ИНТЕГРАТИВНЫЕ МЕТОДЫ ПСИХОТЕРАПИИ ПОДРОСТКОВ 8 страница

Следует предупредить, что ряд типов семей (особенно семьи с запутанными границами) противится любой фор­ме проявления самостоятельности детей, опасаясь остаться один на один с супружескими проблемами. В работе с семьями с разобщенными границами важно ставить

скромные, конкретные задачи, стремиться снижать трево-¹ гу до устраиваемого всех уровня, предотвращая крайности в решениях и помогая семье меняться постепенно.

> Психотерапевтический контракт. Целью этого I приема является установление и закрепление обычно в

письменной форме взаимного соглашения всех «договари­вающихся сторон» на проведение конкретной работы. В контракте оговаривается ответственность каждой стороны, цели и задачи. Необходимо четкое и детальное описание целевого поведения партнеров, заключающих контракт, установление критериев достижения целей (временной, количественный и т. д.), описание позитивных и негатив­ных последствий в случае выполнения и невыполнения условий контракта, определение специфики условий для каждого партнера. Согласно оперантному научению пози­тивные подкрепления должны следовать независимо от контракта. Первые контракты должны содержать быстрые и легко достижимые цели (принцип маленьких шагов). Контракт и цель рекомендуется формулировать в позитив­ных терминах. Как психотерапевтический прием он может использоваться на занятии, например, можно предложить двум членам семьи общаться только через психотерапевта.

> Эксперимент возникает в каждой сессий, так как психотерапевт присоединяется к системе и чувствует ее давление. Все психотерапевтические техники определяют упругость семьи и способность к изменениям. В результа­те использования этого приема предполагаются изменения семейного гомеостаза. Например, вовлеченную в пробле­мы сына мать «отключают» от него и дают задания про­вести вечер вместе с мужем вне дома или съездить с дру­гим членом семьи в гости на несколько дней.

В процессе проведения эксперимента могут возник­нуть изменения гомеостаза и последующее напряжение. Иллюстрацией к этому выводу служит отказ от сотрудни-

чества находящейся в сильно напряженном состоянии ма­тери, что может еще больше дезорганизовать семью. Об этом следует помнить психотерапевту и заранее узнать, что может произойти в семье в случае исчезновения «сим­птома». Если не предупредить о возможном кризисе, се­мья может также прекратить лечение.

> Социометрические приемы и техники. Само расса­живание членов семьи на приеме уже многое говорит об альянсах, коалициях, лидерах и отверженных. Изменение рассадки меняет границы семьи. Попросив двух членов семьи, которые не общаются друг с другом сесть рядом или друг напротив друга, используя приемы «семейная скульптура», «семейный танец», психотерапевт проясняет скрытые конфликты.

Основным преимуществом социометрических приемов является следующее. Клиенту легче бывает показать суть конфликта, чем рассказать о нем. Когда ролевые позиции членов семьи символически изображены, появляются раз­личные возможности для взаимодействия и соприкосно­вения с чувствами.

> Прием «психоскульптурирование» пришел в семей­ную психотерапию из психодрамы, издавна применяется в системной семейной психотерапии, позволяя без излиш­них слов наглядно выйти на системную гипотезу, изобра­зив отношения в семье в виде скульптур. Акцент делается на считывание информации с невербального поведения. Приведем иллюстрацию использования этой методики в нашей практике.

=> Учебный пример № 15.

«Идентифицированный клиент» Таня, 18лет.

Диагноз: героиновая наркомания На одном из занятий по ин­дивидуальной психотерапии, используя социометрический прием «семейная скульптура», расположила членов своей семьи в про-

странстве как бы стоящими к ней спиной, когда у нее нет про­блем, и повернувшимися к ней лицом и протянувшими руки, ко­гда у нее рецидив наркомании. Благодаря этой технике удалось быстро выяснить правило дисфункциональной семьи: «Мы объе­диняемся только в болезни и горе» — и перейти к реконструкции семейных отношений.

> Изменение характера коммуникации в семье. При

исследовании коммуникаций в семье большинство иссле­дователей рекомендует сосредоточить свое внимание на наблюдении за картинами отделения и связи по рассадке членов семьи на первом сеансе. Часто их способ взаимно­го размещения отражает и стиль коммуникации.

■=> Учебный пример № 16.

Андрей X., 16 лет.

Семья обратилась по поводу употребления психоактивных ве­ществ подростком (идентифицированный клиент), двое разведен­ных родителей сели на одной линии за два рядом стоящих стола, отчим и мачеха — впереди столов, а Андрей — между двумя сто­лами. Возникла гипотеза об отсутствии четких границ в семейных подсистемах. Кроме того, семейная ситуация соответствовала рус­ской пословице: «Семь нянек,,а дитя без глаза». В ходе интервью выяснилось, что как только мать, с которой чаще проживал Анд­рей, не справлялась с какой-либо сложной ситуацией, она звонила разведенному супругу, а тот порой отправлял подростка к своей матери. В ходе второго занятия у юноши возникла идея — пожить в общежитии колледжа. Подхватив его мысль, психотерапевт предложил Андрею и отцу, проживавшему в общежитии, подпи­сать контракт на месячное совместное проживание с соблюдением всех правил общежития (общение «Взрослый—взрослый»).

Клиенты на психотерапевтическом приеме часто де­монстрируют картины отношений между членами семьи. Иногда их просят воспроизвести фрагмент диалога или спора, а не описывать их. Разыгрывание семейных ролей (особенно со сменой ролей) на психотерапевтическом се­ансе также облегчает диагностику коммуникативного сти­ля. Если каждый член семьи научится смотреть на про-

блему глазами другого члена, видеть и чувствовать про­блему с позиции другого, — цель достигнута. Проигрыва­ние уменьшает ряд психологических защит, например, ин­теллектуализацию, и дает возможность заменить одноообразие интервью на активность и действие. Часто используемой техникой для улучшения коммуникативного стиля является методика «конструктивного спора» по С. Кратохвилу.

Литературная справка. С точки зрения коммуника­тивного подхода, симптоматическое поведение является частью последовательностей взаимоотношений между людьми. Значит, изменение повторяющихся ригидных последовательностей, поддерживающих существующую проблему, является важной целью психотерапии. «Оп­ределена ли проблема как фобия, депрессия, отреагиро-вание действием, неуправляемый характер или как-нибудь еще, — такая коммуникация является функцией внутри системы и представляет собой негласные кон­тракты между людьми» (Хеши, 1978).

> Предоставление заданий. Задания могут даваться во время психотерапевтического занятия или в виде домаш­них заданий. В семейной психотерапии они еще называ­ются директивами. Существуют прямые и пародоксальные директивы. Если обсудить какую-либо проблему в присут­ствии психотерапевта или попросить главу семьи помол­чать 5 минут, а малоразговорчивого члена семьи — расска­зать о той или иной проблеме, то это может быстро привести к позитивным сдвигам за счет, создания равенст­ва позиций. Отцу, отказывающемуся от поездки, можно рекомендовать осуществить ее. Сыну, который чаще об­щается с матерью, — предложить совместную деятельность с отцом. Родителям, давно нигде не проводившим время вдвоем, — предложить сходить в театр или на концерт. Мужу — сделать сюрприз жене, не сообщая ей об этом.

Любой совместный эксперимент может оказаться по­лезным. Психотерапевт прямо не работает с симптомом. Если симптом другого члена семьи исчезает прежде, чем у «идентифицированного клиента», семья может прекратить лечение.

Симптом может быть усилен с помощью пародоксаль-ных приемов для лучшего осознания семьи в его необхо­димости. Так, в случае алкоголизма мужа жене, которая все годы супружества контролировала мужа, предлагается вести независимый образ жизни (например, поехать одной В туристическую поездку). В качестве домашних заданий может быть чтение отрывка из художественного произве­дения или классиков семейной психотерапии (Приложе­ние 4).

> Вызов семейной реальности.

Еще в XIX столетии Мим подчеркнул разницу между логическим и описательно-образным (повествовательным) способом мышления. В настоящее время в семейной пси­хотерапии на смену системной метафоре приходит нарра­тивная метафора появления проблем в семье. В лингвис­тике существует прямой перевод этого слова с английского: «наррративный» — дословно: рассказываю­щий, описывающий. Этот подход считается более «гуман­ным» .

Остановимся на некоторых дискуссионных вопросах обоих направлений.

За долгие годы развития эпохи модернизма семейная психотерапия накапливала различные нормативные дан­ные по структуре семьи, ее границам, коммуникативному стилю, жизненному стилю семьи. Оформилось ведущее направление — семейная системная психотерапия. Эпоха модерна и ее подходы предполагали наблюдение за людь­ми с целью сравнения их мыслей, чувств и поведения от­носительно созданных критериев нормы. «Психотерапевт-модернист», таким образом, использовал объяснения, со-

веты или плановые вмешательства как способ получения персонального ответа в соответствии с разработанными критериями нормы (например, в «запутанной системе» цель семейной психотерапии — начать расчерчивать гра­ницы).

В этом случае системный семейный психотерапевт — это тот, кто находится на расстоянии от индивидуума, супружеской пары или семьи, с которой он работает. Это его установка: он — эксперт, обладающий специальными знаниями, которые позволяют ему наблюдать, оценивать, диагностировать и лечить, личностно не вовлекаясь в про­цесс и взаимодействия с членами семьи. Таким образом, локус глубокого понимания персональной жизни клиента смешается на терапевта, а не на клиента. С точки зрения постмодернистской нарративной перспективы, наоборот, клиент является тем, чьи знания и. эмоции должны выяв­ляться, изучаться и использоваться для изменений.

С точки зрения постмодернистского нарративного подхода, истории, рассказываемые клиентом, могут со­держать печальный и комический конец, выводы могут быть абсурдными, поведение может иметь ригидный и по­вторяющийся характер. Важно расширить понимание про­блем клиентов за счет анализа их социокультуральной среды.

Для постмодернистского нарративного психотерапевта нет фиксированной «правды». Постмодернистский семей­ный психотерапевт и его клиенты вместе конструируют семейную историю и'ведущий «нарратив», который под­держивает дисфункциональные отношения в данной се­мье.

Постмодернистская нарративная практика основывает­ся на языке и использует интерпретации. В этом подходе много внимания уделяется лингвистическим особенностям клиента. Считается, что слово представляет собой желез­нодорожную станцию, двигаясь от которой можно достичь

многих мест, или оркестр, который создан, чтобы играть много звуков.

По контрасту, напомним, что многие системные се­мейные психотерапевтические модели основаны на на­блюдении за картинами интеракций.

Согласно одному из системных правил люди, тесно общающиеся друг с другом, создают определенные прави­ла, законы, схемы. Нарративные психотерапевты широко используют термин «дискурс». Дискурс — исторически, социально или традиционно возникшие структуры деви­зов, установок, категорий и убеждений, которые внедри­лись в межличностные отношения клиентов и звучат в их историях. Некоторые дискурсы _онаходятся на поверхности, другие становятся доступными после преодоления защит­ных механизмов. Индивид редко имеет один дискурс. От­ношения в семье вбирают в себя множество дискурсов каждый день, хотя для членов семьи они порой невидимы. Дискурсы отца непременно связаны с другими дискурса­ми, например, дискурсами патриархата, материнства, био­логии и многих других.

■=> Учебный пример № 17.

Приведем клиническое наблюдение одного из западных кол­лег, в котором отразилось вовлечение накладывающихся друг на друга дискурсов биологии и отцовства, технологии и любви, их основу составляет «нечто маленькое и простое» — один спермато­зоид. Однако как ни мал сперматозоид, ценностный конфликт, развившийся вокруг него, может значительно повлиять на жизнь мужчин и женщин, как ничто другое из живого мира.

Из рассказа психотерапевта на семинаре:

«Бет и Боб стали моими клиентами в то время, как у их пер­вого ребенка диагностировали несовместимое с жизнью генетиче­ское расстройство. Я работал с ними с момента возникновения первого шока от диагноза и в течение всего болезненного периода, когда ребенок умирал. Они знали .друг друга задолго до рождения их ребенка, были великолепной парой и очень заботились о боль­ном малыше. После смерти Лоренс пара решила вновь завести де-

тей и, поколебавшись, супруги предприняли попытку искусствен­ного оплодотворения в женской консультации.

У Бет родился здоровый сын. Они не ходили на сеансы психо­терапии, хотя я знала обо всем, что происходило в их жизни. Ко­гда их сыну Дэвиду исполнилось 4 года, они вновь пришли ко мне на консультацию с проблемой, как объяснить ребенку механизм рождения детей. С ними было несколько встреч, посвященных этой проблеме, каждая из которых требовала повышенного вни­мания к дискурсу, охватившему Боба в отношении его желания так сказать сыну о его рождении, чтобы сохранить установку Дэ­вида, что Боб — его единственный отец. Бет думала, что у Боба возникло навязчивое состояние по поводу того, что можно и что нельзя говорить. Например, для Боба основной тезис, что сперма вытекает из отца, был запретным. Типичное объяснение, что папа кладет специальное семечко в маму, Боб также считал слишком рискованным. Боба волновал вопрос, как Дэвид будет интерпрети­ровать слово «положить (put)».

Для Боба существовало несколько значений, каждое из кото­рых подпитывалось в контексте доминантных дискурсов, которые обрамляли их текущие жизненные обстоятельства. Его беспокоил неадекватный вклад в генетическое происхождение их сына. Он боялся, что когда-нибудь Дэвид скажет *Бобу, что он не его отец. Он тревожился, что Дэвид будет чувствовать себя неполноценным. По иронии судьбы, перед диагнозом их первому ребенку дискур­сы, связанные с этой тематикой (гегемония генетики.в определе­нии вклада в отцовство, превосходство природы над воспитанием), были скрыты от Боба из-за легкой фиксации специфики доми­нантного дискурса. Он и Бет зачали Лоренс быстро. Вследствие культурального дискурса, который ставил натуральных родителей" выше рангом (чем родителей с приемными детьми либо использо­вавших искусственное зачатие или имплантацию яйцеклетки), они чувствовали себя на высоте. Друзья выражали восторг по поводу того, как мало месяцев осталось до рождения Лоренс, и Боб ошу-щал себя значимым. Когда медсестры. в госпитале выразжали удивление, как сильно Лоренс (но не Дэвид) похож на Боба, он был на вершине счастья. В текущем контексте событий, однако, те же самые дискурсы заставляли Боба чувствовать себя по-другому, а именно — неполноценным и дефектным.

Началась психотерапия с этой семьей. Мы создали историю, которую можно рассказать Дэвиду так, чтобы он не подумал, что У него может быть какой-то другой отец, кроме Боба. Мы учитывали

каждую фразу. Нашей задачей было понять, почему отдельные слова заставляют поверить Боба, что его статусу отцовства что-то угрожает. Объяснения всегда приводили нас к осознанию культу­рального послания о предполагаемом создании семьи. В течение болезненной работы по отнесению дистресса Боба в область куль-туральных дискурсов Бет прониклась участием его «навязчивости» и стала активным участником создания приемлемой истории для Боба. Они оба осознали, как доминантный дискурс воздействовал на них, но только Бет чувствовала готовность к изменениям».

Хочется подчеркнуть, что у зарубежных семейных пси­хотерапевтов в дискуссии по поводу преимуществ и недос­татков модернизма и постмодернизма идет поляризация взглядов, порой необоснованно игнорируются достижения модернистского подхода, интересовавшегося языком и ис­ториями. Термин «дискурс», близок более ранним поня­тиям семейной психотерапии: семейный миф, семейные темы, система семейных убеждений, патологизирующее семейное наследование. Например, Андерсон (1989) опи­сал происхождение тем из двух персональных мифов, ко­торые служат фундаментом для развития супружеских от­ношений.

Синонимом вышеназванных понятий в когнитивной психологии является «схема» — когнитивная репрезента­ция прошлого опыта, негласные правила, организующие и направляющие информацию, касающиеся личности само­го человека. Схемы влияют на процессы оценки событий и процессы приспособления. В силу такой важности схем основной задачей психотерапевта является помощь клиен­там в понимании того, как они истолковывают реаль­ность. Такой психотерапевт-конструктивист, как Минухин учитывал их влияние в своей практике и, хотя основывал­ся больше на непосредственном наблюдении за поведени­ем клиентов, подробно описал психотерапевтические приемы, основанные на « критике семейной реальности».

Семейный психотерапевт является попутчиком, умею­щим чрезвычайно внимательно выслушивать истории лю-

дей об их жизни. Создать партнерские, а не иерархические отношения — означает, что психотерапевт должен верить в способности клиента к изменению и извлекать свежие идеи из их совместного опыта. Психотерапевт-постмодернист предполагает, что в процессе рассказа или рассуждения по поводу чьей-то истории, во время ответов и размышлений, заботы о клиенте, постановки гипотез возникнет альтернатива к пропитанной проблемами исто­рии семьи.

Дискурс — исторически, социально и в недрах особой культуры возникшая специфическая структура убеждений, терминов, категорий и ус­тановок, которые влияют на отношения и (внут-ренние) тексты.______________________

Поведение клиента, с одной стороны, и его мысли, чувства, психологические процессы и их следствия, с дру­гой, оказывают друг на друга взаимное влияние. Когни­тивные теории гласят, что когнитивное не является пер­воисточником или причиной неадаптированного поведения. Мысли клиента в такой же степени влияют на его чувства, как чувства — на мысли. Мыслительные про­цессы и эмоции рассматриваются как две стороны одной медали. Мыслительные процессы — лишь звено, часто даже не основное, в цепи причин. •

Когнитивные искажения у членов семьи являются ключами в работе со схемой.

Цель психотерапии — помочь клиенту выявить раз­личные дисфункциональные правила, по которым он жи­вет. Можно выделить несколько направлений работы. Первое из них — это замена схемы. Если сравнить со сло­манным велосипедом, у которого колесо вышло из строя, то это замена его на новое. Данное направление — слож­ная задача для клиентов, так как требует много времени, и лишь немногие из них мотивированы на длительную рабо-

ту. Другая возможность — модификация схемы. Она вклю­чает небольшие, изменения в поведенческом репертуаре. Если сравнить это вновь со сломанным велосипедом, то существует возможность оставить старое колесо, но заме­нить подшипники, затем — ось и т. д. В этом случае необ­ходим достаточный контакт с микросоциальным окруже­нием, поддерживающим дисфункциональную схему. И, наконец, третье направление — реинтерпретация схемы. Она включает помощь клиенту в понимании и новом взгляде на свои установки. Психотерапевт совместно с клиентом ищет новые пути взаимодействия с окружаю­щим миром.

Остановимся на некоторых характеристиках нарратива.

Нарративные связи устанавливаются на основе взаи­моотношений сюжета, персонажей, ролей и предмета или смысла происходящего. Изложение может быть более или менее согласовано. Когда происходят сбои в рассказе, это может быть связано со многими причинами (например, потому что предмет происходящего — неопределенный или неощутимый или потому что исполнитель главной ро­ли семейной драмы возможно оскорблен или обвиняет се­бя в чувствах, которые вне этих отношений никогда бы добровольно не возникли).

---

Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 67; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!