Сложные последствия простых причин



Более или менее установлено, что все разнообразие моделей развития в Европе сводимо к двум. Этносы, предел территориальному расширению которых, особенно после Великого

76

Переселения народов, был положен сильными соседями и природными рубежами, поневоле обращались к интенсивному способу ведения хозяйства. Они претерпели на этом пути тьму лишений, зато приучились к систематическому, без рывков, труду, изобрели тьму полезных навыков и технологий, и, по истечении всего-то какой-нибудь тысячи лет, были ощутимо вознаграждены. Яркий пример - история голландцев от франкского завоевания до завершения нидерландской революции, т.е. до начала XVII века.

Вторая модель наглядно воплотилась у восточных славян, поселившихся в краю почти без четко обозначенных природных рубежей. Лишь на юго-западе вставала стена Карпат и обитали сильные соседи, да на юге таило угрозу Дикое Поле. На прочих путях раскинулись почти нетронутые леса: Можно было углубляться все дальше и дальше на восток и север, селиться вдоль бесчисленных рек, где, как справедливо заметил Г.П.Федотов, проще было выжечь и распахать кусок ничьего соседнего леса, чем удобрять истощившееся поле. На всяком новом месте за неделю ставилось деревянное жилище. При таком обилии леса кто бы стал тратить силы и время на каменное, чтобы оно потом держало его на месте, как якорь?

Вот где истоки нашей экстенсивной психологии, нашей легкости на подъем, позволившей русскому этносу заселить огромные пространства. Видимо, точно так же вел бы себя любой народ, независимо от языка и расы, оказавшись в этом углу мира, у края бесконечного леса - сказочно богатого, но не враждебного,

77

как в тропиках. Экстенсивная модель поведения, будучи усвоена большинством отдельных личностей, стала моделью поведения их государства. Вся история нашей страны - это, с одной стороны, блаженное следование данной модели, а с другой - попытки ее преодолеть. Попытки эти были то успешными, то нет, и предпринимались то под влиянием иноземного примера, то по внутреннему императиву.

Другим судьбоносным для нас обстоятельством стало то, что в момент своего обращения к христианству русские, в отличие от большинства других наций-прозелитов, получили Священное Писание не на чуждом ему языке (латыни, греческом или древнееврейском), а в понятном переводе славянских апостолов Кирилла и Мефодия. Это не могло не сделать русское православие более домашней, демистифицированной, народной: религией, чем латиноязычный католицизм. Случайно ли, что народная масса присвоила себе у нас имя христиан (крестьян)?

Однако, по меткому наблюдению того же Г.П.Федотова, именно из-за этого на Руси не возникло присущего Западу типа монастырской учености, в основе которого лежало непременное знание монахами латыни и приобщение - через латынь - к сокровищам римской философии, истории, литературы. В Западной Европе на почве этой монастырской учености выросли университеты, возродились “семь вольных искусств”. Из-за того, что главные проводники просвещения на Руси не были обязаны изучать древние языки, подобного не произошло в землях наших предков, и наоборот,

78

проистекло накапливавшееся отставание в науках и технологиях. Данное обстоятельство - досадный изъян нашего исторического наследия, по крайней мере, на материалистический, картезианский, позитивистский взгляд.

Европа приняла эстафету христианства из рук падающей Западной Римской империи и за десять веков саморазвития пришла к идее гуманизма. Русское же православие, а стало быть и русское общество, пять веков оставалось под духовным патронатом живой и все еще могущественной Восточной Римской империи (условно называемой теперь Византией), где, как считается, постепенно побеждало нечто иное - исихазм. Гуманизм породил европейское Возрождение, исихазм на русской почве -“Святую Русь”, этический и общественный идеал всеобщей святости.

Русский народ, говорит известный эмигрантский богослов А.В.Карташев, “устами своих певцов, былинных сказителей и поэтов” назвал свою страну Святой Русью, “По всем признакам, это многозначительное самоопределение... - низового, массового, стихийного происхождения”. Ни одна из христианских наций не вняла самому существенному призыву церкви “именно к святости, свойству Божественному”, лишь Россия дерзнула “на сверхгордый эпитет” и отдала этому неземному идеалу свое сердце (Русское Возрождение, № 42, 1988).

Поразительно, если вдуматься. Не “добрая старая” (как Англия:), не “прекрасная” (как Франция), не “сладостная” (как Италия), не &quotпревыще всего” (как Германия), а “святая”. Есть авторы,, например Виктор Тростников,

79

вполне убедительно (по крайней мере, пока их читаешь) обосновывающие утверждение, что в XVI веке этот идеал был достигнут, что Святая Русь была реальностью.


Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 404; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!