Учение О Корреальной стипуляции В Системе ФОРМАЛИЗМА. 3 страница
Сравнение в высшей степени уместно именно в том точном случае, для которого оно приводится. Оно дает полнейшую осязательность обоим явлениям. Но попытайтесь обобщить этот прием аналогии, возвести его в принцип исследования и Вы тотчас почувствуете фальшь. У классиков это не есть руководящий прием, и они следуют ему там, где он способен дать осязательность разумению. Посмотрим, что у Фиттинга получается из его сравнения? С помощью его он пришел к безразличию вопросов существенно разных и свел задачу исследования к общей теме — прав верителя и обязанностей должника. С точки зрения обязанностей должника—solutionis causa adjectus и веритель одно и то же, и тому и другому можно уплатить все. Должник свободно выбирает, в отношении к кому он хочет выполнить обязанность уплаты. Отсюда получается то, что отношение, в котором находится solutionis causa adjectus, der activen СоггеаНШ in vielen Stflcken ahnlich ist. [34]) Словом, два явления, которые всегда в высшей степени строго различаются у классиков [35]), у него более сходны, чем противоположны.
— 38 -
И так, сравнительный способ истолкования оказывает совершенно различные услуги, смотря по тому, чего от него ожидают: если простой осязательности явлений, которых природа понятна и без этого, то это совершенно подходящей прием; если же уяснения сложного и неесного явления посредством другого, тоже сложного, то это опасное средство.
Приглашаем сделать один шаг, и тогда будет видно, куда мы пришли. Если обязательство есть, положим, пассивно корреальное, два должника, то веритель может поставить intentio против любого, и это не будет plus petitio. Пусть в альтернативном обязательстве веритель формулируете свою инетенцию на один предмет... ему откажут в иске, ибо это будет plus petitio.
|
|
|
Causa plus petitur, velut si quis in intentione tollat electionem debitoris, quam is habet obligationisjure, velut si quis ita stipulatus sit: sestertium Amilia aut hominem Stichum dare spondes? deinde alter utrum solum ex his petat; nam quamvis petat qvod minus est, plus tamen petere videtur, quia potest adversarius interdum facilius id praestare, quodnon petitur... Itaque sicut ipsa stipulatio concepta est, ita et intentio formulae coucipi debetи.... (Гай IV, 53 a).
Надо ввести оба предмета в инетенцию. Не следует ли при корреалитете аналогически поставить инетенцию на имя того и другого должника? Такой аналогии Фиттинг не найдет у классиков, хотя, согласно его приему пpинципиальногo сопоставления обоих явлений, двойственности лиц и альтернативности вещей, следовало бы и здесь ожидать того же, чего хочет Гай для альтернативного обязательства.
39 —
Независимо от этого в альтернативном обязательстве во всяком случае можно требовать и уплатить то или другое только вполне, а в корреальном не вполне только, а и по частям.
И так, на том именно пункту, где всего больше желательно было бы видеть пользу сопоставления, на вопрос о выведении обязательства в процессуальную фазу, аналогия между явлениями прекращается.
|
|
|
Это относительно метода исследования вообще.
Но, далее, свободен ли этот писатель от современного правовоззрения в исследовании вопроса? Мы думаем, что меньше Чем его предшественники, и в этом смысле возможно обещать его учению еще больше успеха, чем имела теории Риббентропа. Оно находит себе опору в источниках и преимущественно в таких свидетельствах или — ближе — в таких выражениях, в которых, под влиянием позднейшего охлаждения духа формы, сглажены типические черты явления. Право верителя выбирать того или другого из должников, и при том так, что раз сделанный выбор для него самого обязателен,—это несравненно доступнее для современной мысли, чем два обязательства ejusdem potestatis, которые, вследствие формального действия новации, одно другое поглощают,—доступнее именно с материальной точки зрения, обязательнее, ибо тут видно, чем пользуется веритель. Дело не в форме, за которой может скрываться любое содержание, не в отвлеченной постановка отношений между двумя обязательствами, а в простом сопоставлении двух обязанных лиц, как сопоставляются две вещи, составляющие предмет обязательственного действия.
|
|
|
Мы этим пока заключаем наш анализ двух, конечно, главнейших попыток объяснить корреалитет. Далее мы постоянно будем иметь случай возвращаться то к тому, то к другому учению. Заметим еще, что тот упрек, который Demangeat Делает господствующей теории, в совершенно равной ме
40 —
ре относится и к новой. Признавая все ее достоинства, мы в праве также спросить: mais cette distinction (корреальность и солидарность), quel en est le principe? D' ou yient par exemple, que ceux qui s'obli-gent paiе stipulation et dans la forme youlue sont con-sideres comme tenusd'une obligation unique (alternative), tandis que les personnes de l'appartement des quelles un objet est tombe dans La rue sont considerees comme tenues d'obligations distinctes? — Любопытно, что в то время, как названные ученые пытались отыскать в источниках возможно более подходящую теорию, юристы-практики (Либе, Бэр, Сальпиус) совершенно иным путем, медленно подготовляли разрешение вопроса исследованиями, идущими гораздо дальше, в глубь римской истории, и по-видимому, немеющими вовсе ближайшего практического интереса. Сальпиус возводит этот прием исторического исследования в принцип и от него прежде всего ожидает успешного разрешения загадочных явлений позднейшего римского и современного права. Цель наша, говорит он, заключается не в истории догмы, а в истории права. Мертвая буква, которую нам представляет старый юрист, должна снова ожить пред нами во всей своей первоначальной жизненности. Надо уяснить действительное приложение права на всех ступенях его развития. Что касается источников Юстиниановского законодательства, то правильное разумение их существенно условлено умением различать те наслоения, из которых они образовались. Только таким путем из содержания их мы можем выделить то, что принадлежит старому праву, и что сохранило силу впоследствии. — Как далеки от этих заветов практической юриспруденции многие позднейшие исследователи — в этом мы будем иметь случай не раз еще убедиться в дальнейшем ходе нашего исследования.
|
|
|
ОТДЕЛ II
ЭПОХА ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ
КОРРЕАЛЬНОГО ОБЯЗАТЕЛЬСТВА.
Мы исчерпали, таким образом, критическую сторону нашей задачи в той мере, в какой это важно для того, чтобы точнее установить надлежащий способ исследования вопроса. Не отрицая вовсе заслуги Риббентропа в установлены границы между явлениями корреального и солидарного обязательства и признавая в полной мере важность труда Фиттинга для современного римского права, мы думаем, что задача историко-юридического исследования не исчерпывается ни тем, ни другим. Ошибки Фиттинга побуждаюсь нас идти к разъяснению явления путем анализа, а не аналогии; отношение к источникам более догматическое, чем свойственное историку, послужить нам предупреждением против смешения задач, какое мы находим у Риббентропа.
В дальнейшем мы будем различать две эпохи в истории развития корреалитета и в каждой рассмотрим особо отдельные моменты юридического отношения.
Где же подлинная форма образования корреалитета?
Как возникает корреальное. обязательство?
Вопрос, так обще формулированный, заключает в себе целый ряд других, которых отношение друг к другу мы здесь должны разъяснить.
42 —
И так, в вопросе о способах возникновения заключаются:
1) два следующих: а) из сделок только или b) также из недозволенных деений возможно возникновение корреального обязательства?
Второй из этих вопросов для нас нет необходимости разрешать здесь-же. Он будет ясен сам собой, когда мы ответим на первый.
2) возникает ли корреалитету из сделок inter vivos или также mortis causa совершаемых?
Вниманиельное изучение этого вопроса важно для разумения природы явления в самом начале исследования.
если сделки inter vivos, именно договоры, составляют способ установления корреального обязательства, то все ли виды договоров одинаково способны служить для этой цели, или только некоторые?
последние два вопроса (2-ой и 8-й) разрешаются одинаково во всех исторических стадиях развития явления или же различно?
где должно искать типической формы установления корреального обязательства?
Если мы станем на догматическую точку зрения, то интерес и даже значение этих вопросов далеко не одинаковые. Таким образом, для второго вопроса ответ найден тотчас, как только мы раскрыли титул Пандектов De duobns reis constituendis. 45 2. Точно также способность не одной стипуляции, а и других контрактов, служить в известных условиях средством для установления корреального обязательства, может быть без особых усилий доказана ссылкой на L 9 рг. и § 1. h. t. который касается именно этого вопроса. Но мы думаем, что для вопроса о природе изменяющегося явления не всякий фазис его развития, не все возможные его модификации, составляют одинаково красноречивое свидетельство. В истории права, говорит Сальпиус, то же, что в процессе развития других явлений органического и неорганического мира: иногда
43 -
форма, внешняя сторона явления, сохраняет свой прежний вид в то время, когда все содержание, вся внутренняя сторона давно перестала быть той же, и прежнее понятие с новым имеет общего одно только общее имя. Выть может, то явление, которое минералоги называют псевдоморфозой, способно служить пояснением таких процессов. В кристалле может, без изменения формы, посредством одних химических влияний, совершенно измениться вся его материя, так что, наконец, мы будем иметь новый минерал с теми формами старого, которые ему совершенно не свойственны. И так, мы можем в источниках встретить ту же внешнюю форму корреального обязательства, но содержание ее будет совершенно иное, чем то, которым первоначально эта форма условливалась. Если мы будем исследовать природу корреалитета безразлично и на тех явлениях, где форма соответствует содержанию, и на тех, где иное содержание вмещается в той же форме, то понятно, что результата исследования будет непременно фальшивый. И именно в этом заключается, сколько мы думаем, ошибка прежних учений.
Какой же способ установления, какая сделка есть именно для корреалитета свойственная?
Фиттинг изучает его природу на двух сделках, на стипуляции и легате.
Что для корреального обязательства первоначальный и типический способ установления составляет стипуляция, а не легат, в этом, в основании, согласны все, но никто не выдерживает такой точки зрения на пространстве всего исследования. Дальше всех от нее Фиттинг, ибо он не только совершенно безразлично берет решения, касающиеся вопроса, из случаев со стипуляцией и из случаев с легатом, но несомненно, что последние суть для него во многих отношениях, как мы это сейчас увидим, определяющие. Всех ближе к правильной точке зрения и, главное, всех выдержаннее несомненно Demangeat.
44
И так, возьмем одно из мест, которых можно найти много, где прямо выражается эта точка зрения.
Si ita scriptum sit: Lucius Titius heres metis, aut Maeyius heres metis decem Sejo dato, cum utro velit Sejus aget, lit,' si cum uno actum sit (et solutum) [36]) alter liberetur, cj v a s i si duo rei promittendi in solidum obligati fuis-sent. [37])
Случай пассивного корреалитета из легата рассматривается как аналогический с другим типическим явлением его из стипуляции (qvasi si duo rei promittendi). Корреалитет при стипуляции есть точка отправления, исходный факт, корреалитет из легата есть производный, вторичный. Быть может, для догматического исследования (особенно современного) это не существенно, но для определения природы явления (особенно в римском праве) — это дело первой важности.
Если допустить для корреального обязательства точку зрения неизвестности [38]) (условности), какой из двух верителей или какой из двух должников станет окончательно верителем или должником, то эта неизвестность или условность дает совершенно различные результаты для стипуляции и для легата. У Ульпиана мы читаем:
Is, cui sub conditione legatum est, pendente conditione non est creditor, sed tune qvumex-titerit copditio, qvamvis eum, qvi stipulatus est sub conditione, placet, etiam pendente d tione creditorem esse. [39])
45 —
Если мы вовсе не обратим внимания на это различиe, как это делает Фиттинг, то мы придем к тому, что существо корреального обязательства определяется неизвестностью, кто (из многих) есть в окончательном смысле веритель и кто (из многих) должник, такого же характера неизвестностью, какая существует для альтернативного обязательства относительно предмета. Если это справедливо, то, конечно, только для корреального обязательства, установляемаго легатом, т. е. для явления колеблющего, примыкающего к другому типическому явлении, к корреалитету, возникшему из стипуляции. Взяв за исходную точку исследования корреальную стипуляцию, мы никогда не придем к тому результату, к которому пришел Фиттинг. Для него требование или долг того или другого лица существуют при корреалитете суспензивно — условно, т. е. тот или другой станет кредитором или должником, qvum extiterit conditio. Для нас в корреалитете оба долга или оба требования существуют изначала, и лишь впоследствии одно консумирует другое. Словом, различие между его и нашей точкой зрения сводится к различию понятий — суспензивно и резолютивно условной (если вообще здесь уместно понятие условия) сделки, различие очень существенное для всего характера явления и. быть может, пригодное для того [40]), чтобы объяснить возможность двоякой точки зрения на корреальность у классиков, смотря по тому, имели они в виду в данном случае типическую форму корреальности, стипуляции, или такого рода модификацию ее, как легат. Конечно, там, где неизвест-
1)
46 —
но пока, как в легате, кто есть веритель или должник, там на лицо только возможные обязательства, а действительное обязательство будет только одно; и на оборот, в тех случаях, где нет сомнения в существовании двух обязательств изначала, как в корреальной стипуляции, где возможным является не возникновение того или другого, а прекращение одного из двух, там следует принять их изначала два. Грамматическая форма, в которую облекается легат, служащий основанием корреальному обязательству, есть если не всегда, [41]) то очень часто союз aut (Titioaut Maevio). Мы думаем, что тождество оборота речи здесь и в альтернативном обязательстве и послужило первым побуждением сравнивать их. Но какая это грубая ошибкаи Оборот речи условлен в данном случай вовсе не свойствами корреального обязательства, а свойствами завещательных актов, в которых мы его встречаем. Если завещатель назовет для выполнения известного легата (онерирует) сперва одного наследника, а потом другого, или откажет ту же вещь сперва одному, потом другому легатару, то волю его можно толковать очень различно. В первом случай (пассивная корреальность) testator мог иметь в виду обязать двоих выполнить легат так, чтобы они были duo rei ejusdem debiti. Но совершенно также легко допустить,—в виду отсутствия в актах этого рода качества симультанеитета [42]), точнее, в виду возможности в том же тестаменете сделать известное распоряжение и потом его отменить, — что testator, называя второе лицо, хотел снять тяжесть (эксонерировать) с первого. Прямое указание на возможность такого двоякого
47 —
истолкования воли завещателя мы находим в одном тексте Юлия Павла: [43])
Sed si id, qvod a Titio dedi, a Maevio dem, qvamvis soleant esse duo ejusdem rei debito-res, tamen verius est, hoc oasu ademtum esse legatum; nam quum dico: qvod Titium damnayi Sejus damnas esto dare, videor dicere, ne Titius det.
Есть возможность и еще иначе истолковать волю завещателя. Возможно, что завещатель хотел отчасти того, отчасти другого наследника обременить легатом, и это именно принимается для тех случаев, в которых testator не сказал, кто именно из двух наследников должен выполнить легат.
И так, в виду особого свойства этих актов. истолкование воли завещателя могло дать очень различные результаты. Какой же выход возможен был для того, чтобы твердо установить волю, именно корреально обязать своих наследников? Всего проще и всего ближе к цели было назвать обязанных не рядом и не кумулятивно, а альтернативно. Тогда легко допустить предположение, что воля заключалась в том, чтобы тот или другой принял на себя тяжесть исполнения легата, хотя нельзя сказать, чтобы это был абсолютно верный результат интерпретации и чтобы логически не возможно было придти к другому заключению, именно что testator солидарно, а не корреально хотел обязать обоих наследников. И так, в приложены сюда корреальности есть, но нашему е некоторый позитивный элемент [44]).
48
Такую же трудную задачу для истолкования воли представляют случаи кумулятивного или альтернативного наименованы двух легатаров. [45]) Наименования двух легатаров рядом в legatum per damnationem только тогда могло быть толкуемо с некоторой уверенностью в пользу корреалитета, когда оба именно альтернативно противополагались.
Мы обращаем внимание на то, что альтернативность назначения в легатах условлена вовсе не свойством корреального обязательства, а особым свойством завещательных актов, [46]) в которых наименовать того и другого могло повести к сомнениям, указанным нами выше в приведенном нами тексте из Юлия Павла.
Это вовсе не есть та форма, на которой следует изучать явление, и если в ней яснее близость корреальности с альтернативностью, то это важно только для подтверждения произвольной теории, а не для раскрытая истины.
Если, таким образом, корреальность, основанная на легате и на стипуляции, не может составлять двух одинаково характерных предметов изучения, то, с другой стороны, изучение явлений корреальности в контрактах literis встречает препятствие в состоянии источников, крайне скудных по отношению к этой материи. Единственное связное изображение этих контрактов сохранилось у Гая (III, 128—1ВЯ); отрывки
49 —
в пандектах незначительны. Те заключения, которые делают о способе ведения книг (codices acceptietex-pensi) на основании Веррин, главным образом, и других речей Цицерона, приводят исследователей к совершенно противоположным результатам для нашего вопроса. [47]) В виду этого и особенно потому, что мы не видим ничего определяющего природу корреального обязательства именно и в особенности в этом виде контрактов даже у писателей, допускающих здесь корреальность, мы переходим к исследованию корреалитета на стипуляции, где явление сохранилось в образе подлинном и вполне развившемся, и где средства изучения, вообще говоря, достаточные.
ГЛАВА I.
УЧЕНИE О СТИПУЛЯЦИИ.
I. Литературный очерк
И так, вопрос в том, как возникает корреальное обязательство посредством стипуляции?
Идя аналитическим путем, мы должны сперва остановиться на понятии стипуляции.
Мы начнем с литературного очерка, в котором совместим все основоположения, важные для последующих изысканий.
Развитие учения о стипуляции достигает в последнее время очень значительных размеров, и мы здесь, не нарушая единства изложения, не можем войти в рассмотрение всего круга вопросов, связанных с этим понятием. Задача наша не в том, чтобы обнять весь круг этих вопросов, а в том, чтобы
50 —
выделить из них те, которые важны для главного предмета наших изыскания.
Система римских контрактов в современном применении римского права подверглась таким существенным изменениям, что некоторые из них потеряли свое непосредственное практическое значение, и интерес их исследования с точки зрения ближайших потребностей юриспруденции долгое время оставался второстепенным.
Главным образом открытие Гая, осветившее ту систему римского права, которая потеряла столь много характеристических признаков в юстиниановской переработке, дало новое направление задачам исследования. Одна за другой определялись в немецкой литературе задачи, которые едва ли возникли бы без новых сведений, условленных этим открытием.
Дата добавления: 2021-04-05; просмотров: 67; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!