Perfect. Hard Cart Bwoy
Одна из самых важных фигур в этой партии – Королева, а ведь о ней почти ничего не рассказано. Я влипаю в нелинейный нарратив, как сапог оккупанта в выжженную землю.
Хотите рассказа о моей Королеве? Будет вам пара слов о моей Королеве.
Итак, Ю-Лов, назови время и место.
Лето. Тосква. Чуть более полугода назад. Июньской ночью возвращался домой, около часу выскочил из автобуса на углу у станции «Ермоловская», перебежал через широкую, пустынную улицу Тараданова и нырнул в двери. «Вход» был заперт, вошел через «Выход». Сбежал по лестнице-чудеснице, вниз по каменным ступенькам, оказался на станции. Несколько запоздалых пассажиров равномерно распределились вдоль по платформе. Повезло: подходил поезд.
В часы пик на «Ермоловской» царило столпотворение и ужас ужасный: агрессивные тела шныряли туда-сюда, как тираны всех времен и народов, собранные вместе и вброшенные по принципу «все против всех» в единое подземелье. Вспышки ругани и насилия расходились кругами, как взрывные волны. Людской студень бороздили холодные лезвия милицейских фуражек. Мелькали бледные лики безумцев подземки – бродяг, калек, эксгибиционистов. Грохотали колеса, электричество прожигало пространство, и наэлектризованные искусственным освещением сердца бились в тревожном ритме: а-что-будет-завтра, кто-нам-поможет.
Но то днем. Сейчас лишь припозднившиеся горожане – «ничего-не-слышу-ничего-не-говорю» – сосредоточенно перешагивали отталкивающе-манящий провал меж перроном и вагонами. У меня было рассчитано и доведено до автоматизма каждое действие: если едешь из центра, садись в первую дверь первого вагона – тогда на «Евроазиатской» оказываешься у нужного выхода. Я вошел и сел, легок и чист, как вяленый ласт. Одинок, спокоен, уравновешен. Дрэдлокс стыл под капюшоном. Портрет Хайле Селассие на майке согревал грудь. Стучали колеса. До-мой! До-мой! Там ждала меня моя Королева, свет моей жизни, огонь моих чресел. Поезд мчал по туннелю, вибрируя в его полом теле, как гуттаперчевая пуля в извилистом дуле.
|
|
|
ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ!
СЛЕДУЮЩАЯ СТАНЦИЯ – ТРУБЕЦКАЯ.
Книга – единственное, что у меня было с собой. Последние деньги потратил на автобусный билет. В пустом рюкзаке лежало «Догматическое богословие». Было интересно попробовать разобраться в некоторых аспектах доктрины, чтобы наконец уяснить, что же это такое – ортодоксальная теология в эпоху массовых апокалиптогенных грёз.
ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ!
СЛЕДУЮЩАЯ СТАНЦИЯ – КРЕАТИВНАЯ.
Стучали колеса. Сознание наполнялось и тяжелело, буквы заскакивали в зрачки, как трамплинные прыгуны в ускоренной съемке. В окно дуло. Я почесал затылок и потуже затянул капюшон на дрэды.
|
|
|
ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ!
СЛЕДУЮЩАЯ СТАНЦИЯ – ПРОСПЕКТ ПАТРИОТОВ!
И тут я заметил ИХ. Все триста с лишком страниц богословия пронзила и достигла моего шестого чувства удвоенная радиация враждебного взгляда. Коротко взглянул поверх книги на тех двоих мужчин, что сидели напротив. ИХ взгляды обожгли. Настоящая атака черных магов: две пары глаз сразу же просверлили насквозь мою биозащиту. Я вновь нырнул в спасительный текст, но взгляд скользил по строчкам, не зацепляя смысла.
«Кто ОНИ? Похожи на бандитов...»
Оба в кожаных куртках, один в черной, другой в коричневой. Оба большого роста, но один кучерявый, усатый, полноватый, на коленях – толстая кожаная папка с застежкой-молнией, а другой – высохший, с точено-бугристым лицом и в очках в грубой квадратной оправе. На ИХ лицах не было эмоций. ОНИ не подавали никаких знаков, просто пронизывали психотронными лазерами. Я испытывал проникновение извне, помутнение, смятение, ослабление мыслительных функций и общий дискомфорт.
Расстроенные мысли отчаянно скреблись из-под черепа, как затянутый под лед зимний рыбак. Дрэды шевелились, как потревоженные черви.
|
|
|
На тыльной стороне ладони у чернявого виднелась полурасплывшаяся невнятная татуировка.
«Точно, бандиты! С наколками!»
БАМ-БАМ-БАМ! АТАКИ ТАКИ ДАМ!
Любой житель России знает это маслянисто-наждачное ощущение.
СТРАХ НАПАДЕНИЯ.
Одни защищаются, нападая первыми, другие стараются закрыться, как устрица в раковине, третьи сбегают за границу или внутрь мозга. Орки, гоблины, вурдалаки – их много, они повсюду, выползают по вечерам из щелей урбанизации, как песчаные полулюди в старом боевике «Стальной рассвет». Патрик Суэйзи ловко шинковал их острым клинком. Но я не Патрик, я попроще. Два голодных упыря напротив буравили меня хищными буркалами.
ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ!
СЛЕДУЮЩАЯ СТАНЦИЯ…
Моя! Что делать, если ОНИ пойдут следом? Требуется неожиданный ход, опережающий ИХ расчеты. Поезд выкатился из тоннеля. Злыдни встали, вроде потеряв ко мне интерес, подошли к дверям. Может, проехать на одну станцию дальше и оттуда пешком до дома? Это минут сорок по ночной Тоскве, через дворы и проулки, где тоже можно встретить кого угодно. Я сунул книгу в рюкзак и решился. Ведь храбрый – это не тот, кто не боится, а тот, кто преодолевает! И я спокойненько встал у НИХ за спиной. Засипели тормозные колодки, скорость спала, поезд встал, двери с пластиковым шипением растворились. Мужчины шагнули вперед и замешкались, я был вынужден пойти на обгон, делая вид, что мне нет дела до этих стремных деятелей. Не успел сделать пары шагов, как чуть не обделался: сильные руки подхватили с обеих сторон под бока, оторвали от платформы и понесли, понесли, понесли меня за дальние леса, за крутые горы, за быстрые воды.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 17; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!