Астрономия обитателей Венеры. 5 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 20Следующая ⇒

Третий порядок времен года, недавно указанный нам нашим запальчивым товарищем, г. де-Фонвиелем, зависит от наклонения планетных орбит к солнечному экватору. Небольшия планеты, каковы Ниобея, Евфросиния и в особенности Паллада, представляют большое наклонение. Известно, что различныя части солнечнаго диска не в одинаковой мере обладают световою и теплотворною силами и что полюсы Солнца холоднее и темнее, чем его экваториальныя области. Из этого следует, что сумма теплоты, получаемой астероидом, должна находиться в обратном отношении к его гелиоцентрической широте.

Явление это, незаметное на земном шаре, плоскость котораго наклонена к плоскости солнечнаго экватора только под углом 6°, должно замечаться на вышеупомянутых планетах, а в особенности на Палладе, которой наклонение равно 30°. В связи с эксцентричностью (вообще очень большою для сильно-наклоненных орбит), явлением этим устанавливается на малых планетах порядок времен года, очень отличный от таковаго на земном шаре.

В сравнении с нашим миром, миры эти очень малы. Очень жаль, что не были они открыты в эпоху препирательств Лейбница и Бернульи на счет безконечно-малых величин, а то эти знаменитые бойцы могли-бы послать им свои „Pipericoles" . Действительно, диаметр бóльшей из планет, Весты, равен 105 лье, а ея радиус имеет около пятидесяти лье. Вот очень скромный островок среди необъятнаго архипелага, едва-ли соблазнили-бы наше самолюбие. Впрочем, как знать? Нередко гордость находится в обратном отношении к достоинствам. Быть может обладатели этого островка считают себя первыми после Бога, превознесенными среди живых тварей; быть может, подобно тому, как делается это у нас, они проводят жизнь в стараниях присоединить к своим владениям несколько вершков земли или оттягать песчинку. Но в сравнении с подругами своими, Веста — это гигант; есть планеты которыя можно-бы почти захватить рукою и покатить по полям нашим, подобию тому, как пускаем мы по рельсам огромные поезды наших железных дорог. Гестию, например, диаметр которой не более трех лье, можно-бы перевезти на нескольких товарных поездах. Поверхность этих крошечных планет меньше поверхности иных из департаментов Франции и хороший ходок мог-бы обойти вокруг них втечении одного дня. Как мы велики и могущественны в сравнении с этими пигмеями! Несомненно, что сравнение клонится в нашу пользу, а потому останемся здесь, где мы царим во всем блеске нашего всемогущества. Главное... не будем простирать взоров наших дальше этого лиллипутскаго архипелага, так как он может упасть — увы! — на громадную и благородную планету Юпитера, царственно носящуюся в небесных пространствах, причем и мы рухнем тогда в бездну нашего ничтожества.

ГЛАВА X.

Астрономия обитателей Солнца.

Не можем закончить наших изследований по части астрономии обитателей солнечной системы, не поглядев хоть несколько мгновений на центральное светило — источник теплоты, света и плодородия миров. Не имея намерения, в большей против прежняго мере обсуждать условия его обитаемости (это значило-бы возвращаться к прежним занятиям нашим), мы хотим только определить, в каком виде внешний мир представлялся-бы жителям Солнца, будь оно обитаемо разумными существами.

Резюмируя в нескольких словах прения, длящияся еще и теперь по поводу физическаго строения Солнца, скажем. что не взирая на множество превосходных наблюдений, невзирая на искусство неутомимых наблюдателей, не смотря на чрезвычайно несходныя между собою теории, возникшия за последнее время, — по вопросу об обитаемости Солнца и ныне нельзя ничего сказать ни pro, ни contra. Хотя выяснение этой тайны и подвинулось вперед, но полное разрешение ея находится в том-же положении, в каком находилось оно во времена Гершеля.

„Если-бы мне предложили вопрос: „Обитаемо-ли Солнце“? говорил Араго, — то я ответил-бы: ничего я не знаю; но пусть меня спросят, могут-ли жить на Солнце существа одинаковой организации с теми, которыя населяют наш мир, и не колеблясь я буду отвечать утвердительно''.

В настоящее время Араго поколебался-бы: в прогрессивном ходе своем, наука не следует по прямому пути, но часто отходить назад и вместе с поступательным движением своим, по временам как-бы возвращается к своей точке отправления. В настоящее время трудно было-бы утверждать, что Солнце обитаемо органическими существами, подобными живущим на Земле, особенно если вспомним о жаре, равняющемся жару, производимому горением слоя каменнаго угля, окружающаго всю поверхность Солнца и имеющаго семь лье в высоту. (Светило это больше Земли почти в 1,500,000 раз). С другой стороны, находясь в слишком большом неведении на счет физических и химических свойств солнечнаго ядра и его оболочек для того, чтобы позволить себе какия-бы то ни было предположения относительно его обитаемости, мы смело можем однакож сказать, что Солнце может быть обитаемо существами отличными от нас и организация которых приспособлена к условиям жизни, свойственной этому миру. Мы в очень малой мере допускаем мысль, что Солнце будет обитаемо разумными существами только в эпоху, когда, вследствие истощения света своего, оно сделается обыкновенною планетою: удовольствоваться подобною гипотезою, значило-бы оказаться слишком робким и даже допустив ее, все-таки потребовалось-бы еще указать, каким Солнцем будет тогда освещаться потухшее светило. Вообще, будет гораздо сообразнее с указаниями природы, если мы допустим безконечное разнообразие в проявлениях жизненных сил.

Если, как полагает Гершель, глубина солнечной атмосферы, в которой совершается химическая световая реакция, равна миллиону лье, то светозарность самой поверхности Солнца не превосходит света обыкновенных северных сияний. Что-же касается новейшей теории, представляющей Солнце жидким, раскаленным и необитаемым шаром, то не заключает она в себе ничего абсолютнаго. Нам неизвестны ни свойства солнечнаго огня, ни происхождение, ни состав таинственнаго светила этого, следовательно нельзя утверждать, основываясь только на законе лучеиспускания, чтобы ядро Солнца находилось в состоянии белаго каления. Гипотеза эта опровергается доводами Гершеля, а еще положительнее в этом отношении изследования о. Секки понижения температуры в тех точках солнечнаго диска, в которых появляются пятна. Во всяком случае, очень может быть, что отражающая оболочка, обладающая неизвестными физическими свойствами, дана Солнцу для предохранения его от зноя фотосферы и отражения в пространство потоков света и жара.

Как-бы то ни было, но первое замечательное явление, усматриваемое в природе Солнца, состоит в том, что неизменная световая оболочка окружает его вечным блеском и что мрак и холодá наши никогда не нарушают его неизменной лучезарности. Это первая отличительная черта, полагающая радикальную преграду между этим миром и нашим и поражавшая воображение, переносившееся на поверхность Солнца с целью обозрения и описания последней. Послушайте астронома Боде, помещавшего на Солнце самые высокие умы нашей солнечной системы: „Блаженные обитатели этаго избраннаго мира нисколько не нуждаются в переменах ночи и дня, чистый и неугасимый свет вечно блестит для их очей и среди солнечнаго сияния, под сенью крыльев Всемогущаго, они наслаждаются прохладою и спокойствием“.

Одни и те-же явления поражают нас различно и нередко истолковываются самым противоположным образом. Так, например. германец Боде и его соотечественник Кант считают Солнце великолепною обителью, а Фонтенель, не смотря на свое воображение, никого не находить там, кроме слепцов, которым вполне неизвестна вселенная. В этом отношении он представляет два соображения, из которых второе, говоря по справедливости, не лишено основания. — Лучезарный блеск Солнца ослепляет обитателей светила этого, а окружающая его оболочка скрывает от их взоров всю вселенную.

Действительно, трудно объяснить, каким образом обитатели темнаго солнечнаго ядра могли-бы проникать взором дальше верхних и ярких слоев, которые со всех сторон окружают их и за пределами, этого неизменнаго света наблюдать планеты нашей системы и затерявшияся в глуби неба звезды. Так как сила света звезд несомненно слабее блеска атмосферы, окружающей обитателей Солнца, то почему свет этот не помрачается для их глаз? Не допустить-ли, что они не видят неба и даже не подозревают о существовании планет, нашей Земли, комет и вообще всех малых светил, подлежащих власти Солнца? Печальная-же это власть, если не знаешь, над чем собственно властвуешь! Не допустить-ли, что мрачныя отверстия, которыя кажутся нам пятнами, составляют единственныя окна, которыми взоры обитателей Солнца порою проникают в безпредельныя пространства, следя за каким-либо миром? Но что станется с подобною гипотезою, если отверстия эти, как мы уже сказали*), произведены волканическими переворотами и сильными атмосферическими возмущениями? В таком случае, не допустить-ли, что таинственныя существа эти, одаренныя непонятными силами зрения поднимаются над светозарными и знойными пространствами и, быть может, основывают обсерватории в небольших мирах, соседних с Солнцем? Тайна и тайна! Но можно-ли предположить, чтобы это прекрасное Солнце было миром второстепенным, негостеприимною обителью, или громадным светильником, который предвечная рука держит в пространстве для освещения путей странствующих миров? Нетъ! На Солнце есть неизвестныя и непостижимыя существа!

Для них вся система звезд кажется движущеюся вокруг Солнца и совершающею свое кругообращение в период, равный, приблизительно, 25 нашим дням — система звезд, одинаковая с представляющеюся нам на Земле. Но экватор неба для них не таков, как для нас, равно и их полярныя звезды — не наши полярныя звезды.... Экватор этот проходит чрез две диаметрально противоположныя точки, отстоящия от нашей равноденственной точки на 75° и 255°. Звезды восходят и заходят там, следуя с востока на запад и служат обитателям Солнца основанием для измерения времени. Действительно, звездный день — это единственная величина, к которой они могут все приравнивать, но которая далеко не обладает свойствами наших суток, состоящих из дневных и ночных периодов: один и тот-же неизменный свет, не уменьшаясь и не возобновляясь, постоянно озаряет атмосферу солнечнаго мира. Обитатели Солнца не имеют ни наших годов, ни наших времен года, не знают никаких перемен и живут на лоне вечной неподвижности.

Движенье планет по созвездиям совершается в одном и том-же направлении, но с неравными скоростями, по которым обитатели Солнца не могут определять отношения разстояний. Для них не существует ни стояний, ни возвратных движений, ни вообще никаких затруднений, обременявших нашу древнюю астрономию и так долго задерживавших полет науки. Кроме того, нет для них замечаемых нами фаз Венеры, Меркурия и других планет. Они видят только освещенныя стороны вращающихся сфер и не имеют возможности определить: сами-ли собою светятся эти сферы или освещаются оне лучами Солнца. Следовательно, несложность явлений далеко не содействует прогрессу и нередко составляет причину невежества, в то время как многоразличием наблюдаемых феноменов вызываются диспуты и обусловливаются успехи познаний.

Для обитателей Солнца известныя нам планеты распадаются на три отдельный группы. Меркурий, Венера, Земля и Марс принадлежат к первой группе; эти четыре малыя планеты, соседния с центральным светилом, совершают свои кругообращения втечении почти 24 часов. Ко второй группе относятся планеты телескопическия, пересекающияся своими орбитами. Громадные миры Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна, с их лунными системами, составляют третью группу и мало удалены от небеснаго экватора. Что касается комет, то оне появляются на небе обитателей Солнца, то в виде огромных скоплений паров, за которыми тянутся длинныя светящияся полосы, то в виде слабых туманностей, опускающихся как-бы хлопьями и затем поднимающихся, чтобы изчезнуть в пространстве.

Поверхность Солнца в 12,000 раз больше поверхности Земли; диаметр его равняется 360,000 лье, а окружность больше чем 1.000,000 лье. Для того, чтобы объехать вокруг Солнца (кругосветное путешествие длится у нас три года), потребовалось-бы, за сохранением всех условий, в которых находятся земные мореплаватели, около трехсот лет. Поверхность Солнца, в 12,557 раз бóльшая поверхности Земли, круглым числом равна 6 трильонам и 400 бильонам квадратных километров. Объемом Солнце превосходить Землю в 1.407,187 раз и содержит в себе громадное количество 1 квинтильона, 520 квадрильонов, 996 трильонов и 800 бильонов кубических километров. Если-бы на Солнце жизнь не длилась несравненно дольше, чем на Земле, то человек во весь век свой не мог-бы войти в сношения со всеми современными ему народами. Законы тяжести на Солнце действуют с гораздо большею силою, чем на Земле: в первую секунду падения, тела пробегают у нас 4^мет. 90 сант., а на Солнце — 144 метра. Из этого следует, что существа, подобныя нам и животныя, в роде наших слонов, лошадей, собак, весили-бы на Солнце в 27 раз больше, чем у нас и были-бы неподвижны, как-бы прикованы к земле. Мы весили-бы приблизительно 2,000 кило. Следовательно, обитатели Солнца — существа, вполне отличныя от нас, но да сохранит нас Господь от предположений на счет их вида! С давняго уже времени делается такое множество гипотез подобнаго рода, что к подражанию мы не имеем ни малейшей охоты.

Вероятно Солнце тоже имеет свои годы, определяемые его движением вокруг центральнаго светила. Но что это за годы! Наши века — это секунды годов этих и дуга громаднейшей, описываемой Солнцем окружности, едва-ли выразится миллионами миллионов. Касательная к дуге, по которой движется теперь Солнце, направляется к созвездию Геркулеса. Но когда будет измерена часть этой дуги? Как определится другая касательная, которая должна наступить за настоящею? Когда найдется центр этой громадной окружности? Все, относящееся к Солнцу, отмечено таким величием; на всем лежит печать преобладания над нашими малыми мирами и его державнаго господства в порядке небеснаго творения. Величина, объем, периоды, движение, свет — все это царственные элементы, принадлежащее к его светлой державе. Почему-же неизвестныя, обитающия на его поверхности существа, не могли-бы находиться, по отношению к нам, в положении, которое нельзя сравнивать с нашим положением? Почему их физическое строение не может находиться вне земных, известных нам законов? Почему условия их жизни во всем не отличались-бы от наших, начиная альфою и кончая омегою их существования?

ГЛАВА XI.

Миры освещаемые сложными и цветными Солнцами.

Излагая астрономию различных планет нашей солнечной системы и разсматривая, в каком виде представляется вселенная наблюдателям, находящимся на различных планетах, мы не выходили из пределов одной и той-же системы феноменов. Все наши планеты почерпают теплоту и свет из одного источника; каждая из них озаряется одинаким светом, их жизненная деятельность возбуждается, в различных степенях напряженности, одинакими силами, их существование и существование находящихся на них тварей подчиняется одним и тем-же законам. Это один город, части котораго различаются между собою, но единство котораго остается неизменным. На Марсе, на Земле, на Юпитере и на Венере восходит и заходить наше единственное Солнце, разливая плодородие на пути своем; облака носятся в воздухе и орошают поля дождями; дуют ветры, чередуются времена года, природа питается однеми и теми-же стихиями, живет одною и тою-же жизнью.

Но все изменится, как скоро оставим мы эти области с целью посещения других частей вселенной. Вполне новыя картины представятся взорам нашим и свет, к которому мы привыкли, исчезнет пред новым светом. Перспективы изменятся, новый мир откроется пред нами и если-бы не дивная универсальность законов природы, свидетельствующих — как здесь, так и везде — об единой руке и единой мысли, то можно-бы подумать, что перенеслись мы в державу другаго Творца.

Отправимся, например, на одну из планет, соседних с звездою α в, созвездии Центавра. Известно, что эта звезда наша соседка: она гораздо ближе к нам, чем следующая за нею, 61 в созвездии Лебедя, удаленная на разстояние в два раза бóльшее. Одним словом, она находится от нас в разстоянии 8 трильонов, 603 мильярдов и 200 миллионов лье — в дистанции столь малых размером, что луч света, пробегая в секунду 70,000 лье, употребляет три с половиною года для прохождения пространства, отделяющаго нас от этой звезды.

Итак, мы находимся на планете, относящейся к α в созвездии Центавра. Здесь очень уже изменяются некоторыя перспективы; наши созвездия представляются в несколько другом виде; видимыя движения звездной сферы не имеют никакого соотношения с движениями, которыя мы наблюдаем с Земли и даже наше Солнце представляется уже звездою, вошедшею в состав созвездия Персея. Что-же касается нас и всех планет, лун и комет нашей системы, то нечего и говорить, что все это не существует для этого мира.

Но что больше всего покажется нам странным, едва ступим мы ногою на эту планету, то это факт, что освещать будет нас не одно солнце, а два великолепных светила, поочередно занимающия тысячи положений на своих относительных зодиаках. И в самом деле, покинуть нашу Землю и вдруг очутиться в мире, освещенном двумя солнцами — что может быть поразительнее этого? Смотря по наклонению планеты, два упомянутыя солнца могут чередоваться в правильной последовательности: одно может восходить в ту минуту, когда заходит другое, причем их движения и свет, пересекаясь в момент кульминаций, следуют по общему пути, сохраняя между собою разстояние, периодически то увеличивающееся, то уменьшающееся. Во время прохождения своего над горизонтом, они комбинируются тысячами различных способов, а цвета их, находясь в более или менее близком между собою разстоянии, могут производить неизвестную для нас игру света.

Если — как и по всему следует заключать — каждое из этих Солнц составляет центр группы известных планет, то самый факт одновременнаго существования двух Солнц должен вызывать в среде миров этих невообразимое многоразличие в деятельности природы. В нашей солнечной системе нет ни одной силы, которая, не ограничиваясь ежедневными явлениями теплоты и света, управляла-бы тайным ходом жизни в каждом из относящихся к ней миров. Наши правильныя времена года не представляют ни малейшаго сходства с часто повторяющимися временами года, обусловливаемыми положением и наклонением планет к их орбитам, относительно положения, которое занимают два озаряющия их светила. Планеты, ближайшия к одному из солнц, подчиняются его преобладающему влиянию, причем действие другаго солнца оказывается ничтожным. Для планет промежуточных первое влияние уничтожается силою противодействующею, а для крайних — действия солнц комбинируются, сочетаются или борятся между собою, вызывая таким образом строй жизни, несовместный с тем, который нам известен.

Солнца эти не одинаковой величины и не одинаковой силы действия. Удаление их значительно, так как большая полуось орбиты, видимая с Земли перпендикулярно, подставляется стягивающею угол в 12". Размеры, определяемые этою величиною (относительно разстояния α от Центавра), кажутся нам слишком необычайными; поэтому поговорим о них. Малое солнце обращается вокруг большаго в 78 наших лет, необходимо увлекая за собою свою планетную систему. Для большей точности следовало-бы сказать, что центры обеих систем вращаются вокруг их общаго центра тяготения и центр этот есть ничто иное, как математическая точка, лежащая в пространстве между двумя светилами. Такое движение повидимому свойственно всем двойным звездам и всем звездным системам. Законы тяготения управляют миром. Звезды, составляющия двойную группу, не могут оставаться и не остаются неподвижными. Если точно обозначить положение бóльшей звезды, то меньшая окажется движущеюся вóкруг большей, находясь порою то как-раз на востоке или на западе, а иногда на севере или на юге и запаздывая на пол-оборота.

Дата добавления: 2022-01-22; просмотров: 64; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!