the books on Gnosticism mentioned in the previous chapter for Marcionism.
- Faulkner, Crises in the Early Church, pp. 52—75.
- McGiggert, A History of Christian Thought, I, pp. 149— 174.
- Harnack, History of Dogma, I, pp. 266—286; II, pp.94 — 104.
- Seeberg, History of Doctrines, I, pp.102 —108.
- Fisher, History of Christian Doctrine, pp. 59, 60, 81—83.
IV. АПОЛОГЕТЫ И НАЧАЛО ЦЕРКОВНОГО БОГОСЛОВИЯ
|
|
|
ЗАДАЧА АПОЛОГЕТОВ
Давление снаружи и изнутри побуждало к ясному утверждению и защите истины, и таким образом родилось богословие. Ранние Отцы, которые взялись защищать истину, именно по этой причине называются апологетами. Самые главные из них были Юстин, Татиан, Афинагор и Феофил Антиохский. Они адресовали свои апологии частично правителям, а частично — интеллигентной публике. Их непосредственной целью было — смягчить настроение властей и народа в целом в их отношении к христианству; и они старались делать это, объясняя его истинный характер и опровергая обвинения, возводимые против христиан. Они в особенности старались сделать христианскую религию приемлемой для образованных классов, подчеркивая ее разумность. Имея в виду именно это, они представляли ее как высокую и вернейшую философию и особо подчеркивали великие истины природной религии: Бог, добродетель и бессмертие, и они говорили об этом, как об исполнении всей истины, находящейся как в иудаизме, так и в эллинизме.
Их задача приобрела тройственный характер: защитный, наступательный и созидательный. Они защищали христианство, показывая, что нет никаких оснований для обвинений в адрес его сторонников, что приписываемое им агрессивное поведение совершенно несовместимо с духом и предписаниями Евангелия и что характер и жизнь исповедующих христианскую веру отличались нравственной чистотой.
|
|
|
Не довольствуясь одной лишь защитой, они и нападали на своих оппонентов. Они обвиняли иудеев в законничестве, которое упустило из виду многое из того, что было в законе типичного и предвозвещающего, и в то же время представляло его временные элементы как постоянные, и к тому же — со слепотой, которая не давала им увидеть, что Иисус был мессией, обещанным пророками, следовательно, исполнившим закон.
Больше того, в своем нападении на язычество они показывали негодный, абсурдный и безнравственный характер языческой религии, и особенно учения о богах, по сравнению с учениями о единстве Бога, Его всеобъемлющем Провидении, Его моральном правлении и будущей жизни. Тациан ничего или очень мало доброго видел в греческой философии, а Юстин признавал в ней элемент истины, который он приписывал Логосу. Общей чертой в их писаниях является переплетение общего и особого откровения.
|
|
|
Наконец, они также чувствовали себя обязанными утвердить характер христианства как положительного откровения Бога. Показывая реальность этого откровения, они опирались, главным образом, на аргументы в пророчестве, но также, хотя и в меньшей степени, на доказательность чудес. Они постоянно указывали на замечательное распространение христианской религии, несмотря на все сопротивление, а также на изменение характера и жизни ее исповедников.
Утверждая доктринальное содержание Божественного откровения, апологеты не всегда ясно видели различия между общим и особым откровением, и часто им не удавалось видеть различия между тем, что является продуктом человеческого ума и что открыто сверхъестественно. Это происходило оттого, что они воспринимали христианство слишком как философию, хотя и как единственно истинную философию, высшую среди всех других философий, потому что она основана на откровении. Гарнак говорит: «Христианство — это философия и откровение. Таков тезис каждого апологета, от Аристида до Минуция Феликса». Они рассматривали христианство как философию, потому что оно содержит рациональный элемент и удовлетворительно отвечает на вопросы, которые интересуют всех истинных философов; но также они рассматривали христианство как прямую антитезу философии, потому что оно свободно от всех человеческих мнений и понятий, что исходя из сверхъестественного откровения.
|
|
|
Они представляли Бога как Самосуществующего, Неизменного и Вечного, Который является первопричиной существования мира, но из-за Своей уникальности и совершенства может быть описан только в отрицательных терминах. Они едва ли продвинулись далее идеи Божественного Существа как Сущего или Существа без каких-либо качеств. Говоря о Сыне, они предпочитали использовать слово-термин «Логос», несомненно, потому, что это был общепринятый философский термин и поэтому он был понятен культурным классам. В то же время его использование показывает, что внимание Церкви было сосредоточено на Божественном и Превознесенном Христе более, чем на человеке Иисусе. У апологетов не было библейской концепции Логоса, но нечто, напоминающее концепцию Филона. Для них Логос, вечно существовавший в Боге, был просто Божественным Разумом, без личного существования. Однако, имея в виду сотворение мира, Бог произвел Логос из Своего собственного существа и таким образом дал Ему личное существование. В существе своем Логос остается идентичным Богу, но ввиду Своего происхождения как личности, Он может быть назван творением. Короче говоря, Христос есть Божественный разум, присущий Богу, Которому Бог дал отдельное существование и через Которого Он открыл Себя. «Как Божественный разум, — говорит Сиберг, — Он действовал не только при сотворении мира и в Ветхом Завете, но также в мудрецах языческого мира». Нужно отметить особенно, что Логос апологетов, в отличие от философского Логоса, имел независимую личность.
Логос стал человеком, восприняв действительную человеческую природу, состоящую из тела и души. Однако Он не был обычным человеком, но человеком и Богом, хотя Его Божественность была скрыта. Отсюда, не просто человек, но Сын Божий висел на кресте. Главное ударение делается на том, что Он стал учителем человечества, каковым Он себя уже показал до воплощения. Основное содержание Его учения — это идеи об одном Боге, новом законе, требующем добродетельной жизни, бессмертии, особенно — воскресении, несущем с собой вознаграждения и наказания. Так как Бог создал человека свободным, у последнего есть способность исполнять требования Бога. Благодать состоит только в откровении доктрины и закона. Страдания Христа представляются вряд ли необходимыми, разве только как исполнение ветхозаветного пророчества. Однако апологеты настаивают на реальности и великом значении этих страданий: через них человек получил прощение грехов и освобождение от греха и дьявола.
Апологеты представляют происхождение или источник новой жизни как-то дуалистически. Иногда кажется, что новая жизнь полностью зависит от свободного выбора человека, а затем кажется, что она полностью зависит от свободной милости Божьей. Крещение находится в тесной связи с возрождением и отмечает начало новой жизни. Церковь состоит из людей Божьих, истинного Израиля и Божьего первосвященнического поколения, она характеризуется строгой нравственностью, святой любовью, готовностью страдать с радостью. Апологеты твердо верили в воскресение мертвых, но среди них были некоторые различия мнений о существенном бессмертии души. Татиан и Феофил рассматривали бессмертие как вознаграждение для праведных и наказание для нечестивых, и Юстин, похоже, разделял этот взгляд. В их описаниях благословенности будущего тысячелетнее Царство иногда играет свою роль (Юстин).
Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 213; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!