Астрономия обитателей Венеры. 3 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 20Следующая ⇒

Ни в одном из миров системы нашей защитники принципа конечных причин не пользуются большею свободою, как в мире Сатурна. Если тамошние философы обладают тщеславием, равным нашему, то по всем вероятиям они не могут возвыситься до идеи об универсальности законов природы и в этом отношении больше нас похожи они на того афинскаго сумасброда, который полагал, что все корабли, входившие в Пирей, построены собственно для него.

Мы не сомневаемся, что на Сатурне есть существа разумныя, первоначально вовлеченныя в заблуждение свидетельством чувств и полагавшия поэтому, что они находятся в центре вселенной; но освободившись мало по малу от этих обманчивых иллюзий, они пришли к убеждению, что их мир есть планета, обращающаяся вокруг оси своей втечении 10 часов и 16 минут (по земному стилю) и совершающая полный оборот вокруг Солнца в 25,421 день (по стилю Сатурна). Надлежащим образом разсматривая предмет тот и освещая наши умозаключения светом, доставляемым нам историею наук, мы ставим себе вопрос: Кольца Сатурна, принесшия последнему столько чести, не послужили-ли они скорее ко вреду, чем к пользе космографических познаний обитателей этой планеты? Если у нас хороша память, то сдается нам, что 322 года тому назад Коперник с трудом уничтожил воображаемые круги, которые порепутал Птоломей в видах поддержания своей системы мира; от этих эпициклов осталось теперь только воспоминание о былых заблуждениях. Если Копернику и его преемникам так трудно было уничтожить эти чисто-воображаемые круги, то неужели астрономы Сатурна без труда могли или могут изолировать действительные круги их звезднаго неба и смотреть на Кольца, как только на приложение, составляющее достояние их мира и не имеющее никакого отношения к остальной вселенной? Без сомнения, найдутся там, точно так как и у нас, астрологи, наполняющие эти Кольца всевозможными мирами, без малейшаго труда объясняющие небесныя движения и очень может быть, что Альфонсы X Сатурна не имели-бы одинаковаго права с земными Альфонсами X удивляться запутанности системы неба.

Необходимо знать, что обитатели Сатурна видят над собою блестящую полосу, более или менее широкую, смотря по местности, и пересекающую небо с востока на запад, по направленно суточнаго кругообращения планеты. Если-бы полоса эта была неподвижна, если-бы движенье звезд казалось совершающимся вне ея, то астрономы вскоре убедились-бы, что такое движенье вполне независимо от полосы этой; но как на беду, последняя движется с востока на запад со скоростью, почти равною видимой скорости неба. Для обитателей экваториальных стран, Солнце всегда представляется под этою полосою, наклоненным то на север, то на юг, а огромную дугу Колец они видят только в нижних ея частях и никоим образом не могут определить ея продольных размеров. Для обитателей умеренных поясов, от экватора до 66-й параллели, по мере приближения к полюсам, Кольца представляются склоняющимися к горизонту. Наибольшую угловую величину Кольца получают около 45 градуса, где они образуют дугу в 3° 19' и затем опускаются и исчезают под 66° 36', так, что жители полярных стран, до 23° 24', не подозревают даже существования Колец.

В каждом данном месте поверхности планеты, положение Колец постоянно соответствует одним и тем-же точкам горизонта и одному и тому-же поясу звезд. Среди тянущихся в пространстве полос этих происходить дивная игра света, смотря по тому, позлащает-ли их восходящее Солнце своими лучами, катится-ли оно над ними, обдает-ли их при закате пурпуровыми волнами, носятся-ли вокруг них серебристые светильники ночи. Очаровательный вид! Но замечательнее всего то, что каждую ночь тень Сатурна проходит вдоль кольцеобразных и светлых полос, носящихся над горизонтом. Непосредственно после солнечнаго заката, тень эта покрывает восточную часть Колец, причем первою появляется их западная часть. По мере наступления ночи, западная сторона Колец уменьшается, а восточная начинает белеть на востоке. В полночь, круглая или овальная тень (смотря по временам), разделяет Кольца на две равныя части. Западная часть скрывается, а восточная увеличивается до утренней зари. Картина (Картин в книге нет, вероятно, имеется ввиду французское издание. — Хл.), приложенная в начале настоящей книги, снята у 10° экватора, в полночь, во время летняго солнцестояния и тень, о которой мы только-что упомянули, ясно обозначается среди системы Колец.

Когда вспомнишь, сколько трудов стоило нам придумать круги движений небесных, с целью объяснения видимых явлений, — и невольно подумаешь, что обитатели Сатурна, найдя эти круги вполне готовыми, долго должны были довольствоваться ими и не выделяли их из общей системы мироваго устройства. Мы не утверждаем однакож, что они вечно должны довольствоваться кругами этими, так как склонны мы думать, что если обитатели Сатурна не выше нас, то, по меньшей мере, равны нам по умственным способностями. К тому-ж, они владеют на праве собственности миром довольно внушительных размеров: известно, что от Сатурна до перваго из Колец 8,300 лье; что последния имеют в ширину 27,200 лье; что отправившись с их внешней окраины на поверхность перваго спутника, придется проделать 12,500 лье, а для достижения восьмой луны необходимо еще пройти 910,000 лье. Этот небольшой мир, имеющий в окружности 5,800,000 лье, далеко превосходит нашу древнюю вселенную, измерявшуюся падением Гезиодовой наковальни и подобную по величине размерам Иеговы, приводимым в книге Рафиэль*).

*) Сказав, что наковальня летела-бы с неба до Земли втечении девяти дней и столько-же с поверхности Земли до преисподней, Гезиод полагал, что посредством этого определится диаметр вселенной. (Заметим здесь, что пробегая в секунду 70,000 лье, луч света употребляет пятнадцать тысяч лет для прохождения туманности, к которой мы относимся — Млечнаго пути!) Ангел Рафиэль, в книге носящей его имя, дает Иегове — олицетворению безконечно-великаго — следующие размеры: ростом Он — 2,360,000 лье. Он возседит на престоле в 1,800,000 лье; от левой зеницы Его до правой — 30,000 лье. (Каждая из этих лье, говорит Рабби-Акива, заключает в себе 100,000 локтей, а каждый локоть — четыре с половиною длины руки).

Восемь лун с быстро изменяющимися фазами представляют на небе Сатурна зрелище, подобное тому, какое представляют луны на небе Юпитера; но в первом случае зрелище более блестяще и богато. Первая луна втечении пяти часов переходит от очень слабаго приращения к полной четверти и движение фаз этих должно быть столь-же явственно, как ход часовой стрелки по циферблату. Солнечныя и лунныя затмения в системе Сатурна не столь часты, как в системе Юпитера, вследствие наклонения экватора Сатурна к орбите Солнца (27°); из этого следует, что обитатели Сатурна, преимущественно пред обитателями Юпитера, часто видят на своем небе несколько полных лун. У них восемь родов месяцев и замечание, сделанное нами по поводу запутанности хронологии в истории первобытных народов Юпитера, вдвойне может быть применимо к истории древних народов Сатурна.

Обитатели Сатурна по многим причинам даже не подозревают существования нашей Земли и первая из причин этих, избавляющая нас от необходимости приводить остальныя, состоит в том, что они никогда не видят нас. Наш маленький мир, всегда залитый солнечным сиянием, удален от Солнца не больше как на 6°. От Сатурна до Земли насчитывается, по ближайшему разстоянию, 326 миллионов, а по дальнейшему — 400 миллионов лье. Если что-либо и может быть лестно для репутации, которою мы пользуемся у обитателей Сатурна, то разве только, то что терпеливые астрономы, вооруженные отличными телескопами, порою различают нас в виде маленькой крошечной черной точки, проходящей по диску Солнца; к сожалению, столь сладостное предположение очень шатко, так как эта маленькая точка всегда представляется астрономам Сатурна явлением случайным, исчезающим среди других солнечных пятен, вообще гораздо больших, чем Земля. Но если-бы какой-либо дерзновенный философ, основываясь на периодическом появлении маленькаго пятна — появлении очень редком и констатировать которое чрезвычайно трудно — вздумал утверждать, будто маленькое пятнышко это есть мир, планета, обитаемая земля... Ах, Боже мой! Последствия подобной дерзости слишком велики для того, чтобы мы решились описывать дурной прием, который великие и сильные Сатурна не преминули-бы оказать такой мысли.

На Сатурне известны только Марс и Юпитер; но Марс представляется там до того малым, что с трудом можно разглядеть его. Вот уклонения всех планет, уклонения, вычисленныя по обсерватории Сатурна, или другими словами — самыя большия разстояния, на которыя планеты могут удаляться от Солнца, на восток или на запад:

Диаметр

Мир Сатурна получает от Солнца во сто раз меньше света и теплоты, чем наш мир, при равных поверхностях, и читателю уже известно, какое значение имеют теплота эта и свет для обитателей Сатурна. Экватор Сатурна наклонен к плоскости его орбиты под углом 26°48', а экватор Земли — под 23° 27', вследствие чего времена года на первом из светил этих несколько характеристичнее, чем на втором. Впрочем, времена года Сатурна и Марса представляют большое сходство с временами года на нашей Земле; только вместо того, чтобы длиться 4 месяца, длятся они 7 лет и 4 месяца. В то время, как земные полюсы ежегодно лишены Солнца втечении шести месяцев, на Сатурне один день и одна ночь, равные пятнадцати нашим годам, попеременно господствуют в полярных странах. Снежный пояс, видимый с Земли в холодных областях этих, есть неизбежное следствие подобных перемен. Действительно, год Сатурна равен 29 нашим годам и 181 дню, так-что вместе с удовольствием — обитать в столь обильном феноменами мире, жители Сатурна имеют еще в виду счастливую и продолжительную жизнь.

Хотя наблюдать очертания и величину Сатурновых Колец гораздо для нас легче, чем для обитателей полярных стран Сатурна, во всяком случае сведения наши в этом отношении не на столько прочны, чтобы можно было установить на них какия-либо биологическия соображения. Если Кольца эти — быть может плотныя и окруженныя атмосферою — составляют местопребывание существ разумных и любознательных, то во всей солнечной системе нет страны более живописной, обитаемой мыслящими тварями. Над обитателями внутренней стороны перваго Кольца, близ планеты, вечно носится громадный шар, попеременно то светлый, то мрачный, в то время как на западе и на востоке две горныя цепи высятся в небо над сферою Сатурна. Обитатели Колец не только видят планету, безпрестанно открывающую свои страны вследствие суточнаго обращения своего и вечно повисшую на горизонте, подобно вертящемуся жернову, затерявшемуся среди этой новой системы светил, — но и наслаждаются еще игрою света среди этих громадных концентрических кругов; ночи и дни их длятся по пятнадцати лет — ночи совсем новаго рода, так как могут оне освещаться преломлением солнечных лучей, проницающих разнообразныя триумфальныя арки Колец и освещающих восемь серебристых, носящихся по небу шаров. Не смотря на сотни лье, отделяющия одно от другаго Кольца эти, не смотря, быть может, на восемь тысяч лье разстояния их от планеты (пространство достаточное для того, чтобы наша Земля могла свободно вращаться в нем), — все-таки позволительно подумать при этом об успехах воздухоплавания и вместе с этою мыслью, местопребывание на Сатурне тотчас-же представляется нам самым дивным из местопребываний. Оно даже черезчур соблазнительно и, поистине, причиняет нам такое множество скорбей, что мы даже не считаем себя обязанными распространяться на счет его дивных картин.

ГЛАВА VII.

Астрономия обитателей Урана.

Мир, обитаемый уранийцами, очень маленький мир: он всего в 82 раза больше земнаго шара, а от продолжительности его годов просто можно придти в отчаяние. Действительно, каждый из нихъ продолжительнее 84 наших годов, взятых вместе: времена года его чрезвычайно различны и наделяют обитателей Урана двадцатилетними, чрезвычайно суровыми зимами. Да и то-ли еще? Уран обращается вокруг своей оси не так, как прочия планеты, с запада на восток, но с востока на запад, чтó представляется довольно странным, не взирая даже на остроумно-простую теорию одного любителя-астронома, упорно наблюдающаго в зеркале течение светил небесных*).

*) Шарль Эммануель.

От Урана до Солнца насчитывается от 785 до 750 миллионов лье, каждая лье в четыре километра, чтó равняется 19 раз взятому разстоянию от Земли до дневнаго светила. Вследствие столь приличнаго удаления, Уран получает, при равных поверхностях, в 360 раз меньше света и теплоты, чем мы. Читателям, следившим за предъидущими соображениями нашими относительно обитаемости планет, известно, что никто из философов не затруднился-бы согласить холодный климат этих далеких стран с физическим строением их обитателей; им известно также, что было-бы большою ошибкою принимать среднюю температуру Земли за нуль термометрической скáлы миров и что при всякаго рода астрономических соображениях наш мир может служить только точкою отправления, но никак не абсолютною точкою сравнения. Так как ничто не дает нам права думать, чтобы обитатели Урана (по отношению к самим себе) жили в среде более холодной, чем наша земная среда (по отношению к нам); как, с другой стороны, все заставляет нас допускать, все указывает нам, что деятельность природы всегда совершается в необходимом соотношении с существующими условиями и сообразно с преобладающими силами, что тесная и всемирная солидарность связует между собою все существа, то и в праве мы утверждать, что людям, родившимся на Уране очень недурно в их отечестве и попади они на Землю, хоть-бы в Сибирь, и непременно они задохнутся.

Недавно „Presse Scientifique" заявила, что в числе причин, наиболее способных поднять среднюю внешнюю температуру какой-либо планеты, на центральную теплоту следует обратить особое внимание, так как она играет важную роль в общей экономии планеты. Роль эта действительно существует и мы первые заявили об этом; во всяком случае, она не столь значительна, как кажется на первый взгляд. Со времени прекрасных изследований Фурье земной теплоты, мы несомненно знаем, что действие внутренней теплоты земнаго шара на температуру внешней его оболочки в настоящее время представляется неощутимым. Несколько миллионов столетий тому назад, такое действие обладало некоторою силою, увеличивающеюся по мере того как мы восходим к плутоническому происхождению планеты; но со времени далеких эпох этих, действие внутренней теплоты чрезвычайно уменьшилось и притом очень уже давно, чтó и может быть доказано многими фактами из области астрономии и физики. Но место для этого не здесь и мы удовольствуемся только заявлением, что скорость движения Земли находится в тесной связи со среднею температурою планеты; но как со времени Гиппарха, т. е. втечении двух тысяч лет, движение Земли не ускорилось на сотую долю секунды, следовательно средняя температура Земли не понизилась на ¹/₁₇₀ часть градуса.

Всеми термологическими опытами доказывается, что в вопросе о температуре на поверхности планет, первое место принадлежит действию солнечной теплоты, но что действие это видоизменяется в очень широких пределах, согласно с прозрачностью атмосферы, с теплотворными свойствами почвы, со свойствами среды и ея восприимчивостью к теплоте, с магнитическими и гигрометрическими условиями и проч. и вообще сообразно с тысячами причин внеземных, о которых мы не можем иметь ни малейшаго понятия.

Мы сказали, что от Солнца до Урана 732 миллиона лье. Солнце, этот лучезарный владыка дня, видимый в таком отдалении, представляется очень скромным властелином и „потоки света, которым он озаряет своих ничтожных хулителей", не залили-бы нас своим лучезарным блеском, хотя от нас очень недалеко до его престола! Мы свыклись с царственным светилом и, живем себе в его ослепительном сиянии, не подозревая даже этого. Хоть у обитателей Урана спросите.

Если астрономам Урана известно о нашем существовании (в чем мы сильно однакож сомневаемся), то обитаемый нами мир они обозначают названиями, соответствующими положению, которое Земля занимает, проходя по Солнцу. Чтоб усмотреть эту маленькую точку, необходимы очень сильные телескопы! Все, что можно только представить себе самаго отраднаго для репутации, которою пользуемся мы у уранийских ученых, это предположение, что после самых тщательных наблюдений, прохождение Земли по Солнцу было замечено астрономами Урана, обозначившими ее очень меткими названиями: Маленькаго Пятна, Соринки, Черной Точки, Пылинки и другими менее лестными наименованиями, приводить которыя было-бы бесполезно. Какая разница между этими неграциозными названиями и громкими титулами, которыми мы наделяли Урана в эпоху его открытия, начиная с небесных названий Нептуна, Цибелы и Астреи и кончая Georgius Sidus, именем слишком уж земным для небесных владений. Если на Уране замечены правильные периоды появления и изчезания Земли, совершающиеся 84 раза втечении уранийскаго года, то очень может быть, что ее возвели в звание спутника Солнца, вследствие чего кто-либо из туземных Лескарбо, подобно нашему другу д'Оржеру, присвоил Земле мифологическое имя Вулкана или Циклопа. Несомненно, что для уранийских ученых Земля не может быть ничем иным, как миром сожженным и это еще лучшая, могущая постигнуть ее участь. Но если-бы какой-либо дерзкий безумец предположил на Земле существование живых существ, людей мыслящих, которых мозг может быть вместилищем благородных духовных способностей, то все-же он никак не мог-бы отрешиться от преобладающей мысли, что все земныя головы — головы прогоревшия.

Трактуя о видимости Земли на какой-либо из далеких планет, мы упомянули об очень естественной ошибке, в которую впали многие из писателей. Когда поэт, мыслитель, философ мысленно созерцают звездное небо; когда покидают они наше дремлющее полушарие и возносятся, среди безмолвных и мрачных ночей, к блестящим в пространстве мирам,— то впечатление, действию котораго они безсознательно подчиняются, есть впечатление мрака и безмолвия. Достигнув цели своего воздушнаго путешествия и оглянувшись назад, они мысленно стараются воспроизвести образ покинутой ими Земли; но как первое впечатление остается в своей силе, то путешественники и изображают наш мир погруженным во мрак кромешный. В этом местном колорите никогда не бывает недостатка. Прочтите „Экстатическое путешествие" о. Кирхера, просмотрите сочинения как его предшественников, так и последовавших за ним писателей, и вы убедитесь, что эти фиктивные путешественники погрешали против главнейших требований ораторскаго искусства и разрушали иллюзию на первых-же страницах своих произведений.

Однакож, при первом взгляде можно заметить, что по мере удаления нашего от Земля, последняя все более и более кажется приближающеюся к Солнцу и ни в каком случае не может она погрузиться во мрак пространства, разве стали-бы мы направляться к Солнцу, что было-бы довольно трудно, особенно ночью. Таким образом, видимая с Сатурна, Земля наша кажется маленьким, крошечным пятнышком на Солнце.

Свита из восьми спутников сопровождает Урана в его годичном кругообращении, спутников, увлекаемых вокруг планеты отступательным движением с востока на запад. Первая из его лун, удаленная от планетнаго светила на 51,000 лье, совершает свое месячное кругообращение в два с половиною дня; последняя луна, отстоящая от Урана больше чем на 723,000 лье, употребляем для полнаго оборота своего не менее трех месяцев с половиною. „Бог создал девять светил для освещения мира Урана"; первое из них служит днем, остальныя — ночью. Поборники принципа конечных причин очень счастливы маленькими услугами, которыя эти восемь светил оказывают Урану, лишенному, по их мнению, благодеяний нашего прекраснаго Солнца.

Дата добавления: 2022-01-22; просмотров: 132; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!