Глава 10. Подводные камни маггловской медицины

Мисс Грейнджер постепенно осваивала все тонкости маггловской медицины, которая видимо была у нее в крови, а потому давалась на удивление легко. Конечно, Гермиона всегда хорошо училась, но это был скорее результат упорного труда, нежели талант.

Девушка с каждым днем все больше и больше проникалась нежностью к своему учителю. Когда она стала называть его по имени, - он не протестовал, но казалось был немного смущен и растерян. А как иначе она могла бы называть его? – Профессор Снейп? – но он уже не ее профессор, да и после всего через что им вместе пришлось пройти – это было бы глупо.

Он молчал. Все время. Она даже начала забывать как груб и язвителен он был, пока она у него училась. И только фирменный «испепеляющий» Снейповский взгляд был прежним, но теперь он больше не пугал Гермиону, скорее радовал. Теперь под прицелом черных глаз девушка не впадала в ступор, как нашкодивший студент, а нежно лыбалась в ответ, шепча: Я рада, что вы живы, Северус.

Ей не нужны были слова, чтобы понимать его. Интуиция никогда не подводила Гермиону.

Она всегда знала, когда он хочет пить или есть, когда ему плохо или одиноко. Слова были бы лишними.

Гермиона видела его неловкость и смущение, когда ей приходилось переодевать его или помогать с туалетом. Яд частично парализовал Снейпа и любое движение стоило ему невероятных усилий: руки не слушались, а ноги отказывались держать его вес.

Она замечала его страх перед маггловскими методами лечения, и, могла поклясться чем угодно, что Северус Снейп боится шприцов. А еще были перевязки и его умоляющий взгляд… (скажи кому из его студентов – не поверят).

Наконец-то пришло время снимать швы, прошло уже около недели (а кажется, что уже целая вечность).

Рано утром Гермиона предупредила Снейпа:

- Сегодня у нас будет особенный день. Ваша рана уже зарубцевалась и пора убрать все лишнее. Придется Вам, профессор, призвать все свое мужество и потерпеть… А потом я принесу вам завтрак. – бодрым голосом подытожила девушка. – Если конечно вы позволите мне сделать все достаточно быстро и мы не провозимся до обеда. – Гермиона ободряюще улыбнулась.

«А может не надо?... Мне и так хорошо.» - промелькнуло в голове у Северуса. Но увидев улыбку Гермионы он отогнал от себя эти мысли и смирился с неизбежным. «Ладно, ладно.. Постараюсь не дергаться. Это ведь не может быть хуже зубов Нагайны? Или может?»

С самого первого дня, как мисс Грейнджер взялась спасать своего профессора и обнаружила его неадекватную реакцию на лечебные заклинания и зелья, она всячески старалась избегать и того и другого в его присутствии. Конечно, приступы продолжались, но вот рана на его шее постепенно заживала, хоть и требовала к себе постоянного внимания. Поэтому теперь вместо волшебной палочки у нее в руках Снейп все чаще видел жутковатого вида инструменты, напоминавшие средневековые орудия пыток, которые ему приходилось видеть когда-то в подвалах Малфой-мэнора. Но он доверял ей. Первые дни он просто не мог сопротивляться, а потом убедился в том, что лучше гриффиндорки о нем вряд ли кто-то бы позаботился.

Через несколько минут Грейнджер уже подготовила все необходимое и решительно потребовала (прямо как мадам Помфри), чтобы он лег строго горизонтально и постарался ей не мешать.

Она склонилась над ним так низко, что Северус почувствовал запах ее волос, и, в другой ситуации мог бы подумать, что Грейндер захотела его поцеловать (откуда такие мысли?).

Гермиона тем временем осторожно, миллиметр за миллиметром отделяла от кожи пациента присохшие за ночь салфетки и бинты, обильно смачивая их перекисью водорода. Когда рана была полностью очищена, Гермиона взяла в руки пинцет и ножницы.

Она сама никогда не подвергалась, слава Богу, такой экзекуции, но почему-то была уверена, что это должно быть чертовски неприятно. Брови-то больно выщипывать, а уж нитки, да еще из раны… Жуть!

Ощутив прикосновение металла к коже, Северус закрыл глаза и приготовился «терпеть», как просила его гриффиндорка… Через минуту Снейп снова открыл глаза и посмотрел на Грейнжер, чтобы узнать почему она медлит. Но к своему удивлению, он обнаружил, что девушка полностью поглощена своим делом. Одну за одной она выдергивала кусочки ниток, которые прежде удерживали края раны, а теперь норовили врасти в кожу, чтобы остаться там навек. Весь поднос перед ней уже был усеян кусочками засохших и пропитавшихся кровью ниток, а Снейп не почувствовал ничего, кроме небольшого покалывания. Через пару минут Гермиона отложила инструменты и улыбнулась зельевару.

- Ну вот. Не так уж это и страшно. – сказала она, облегченно вздохнув. Поскольку пациент в утешении не нуждался, чего нельзя было сказать о его «докторе» , у которой все еще дрожали от напряжения руки.

Обработав рубцы заживляющей мазью, Гермиона , как и обещала вскоре принесла зельевару его завтрак. Зельевар же подумал, что скорее всего Грейнджер терпеть не может овсянку: во первых она готовила ее первый раз за все время, что они были здесь, а во вторых свою порцию она так и не осилила.

Как бы скептично Снейп не относился к магглам и их «примитивной» медицине, ему пришлось признать очевидный факт: медленно, но уверенно он шел на поправку, причем без помощи магии.

Иногда ему удавалось самостоятельно повернуться или сесть. Правда одна из его попыток встать чуть было не закончилась трагедией, когда он свалился на пол и сильно ударился головой.

Гермиона очень рассердилась и отчитала его в лучших традициях Минервы МакГонагалл:

- Что вы себе думаете, профессор?! Что я буду в восторге от необходимости снова вас штопать?! - говорила она , прикладывая к его затылку пакет со льдом. - Или может быть Гарри обрадуется тому, что ваша могила перестанет вдруг быть пустой?... Это безрассудный поступок, мистер Снейп… - больше она ничего ему не сказала. Совсем. До самого вечера. Но при этом регуляроно справлялась о том, как он себя чувствует.

Ему было по настоящему стыдно. Разве он мог подумать, что она будет так волноваться из-за какой-то там шишки и пары синяков? Он просто самонадеянно решил, что раз ему стало немного лучше, то можно не утруждать мисс Грейнджер своей нетрудоспособностью. В итоге Северус создал ей еще больше проблем и она в паве была сердиться на него.

Приемы пищи с каждым днем доставляли Снейпу все меньше неудобства, хотя горло все еще болело, как будто еда была смешана с битым стеклом, но в глазах уже не темнело и иногда он даже мог чувствовать вкус того, что ест. Пища в основном была жидкой, но питательной и разнообразной, а еще она была вкусной. Гермиона все еще кормила его сама, поскольку все попытки Снейпа совладать со столовыми приборами до сих пор терпели фиаско.

Закончив очередной завтрак, Северус едва слышно просипел – Спа… сибо. – Однако реакция гриффиндорки его слегка шокировала. Взвизгнув от восторга, Гермиона в порыве крепко обняла бывшего учителя и поцеловала его в щеку. – Не за что, мистер Снейп. Я уж и не надеялась, что вы сможете… когда- нибудь… - она замолчала, чтобы не расплакаться от переполнявших ее эмоций. Северус прекрасно понимал, что она имела в виду. С такими повреждениями он вполне мог лишиться голоса навсегда.

Гермионе Грейнджер оставалось решить еще одну проблему, о которой ее пациент вряд ли догадывался. Его более или менее сносное самочувствие не было чем-то само собой разумеющимся. Это был результат подобранных Гермионой препаратов, многие из которых, к сожалению, вызывали привыкание, а впоследствие и зависимость.

Разрешенный курс приема многих медикаментов уже подошел к концу. Следовало сделать перерыв. Но Гермиона, боясь спровоцировать ухудшение, начала постепенно снижать дозы, надеясь, что это постепенно подготовит Северуса к тому, чтобы его организм мог справляться с болезнью без дополнительных стимуляторов. Особенно ее пугала перспектива справляться с очередным приступом без лошадиной дозы обезбаливающего, снотворного и миорелаксантов.

Обычно приступ продолжался ровно столько времени, сколько нужно было лекарству, чтобы оно начало действовать. Сколько ЭТО может длиться без медикаментозного вмешательства – сложно было сказать. И страшно было подумать.

Чтобы не было соблазна, Гермиона вычеркнула эти лекарства из списка покупок, который она обычно отдавала Гарри. С которым она решила обсудить данный вопрос.

- Думаешь он справится без этого? – спросил Гарри, поглощая морковные оладьи Гермионы и запивая их крепким чаем.

- Я помогу ему, если понадобится. – ответила Гермиона, нервно теребя салфетку.

- Мы ему поможем. Я останусь здесь с тобой на всякий случай, а Луне Лавгуд отправлю сову, чтобы не ждала меня вечером. У тебя ведь есть сова? – спросил Гарри, осматривая кухню в поисказ клетки с птицей.

- Она в гостиной. А давно мисс Лавгуд интересуется во сколько ты будешь дома? – с лукавой улыбкой спросила Гермиона. – Ты же так изменился…

- У нее есть выявитель мозгошмыгов. Ну эти ее странные очки, помнишь? Так вот. Не знаю как, но она узнала меня. Она единственная кто узнал. А еще Луна заявила, что моя новая внешность нравится ей намного больше… - Гарри покраснел и умолк, чтобы случайно не выдать НАСКОЛЬКО далеко у них все зашло.

Гермиона и так все поняла. Луна давно сохла по Гарри, да только тот был так увлечен младшей Уизли, что не замечал ничего и никого вокруг. Однако если любимая девушка тебя не узнает – это остудит пыл кого угодно. Она не вправе была его осуждать. И еще она была рада за подругу, которую эта война оставила полной сиротой.

На этот раз Гарри явился поздно вечером, когда Северус уже спал. Просидев с подругой на кухне за чашечкой (или десятью) чая и разговорами до глубокой ночи, он, наконец, спустился в гостиную и лег спать на диване.

Приступ начался внезапно. Уже пару дней Северус чувствовал себя отвратительно: все кости ломило, болела голова, а настроение было хуже некуда. Со вчерашнего вечера он почти ничего не съел и к обеду, когда откуда-то снизу выполз заспанный Поттер (он что ночевал здесь?!), желудок Снейпа уже капитально скрутило от голода. Поэтому вместо улыбки он одарил сына излюбленной Снейповской гримасой –«50 баллов с Гриффиндора!». Чтобы хоть как-то избавиться от дискомфорта, Северус попытался сесть, но тут понял, что все ЭТО начинается снова…

Мышцы ног болезненно свело, и он вскрикнул от неожиданности. Дремавшая подле него на раскладушке Гермиона , - тут же оказалась рядом, прекрасно зная, что последует за этим.

Через мгновение все его мышцы напряглись так, что казалось, ему вывернет суставы. Позвоночник и внутренности горели огнем.. – По… мо..ги мне – прохрипел зельевар, прилагая все силы, чтобы не заорать. Он знал, что сейчас она достанет шприц и сделает ему укол, после которого боль всегда отпускает.

Гарри тоже был здесь, готовый выполнить любые указания подруги, чтобы хоть как-то облегчить страдания своего отца.

Но на этот раз Гермиона никуда не пошла. «Почему она ничего не делает?» - думал Снейп, умоляюще глядя в большие карие глаза девушки, которая уже плакала. – Я не могу, Северус, прости… - она обхватила его за плечи и положила голову мужчины на свои колени. – Мы справимся, я обещаю. Потерпи, милый, скоро все пройдет… - Гермиона снова и снова повторяла эти слова, как мантры, не замечая, что ее слезы капают на лицо мастера зелий.

Но даже Гарри уже не мог смотреть на мучения зельевара, ничего не предпринимая.

-Убей меня – прошептал Снейп, теряя силы. В следующее мгновение хижину наполнил душераздирающий крик…

Сердце Гермионы готово было разорваться от той боли, что была в его голосе. Гарри не выдержал и выбежал из комнаты. Но Северус уже обмяк в руках девушки, словно тряпичная кукла, только прерывистое дыхание и тихий стон говорили ей, что он жив.

- Ну, вот и все. Ты справился с этим сам. Ты молодец. Ты очень сильный, Северус… и Я люблю тебя…

Боль отступила, оставляя холод и опустошение. Голос Гермионы он слышал будто бы издалека: «… ты очень сильный, Северус, и … я люблю тебя…» - Наверное, мне это снится – подумал Северус, отдаваясь во власть Морфея. 

{PAGEBREAK}

Глава 11. Сюрпризы и переезд

Проснулся Северус спустя почти сутки. Открыв глаза, он увидел удивительную картину: в лучах рассветного Солнца, струщихся из окна, стройный силуэт Гермионы, которая, повернувшись к нему спиной, стаскивала через голову свою ночную рубашку, на мгновение обнажив свое юное тело. Затем она потянулась, встав на носочки, и набросила на себя халат, оборачиваясь.

- Доброе утро, Северус! – зельевар отметил, что она ничуть не смутилась от того, что он мог увидеть ее обнаженной.

- Доб…рое….ро. – прошептал в ответ Северус. Шепот давался ему значительно легче, чем привычная манера говорить, хотя и раньше он редко повышал голос: студенты боялись одного его вида, так что в других мерах воздействия просто не было никакой нужды.

Теперь же он не был готов тратить слова, которые давались ему с большим трудом, на сарказм или свои обычные язвительные реплики.

Когда хочешь сказать так много, а можешь – так мало – приходиться выбирать между привычкой огрызаться и желанием сказать «спасибо». Молчание – золото.

С каждым днем Северус Снейп все больше и больше проникался уважением к этой удивительной девушке, которая с невероятным терпением (какое мадам Помфри и не снилось), каждый день скрашивала его существование. Согревала своей заботой, предугадывая любое его желание. При этом она никогда не давала ему чувствовать себя беспомощьным или ненужным.

Гарри, отойдя от шока, после новостей о их со Снейпом близком родстве, сначала опасался называть грозного профессора отцом. Но когда понял, что тот ничего не имеет против этого, - осмелел и стал называть его так при любой возможности. Тем более что реакция Снейпа его забавляла.

Сегодня Гарри явился, когда они заканчивали завтракать.

- У меня для тебя сюрприз, отец. – без предисловий начал он прямо с порога, на ходу сбрасывая Мантию-невидимку. Глаза парня хитро блеснули, он явно ждал ответа.

- Какой? – поинтересовался Северус, принимая из рук Гермионы чашку кофе.

- Вот такой! – выпалил Гарри, вынимая из кармана волшебную палочку своего вновьобретенного родителя. – Только не спрашивай, что мне пришлось для этого сделать, а то мне придется признать себя пятым Мародером. – Гарри уже протынул палочку ее владельцу, но Гермиона остановила его, хватая за руку.

- Нет, Гарри! Мы не знаем, что может произойти, когда твой отец прикаснется к ней. Нам следует соблюдать осторожность. Незачем понапрасну рисковать его здоровьем. – тем не менее Гермиона, борясь с со здравым смыслом, сама осторожно вложила палочку в руку своего пациента. – Что ты чувствуешь? – тут же спросила девушка, с тревогой вглядывясь в черные, как ночь глаза зельевара.

- Теплая. – шепнул Северус, сжимая в руке дерево, которое было уже почти горячим. – Люмос – произнес Снейп, поддавшись порыву. Однако ничего не произошло. Волшебная палочка в его руке накалилась, кажется, до красна, обжигая ладонь мага. Не вытерпев, Северус выронил ее на стол.

Гермиона в ужасе схватила его за локоть, осматривая обожженую руку. – Я так и думала! Ты не можешь больше соприкасаться с магией без вреда для себя. – она сочувственно обняла его за плечи. – Подожди немного, я сейчас. Через минуту она вернулась с каким-то пузырьком, обильно смазывая ожоги на его руке густой белой массой с неприятным запахом.

Гарри смотрел на Северуса с неподдельной грустью. – Прости, отец, я не знал, что все будет именно так. – сказал он убирая сюрприз обратно в карман.

- Думаю вам с Гермионой не стоит больше оставаться здесь. Скоро начнется учебный год и сюда могут наведаться студенты, в поисках приключений.

- Я уже думала над этим, Гарри. Надеюсь, ты нам поможешь? – сказала гриффиндорка, окинув взглядом обилие перенесенных в хижину вещей.

- Разумеется. – отозвался Гарри. На сегодня у него небыло никаких планов. А вот завтра он планировал наведаться к Олливандеру, чтобы прояснить ситуацию с палочкой своего отца. И чем скорее – тем лучше.

Почти весь день ушел у них на сбор вещей и уменьшение чемоданов. Гарри пару раз за время их пребывания в Хогсмиде наведывался в Хогвартские подземелья, где все еще находились пожитки Мастера Зелий, которые еще могли бы послужить своему владельцу. Поэтому вещей оказалось действительно много.

К вечеру все было готово. Снейпу пришлось согласиться, что посещать его дом в Тупике Прядильщиков – плохая идея. Дом перешел в ведение Министерства магии, и теперь наверняка был напичкан сигнальными и охранными чарами. Тем более, если выяснится, что Снейп жив – его первым делом будут искать именно там.

Наконец-то собрав все и вернув хижине прежний непривликательный вид, Гермиона аппарировала их в ей одной известном направлении.

С непривычки у Северуса закружилась голова, но Гарри (вполне привыкший к аппарации за время своих скитаний) вовремя предотвратил его от падения.

- Это дом моих дедушки и бабушки. – торжественно объявила Гермиона.

- Тут давно никто не живет, но юридически дом принадлежит мне – по завещанию. Здесь два этажа. На первом – гостиная, кабинет и кухня, а на втором – две спальни. Это не много, но думаю, что нам хватит. – не теряя времени, девушка расчехлила мебель и раздвинула тяжелые портьеры на окнах.

Утомленный аппарацией, Северус опустился в одно из кресел, его взгляд скользнул по стеллажам с книгами.

Гарри, не долго думая, отправился на кухню. Отмечая про себя, что дом Гермиониных родственников – копия дома Дурслей. Даже чулан под лестницей имелся. Но Гермионе он об этом решил пока не говорить.

Когда дом был приведен в порядок, а холодильник, стараниями Гарри, набит едой, уже стемнело.

- Я пожалуй пойду. – попрощался он. Я живу на площади Гриммо, вместе с Луной, так что вы знаете, где меня найти, если что. Правда там не слишком уютно, но мы над этим работаем. – он подмигнул Гермионе и обратился к отцу: Следи, чтобы она не переутомлялась. – сказал он, улыбаясь. И пожав на прощание здоровую руку Снейпа, ушел. Пройдя пару десятков метров до ближайших кустов, Гарри с хлопком аппарировал. 

Глава 12. Наедине

Оставшись снова вдвоем с Северусом, Гермиона заметно расслабилась. – Чувствуйте себя как дома. Даже если кто-то и узнает, что вы живы, - никто не станет искать вас в Бристоле. Меня тоже никто искать не будет – мои родители теперь уверены, что всю свою жизнь жили в Австралии и что никакой дочери у них нет и не было. Я стерла им память, но зато они остались живы. – украдкой смахнув слезу, Гермиона нарочито бодро объявила, что голодна как лев, и удалилась на кухню – готовить ужин.

Бегло осмотрев гостиную со своего места, Снейп пришел к выводу, что дом, хоть и старомодный, но вполне уютный. Жить в нем было бы вполне удобно, даже не смотря на то, что он маггловский. Хотя теперь, учитывая обстоятельства, - даже лучше, что он маггловский… - подумал Северус, потирая обожженую руку.

Когда Гермиона вернулась, чтобы отвести его ужинать, Северус увлеченно изучал содержимое книжных полок.

За ужином, Северус очередной раз отметил, что гриффиндорка прекрасно готовит. И хотя прием пищи все еще вызывал некоторый дискомфорт, но вкус блюд он уже мог оценить по достоинству.

- Как насчет того, чтобы принять ванну? – Гермиона лукаво улыбнулась профессору. – А то от этих очищающих заклинаний я скоро дерматит заработаю. – пожаловалась Грейнджер.

- Согласен. – прошептал Северус, расправляясь с бифштексом. Его самого уже коробило от мысли, что он не мылся как следует уже почти месяц.

Когда он закончил с ужином, его уже ждала наполненная ванна, любезно приготовленная Гермионой, которая теперь ненавязчиво помогала ему избавиться от мантии и сюртука. Расстегивать пуговицы левой рукой все равно было бы очень неудобно.

И, хотя его смущало то, что девушка может увидеть его обнаженное, покрытое шрамами тело, но прикосновение ее теплых рук дарило ему ни с чем не сравнимое блаженство.

А увидеть его голым у нее был миллион шансов и до этого, пока он провалялся без сознания в Визжащей хижине.

Расстегнув воротник рубашки, Гермиона легонько коснулась рубцов на его шее. Он от неожиданности вздрогнул. – слишком необычным было для него это мимолетное ощущение чьей-то ласки.

- Тебе больно? – обеспокоено спросила девушка, отдергивая руку и глядя в глаза бывшего учителя.

- Нет. – плохо понимая что и зачем он делает, повинуясь инстинкту, Северус осторожно начал расстегивать блузку Гермионы, отбросив назад ее густые каштановые локоны и слегка касаясь пальцами ее шеи.

- Она вздохнула и прикрыла глаза. Дыхание ее сбилось, а руки начали свое путешествие по его обнаженной груди. Когда она снова открыла глаза, в них читалась бесконечная нежность и … желание.

Присев на край ванны, Северус продолжил избавлять гриффиндорку от одежды, теперь уже отчетливо осознав, что перед ним уже не маленькая зубрилка-выскочка, но молодая и одинокая женщина, ищущая ласки и внимания.

Война отняла у них все: дом, семью, магию, друзей, но подарила их друг другу.

Притянув Гермиону к себе, Северус порывисто поцеловал ее в губы, вкладывая в этот поцелуй все невысказанные слова благодарности, которые он не решался прознести вслух все эти дни. Это был осторожный, но страстный поцелуй. Отстраниться она ему не позволила, продливая контакт до тех пор,пока они оба ни начали задыхаться.

Ее нежные руки скользнули от его затылка к позвоночнику, проводя легкими касаниями до самой поясницы. Незаметно перемещаясь на пояс брюк. Через мгновение брюки оказались во внушительной куче брошенных под ноги вещей.

Чтобы не замерзнуть, они переместились в горячую ванну, продолжая дарить друг другу ласки.

Видимо не забыв о цели визита, Гермиона вооружилась мочалкой и теперь совмещала приятное с полезным, сопровождая мытье и массаж поцелуями, которые становились все откровеннее и требовательнее. Северус блаженно зажмурился, отдаваясь во власть незнакомых, но таких приятных ощущений. Теперь Гермиона переключила внимание на его волосы, щедро поливая их щампунью. Ее пальцы скользили по его шее, погружаясь во влажные пряди, массируя голову.

Если бы Северус мог выразить свои ощущения в этот момент, то он бы замурлыкал от удовольствия. Его руки тем временем, кажется, жили своей жизнью, - скользя по влажному телу юной гриффиндорки, изучая изгибы, лаская упругую грудь, зарываясь во влажные локоны. Не осознавая своих действий, Северус повторял все, что делала она, стараясь доставить ей такое же удовольствие. Слова были здесь лишними…

Незаметно для себя, они перекочевали в одну из спален, отбрасывая куда-то ставшие ненужными полотенца. Гермиона не прекращала целовать его, разжигая пожар, который, казалось ему уже не способен был в нем разгореться после смерти Лили.

Та ночь в облике Джеймса Поттера, - украденная им ночь – была единственной ночью любви в его жизни. Но он не боялся, отдаваясь во власть рук и губ Гермионы. Его любовь к Лили так прочно вросла в его сердце, что он перестал ее замечать, живя с этой памятью, с этой болью и с этой виной – не зная, как жить иначе. Знала ли юная гриффиндорка сама что она делает с ним?

Гермиона Грейнджер впервые в жизни ни о чем не думала, поддаваясь нахлынувшим на нее, ранее неизведанным чувствам. Она больше не вспоминала о Роне Уизли и о Гарри Поттере, не вспоминала о боли, смерти и войне… Она видела перед собой только его – Северуса. Он больше не был для нее Ужасом Хогвартских Подземелий, но был любимым и желанным мужчиной, здесь и сейчас, ради которого она готова была на все.

Он просто был рядом, ничего не требуя от нее, не противился, принимая ее ласки. Северус отвечал ей с той же нежностью и с той же страстью, - любил ли он ее? Ей было все равно. Она – любила! Впервые в жизни растворяясь без остатка в этой любви, запретной, но от того еще более сладкой.

- Я люблю тебя, Северус… - прошептала она, прерывая поцелуй, и опрокинув его на кровать.

- Я тоже тебя люблю, Мия… - прошептал в ответ Северус, завлекая ее в очередной поцелуй. Разум покинул зельевара. В нем говорила страсть.

Теперь Гермиона лежала сверху, продолжая блуждать изящными пальцами по его разгоряченному телу. Телу, которое уже красноречиво откликалось на ее призыв, вырывая хриплые стоны из груди мужчины. Наконец, ее рука скользнула чуть ниже его пупка, находя то, что по видимому искала…

Средоточие его мужественности, желания и страсти. Ощущение его горячей плоти под своей рукой, заставило девушку прочувствовать желание в полной мере – низ живота превратился, кажется, в пульсирующий горячий комок.

Северус уже едва сдерживался от нахлынувших ощущений. Любое прикосновение ТАМ взрывало ему мозг тысячью фейерверков, заставляя забыть обо всем на свете, кроме той, что была сейчас с ним.

Единственное, чего Гермиона желала сейчас, - ощутить его целиком, впитаться в него каждой клеточкой своего тела, слится, стать единым целым.

Осторожно, чтобы не причинить боли, она направила его, принимая в свое лоно. Резкая боль, заставила ее замереть на миг. Преодолев ее, Гермиона углубила проникновение. Кратковременная боль сменилась неописуемым блаженством. Пытаясь продлить это чувство, девушка приподнялась и снова опустилась. Руки Северуса нежно легли на ее бедра, и теперь задавали темп их первому танцу любви.

Повинуясь партнеру, Гермиона очутилась под ним, ощущая всю тяжесть и мощь его тела, слыша прерывистое дыхание, которое обжигало ее кожу.

Ее чувства становились все острее, тело уже не слушалось, подчиняясь лишь древнему инстинкту. Неописуемый восторг, эйфория полета – заставляли ее снова и снова выкрикивать его имя, слыша в ответ свое…

Казалось, что дрожь, сотрясавшая его тело, и его восторг, и хриплый стон, срывающийся с губ, - заполнили ее всю целиком, обжигая горячим потоком чувств, заполняя все пустоты в ее сердце. Единение чувств и мыслей. Единство души и тела. 

Глава 13. Синдром отторжения

Гарри Поттер (в миру Генри Эванс) размашистым шагом, так что его мантия развевалась за спиной, подобно парусу, - пересек Косой переулок и, слегка скрипнув дверью, вошел в полумрак лавки Олливандера.

Старик гремел коробками где-то в глубине, за стеллажами.

Минуту или две спустя, мистер Олливандер предстал пред ясны очи Мальчика-которого-теперь-не-узнать, окинул его пристальным взглядом светло голубых глаз и изрек: Я уже не надеялся, что вы почтите меня своим присутствием, мистер Поттер. Чем вызван ваш визит? – Олливандер лукаво улыбнулся.

- Но как?... Вы узнали меня? – растерянно промямлил Гарри, убирая упавшую на лицо угольно черную прядь изрядно отросших волос. Не придав значения тому, насколько этот жест был типично снейповским.

- Ваши глаза, мистер Поттер и ваша палочка… - старик небрежне махнул рукой, и Гарри заметил, что его волшебная палочка из остролиста немного торчит из кармана мантии. – Я помню все проданные мной палочки, а ваша теперь еще и знаменита великими делами… Впрочем это я вам предсказал, еще когда вы покупали ее. Насколько я понимаю, - продолжил маг – вы прошли через обряд очищения кровью и зелье потеряло силу? – Гарри основательно опешил от тех подробностей, что каким-то непостижимым образом стали известны Мастеру.

- Да. Но откуда вы это узнали?

- Дамблдор знал об этом. Он намекал мне, незадолго до своей гибели, что, если это произойдет, то вам потребуется новая палочка и благонадежный свидетель, чтобы подтвердить, что вы – это вы. Мистер Снейп?

- Эванс. Генри Эванс. Фамилию отца мне брать пока небезопасно. – откликнулся Гарри, решивший больше не задавать вопросов, а то выяснится еще что-нибудь из бесконечных тайн Альбуса Дамблдора. Пусть лучше они покоятся вместе с ним.

- Очень мудро, Генри, взять фамилию матери. – одобрительно кивнул Олливандер. – Но ваша палочка может вас выдать. К тому же, теперь она вряд ли будет для вас подходящей… - последние слова Гарри едва расслышал, так как старик уже начал рыться в горах продолговатых коробочек, ищя возможную замену.

Гарри молча наблюдал за ловкими (не смотря на возраст) движениями Мастера, явно искавшего какую-то конкретную палочку.

- Вот. – наконец-то произнес Олливандер, протягивая Гарри слегка помятую коробочку. – Граб и сердечная жила дракона, 17 дюймов.

- Гарри взмахнул палочкой и по телу пробежало приятное тепло, а с палочки сорвался сноп желтых искр. – Думаю, что подходит.

- Разумеется. – улыбка Олливандера стала шире. – Свою прежнюю палочку вы можете оставить у себя, на тот случай, если вам придется подтвердить свою личность, как Гарри Поттера. – Но сначала, дайте ка ее сюда…

Гарри протянул Мастеру свою прежнюю палочку (остролист и перо феникса). Ту самую палочку, что смогла победить Волдеморта. И, хотя новая палочка нравилась Гарри, но все же с прежней он пережил так много, что отдать ее кому-то было бы сродни предательству.

 

Проделав нехитрые пассы и произнеся незнакомое Гарри заклинание, Мастер коснулся кончиком палочки его лба, там, где когда-то был шрам в виде молнии, и улыбаясь вернул ее владельцу. – Все готово. – объявил Олливандер, довольно потирая руки. – С этого момента, вы, молодой человек, больше не Гарри Джеймс Поттер. Вы - Генри Северус Эванс-Снейп (вторую часть фамилии можете не озвучивать), но тем не менее, я готов свидетельствовать за вас, если потребуется. Сейчас обряд очищения кровью – большая редкость, но когда-то он был распространен и процедура смены имени с тех пор не менялась. – прояснил лекторским тоном пожилой маг. – Но ведь вы пришли не за этим, мистер Эванс, я прав? – взгляд старика снова стал пристольным.

- Да, сэр. – Гарри вынул из кармана палочку Снейпа и протянул ее Мастеру. – Я хочу, чтобы вы сказали исправна ли эта палочка.

Глаза мистера Олливандера расширились, когда он взял из рук Гарри волшебную палочку. – Не могу поверить, что он жив! – воскликнул старик. – Я был уверен, что обряд очищения произошел, когда вы стали свидетелем смерти вашего отца… Но тогда, что же произошло? – оказалось, Гарри ошибся, полагая, что Олливандер лигиллимент или ясновидящий. Лицо мастера выражало искреннее удивление и радость.

- Гермиона Грейнджер солгала всем, что он мертв, а сама каким-то чудом вытащила моего отца с того света. Хотя мы не были уверены, что он выживет. Отец и сейчас нуждается в лечении, поэтому она не отходит от него ни днем ни ночью. Но у нас возникли проблемы, поэтому я пришел к вам. – теперь Гарри смотрел на мастера, ожидая вердикта.

- Что ж, мистер Эванс, могу сказать, что эта палочка вполне исправна и верна своему хозяину, а в чем собственно заключается проблема? – Олливандер явно не мог понять, что пытался выяснить Гарри, проверяя палочку.

Кратко изложив историю «чудесного» спасения и обнаружения их со Снейпом родства, Гарри перешел к сути:

- Он не может колдовать. Не может принимать зелья или соприкасаться с магией. Как если бы у него была аллергия… А еще эти ужасные приступы и судороги, причину которых мы не знаем. – от нахлынувших воспоминаний о последнем таком приступе, Гарри стало не по себе.

- Но как он выжил после таких травм без магии и зелий? – озадачился мастер. Лицо его стало серьезным, прибавляя ему с десяток лет.

- Гермиона рискнула применить маггловские средства лечения. Это помогает, но требует больше времени на восстановление. – Гарри был явно горд достижениями подруги. – Она сама зашивала ему эти ужасные раны…

- Сама зашивала? – переспросил волшебник. – Значит Северус в надежных руках. И ему невероятно повезло, что мисс Грейнджер разбирается во всем этом. То, о чем вы мне рассказали, - очень редкий и опасный недуг.

Синдром Отторжения Магии. Ему подвержены лишь те волшебники, в чьих жилах течет кровь магглов. Чаще всего это результат травмы, отравления, сильной кровопотери или эмоционального потрясения, близкого к шоку.

После подобного воздействия организм мага начинает воспринимать любую магию, как потенциальную угрозу и борется с ней. (вы правы – это своего рода аллергия). Иногда это приводит к смерти, так как организм пытается истребить магию в себе самом. Для таких людей опасно любое соприкосновение с магией – фатально!

- Это лечится, мистер Олливандер? – с надеждой спросил Гарри, нервно теребя застежку мантии.

- Никто не знает, мистер Эванс. Еще никому не приходило в голову, (кроме Гермионы разумеется) лечить таких пациентов маггловским способом. Обычно, пострадавшие погибали предже, чем им удавалось поставить подобный диагноз, а те, кто выживал – оставались сквибами с острой непереносимостью всего магического. Но коль скоро ваш отец еще жив и даже идет на поправку, то у него есть все шансы на полное излечение. – Мастер ободряюще похлопал Гарри по плечу.

- Полная изоляция от магии и положительные эмоции со временем могут свести Синдром на нет. Но мало кто из волшебников, лишившись магии, способен радоваться жизни…

Многие, это очень важно, Гарри, - уходили из жизни добровольно…

Северус не должен почувствовать свою беспомощьность – это убьет его, вы понимаете? – Гарри кивнул.

Иногда на восстановление уходят годы. Нельзя терять надежду! Мистер Снейп – сильный маг и гордый человек. Для него эта новость будет тяжелым ударом. Но… - Олливандер поднял перед носом Гарри указательный палец, обозначая важность мысли. – вы можете дать ему то, чего у него никогда небыло: покой, внимание и любящая семья.

У него была тяжелая судьба, лишенная счастливых воспоминаний, - он вряд ли захочет вернуться к такой жизни. Все, что он оставил в прошлом – это боль, унижения и потери. Я верю в вас, Гарри. Я верю, что мисс Грейнджер способна вернуть ему магию. Но будьте осторожны! Даже чашка кофе, согретая магически – может спровоцировать смертельно опасный приступ и полное ооторжение крови. Чем больше времени проходит между приступами – тем они опаснее. Никаких зелий, магических артефактов, заколдованных книг… Ничего!

- Но это ужасно! – Гарри был шокирован услышанным. Он пока не знал что скажет Гермионе, а уж за реакцию Снейпа – не поручился бы наверное никто. – А как мы поймем, если магия к нему вернется, сэр? – спросил Гарри, прежде чем уйти.

- Она проявится стихийно.

- Как у детей?

- Именно так, мистер Эванс, именно так.

- Спасибо за помощь, сэр. Всего хорошего.

- Удачи вам, Генри Снейп!

Выйдя из лавки Олливандера, Гарри понял, что пробыл там почти весь день. Чувствуя себя невероятно вымотанным морально и физически, Гарри аппарировал к дому Гермионы. Ему еще предстоял нелегкий разговор с подругой. Снейпу он решил пока ничего не говорить. Пока. 

Глава 14. «Дорогая Минни…» 

Вечером того же дня, закрыв лавку для посетителей, Гаррик Персиваль Олливандер, поднялся в свою уединенную келью, что распологалась прямо над магазином. Вооружившись пергаментом, пером и чернильницей, он сел писать письмо своей (когда-то очень давно) бывшей возлюбленной, а ныне новому директору Школы Чародейства и волшебства «Хогвартс», - Минерве МакГонагалл:

«Дорогая Минни!

Как я и обещал вам, сообщаю последние новости. Сегодня днем ко мне заявился, собственной героической персоной, мистер Поттер.

Он мне сообщил, что, оплакиваемый всеми нами, якобы павший в последней битве герой и экс директор Хогвартса (имя которого вам известно), - жив.

Гарри же, совершенно случайно, был вовлечен в Обряд Очищения крови, пытаясь спасти от верной гибели своего профессора. Вследствие обряда внешность мальчика претерпела столь значительные изменения, что теперь никто не узнал бы в нем прежнего Гарри Поттера. Не смотря на ранее достаточно натянутые взаимоотношения между мистером Поттером и его профессором, Гарри явно рад, что обрел отца в лице Мастера. (с трудом верится, Минни, что последняя их стычка накануне Битвы едва не закончилась дуэлью, в которую вам пришлось вмешаться).

Однако жизнь Мастера все еще под угрозой. Гарри предполагал – это из-за того, что волшебная палочка его отца неисправна, однако, с палочкой все в полном порядке – я ее проверил. Более подробно расспросив мальчика, я пришел к неутешительному выводу: профессор серьезно болен. И, если бы не безрассудное упрямство вашей лучшей ученицы, - он, несомненно, был бы уже мертв. Мне тяжело вам сообщать это, но вероятнее всего, в результате полученных ранений, профессор приобрел Синдром Отторжения Магии, причем в тяжелой форме. Единственная причина по которой он еще жив – это круглосуточная забота и познания в области медицины магглов юной мисс Грейнджер. Которая, со слов Гарри, - «сама ЗАШИВАЛА ему эти ужасные раны…». У нее на попечении Мастер находится по сей день, проживая в ее доме. Рядом с мисс Грэйнджер – у него будут шансы на выздоровление. Тем не менее рекомендую вам держать в тайне факт спасения Мастера, чтобы не подвергать риску жизнь совершенно беспомощьного теперь человека.

Что касается мистера Поттера, то он пожелал сменить имя, чтобы навсегда избавиться от призраков минувшей войны. Как и положено в таких случаях, я подобрал ему другую волшебную палочку, а с помощью прежней засвидетельствовал, что Гарри Джеймс Поттер, отныне признанный наследник другого рода, должен принять имя своих истинных предков, и именовать себя с этого дня (тут я учел пожелания мальчика) Генри Северус Эванс-Снейп. Так же я подтвердил, что Генри Северус Эванс – сын Лили Маргарет Эванс и Северуса Тобиаса Снейпа, согласно букве закона, сохраняет за собой право наследования по роду Поттеров, так как Джеймс Александр Поттер, признавший его своим сыном, других наследников не имел.

Также напоминаю, что Г.С. Эванс – является законным наследником С.Т. Снейпа, оффициально признанного умершим, а значит имеет полное право оспорить решение министерства о присвоении имущества своего отца, вне зависимости от наличия завещания, если таковое прямо не указывает на обстоятельства, препятствующие этому праву. (оспорить завещание или вступить в права наследования можно в течение года с момента смерти предка).

P.S. Мистеру Эвансу потребуются документы с указанием его нового имени.

Надеюсь, Минни, что ты позаботишься об этом.

С любовью Г.П. Олливандер»

Закончив письмо только поздней ночью, мистер Олливандер немедленно запечател его, оставив конверт неподписанным, и отправил с неприметной серой совой, которая бесшумно растворилась во мраке ночи. Посчитав на этом свою миссию выполненной, мистер Олливандер со спокойной душой отправился спать. 

Глава 15. Чувство вины

 Проведя минувшую ночь в объятиях хоть и бывшего, но профессора, - Гермиона весь следующий день чувствовала себя не в своей тарелке.

Северус с утра выглядел, мягко говоря, - помято. Вчерашняя ночь была слишком тяжелым испытанием для его искалеченного тела и не менее искалеченной души.

Каждый из любовников по отдельности теперь пытался разобраться в своих чувствах, но никакого оправдания столь «постыдному» поведению ни у него, ни у нее не находилось.

Прошлым вечером они оба проявили целую гамму чувств, обычно им несвойственную. «Что это было?» - думали они. «Благодарность, нежность, сострадание, одиночество, страсть, или может любовь?» - Пока на этот вопрос небыло ответа. Мысли их были невероятно схожи, но они об этом, разумеется, не догадывались, а потому каждый винил в произошедшем себя.

За весь следующий день они едва ли обменялись несколькими короткими фразами, старательно избегая смотреть в глаза друг другу.

Гермиона не находила себе места: «О чем ты только думала?» - вертелось у нее в голове. «Подвергнуть его такому риску только из-за своей неуместной прихоти?!» - девушка снова изподтишка взглянула на объект своих размышлений… Снейп сидел в кресле у окна и, кажется, был полностью поглощен чтением какой-то книги из библиотеки ее деда, медленными глотками потягивая уже давно остывший кофе. Сегодня Северус был бледнее обычного, под глазами залегли тени, а морщинки на лице проступили отчетливее.

Машинально переворачивая страницы очередного маггловского бреда, поглощенный своими мыслями, Северус то и дело ощущал на себе виноватые взгляды мисс Грейнжер. Сегодня ему действительно было паршиво: все мышцы болели, периодически душил весьма болезненный кашель, но все это ни шло ни в какое сравнение с тем, что творилось у него на душе… «Ты соблазнил свою студентку?!» - вопрошал внутренний голос, пытаясь пробудить совесть. «О чем ты думал, идиот? Лишить невинности Гриффиндорскую всезнайку!? МакГонагалл тебя бы уже превратила в мышь и слопала на завтрак за подобные выходки!» - не унималась совесть, которая теперь изъяснялась с ним голосом вышеупомянутой директрисы (видимо для пущей убедительности). «Она больше не моя студентка и мы не в школе… К тому же она сама этого хотела!» - пытался сама себя оправдать Северус, но у него это плохо получалось. «Ты воспользовался ее жалостью к тебе, ее одиночеством и ее доверчивостью. Она сама не знала, чего хочет, а ты ее не останавил!» - надрывался внутренний голос. Обуреваемый такими мыслями, Северус больше не мог найти никаких весомых аргументов в свое оправдание. Поэтому, чтобы хоть как-то прервать этот бесполезный спор с самим собой, он тяжело поднялся, чтобы поставить на место книгу.

Вернув книгу в шкаф, он обернулся, и когда Гермиона подошла забрать пустую чашку из под кофе с журнального столика, их глаза встретились.

В следующий миг, зельевар потерял равновесие и покачнулся, хватаясь за шкаф, а Гермиона, выронив из рук чашку, рванулась к нему, предотвращая падение.

Справившись с внезапным головокружением, Снейп понял, что Гермиона Грейнджер – гриффиндорская всезнайка, - снова находится в его объятиях.

- Простите… - произнесли они одновременно, отстраняясь друг от друга.

- Извините, мисс Грейнджер, я немного устал… - произнес Северус.

- Вам нужно отдохнуть, вы неважно выглядите. Если хотите, я могла бы разбудить вас к ужину. – отозвалась девушка, продолжая держать его под локоть. – Я проводу вас наверх. – не терпящим возражений тоном уточнила она. Едва за Снейпом закрылась дверь его спальни, раздался стук в дверь.

- Привет, Гарри, заходи. – шепотом сказала девушка, пропуская друга внутрь.

- Привет, ты чего шепчешь? – спросил Гарри, снимая мантию.

- Я только что уложила твоего отца в постель – он неважно выглядит сегодня. Наверное переусердствовал с чтением. – «прояснила» ситуацию Гермиона, старательно пряча глаза.

- Это хорошо. Нам нужно кое что обсудить. Наедине. – таким же шепотом отозвался Гарри. – Я купил по пути лозанью и сливочного пива, так что приготовление ужина можешь отложить до завтра. Там на всех хватит. – Гарри протянул подруге внушительных размеров пакет, откуда доносились соблазнительные запахи еды.

- Тебе удалось поговорить с Олливандером? – спросила Гермиона наливая пиво в высокие бокалы. Гарри предусмотрительно закрыл дверь из кухни.

- Да. Он рассказал мне даже больше того, на что я рассчитывал. – Гарри уселся напротив Гермионы, которая медленно потягивала из бокала пиво. Говорили шепотом. – Он узнал меня и знает почему я изменился. – лицо парня стало серьезным. – Но откуда? – спросила явно пораженная этим Гермиона. – Как всегда. От Дамблдора. – скучающим тоном ответил Гарри. – Иногда мне кажется, что этот старик знал все и про всех. А иногда я думаю, что все это он сам и спланировал… и это меня пугает. – продолжать развивать эту мысль ему уже не хотелось, и Гарри умолк.

- Так что с его палочкой? – нарушила затянувшееся молчание Гермиона.

- Ничего.

- То есть как это?

- Она в полном порядке. Дело не в ней… - теперь Гарри тщательно старался подбирать каждое слово, чтобы хоть как-то смягчить дурные вести.

- А в чем тогда?… - Гермиона видела, что Гарри не решается сказать ей правду и от этого ей стало страшно.

- Герми,..- начал Гарри – Он не должен знать того, что я тебе сейчас расскажу. По крайней мере пока. У него очень редкая и трудноизлечимая для волшебника болезнь – Синдром Отторжения Магии. – Гермиона невольно охнула. Она прекрасно знала что это за болезнь, как знала и то, что эта болезнь… - Ты хотел сказать НЕИЗЛЕЧИМАЯ?!... – глаза девушки наполнились слезами. – О, Мерлин! Что же с ним теперь будет?... – всхлипнула она, с трудом сдерживаясь, чтоб не разрыдаться на плече у лучшего друга.

- По правде сказать, ее никто и не пытался лечить. – попытался утешить ее Гарри. – По крайней мере маггловским способом. А все, кого пытались лечить магией – почти сразу умирали. Поэтому никто точно не знает излечима она или нет. – но Гермиона уже взяла себя в руки, узнав столь обнадеживающие факты. В отличие от чистокровных магов – ей не нужно было верить в маггловскую медицину, – она ее знала с детства.

- Мы можем еще как-то ему помочь? – спросила девушка.

- Да. Думаю – да, правда я не совсем понимаю что для этого нужно. – уточнил Гарри. – Олливандер сказал, что нужны яркие положительные эмоции, спокойствие, и… полное отсутствие магии. Магия провоцирует приступы, а они могут его убить. Если его магия к нему вернется, то она проявится спонтанно, даже без палочки, как у детей-магов. – закончил свое повествование Гарри.

Скрип половицы за дверью, известил друзей о присутствии Северуса. Дверь распахнулась…

***

Под пристальным наблюдением Гермионы, Северус поднялся в отведенную ему спальню. Путешествие на второй этаж лишило остатка сил. И снова кажущиеся неуместными, но от этого не менее приятные объятия гриффиндорки там в гостиной; и собственные мысли по этому поводу, с сумбуром которых не справился бы даже Дамблдоров Омут Памяти, - все это окончательно утомило бывшего профессора.

Не утруждая себя разоблачением, он устало рухнул поверх зеленого пледа, которым была прикрыта его постель. Такой знакомый и родной для него цвет…, вновь заставил Северуса вспомнить о Хогвартсе и его Слизеринцах. Погруженный в свои мысли, Снейп, не смотря на усталость, так и не смог заснуть. От долгих и не слишком радостных размышлений у него снова разболелась голова. Услышав, что пришел Гарри (только он стучал в дверь, а не звонил в звонок), Северус нашел в себе силы, чтобы снова преодолеть путь до гостиной. Тем более, что головная боль требовала немедленного вмешательства мисс Грейнджер (сам он решить подобную проблему без магии и зелий был неспособен). К удивлению мужчины, - друзья предпочли общаться на кухне, причем за закрытой дверью.

Многолетний опыт шпионажа, заставил Снейпа прислушаться к их беседе. Говорили тихо, поэтому Мастеру пришлось встать прямо за дверью, чтобы хоть что-то понять. Говорили о нем и о мистере Олливандере, потом снова о нем. Северус Снейп услышал ВСЁ! От нахлынувшего отчаяния ему стало хуже: голова готова была взорваться, а перед глазами поплыли темные пятна. Чтобы снова не потерять равновесие, он тяжело прислонился к холодной стене. Скрипнувшая половица – выдала его присутствие (не привык он шпионить без заглушающих чар), и дверь в кухню распахнулась…

***

Распахнув дверь, Гарри и Гермиона увидели тяжело дышавшего, сползающего по стене Снейпа, который на их появление уже никак не отреагировал. Отсутствующий взгляд, испарина покрывавшая лоб и явная дрожь его рук, - сказали Гермионе куда больше, чем мог бы сказать сам Снейп, со всем его слизеринским красноречием…

Гарри тут же бросился к отцу и мягко, но настойчиво усадил его на свое место за кухонным столом.

- Что? Голова? – Гермиона уже достаточно хорошо изучила повадки своего немногословного пациента, чтобы с первого взгляда распознать начавшуюся мигрень.

- Северус кивнул и поморщился. – даже такое незначительное движение, отзывалось в голове адским грохотом и новой вспышкой боли, к которой добавилась тошнота.

Молча положив перед Северусом две таблетки, и подав ему стакан с водой, Гермиона попросила Гарри выключить свет. Гарри был удивлен, но свет выключил. Через пару секунд Гермиона зажгла одну единственную парафиновую свечу, поставив ее на холодильник. Тьма слегка рассеялась мягким светом дрожащего пламени.

Очередной раз убедившись в поразительной чуткости своей ученицы, Северус обнаружил, что в полутепной комнате и в тишине он чувствует себя вполне приемлемо, а от предлагаемых ему таблеток, он уже давно не отказывался, убедившись в их эффективности (хоть действовали они далеко не сразу).

Видя состояние Снейпа, Гарри посчитал свое дальнейшее пресутствие излишним. Пожав руку отцу и кивнув на прощание Гермионе, он незаметно покинул уютный дом подруги. Этот день очень утомил его, и единственным желанием Гарри - было оказаться поскорее дома, где его ждала любимая девушка. Гарри мысленно всегда благодарил Луну за то, что она не задавала ему лишних вопросов.

Он не был ни глуп, ни слеп и давно заметил, что между его отцом и Гермионой что-то происходит. И Гарри не мог их осуждать – двое одиноких людей, которых осиротила и свела вместе война… У них не осталось никого и ничего, но теперь они наконец смогли обрести друг друга. А Гарри желал только одного, чтобы его близкие были счастливы.

Луна Лавгуд тоже осиротела в этой войне. У них с Гарри было так много общего, что для ее переезда на площадь Гриммо даже не нужен был повод. Просто однажды она осталась с ним, чтобы стать неотъемлемой частью его жизни. Вспоминая о ней, Гарри всегда улыбался. Дома его ждал теплый прием и вкусный ужин. 

Глава 16. Я вам обещаю…

 Проводив Гарри, Гермиона вернулась на кухню. Северус дремал сидя, прислонясь затылком к стене.

Разобрав принесенный Гарри пакет с провизией, Гермиона обнаружила, что друг, кажется, на этот раз превзошел самого себя, - заказав в ресторане самые изысканные блюда и бутылку хорошего вина.

Накрыв стол на двоих, Гермиона зажгла еще пару свечей, поставив их в центре.

Северус Снейп проснулся, когда она зашелестела бумажным пакетом, и теперь просто молча наблюдал за девушкой.

 

Таблетки подействовали и голова у него прошла. Но пустой желудок начал настойчиво напоминать о пропущенном обеде.

Какое-то время они ели молча, - каждый думал о чем-то своем, временами поглядывая друг на друга. Даже в слабом свете свечей, Северус не мог не заметить тревогу в больших янтарно-карих глазах гриффиндорки. Гермиона так же ясно видела сейчас отчаяние в его черных омутах…

- Ты ведь всё слышал? – прервала молчание Гермиона.

- Всё. – потухшим голосом отозвался Снейп. – И я прекрасно знаю, что это «всё» для меня значит. Я теперь сквиб. Даже хуже… почти маггл. – последние слова он сказал едва слышным шепотом, будто сам боялся услышать их снова. Закрыв руками лицо, он тяжело вздохнул. Гермиона заметила, что в этот миг его плечи предательски дрогнули.

- Северус, вы не должны опускать руки. Я помогу вам. И вместе мы сможем найти способ вернуть вам магические способности. – по правде сказать, сама Гермиона с трудом верила в то, что говорила.

- Мне теперь уже никто не сможет помочь. Да и зачем вам это, мисс Грейнджер? Вы – лучшая студентка Хогвартса за последние 30 лет. Вам открыты все дороги. Я не знаю человека, который бы в здравом уме отказался от магии. Тем более ради меня. Я не заслуживаю таких жертв! –

Северус нависал над Гермионой, как в лучшие годы своего преподавания, его тон не терпел возражений, однако, на Грейнджер эти фокусы похоже давно не действовали. Она поднялась и ее глаза снова оказались почти напротив его глаз.

- Вы заслуживаете намного большего, мистер Снейп. К тому же, кто вам сказал, что я в здравом уме? – она улыбнулась. – Мне, как никому другому, будет легко отказаться от магии. Я же магглорожденная и жила без магии много лет. Это все еще мой мир.

- А если это навсегда? – высказал наконец Северус терзавшую его мысль. – Если я окончательно стану магглом?...

- Я не оставлю вас…

- Бросьте свою гриффиндорскую жалость! – взмолился Снейп. – Зачем вам нужен старый больной сквиб со скверным характером? – в его голосе не было надежды.

- Может потому, что… я люблю вас? Всегда любила. – Сказав это, девушка обняла стоявшего перед ней мужчину, прижаышись щекой к его груди. Так она могла слышать стук его сердца. – Если бы это было не так, я бы не стала лгать своему декану о том, что вы мертвы. Я знала, что, если она отдаст вас на растерзание аврорату, то у вас не будет никаких шансов. Их и так почти небыло… - Гермиона снова посмотрела в глаза Северуса – теперь там была крохотная крупица надежды и много сомнений…

- Мне все равно волшебник вы, сквиб или маггл. Я все равно буду любить вас. - продолжила Гермиона. – Неужели вы думаете, что ваша жизнь закончилась вместе с колдовством? Она только началась! И вы обязательно будете счастливы, - я вам обещаю!...

Северус не мог поверить в то, что сейчас слышал. Это было выше его понимания! Он помнил Гермиону еще маленькой девочкой, которая вечно тянула руку на его уроках. Помнил ее нескладным подростком в составе «Золотого трио» - Поттер, Грейнджер, Уизли… Помнил юную девушку на святочном балу, клужащуюся в танце с Виктором Крамом.

Но вчера он впервые увидел в ней женщину. Привлекательную, храбрую, умную и очень нежную женщину… Женщину, которой не нужны были слова, чтобы его понять. Женщину, которая снова и снова готова была жертвовать собой, вырывая его из когтей смерти. Могла ли такая женщина полюбить его – мрачного профессора с темным прошлым и беспросветным будущим? – гадал Северус, перебирая между пальцами ее золотисто-каштановые кудри, отчего по телу разлилось приятное тепло.

Воспоминания о вчерашней ночи – развеяли его сомнения: могла! И любила! – он почувствовал это еще тогда в Визжащей хижине, борясь со смертью. Она видела его слабость, отчаяние и боль, видела его беспомощьность, но не отвернулась от него. – от осознания этой истины, на душе Северуса потеплело. - Его любили! Ради этого действительно стоило выжить!

- Я очень хочу тебе верить, Гермиона. – наконец сказал он, когда они сидели перед камином в гостиной. – Но я не знаю как жить с этим, чем заниматься, куда деть свою жизнь и свою свободу? – вопрос был риторическим. – Всю свою жизнь я пытался исправить совершенные в юности ошибки. И я выполнял свой долг, - у меня не было выбора…

И вот теперь я для всех мертв, никому не нужен и ни на что не способен…

- Не говори так! Никогда! –Гермиона в порыве ударила его кулачком в грудь. На ее глазах навернулись слезы. – Ты жив, свободен… Ты нужен мне. Ты нужен Гарри! И ты найдешь своему уму достойное применение, я в этом уверена.

- Если бы я мог быть так же уверен в этом… - Северус стер слезинки с ее лица. – Пойдем спать, я так устал сегодня. – когда они поднялись в спальню, Гермиона вышла, оставив Снейпа наедине с его мыслями.

Когда он уже лег в постель, она вернулась, но уже в шелковой ночной сорочке, осторожно проскользнув к нему под одеяло.

Едва голова Северуса коснулась подушки, - он уснул. А Гермиона еще долго смотрела, как отблески лунного света играют на его волосах. Сегодня она спала удивительно спокойно, положив руку ему на грудь, ощущая стук его сердца.

 

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 617; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!