Предтечи истинного христианства

Истинно, только в древности

мы должны искать истоки всего

(3, т. 1, 93).

 

В разнообразной литературе связанной с исследованием дохристианского периода мы можем найти многочисленные указания на разного рода секты истинно христианского толка в виде общин ессеев, эвионитов (эбионитов), терапевтов, назареев и т. п., которые образовались на территории Палестины, или сопредельных с ней государств, якобы в 1-2 веках до н. э. Странная логика у этих исследователей. Если, например, любая из этих общин упоминается в истории какого-либо народа или государства в таком-то веке, или тысячелетии, значит, это должно говорить о времени её зарождения, появления или создания. Я позволю себе усомниться в подобных утверждениях, ибо образование в Палестине общин в лице ессеев, назареев и др. надо, на мой взгляд, относить на несколько веков, если не тысячелетий, назад; и вот почему.

В предыдущем разделе говорилось о том, что религиозная доктрина И. Христа не была создана им самим. В этом не было никакой необходимости, ибо религия древней Мудрости Востока существовала многие тысячи, если не десятки тысяч, лет ранее, у древних русичей (арийцев) Гипербореи. Она была принесена ими во времена всемирного потопа в Северную Индию в виде Ведизма, откуда и стала распространяться по всей Азии вплоть до Европы. Поэтому появление предтечей истинного, но не папистского, «христианства» – как религии древней Мудрости – в Палестине, надо рассматривать через призму расселения древних арийцев из Северной Индии по всем направлениям, и особенно на Запад вплоть до Палестины, Эфиопии и т. д.

Если обратиться к истории и проанализировать события связанные с громадными переселениями народов – гунны, готы,

галлы, вандалы, булгары, скифы, аланы и др., а до них, тысячелетиями ранее – индийские арийцы, шумеры, аккадийцы, халдеи, гиксосы и иже с ними, то можно легко прийти к заключению, что все эти массовые перемещения людей, по большей части, происходили с Востока на Запад, но никак не наоборот. Частные случаи, особенно связанные с войнами, – не в счёт.

Ранее было показано, что когда во время всемирного потопа древние русичи (арийцы), вынуждены были переселиться в Северную Индию, они, очевидно, встретили там определённое сопротивление со стороны местного населения. С другой – как бы не была плодородна земля Индии, она не могла прокормить огромное количество пришельцев. В этих условиях, борясь за выживание, арии стали перемещаться на Запад строя новые города и заселяя их, или покоряя старые и смешиваясь с коренными народами современного Афганистана, Пакистана, Персии, Месопотамии, Армении, Малой Азии, Палестины и т. д.

Я полностью разделяю точку зрения г-жи Е. П. Блаватской, которая в своих трудах доказывает, что древние арии, аккадийцы, персы, халдеи, палестинцы и т. п. все пришли на Запад с Востока. В доказательство своей точки зрения, она, ссылается на мнение и утверждение профессора Альбрехта Мюллера:

 

Введение в употребление бронзовых изделий в Европе можно приписывать великой расе пришельцев из Азии около 6000 лет тому назад; пришельцев звали ариями или арийцами (3, т. 2, с. 281).

Халдейский Солнечный Бог Митра назывался «Тройственным», и халдейская идея тройственности была учением аккадийцев, которые сами принадлежали к расе, которая была первой породившей метафизическую тройственность. Согласно Раулинсону, халдеи были аккадийским племенем, которое жило в Вавилонии с самого начала (3, т. 3, с. 61).

Точнее – с момента переселения ариев, освоения ими Месо потамии и построения Вавилона – города Солнца (Бабела).

 

Бабел, Арах и Аккад – это имена Солнца (3, т. 3, с. 63).

Отсюда и Вавилон, как Вавел (Бабел) он – город Солнца названный в честь Единого Бога=Света (Солнца)=Отца.

 

Эти аккадийцы наставляли вавилонян в Мистериях и научили их жреческому языку, или языку Мистерий. Но тогда аккадийцы были просто племенем индусских браминов, которых теперь называют арийцами, а их родным языком был санскрит Вед (3, т. 3, с.61).

Так случилось, что Вавилония оказалась расположенной на пути великого потока самой ранней индусской эмиграции, и вавилоняне стали первым народом, извлекшим из этого пользу (3, т. 3, с.63).

Освоив Месопотамию и расселившись в её пределах, разросшийся со временем этнос ариев (аккадийцы, халдеи) в поисках новых мест продолжали свой тысячелетний путь великого потока самой ранней индусской эмиграции на Запад по двум причинам. Первое – изыскание новых мест для проживания, и, второе – миссионерская деятельность с целью просвещения антидуховных народов Запада и распространения религии древней мудрости Востока.

Первая причина и привела со временем индийских ариев, названных впоследствии ессеями или терапевтами за их прекрасное знание природы, лечебных свойств растений и лечение ими, в Палестину, в места библейского Ханаана, который и стал за многие века и тысячелетия до появления там израильтян новой родиной для переселенцев. Именно с ними, этими индусскими ариями, ставшими со временем коренными жителями Палестины, и вели непримиримую борьбу, непрекращающуюся до сих пор, израильтяне. В результате многочисленных и жестоких со стороны израильтян войн, и непримиримой вражды на религиозной основе, большая часть индийских ариев=ессеев вынуждена была покинуть пределы Палестины, перебравшись в Сирию, Египет (терапевты), или вновь вернуться в Месопотамию – район Басры. И только незначительная их часть – несколько тысяч, осталась в Палестине, в основном на побережье Мёртвого моря, в окрестностях Кумрана, или рассеялась отдельными общинами по Палестине.

 

Они (ессеи) не имеют своего отдельного города, а живут везде большими общинами (21, с.151).

В пользу того, что до появления в Ханаане евреев коренным населением Палестины были индийские арии, говорит тот факт, что само название Палестина – чисто индийское. Многие историки и т. н. исследователи раннего христианства, бездумно подпевая, намеренно неверному толкованию слова Палестина, со стороны евреев, связывают образование этого слова с каким-то народом этой страны – филистимлянами, по-еврейски – пелиштим. Отсюда, мол, и Палестина. Однако это в корне не верно. Скорее всего, это сделано евреями намеренно, чтобы скрыть факт того, кто на самом деле являлся коренным народом этой страны. Не слово Палестина образовалось от слова филистимляне а, наоборот, филистимляне с течением веков стали так называться по названию их местожительства – Палестины.

Г-жа Е. П. Блаватская, чётко и ясно показала в своих трудах, что слово Палестина образовалось от Пали-стан.

Пали – это название индийских пастухов=скотоводов вкупе с их разновидностью одного из индийских языков – пали.

Что касается второго составляющего – стан, то это слово не потеряло своего значения даже до наших дней.

Стан– это стоянка, становище, стойбище, лагерь, территория и т. п., называйте, как хотите.

Так что Пали-стан=Палестина, это стоянка или территория индийских пастухов-скотовдов, нашедших в далёкие времена для себя и своего скота прекрасное место вдоль побережья Средиземного моря за многие тысячелетия до прихода в Палестину евреев из Вавилона.

 

До тех пор, пока происхождение гиксосов по-настоящему не установлено, мы ничего определённого не можем узнать об израильском народе, который сознательно или несознательно путал свою хронологию и происхождение. Но если бы можно было доказать, что гиксосы были Палийскими овечьими пастухами Индии, которые частично перекочевали на Восток и пришли от кочующих арийских племён Индии, тогда, возможно, этим можно было бы объяснить, почему библейские мифы так перепутались с арийскими и азиатскими богами мистерий (3, т. 2. с. 315).

 

Что касается второй причины перемещения индийских ариев на Восток, в виде миссионерской деятельности с целью просвещения антидуховного Запада и распространения религии древней Мудрости Востока, то с этим связаны не массовые перемещения людей, а, скорее всего, единичные или групповые. Это можно проследить на примере индийских миссионеров в лице Орфея и Геркулеса (Геракла).

 

За исключением нескольких беспристрастных археологов, которые находят непосредственные буддийские элементы в гностицизме, как и во всех этих ранних просуществовавших лишь краткое время, христианских сектах, – мы знаем очень мало исследователей, которые, говоря о первоначальном христианстве, придавали бы этому вопросу должное значение. Разве мы не знаем, что уже в дни Платона были «брахманы» – читайте: буддисты, саманеяне, шаманы или шаманские миссионеры в Греции, и что они одно время наводнили всю страну? Разве Плиний не показывает их обосновавшимися на берегах Мёртвого моря на протяжении «тысячелетий»? (3, т. 3, с. 384).

Поэтому нет ничего удивительного в том, что Орфей (Орфос – по-гречески смуглый), или Геркулес – солнечный бог были в Греции миссионерами религии древней Мудрости – индийского Ведизма, пришедшие или непосредственно с Духовного Востока, или из соседней Палестины в лице назореев – странствующих апостолов.

 

И Геркулес и Баладева [брат Кришны – 4, т. 3, с.330] оба страстные, горячего нрава, и оба славились красотою своей белой [читай: арийской] кожи (4, т. 3, с. 331).

Система чистейшей нравственности и сурового аскетизма, провозглашённых в учениях Орфея, которых так строго придерживались его приверженцы, несовместима со сладострастием и грубой безнравственностью популярных обрядов.

Эти традиции указывают на Орфея как на принёсшего свои доктрины из Индии, как на того, чья религия была той же, что и у древнейших магов, следовательно, – той, к которой принадлежали посвящённые всех стран, начиная с Моисея, «сынов пророков» и аскетических назаров … до ессеев (3, т. 3, с.157).

Ессеи.

Ессеи. – От Аса – «целитель». По словам Плиния1, – секта иудеев, [точнее: не иудеев, а ессеев=ариев] жившая вблизи Мёртвого моря [Кумран] тысячи лет назад. У них было много буддийских идей. Евсевий и за ним Де Квинси заявляли, что они то же самое, что и ранние христиане, что более вероятно. Обращение «брат», применявшееся в начальной христианской Церкви, было ессианское. (3, т. 1, с. 37).

Было бы странно, если бы у бывших индийцев, не было бы буддийских идей. Такому учёному-энциклопедисту как Плиний Старший не верить нельзя. О многовековом и даже многотысячелетнем пребывании в Палестине индийских ариев с их буддийскими идеями и их непримиримой вражде с израильтянами говорит сам еврей, историк Иосиф Флавий:

 

С другой же стороны, он [Моисей] хотел по возможности скрыть свой уход [из Египта] от палестинцев, так как они были издавна во вражде с евреями, а страна их [Палестина] близко примыкала к границам Египта (21, Кн. 15-3).

О том, что ессеи, как и назареи, являлись прямыми потомками индийских ариев говорит тот факт, что ессеи были хорошими ясновидцами, а, следовательно, и пророками. Об этом факте говорит Иосиф Флавий

 

сам принадлежащий к философской школе фарисеев, а также одно время бывший ессеем и хорошо изучивший жизнь их и всё их мировоззрение (21, Кн.13, Гл.5, комментарий).

В своих Иудейских древностях он описывает исторический факт, когда некий ессеянин по имени Манаим (Менахем)…предсказал ему [Ироду], что он будет царём иудейским.

Ирод Великий, принадлежавший к простому классу, да к тому же будучи не евреем, а идумеянином, этому пророчеству не поверил. Став царем, Ирод велел найти Манаима,

 

обласкал старика и отпустил его и с тех пор в честь его относился всегда с уважением к ессеям (21, Кн. 15, Гл.10/4).

Такая способность к ясновидению у индийских ариев имела место быть с древнейших времён. Только у них имелась такая дисциплина как «гупта-видья», изучив которую и, набравшись соответствующего опыта, человек становился ясновидцем, а, значит, и пророком. Недаром для изучения этой дисциплины стремились попасть в Индию Пифагор, Демокрит, Иисус, Аполлоний Тианский, Плотин и многие другие. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Иисус, длительное время проведший в Индии и изучивший эту дисциплину был хорошим ясновидцем. Он прекрасно видел и знал всё, что будет представлять собой католическая Церковь, какие зверства в лице Инквизиции она будет творить, и какой конец ей будет уготован Г. Богом. Что и показано Им через евангелистов и через Откровение Его любимого ученика – ап. Иоанна Богослова в Новом Завете.

Несмотря на то, что часть ессеев продолжала жить в Иудее, их религиозные убеждения, уходившие своими корнями в глубины исключительно духовной религии древней Мудрости – индийский Ведизм, были крайне антагонистичны, в религиозно-духовном отношении, иудаизму – личной религии «атеистов» саддукеев придуманной ими для удовлетворения своих нужд и потребностей. Религии, в основе которой было почитание персонального бога евреев Яхве (Иегова), обитавшего, надо полагать, не иже еси на небеси, а в ковчеге Завета.

Что касается общинного устройства жизни ессеев – основной массы предтечи христиан, то их название одни связывают с сирийским словом «chase» (еврейское: chasid= «хасид»), что значит благочестивый, набожный и т. п. Другие со словом «acij», что по-армейски означает святые или слуги божьи. Сами себя (или другие их) ессеи называли бедняками или нищими; подчёркивая тем самым своё крайне негативное отношение к богатству. Именно поэтому со стороны их называли эвионитами (эбонитами), что в переводе означает – нищие. В самом деле, они жили за счёт натурального хозяйства, ничего не продавали и не покупали, поскольку, как и Иисус ненавидели торговлю, и старались даже в вещах обходиться тем, что характеризуется словами – что Бог послал.

Кроме того, они называли свои общины такими терминами как:

1) Завет, Новый Завет, Новый Союз – как новый истинно христианский Завет или Союз с Г. Богом=Светом, через понимание Его Сущности и представлении о Царствии Небесном. Эти названия представляли собой антипод старому Завету, заключённому между народом Израиля и их личным богом Яхве в виде Законов (Заповедей) Моисея. Закон, который к началу новой эры извращённый не в меру ретивыми толкователями его в лице «атеистов» саддукеев и книжников, потерял актуальность и ставший основой еврейского духовного рабства; о чём говорит ап. Павел в своём Послании к Евреям.

2)Сынами света – как противопоставление нечестивым сынам тьмы, в окружении которых они находились. Они были воистину сынами света, то есть сынами Бога, поскольку Бог есть Свет, и нет в Нём никакой тьмы (Ин. 1:5).

3) Со стороны их называли терапевтами (ессейская община Египта), как в прямом, так и переносном смыслах.

В прямом: в силу того, что арамейское слово

 

«ассайя» («assaja»), или древнегреческое «ессеной» созвучные со словом «ессей», обозначали человека, занимавшегося целительством» (Л. Гарднер).

Ничего удивительного в этом нет. Все прекрасно знают, что индийцы с древнейших времён и до наших дней хорошо знали (ют) законы природы, лечебные свойства растений и всегда использовали (ют) их для лечебных целей.

 

Возможно, что именно в силу того, что индийские арии были хорошими врачевателями, прозвище «ессей» – врач, лекарь, с течением времени и стало их общинным названием.

Например: евангелист

 

Лука, который [в Антиохии] был врачом, в сирийских текстах назван Асайа, т. е. ессаин или ессей (3, т. 3, с. 173).

В переносном: приобщая людей пришедших в их общину и желающих стать их членами к Всевышнему, развивая в них самые наилучшие человеческие качества, ессеи тем самым как бы вылечивали их от мирской скверны, или, как они сами говорили – от людской кривды.

 

Они презирают богатство, и достойно удивления у них общность имущества, ибо среди них нет ни одного, который был бы богаче другого. По существующему у них правилу, всякий, присоединяющийся к секте, должен уступить своё состояние общине; а потому у них нигде нельзя видеть ни крайней нужды, ни блестящего богатства – все как братья владеют одним общим состоянием, образующимся от соединения в одно целое отдельных имуществ каждого из них

Друг другу они ничего не продают и друг у друга ничего не покупают, а каждый из своего даёт другому то, что тому нужно, равно как получает у товарища всё, в чём сам нуждается; даже без всякой взаимной услуги каждый может требовать необходимого от кого ему угодно (21, с.151-2).

Точно такое же положение дел мы можем наблюдать и в жизни иерусалимской общины св. Апостолов:

 

Все же верующие были вместе и имели всё общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого (Дн. 2:44,5).

 

Это лишний раз подтверждает мнение о том, что св. Апостолы, как и их Учитель – И. Христос все были ессеями, или назареями, полностью посвятившими себя служению Г. Богу.

 

Иосиф Флавий и Филон Иудей достаточно описали эту секту [ессеев], чтобы не оставить в наших умах никаких сомнений, что Назарейский Реформатор [И. Христос] после того какполучил образование в их обителях в пустыне и был надлежащим образом посвящён в Мистерии предпочёл свободную и независимую жизнь кочующего назарея (3, т. 3, с. 173).

Все они исповедовали ессеизм (вариант буддизма) как религию древней Мудрости, уходившей своими корнями в Ведизм индийских ариев. Даже потеряв своего Учителя, св. Апостолы и их ученики продолжали жить по тем же правилам, законам и обычаям коммунистического строя, которые были установлены ранее и существовали задолго до них в таких же общинах ессеев.

 

Ессеи не признавали неоспоримой власти высшего иерусалимского духовенства и развращённых господствующих слоёв, ибо, согласно убеждениям этих людей, ставшим впоследствии преобладающим взглядом христиан, клир и власть имущие нарушили торжественный «союз», заключённый еврейской нацией со своим исключительным, требовательным и ревнивым богом Яхве (18, с. 17, сноска),

которые осквернили, по их мнению, иерусалимский храм тем, что превратили его в скопище богатств, как своего рода банк, а значит – в обитель Мамоны.

 

Храмовый культ [в виде бездуховного ритуализма] стал, по мнению кумранитов [кумранских ессеев], нечестивым настолько, что кумранские общинники не желали осквернять себя посещением этогохрама (11, с. 213).

В их, саддукеях, изуродованном сознании не было места той простой истине, что настоящим местопребыванием Г. Бога является Душа любого человека, а не какие-либо каменные или деревянные строения. Именно поэтому у ессеев, как до этого у персов или греков, никогда не было не только храмов, но даже переносных скиний, по типу еврейских.

В отличие от иудеев, ессеи считали и признавали Высшей Властью только Власть Г. Бога, в лице своего Духовного лидера – Учителя Праведности, которого уважали и преклонялись перед его Духовным Величием.

 

После Бога они больше всего благоговеют перед именем Законодателя [Учителя Праведности] (21, с.154).

Их религиозное сознание, просвещённое Учителем Праведности не носило, да и не могло носить отпечаток тьмы невежества. Именно поэтому они имели совершенно иное представление о некоторых догматических формулах, преобладающих в сознании современных христиан. Например, в свитках кумранских ессеев ничего нельзя найти и прочитать о:

1) непорочном зачатии;

2) пожизненном состоянии девственности у любой матери;

3) спасении человеком (на примере И. Христа) любого другого человека от посмертного воздаяния за совершённые на Земле грехи;

4) воскресении – в прямом смысле на 3-ий или любой другой день, и т. д. и т. п., чем так обильно напичкано полностью зомбированное и изуродованное сознание современных сынов тьмы – ортодоксальных христиан.

 

Желающий присоединиться к этой секте…даёт своим собратьям страшную клятву в том, что он будет почитать Бога, исполнять свои обязанности по отношению к людям, никому ни по собственному побуждению, ни по приказанию не причинит зла, ненавидеть всегда несправедливых и защищать правых… Дальше он вменяет себе в обязанность говорить всегда правду, разоблачать лжецов, содержать в чистоте руки от воровства и совесть от нечестной наживы… (21, с.153).

 

Пифагорейцы и Ессеи считали, что, прикасаясь к деньгам, они[в отличие от евреев среди которых они жили и для которых деньги – наивысшее счастье и объект страстного вожделения] оскверняют свои руки(3, т. 2, с. 224).

 

Такова была их духовно-нравственная чистота. Поскольку ессеи жили в общинах, свободных во всех отношениях от эксплуатации человека человеком, то рабство, или какое-либо иное закабаление, например через ростовщичество, они рассматривали как самое подлое и мерзкое действо в отношении людей и считали его преступлением против человеческого братства, в котором они пребывали.

 

У них нет рабов, все они свободны и работают друг на друга. Они думают, что рабовладение не только несправедливо и неблагочестиво, но и Безбожно, что оно нарушает законы природы, которая создала всех равными…как братьев (Филон Иудей).

Чего не скажешь о наших, так называемых учителях справедливости в лице христианских – католицизма и православия – Пастухов в недавнем прошлом нещадно эксплуатировавших овец стада Христова, хотя бы через десятину, вопреки всяким Заповедям И. Христа, нисколько не считая сие безбожным. Они презирали чувственные удовольствия, ибо считали, что Путь к Г. Богу=Свету несовместим с подобного рода проявлениями низменных страстей.

 

Чувственных наслаждений они избегают как греха и почитают величайшей добродетелью умеренность и поборение страстей (21, с. 151).

Ессеи, в принципе, не игнорировали Заветы (Заповеди) библейского Моисея в том нравственном виде, смысле и значении, в каком они были написаны Ездрой (автор Библии). С другой стороны они не переносили жертвоприношений, а посему отвергали эту процедуру как таковую. По их религиозным убеждениям Дух Святости (одухотворённости) к которому они стремились, был важнее и дороже, чем принесение жертвы Г. Богу в виде сожжения или убиения животного. Именно по этой причине ессеи, как и И. Христос, выросший среди них, игнорировали Пасху (Песах) в канун которой производилось обязательное ритуальное заклание агнцев (ягнят).

 

Назареи.

В разнообразной литературе касающейся раннего христианства, мы можем найти многочисленные указания на секты или общины назареев, по типу ессеев, но о местонахождении этих общин никто не может сказать ни слова. Говоря о назареях, всегда имеют в виду Иудею. Это и понятно, так как никаких общин назареев, как таковых, по сути дела не было.

Назареи, на мой взгляд, не хотели, – поскольку в этом не было никакой необходимости, составлять отдельные общины, так как назареи, по своей сути, были кочующими священниками, духовными лидерами и наставниками, всецело посвятившими себя служению Г. Богу. В эпоху раннего христианства мы находим их в лице странствующих апостолов, пророков и проповедников, которые, переходя из одной христианской общины в другую, просвещали людей в духовном отношении, отвращали их от религиозного невежества и приобщали к религии древней Мудрости. То же самое было и в дохристосовские времена.

Назареи, по-моему, и не только, мнению вышли из среды ессеев. Все они были ранее членами ессейских общин. Как отмечалось ранее, ессеи посылали своих наиболее грамотных, одарённых, наделённых харизмой общинников в Египет – для обучения у жрецов Гелиополя. Затем в Персию, или саму Индию, с целью более глубокого изучения и усовершенствования религии древней Мудрости; как осознания ими Духовной Сущности Бытия, поиска Вечной Истины и познания тайн Божества; что позволяло им со временем стать Посвящёнными в Суть Г. Бога=Света=Отца. Такими Посвящёнными в многочисленных общинах ессеев и были назареи, которых очень многие исследователи раннего христианства представляют как отдельно существовавшие общины или секты. Да, у них был свой Кодекс, с этим никто не спорит, но это ровным счётом ничего не говорит об их общинности, а только об общих религиозно-духовных воззрениях, возведённых в ранг Учения.

Слово назарей, как утверждают многие исследователи, якобы образуется от еврейского слова назар, что означает охранять, беречь, хранить. С этим невозможно согласиться, ибо  у Апостола Филиппа есть несколько иное мнение. Он утверждает, что назарей (назарянин) образуется от слова Назара, что значит Истина (=Г. Бог):

 

Назарянин – (тот, кто)от истины. (Еван. ап. Филиппа стих 47),

но только не от города Назарет, как это вдалбливают нам церковники вот уже почти 1700 лет.

Все эти определения означают только одно – назареи были строгими хранителями Великих Истин, особых правил, обычаев, традиций как пифагорейцы или Посвящённые. На мой взгляд, именно назареи стояли во главе ессейских общин, которых последние называли Учителями Праведности или Справедливости, избирая их из своей среды как наиболее наученных в религии древней Мудрости. Впоследствии в слово назарей поклонники и последователи Учителя Праведности вкладывали значение чистый, святой (А. Донини) и даже Посвящённый в Суть Г. Бога. Последнее подтверждается записками кумранских ессеев, найденных в районе Мёртвого моря, в которых говорится, что Учитель Праведности (собирательный образ, одним из которых был И. Христос), знал Истину непосредственно из Уст Г. Бога. Слово назарей символизировавшее собой человека Посвящённого в Великие Духовные Истины, восходит к далёким традициям библейской древности

 

И сказал Господь Моисею говоря: объяви сынам Израилевым и скажи им: если мужчина или женщина решиться дать обет назарейства, чтобы посвятить себя в Назареи Господу, то он должен воздерживаться от вина и крепкого напитка…во все дни обета назарейства его бритва не должна касаться головы его…потому что Посвящение Богу на главе его. (Числа, 6:2-21).

 

Таким назареем в библейские времена был Самсон, вся сила которого была в его волосах, которых он никогда не стриг. Но самым Великим, по своей Сути, Назареем, всецело посвятившим себя Г. Богу=Свету, был самый Главный Назарей Иудеи – Иисус Христос. Выросший среди ессеев, он всецело принял их религиозные воззрения, а впоследствии закаливший себя в Духе у Египетских жрецов Гелиополя, в Персии и Индии, стал в их среде очередным Учителем Праведности – их первосвященником.

Если мы обратимся к произведениям раннехристианской литературы, то в них И. Христос везде предстаёт пред нами как назарей; начиная от Его ближайшего окружения и до критиков христианства.

* Апостол Павел:

 

Я упал на землю и услышал голос, говоривший мне: Савл, Савл! Что ты гонишь Меня? Я отвечал: кто Ты Господи? Он сказал мне: Я Иисус Назорей, которого ты гонишь (Дн.,22:8).

* Иудеи, забрасывавшие камнями Стефана – одного из семи дьяконов Иерусалимской общины, первомученика за веру Христову.

Ибо мы слышали, как он [Стефан] говорил, что Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые передал нам Моисей (Дн., 6:14).

* И. Христа называли назареем не только Апостолы, или Его ближайшее окружение, но и весь народ Иудеи:

 

Когда же подходил Он к Иерихону, один слепой сидел у дороги, прося милостыню; И услышав, что мимо него проходит народ, спросил: что это такое? Ему сказали, что Иисус Назарей идёт (Лк.,18:35-7).

* Отряду воинов и служителей Иерусалимской Церкви, посланных синедрионом, приказывают арестовать Иисуса Назарея:

Иисус же, зная всё что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете? Ему ответили: Иисуса Назарея. Иисус говорит им: Это Я (Ин. 18:4-5).

 

* Иисуса называли назареем даже такие критики христианства как Цельс:

 

Между тем сын его [Г. Бога], Назорей, учит наоборот (51, с. 318).

* Или император Юлиан:

 

То же говорят бывшие после него [Моисея] пророки, и Иисус Назорей (51, с.405).

 

* В том, что И. Христос был Назареем, не усомнился даже римский прокуратор Иудеи Понтий Пилат:

 

Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте: Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский (Ин. 19:19).

 

Другими словами, И Христос был назареем буквально для всех, но только не для отцов христианской Церкви, и, в первую очередь, для её Вождей. Для них он не мог быть таковым.

 

Течение назареев процветало в Двуречье, на востоке Сирии, в Малой и Юго-Западной Азии. Их вероучение, оторванное от профанированного римского христианства, было ближе любых других конфессиональных концепций к изначальной идее Иисуса. И зиждилось оно, по сути своей, скорее на индуизме, чем на идолопоклонническом почитании солнца или иных мистических культах.

По существу, назареи являлись самыми истинными христианами всего христианского мира.

 Их подход к Святой Троице был предельно прост: Бог оставался Богом, а Иисус являл из себя человека – наследного Мессию и потомка Давидова из рода человеческого. Взгляд их на данный вопрос был однозначно определённым, и, кроме того,

 назареи совершенно не приемлели утверждение о том, что мать Иисуса Мария была в физиологическом отношении девственницей (12, с. 186).

Для Иерархов христианства Иисус не мог быть Назареем. Признать Его таковым, значит, надо было признать и осуществлять на деле Его коммунистический образ жизни, который Он проповедовал, и который осуществлял на деле ап. Павел в организованных им христианских общинах. Значит, надо было претворять в жизнь соответствующие назарейскому учению Его религиозные воззрения, идеи, убеждения, которые, в таком случае, должны были лечь в основу Символа веры. Но сделать этого они уже не могли, так как их меркантильные устремления ещё на заре христианства вошли в противоречие с назарейской доктриной Иисуса. Поэтому на Никейском (325 г.) соборе они придумали свой, персональный, только им одним угодный Символ веры, где нет, не только ни одного слова, но даже присутствия духа И. Христа. Значит, надо было каким-то образом отделаться от Назарея, или завуалировать его, заменив каким-нибудь подходящим, хотя бы фонетически (по звучанию) словом. Что они и сделали, найдя пресловутый город Назарет.

Страстно желая переиначить Назарея в Назарет, церковники не нашли ничего глупее, как вписать в Евангелие от Матфея следующие строки:

 

И пришед поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется речённое чрез пророка, что Он Назореем наречётся (Мф. 2:23).

 

Во-первых, слово назарей (назарянин) никоим образом нельзя этимологически образовать от слова назарет, и это должны знать церковники, если они не хотят показать себя литературными профанами и филологическими невеждами.

Во-вторых, что самое главное, вызывает глубокое сомнение само существование в Палестине города Назарет в дохристосовские и христосовские времена. Слово Назарет, как название города Иудеи, примерно до середины первого тысячелетия не упоминалось нигде; не только ни в одном произведении раннехристианской литературы, но нет его даже в библии, где почти все города Израиля, в связи с многочисленными проходившими там событиями упоминаются (повторяются) порой по несколько раз. О Назарете ничего не говорится в еврейском Талмуде. О нём ничего не знает иудейский историк, сам по национальности еврей, автор Иудейских древностей и Иудейской войны Иосиф Флавий, досконально описавший всю Иудею; а также все, подобные ему, писатели, религиозные философы и историки древности.

 

По правде говоря, само существование Назарета во времена жизни Иисуса является спорным вопросом. Город не отмечен ни на одной из карт тех лет; он не упомянут, ни в каких книгах, документах, летописях или военных хрониках того периода, составленных как римлянами, так и иудеями (12, с. 45).

 

Впервые город Назарет появился из небытия примерно в середине первого тысячелетия, когда христианство стало уже государственной религией; когда был принят Символ веры и окончательно оформлен канон Нового Завета; когда началось массовое паломничество к святым местам усердно пропагандируемое и поощряемое католической Церковью. В этих условиях пресловутый Назарет нужен был ей как воздух. Именно тогда-то его паписты и создали.

 

В Ветхом завете вообще отсутствуют какие-либо упоминания о городе Назарете. Нет ссылок на него ни в Талмуде, ни в «Иудейских древностях». Назарет превратился в место паломничества только в 6 веке от Р. Х. (12, с. 410).

 

Но к тому времени, Евангелия, и труды многих авторов раннехристианской литературы были настолько растиражированы, что изъять из них слово Назарей не представлялось возможным.

Иисус Назарей, как уже было сказано, был самым тесным образом связан с общинами ессеев, с их коммунистическим образом жизни, который проповедовал, а такой образ жизни, в свою очередь, являлся костью в горле ставшему у Власти меркантильному епископату (папизму) Запада (Рим). Епископату, нацелившемуся на эксплуатацию овец стада Христова в виде пресловутой саддукейской десятины и имевшему даже рабов. Значит, надо было в корне изменить духовный образ Иисуса Назарея, заменив его бытовым. Не долго думая, Иерархи католической Церкви вложили, фигурально выражаясь, в руки Иисусу пилу, топор, молоток, гвозди и т. п., обозвали странствующего назарея плотником и заставили в течение 18 лет забвения зарабатывать своеобразные советские трудодни. Ахинея,! которую трудно себе представить, а не только осознать.

 

В современных библиях Иосиф [а вместе с ним и Иисус] описан как «плотник», но это совершенно неправильный перевод. Словом «плотник» было переведено греческое слово «хо-тектон» (производное от семитского «наггар»), что на самом деле означает «мастер» (13, с. 184).

От себя добавлю: не только Мастер, но и Наставник, Учитель (Равви), как звали Иисуса его ученики.

Из вышеизложенного следует что,

1) как ессеи, так и их духовные лидеры (по-современному – богословы) назареи, были истинными предтечами настоящего, Иисусо-Павловского, но не папистского христианства;

2) что ессеи и их лидеры, назареи – потомки индийских ариев, находились в Палестине за многие века, и даже тысячелетия, до появления там евреев.

 

Данлеп, чьи личные исследования, кажется, были вполне успешны в этом направлении, установил, что ессеи, назареи, доситеяне и некоторые другие секты – все существовали до Христа: «Они отвергали удовольствия, презирали богатство, любили один другого и более, чем другие секты, пренебрегали браком, считая победу над страстями добродетелью» (3, т. 3, с. 174).

 

Назарейский реформатор [иудаизма – И. Христос] несомненно, принадлежал к одной из этих [ессейская и назарейская] сект, хотя было бы почти невозможно установить, к которой из них. Но что само по себе, очевидно, так это то, что он проповедовал философию Будды-Шакьямуни. Осуждённые позднейшими пророками, проклинаемые Синедрионом, назары…тайно, если не явно, преследовались ортодоксальной синагогой (3, т. 3, с. 160).

Совершенно верно! Иначе не могло и быть. Ибо религиозные воззрения ессеев и назареев, основанные на принципах религии древней Мудрости – индийском Ведизме (философия Будды-Шакьямуни), их коммунистический образ жизни, любовь к ближнему, презрение к богатству, проявление Добродетели и Милосердия в общественной жизни, поклонение Единому Г. Богу =Свету=Отцу, что иже еси на небеси, а не антропоморфному Яхве, в корне противоречили меркантильному стремлению к Власти и Богатству первосвященников

 

Назары или пророки, так же, как и назареи, были антивакхической кастой постольку, поскольку совместно со всеми посвящёнными пророками они придерживались духа символических религий и проявляли сильное сопротивление идолопоклонным и экзотерическим обрядам служения мёртвой букве. Отсюда возникали частые забрасывания камнями пророков населением под водительством тех жрецов, которые создавали себе доходную жизнь благодаря народному суеверию (3, т. 3, с. 156).

Как было показано, предтечи истинного, но не папистского, христианства –

 ессеи, назареи и т. п., были потомками древних ариев,

носителями буддийских идей, распространявших по всему миру великую религию древней Мудрости – Ведизм. Являясь белой вороной в чёрной стае развращённого богатством «безбожного» саддукейства, они вынуждены были скрывать свои религиозные убеждения в тайных общинах.

 

Страх профанации священных тайн вынуждал их искать убежища в герметических братствах, позднее ставших известными под названием ессеев (3, т. 1, с. 72).

Религиозно-общественное устройство жизни ессеев «даёт им [историкам] повод к очень глубокомысленным рассуждениям о происхождении

 ессейства от парсизма, или буддизма, или пифагореизма, или других измов» (25, с. 295-6).

 

Что касается религиозных идей пифагореизма, то здесь, не ессеи многое переняли от пифагорейцев, а, наоборот, скорее пифагорейцы, очень многое переняли из тайной доктрины последних.

Если мы должны считать евангелия содержащими истину, то Христос верил в метемпсихоз или перевоплощение, – как и эти же ессеи, которые, как мы видим, были пифагорейцами по всем своим доктринам и привычкам. Ямблих утверждает, что Самосский философ [Пифагор] провёл некоторое время на горе Кармел с ними (3, т. 3, с. 174).

Нет ничего удивительного в том, что ессеи, назареи, пифагорейцы, а впоследствии – неоплатоники, гностики и т. п., все они имели духовное родство, ибо были приверженцами и носителями религии древней Мудрости – арийского Ведизма.

 

После девятнадцати веков принудительного удаления из канонических книг каждой фразы, которая могла бы направить исследователя на правильныё путь, стало очень трудно доказать – так, чтобы удовлетворить точную науку, – что «языческие» почитатели Адониса, их соседи, назареи и пифагорейские ессеи, целители-терапевты, эбиониты и другие секты – все были, лишь с небольшими расхождениями, последователями древних теургических Мистерий. И всё же, по аналогии и при тщательном изучении сокровенного смысла их ритуалов и обычаев, мы можем обнаружить следы их родства. (3, т. 3, с.173).

 

Раннее христианство

 

Толпы ничего другого не желают,

как быть обманутыми.

Синезий.

 

Современные историки, исследователи христианства и особенно богословы Церковной ортодоксии никак не хотят признать того факта, что раннее (первых трёх веков) христианство полностью перешло или, точнее – как бы приняло эстафету от ессейства и назарейства. Общины созданные ап. Павлом и ессеев были почти тождественны в той части, что касалось вероучения, образа жизни, соблюдения праведности и ритуальности при отправлении тех или иных культовых обрядов, что находит своё отражение в следующем:

1) Самое главное действо при принятии новообращённых в свою веру, а, следовательно, и в общину, занимал у ессеев обряд, связанный с омовением – как очищением от мирской скверны в которой пребывал до этого принимаемый. После чего новообращённый, как бы смывший с себя все прежние грехи, становился чистым и после определённых процедур принимался в общину.

*У ранних христиан 1-го века начиная практически с Иоанна Крестителя и во все последующие три века, точно такое же ритуальное действо называлось, и называется до сих пор, являясь одним из главных таинств – крещением.

2) Добровольное принятие веры. Причём этот культовый обряд совершался только взрослыми людьми, когда человек осознанно подходил к совершаемому поступку, понимал, на что он идёт, какие обязанности он берёт на себя с тем, чтобы мог нести ответственность за свои деяния, как перед членами общины, так и перед своей совестью, а, самое главное, – перед Г. Богом.

*На сегодняшний день самый важный религиозный акт в жизни человека-христианина – крещение превращён церковниками, с культовой точки зрения, в фарс, бутафорию и отъявленный формализм. Когда крестят до годовалого, или около того, ребёнка, который ничего абсолютно не понимает и, даже став юношей, не даёт себе отчёта в том, что же с ним когда-то произошло; какое религиозное действо над ним совершили. И если ему об этом не сказать, то он даже не будет знать, что он является христианином. А раз так, то и отвечать за свои поступки перед Г. Богом вроде бы и необязательно.

Всё правильно! Возьмите, к примеру, все исправительные колонии и тюрьмы в странах исповедующих христианство и вы увидите, что все они забиты якобы верующими. На самом деле не верящими ни в Бога, ни в Дьявола т. н. христианами, которые, совершая правонарушения, никоим образом никогда и не думали соотносить их с ответственностью перед Г. Богом, потому что эта часть сознания у них, давным-давно, ещё при крещении, убита церковниками.

Разве могло такое происходить у ессеев или истинных христиан 1-го века? Нет! и никогда! Ибо тот человек, как правило, глава общины, что совершал крещение (омовение), прежде всего сам нёс ответственность как перед своей совестью, общиной, так и перед Г. Богом за человека, принимаемого в христианство, а не перед его величеством кошельком, как сейчас, когда крестят, – приобщают к христианству, за определённую мзду (плату). Это же духовное кощунство перед Г. Богом, и издевательство над религиозными воззрениями И. Христа. В таком случае, за эти фарсдеяния и формализм при отправлении определённых таинств, должны нести (и понесут!) ответственность те, кто так необдуманно и беспардонно их вершит. На мой взгляд, крещение надо проводить один раз, и только при совершеннолетии.

Осознанное приобщение к христианству, имело место в течение первых почти 4-х веков н. э., когда данную религию принимали как юноши, так и взрослые люди. И только в конце 4-го века блаженный Августин, изменил ранее правильно принятое решение о приобщении к христианству взрослых людей. На основании своих бездуховных религиозных воззрений относительно первородного греха, он стал доказывать необходимость крещения только детей. К чему привело это религиозно-бездуховное заблуждение блаженного Августина1 с его блажью, по-русски – дурью, принятое к исполнению иерархами Церкви, всё это мы видим и ощущаем на себе, о чём я только что сказал выше.

3) Как у тех, так и других имело место публичное, при всех членах общины, в том числе и при детях, покаяние в грехах, что не могло не оставить глубокого следа, особенно в сознании ребёнка, когда он видел как у него на глазах кается взрослый человек. С самого раннего детства это настраивало его на исключительность при выполнении им тех или иных предписаний, положений Устава общины, или просто обязанностей (обещаний) перед взрослыми; не говоря уже о религиозных деяниях – как ответственности перед Г. Богом. Сейчас это важное, таинство тоже превращено Иерархами католицизма а, вслед за ними и православия, в фарс. Потому что человек кается (исповедуется) тайком, почти на ухо «священнику», как бы украдкой, чтобы никто не видел, не слышал и не знал о его грехах. Причём не перед общиной, а перед человеком, порой большим греховодником, чем он, присвоившим себе обязанности Всевышнего, которые Он ему никогда не давал.

*Публичное покаяние в грехах, так же как и первоначальное крещение взрослых людей имело место в христианских общинах первые 350 лет н. э. И только со второй половины 4-го века, с благословения римского епископа (папы) Дамасия стало входить в обычай исповедание на ухо церковнику, первоначально имевшее место только в монастырях. А что же мы получили в результате этого культового безобразия, мягко говоря? Только одно – абсолютную безнаказанность и отсутствие, какого бы то ни было страха перед Г. Богом за свои поступки и деяния, порой самые страшные и омерзительные.

4) У тех и других существовал обряд благословения хлеба и вина во время общинной трапезы, что сохранилось до сих пор в обряде причащения; а также свойственная обоим религиозным направлениям первого века еженедельная или даже ежедневная совместная, всей общиной, трапеза.

5) Как у ессеев, так и у ранних христиан проявлялась исключительная ненависть к богатству сильных мира сего, как светских, так и духовных, которое как всегда наживалось, и наживается до сих пор не личным физическим трудом, а незаконным путём. За счёт игры на религиозных чувствах людей, обмана, всевозможных махинаций, неправедных законов, написанных, как правило, властьпредержащими под и для себя, а не для простого человека, и нещадной – явной или скрытой – эксплуатацией людей. Они прославляли бедность и гордились тем, что на их совести нет подобных (сатанинских) греховностей перед Г. Богом.

6) Все организационные вопросы и внутриобщинные дела, как те, так и другие обсуждали и решали коллективно, не обращаясь при этом за помощью к светским органам, которым не доверяли. И правильно делали. Как сказал в своё время И. Христос, – на этой Земле не может быть праведного (справедливого) суда, ибо грешников судят такие же грешники (если ещё не более).

7) Создание в первых христианских общинах своеобразных касс взаимопомощи для покрытия общественных расходов и повседневных нужд любого члена общины, как часть определённой общественной собственности коммунистического толка, имевшая место у ессеев.

В заключение, как бы подытоживая вышеизложенное о тождественности общественной жизни и культовой обрядности у ессеев и самых ранних христиан 1-го века, давайте, сравним высказывания на эту тему 3-х авторов, одни их которых – Иосиф Флавий и Филон Иудей (Александрийский) пишут о ессеях, а другой – Плиний Младший о христианах 1-го века:

 

Своеобразен также у них обряд богослужения. До восхода солнца они воздерживаются от всякой обыкновенной речи; они обращаются тогда к солнцу с известными древними по происхождению молитвами, как будто испрашивают его восхождения. После этого они отпускаются своими старейшинами, каждый к своим занятиям. Поработав напряжённо до пятого часа, они опять собираются в определённом месте, опоясываются холщовым платком и умывают себе тело холодной водой. По окончании очищения…они вступают в столовую. Священник открывает трапезу молитвой, до которой никто не должен дотронуться к пище; после трапезы он опять читает молитву. Как до, так и после еды они славят Бога как дарителя пищи (21, с. 152).

Нечто подобное о ритуале ессеев можно прочитать у Филона Иудея («О созерцательной жизни»):

 

Утром они встают, повернувшись и обратив взгляды к востоку, и, как только увидят восходящее солнце, простирают руки к Небу и молят о благополучии, истине и прозорливости.

Почти тоже самое о христианах первого века говорит наместник Вифинии Плиний Младший (61 или 62 – ок. 114 г. по Р. Хр.) в своём письме императору Траяну (111 – 113 г. г.):

 

А утверждали они, что сущность их вины или заблуждения состояла в том, что они имели обычай в определённый день собираться на рассвете, и читать, чередуясь между собою, гимн Христу как богу и что они обязываются клятвой не для какого-либо преступления, но о том, чтобы не совершать краж, разбоя, прелюбодеяния, не обманывать доверия, не отказываться по требованию от возвращения сданного на хранение. После этого (т. е. утреннего богослужения) они обычно расходились и собирались вновь для принятия пищи, однако обыкновенной и невинной (51, с. 195).

 

Как видно из процитированных свидетельств очевидцев между общинами ессеев и ранних христиан существовало очень много общего в виде организации общинной жизни и культовой обрядности.

 

Большое сходство, найденное некоторыми критиками между ритуалами и обычаями ранних христиан и ессеев, может быть объяснено без малейшего затруднения. Ессеи, как мы только что отметили, были новообращёнными буддийских миссионеров, которые со времён царя Ашоки, усердного пропагандиста, исходили Египет, Грецию и даже Иудею в одно время; и,…что ессеям принадлежит честь иметь Назаретского реформатора Иисуса в качестве своего ученика… (3, т. 3, с. 159-160).

Конечно же, на первых порах, когда он был ещё ребёнком и юношей. Затем, получив религиозно-духовные познания у Египетских жрецов Гелиополя, и став Посвящённым в Суть Г. Бога=Света=Отца, Иисус стал уже во главе общин ессеев в качестве Учителя Праведности – первосвященника.

 

Всецело мистическая окраска христианства гармонировала с правилами жизни и мнениями ессеев, поэтому не будет невероятным, что Иисус и Иоанн Креститель были посвящены в Мистерии ессеев, которым христианство может быть многим обязано по части форм выражения; так как, действительно, община Терапевтов, ответвление ордена ессеев, скоро примкнула к христианству (3, т. 3, с. 52, сноска).

Как уже было сказано выше, современные ортодоксы христианства, не желая признать того факта, что первоначальное христианство перешло (приняло эстафету) от ессеизма, стараются всеми правдами и неправдами или умолчать об этом факте, или затушевать его, представив события Зарождения христианства в ином свете, или полностью исказить историческое прошлое. Однако этим потугам препятствуют не только честные и порядочные историки религии, но и, прежде всего, апологеты папизма на стадии раннего христианства в лице, например, Евсевия Панфила (Кесарийского),

 

Такова же была судьба Евсевия, который очутился в тяжёлом положении, не зная, как разделаться с ессеями. Образ поведения и обычаи Иисуса и его апостолов демонстрировали слишком большое сходство с этой сектой, чтобы обойти этот факт без объяснений. Евсевий старался убедить людей, что ессеине были первыми христианами.... (3, т. 3, с.386).

Вышеизложенное, лишний раз убеждает нас в том, что раннее христианство всю свою организационную структуру и культовую обрядность почти полностью переняло от ессеев через их Учителей – назареев.

 

Научная критика всегда считала, что христианство выросло в тесной связи с ессейством; неоднократно высказывалось предположение, что сам Иисус Христос и ученики Его были, в сущности, представителями этой секты (40, с. 63).

В солнечном ритуале ессеев исследователи усматривали и протест против официального иудейского культа, осуждавшего подобное отношение к солнцу, и влияние Пифагореизма, Герметизма, Зороастризма, Стоицизма, Эллинских представлений. Скорее всего, ближе к истине находится точка зрения, что для ессеев

солнце выступало как зримый образ бога, символ его разума, лучи которого должны были помочь им подняться выше зримого солнца и помочь постичь божественную мудрость (21, с. 477).

В первой половине первого века н. э. зарождающееся раннее христианство ещё не знало не только хорошо организованной структуры в виде Церкви, но даже и общинного устройства. Всё, что могло лишь отдалённо напоминать общину или тем более Церковь, как институт религиозной власти, составляли экклесии – собрания людей, которые можно сравнить разве что с клубом по интересам. У них не было никаких списков членов или Уставов общин, как это имело место у ессеев. Доступ в экклесию был свободен. Хочешь – приходи, хочешь, – нет; никто никого не принуждал и не выгонял. Была полная свобода выбора. Не было никаких должностных лиц, никакой иерархии в виде духовенства, могущих взять бразды правления в свои руки. Люди собирались просто для того, чтобы послушать странствующих апостолов, пророков и прочих проповедников; причем любых, говоривших с разных теологических позиций. Никто никому не отказывал в проповедовании своих религиозных воззрений.

 

Христианские общины не были скреплены никаким кодексом, юные церкви были свободными собраниями восторженных людей, сходившихся для радостных бесед о Божественном просветлении (40, с. 69).

Первоначальные экклесии не могли представлять собой общину, как организацию людей способных решать какие-либо дела вместе, для целей всего коллектива. Напротив, каждый член экклесии занимался своим личным делом, вёл своё натуральное хозяйство или ремесленничал. Данные собрания, с точки зрения организационной структуры, на первых порах, не напоминали собой те общины ессеев, где властвовала хорошо организованная дисциплина и годами отлаженный коллективизм – один за всех, и все за одного; осуществлявший на деле самый честный, правдивый и справедливый на Земле коммунистический образ жизни.

С течением времени эти стихийные собрания (экклесии) в первую очередь в Малой Азии, где проповедовал ап. Павел, стали, с его подачи, организовываться в общины, по типу ессейских. На первом этапе, между общинами, создаваемыми различными теологическими группировками, св. Апостолами или другими людьми, не всегда и не везде наблюдалось сходство по многим жизненноважным и религиозным вопросам, связанным с вероучением. Это вызывало немалые споры, создавало всевозможные конфликтные ситуации, выход из которых, с целью необходимости единства в рядах христиан приходилось искать в уступках (компромиссах), что отнимало у организаторов общин – особенно у ап. Павла много сил и здоровья. (Читай многочисленные увещевания и назидания в его Посланиях).

Этот разброд и шатания определялись в первую очередь тем, что религиозная и духовно-нравственная сущность той или иной христианской общины характеризовалась и соотносилась с тем, кто организовывал эту общину, и на авторитет, какого апостола она опиралась.

Одни – ап. Павел и его последователи, проповедовали Милосердие, Добродетель, Любовь к ближнему и даже врагам своим, Почитание Единого для всех народов мира Г. Бога=Света=Отца. Говорили о сути Царства Небесного, религиозных воззрениях И. Христа, Спасении, через праведные деяния совершённые человеком на Земле, а не за счёт искупления И. Христом людских грехов, через пролитие им крови на кресте, как об этом заверяют нас церковники. Иудеев они освобождали от необходимости обрезания плоти. На основании такой проповеди данное мировоззрение таким и оставалось в сознании христианских общин Восточного Средиземноморья, больше частью греческого сословия – эллино-христиане.

Другие – напротив, требовали неукоснительного соблюдения Законов библейского Моисея, включая в первую очередь обрезание, соблюдения субботы, исключения смешанных в этническом и религиозным отношениях браков и т. п. И опять, именно такое мировоззрение оставалось в сознании членов этой общины, в основном – иудео-христиан.

Третьи – Аполлон Тианский, александрийский иудей, прекрасный оратор и чудотворец, проповедовал свои, возможно несколько отличные от предыдущих религиозные воззрения, и опять члены созданной им общины следовали его суждениям. Поэтому и говорит ап. Павел с большим негодованием и возмущением о том разброде в сознании христиан в своём Послании к Коринфянам:

 

Я разумею то, что у вас говорят: «Я Павлов»; «Я Аполлосов»; «Я Кифин»; «а я Христов». Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились? (1 Кор.,1:12-13).

 

Но какими бы ни были эти разногласия они, в основе своей, всё же оставались на христианской позиции. Совсем другой оборот получили эти раздоры, когда в них вклинилась иудаистская агитация, которая повела агрессивную атаку на проповеди ап. Павла и, следовательно, на все организованные им общины.

Они вели пропаганду и в языческом мире, нам слишком хорошо известна та смута, которую эта иудейская агитация вызвала в общинах Павла, и мы склонны смотреть на её носителей, с точки зрения полемизировавшего с ними Апостола,

 как на лукавых, самолюбивых нарушителей мира… (50, т. 1, с. 488).

Ап. Павел, обращая в христиан, как язычников, так и иудеев освобождал последних от Заветов Моисея, считая, что с приходом в этот мир И. Христа, данный Закон исчерпал свою обязательность. Он давал вновь обращённым в христианство людям жить свободно, общаться со всеми людьми, в том числе и с язычниками, иметь с ними общие трапезы, и даже допускал определённую вольность при заключении смешанных, в этническом отношении, браков. Для него самым важным в деле приобщения к христианству людей было:

1) вера в Единого Г. Бога=Света, как Отца всех народов Земли: но ни в коем случае не в персональных, богов типа Яхве, как это имеет место у иудеев;

2) духовное очищение новообращённых от мирской скверны на основе религиозного Учения И. Христа. В первую очередь, от стремления всех людей, к Богатству и Власти; то есть от всего того, что отталкивает до сих пор людей от Г. БОГА;

3) приобщение людей к самосовершенствованию на основе древнейшего изречения – Познай самого себя, что позволяло людям ответить на вопрос, – а что на самом деле является храмом Божьим:

 

Разве не знаете, что вы [люди имеете] храм Божий, и Дух Божий живёт в вас (1 Кор. 3:16),

4) зарождение в христианах стремления к Поиску Божества, через праведные деяния, аскетизм, отрешение от мирской скверны (всего мирского) – как необходимых и непременных условий нахождения Пути к Спасению и Царству Небесному.

 

Единство Бога, бессмертие Духа, вера в спасение только через наши труды, заслуги и наказание – таковы основные пункты веры Религии Мудрости и основы Ведизма, Буддизма, Парсизма(3, т. 3, с.140).

В свою очередь, иудаистская агитация была непреклонна в борьбе за завоевание ей своих религиозных позиций. Она решительно требовала от всех, кого обращала в иудаизм (прозелитов),

1) непременного обрезания, как акта религиозного посвящения в свою веру;

2) обязательной верности Законам (Заповедям) Моисея, и выполнения всех их предписаний. В том числе – соблюдение субботы, употребление в пищу только «кошерного» (обескровленного) мяса;

3) исключения смешанных, в этническом отношении, браков;

4) нахождения вдали от необрезанных и неимения с ними никаких полемических сношений, будь они даже христианами. Она стремилась использовать все средства для извращения религиозных воззрений ап. Павла, находя наибольшее сочувствие и поддержку в тех общинах и слоях христианства, которые ещё не были достаточно устойчивы в религиозном отношении.

 

И в противоположность всемирному благовестию духовной свободы и восторга, столь родственному общечеловеческому мистическому сознанию, иудействующее течение в христианстве подчёркивало свои требования строгого подчинения закону и перенесения христианской идеи из области созерцательной метафизики в реальность практических начинаний. Нельзя не отметить, что евионизм и все иудействующие течения в христианстве носили именно отпечаток рационализма, враждебного по существу трансцендентальной мистике. Вместо чуждого им экстаза и созерцания Божества они искали практического осуществления новых религиозных идеалов и приспособления их к жизненной этике, к семейным и общественным устоям. … В этой иудео-христианской этике лежала глубокая опасность для христианства, именно ввиду заложенной в ней закваски рационализма,…мораль иудео-христианства была очень близка к требованию полного подчинения ветхозаветному закону, к признанию всех его предписаний, безусловно, обязательными. Против этой узости традиционной морали, с её стеснительными формальностями, с её отрицательным отношением к аскетизму, с её суровой дисциплиной семьи и общественного быта, особенно энергично восстал Павел. Ополчившись против всяких попыток подчинить христианство иудейской этике, он беспощадно изобличал невозможность совмещения «закона» с новым благовестием (40, с.72-73).

Иудейская агитация, в лице иудейских богословов и книжников, не останавливалась даже перед нанесением ап. Павлуличных оскорблений в виде издевательства над его телесным недугом.1Она высмеивала его Видения и Образы, которые ему представлялись (предвиделись) в минуты болезненных приступов. Все иудеи, считали ап. Павла самым страшным своим врагом и, которого, толпы людей, подстрекаемые иерархами иудаизма нередко гнали, били палками или закидывали камнями.

 

От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали (2 Кор. 11:24-25).

 

Именно благодаря неимоверным усилиям и стараниям ап. Павла, истинное эллинское христианство сумело выпутаться из сетей религиозного иудейского практицизма – религиозного рабства, отрешиться от связи с иудео-христианством, преодолеть рамки иудейского религиозно-этнического закона и, вырвавшись на свободу, проникнуть, на первых порах, в сознание народов всего Восточного Средиземноморского региона. Создавая христианские общины, ап. Павел прекрасно понимал, что тот разнобой – кто в лес, а кто по дрова, о котором говорилось выше, когда люди, прежде всего, заботятся о своём личном хозяйстве или промысле, где превалирует личный и даже меркантильный интерес, в противовес коллективному, да к тому же ещё при не устоявшихся религиозных воззрениях, в конце концов, ни к чему хорошему не приведёт. Надо было членов общин чем-то связать, сплотить, приобщить к единству дела, во имя Великих Свершений в будущем. На первых порах апостол язычников (Павел) советует организовать во вновь создаваемых им общинах нечто вроде кассы взаимопомощи или своеобразный фонд социальной защиты. Он рекомендует: В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние… (1 Кор. 16:2).

Вот как это выглядело с точки зрения Тертуллиана:1

 

Если у вас имеется своего рода касса, то она составляется не из вознаграждения за принятие в члены общины, так как это означало бы торговлю религией, но каждый вносит умеренный дар в определённый день месяца или когда и сколько ему угодно, ибо никто к этому не принуждается, но каждый даёт добровольно свой взнос. Собранные деньги идут на дела благочестия. Из них ничего не тратится на пиршество, или попойки, или бесполезное обжорство, но все они употребляются на поддержание и погребение бедных, на оказание помощи оставшимся без призора бедным сиротам, мальчикам и девочкам, старикам, которые не могут уже выходить из дому, людям, потерпевшим кораблекрушение и всем сосланным в рудники, на острова или сидящим в тюрьмах, поскольку причиной их наказания является принадлежность к христианской общине, так как они имеют право на пособие вследствие исповедания своей веры (25, с. 389).

Как видим, здесь нет строгой регламентации или суровой обязательности, как это было, например, у иудеев Израиля, где властвовал закон: хоть умри, но отдай десятину – 10% от приобретённого или нажитого – Церкви, храмовый налог и т. п. Наоборот, полная свобода и добровольность. Кроме того, наиболее совершённые в духовном отношении члены общин, наиболее радикальные альтруисты, которые именовались святыми, шли ещё дальше, они отказывались от всякого имущества в пользу общины, посвящая себя только служению Г. Богу; осуществляя т. о. не на словах, а на деле еессейский коммунизм самым явным образом. Впоследствии, когда стали образовываться эти фонды или, точнее, – сборы пожертвований, народ увидел в них благие начинания. Из этих фондов (сборов) покрывались различные издержки общины как-то:

1) помощь вдовам, калекам, сиротам, больным и т. п.;

2) расходы на отправление культовых обрядов – покупка масла (миро), благовоний и т. п.;

3) расходы на судебные издержки, если судили кого-нибудь из членов общины;

4) и даже выкуп принятых в общину рабов.1

Эти сборы (фонды) стали влиять и на сознание тех людей, которые ещё не вступили в общину. Человек прекрасно пронимал, что если он не в состоянии в критическую ситуацию собрать определённую сумму денег на неотложные нужды, но в любой момент мог бы рассчитывать на сбор (фонд) общины, будучи в её рядах, то увидел в этом весьма полезное дело. Именно с этого времени и можно уже говорить об организации христианских общин, которые стали заменять собой некогда стихийно возникавшие собрания (экклесии).

Когда сборы стали накапливаться, ап. Павел порекомендовал на их основе устраивать для всех членов общины сначала еженедельные, а по мере накопления средств и более частые – даже ежедневные трапезы по типу ессейских. И опять – с целью единения и коллективизма в социальной, а через неё и в религиозно-духовной сферах.

 

Во всяком случае, общая трапеза и система взаимопомощи представляли самую крепкую связь, которою христианская община наиболее прочным образом объединяла массы (25, с. 286).

Поначалу общественные трапезы имели довольно негативный оттенок. Ещё не все члены общины на первых порах были честны, порядочны и справедливы по отношению к своим собратьям по вере. Некоторые из них, проникаясь меркантильными соображениями, пытались поживиться за счёт общины, что выливается в обличительные слова ап. Павла:

 

Далее вы собираетесь так, что это не значит вкушать вечерю Господню; ибо всякий поспешает прежде других, есть свою пищу, так что иной бывает, голоден, а иной упивается (1 Кор. 11:20-21).

 

Это значит, кто первым пришёл, тот и наелся, а положение других следовало выражению, кто не успел, – тот опоздал. Поэтому и негодует апостол язычников:

 

Разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить? Или пренебрегаете Церковью Божию и унижаете неимущих? Что сказать вам? Похвалить ли вас за это? Не похвалю (1 Кор. 11:23).

Ап. Павел, рекомендуя создавать в каждой общине сборы пожертвований, как фонд социальной защиты, конечно же, руководствовался благими намерениями; но, как гласит поговорка, – благими пожеланиями вымощена дорога в Ад. Он не мог даже предположить в силу своей исключительной честности и порядочности, – а по сему и о других руководителях общин в будущем судил по своим стандартам, – что всего через какие-нибудь 150-200 лет, когда у руля общин, а затем и Церкви станут меркантильные самозванцы от религии и веры, эти добровольные сборы пожертвований станут обязательными. Как пресловутая иудейская десятина, как своеобразная дань, оброк, повинность и превратятся в делах иерархов Церкви в самое омерзительное ЗЛО, какое только может быть в религии и вере.

На этой стадии повествования мне придётся поговорить отдельно о христианских общинах Восточного Средиземноморья, основанных ап. Павлом и об общинах Запада (Рим). Именно на самой ранней стадии их зарождения начинаются противоречия между религиозными воззрениями общин Востока и Запада, прошедших через непримиримую борьбу на многих соборах и пришедших, в конечном итоге, к схизме (расколу) 1054 года.

Как мы знаем из Деяний апостолов и Посланий ап. Павла он, организуя христианские общины, никогда не делал это скоропалительно, наспех, лишь бы больше их организовать. С этой целью в каждом населённом пункте или городе он задерживался на несколько недель, месяцев и даже лет. Прежде чем организовать общину, он сначала вёл свои проповеди, рассказывал, в чём состоит суть нового Учения И. Христа, чем оно отличается от иудаизма, и почему на стыке эр Овна и Рыбы, возникла острая необходимость в принятии вероучения его Учителя. Никакой ахинеи в виде Спасения в загробном мире только на основе веры в И. Христа как бога истинного, или Искуплении И. Христом грехов совершённых членами общин на земле, не могло быть и речи. До такого абсурда ап. Павел дойти не мог.

Одновременно он присматривался к слушателям, выделяя среди них наиболее харизматичных, грамотных и порядочных, в морально-нравственном отношении людей, способных возглавить данную общину. И только после этих предварительных для себя согласовок, он предлагал (рекомендовал) общине избрать данного человека на роль руководителя. Именно поэтому христианские общины Малой Азии возглавляли самые честные, в высшей степени порядочные, верные Учению И. Христа и ап. Павла люди.

Совершенно иное положение дел имело место быть при формировании христианских общин Запада (Рим), первый толчок к образованию которых сделал всё тот же ап. Павел. Как нам известно, из Нового Завета, иудеи чуть не убили в Иерусалиме ап. Павла за его проповедование Учения И. Христа. Римские легионеры, узнав, что он является гражданином римской империи, вырвали его из рук разгневанной иудейской толпы и отправили в Рим, на рассмотрение римским судом его дальнейшей судьбы. По прибытии в Рим (62 или 63 годы) ап. Павел не был заключён в тюрьму, а находился почти два года под своеобразным государственным надзором, ожидая решения суда. В этих условиях он мог вести свои проповеди и даже организовал в Риме первую христианскую общину, рекомендовав её руководителем некоего Лина. На этом проповедническая деятельность ап. Павла в Риме закончилась, ибо по решению римского суда, он был отправлен в ссылку в Испанию, подальше от Израиля, о чём Он пишет в своём Послании к Римлянам , чтобы своей проповедью не возбуждать иудеев. Что с ним стало дальше, никто не знает. Что касается ап. Петра, якобы являвшегося организатором христианских общин в Риме в (63-64 гг.), то, как утверждает г-жа Е. П. Блаватская, ап. Петра там никогда не было, и с её версией нельзя не согласиться.

 

Никакого апостола Петра в Риме никогда не было; но папа, захватив скипетр Pontifex Maximus, ключи Януса и Кибелы, и, украсив свою христианскую голову шапкой Magna Mater, скопированную с тиары1 Брахматмы, Верховного Понтифа Посвящённых древней Индии – стал наследником языческого верховного жреца, действительного Peter-Roma или Petroma (3, т. 3, с. 43).

 

К слову. По лживой версии папистов ничего не понимающих в иносказательности Нового Завета, при Нероне ап. Пётр был распят вниз головой, а ап. Павлу отрубили голову, чего не было и не должно быть никогда, ибо Павел был гражданином Рима, а по законам Римской империи таких граждан никогда не казнили. Что касается ап. Петра, который в данной притче является образом католической Церкви, то согласно библейской символике распятие его вниз головой означает только одно – полное уничтожение того, кого он представляет, а именно – папство Рима

Господа паписты! Если вы лишены Г. Богом дара разумения и понимания иносказательности Нового Завета, это не значит, что вам дано право изливать на страницы и без того лживой историографии вашего «христианства», свои измышления, басни, небылицы, и прочую отсебятину!

Оставшись без ап. Павла вновь организуемые христианские общины Запада стали, вариться в собственном догматическом соку в условиях, при которых личные и меркантильные интересы их организаторов порой превалировали над теологическими воззрениями и религиозными убеждениями общинников.

Такое положение дел в западных провинциях Римской империи стало возможным потому, что при отсутствии, после 64-го года, такого проповедника как ап. Павел, в христианских общинах Запада первого века самым характерным и общим было то, что у всех у них отсутствовало, какое бы то ни было устойчивое религиозное учение вообще, не говоря уже о том, чтобы оно было оформлено в виде законов (догматов). Всё сводилось к рассказам об И. Христе, его жизни и страданиях, которые исходили не из уст ап. Павла и иже с ним, как это было в Малой Азии, а по большей части от странствующих проповедников в виде весьма скудных преданий, или поучительных историй, которые в процессе передачи нередко домысливались, обрастали всевозможными слухами и, как правило, во многом искажались.

Недостаток в первом веке теологической, за исключением Евангелий, истинно христианской литературы (кроме литературы гностического толка), сильно влиял на религиозно-духоовное состояние членов общин Запада. В сознании этих христиан (не гностиков) не было чётких духовно-мистических представлений о Сущности Г. Бога, вероучении И. Христа и его сути, обещанном скором Пришествии, духовном Спасении и в чём оно заключалось; Искуплении грехов и каким образом оно должно происходить; Царствии Небесном и т. д. и т. п. Это имело место потому, что ответы на все эти вопросы были скрыты за иносказательным пологом всевозможных притч по большей части как в Евангелиях, так и в Откровении ап. Иоанна. Но объяснить иносказательный смысл слов и выражений И. Христа, воспроизведённых в данных трудах им никто не мог. Ни ап. Павла, ни Петра среди них не было, а жалкая голытьба (Цецилий: 51, с. 31), руководителей западных общин была на это не способна. Всё это позволяло включать в теологические суждения членов и руководителей общин Запада многие элементы и представления порой не совсем соответствующие истинному христианству. Что и было в последствии подтверждено как в Символе веры, так и в догматах (законах) принятых на многочисленных соборах.

Кроме преданий и рассказов о жизни и страданиях И. Христа, все религиозные деяния в христианских общинах Запада сводились, главным образом, к отправлению культовой обрядности, большинство (если не все) церемоний которых было заимствовано от ессеизма, митраизма, и других, языческих, с точки зрения папства, религий.

Но отсутствие легкоусвояемой и простой в изложении религиозной литературы, это было только малая часть беды. Истинная и Главная беда всех христианских общин Запада состояла в том, что если бы она и была, её просто некому было читать. Подавляющую часть западных общин составляли, в большинстве своём, неграмотные и невежественные в духовном (и не только) отношении люди. Это были

 

…кожевники, шерстобитчики, валяльщики и прочие ремесленники, вкупе с нищими, сиротами, вдовами, калеками, солдатами, рабами и т. п., вплоть до блудниц (57).

 

Одним словом – сброд, отребье человечества, или, как выразился в отношении этого сброда блаженный Августин – кучка мусора в руках Г. Бога.

 

В римской империи христиане не только составляли ещё в 3-м столетии меньшинство, но, до начала этого столетия, происходили почти исключительно из низших слоёв общества. Язычники смеялись над ними и говорили, что христиане могут обращать только простых людей и рабов, женщин и детей, что христиане – необразованные, грубые и мужиковатые люди, что их общины состояли главным образом из мелкого люда, ремесленников и старых женщин. Христиане не отрицали этого. Не из лицея и академии, говорит Иероним, а из низшего народа (de vili plebecula) рекрутировала своих членов христианская община. Определённые свидетельства христианских писателей показывают, что до середины 3-го столетия новая вера находила в высших кругах только единичных последователей (25, с. 304-305).

 

Первые группы христиан, численность которых, по данным Ренана, была от семи до двенадцати человек на каждую церковь, бесспорно, принадлежали к беднейшим и наиболее невежественным классам (3, т. 3, с. 210).

 

Миф о почти мгновенной латинизации христианства после его прихода в Рим с Востока не имеет никакого основания. Вплоть до середины 3-го столетия община набирала обращённых главным образом среди чужеземцев, иммигрантов, бедняков семитского или греческо - малоазийского происхождения, а не в римской среде. Их язык – это язык их родных земель: еврейский или арамейский вначале, народно греческий, койне – позже (14, с. 188).

Вот что пишет об этой кучке мусора в руках Г. Бога критик папистского христианства Цельс:

 

Мы видим, что и в частных домах шерстобитчики, сапожники, валяльщики, самые грубые мужланы, в присутствии старших и более разумных господ не смеют рот раскрыть; но когда им удаётся заполучить к себе отдельно детей и каких-либо глупых женщин, они им рассказывают удивительные вещи, что не надо оказывать почтение отцу и учителям, а слушаться только их самих; те, мол, глупости болтают, у них мысль парализована, они, в сущности, не знают и не умеют делать ничего прекрасного, находясь в плену пустых предрассудков; зато только они сами знают, как надо жить; если дети их послушаются, они будут счастливы, и дому явится счастье (51, с. 288).

В апологетическом диалоге Марка Минуция Феликса, [в его «Октавии»] языческий полемист Цецилий называл христиан жалкой голытьбой и обвинял их, в частности, в том, что они вербовали себе приверженцев среди самых низких слоёв черни, оборванцев и суеверных женщин. Эти утверждения, как известно, недалеки от истины: первые последователи Христа были люди в большинстве своём простые и невежественные. Лишь очень немногие из них умели читать и писать. (51, с. 31).

Они составляют клику для безбожного заговора, набрав из самых подонков наиболее невежественных людей и легковерных женщин, склонных к заблуждению по легкомыслию, своего пола; заговорщики, устраивая ночные сборища, торжественные посты, бесчеловечные трапезы, объединяются не для религиозной церемонии, а для преступления; это – скрытый, боящийся света народ; на людях они немы, в укромных уголках болтливы; они презирают древние храмы, плюют на богов, смеются над святынями, жалкие сами, они выражают, когда это возможно, свою жалость к жрецам…(51, с. 341).

И этой кучке мусора в руках Г. Бога, суждено было создать некую религию, которую они, набравшись наглости и хамства  назвали «христианством». Так что же мог создать этот сброд? Ровным счётом – ничего! Они могли только одно – совершенно ничего не понимая ни в теософии, ни в религии, ни в вере, сойти с высшей ступени религиозного сознания – Мистицизма, который являлся основой отправления религиозных обрядов в истинной религии древней Мудрости Востока, которую проповедовал И. Христос, опустится на ступень вниз и, предав забвению наивысшие идеалы и религиозные помыслы бога истинного, свести всё в религии и вере к голому (бездуховному) ритуализму культовой обрядности. Иначе – превратить великодуховные обряды древних религиозных верований в виде Мистерий, в некое подобие театральных представлений – в разного рода заутрень, обеден, вечерен и прочего суррогата истинной веры. Переняв, при этом, буквально всё, что имело место в культовых обрядах у так называемых язычников – как называет папство Рима всех последователей великих религий древней Мудрости Востока. Что, к великому сожалению, так и произошло!

В душах и сознании, именно таких, совершенно необразованных людей, идеи Милосердия, Сострадания, а тем более Спасения в загробном мире и Искуплении И. Христом всех совершённых ими грехов, находили самый горячий отклик; одурманить и одурачить которых не составляло никакого труда.

Первые Послания ап. Павла появились в 50-х годах, синоптические Евангелия Матфея, Марка, и Луки только в начале 70-х, а последнее, – ап. Иоанна и того позже – в конце 80-х годов 1-го века. Так что первым христианам Запада на протяжении многих десятилетий приходилось довольствоваться только устными проповедями странствующих учеников св. Апостолов, всевозможными преданиями и рассказами бродячих пророков, прорицателей, вещателей и т. п.

 

В течение целого ряда поколений христианское учение и история христианской общины передавались путём устного предания, рассказов лихорадочно возбуждённых, невероятно легковерных людей, рассказов о событиях, которые, поскольку они являлись действительными, переживались только очень малым кружком, и поэтому не могли быть проверены массой населения и в особенности его критическими, незаинтересованными элементами (25, с. 305).

Отсутствие литературно обработанных и, соответствующим образом оформленных религиозных идей И. Христа, определялось ещё и тем, что последователи Его Учения, со слов странствующих пророков и апостолов, твёрдо верили в скорое Пришествие сына божьего – возвращение Господа на землю, а по сему считали излишним увековечивать его религиозную доктрину.

Я позволю себе воспроизвести свои мысли относительно эволюции структурной организации христианских общин на Западе (Рим) и постепенной замены демократии в этих общинах абсолютизмом Власти епископов, отталкиваясь от «Происхождения христианства» г-на К. Каутского.

 

Её Величество Власть.

На первой ступени зарождения христианских общин Запада, её руководителем, как и на Востоке, избирался на общем собраниии открытым голосованием самый известный, авторитетный, весьма и всеми уважаемый человек. Поскольку община была малочисленна, все организационные и хозяйственные вопросы решались сообща, как-то:

1) приём в общину новых членов;

2) исключение из общины, в основном за греховные поступки;

3) рассмотрение всевозможных споров, жалоб и прочих недоразумений, поскольку члены общин, как и ессеи, старались не обращаться к светским судам;

4) расходование средств фонда, о котором говорилось выше, и т. п.

На руководителя общины возлагалось, в основном, проведение им ритуально-культовых обрядов и таинств в виде совершения крещения, причащения, всевозможных молебнов, а также организация и проведение общинных трапез.

По мере расширения общины, одному руководителю всё трудней и трудней становилось управлять ей; уже понадобились помощники. С увеличением количества членов общины, стало вырисовываться разделение определённых функций. Надо было следить как за увеличивающимися доходами (сборами), так и за проведением трапезы, которая, как и у ессеев, стала являться одной из форм раннего коммунизма.

За организацией и проведением трапезы стал наблюдать, отвечать и, следовательно, избираться общим собранием диакон – от греческого слова «diakonos», что означает служитель, прислужник, в данном случае за общим столом. За доходами и расходами отвечали уже другие люди. В свою очередь и проведение трапезы при очень большой общине стало обременительным для одного человека. Надо было закупать продукты, тех, что не было или не хватало в общине, следить за их расходованием, организовывать столы, следить за достаточностью посуды, её чистотой и т. п. Для этого стали избирать уже несколько дьяконов, которые стали отвечать каждый за свой участок работы. Группа дьяконов ведавших финансовыми делами общины стала называться термином клир, что означает владение.

Для того чтобы организовывать общее руководство всеми дьяконами, стали избирать епископа (гр. – «episkopos»), что в переводе означает управитель, предстоятель. Поначалу эта должность была только почётной, не оплачиваемой, и на неё, как и в малой общине, избирался самый авторитетный член общины. Что касается странствующих пророков и апостолов, то они по-прежнему продолжали вещать свои проповеди, переходя из одной общины в другую, не встречая никакого сопротивления со стороны руководства общиной.

Пока все организационные вопросы в общине решались и претворялись в жизнь на добровольной основе, при широкой гласности и свободе выборов, когда духовенство исполняло свои обязанности на основе решения собрания общины верующих путём прямого демократического голосования, ничего негативного в её жизни не было. С точки зрения организационной структуры, претворявшейся в жизнь ап. Павлом на Востоке, и точно также поначалу на Западе, это была идеальная форма управления общиной.

В дальнейшем, руководить большой общиной ежегодно избираемому человеку становилось всё трудней. Требовался опытный руководитель, а опыт может быть приобретён только при работе на одном месте в течение длительного времени. Не без настойчивого увещевания, а точнее – агитации со стороны меркантильного окружения епископа в лице его ближайших помощников и служителей – дьяконов, и с его подачи, общине была навязана идея о необходимости постоянной должности епископа, с тем, чтобы он был несменяемым на длительное время. Более того, навязали общине мысль о необходимости сделать епископа таким служащим, чтобы ему обязательно платилось бы определённое содержание.

 

Епископа сделали служащим общины, и ему начали платить известное вознаграждение (25, с. 405).

Именно с момента появления в стенах церквей денег и начала оплаты «отцам» Церкви за исполнение ими определённых обязанностей, с этого времени и начинаются

все религиозные Заблуждения, духовное Падение, а потом и страшные по своей сути Злодеяния Церкви

папистского «христианства».

Разве мог кто-нибудь из Великих Апостолов, не говоря уже об И. Христе допустить такое? Сама по себе служба за деньги, уже представляла собой, по сути своей,

издевательство над религиозными воззрениями И. Христа, и глумление над сущностью веры в Г. Бога.

Вот этого, рокового для истинного христианства шага, ап. Павел, организуя общины и фонды, предусмотреть, никак не мог. У него, исключительно честного и в высшей степени порядочного человека, привыкшего зарабатывать деньги на пропитание физическим трудом, даже в мыслях никогда не было, что такое может когда-либо произойти в христианстве в будущем. Именно с этого, на первых порах организационного Рубикона и

началось сначала Соскальзывание, а потом и Падение ещё не устоявшейся Церкви в пропасть утилитаризма, меркантилизма и монархизма, а значит, забвения истинной сути того самого христианства,

которое некогда проповедовал И. Христос и претворял в жизнь ап. Павел. Таким образом, христианская Церковь, ещё не став, как следует на ноги, уже начала, фигурально выражаясь, хромать. Эта хромота заключалась в том, что чем дальше епископ оставался на своём несменяемом посту, к тому же постоянно получающим зарплату, тем больше он входил во вкус её Величества Власти, как одного из самых

страшных ЗОЛ в религии и вере.

Как своеобразная благодарность за оказанную епископу услугу по содействию его не избираемости, он добился того, что стали выплачивать из казны общины содержание (зарплату) уже и его ближайшему окружению – дьяконам. С одной стороны, они стали материально зависеть от него, а с другой – их избрание тоже впоследствии стало зависеть от рекомендаций епископа, присвоившего со временем себе такое негласное право.

Вместе с епископом диаконы получали содержание из общей кассы, но они были ему подчинены. Епископ должен был вести с ними всё хозяйство общины, и уже по одной этой причине при выборе диаконов считались главным образом с его рекомендацией. Таким путём он приобрёл возможность раздавать в общине должности, а это, в свою очередь, должно было увеличить его влияние (25, с. 405).

Войдя во вкус Власти, епископ решает ещё больше укрепить свои властные функции и полномочия, а через них и неограниченное никем влияние на общину. Для этого ему необходимо было полностью освободиться от влияния всех членов общины в виде их собраний. В особенности, от странствующих и не подвластных ему пророков и апостолов, докучавших ему своими проповедями о равноправии всех членов общины (Церкви), а тем более порицавших на основе религиозных воззрений И. Христа, какое бы то ни было своеволие, властолюбие и стремление к Богатству.

Через своих оплачиваемых подручных – дьяконов и прочих, вращающихся вокруг епископа людей начала обыгрываться идея о том, чтобы место общинного и нерегулярного собрания, занял бы избираемый ею и работающий на постоянной основе совет старейшин; поскольку, дескать, всю большую общину трудно созывать и, кроме того, на собраниях имеет место много кривотолков, словопрений, различных взглядов и т. п., что может привести к разладу в общине. Что и было сделано.

На первых порах совет или коллегия старейшин, которые назывались пресвитерами (гр. «presbyteros», буквально – старейшина), действительно избирался общиной. На него была возложена задача поддерживать дисциплину в общине, и улаживать всякие ссоры внутри неё.

Но самое негативное в этом деле было то, что совет не стал альтернативой всевластности епископа, а наоборот, председателем этого совета становился всё тот же епископ. Желая подчинить своему влиянию не только дьяконов, но и пресвитеров, епископ делает и их службу, точно также как до этого дьяконов, оплачиваемой из общинной кассы, которой он стал распоряжаться лично.

 

Епископ, знавший досконально все дела общины, был призванным председателем этой коллегии. Он приобрёл таким путём влияние на все стороны жизни общины. Где пресвитеры…, вследствие роста общины, становились постоянными, оплачиваемыми должностными лицами общины, там они вместе с диаконами подчинялись верховной власти заведующего общинной кассой епископа. (25, с. 406).

Окружив себя большим количеством подвластных ему людей, епископу не составляло никакого труда влиять через них на общину с тем, чтобы в пресвитеры и дьяконы избирались угодные и преданные ему люди. С течением времени и эта формальная псевдодемократия (по-русски – дерьмократия) в виде выбора совета старейшин была устранена, и он стал лично их назначать.

Так мало-помалу образовалась общинная бюрократия с епископом во главе, становящаяся всё более самостоятельной и могущественной (25, с.407).

Очень скоро исчез и последний остаток первоначальной демократии, господствовавшей в общине, её право выбирать всех должностных лиц, в которых она нуждалась. Чем больше становилось влияние и сила епископа и его подчинённых в общине, тем легче было ему добиваться выбора угодных ему людей. В действительности все должности раздавал он. При выборе самого епископа уже с самого начала больше всего шансов имели кандидаты, предложенные клиром, и, наконец, дело дошло до того, что епископа выбирал только клир, а масса членов общины сохранила только право утверждать или отменять этот выбор. Но и это право превращалось всё больше в простую формальность. Община мало-помалу низведена была до роли ГОЛОСУЮЩЕГО СТАДА, которому клир представлял выбранного им епископа для того, чтобы оно восторженно приветствовало его (25, с. 414).

Чтобы Власть и Богатство епископа, который стал теперь распоряжаться общинной кассой по своему усмотрению, не бросались в глаза, и не стали объектом критики со стороны истинно праведных членов общины, епископу надо было ослабить негативное отношение к богатству с тем, чтобы и богатые могли стать членами общины бедняков.

 

Вполне понятно поэтому, что именно епископы являлись главными представителями оппортунистического ревизионизма в общине, что они старались смягчить в ней ненависть к богатым и ослабить строгость учения, защищаемого общиной, до такой степени, чтобы сделать богатым людям пребывание в общине более привлекательным.(25, с. 407).

Теперь, перед окончательным триумфом Всевластия епископа на пути к торжеству его победы над общиной, надо было нейтрализовать странствующих пророков и апостолов, которые по-прежнему были вне его Власти и влияния.

 

Поэтому приспособить общину к потребностям богатых и образованных людей значило устранить влияние апостолов и пророков и довести до абсурда не только их тенденции, но и тенденции всяких разночинцев, в особенности тех бескорыстных элементов, которые с ненавистью относились к богатству и тем более страстно боролись против него, что они некогда отдали всё своё имущество общине, чтобы осуществить её высокий коммунистический идеал (25, с. 407-408).

Для нейтрализации этих надоевших и назойливых «мух» в лице странствующих пророков и апостолов, епископ начал проводить через пресвитеров и дьяконов, ставших по сути дела общинной бюрократией, свою, угодную только ему религиозную доктрину. Ибо тенденции этих пророков и апостолов, проповедовавших Учение И. Христа, стали в большей части в корне расходиться с утилитаризмом и амбициозными устремлениями к Власти и Богатству Вождя общины в лице епископа. С этой целью он начал решать вопросы подготовки кадров – будущих служителей Церкви, оставляя всё это под своим влиянием и контролем. Вновь подготовленные кадры служителей Церкви стали всё больше и больше теснить странствующих пророков и апостолов, которым уже не находилось места в общине для чтения своих проповедей, пока они совсем не исчезли, вытесненные, в конце концов, колоссальным аппаратом христианской бюрократии (25).

По мере усиления властных функций епископа, всё в большей мере стали проявляться его личные взгляды по вопросам Учения И. Христа и понимания им того или иного положения Библии, Евангелий, Посланий и т. п.

 

Личное мнение епископа становилось, таким образом, персональным догматом (законом) веры и являлось обязательным для исполнения всех членов общины (25).

 

Из этого следует, что с этого времени функции и характер христианского вероучения стали определяться уже не основе Христосовского Откровения и Павловского Учения (проповедей), а на основе личного мнения и епископа.

 

По существу, в руках епископа оказались сосредоточены функции вероучителя, пророка, надзирателя. Истинность христианского учения определялась (во всяком случае, к этому стремились епископы) уже не устной традицией и даже не писанием апостолов, а словом и решением епископа, на которого перешла «апостольская благодать»…

Само слово епископа [порой неграмотного и невежественного в религиозно-духовном отношении «как копчёная сельдь» (63)]стало обрядом». (57, с. 154).

Именно поэтому в течение почти 300 лет – до Никейского 325 г. собора, в христианстве Запада не было не только какого-либо литературно оформленного Учения И. Христа в виде догматов (законов), но не было даже никакой видимости этого Учения. Оно было

полностью заменено личным мнением епископа, которое стало теперь выше Учения И. Христа. В это невозможно поверить, но это – факт!

Так, мало-помалу епископ становился главным лицом не только экономической, но и пропагандистской деятельности общины. И в этом случае идеология должна была склониться перед экономикой. Теперь образовалось также официальное учение, признанное и распространяемое общинной бюрократией, которая всё более насильственно, пуская в ход находившиеся в её распоряжении средства принуждения, подавляла всякие воззрения, отклонявшиеся от официального (епископского) вероучения (25, с. 409).

Официальным вероучением, являлись теперь религиозные воззрения самого епископа, которые в его стремлении к Власти и Богатству в корне расходились с Учением И. Христа.

 

Скоро в собрании общины, в Церкви не осмеливался брать слово никто, кроме тех, кого уполномочил на это епископ. Иными словами, никто, кроме находившегося в непосредственном подчинении у епископа, клира, который всё больше дифференцировался от массы остальных членов общины, от мирян, и возвышался над нею.

 Всё больше получает право гражданства сравнение с пастырем и паствой, причем под паствой подразумевается стадо овец,которые позволяют пасти себя и стричь невозбранно. Верховным же пастырем является епископ (25, с. 411).

Теперь епископу осталось сделать совсем немного – поставить точку во всей этой процедуре восшествия его к Авторитарной Власти – религиозной Монархии, чего так ненавидел И. Христос. Надо было что-нибудь придумать, в виде непреложного догмата, который бы полностью исключал, какое бы то ни было влияние общины даже на формальную избираемость, властные полномочия и решения епископа. И придумали! Епископ объявил, что отныне его власть является властью переданной ему по наследству от св. Апостолов в виде

«рукоположения», а по сему, она непреложна и не подлежит никакому обсуждению.

 Что и требовалось доказать, как говорят математики!

С постепенной ликвидацией института странствующих пророков и апостолов сначала нарушились, а потом и совсем исчезли межобщинные связи. Чтобы их поддерживать стали созываться конгрессы делегатов, сначала на местном (региональном) уровне, а затем и имперские (вселенские). Представителем (председателем) делегации от каждой общины на данных сборах (соборах), был её епископ. Решения, принимаемые на этих соборах, становились обязательными для всех. Все, кто поддерживал принятые решения, через голосование как бы сливались в единый и большой организм.

 

Дальнейшее развитие иерархии привело к возникновению католической Церкви, к полному отказу от суверенности общин, к установлению строгой внутрицерковной дисциплины (25, с. 17).

В конечном итоге общины, где некогда властвовала демократия, как власть народа, и свобода волеизъявления её членов – то, что было, например, и восточных общинах Павла, западные общины бездарно отреклись от своей организационной структуры в пользу авторитета одного лица – епископа (папы).

 

Таким путём окончательно была уничтожена демократическая организация первоначальной христианской общины, установлен был Полный АБСОЛЮТИЗМ КЛИРА, и завершён был процесс превращения клириков из покорных слуг общины в её НЕОГРАНИЧЕННЫХ ПОВЕЛИТЕЛЕЙ (25, с. 414-415).

Не перед христианским коммунизмом склонились, в конце концов, римские императоры, а перед христианской общиной.

 Победа христианства означала не диктатуру пролетариата, а диктатуру господ, которых оно само создало себе внутри своей общины.

Передовые борцы и мученики первых христианских общин, отдававшие своё имущество, свой труд, свою жизнь для спасения бедных и нуждающихся,

все они положили основание только для новой формы порабощения и эксплуатации(25, с. 391).

Пока Церковь была демократической организацией, она находилась в резкой оппозиции к сущности императорского деспотизма в римском государстве. Напротив, епископальная бюрократия, неограниченно господствовавшая над народом и эксплуатировавшая его, представляла вполне пригодный материал для имперского деспотизма в Риме. Он уже не мог больше игнорировать её, он должен был так или иначе войти с ней в соглашение, так как в противном случае она грозила перерасти в своём могуществе его самого (25, с. 415).

Одновременно с этим Церковь получает права юридической личности, которая может приобретать и наследовать имущество. Церковная собственность начала принимать колоссальные размеры. А вместе с этимросла также эксплуатация, которой занималась Церковь (25, с. 415).

 

Из организации пролетарского коммунизма

выросла самая надёжная опора деспотизма и эксплуатации, источник нового деспотизма, новой эксплуатации.

Победоносная христианская община представляла теперь во всех отношениях полную противоположность той общине, которая основана была за триста лет перед этим бедными рыбаками и крестьянами Галилеи и пролетариями Иерусалима (25, с. 416).

 

Разве об этом мечтал ап. Павел, создавая общины и обращая народы Средиземноморья в христианскую веру? Разве мог он предположить, что весь его проповеднический труд, такой упорный, страстный, в полемическом противоборстве с антихристианскими направлениями и иудейской агитацией, сопряжённый с огромными физическими трудностями и здоровьем, со временем будет предан забвению? В том смысле, что свободные от какого бы то ни было насилия – как физического, так и духовного – общины, задуманные И. Христом и образованные (созданные) ап. Павлом, со временем возглавят Иерархи (епископы) Церкви, меркантильные воззрения которых – борьба за Власть и Богатство, станут превалировать над этической и религиозно-духовной сутью истинного христианства. Что они, в конце концов, тем самым уведут овец стада Христова с того Светлого и Истинного Пути Познания Божества, на который он их поставил, и направят в пучину

религиозной Тьмы и Духовного Невежества;.

 сведя всё в своём «христианстве» к язычеству в виде многобожия (Г. Бог, И. Христос, Святой Дух, Богородица), и идолопоклонству (иконопочитанию); к схоластике, казуистике и софистике в догматических суждениях и бездуховному ритуализму при отправлении культовой обрядности.

 

Стремление меркантильного епископата Запада, создать в короткий срок мощное, широко разветвлённое христианство, в погоне за количеством овец, в ущерб их качеству (духовности), приводило к тому, что в христианские общины люди вступали порой скопом (огулом), без разбора и соответствующей проверки.. Я сказал, к Великому Сожалению, имея в виду, прежде всего то, что эта огульность, не требовательность и неразборчивость при организации христианских общин Запада, впоследствии обернулось многочисленными отступлениями от истинной веры, а по существу – изменой Учению И. Христа.

 

Резюме:

Мы видели, что христианство победило лишь тогда, когда превратилось в полную противоположность тому, чем оно являлось первоначально. Мы видели, что в христианстве победу одержал не пролетариат, а эксплуатирующее его и господствующее в нём духовенство. Христианство победило не как революционная, а как консервативная сила,как новая опора гнёта и эксплуатации. Оно не только не устранило императорскую власть, рабство, нищету масс и концентрацию богатства в немногих руках, но укрепило всё это.

Организация христианства – Церковь – победила благодаря тому, что изменила своим первоначальным целям и стала отстаивать нечто совершенно противоположное(25, с. 428).

 

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 467; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!