Основные положения применения правил проверки допустимости доказательств

Вопрос о достижении истины и применение правил проверки допустимости доказательств

Вопрос о достижении истины в уголовном процессе имеет непосредственное значение для применения правил проверки допустимости доказательств. Очевидно, что если поставить перед органом предварительного следствия, а .затем и перед судом задачу установить истину (па еще и и любыми средствами), то решение вопроса о допустимости доказательств практически теряет свое значение, уступая свое место целесообразности использования любых средств для достижения этой цели.

В этой связи особое значение приобретают вопросы о том, достижение какой истины должен добиваться суд и и должен ли он вообще стремиться к достижению истины.

'———————————————————————

⁴² Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства, т.2, С-Пбг, 1996.С.253.

⁴³ См.: его Курс советского уголовного процесса t.i, M.,1968; Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть Общая. M., 1966; Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть Особенная. M., 1967.

⁴⁴ См.: его Доказательства в уголовном процессе. Общие вопросы т учения о доказательствах // Советский уголовный процесс. Л., 1989, С.123—124.

⁴⁵ См.: Учебники по уголовному процессу под ее редакцией. M., 1992, С.159—160, M., 1995, С. 138-141; Проблемы допустимости доказательств при рассмотрении дел судом присяжных // Научно-практическое пособие для судей «Рассмотрение дел судом присяжных». Варшава, 1997, С. 91—124; Доказательства в уголовном процессе; Допустимость доказательств. Основания и последствия признания доказательств недопустимыми // Комментарий российского законодательства. M., 1997, С.338—361.

Глава II

В последнее время ведутся горячие споры о достижении истины в уголовном судопроизводстве и при этом основой упор делается на утверждении об обязанности суда добиваться истины и остается без достаточного внимания первая часть указанного выше вопроса — какая же истина должна достигаться в уголовном процессе.

В этих спорах объектом критики стала статья 284 проекта нового УПК, которая среди обязанностей председательствующего не содержит положения статьи 243 ныне действующего УПК относительно обязанности его (председательствующего) принимать меры к установлению истины.

В отказе от возложения на суд обязанности по достижению объективной истины критики указанного положения проекта УПК усматривают: отход от наших российских традиций, начало которым было положено Уставом уголовного судопроизводства 1864 года;⁴⁶ возвращение к процессуальному производству 30-50 годов («ностальгию по Вышинскому»);⁴' происки «демократов разрушителей,» слепо подражающих во всем американцам.⁴⁸

Рассмотрим эти доводы критиков и обратимся к нашим российским традициям времен Устава уголовного судопроизводства 1864 года.

Обратимся, прежде всего, к составителям Устава. Вот как они определяли цель уголовного судопроизводства-«Цель уголовного судопроизводства 1864 года, указывали они, есть обнаружение так. называемой материальной истины (выделено мною, — В.З.) относительно происшествия или деяния, признаваемого преступным, и наказание действительно виновного в совершении преступления или проступка».⁴⁹

⁴⁶ См.: Ларин A.M. О принципах уголовного процесса и гарантиях прав личности в проекте УПК 1997 // Российская юстиция, 1997, № 9, С.9; Бойков А. Проекты УПК РФ: Иллюзии утрачены, надежды остаются // Законность, 1995, № 3, С. 39; Воскресенский В., Кореневский Ю. Состязательность в уголовном процессе // Законность, 1995, № 7 С. 8;

Кореневский Ю. Нужна ли суду истина? // Российская юстиция, 1994, № 5, С. 20—21.

⁴⁷ См.: Ларин A.M. О принципах уголовного процесса и гарантиях прав личности в проекте УПК 1997 // Российская юстиция, 1997 № 9 С. 9; он же, Государство и право, 1996, № 65, С.155; он же ГиП, 1997, №10, С.126.

⁴⁸ См.: Бойков А. Проекты УПК РФ: Иллюзии утрачены, надежды остаются // Законность, 1995, № 3 С. 38; Воскресенский, В. Кореневский Ю. Состязательность в уголовном процессе // Законность, 1995, .№ 7, С. 8. Нужна ли суду истина? // Российская юстиция, 1994, №5, С.21.

⁴⁹ См.: Объяснительная записка к Уставу / Цит. по Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. С-Пбг., 1995, С. 750.

36 Часть первая

Что же тогда понималось под определением «так называемая материальная истина» и какое отношение к ее достижению имел суд можно узнать, просмотрев работы известных российских процессуалистов того времени

Так, профессор И.Я. Фойницкий рассматривал материальную истину как цель уголовного процесса, но вместе с тем он указывал, что «ввиду особенностей процессуального разбирательства суд достигает только истины формальной, условной, т.е.той, которую желали и могли установить стороны».⁵

Г.С. Фельдштейн, так же как и И.Я. Фойницкий, при-, знавал, что материальная истина может рассматриваться лишь как цель деятельности суда, в ходе же судебного разбирательства, по его мнению, достигается лишь «судебная истина», «потому, что ограничены средства, которыми суд может пользоваться^ (выделено мною, — В.З.). «Судьи, — писал профессор Г.С. Фельдштейн, — не должны по самым разнообразным основаниям избирать средства, может статься и ведущие к цели, но неоправданные моралью... Те приемы, к которым иногда прибегают частные лица, пользуясь хитростью и уловками, совершенно. недопустимы для суда, как учреждения государственного. Суд, далее, только тогда удовлетворяет своей цели, когда истина, раскрываемая им, не покупается ценою полного игнорирования прав личности».⁵⁰

Профессор Н.Н. Розин также полагал, что стремление суда к материальной истине представляет собой «непреодолимое препятствие» для уголовного процесса. Ссылаясь на профессора Михайловского Розин называет «принцип, которым руководствуется суд в открытии истины, принципом не материальной, а юридической истины». Сам же Н.Н.Розин относительно указанного принципа пишет так:

«Еще правильнее было бы назвать его, приближаясь к характеру состязательного процесса, принципом доказан-^ ноет и обвинения, так как обвиняемый предполагается невиновным, пока вина его не доказана в судебном порядке, — так как всякое сомнение толкуется в его пользу, и так как главное бремя доказывания этой вины ложится на обвинителя» ⁵¹

⁵ Фойницкий И.Я. Указ., соч., t.i, C.9 и т.2, С.207. •

⁵⁰ ФельдштейнГ.С. Лекциипо уголовномусудопроизводству. М., 1915, С. 60

⁵¹ Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство, Петроград,1916, С.345;

он же. Ложь в процессе / Право, 1910, № 48.

Глава II

Таковы наши традиции и если следовать им, то можно сделать вывод, что и современное законодательство ставит «непреодолимое препятствие» для достижения судом материальной истины. Даже не углубляясь в отраслевое уголовно-процессуальное законодательство и ограничиваясь лишь некоторыми положениями Конституции, можно легко указать на эти «препятствия». Могут ли способствовать достижению материальной (или, если хотите, объективной) истины такие предусмотренные Конституцией положения как: недопустимость использования при осуществлении правосудия доказательств, полученных с нарушением закона (часть 2 статьи 50); толкование сомнений в виновности лица в его пользу (часть 3 статьи 49);

свидетельский иммунитет (стагья 51); право обвиняемого пользоваться помощью адвоката (часть 2 статьи 48); ограничения на арест и заключение под стражу (статья 22);

неприкосновенность частной жизни (статья 23), жилища (статья 25)?

Конечно же нет. И тем не менее законодатель пошел на это, отдав предпочтение достижению истины «во что бы то ни стало» законности и соблюдению прав человека. И в этой связи нельзя не согласиться с высказываниями С.А. Пашина о том, что судье необходимо акцентировать внимание не на цели доказывания, а на процедуре доказывания, поскольку он «отвечает не за обнаружение истины, а лишь за то, чтобы результат судоговорения был достигнут определенным образом».⁵²

Придерживаясь именно этой точки зрения, судьи при разрешения вопроса о допустимости доказательств не будут озабочены тем, а будет ли достигнута истина в случае исключения того или иного доказательства, а сосредоточат все свое внимание лишь на одном — были ли допущены нарушения при получении этого доказательства или нет.

Тем же, кто так печется о возложении на суд обязанности по установлению объективной истины и упрекает сторонников состязательной системы правосудия, хотелось бы ответить словами видного американского юриста У. ' Бернэма. «По существу, — указывает он, — основным аргументом критиков является то, что состязательная си-

⁵² Пашин С.А. Проблемы доказательственного права — в кн: Судебная реформа: юридический профессионализм и проблемы юридического образования. Дискусии. М., 1996, С. 312, 322.

Часть первая

стема, 'ограничиваясь рассмотрением вопросов и доказательств лишь в очерченных сторонами границах и уделяя основное внимание только факту соблюдения сторонами правил судопроизводства, в недостаточной степени обращена к установлению истины. Действительно, ...«состязательная теория правосудия» никогда не задается вопросом, в чем заключается истина; ее интересует только один вопрос: «строго ли соблюдаются правила игры?» В защиту обычно приводят два довода.

Во-первых, действительно, состязательная система характеризуется релятивистским отношением к истине, однако сторонники этой системы могут возразить, чтоэтобольше соответствует реальности, чем любой поиск «истины в последней инстанции». Несмотря на стремление в рамках некоторых систем обнаружить в ходе судебного разбирательства «объективную истину», само событие как таковое не может быть воспроизведено в суде. После того как оно произошло, если только оно не записано на видеопленку, можно положиться только на субъективное восприятие события, и то лишь в той мере, в какой событие запомнили люди, а затем рассказали о нем. Из-за недостаточности восприятия, ограниченных возможностей памяти и невозможности полной передачи сути события, часто количество «объективных мнений» о событии равно числу свидетелей события. Идея заключается не в том, чтобы установить «истину» о событии, а в том, чтобы выяснить, какая трактовка события отражает наиболее правдоподобное его восприятие. Система, в рамках которой в ходе судеонТн'6 1!рице"сса существует возможность обращения к совершенно другим восприятиям или трактовкам события до принятия решения, точно отражает существующую реальность. Напротив, погоня за «истиной в последней инстанции» не только представляется наивной, но, в конечном счете, недостижимой. В свете сказанного приверженцы состязательной системы указали бы, что для выявления истины эта система является лучше приспособленной, потому что в каждом случае представляются как минимум две интерпретации истины, то есть на одну больше, чем можно обычно добиться в рамках другой системы.

Во-вторых, состязательная система действительно заинтересована в выяснении истины (во всяком случае в той мере, в какой это изложено выше), и трудно пред-

Глава II 39

ставить себе такое дели, в котором стороны совместно не стремились бы к выявлению и представлению всей ( информации, действительно относящейся к решаемому . вопросу. Однако из-за возможности существования различных противоречащих друг другу интерпретаций «истины» представляются в равной степени возможными два фактора: кому предоставлены полномочия на проведение расследования, и кто в конечном счете будет решать, что на самом деле является истиной. В случае множества восприятий события, а также множества правовых трактовок даже бесспорных и не вызывающих сомнения интерпретаций событий, существует более вероятная опасность того, что действительную истину не удастся установить, если один орган, например, государство, обладает монопольными правами на обнаружение правды и ее провозглашение. Лучше всего разделить ответственность между государством, сторонами и (там, где это возможно), судом присяжных, в некоторой степеаи-до аналогии с концепцией разделения власти в государственной структуре».⁵³

Коснувшись лишь одного аспекта проблемы объектив- ' ной истины в уголовном процессе (а именно — соотношения вопроса о достижении истины и применения правил проверки допустимости доказательств), хотелось бы в заключение обратить внимание на одну деталь, которая может быть, и раскрывает суть рассматриваемой проблемы. Практически все упомянутые выше критики заканчивают свои рассуждения либо выводом о том, что «коренное изменение роли суда в доказывании предполагает другое — не такое, как у нас сейчас — предварительное следствие»⁵⁴; либо с откровенным сожалением о том, что судьи при этих новациях в проекте УПК «уходят от ответственности за выяснение подлинных обстоятельств дела».⁵⁵

Можно, конечно, обязать суд доделать то, что недоделало «имеющееся у нас сейчас» предварительное следствие;

можно, конечно, установить ответственность судей за «выяснение подлинных обстоятельств дела», но кого тогда обвинять в «ностальгии по Вышинскому»?

⁵³ Бернэм У. Суд присяжных заседателей. М., 1995, С.116-118.

⁵⁴ См.: Кореневский Ю. Указ. статья., С. 21; ВоскресенскийВ., Ко-ревевский Ю. Указ. статья., С. 8.

⁵⁵ См.: Бойков А. Указ. статья., С. 39; Кореневский Ю. Указ. статья., С. 22; Воскресенский В., Кореневский Ю. Указанная статья., С. 9.

Часть первая

2. Вопрос об «асимметрии правил допустимости доказательств» (или возможности использования доказательств, полученных с нарушением закона, стороной защиты)

Вопрос об «асимметрии правил допустимости доказательств» (A.M. Ларин) возник в процессуальной теории в связи с различными позициями ученых по отношению к возможности использования стороной защиты доказательств, полученных с нарушением закона.

Считают возможным использовать в целях защиты доказательства, полученные с нарушением закона: С.А. Па-'шин,⁵⁶ Савицкий,⁵⁷ A.M. Ларин и Ю.И. Стецовский.⁵⁸

При этом они считают, что:

1. Положение части 3 статьи 69 УПК РСФСР должно толковаться только в том смысле, что недопустимыми должны признаваться лишь те доказательства, полученные с нарушением закона, которые могут быть положены в основу ^ванедид. (Савицкий);

2. «Бремя доказывания виновности лица лежит на стороне обвинения. Сторона защиты вправе как доказывать невиновность обвиняемого, так и подвергать сомнению' доказательства виновности. В этом последнем случае она может применять ущербные доказательства, не допустимые в руках противной стороны (Пашин);'"

3. «Обвиняемый не может нести ответственностьзаошибки следователя, погубившего оправдательное дрказательство» (Пашин)

4. В тех случаях, когда доказательство (являющеесяпосвоему содержанию оправдательным) получено с нарушением каких-либо процессуальных прав обвиняемого,этодоказательство может быть признано допустимым похо-

⁵⁶ См.: Пашин С.А. Доказательства в Российском уголовном процессе / Состязательное правосудие. Труды научно-практических лабораторий. Часть П., М., 1996, С. 371—372.

⁵⁷ См.: Савицкий В.М. Уголовный процесс России на новом витке демократизации / ГиП, 1994, №6, С. 105—106; он же. Перед судом присяжных: виновен или не виновен? М., 1995, С. 75—76.

⁵⁸ См.: Стецовский Ю.И., Ларин A.M. Конституционный принцип обеспечения обвиняемому права на защиту. М., 1988, С. 303.

Здесь следует отметить, что исходя из такой позиции была сформу-.лирована и ч. 3 ст. 148 проекта общей части УПК (Российская юстиция., 1994, № 9, С.73), подготовленного рабочей группой, в состав которой, помимо С.А. Пашина, A.M. Ларина и Ю.И. Стецковокого, входили С.Е. Вицин, Э.Ф. Куцова, И.Б. Михайловская и И.Л. Петрухин.

Глава II

датайству защиты, поскольку фактически эти нарушения 'не своей цели (Ларин)

Н.В. Радутная полагает, что недопустимые доказательства не могут использоваться ни стороной обвинения, ни стороной защиты.⁶⁰

П.А. Лупинская и Н.М. Кипнис полагают, что нельзя допускать ограничительного толкования части 3 статьи69УПК РСФСР, поскольку в ней содержится запрет на использование доказательств, полученных с нарушением закона, не только для обвинения, но и для доказывания всех обстоятельств, перечисленных в статье 68 УПК. А эти Обстоятельства, как указывают они, используются не только для установления виновности лица, но и для отстаивания меньшей его виновности и смягчения назначаемого ему наказания.

Вместе с тем, П.А. Лупинская допускает, что «в некоторых случаях и с определенной целью» защите можно предоставить «возможность использовать доказательства, при собирании или процессуальном закреплении которых обвинением были нарушены требования закона».⁶¹ С определенными оговорками и уточнениями разделяет точку зрения A.M. Ларина об «асимметрии правил допустимости» и Н.М. Кчпнис.⁶²

Такова суть проблемы «асимметрии правил допустимости доказательств» в процессуальной теории. Что же касается судебной практики, то ее отношение к данной проблеме можно проиллюстрировать ссылками на постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации, а также примерами разрешения соответствующих вопросов по конкретным уголовным делам.

⁵⁹ Это положение А М. Ларин иллюстрирует следующим примером. При опознании закон устанавливает определенные условия его проведения (предварительный допрос опознающего, предъявление опознаваемого вместе с другими схожими лицами, выбор места среди них, запрет наводящих вопросов), которые являются гарантиями права обвиняемого на защиту. Устранение данных гарантий практически может лишить обвиняемого данного права. Но если опознающий не смог опознать обвиняемого, эти гарантии не понадобились, попытка лишить обвиняемого права на защиту не достигла цели, и потому не устранила допустимости протокола опознания как защитительного доказательства.

⁶⁰ См.: Радутная Н.В. Коллизии норм уголовно-процессуального законодательства и возможности их преодоления в судебной практике / Комментарий российского законодательства. М., 1997., С.148—149.

⁶¹ См.: Лупинская П.А. Проблемы допустимости доказательств при рассмотрении дела судом присяжных / Рассмотрение дел судом присяжных. Научно-практическое пособие для судей. Варшава, 1997,0.109.

⁶²См.: Кипнис Н.М. Указ. соч., С. 96—103.

Часть первая

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 16 своего постановления от 31 октября 1995 года № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» указал, что в силу части 3 статьи 69 УПК РСФСР«доказательства, полученные с нарушением закона, не могут быть положены в основу обвинения»⁶³

Здесь, видимо, уместно упомянуть, что аналогичное положение о недопустимости использования доказательств, полученных с нарушением закона, только для стороны обвинения содержится и в Своде принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме. Согласно принципу № 27 несоблюдение принципов, указанных в этом Своде, принимается во внимание при определении допустимости доказательствiaпротив задержанного или находящегося в заключении лица.

Одной из первых в судебной практике применила «асимметрию правил допустимости доказательств» судья Московского областного суда Н.В. Григорьева.⁶⁴

По делу Рахимова, Копытина и Тарасова, рассмотренному под ее председательством 6 февраля 1995 года по инициативе судьи рассматривался вопрос об исключении протоколов допросов Рахимова (а . именно протоколов допросов Рахимова в качестве свидетеля) и «явок с повинной» обвиняемых (в связи с нарушением требований статьи 111 УПК РСФСР). Обвиняемые и их защитники настаивали на допустимости указанных доказательств, государственный обвинитель просил признать эти доказательства недопустимыми.

Н.В. Григорьева согласилась с мнением стороны защиты, указав следующее: «Исходя из принципа состязательности и ч. 3 ст. 69 УПК РСФСР о том, что доказательства, полученные с нарушением закона, не могут быть положены лишь в основу обвинения, перечисленные материалы дела (явки с повинной, протоколы допросов Рахимова в качестве свидетеля) не исключаются из разбирательства дела».⁶⁵

Это решение было опубликовано в «Летописи суда присяжных» и в редакционном комментарии к нему было признано правильным.⁶⁶

⁶³ См.: Сборник постановлений., С. 534.

⁶⁴ Об отношении Н.В. Григорьевой к проблеме допустимости «асимметрии» см. ее статьи: Исключение из разбирательства дела недопус- 1 „ тимых доказательств / Российская юстиция, 1995, № 11, С. 5;1/6Принципы уголовного судопроизводства / Российская юстиция, 1995, ) № 8, С. 41—42.

"См.: Архив Московского областного суда, дело №2-88-26 / 95. ⁶⁶ См.: Летопись суда присяжных (прецеденты и факты). Выпуск 6—7. М., 1995, С.23. Следует добавить, что признавая решение, принятое Н.В. Григорьевой, правильным, редакция Летописи, тем не менее, указала, что «его мотивировка не может быть признана правомерной».

Глава IX

Для тех, кто желает самостоятельно определиться в вопросе допустимости «асимметрии», приведем два примера из практики Ростовского областного суда.

По одному из дел, рассмотренных судом присяжных Ростовского областного суда, подсудимый Соколов обвинялся в совершений покушения на умышленное убийство гражданина Серемина.

Он, Соколов, не отрицал факта причинения ножевых ранений Серенину, но объяснял свои действия тем, что находился в состояний необходимой обороны. В подтверждение своей позиции он просил огласить акт его медицинского освидетельствованная, в котором были отражены имевшиеся у него телесные повреждения. (Учитывая конкретные обстоятельства дела и совокупность имевшихся по делу доказательств, следует отметить, что этот акт имел важное значение для оценки показаний как подсудимого, так и потерпевшего.)

Однако этот акт по ходатайству государственного обвинителя(!)был исключен из разбирательства дела, поскольку было признано, что данный акт был получен с нарушением закона. (Как было установлено, это нарушение допустил следователь без какого-либо влияния подсудимого или его защитника.) ''

таким образом, с участием присяжных заседателей акт медицинского освидетельствования Соколова не исследовался, а по окончании судебного разбирательства они вынесли обвинительный вердикт, не согласившись с версией Соколова о том, что он действовал с целью самообороны.

Адвокат обжаловал приговор, указав на ошибочное исключение из разбирательства дела акта медицинского освидетельствования Соколова.

Кассационная палата Верховного Суда РФ, указав на допущенное при получении этого акта нарушение закона и сославшись при этом на положение части 3 статьи 69 УПК о том, что доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы, приговор оставила без изменения.⁶⁷

Комментарии, как говорится, здесь излишни, и все-таки в качестве такового хотелось бы привести мнение известного российского процессуалиста И.Я. Фойницкого, который отмечал, что «сторона, представившая доказательство, не может исключить его из дела по своему произволу. Оно есть общее достижение суда и всех участвующих в деле как потому, что произвол, одной стороны не может препятствовать уголовному суду воспользоваться каждым средством, которое оно находит полезным для разъяснения дела, так и потому, что нередко одна сторона не принимает мер к доставлению на суд данного доказательства оттого лишь, что противная сторона уже заявила свое желание воспользоваться им».⁶⁸

По другому делу, также рассмотренному судом присяжныхРостовского областного суда, подсудимый Михалко обвинялсяв не-

⁶⁷ См.: Архив Ростовского областного суда, дело №2-193/94.

⁶⁸ См.: Фойницкий И.Я. Указ. соч.. т.-2, С. 229-230.

44 Часть первая

законном приобретении и хранении огнестрельного оружия — пистолета.

В ходе судебного разбирательства подсудимый Михалко заявил, что приобретенный и хранившийся у него пистолет он сдал работникам милиции добровольно, как только узнал, что из этого пистолета был убит человек.

Для подтверждения указанного заявления Михалко (а следовательно и для решения вопроса об освобождении его от уголовной ответственности)⁶⁹ важное значение имел процессуальный документ, отражающий факт изъятия у Михалко указанного пистолета.

1 Изъятие этого пистолета у Михалко было оформлено протоколом обыска, в качестве же понятого при этом обыске участвовал самМдхалко- Налицо явное нарушение требований части 2 статьи 135 УПК РСФСР, запрещающей привлекать для производства обыска в качестве понятых заинтересованных в деле лиц. Следовательно протокол обыска (в котором отражен факт добровольной выдачи подсудимым Михалко пистолета) подлежал исключению.

В данном случае следователем допущено грубое нарушение закона, у государственного обвинителя есть все основания исключить из разбирательства дела доказательство, опровергающее его позицию (т.е. обвинение Михалко в незаконном приобретении и хранении огнестрельного оружия при отсутствии обстоятельств, освобождающих его, Михалко, от ответственности); в результате подсудимый (в связи с грубым нарушением закона следователем) лишается доказательства своей невиновности.⁷⁰ :

Разрешите самостоятельно вопрос об исключении из разбирательства дела протокола обыска у Михалко и обратитесь при этом еще раз к изложенным выше мнениям, сторонников допустимости «асимметрии». По-видимому, с их мнениями не согласиться нельзя.

Конечно же нельзя допускать различный режим пред-;

ставления доказательств для стороны обвинения и для стороны защиты. Говоря об «асимметрии правил допустимости» необходимо иметь в виду только одно: по ходатайству защиты могут быть допущены к исследованию только те полученные с нарушением закона доказательства, которые добыты стороной обвинения и при нарушении закона именно органом предварительного следствия (или дознания). Если же доказательство представляет (добытое ею) сторона защиты, то вопрос о допустимости таких доказательств должен быть разрешен в полном соответствии с правилами допустимости доказательств без каких-либо ограничений.

⁶⁹ В соответствии с примечанием к статье 222 УК РФ лицо, добровольно сдавшее незаконно приобретенное и хранившееся у него оружие, освобождается от уголовной'ответственности.

⁷⁰ См.: Архив Ростовского областного суда, дело .№2-85/98.

Глава II 45

3. Решение вопроса об исключении доказательств, в зависимости от характера допущенного нарушения

В процессуальной теории вопрос о возможности использования доказательств, полученных с нарушением закона, в зависимости от характера допущенного нарушения, разрешается неоднозначно.

Так, некоторые ученые считают, что доказательства, полученные с нарушением закона, являются недопустимыми «независимо от характера процессуальных нарушений».⁷¹

Однако не все процессуалисты столь категоричны, и многие из них допускают возможность использования, «ущербных» доказательств, но вот, что касается условий этой «возможности» мнения их разделяются.

По мнению этих ученых и ряда практических работников доказательства, полученные с нарушением закона, нельзя использовать только при следующих условиях:

1. когда нарушаются конституционные нормы;⁷²

2. когда допущенные нарушения уголовно-процессу-ального закона являются существенными, т.е. такими, которые влекут отмену приговора, повлияли или могли повлиять на постановление законного и обоснованного;

приговора;⁷³

3. в зависимости от влияния нарушений закона на достоверность полученного доказательства⁷⁴ либо «на доброкачественность процессуальных средств доказывания;⁷⁰

⁷¹ См.". Савицкий В.М. Перед судом присяжных: виновен илиневиновен? М., 1995, С. 57-59; он же. Уголовный процесс России на новом витке демократизации // ГиП 1994, № 6, С. 106; Мухин И.И. Объективная истина и некоторые вопросы оценки судебных доказательств при осуществлении правосудия. Л., 1971, С. 120—123.

⁷² См.: Немытина М.В. Российски суд присяжных. М., 1995, С. 55,, 109, Немытина М.В., Тихонов А. Применение норм конституции РФ в уголовном судопроизводстве / Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1997, № 1, С.58; Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. М. 1997, С. 8.

⁷³ См.: Мотовиловкер Я.О. Некоторые аспекты вопроса о допустимости (недопустимости) источников доказательств в советском уголовном судопроизводстве / Доказывание по уголовным делам;Межвуз. сб. Красноярск, 1986, С. 55 — 57; Комлев В. Нарушения закона, влекущие, исключение показаний свидетеля, потерпевшего из процесса доказывания / Законность, 1997, № 12, С.16-19.

⁷⁴ См.: Якуб М.Л. Проблемы оценки доказательств в советском уголовном процессе / Вестник МГУ, 1974, № 6, С. 20. • '

⁷⁵ См.: Зажицкий В.И. Вопросы доказательственногоправа / Советская юстиция.1992, № 19-20, С. 3.

Часть первая

4. в зависимости от возможности «фактического восполнения пробелов и «нейтрализации» последствий нару

шений».⁷⁶

Рассмотрим подробнее изложенные взгляды по вопросу о возможности использования доказательств, полученных с нарушением закона, в зависимости от характера допущенного нарушения.

Обосновывая точку зрения, согласно которой доказательства, полученные с нарушением закона, независимо от характера этого нарушения должны признавать недопустимыми, профессор В.М. Савицкий отмечал «Велик соблазн пойти по пути классификации всех возможных нарушений на существенные и не очень и в зависимости от категории допущенного нарушения решать судьбу того или' иного доказательства. Но этот путь крайне опасен. Он может косвенно благословить на так называемые незначительные нарушения закона. создать беспрецедентную иерархию обязательности процессуальных норм и в результате углубить и без того немалую эрозию законности в уголовном судопроизводстве. Нарушения всегда остаются непризнанными и бороться с ними я убежден, нужно одним лишь способом: наказывать за нарушения признанием бесплодности, никчемности затраченных усилий. Только так можно возродить, сохранить и приумножить у практических работников чувство величайшей ответственности за честь, здоровье и жизнь людей, оказавшихся в орбите правоохранительной деятельности».⁷⁷

Вряд ли можно подвергнуть сомнению мнение профессора В.М. Савицкого, однако складывающаяся отечественная практика разрешения вопросов о допустимости доказательств по такому пути не пошла.

Да и практика зарубежных судов, и прежде всего США и Великобритании, где правила о допустимости доказа-

⁷⁶ См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть общая. М., 1966, С.282; Теория доказательства в советском уголовном процессе. 2-е издание. М.,1973, С.245; Пашин С.А. Состязательное пра-\/ врсудие 4.2, С. 358—367; Лупинская ILA. Доказательства в уголовном* процессе., С. 149 Кипннгс Н.М. Указ. соч., С. 83—87.

⁷⁷ См.: Савицкий В.М. Перед судом присяжных; виновен или не виновен? М., 1995, С.57—59; он же, Уголовный процесс России на новом витке демократизации // ГиП, 1994, № 6, С.106; Мухин И.И. Объективная истина и некоторые вопросы оценки судебных доказательств при осуществлении правосудия. Л., 1971, С. 120—123.

Глава II 47

тельств имеют богатый опыт применения, в этом плане не отличается от практики российских судов⁷⁸.

Нельзя также согласиться и с мнением о том, что доказательства должны признаваться недопустимыми только при нарушении конституционных норм.

Прежде всего следует отметить, что такой вывод противоречит самой Конституциии, часть 2 статьи 50 которой указывает на недопустимость доказательств, полученных с нарушениемфедерального закона (выделено мною, — В.З.), а не только самой Конституции.

Да и Верховный Суд России рекомендует судам признавать доказательства полученными с нарушением заког на не только в случаях нарушения норм Конституции, но и в случаях нарушения норм уголовно-процессуального законодательства.⁷⁹

Отстаивая рассматриваемую точку зрения, М.В. Не-мытина ссылается на практику судов США. Однако необходимо отметить, что практика судов США не ограничивается в данном случае лишь нарушением конституционных норм. Американские суды в указанных случаях руководствуются не только Конституцией, но и специальными правилами по исследованию доказательств, с прилагаемыми к ним многочисленными сборниками прецедентов.

Рассмотрим теперь позицию Я.О. Мотовиловкера.

Я.О. Мотовиловкер и другие ученые, полагающие, что нельзя использовать только т.е доказательства, при получении которых было допущеносущественное нарушение закона, при определении существенности нарушения исходят и3' соответствующих положений статьи 345 УПК РСФСР.

Согласно статьи 345 УПК РСФСР существенными нарушениями уголовно-процессуального закона признаются такие нарушения требований УПК, которые повлияли или могли повлиятьна постановление законного и обоснованного приговора.

⁷⁸ См., например, Бернэм У. Суд присяжных заседателей.. М-,1994;

Федеральные правила использования доказательств в судах США и судьями-магистрами США; Николайчик В.М. Уголовное правосудие в США. М., 1995, С.44; Хатчард Д. Аспекты уголовно-процессуального права в Англии и Уэльсе // Вестник Саратовской гос. академии права., Маратов, 1996, С.40; он же. Основы доказательственного права Великобритании // Вестник, С. 143.

⁷⁹ См.: Сборник постановлений., С.534.

Часть первая

Таким образом, согласно рассматриваемой версии, принимая решение о допустимости доказательства, полученного с нарушением закона, мы должны принять во внимание, как повлияет это наше решение на законность и обоснованность будущего приговора . ;

Но как практически выполнить это требование? Полученные с нарушением закона доказательства, т.е. незаконные доказательства, не могут служить основой законного приговора. Следовательновсе доказательства, полученные с нарушением закона (если иметь в виду, что они не могут быть положены в основу приговора) подлежат исключению.

С другой же стороны, когда мы говорим об обоснованности приговора (и подразумеваем при этом под обоснованностью подтверждение выводов, изложенных в приговоре, наличием достаточных доказательств), мы должны заботиться о сохранениивсех имеющихся в деле доказательств, поскольку исключение тех или иных доказательств поколеблет их достаточность.

Как видим и эта позиция ученых не может быть принята к практическому применению при разрешении вопроса о возможности использования доказательств, полученных с нарушением закона.

Относительно проверки допустимости доказательств с помощью такого критерия как их достоверность.

Один из сторонников этой точки зрения М.Л. Якуб писал: «Оценивая доказательства, суд обязан решить вопрос о достоверности каждого из них ...никакие нарушения не дают оснований оставить без оценки по существу то или иное из рассмотренных доказательств, отвергнув его за недопустимостью» (выделено мною, — В.З.)».⁸⁰

Следует отметить, что исходя именно из этой позиции сформулировано положение о допустимости доказательств в проекте нового УПК. Так часть 3 статьи 71 проекта УПК РФ гласит: «Доказательство должно быть признано недопустимым, если оно получено с нарушением требований настоящего Кодекса, которые... повлияли или могли повлиять на достоверность полученного доказательства».

Все предельно ясно: если с помощью пыток обвиняемый признал свою вину, то эти его показания допустимы, если же — оговорил себя, то — нет. Однако остается

⁸⁰ Якуб М.Л. Указ., соч., С. 20.

ГлаваII 49

одна проблема с помощью каких доказательств устанавливать достоверность таких показаний обвиняемого.

Необходимо иметь в виду, что правомерность использования доказательств зависит не от их возможного значения для восстановления картины происшествия и установления «виновного», а от соблюдения закона при их получении. Важность доказательства для целей изобличения лица прибавляет ему правовых свойств,²

Безусловно прав Я.О. Мотовиловкер, заметивший, что «если бы дело обстояло так, что никакие нарушения не давали оснований оставить то или иное доказательство без оценки по существу, тогда сам вопрос о недопустимости средств доказывания стал бы беспредметным, перестал бы бытьреальностью в сфере процессуального доказывания»⁸¹.

Итак, осталось не рассмотренной последняя версия об использовании доказательств, полученных с нарушением закона в зависимости от возможности фактического восполнения пробелов и «нейтрализации» последствий допущенных нарушений.

Об этой версии (на наш взгляд единственно верной), смотри ниже.

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 421; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!