V. Назначение судом (арбитражного) управляющего
5.1. В случае когда не участники корпорации, а члены коллегиального органа управления, избранного участниками, не могут прийти к решению по тому или иному вопросу, что приводит фактически к парализации деятельности корпорации (например, совет директоров, уполномоченный по уставу избирать исполнительный орган, долгое время не может принять такое решение из-за разногласий среди членов совета директоров), можно представить, что обращение с требованием в суд о назначении специального управляющего (арбитражного управляющего <104>), призванного разрубить своим решением такой дедлок, в принципе является эффективным средством.
--------------------------------
<104> Поскольку в российском гражданском законодательстве термин "арбитражный управляющий" обычно используется в контексте банкротного процесса, в данном случае, чтобы не допускать путаницы, говорится об управляющем, назначаемым судом, хотя такое лицо может именоваться и арбитражным управляющим. В конце концов, это всего лишь вопрос словоупотребления: тот же ГК РФ знает пример использования фигуры арбитражного управляющего не только для целей банкротства, но и для принудительной реорганизации (абз. 2 п. 2 ст. 57 ГК РФ). Поэтому в рассматриваемом случае такое лицо может называться и назначенным судом управляющим, и арбитражным управляющим, при этом данный институт не будет иметь никакого отношения к банкротству.
|
|
|
С точки зрения юридического механизма разрешения дедлока в данном случае речь может идти о двух конструкциях: 1) при равенстве голосов (наличие двух групп членов коллегиального органа, когда ни одна из них не имеет преимущества и ни у кого нет права решающего голоса при равенстве голосов) суд назначает на какое-то время вообще или только для целей голосования по конкретному вопросу управляющего, наделенного по сути решающим голосом: его голос по своему весу равен голосу любого иного члена такого органа, однако при последующем голосовании он предрешит его исход <105>; 2) суд назначает управляющего, получающего право самостоятельно, на основе собственного дискретного усмотрения, принимать решения по одному, некоторым или всем вопросам, отнесенным к компетенции коллегиального органа управления в течение определенного времени, т.е. управляющий разрешает патовую ситуацию: он не добавляет свой голос к голосам одной группы, а определяет, какое решение принять, и сам его принимает; иными словами, управляющий временно замещает - полностью или в части - компетенцию соответствующего органа <106>.
--------------------------------
<105> Susanna M. Kim, The Provisional Director Remedy for Corporate Deadlock: A Proposed Model Statute, 60 Wash. & Lee L. Rev. 111, 125-7 (2003).
|
|
|
<106> Idem, at 134.
Очевидно, что вторая из указанных конструкций как более радикальное решение представляется более эффективной в разрешений дедлока <107>, однако она может порождать больше последующих споров и обжалований действий управляющего, причем с позиций их коммерческой целесообразности, а потому, если такие споры придется решать по существу, суды будут оценивать исключительно экономическую сторону таких решений, что, видимо, не дело судебной власти. Кроме того, вторая опция как сопряженная с 
коммерческим риском, а значит, потенциально и более высоким риском последующей ответственности управляющего за принятые решения может оказаться более проблематичной с точки зрения поиска квалифицированного и нежуликоватого управляющего, желающего принять на себя такие риски <108>.
--------------------------------
<107> Cheryl Jean Lew, The Custodian Remedy for Deadlocks in Close Corporations, 13 U.C. Davis L. Rev. 498, 508-9 (1980).
<108> Harold D. Field, Jr., Resolving Shareholder Disputes and Breaking Deadlocks in the Close Corporation, 58 Minn. L. Rev. 985, 1006 (1974).
Если члены коллегиального органа управления не могут принять решение, без которого деятельность корпорации существенно затрудняется или вообще останавливается, а по тем или иным причинам оперативное переизбрание такого органа невозможно или нежелательно перенесение вопроса, породившего дедлок, на уровень участников, то естественно, чтобы подобный конфликт разрешался исключительно на уровне такого органа. Подобные ситуации <109> сводятся к следующему набору: 1) переизбрание такого органа невозможно (например, решается вопрос о вступлении в права владельца доли или пакета акций прежнего участника его правопреемниками, при этом управляющий правами на период такого вступления не назначен); 2) переизбрание нежелательно (например, по поводу крупного пакета акций или доли идет спор, исход которого неочевиден, а потому переизбрание совета директоров в новом составе может в будущем привести к постановке вопроса о легитимности решений, принятых советом в новом составе, если пакет (доля) сменит владельца); 3) спорный вопрос специально был отнесен учредителями корпорации к компетенции коллегиального органа управления, чтобы его решение не зависело от велений участников корпорации.
|
|
|
--------------------------------
<109> См.: Постановления Президиума ВАС РФ от 27.03.2012 N 12653/11 (суды признали решение собрания участников ООО о переизбрании генерального директора в отсутствие умершего участника, владевшего долей в 50%, недействительным, поскольку наследникам такого лица не была предоставлена возможность принять меры по доверительному управлению наследуемой долей в разумный срок, при этом оспариваемое решение требовало по уставу единогласия всех участников), от 30.06.2009 N 2913/09 (решение общего собрания участников ООО о перераспределении долей и об увеличении уставного капитала, принятое якобы за несколько дней до смерти одного из участников, владевшего долей в 60%, признано недействительным, поскольку протокол собрания подписан только вторым участником, председательствовавшим на собрании, причем суду не было представлено никаких иных доказательств проведения собрания и участия в нем скончавшегося участника).
|
|
|
Таким образом, вариант разрешения дедлока с назначением арбитражного управляющего применим лишь к ситуации 5.1, когда члены коллегиального органа управления не могут быть признаны проводниками воли отдельных участников. Для ситуации 5.2 он может иметь крайне ограниченное применение: лишь там, где исходя из обстоятельств дела передача решения конкретного вопроса на уровень участников нежелательна. Во всех иных случаях, подходящих под ситуацию 5.2, разрешение дедлока должно осуществляться с использованием иных механизмов разрешения дедлока и с учетом понимания того, что реально это дедлок на уровне участников.
5.2. Экономическая логика подобного механизма во многом повторяет то, что в экономической литературе, посвященной трудовым спорам, принято именовать обязательным финальным арбитражем: правило, обязывающее стороны, которые самостоятельно не могут договориться, передать решение спорного вопроса арбитру, который в свою очередь обязан в любом случае принять финальное решение (аналогичное позиции одной из сторон спора, нечто среднее или прямо противоположное ожиданиям сторон), якобы заставляет стороны искать компромисс, поскольку они могут опасаться, что арбитр примет самое простое для него решение - посредине между тем, что требует каждая из сторон <110>. Подобная экономическая модель вроде бы объясняет, почему она эффективна для разрешения конфликта, ведь страх получения меньше того, что ожидаешь, должен по идее подвигать стороны к переговорам. Так, если упорствующие в своем нежелании достигнуть компромисса члены совета директоров будут знать, что завтра может появиться управляющий, который решит вопрос по-своему, они вынуждены будут принять решение сами, не доводя ситуацию до дедлока. Назначение управляющего, призванного обеспечить принятие решения, в таком случае тождественно обязательному арбитражу: цель, ради чего он назначается, как раз в том, чтобы достигнуть решения в любом случае.
--------------------------------
<110> Vincent P. Crawford, On Compulsory Arbitration Schemes, 87 J. Pol. Econ. 131, 132 (1979); Henry S. Farber and Harry C. Katz, Interest Arbitration, Outcomes, and the Incentive to Bargain, 33 Ind. & Labor Rel's Rev. 55 (1979); Barry T. Hirsch and Clifford B. Donn, Arbitration and the Incentive to Bargain: The Role of Expectations and Costs, 1 J. Labor Res. 55, 56 (1982).
Вместе с тем эта модель не дает ответа на вопрос, насколько экономически оптимальным будет решение, которое примет арбитр: вдруг это будет случайное решение, не учитывающее специфику положения сторон, или, что еще хуже, решение нечистого на руку арбитра, или просто ошибочное, непрофессиональное решение? Во всех таких ситуациях вполне закономерно возникает вопрос: а насколько вообще обоснованно было привлекать такого арбитра?
Если в этой экономической модели участники не защищены от принятия арбитром субоптимальных решений, то как они будут реагировать, когда такие решения не противоречат формальным правилам и нормам права, но являются неверными с сугубо коммерческих позиций? Ответ очевиден: путем судебного обжалования - в тот суд (судье), который назначил соответствующего управляющего, или в суд вышестоящий. Конечно, участники корпоративного конфликта будут облекать свои аргументы в форму правовых доводов, однако если реально они не согласны с бизнес-решениями, принимаемыми управляющим, а не с его неправомерным поведением (за неправомерное поведение может последовать санкция в виде отстранения), то вопрос коммерческой целесообразности этих решений перемещается в суд.
Далее возможны две экономические модели и соответствующие им юридические конструкции: одна, предусматривающая широкие полномочия суда, когда дозволяется обжаловать многие решения управляющего, в том числе и по критерию сугубо экономической составляющей, вторая - максимально ограниченная, исключающая вмешательство судов в оценку бизнес-решений. При первой конструкции вполне резонно возникает вопрос: а зачем вообще тогда нужен управляющий, если рано или поздно самые принципиальные для дедлока коммерческие вопросы придется решать вполне конкретному судье? В таком случае легче сразу включить разрешение дедлока, подходящего под ситуацию 5.1 (и отчасти 5.2), в компетенцию судов, рассматривающих корпоративные споры, вменив им фактически обязанность принятия решения по конкретному бизнес-вопросу. При второй конструкции создаются четкие предпосылки для того, чтобы управляющий вообще не заботился о том, какие решения он принимает, ведь он фактически получает иммунитет от преследования за бизнес-решения. И при условии соблюдения процедурных правил управляющий не может быть призван к ответу, поскольку его поведение всегда будет признаваться правомерным. Это лишь повышает безответственность управляющего и провоцирует развитие у него чрезмерного оптимизма по поводу правильности принимаемых решений.
Конечно, можно сказать, что обе ситуации представляют собой крайности, однако правопорядку рано или поздно придется решать, какую позицию должны занять национальные суды при разрешении подобного рода дедлоков. Можно предположить, что российские суды, скорее всего, предпочтут движение в сторону второй конструкции, что будет указывать на изначальную субоптимальность коммерческих решений, принимаемых управляющим, а это в перспективе может привести к различным нарушениям с его стороны, а значит, к довольно редкому применению данного варианта разрешения дедлоков в сравнении с прочими. Соответственно, в тех случаях, когда этот институт все же будет применяться, суды, учитывая описанные экономические проблемы, будут склонны наделять управляющих крайне узким набором полномочий <111>, например голосование по такому-то вопросу, на крайне ограниченный период и т.п.
--------------------------------
<111> Cf., Lew, supra note 107, at 513.
5.3. Если с точки зрения экономической логики данного института ключевой вызов для развития политики права представляет то, насколько сильно суд должен контролировать коммерческую целесообразность принимаемых управляющим решений, то с сугубо юридических позиций он ставит несколько иные проблемы, а именно: где проходят границы автономии воли участников непубличной корпорации и почему этот институт не может быть распространен на участников непубличной корпорации? Другими словами, почему управляющий, назначаемый судом, - это негодное юридическое решение для дедлоков, возникающих на уровне участников непубличной корпорации?
Участники (акционеры) несут наибольший риск от деятельности корпорации. Конечно, они могут получать большие доходы, если бизнес успешен, но они также могут в одночасье лишиться всего, если корпорация разорится. Подобное положение участников ассоциируется с так называемым правом на остаточную стоимость (residual claim): после уплаты всех налогов, долгов, прав требований, которые есть у кредиторов <112> по отношению к корпорации, все, что в ней остается, так или иначе находится в полном распоряжении участников. Этой остаточной стоимости корреспондирует право на получение дохода, которое заключено в акции или доле в уставном капитале, причем формы получения такого дохода могут быть различными - от обычного дивиденда или дохода, выплачиваемого участниками через обратный выкуп акций (долей), до получения доли в остаточной стоимости при ликвидации корпорации.
--------------------------------
<112> Интересно, что в литературе корпоративных финансов очень популярна концепция корпорации как кол опцион (call option) на все активы (стоимость всего бизнеса), принадлежащие корпорации в текущий момент, при этом такой опцион выписан в пользу участников корпорации: его стоимость определяется разницей между объемом требований всех кредиторов и того, что остается сверх них. Если объем прав требований ниже, чем стоимость активов, которые есть у корпорации, ее стоимость позитивна, стоимость прав требований, заключенных в акциях (долях) участников, растет; если требований больше, чем стоимость активов, то бизнес имеет негативную стоимость, а цена "опциона", принадлежащего участникам, становится равной нулю. В последнем случае участники корпорации "отказываются" от своего опциона и корпорация идет в банкротство, где требования кредиторов удовлетворяются pro rata с учетом очередности (старшинства); поскольку имущества изначально недостаточно, то понятно, что участники как кредиторы последней очереди все равно ничего не получат в банкротстве, именно поэтому их "опцион" потерял какую-либо стоимость в момент, когда стало ясно, что корпорация не может расплатиться. Подробнее см.: Robert C. Merton, On the Pricing of Corporate Debt: The Risk Structure of Interest Rates, 29 J. Fin. 449 (1974); E. Philip Jones, Scott P. Mason, and Eric Rosenfeld, Contingent Claims Analysis of Corporate Capital Structures: An Empirical Investigation, 39 J. Fin. 611 (1984); John Hull, Izzy Nelken, and Alan White, Merton's Model, Credit Risk, and Volatility Skews, 1 J. Credit Risk 3 (Winter 2004/05).
В свою очередь, чтобы участники могли выражать волю по поводу того, как эта остаточная стоимость должна формироваться (все бизнес-решения, которые обусловливают текущую коммерческую деятельность корпорации) и распределяться (выбор случаев распределения дохода и доли прибыли корпорации, направляемой на выплаты участникам), право участника на остаточную стоимость всегда неразрывно связано с правом на участие в управлении; обычно это выражается в праве голоса. При такой логике голосование участников - это их привилегия и их же ответственность: от того, как участники корпорации определят ее судьбу, зависит их будущий доход. Соответственно, только участники корпорации и никто иной, пока корпорация не перешла Рубикон под наименованием "несостоятельность", где полнота власти переходит уже к кредиторам корпорации, должны реализовывать свое право голоса, иначе они не смогут претендовать на тот уровень дохода, а далее и риска, соответствующего доходу, ради которого они участвуют в корпорации. Иными словами, как только кто-то иной, не участники корпорации, реализует вместо них принадлежащее по определению только участникам право голоса, это, условно говоря, будет уже не корпорация таких участников: это не их риски, не их ответственность, но и не их доходы или убытки. Таким образом, вменять что-либо как юридическую ответственность, перекладывать риск негативных последствий или определять юридическими средствами иные негативные для участников корпорации последствия можно лишь при условии, что участники сами реализуют право голоса.
Именно подобное случается, когда воля участников корпорации замещается волей назначенного, пусть и на какое-то время, управляющего <113>. Если допустить временный переход корпоративного контроля от участников к управляющему, тем более когда нет объективного рынка стоимости бизнесов для непубличных корпораций <114>, то поведение управляющего может стать совершенно непрогнозируемым, а возможные убытки от его коммерческих решений - не подлежащими соизмерению с чем-либо, поскольку на рынке нет сравнимых непубличных корпораций. Если из-за прежних актов волеизъявления участников возникает дедлок, то решение должно состоять не в заморозке его на какое-то время за счет принятия новых управленческих решений третьим лицом, не связанным с такими участниками, а в том, чтобы исключить саму возможность появления таких ситуаций в будущем или, по крайней мере, не допустить дальнейшей эскалации существующего корпоративного конфликта. Назначение управляющего этому не способствует, поскольку с его устранением все вернется на круги своя <115>. Более того, как было отмечено выше, непонятно, кто тогда отвечает за управленческие решения, принятые не участниками. Наконец, если непубличная корпорация - это сфера свободы договора внутри корпоративного права, то назначение управляющего на место тех, кто призван исполнять договор, лежащий в основе корпорации, станет необоснованным ограничением такой свободы <116>. Ведь кто-то иной, а не стороны договора будут исполнять то, о чем они ранее договорились, точнее, их прежние договоренности не будут исполняться вовсе. Соответственно, если такой договор далее в принципе не может исполняться, нужно ставить вопрос о его прекращении по тем или иным основаниям полностью или в части, а не продлевать агонию за счет замены тех, кто по условиям договора должен его исполнять.
--------------------------------
<113> Cf., Kim, supra note 105, at 118, 125-6.
<114> Id., at 137; Robert B. Thompson, Shareholders as Grown-Ups: Voting, Selling, and Limits on the Board's Power to "Just Say No", 67 U. Cin. L. Rev. 999, 1009-10 (1999).
<115> Note, Deadlock and Dissolution in Close Corporations, 45 Iowa L. Rev. 767, 773 (1960); Ernest L. Folk, III, Corporation Statutes: 1959 - 1966, 1966 Duke L. J. 875, 953 (1966); Charles E. Murphy Jr., Revision of the North Carolina Statute's Corporate Deadlock Provisions, 51 N.C. L. Rev. 815, 823 (1973); Thompson, supra note 1, 66 Wash. U. L. Q. 229 (1988); Michael K. Molitor, Eat Your Vegetables (Or at Least Understand Why You Should): Can Better Warning and Education of Prospective Minority Owners Reduce Oppression in Closely Held Businesses, 14 Fordham J. Corp. & Fin. L. 491, 526 (2009).
<116> Схожие рассуждения см.: Kim, supra note 105, at 140-1.
Вместе с тем не всегда возможно четкое и однозначное разграничение между дедлоком, возникшим исключительно на уровне коллегиального органа и не отождествляемым с дедлоком участников (ситуация 5.1), и дедлоком, так или иначе выводящим на конфликт участников (ситуация 5.2), поскольку на деле многие спорные ситуации оказываются пограничными. Это особенно характерно для непубличных корпораций, где зачастую отсутствует жесткое отделение менеджмента от участников, а фидуциарные обязанности менеджеров выводятся из интересов конкретных участников. Что это за ситуации?
Во-первых, нередко членами коллегиального органа управления (совета директоров и/или коллегиального исполнительного органа) оказываются все или часть участников непубличной корпорации. Кому тогда вменять дедлок при его возникновении - участникам, действующим в личном качестве (как участники корпорации), или участникам как членам коллегиального органа? При полном тождестве состава коллегиального органа и всех участников вопросов, очевидно, возникать не должно: в этой ситуации любой дедлок на уровне такого органа - это всегда дедлок участников, даже если орган обладает собственной компетенцией, отличной от общего собрания участников. Однако как быть, если в коллегиальный орган входит лишь часть участников либо все участники, но наряду с ними в этом органе также есть иные лица, не являющиеся участниками? Видимо, самым простым решением в данном случае будет критерий большинства: дедлок на уровне коллегиального органа может быть отождествлен с дедлоком участников, если он обусловлен позицией членов такого органа, являющихся участниками корпорации или их аффилированными лицами, когда они составляют большинство коллегиального органа.
Во-вторых, если при возникновении дедлока в коллегиальном органе, состоящем исключительно или преимущественно из участников корпорации или лиц, связанных с ними (аффилированных лиц), участники в целях разрешения дедлока переизбирают такой орган и в результате в большинстве оказываются не связанные с участниками (неаффилированные) лица, однако через некоторое время такой орган снова приходит к дедлоку, то дедлок должен признаваться возникшим исключительно на уровне коллегиального органа. Он уже не может быть вменен участникам, поскольку они предприняли разумные попытки для создания органа, так или иначе независимого от участников корпорации, сугубо добровольными средствами, до какого-либо вмешательства суда в их отношения. Соответственно, дальше либо следует разрешать дедлок на уровне этого коллегиального органа, например через назначение арбитражного управляющего извне, причем, видимо, с довольно широким набором полномочий (замещение компетенции коллегиального органа на определенный срок), либо ставить вопрос о более радикальных средствах разрешения дедлока, вероятно, указывающих на невозможность дальнейшего функционирования корпорации. Если же участники проводят перевыборы коллегиального органа и завершают их тем, что один состав полностью или преимущественно связанного с участниками органа заменяется другим, не менее зависимым, либо остается прежним, - это явный признак дедлока на уровне самих участников. В последнем случае средства разрешения дедлока, подлежащие применению в конкретном деле, должны затрагивать всех вовлеченных участников.
В-третьих, как уже указывалось ранее, если переизбрание коллегиального органа невозможно или нежелательно по тем или иным обстоятельствам в данный момент применительно к конкретной корпорации, но при этом все или значительная часть его членов связаны с участниками, для разрешения такого дедлока может быть назначен управляющий. Примером может послужить ситуация, когда переизбрание коллегиального органа в ближайшее время невозможно (идет спор за обладание контрольной долей или контрольным пакетом акций), а корпорация, не имеющая исполнительного органа (единоличный директор скоропостижно скончался или его местонахождение неизвестно), рискует понести серьезные убытки в самом скором времени или вообще приостановить свою деятельность, между тем коллегиальный орган не может прийти к решению о том, кого избрать директором. Назначение управляющего при этом возможно по одной из следующих моделей: 1) как управляющего, призванного своим единственным голосом обеспечить перевес при избрании, если дедлок возник из равенства голосов; 2) как управляющего, замещающего на определенный судом срок компетенцию коллегиального органа полностью или хотя бы в части назначения исполнительного органа корпорации; 3) о наделении управляющего полномочиями директора (исполнительного органа) на конкретный срок / пока участники не переизберут коллегиальный орган, уполномоченный избрать исполнительный орган / пока такой коллегиальный орган сам не примет решение об избрании исполнительного органа (в зависимости от того, что наступит быстрее). В последнем случае назначение управляющего сближается, скорее, с обеспечительными мерами, пока внутри корпорации не будет разрешен вопрос о распределении корпоративного контроля, чем с разрешением собственно дедлока.
В качестве общего правила для таких споров предлагается исходить из того, что разграничение ситуаций 5.1 и 5.2 по критерию наличия или отсутствия связи (аффилированности) между членами коллегиального органа и участниками, следует определять на дату рассмотрения дела судом (вынесения судебного акта, разрешающего спор по существу). Если такая связь возникла ранее, т.е. непосредственно до появления признаков дедлока, и существует ко времени вынесения судебного акта, то в отсутствие иных описанных выше оснований для применения мер разрешения, ориентированных исключительно на коллегиальный орган, конкретный спор должен быть отнесен к ситуации 5.2 и к нему по умолчанию применяются меры разрешения дедлока на уровне участников. Отпадение оснований аффилированности ко времени рассмотрения спора судом разрушает правовую связь с участником, а появление признаков аффилированности после возникновения дедлока само по себе не указывает, что ранее возникший дедлок на уровне коллегиального органа обусловлен позицией участника, с которым конкретный член коллегиального органа стал аффилирован впоследствии.
Управляющий, назначенный судом и получивший соответствующие полномочия, должен нести те же фидуциарные обязанности и подчиняться тем же стандартам, что и обычные менеджеры и контролирующие лица (п. 3 ст. 53, ст. 53.1 ГК РФ) <117>.
--------------------------------
<117> David E. Rosenbaum, Comment, The Provisional Director Statute, 31 Mo. L. Rev. 536, 543-4 (1966); Arthur A. Chaykin, Mediator Liability: A New Role for Fiduciary Duties? 53 U. Cin. L. Rev. 731, 744-54 (1984); Kim, supra note 105, at 150-6.
5.4. Очерченные выше проблемы, вытекающие из экономической логики назначения управляющего, а также базовых основ корпоративного права, показывают примерный перечень политико-правовых изменений, необходимых для того, чтобы этот институт появился в российском праве.
В законодательстве для этих целей необходимо:
1) предусмотреть специальным образом в законе (ГК РФ и/или Законах об АО и об ООО) примерный перечень ситуаций, когда возможно назначение судом управляющего (арбитражного управляющего) как средства разрешения дедлоков, возникающих на уровне коллегиального органа, производного от общего собрания участников;
2) допустить возможность обращения с таким требованием в суд не только отдельных участников непубличной корпорации, но также членов такого коллегиального органа, при этом, видимо, не следует ограничивать право участника корпорации на заявление подобного требования каким-либо минимальным пороговым значением (долей в уставном капитале, пакетом акций), поскольку данный механизм не затрагивает компетенцию общего собрания участников и дальнейшее пребывание в ней отдельных участников;
3) определить соотношение действительности заключенных управляющим сделок и оснований его отстранения, установив сбалансированный механизм, защищающий права третьих лиц, но при этом не приводящий к фактически полной беспомощности участников корпорации в вопросах защиты их имущественных прав и законных интересов;
4) принципиально решить в процессуальном законодательстве вопрос о том, насколько суды могут оценивать коммерческую составляющую решений, принимаемых управляющими, после чего в зависимости от политико-правового выбора допустить или существенно ограничить последующее обжалование судебных актов нижестоящих судов по данному вопросу; кроме того, детализировать процессуальный статус лиц, участвующих в подобных корпоративных спорах, включая статус членов коллегиального исполнительного органа (при наделении их правом на обращение в суд), а также особенности, связанные с порядком исполнения судебных актов;
5) детализировать статус арбитражного управляющего в такого рода делах, порядок его назначения и основания для отстранения от осуществления полномочий.
В судебной практике необходимо:
1) детализировать критерии соразмерности объема полномочий арбитражного управляющего, предоставляемых ему на время, остроте конкретного дедлока (право одного голоса, полное замещение компетенции органа, наделение компетенцией исполнительного органа, который не могут сформировать члены коллегиального органа вместо разрешения дедлока на уровне такого органа);
2) формализовать критерии недобросовестного поведения управляющего, позволяющие достигать баланса интересов участников непубличной корпорации, с одной стороны, и ее контрагентов, полагающихся на презумпцию действительности сделок, совершаемых управляющим, - с другой;
3) отразить особенности применения данного механизма как обеспечительной меры и детализировать критерии, когда принятие таких мер отвечает целям эффективной судебной защиты.
Данный институт довольно прост с точки зрения его инкорпорирования в российское право: как только решается вопрос об объеме судебного вмешательства в оценку коммерческой составляющей действий управляющего, все прочие вопросы уже не представляют большого труда для их описания, соответственно, его можно оценить как 1 (возможно, даже 0,5) из 3.
Дата добавления: 2021-04-05; просмотров: 74; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!