Путь длиной 1 дюйм или десять тысяч миль 21 страница
Горе Джейка от потери лучшего друга спровоцировало приступ аутизма. Его печаль была настолько огромной и всепоглощающей, что я даже подумала, что у него не осталось больше сил на общение, которое обычно требовало от него полной отдачи. В его душе осталось место для одного‑единственного чувства – скорби, и ему было невдомек, что люди обычно пользуются более широким спектром эмоций.
Например, Джейк был совершенно искренне шокирован поведением на поминках тех, кто пришел на похороны. Конечно, настроение у всех было ужасное, чувствовалось полное опустошение. Но там также была еда, как это обычно бывает, и все накладывали себе тарелки и садились за стол. Для меня и практически для всех присутствующих это был своеобразный традиционный жест со стороны общины и друзей – людей, приветствующих жизнь, несмотря на весь ужас трагедии, но это было выше понимания Джейка. Ему было невыносимо видеть, что у этих людей в душе есть место не только для скорби, что они могут перед лицом этой невосполнимой потери съесть кусок курицы или спросить у кого‑то, как их внуки успевают в школе. Большую часть дня он сидел рядом с Филлис, среди тех, кто принимал соболезнования, как член семьи, которым он стал.
Когда мы возвращались домой в машине, Джейк сказал:
– Не знал, что ангелам бывает завидно.
Я не поняла:
– О чем ты, милый? Ангелы не завидуют.
– А мне кажется, завидуют, – ответил он. – Они пришли и забрали моего лучшего друга, потому что тоже хотели играть с ним.
|
|
|
После похорон Кристофера во всем мире, казалось, наступила тишина. Я никак не могла смириться с мыслью, что ушел такой счастливый нежный человек. Это казалось невероятным, нарушением всех законов природы. Открывая глаза утром, в течение нескольких драгоценных минут я не помнила, что его свет погас. Потом приходили воспоминания, и моя боль возвращалась.
Прошло несколько недель, и как‑то, вернувшись домой, я нашла послание от некоего Чипа Манна. Он интересовался восстановлением старых зданий в Кирклине и хотел бы поговорить по поводу здания, принадлежащего нам.
Я находилась в состоянии оцепенения, когда ехала на встречу с ним. Пейзаж, который всегда приводил меня в состояние умиротворения и радости, теперь казался мне пустым и уродливым. Я поняла, что люди имеют в виду, когда говорят, что у них все умерло внутри.
Я остановила машину перед зданием. Как только я вышла из машины, высокий мужчина представительного вида с седыми волосами и пронизывающим взглядом голубых глаз протянул мне руку для рукопожатия. В ответ я протянула ему связку ключей, стараясь не встречаться с ним взглядом.
|
|
|
– Вы можете войти туда, но я не смогу пойти с вами. Это выше моих сил, – сказала я ему.
Видя, как он исчезает, я подумала: «Вот и все. Конец мечты для детей».
– Я дам вам тысячу долларов, – решительно произнес он, когда вышел. Это была лишь малая часть того, что мы в свое время заплатили за дом и вложили в него, но какой у меня был выбор? Получить тысячу долларов лучше, чем платить за снос властям города, а наши финансы были в таком плачевном состоянии и уже так долго, что даже такие жалкие гроши могли показаться целым состоянием.
Внезапно я расплакалась. Я стояла посреди улицы перед мужчиной, с которым познакомилась несколько минут назад, слезы капали у меня с кончика носа. Совершенно не собираясь этого делать, я поведала ему о наших планах на это здание. Сквозь рыдания я рассказала Чипу, как в течение многих лет мы с Майклом мечтали о том, чтобы построить центр отдыха и развлечений для детей, больных аутизмом, как наш сын Джейк, и как мы откладывали на это каждую копейку. Я сказала, что мы хотели, чтобы «У Джейкоба» стало для таких детей своеобразным укрытием, местом, где они смогли бы быть самими собой. Я сказала ему, что мы недавно потеряли одного из этих замечательных детей, одного из самых особенных.
|
|
|
– Извините, – в конце концов сказала я, стараясь как можно лучше вытереть лицо. – Мне кажется, у меня сейчас не самое хорошее время в жизни.
Чип долго смотрел на меня, потом взял за руку и повел в сторону другого здания как раз на противоположной стороне улицы. Здесь был пожар, и оно было примерно такое же разрушенное, как и мое.
– Это здание тоже принадлежит мне, – сказал он. – Вы говорите, что, если я построю здесь баскетбольную площадку, вы сможете найти ребят, которые будут играть на ней?
Все еще всхлипывая, я кивнула.
– Тогда договорились. Я это сделаю. Я построю спорт‑центр «У Джейкоба».
Чип был удачливым предпринимателем, у него была потрясающая деловая хватка, которую он использовал, чтобы создать ряд предприятий, способных оживить Кирклин. В течение долгого времени я не могла до конца поверить, что он был реальностью. Это был как бы ответ на мою молитву. Строительные работы начались весной.
В марте Майкл получил работу в компании «Т‑Мобил». Мы все с облегчением вздохнули. По крайней мере, теперь на столе у нас была еда. Потом, после многомесячных проволочек и нарушив все возможные обязательства, страховая компания наконец прислала нам чек, чтобы покрыть расходы по восстановлению нашего старого дома.
|
|
|
Сумма была катастрофически меньше той, которая должна была быть, – ее едва хватило на восстановление пола, – ноу нас не было выбора, и, по крайней мере, мы почувствовали, что на верном пути.
Но на этом наши беды еще не закончились. Подрядчики, которых мы наняли, заявили, что будут жить в доме, чтобы компенсировать низкую оплату труда. Они въехали туда вместе со своими жуткими собаками, и мы не могли войти, чтобы посмотреть, как выполняются работы. В конце концов они украли две первые выплаты, которые мы сделали, и сбежали, прихватив с собой все, что можно было унести: крепления, дверные ручки, чехлы на батареи, шкафчики с выдвижными ящиками, которые мы купили взамен тех, которые были испорчены водой. Они также устроили пожар в гараже и были таковы.
Это был ощутимый удар, особенно тогда, когда мы посчитали, что все понемногу налаживается. К тому времени уже началось лето, а когда наступила жара, дом покрылся плесенью.
Мы с Майклом решили, что сделаем все сами. Купили самые дешевые материалы и прекрасно обошлись. Майкл кликнул клич своим друзьям на «Фейсбуке»: «Помогите, пожалуйста. Нам нужно отремонтировать дом. Если у вас есть хоть какие‑то навыки, пожалуйста, приезжайте и окажите содействие»
В следующую субботу сотни людей приехали к нам, почти все они – родители детей, которым я помогла в разное время в детском центре «Литтл лайт» или занимаясь по спортивной программе. Было нечто напоминающее то, как раньше всем миром строили сарай. Они привезли с собой собственный инструмент и все, что смогли найти полезного для нас у себя в подвалах и гаражах: ящики, лампочки, краску. Некоторые привезли с собой друзей. («Это мой ближайший сосед Эл, он может залить раствор».) Они поставили новые стены сухой кладки. Они привезли новый ковровый настил и положили его на пол. Удивительное сообщество людей отремонтировало мой дом, а я утирала слезы и передавала пиццу, кофе и пончики.
Пару месяцев спустя я поехала в Кирклин, чтобы посмотреть, как там движутся дела в центре отдыха и развлечений, и тут же на улице столкнулась с Чипом.
– Тебе нужно пойти посмотреть на свое старое здание, Крис. Ни за что не поверишь, что мы там нашли.
Он повел меня показать, какая работа была им сделана. Я с трудом могла поверить глазам. Весь второй этаж, который буквально висел в воздухе, грозя обвалиться, был полностью восстановлен. Выглядело все чудесно. Это здание принадлежало мне целых полтора года, но я ни разу не забиралась вглубь, мне было страшно. Чипу пришлось даже попрыгать там, чтобы я могла удостовериться, что все сделано на совесть и там совершенно безопасно.
Все деревянное покрытие, хотя и поврежденное, было старым, но очень красивым, и Чип принял решение не разрушать второй этаж, а восстановить его. Он пригласил рабочих, которые буквально спасли все эти покоробленные куски дерева, затем связали их и отшлифовали песком, чтобы вернуть им былое величие. А как вы думаете, что они нашли, когда стали снимать все те слои лака, которые покрывали полы? Нарисованные линии. Было время в истории здания, когда в этом помещении располагалась баскетбольная площадка. Я была поражена до глубины души.
Чип рассказал, что, когда он увидел эти линии в первый раз, чуть было не упал на колени.
– Когда я увидел там эту разметку, у меня уже не оставалось никаких сомнений. Это было как знак свыше – знак, что я должен создать этот центр отдыха и развлечений в Кирклине.
Моя улыбка в тот момент стала более широкой, чем та, которую можно было иногда увидеть на моем лице той зимой. Пока я шла к другому зданию на противоположной стороне улицы, у меня появилось ощущение, как будто Кристофер там, высоко на небесах, смотрит на нас и говорит, что он очень хочет увидеть, как играют его друзья.
Жирным шрифтом и подчеркнуто
– Смесь или чипсы?
Что хорошо в отношении десятилетнего мальчика, который с нетерпением ждет начала лекции по вопросам электромагнитных излучений в области физики, так это то, что он очень серьезно относится к тому, какую вредную пищу собирается разделить с матерью во время перерыва.
К тому времени, как Джейк пошел в пятый класс, единственный вопрос, на который я могла дать ему ответ, касался еды для того, чтобы перекусить во время перемены. Он прослушал все курсы, которые предлагал университет, а некоторые, включая курсы доктора Пехла, несколько раз. Когда мы поняли, что пора двигаться дальше, профессор Роудс предположил, что Джейку, возможно, будет интересно прослушать курс по физике электромагнитных излучений.
И он действительно заинтересовался – более того, полностью увлекся. Профессор Маркос Бетанкур обычно начинал еженедельные занятия с лекции. Затем студенты распределялись на небольшие группы, чтобы решить уравнения, которые были написаны на досках, расположенных вдоль стен аудитории, а в конце занятия студенты снова садились на свои места, чтобы прослушать заключительный пассаж. Занятия проходили вечером, и я думаю, что профессор специально делал так, чтобы студенты не засыпали во время лекции. К сожалению, подобная стратегия оказалась не для меня.
Наиболее общие моменты ускользали от меня уже во время лекции, а что касается уравнений, то с ними все обстояло еще хуже. Извинившись перед доктором Бетанкуром, я стала приносить на занятия книгу. Постепенно я совсем перестала присутствовать на занятиях. Джейк был в восторге от занятий, и я была уверена, что с поведением у него все будет в порядке.
Примерно недели за две до окончания курса доктор Бетанкур заметил, что Джейк стал менее активно участвовать в процессе. Он не уделял уже должного внимания лекциям и не присоединялся к остальным во время работы на досках, предпочитая оставаться на месте с книгой. При любой возможности он забрасывал доктора Бетанкура вопросами. Было совершенно очевидно, что Джейк заинтересовался одной из концепций, которые они изучали, и не мог двинуться дальше. Все его вопросы касались световых излучений и их движения в пространстве.
Когда Джейк исчерпал специфические знания (а возможно, и терпение) профессоров университета, мне пришлось искать возможности расширить поле его деятельности.
Снова я взялась за телефон и от имени Джейка формулировала совершенно невероятные просьбы. Я связалась с доктором Алексеем Филипенко в Калифорнийском университете Беркли и с доктором Филиппом Биндером в университете в Хило на Гавайях. Оба звонка я начинала словами: «Пожалуйста, не кладите трубку, у меня есть десятилетний…»
Вы должны представить себе, насколько эти просьбы отличались от того, чем я обычно занималась. У меня не было никакого опыта общения с астрофизиками мирового уровня. Тем не менее я продолжала надоедать этим уважаемым ученым, поскольку у Джейка есть вопрос, а профессора, у которых он занимается, не могут ему на него ответить. Более того, они стали нашими друзьями и теми, кто более всего поддерживает Джейка. Их ответы, казалось, могли на время разрешить любую проблему, с которой сражался Джейк, но у них закончились возможности.
В начале 2009 года мне позвонил доктор Дж. Р. Рассел из университета и пригласил на встречу.
Дети, которые требовали особого ухода, в детском центре не давали мне возможности найти кого‑то, кто мог бы меня подменить, если мне нужно было уехать. Некоторые из них требовали постоянного внимания. Например, у одного из маленьких мальчиков, его звали Тай, была вставлена питательная трубка в пищевод, которую помощница без специальных навыков не смогла бы заменить. Помимо детского центра мы также открыли прием детей, которые серьезно пострадали, в соответствии с программой нашей церкви «Спасем детей», бесплатная организация проживания для семей, которые испытывают временные трудности. Мы приютили маленькую девочку матери‑одиночки, которой требовалась операция, а также брата и сестру из семьи, которая потеряла жилище во время рецессии, но родители старались не отдавать детей в приют.
Идея дать приют детям принадлежала Майклу. Мы наконец смогли продать наш старый дом, и он был счастлив, что теперь в плане финансов мы ни от кого не зависим. Ему показалось естественным задаться вопросом, как мы можем помочь тем, кто еще не встал на ноги. Я была за на все сто процентов. Мы могли поделиться любовью, которая у нас была всегда, а то, что мы приютили детей, давало ощущение, что у нас не зря есть такой замечательный, красивый дом, и мы правильно используем его. Только когда мы стали брать детей, я поняла, что у меня есть право жить в таком доме, и у меня также появились основания для того, чтобы выкрасить стены гостиной в девчоночий розово‑персиковый цвет, который я так любила в детстве.
Участие в этой программе всех нас научило очень многому. Для Майкла и меня имело огромное значение то, что наши дети узнают, что это такое – помогать тем, кто оказался в беде, и нам было приятно видеть, как наши сыновья справляются со своей новой ролью. Для нас не было странным наблюдать, как Джейк проявляет чудеса терпимости, Уэсли – щедрость духа, а милый Итан – серьезное спокойствие. Но то, что наши дети с легкостью делятся тем, чем богаты их души, и насколько им это приятно, делало меня во сто крат счастливее и было дороже всего, что мы могли бы купить.
Некоторые дети, из тех, что жили у нас, происходили из таких бедных семей, что мы даже и представить себе не могли, что такие существуют. Помню, как вся семья в ужасе отвернулась, когда один маленький мальчик, который никогда в жизни не видел уборной в доме, открыл раздвижную дверь на кухне и воспользовался задним двором. (Он был очень милый и очень быстро всему научился.)
Таким образом, я разрывалась между детским центром и приемными детьми, и в тот период просто выйти из дома куда‑то требовало серьезных приготовлений. Утром того дня, на который была назначена встреча с доктором Расселом, я быстро обо всем договорилась, не забыла надеть чистую блузку и подкрасить губы и поехала в университет.
Честно говоря, сначала я обеспокоилась. Мы с Джейком посетили много курсов, но не заплатили ни за один из них, полагаясь на доброжелательное отношение и щедрость профессоров. Они вроде как и не возражали против его (и моего) присутствия в аудитории. Но все может быть и наоборот. Кто знает? Одно было совершенно ясно. Мы не смогли бы посещать эти занятия, если бы пришлось за них платить. Несомненно, наша финансовая ситуация была теперь гораздо лучше, но нам еще долго придется рассчитываться с долгами, и у нас нет никакой возможности оплачивать университетский курс в будущем, не говоря о тех курсах, которые Джейк уже прослушал.
По натуре я оптимист, поэтому уже в середине пути мои мысли приняли более позитивное направление. Может быть, они хотят дать ему кредит на тот последний курс по астрономии, подумала я. Ведь Джейк наравне с другими ребятами выполнял тесты. Не выгонят же они десятилетнего мальчугана, который с легкостью получил три университетских зачета?
Пока припарковывала машину, я подумала: «Итак, все будет либо очень хорошо, либо очень плохо». Как бы ни сложилось, я была уверена, мы найдем способ дать Джейку то, что ему нужно.
Как оказалось, доктор Рассел руководит программой, которая называется SPAN – специальная программа для получения академического образования. Он слышал от других профессоров, чем занимается Джейк, и подумал, что данная программа, которая позволяет исключительно талантливым школьникам старших классов поступить в университет, может подойти Джейку.
– Мы бы хотели, чтобы Джейкоб поступил в университет по программе SPAN, – сказал он.
На это я ничего не могла ответить и уставилась на доктора Рассела, тогда он уточнил, что имеет в виду:
– Мы могли бы рассмотреть возможность вывести Джейка из начальной школы и поместить его в старшую школу?
Частично мне все это казалось шуткой. Я бы не удивилась, если бы кто‑то выскочил с видеокамерой из‑за шкафа. Да, уже некоторое время мне и самой казалось, что начальная школа – совсем не место для Джейка. Да, Джейк прослушал все эти университетские курсы. Но я в большей степени рассматривала это как его хобби, как другие ребята в качестве хобби выбирают балет, или гимнастику, или футбол. С моей точки зрения, время, которое мы проводили в университете, было просто времяпрепровождением, хотя и несколько необычным.
– Вы знаете, что ему десять лет? – не могла я не спросить.
Доктор Рассел рассмеялся:
– Да, мы хорошо знаем, сколько ему лет.
Пока доктор Рассел объяснял мне процедуру поступления, я лихорадочно соображала. Если мы заинтересованы в поступлении, то нам немало предстоит сделать.
Прежде всего Джейку нужно будет пройти формальное тестирование, согласно которому будут оценены его академические достижения на данный момент. Нам нужно будет документально подтвердить, что Джейк способен самостоятельно, без чьей‑либо помощи посещать занятия, и мы должны будем получить рекомендации от профессоров, чьи лекции Джейк уже посещал.
Я извинилась перед доктором Расселом за свою растерянность, и он проводил меня из кабинета. Напротив двери стояло кресло, куда я села. Мне нужно было обдумать, как сообщить эту новость Майклу.
Мы с Майклом и раньше уже говорили о том, чтобы забрать Джейка из начальной школы. Скорее, это я говорила об этом. Каждый раз, когда видела, что Джейку скучно или в его поведении появлялись признаки регрессии, я начинала докучать Майклу, твердя о необходимости перевести Джейка на домашнее обучение. Было очевидно, что Джейк не получает того, что ему нужно, и я чувствовала, что мы просто обязаны дать ему возможность попробовать и другие варианты. Разве не гораздо разумнее, если он будет учиться в течение дня, вместо того чтобы читать всю ночь напролет?
Я обладаю достаточной пробивной силой, если уверена в своей правоте, да и Майкл тоже не лыком шит. Я видела немало примеров, когда супружеские пары до потери сознания спорят о том, какую корзинку для сэндвичей нужно купить. Мы с Майклом никогда не спорили по пустякам, но это не значит, что мы во всем соглашались. В том, что касается школы, позиции Майкла были особенно категоричны и непоколебимы. Он гордился тем, что способен дать своим детям такое детство, о котором мечтал, когда сам был ребенком, и в его представлении никак нельзя было забирать Джейка из школы и обучать дома. Более того, он был абсолютно уверен, что это негативно скажется на способности Джейка заводить друзей и дружить. Джейк просто обязан был оставаться в начальной школе, и никаких вопросов даже не могло и быть.
В текущем году, однако, становилось ясно, что начальная школа никак Джейку не подходит. Тем не менее я понимала, что Майкл еще не готов согласиться на перемены. Теперь же, похоже, нам придется снова об этом поговорить.
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 38; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!