Первомайская демонстрация американских трудящихся, 4 страница
Еще одной причиной, побуждавшей правительство и конгресс действо-
вать сообща, были серьезнейшие внутренние социально-экономические
потрясения. Их сотрудничество, четко прослеживаемое в 1933—1934 гг.,
ослабело с некоторым полевением «нового курса» с 1935 г., но стало
укрепляться по мере роста угрозы интересам США со стороны Германии
и Японии, соединившихся в агрессивном фашистско-милитаристском блоке.
Первая сессия 74-го конгресса, принявшая к концу своей работы за-
конопроект о нейтралитете, была весьма напряженной. Именно этот со-
став конгресса одобрил такие важнейшие законы «нового курса», как
закон Вагнера, закон о социального обеспечении и другие, принятые под
давлением снизу. Нерешенность все еще острых внутренних проблем
страны укрепляла президента во мнении, что поиски путей их решения
должны оставаться на первом месте. Сторонники принятия законодатель-
ства о нейтралитете в конгрессе стали проявлять активность начиная с
весны 1935 г. Госдепартамент готовил свой законопроект о нейтралитете,
основанный на идеях бывшего помощника министра юстиции США
Ч. Уоррена, в обязанности которого в годы первой мировой войны вхо-
дило наблюдение за выполнением американских законов о нейтралите-
те 58. Ссылаясь на неотвратимость нарушений нейтральных прав США
58 Warren Ch . В. Troubles of a Neutral.—Foreign Affairs, 1934, Apr., p. 377—394
| 297 |
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС
в случае войны между другими странами, Уоррен, подобно изоляционистам, предлагал свести до минимума внешнеэкономические связи.
|
|
|
До летних каникул конгресса оставалось всего несколько дней, когда
Най и члены его комиссии, используя тревожные сообщения о близости
итало-эфиопской войны, потребовали срочного принятия законодательст-
ва о нейтралитете. В случае отказа они угрожали, что своим флибусть-
ерством (обструкцией) затянут сессию конгресса. Демократы, располагав-
шие большинством в обеих палатах, и не думали сопротивляться. Их
уступчивость объяснялась тем, что правительство, в котором не было
единства в подходе к законодательству о нейтралитете, добровольно ог-
дало инициативу изоляционистам. Президент Рузвельт и государственный
секретарь Хэлл, предпочитавшие дискреционное законодательство, т. е.
такое, которое можно было применить против одной из воюющих сторон,
не проявили никакой активности, чтобы добиться этого. В частности,
они отвергли предложение специально прибывших в Вашингтон предста-
вителей антивоенного движения открыто заявить о готовности применить
эмбарго против агрессора59.
Доводы изоляционистов находили отклик в стране. Требование устра-
нить причины, по которым монополии оказались заинтересованными в
торговле с воюющими странами в первой мировой войне, пользовалось
широкой популярностью. В итоге изоляционисты не встретили сильной
оппозиции, как они того опасались.
|
|
|
20 августа сенатор Дж. Най, а также сенаторы-республиканцы Дж.
Норрис и Р. Лафоллетт выступили в конгрессе с длинными речами о
близости войны в Европе и необходимости американского нейтралитета.
Изоляционисты добивались, чтобы резолюция сената о нейтралитете
предусматривала применение в случае войны мандатного (обязательного)
эмбарго на экспорт оружия из США, а также запрещения плавания аме-
риканцев на судах воюющих стран.
На следующий день резолюция была принята сенатом почти без де-
батов и без всяких возражений 60. К упомянутым двум положениям было
добавлено третье — об учреждении особого органа для надзора над экс-
портом оружия из США. Основным в принятой сенатом резолюции было
отстаиваемое изоляционистами положение о «мандатном» эмбарго, кото-
рое не проводило различия между воюющими сторонами, что могло при-
вести к ситуации, когда его применение оказалось бы в противоречии с
интересами самих США. Поэтому правительство Ф. Рузвельта не хотело
бы ограничивать себя специальным законодательством, но не было го-
тово бороться за дискреционное эмбарго. И Рузвельт, и Хэлл склонялись
к отсрочке принятия какого-либо решения до начала следующей сессии
конгресса в январе 1936 г.
|
|
|
Неожиданное для правительства принятие сенатом изоляционистской
резолюции о нейтралитете изменило положение. Интернационалисты в
правительстве и конгрессе оказались перед выбором: либо выступить
открыто за дискреционное эмбарго, чего они избегали до этого, либо ис-
кать компромисса с изоляционистами. Они избрали второе. Рузвельт со-
гласился с сенатской резолюцией при условии ограничения действия по-
ложения об эмбарго шестью месяцами. С этой поправкой резолюция была
59 
Divine R. A. Illusion of Neutrality. Chicago, 1962, p. 107—111.
60 Congressional Record, vol. 79, pt 13, p. 13956.
298
II. КРИЗИС. «НОВЫЙ КУРС»
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС
299
принята палатой представителей 23 августа при полном единодушии кон-
грессменов. На следующий день измененную резолюцию одобрил и сенат
(при двух против). Хотя интернационалисты и добились ограничения
срока действия положения об эмбарго, его принятием был установлен
прецедент, что имело гораздо большее значение.
Пороки законодательства о нейтралитете, ставящего в неравное по-
ложение жертву агрессии, были очевидны даже для принимавших его
законодателей. Член палаты представителей республиканец Дж. Уод-
сворт охарактеризовал принятие законопроекта как «явное приглашение
великой и могущественной державы напасть на слабую...». Сенатор-рес-
публиканец X. Джонсон признал, что нейтралитет не является гарантией
неучастия США в войне, назвав его принятие конгрессом «триумфом
для так называемых изоляционистов» и «ниспровержением интернацио-
налистов». Сенатор-демократ Т. Коннэлли заявил, что отныне «провоз-
глашается, что Соединенные Штаты будут на стороне сильного и могу-
щественного против слабого, неподготовленного и беззащитного» 61.
|
|
|
Тем более понятна тревога, охватившая передовую часть обществен-
ности. 27 августа лидеры основных антивоенных организаций направили
Рузвельту телеграмму, призывая того заявить, что законодательство о
нейтралитете не отразится на американской решимости защитить Пакт
против войны 1928 г. Это обращение отражало понимание, что подлин-
ный путь к миру лежит через его активную защиту, через участие США
в системе коллективной безопасности.
31 августа 1935 г. Рузвельт подписал закон о нейтралитете, признав,
что его «негибкие положения могут вовлечь нас в войну, вместо того
чтобы удержать от нее» 62. Однако сомнения президента не означали, что
он не одобрял «общую цель» нового законодательства63. По крайней
мере до середины 1937 г. Рузвельт считал его вполне приемлемым.
Главной в законе была статья 1. Она предусматривала, что «с нача-
лом войны между двумя или более государствами или в ходе ее пре-
зидент объявляет об этом факте, после чего запрещается экспорт оружия,
боеприпасов или военного снаряжения из любого пункта в Соединенных
Штатах или их владений в любой порт воюющих государств или в лю-
бой нейтральный порт для транспортировки в воюющее государство или
для его использования» 64 За нарушение эмбарго на экспорт американ-
ского вооружения в воюющие страны предусматривался штраф до 10 тыс.
долл. или тюремное заключение до пяти лет, или и то и другое одновре-
менно.
Другие статьи закона запрещали перевозку оружия для воюющих
стран на американских судах, предусматривали учреждение Националь-
ного совета по контролю над производством и торговлей оружием (с си-
стемой регистрации и лицензирования). Американские граждане могли
плавать на судах воюющих стран только на собственный страх и риск.
За президентом было оставлено право вводить в силу закон о нейтра-
литете. Кроме того, ограничение действия статьи об эмбарго на экспорт
оружия шестью месяцами придавало всему законодательству временный
характер, оставляя правительству возможности для маневрирования.
61 
Ibid., p. 14358, 14430, 14433.
62 Peace and War, p. 272.
63 hanger W. L., Gleason S. E. The Challenge to Isolation, p. 16.
64 Neutrality Laws / Compl. E. A. Lewis. Wash., 1951, p. 1.
Однако в последующем закон о нейтралитете был продлен, затем рас-
ширен, а еще позже превращен в постоянный. Это говорит о том, что
предвоенный американский нейтралитет вполне отвечал двум давним вза-
имосвязанным целям империалистической внешней политики США: со-
хранить за собой «свободу рук» при принятии окончательных решений
и способствовать созданию таких условий, при которых им был бы обе-
спечен решающий голос при любом «урегулировании».
Нейтралитет, публично провозглашенный в момент, когда существова-
ла реальная возможность общими усилиями государств остановить начав-
шееся широкое наступление агрессоров, означал отказ правящих кру-
гов США от международного сотрудничества во имя мира. Более того,
законы о нейтралитете, признается в американской историографии, «спо-
собствовали тому, чтобы сделать войну еще более неизбежной. Руково-
дители стран «оси», люди, не отличавшиеся осторожностью и благоразу-
мием, без труда убедили себя, что Соединенные Штаты останутся в сто-
роне в то время, как они будут перекраивать карты Европы и
Азии» 65. Таким образом, американский нейтралитет прямо содействовал
развязыванию мировой войны фашизмом.
Империалистическая сущность политики нейтралитета США со всей
очевидностью проявилась во время итало-эфиопской войны. Итальян-
ский агрессор, напавший 3 октября 1935 г. на беззащитную африканскую
страну, войны не объявлял. Но уже через два дня США ввели в дейст-
вие закон о нейтралитете 66. Два года спустя, во время японо-китайской
войны, которая тоже не была официально объявлена, США, используя
этот формально-юридический момент, отказались от применения этого
закона. Отсюда видно, что законодательство о нейтралитете применялось
как средство для достижения собственных, корыстных целей США.
Из великих держав только Советский Союз занимал позицию не-
примиримого отношения к итальянской агрессии. Еще до ее начала пред-
ставитель СССР в Лиге наций настаивал на том, чтобы «не останавли-
ваться ни перед какими усилиями и средствами» для предотвращения аг-
рессии 67. Когда же война стала свершившимся фактом, Советский
Союз последовательно выступал за самые строгие и полные всеобщие
санкции против агрессора. Советское правительство исходило из того,
что эффективное противодействие итальянскому агрессору не только спас-
ло бы его жертву, но и послужило бы серьезным предостережением для
других потенциальных агрессоров 68.
Однако Англия и Франция, которых, казалось бы, итальянская эк-
спансия в Африке особенно задевала, предпочли прибегнуть к «умиро-
творению» Италии (соглашение Хора—Лаваля от 8 декабря 1935 г.), чем
надеялись не только отвести от себя угрозу войны, удовлетворив притя-
зания агрессора за счет Эфиопии, но и спасти режим Муссолини, кото-
рый мог пасть в случае итальянского поражения. Подрыв неустойчивого
европейского равновесия повышал вес и значение позиции США, чье
65 
Adler S. The Isolationist Impulse. It's Twentieth Century Reaction. N. Y., 1957,
p. 265.
66 Peace and War, p. 283.
67 ДВП СССР, т. 18, с. 496.
68 Сиполс В. Я. Внешняя политика Советского Союза,1933—1935. М., 1980, с. 367—
376.
300
II. КРИЗИС. «НОВЫЙ КУРС»
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС
301
влияние могло побудить к действиям французских и английских руково-
дителей.
Но провозглашением нейтралитета США «умыли руки» в самый от-
ветственный момент, и это было к очевидной выгоде агрессора69.
Американский нейтралитет укрепил позицию Италии и ослабил ее про-
тивников, а также Лигу наций. Еще одним следствием политики США
было то, что они на весь предвоенный период связали свой «нейтралитет»
с англо-французским «невмешательством». Этот общий курс трех круп-
нейших западных держав, вошедший в историю как «мюнхенский», во
многом предопределил провал попыток остановить агрессоров.
После итальянского нападения на Эфиопию члены Лиги наций по-
становили ввести против Италии экономические санкции в соответствии
со статьей XVI Устава этой организации. Однако перечень товаров, за-
прещенных для продажи Италии, не включал нефти — основного страте-
гического материала, в котором больше всего нуждался агрессор. Судьба
санкций во многом зависела от позиции США — в то время главного в
мире поставщика нефти. Между тем продажа Италии американской неф-
ти и других стратегических материалов (меди, железного лома, грузовиков,
тракторов) не только не уменьшилась, но даже возросла. Только за
11 месяцев 1935 г. экспорт американской нефти в африканские колонии
Италии увеличился в стоимостном выражении с 4,5 тыс. до
672 тыс. долл.70 Поставки продолжались, несмотря на «моральное эмбар-
го» правительства, призвавшего предпринимателей не расширять торгов-
лю с воюющими сторонами.
Позиция западных держав во главе с Великобританией и Францией
предопределила конечную неудачу санкций Лиги наций. Как и во время
захвата Японией Маньчжурии, была упущена возможность коллективных
действий против агрессора. Крайне отрицательную роль в этом сыграла
и политика нейтралитета США, означавшая фактическое содействие
итальянской агрессии. Все это свидетельствовало о том, что в середине
30-х годов идея коллективной безопасности не имела необходимой под-
держки со стороны правящих кругов США.
Продолжавшаяся в правящих кругах борьба между интернационали-
стами и изоляционистами за определение внешнеполитического курса,
главной ареной которой был конгресс, свидетельствовала, что и те и дру-
гие преследовали общую цель — обеспечение наилучших условий для
расширения американских позиций в мире. Расходились же они в спо-
собах и методах достижения этой цели. Интернационалистами, помимо
Рузвельта, были члены его кабинета Г. Моргентау и Г. Икес, чиновники
госдепартамента Дж. Мессерсмит, Н. Дэвис, Г. Фейс, послы Дж. Дэвис,
У. Додд, К. Бауэрc, бывший госсекретарь республиканец Г. Стимсон и
др. Государственный секретарь Хэлл, также считавшийся интернациона-
листом, проявлял частые колебания. Среди конгрессменов-интернацио-
налистов не было ярких фигур. В сенате их номинально возглавлял
председатель комиссии сената по внешним сношениям в 1933—1940 гг.
К. Питтмэн (демократ, штат Невада), политик, «предпочитавший манев-
рирование и манипуляции фронтальным атакам» 71. Интернационалиста-
69 
Вобликов Д. Р. Эфиопия в борьбе за сохранение независимостж, 1860—1960. М.,
1961, с. 72—73.
70 Nation, 1936, Febr. 19, p. 206.
71 Mississippi Valley Historical Review, 1960, Mar., p. 646.
ми были члены комитета по внешним сношениям сенаторы-демократы
Дж. Робинсон, Т. Коннэлли, Р. Вагнер. В палате представителей роль ли-
дера интернационалистов принадлежала председателю комитета по иност-
ранным делам демократу С. Макрейнолдсу.
Изоляционисты, занимавшие сильные позиции в госдепартаменте
(Р. Мур, Дж. Моффат и др.), наибольшую активность проявляли в конг-
рессе. Из двух изоляционистских группировок в сенате одну возглавляли
У. Бора и X. Джонсон, старейшие и влиятельные сенаторы, принадле-
жавшие к левому крылу республиканской партии. Группа Бора—Джон-
сона, считавшая Европу неизлечимо больной, призывала сконцентрировать
внимание на внутренних американских проблемах. Она не отказы-
валась от защиты международных позиций США, но считала необходи-
мым использовать для этого статус нейтрального государства, чтобы
избежать вовлечения в войну. Другую группу возглавляли сенаторы-рес-
публиканцы Дж. Най, А. Ванденберг и сенатор-демократ Б. Кларк, ко-
торые разделяли мнение о нецелесообразности активного участия в евро-
пейских делах и о невовлечении в войну. Но если первая группа настаи-
вала на сохранении за США всех прав нейтрала в случае войны между
другими странами, в особенности в вопросе внешней торговли, то вторая
готова была отказаться от этих прав. В палате представителей изоляцио-
нистами были демократ М. Маверик, республиканец Г. Фиш и некоторые
другие.
В лагери изоляционистов и их противников — интернационалистов
вне стен конгресса входили разнородные силы. К изоляционистам отно-
сились «экономические националисты» (Р. Моли), «континенталисты»
(историк Ч. Бирд, публицист X. Грэттен, экономист С. Чейз), антиимпе-
риалисты (писатель Т. Драйзер, социалист Н. Томас), пацифисты
(А. Дж. Маcт, Ф. Либби), нейтралисты (юрист Дж. Мур, часть профсо-
юзных деятелей, редакторы либерального журнала «Нью рипаблик»),
консерваторы (бывший президент США Г. Гувер, полковник Ч. Линдберг,
газетный магнат У. Р. Херст). Понятно, что столь разные социальные
элементы не могли быть едины ни в организационном, ни в идейно-поли-
тическом плане. Даже в общие для них исходные изоляционистские
постулаты — «невовлечение» в дела Европы и неучастие в «иностранных»
войнах — они вкладывали неодинаковое содержание. Для искренних изо-
ляционистов, таких, как писатель Т. Драйзер, это были принципы, кото-
рые следовало положить в основу американской внешней политики. Для
реакционеров (Г. Гувер, У. Херст) изоляционизм был средством поощ-
рения агрессии фашизма и подготовки наилучших условий для американ-
ского вмешательства в «решающий момент».
Лагерь интернационалистов был не менее пестрым. Действительно,
что могло быть общего между коммунистами, интернационалистами в
прямом смысле этого слова, которые призывали к участию США в кол-
лективном отпоре фашизму, и «интернационалистами» типа из дате ля-
миллионера Г. Люса, считавшего активное участие США в международ-
ных делах, включая европейские, залогом успешной защиты интересов
монополий? В лучшем случае — одобрение тех антияпонских или анти-
германских акций правительства Рузвельта, которые были неизбежны в
условиях нарастания противоречий США с державами «оси». Такими ак-
циями можно считать дипломатическое признание СССР, публичное осуж-
дение фашизма Рузвельтом и либеральными членами его кабинета,
302
II. КРИЗИС. «НОВЫЙ КУРС»
Дата добавления: 2021-11-30; просмотров: 21; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!