СЕРЬЕЗНЫЙ РЕГГЕЙ-БИЗНЕС
Александр ДЕЛЬФИНОВ
reggae.russian@googlemail.com
Всеми неправдами – к заветной цели!
ФЕСТИВАЛЬ «КГЫЫШФТ КУППФУ»
Музыка. Приключения. Наркобизнес.
__________________________________________________
Посвящается светлой памяти Филиппа «Фили» Никанорова из группы «Карибасы» и Владимира «Джавантеса» Островского, не имевшего своей группы.
__________________________________________________
__________________________________________________
Некоторые имена, описания внешности, названия населенных пунктов, улиц, станций метро и остановок общественного транспорта, учебных заведений и СМИ, продуктов питания, брендов, автомобильных марок и т.п. изменены и запутаны в целях конспирации и антирекламы.
__________________________________________________
GREETINGS in the Name of His Imperial Majesty Emperor HAILE I SELASSIE I JAH RASTAFARI, King of Kings, Lord of Lords, Conquering Lion of the Tribe of Judah!
-----------------------------------------
Bun Fiyah Pon Babylan Empiyah!
ИСХОД.
Я танцую реггей на грязном снегу,
Моя тень на твоем берегу, Африка...
К.О.Т. Африка
Реггей – это что?
Поп-музыкальный стиль, зародившийся на Джамайке?
Политизированный шоу-бизнес?
Сладкая приманка для новых членов экзотической контркультурной секты?
Пропаганда марихуаны на радость наркомафии?
А может быть, реггей – это нежный плач души вперемешку с суровым смехом?
Автор не знает точных ответов.
В России на рубеже 80-х – 90-х «позитивные вибрации» захватили многих из нас. Это было сильно: весь мир заворачивался в ослепительную красно-желто-зеленую спираль, и казалось, только протяни руку – вот оно, счастье! Лови за хвост!
|
|
|
Годы с грохотом пролетели мимо, дудя в трубу и подскакивая на стыках.
Выродились в клоунов сами себя обманувшие пророки.
Сошли со сцены оказавшиеся слабаками герои.
Отдали Богу душу симпатичные – и не очень – ребята.
Отупели былые острословы.
В основу этого сочинения положено то, что не купишь на рынке, но что иногда удается хорошо продать – собственный опыт.
Иллюзий больше нет, но все еще звучит музыка.
Бас и ритм.
Word, Sound and Power.
__________________________________________________
ЛЮБИТЕЛЬ РЕГГЕЙ.
«Oh sweet, sweet reggae music…»
«Ох, свят, свят, свят...»
I.
Любителя реггей поди узнай-ка!
На нем отнюдь не светофорная майка,
А хороший костюм от фирмы BOSS.
Он работает в офисе, хотя и не босс,
Но в тесных с боссом...
С нормальным зачесом,
Безо всякого дрэда,
После обеда
Любитель реггей садится за компик
И качает музон, отупев, как зомби.
Боб Марли, Ли Перри и Йеллоуман,
Кинг Табби, «Блак Ухуру» и Айджаман,
Биг Ют и Ю-Рой – первый супердиджей,
Мутабарука и ЭлКейДжей,
Сиззла, Мэд Кобра, Джа Мейзон, Кепльтон –
Вот его боги, им молится он.
II.
Вечерком, опробовав новую «бэху»,
|
|
|
Поперек проспекта проехав для смеху,
Любитель реггей на мягком диване
В таком, знаете, не очень дорогом ресторане,
Где вьетнамские роллы за пятнадцать у. е.,
А из динамиков несется: «Huh! Yeh! Huh! Yeh!»
(Здесь уважают вкус и взгляды клиента).
А в видике – культовая кинолента:
Джамайский боевик семидесятых годов.
Главный герой
Бить за правду
Готов,
Но кривда, как муха,
К парнишке липнет.
В конце, всеми брошен,
Он трагически гибнет.
А любитель реггей, не вставая с дивана,
Размышляет о кодексе реального растамана,
И сравнивает, хлебнув флорентийского кьянти,
Взгляды Раса Сэма Брауна с Бобо Ашанти.
III.
Вечером, из клуба вернувшись домой,
Немного поругавшись с любимой женой,
Любитель реггей, наушники на башку нацепив,
Кайфует в кресле, косяк прибив.
И вот уже чудится любителю реггей,
Что он в тюрбане, среди соседей –
В раста-общине верных братьев Бобо.
Солнце по небу катится, как Колобок,
Конопля шелестит на общинном поле,
И плещутся волны Карибского моря.
Здесь, за покосившимся рыбацким сараем,
Толкуют о Господе растафараи.
А женщины занимаются женской работой -
Убирают, стирают, готовят что-то.
И самый старый Бобо, поправив тюрбан,
Говорит: «Вчера к нам забрел баттиман,
|
|
|
Ублюдок был пьян и во тьме заблудился,
Труп его на корм акулам сгодился...»
И все смеются, загоняя по теме телеги,
(И со всеми смеется любитель реггей.
Ведь он, как они, еле терпит геев,
А в душе недолюбливает и евреев,
Которые украли настоящий завет
У черных африканцев, сомнений тут нет.)
И все смеются,
Сознавая собственную чистоту
Перед Джа.
И от смеха сухо во рту.
IV.
А может, сухо оттого, что перекурил
Голландского сканка, которого прикупил
По случаю у дизайнера из офиса этажом выше
(Этот офис находится под самой крышей,
А еще выше только крыша, и иногда
Любитель реггей идет в одиночку туда
И пыхает в пятницу, в конце работы,
И смотрит сверху на город, и бормочет что-то,
Типа «круто вставляет эта трава»,
Но из-за ветра трудно разобрать слова...).
Любитель реггей знает все лучше всех,
И потому его ждет закономерный успех
В компании таких же клонов, как он,
Воображающих, что скоро падет Вавилон,
И рухнет ненавистная всем Система,
И попрет без перерыва реггейная тема,
И вместо того, что мы так ненавидим,
Будут бас, барабан и отличный риддим!
И вот тогда
Наконец-то
Наступит РАЙ!
Хайле Селассие!!
Растафарай!!!
|
|
|
V.
А пока этого не случилось, борцы с Вавилоном
Стараются не конфликтовать с законом,
Рассказывая друг другу за косяками,
Как лихо будут размахивать кулаками,
Когда час настанет Армагеддона –
Падения проклятого Вавилона!
И сами себя они хвалят хором,
Наваяв для этого целый форум.
На виртуальном ристалище в Интернете
Любители реггей возятся, словно дети.
И любо им, перекидываясь словами,
В почве языка шевелить корнями.
Но любители реггей слишком тесно трутся,
По-моему, скоро они передерутся.
Один закричит: «Джа как море глубокий!»
Другой заорет: «Джа как небо широкий!»
Третий завопит: «Джа как лезвие узкий!»
А четвертый отрежет: «Ша! Цыц! Тихо! Джа – русский!
Кто со мной не согласен? Продажный мент,
Либо гнилой либеральный интеллигент.
Джа – русский! Кто против? Все за – и шабаш.
Джа – православный! Языческий! НАШ!
Любители реггей должны стремится к корням,
Всем это ясно? Кто не понял меня,
Пусть сделает вперед один маленький шаг,
Я о лоб его твердый затушу свой косяк!»
P. S.
А впрочем, я гоню.
И всем это ясно.
А вибрация позитивна.
И жизнь прекрасна.
__________________________________________________
СЕРЬЕЗНЫЙ РЕГГЕЙ-БИЗНЕС
Утро с Крокодилом. – В стену головой. – Микропросвещение. – Экспроприация. – Позитивные вибрации.
Утро с Крокодилом.
Love ye one another, o children of Ethiopia,
For by no other way can ye love the Lord your God.
The Holy Piby
Привет! Меня зовут Ю-Лов. Я отсчитаю от десяти до одного.
И мы окажемся у меня в комнате.
СЕЙЧАС-ТО ВСЁ И НАЧНЁТСЯ!
Внимание!
О Джа!
ДЕСЯТЬ. ДЕВЯТЬ. ВОСЕМЬ. СЕМЬ. ШЕСТЬ. ПЯТЬ. ЧЕТЫРЕ. ТРИ! ДВА! ОДИН!
…Я восседал на незастеленной кровати, в мятой майке с изображением эфиопского флага и в черных трусах.
Крокодил устроился напротив меня в старом глубоком кресле, которое я притащил с помойки лет пять назад.
В руках я держал письмо – официальный ответ начальника тосковского уголовного розыска на мою жалобу, поданную за полгода до того транспортному прокурору, затем пересланную начальнику ГУВД, затем – начальнику ТУРа. Жаловался я, естественно, на уголовный розыск. Им же мою жалобу и послали. Старая злобная совковая традиция. Теперь оттуда писали: «Ваша жалоба принята к рассмотрению». Ага. Как же. К рассмотрению. Из ступора вывел голос гостя.
- Эта книга увлекает с первых же слов, и нет сил оторваться! – заявил Крокодил, почесывая себе затылок между дрэдов. – Ее написал ман по имени Роджер Робертс... И было это в 20-е годы... Нет, Роберт Роджерс! Или все-таки Роджер Робертс?
- Главное, чтобы не Рональд Рейган, – я скривил губы в подобие улыбки. – На самом деле этот Роланд Макдональд только записывал, а диктовал ему, конечно же, Дух Святой...
- Позор тебе, шут! Ведь так и было, – кивнул Крокодил, пожирая глазами книгу. – Возьми, почитай, тебе интересно будет. Не зря же я её нес.
Объект обсуждения находился между нами. Он возлежал на столе. Этот стол с десяток лет назад приволок я со свалки, когда сломали старый дом по соседству. Сейчас на нем увесисто самопозиционировался толстый том, потрепанный, потертый, хорошо почитанный, в черном кожаном переплете. На обложке золотом вытеснено: «Холи Пайби». Что и говорить, серьезная книга. Книжуткий книгобак. Книжайшее книжение.
- Откуда она у тебя? – лениво поинтересовался я, перестав разглядывать указательные пальцы собственных ног.
- Грегори выдал на время, – Крокодил ни на миг не отводил жадного взгляда от драгоценной реликвии. – Почитать…
Ямаец Грегори Браун Джуниор – студент Государственной международной академии им. В. А. Грингмута, серьезный молодой человек в строгих очках, изучал медицину, интересовался марксизмом, футболом и растафарианством. В каникулы слетав на Родину, он привез оттуда растаманскую Библию, принадлежавшую его дяде, умершему после долгой, продолжительной болезни за некоторое время до того.
- Ты, Ю-Лов, не знаешь, какие растаманские братства признают «Холи Пайби» святой книгой?
- Не интересовался. А надо?
- От этой книги нельзя оторваться – такой язык! – снова восхитился Крокодил.
- А ты что, много понимаешь? – усомнился я.
- Ну, английский-то изучал, – с воодушевленной неуверенностью отозвался Крокодил. – Так что ощущаю саунд...
- Ритм энд саунд, – я зевнул. – Дунуть не хочешь?
Крокодил не ответил. А что у нас означает молчание? Я встал, подошел к шкафу, достал оттуда спортивные штаны, – черные, с красно-желто-зелеными полосами по бокам, – натянул их и по-прежнему босой прошлепал на кухню. Здесь, в специальной тайной металлической коробочке, хранились мои запасы ганджа.
Пару слов о Крокодиле. По-человечески его звали Костя Петров, мы познакомились, когда нам было по двадцать лет. На момент, когда я все это пишу, прошло с тех пор уже полтора десятилетия, а события, которые описываю, происходили в разные отрезки этого периода. Я не очень соблюдаю хронологию: просто вспоминаю и записываю. Конечно, кое-что ушло из памяти, кое-что перепуталось. Например, я был уверен, что с Крокодилом мы впервые встретились в начале зимы 1990 года в гитлеровском сквоте. Но Крокодил возражал: наша встреча, по его мнению, состоялась чуть раньше, на полуподпольном сейшене «Корневой Системы» в октябре 1989, в клубе общежития ЦФГУ. Я действительно был там: прополз в прямом смысле на четвереньках, без билета. Концерт тот стал историческим событием, после него «Корневая Система» стремительно взлетела на вершину андеграундного Олимпа. Крокодил утверждал, что рукопожимал меня в зале, но я его совершенно не помню, хотя имею фотопамять на лица. А уж Костю Петрова, раз увидев, трудно позабыть: прозвище он получил именно за вытянутую, хищно-зубастую физиономию. Жидковатая бородка делала Костю немного похожим на Гришку Распутина в молодости, но не скрывала его крокодилистости. Это был человек простой, добрый, может быть, в чем-то недалекий, но по-своему хитрый. Там, где я парился и зависал, Крокодил торжественно проплывал в облаках сладковатого дыма, свысока глядя на людскую суету, но сам даже не замечая, что летит и, в общем, будучи уверенным, что ползет. Крокодил страдал от заниженной самооценки, и его частенько приходилось утешать. Не так давно он отрастил себе толстенные дрэды, которыми очень гордился.
За кухонным окном взвыла вьюга. Достав из потайного уголка старинную жестянку от монпасье, еще дореволюционную, с рисунком на крышке, изображавшим Деда Мороза на лихой тройке, я вернулся в комнату. Крокодил все с той же блаженной улыбкой фиксировал взглядом Священное Писание растаманов. Я сунул ему в руки коробочку – мол, займись делом, – а сам пошел разобраться с музыкой.
- У меня бумажек нет, – пожаловался Крокодил из-за спины.
- Перед тобой на столе как минимум триста, выбирай любую, – буркнул я, не оборачиваясь.
- Шуточки у тебя... – Крокодил аж задохнулся от возмущения.
Шутка и впрямь вышла не самая удачная, но меня оправдывало поганое настроение. Если честно, я так и дрых бы до вечера, а лучше, до следующего года. Я глупо сострил, предложив Крокодилу скрутить джойнт из священной страницы, но мне было наплевать, что он по этому поводу сейчас думает. Могучая, конечно, книжка – ХОЛИ ПАЙБИ! – да только что мне она? Понимай я хотя бы патву... Впрочем, Библию и на родном языке целиком не осилил.
- Бумажки в коробке, – снова буркнул я.
- Уже нашел, – фыркнул в ответ Крокодил.
Вообще-то по-хорошему реггей надо слушать на виниле, но у меня не было вертушки, пришлось отдать полгода назад Брату Маркусу за долги. Так что я копался в сидюках и никак не мог найти ничего подходящего: вся музыка казалась знакомой, сто раз переслушанной, выученной наизусть до самой слабой доли и – о ужас! – скучной.
- Надоел весь этот реггей, – кисло высказался я.
- Реггей не может надоесть, брат мой Ю-Лов, – назидательно произнес за моей спиной Крокодил, шурша скручиваемой бумажкой. – Реггей – это позитивные вибрации Небесного Иерусалима!
Когда Крокодил начинал нести свою любимую чушь насчет позитивных вибраций, я обычно отключался и не слушал. Но он, слава Джа, оборвал проповедь, так толком и не начав ее.
- Готово! – сообщил Крокодил.
Я услышал, как позади чиркает спичка. Схватив диск Денниса Боуэлла «Даб мастер», сунул его в дисковод. Ударили барабаны, вступил бас. Крокодил передал мне джойнт. Я мрачно затянулся, задержал дым, потом выпустил, снова затянулся... День потихоньку начинался, и впереди у нас было много дел.
В стену головой.
Everything was really, really bad,
Really, really bad.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 24; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!