Bernfeld S., 1935: Uber die Einteilung der Triebe, in: Imago, Wien, 21 (1935), p. 69 страница
^Не стоит преувеличивать значение этого фактора. Пример Швейцарии, Бельгии, Голландии и Скандинавских стран показывает, что жажда приключений вовсе не является толчком, основанием для начала войны, если только стране не угрожает нападение извне, а правительство не видит причин для объявления войны.
186
Короче говоря, война — это некий вариант косвенного протеста против несправедливости, неравенства и скуки, которыми пронизана общественная жизнь в мирные дни. Нельзя недооценивать тот факт, что солдату, который в битве с врагом защищает свою жизнь, вовсе нет нужды сражаться с членами своей собственной группы — за пищу, жилище, одежду, медицинское обслуживание. Все это должно обеспечи ваться всей системой социализации. А тот факт, что эти стороны жизни оказываются ’’высвеченными” войной, — всего лишь грустный коммен тарий к нашей цивилизации. Если бы в буржуазной действительности нашлось место для таких явлений, как любовь к приключениям, стрем ление к солидарности, равенству и другим идеальным целям (а все это как раз встречается на войне), то заставить кого-либо воевать было бы почти невозможно. В период войны каждое правительство использует ’’подводные” течения и скрытое недовольство народа в своих интересах. Власти сознательно направляют все бунтарские настроения в русло достижения своих военных целей; при этом они автоматически избавля ются от опасности внутреннего взрыва, ибо в условиях войны создается атмосфера строжайшей дисциплины и беспрекословного подчинения лидерам, которых пропаганда превозносит как самоотверженных госу дарственных мужей, спасающих свой народ от уничтожения*.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
заключение следует отметить, что мировые войны нашего време ни, так же как все малые и большие войны прошлых эпох, были обусловлены не накопившейся энергией биологической агрессивности,
инструментальной агрессией политических и военных элитарных групп. Это подтверждается данными о частоте войн — от первобытных до высокоразвитых культур. Чем ниже уровень цивилизации, тем реже войны (285, 1965)^. О той же самой тенденции говорит и тот факт, что с развитием технической цивилизации число и интенсивность войн зна чительно возросли: самое низкое их число у примитивных племен без постоянного лидера, а самое высокое — у мощных держав с сильной правительственной властью. Дальше мы приводим таблицу числа сра жений, которые провели важнейшие европейские державы в новое время. Таблица также подтверждает вышеназванную тенденцию (число сраже ний в каждом веке, начиная с 1480 г., приведено по материалам Райта (285, 1965, с. 626).
Период Число сражений
1480—1499 9
1500—1599 87
1600—1699 239
1700—1799 781
1800—1899 651
1900—1940 892
‘ Для этой ситуации примечателен тот факт, что в международных соглаше ниях о содержании военнопленных все державы подписали пункт, запрещающий властям с помощью пропаганды настраивать военнопленных против их собствен ных правительств. Короче, все согласились, что каждое правительство имеет право убить солдат враждующей стороны, но не имеет права делать из них революционеров.
^См. также раздел ’’Война у первобытных народов” в восьмой главе данной книги.
187
Специалисты, объясняющие происхождение войн врожденной агрес сивностью людей, считают и современную войну нормальным явлением, ибо они полагают, что она обусловлена ’’деструктивной” природой человека. Они ищут подтверждение своей догадки в наблюдениях за животными, в данных о жизни наших доисторических предков; нередко эти данные даже искажаются в угоду гипотезе. А причиной такого отношения является неколебимая уверенность в превосходстве нашей современной цивилизации над дотехническими культурами. Отсюда сле дует логический вывод: если даже цивилизованный человек так сильно страдает от деструктивности и от многих разрушительных войн, то насколько хуже обстояло дело у примитивных людей, которые были
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 105; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!