Бердяев о сопротивлении злу силой
Критика И. Ильина. Добро Ильина очень относительное, отяжелевшее, искаженное страстями нашей эпохи, приспособленное для целей военно-походных.
Такие наставления принижают достоинства философа. Философствовать о казни недопустимо, не имеет оправдания.
Критика И.Ильина в свете «яда большевизма», который либо заставляет приспособиться к большевикам, или заражает духом насилия и злобой. Большевики мнят себя носителями абсолютного добра и во имя его сопротивляются силой тому, что считают злом. Именно большевикам свойственно дихотомическое разделение мира на два «лагеря»: те, кто знают абсолютную истину и действуют во имя добра, и те, кто является объектом воздействия силы, находясь во тьме и зле. У большевиков отсутствует представление о том, что все люди поражены первородным грехом и поэтому не могут делиться на два лагеря, добрых и злых.
Сейчас трудно вспомнить о библейских заповедях, убийство человека перестало быть чем-то страшным. Ильин как будто борется против русской революционной интеллигенции, критикуя толстовство. Но только благодаря ней в стране стало возможно «чека» и большевизм.
Ни правые, ни левые политические сил не сомневаются в правомерности сопротивления злу силой. Споры ведутся только о целесообразности методов. Таким образом, Ильин ломится в открытую дверь, критикуя то, что сам и защищает. Целью его является укрепление той моральной атмосферы, которая нужна для ведения походов, боевых действий. Разнуздывание инстинктов путём их морального возвеличивания.
|
|
|
Наиболее неприятно злоупотребление христианством, православием. Возомнив себя носителем абсолютной правды и добра, Ильин заражается чванством, и направляет все сил на борьбу с чужим грехом, не замечая своего. Его книга полностью антихристианская. Он старается отождествить понятие очевидности и благодати. Но христианская вера велит нам быть осторожными с такого рода понятиями, и больше обращать внимание на свои грехи, нежели на чужие.
Антихристианские понятия Ильина о государстве не разграничиваю два порядка бытия и два мира – мир духовный и мир природный. Для него мир – арена существования абсолютного духа. Ильин смешивает государство с церковью и приписывает государству цели, которые могут быть осуществлены только церковью. Возврат к языческому обоготворению государства. В то время как ограничение абсолюта государства было одним из главных деяний христианства. Государство не может быть носителем абсолютного добра. Толстой и Ильин не видят ограниченности государства в борьбе со злом. Основная функция – у церкви. А Ильин кесареву раздаёт божье. С точки зрения христианства, спасение от зла – взаимодействие свободы и благодати.
|
|
|
Люди, убивающие и производящие насилие во имя добра – самые опасные. Нельзя допустить философского обоснования таких действий. У них ложное представление о том, что добро любыми путями должно установиться в мире. Христианская этика признаёт не только свободу добра, но и некоторую свободу зла. Отрицание свободы зла делает добро принудительным. В этом и заключается абсолютный кошмар коммунизма. Дуализм добра и зла. Если бы бог захотел, он бы искоренил всё зло. Добро и свобода не должны пониматься только нормативно. Свобода не только в конце пути, она ещё и в начале – свобода выбора.
Человеческая природа самостоятельна и дуалистична. Богочеловечество. Христианство не идеалистично а реалистично, оно верит в реальность конкретных личностей. Оно не знает «отвлеченного», абстрактного добра. Отсюда и конкретное понятие о любви, как любовь к чему-то конкретному, не отвлеченному и общему. Любовь к отвлеченному легко оправдывает истязание человека, насилие. Античеловеческая идея о том, что должно остаться только добро, абсолютный дух. Но нужно любить личность. Человека в боге и бога в человеке. Ведь легче всего любить нечто отвлеченное, мнимый идеал. Это не по-христиански.
|
|
|
Отрицание человека – великий грех. Это корень зла, зло является последствием греха. Борьба должна вестись ради покаяния грешников, а не принуждения их к добру.
Доминирование закона в борьбе за искоренение зла недопустимо. Его целью является не созидание добра, а борьба со злом, что в своих действиях может зайти далеко. Смертная казнь не может быть оправдана. Никто не может казнить от лица абсолютного добра. Это есть проявление невероятной духовной гордыни.
Борьба со злом путём насилия, при смешении понятий добро и зло, при принудительности добра – просто оправдание меча крестом. Человек есть божья идея, божий замысел, и отрицание человека есть богопротивление.
29. Кант об антиномии в отношении морали и политики: «политический моралист» против «морального политика».
Для общего развития – над этой проблемой Кант размышляет в своем труде «К вечному миру».
Политический моралист – тот,который приспосабливает мораль к интересам государственного мужа.
Моральный политик – такой, который устанавливает принципы политики, совмещающиеся с моралью.
|
|
|
Моральный политик устанавливает принципы политики, совмещающиеся с политикой, а политический моралист в интересах оправдания политики изменяет мораль. Если они оба поставят своей целью вечный мир, то политический моралист начнет там, где моральный политик справедливо закончит, и что политический моралист, подчинив таким образом принципы цели, делает тщетной свою собственную цель: привести к согласию политику с моралью.
Отношение между моралью и политикой разрешается двояким образом. Дело сводится к тому, который из этих факторов является определяющим: нравственность или государственная мудрость. Становится ли политика в зависимость от морали или она ставит мораль в зависимое от себя положение: в первом случае политика моральна, во втором мораль делается политичною. Таким образом, Кант различает "моральных политиков" и "политических моралистов". В воззрении первых мораль объединяется с политикою; против воззрения вторых мораль должна ополчаться, ибо, ставши в зависимость от интересов и перейдя в услужение политического эгоизма, она перестает быть моралью. Политические моралисты противопоставляют мораль политике, беря последнюю единственным руководителем и считая государственную мудрость более практичною, чем честность; политика является для них единственной практической максимой.
Единственною их целью является основание и увеличение политического могущества; годные, т. е. практические средства, служащие этой цели, составляют единственный предмет их заботы и их расчетов. Будет ли при этой цели и при этих средствах нарушено чужое право и даже сама справедливость, их не заботит; была бы только цель выгодна и пригодны средства. Их задача есть задача государственной мудрости, как бы политическая проблема. Чем удачнее эта проблема решается, тем лучше де политика. Применение несправедливых средств не вызывает ни малейшего сомнения, мудрость требует лишь того, чтобы не обнаруживать несправедливость, чтобы затушевывать ее и по возможности придавать видимость справедливости. Чем искуснее скрывают несправедливость, тем лучше и искуснее политика.
Ужас из лекции:
Марксист отрицает правомерность политической этики, потому что в терминах Канта он политический моралист. В классовом обществе политики в старом смысле уже нет – никакой политики кроме государственной в нем не существует, а значит никакого места для политической этики нет, права человека предполагалось уже универсально осуществленным.
Дата добавления: 2015-12-21; просмотров: 14; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!