Зачем изучать взаимоотношения? 6 страница

...Или ре-переживание?

Гилл и коллеги, стоявшие на тех же позициях, приняли теорию психопатологии Фрейда, они также убедились, что воспоминания необ­ходимы для совершения значимых перемен в терапии, но нашли это не­достаточным. Фактически и сам Фрейд сомневался в достаточности одних воспоминаний. Хотя опубликованная им клиническая работа и показывает его неослабевающее убеждение в необходимости восстана­вливать потерянные воспоминания, в ряде других его теоретических работ есть места, где можно отыскать основы для терапии возобновлен­ным или ре-переживанием. Вот только один из многих примеров:

...Все заболевание пациента... сконцентрировано на единственном пунк­те — на его отношении к доктору... Когда перенос вырастает до такой значимости, работа с воспоминаниями пациента отступает далеко назад. После этого будет правильным сказать, что мы имеем дело уже не с ран­ним заболеванием пациента, а с воссозданным и трансформированным неврозом, который занял место прежнего7.

— 55 —

Если воспоминаний недостаточно, то возникает потребность в пов­торном переживании. Гилл видел причину в том, что затруднения кли­ента приобретались опытным путем и значит должны быть трансформи­рованы эмпирически. Их не удалить рациональным путем. Несмотря на то, что клиенту необходимо было окончательно понять корни своих проблем, это понимание не осуществить через объяснение. Оно должно возникнуть из переживания клиентом заново определенных аспектов своего прошлого. А это возобновленное переживание должно происхо­дить в рамках терапевтического взаимоотношения. Гилл пишет:

Перенос является прежде всего результатом усилий пациента осуще­ствить свои желания, а терапевтическая выгода проистекает, главным образом, из переживания заново этих желаний в переносе и из понима­ния, что они в значительной степени определяются чем-то, существовав­шим раньше у пациента, и переживаются как нечто новое в их исследо­вании вместе с аналитиком — единственным, на кого теперь направлены эти желания8.

Таким образом, практикующие ре-переживание терапевты считают, что клиент должен иметь возможность эмоционально пережить влече­ния, тревоги и конфликты своего прошлого и пережить их при опреде­ленных, строго обозначенных условиях. То, как это можно осущест­вить, является темой этой главы.

Условия для терапевтического ре-переживания

Согласно Гиллу, для того чтобы ре-переживание было терапевтичес­ким, влечения и чувства необходимо испытать при следующих условиях:

Они должны быть испытаны в присутствии лица, на которого
эти влечения и чувства теперь направлены.

Переживаемые заново чувства должны быть выражены тому
лицу, на которое они направлены. Клиенту недостаточно только
молча испытывать эти чувства.

В этой связи терапевтичной оказывается ситуация, когда прежние чувства переживаются заново в отношении кого-либо в той мере, в какой они выражены этому лицу. Последнее ведет к следующему условию:

— 56 —

Новый объект старых чувств — личность, на которую они на­правлены, должна быть готова, даже настроена обсуждать чувства и влечения клиента с интересом, объективно и без защит. Согласно Гиллу, это абсолютно неотъемлемое условие терапевтического процес­са. Учитывая низкую вероятность встречи подобной реакции в нашей обычной повседневной жизни, нетрудно понять, почему Гилл рассма­тривал возможность терапевтической ситуации как уникальную.

Клиенту необходимо помочь обнаружить прошлый глубин­ный источник переживаемых им заново импульсов. Таким образом, воспоминание и новое переживание становятся органически сме­шанными.

Уже упоминавшийся пациент Фрейда, который не мог совместить любовь и страсть, рано или поздно обнаруживает, что испытывает к терапевту (независимо от того, женщина это или мужчина) влечения, которые считает запретными. Как мы видели в главе, посвященной Фрейду, этого требует вынужденное повторение.

Если терапевт:

помогает клиенту соприкасаться с этими чувствами, делает безопасным для клиента их выражение,

обсуждает эти чувства с клиентом в неосуждающей, незащищаю-щейся, заинтересованной манере,

и в конечном счете, когда терапия продвинулась достаточно далеко, помогает клиенту обнаружить прошлые корни этих чувств,

тогда выдвинутые Гиллом условия для терапевтического ре-рережива-ния удовлетворяются.

Стоит упомянуть, что не только современные психоаналитики при­шли к пониманию недостаточности одного лишь выделения причины симптома. Большинство терапевтических школ в той или иной степени поддерживают это убеждение, равно как и многие психологи, не явля­ющиеся психотерапевтами. Психологи, исследующие законы научения, думают об этом следующим образом: в обучающем эксперименте наи­легчайшим способом заставить животное или человека разучить (unle­arn) старую реакцию является воссоздание ситуации, в которой эта пер­воначально заученная реакция была узнана. Фактически заставить кого-то забыть реакцию — очень трудно, если не воссоздать старую

— 57 —

ситуацию. Пациент Фрейда заучил реакцию сексуального торможения на стимул «похожей на мать» женщины. Научающий психолог мог бы рассматривать такого пациента как нуждающегося в отучении от преж­ней реакции и научении новой, более соответствующей настоящим жиз­ненным реалиям. Психолог усомнился бы в том, что простого объяс­нения истории приобретения старой реакции достаточно. Терапевты разных взглядов согласились бы с этим (хотя маловероятно, что боль­шинство из них пришло бы к выводу научающего психолога). Как пра­вило, терапевты считают, что давняя боль или старое влечение должны быть заново пережиты и лучше всего это сделать в процессе терапии; каждая школа при этом имеет свой собственный способ для осуществле­ния подобного ре-переживания. Гилл не является здесь исключением.

Новое значение, выявленное в переносе

Особое внимание к ре-переживанию важно для психоаналитичес­кого понимания переноса. Для Фрейда ценность переноса заключается в его способности помочь пациенту вспомнить и вспомнить убедительно. Согласно Гиллу, ценность переноса состоит в том, что он дает клиенту возможность пережить еще раз старые побуждения и импульсы. Реак­ция изначально выражена именно теми импульсами и побуждениями, вызывающими боль и смущение, которые, в конечном счете, и привели клиента к терапевту. По мере того, как они снова переживаются в пере­носе, направленные теперь на личность терапевта, эти импульсы и по­буждения получают иную реакцию. По Гиллу, это главная терапевти­ческая возможность, обеспечивающаяся феноменом переноса.

— 58 —

Такой взгляд на терапию предполагает, что польза для клиентов состоит во все большем сближении терапевта с их переживаниями и непосредственно самих взаимоотношений. Это сближение включает их и, что важно: чувства, мысли, мнения, наблюдения, вопросы, желания, которые, как считают клиенты, имеет терапевт по отношению к ним.

Неизбежность сопротивления

Понятно, что клиента пугает созерцание переживания, свободного выражения любых — кроме наимягчайших и безопаснейших — чувств к терапевту. Нелегко высказывать кому бы то ни было свои чувства, впечатления или фантазии о нем. И насколько это тяжелее, когда мы рассчитываем получить от этой личности какую-то (порой значитель­ную) помощь. А если мы вспомним, что развивающиеся отношения с терапевтом несут с собой все больше и больше бессознательных напо­минаний о наших ранних и наиболее тяжелых временах, то нетрудно понять, как решительно будет сопротивляться клиент всем аспектам переноса — его переживанию, обнаружению, изучению корней.

Наиболее важная и тонкая работа, с которой сталкивается тера­певт,— помочь клиенту в преодолении этого сопротивления. Причем так, чтобы осознание клиентом своих мыслей и чувств по отношению к терапевту, какими бы тонкими или замаскированными они ни были, могло постепенно возрастать. Позже мы рассмотрим, как Гилл помогал клиентам узнать, какие из этих чувств и мыслей являются переносом, то есть, какая часть этих реакций определена не только настоящим, но и прошлым клиента. Но на ранних фазах терапии все, что терапевт может и пытается делать,— это помочь клиентам узнать, насколько они захва­чены своими отношениями с терапевтом. Далее мы увидим, насколько важен этот шаг для терапевтов, практикующих ре-переживаниеч.

Расшифровка переноса

Чтобы помочь клиентам осознать свои взаимоотношения с терапев­том, терапевт должен, во-первых, быть достаточно восприимчивым к тому, что намеки на терапевтическую ситуацию, вероятно, будут зако­дированы, часто в форме ссылок на другие обстоятельства. Во-вторых, время от времени он должен чувствовать происходящее в самой терапев­тической ситуации, чтобы знать, на какие стимулы реагирует клиент.

— 59 —

Если клиенту кажется, будто на работе его критикуют, терапевт должен пересмотреть последние события в текущей терапии, дабы убедиться, не могло ли какое-нибудь из них навести клиента на мысль о критике его действий. При обнаружении такой возможности терапевту следует так­тично и почтительно — насколько это возможно — взяться за расшиф­ровку изложения клиентом этой ситуации. Гилл обращает особое внима­ние на такт и уважение, напоминая, что клиенты говорят то, о чем они думают, и то, о чем они говорят, составляет для них большую важ­ность. Гилл полагает, что терапевт не станет говорить: «Вам кажется, что это я критикую вас» или «На самом деле, вы говорите, что это я критикую вас». Клиент не говорил этого и не имел это в виду. Лучше, если бы сенситивный терапевт мог сказать: «Я понимаю, что ощущение критики на работе очень беспокоит вас. И мне интересно, нет ли в до­полнение к тому, что вы сказали, впечатления, что во время нашей последней сессии вы почувствовали критику с моей стороны» |().

Для аналитиков, делающих упор на повторном переживании, взаи­моотношения являются центральными, они формируют возможности нового переживания. По мере того как терапевт поощряет осознание клиентами опыта отношений, клиенты больше осознают и свои изменя­ющиеся и развивающиеся отношения к терапевту. Кроме того, и взаимо­отношения как таковые приобретают для них все большую важность. Они становятся микрокосмом жизни клиентов — смущением, способами устанавливать связи, желаниями и разочарованиями, надеждами и тре­вогами. Ведь, по сути, за время терапевтического часа все другие отно­шения абстрактны и отдаленны. А здесь, в кабинете, существуют только терапевтические отношения, и они, таким образом, доступны для иссле­дования с необычайной глубиной, непосредственностью и силой.

Это означает, что, хотя Гилл и придает значение обсуждению жиз­ни клиента вне терапевтической ситуации, он, в известном смысле, при­писывает такому обсуждению меньшую степень эффективности и пред­почтительности, нежели обсуждению жизни в терапевтической ситуа­ции. А это поднимает такой вопрос: «Правда ли, что многое из того, о чем говорит клиент, на самом деле относится к терапевту?» Гилл мог бы заменить этот вопрос другим: «Верна или неверна эта правда, полез­но ли действовать с этим предположением?» И опыт Гилла ведет его к тому, чтобы ответить «да» на этот вопрос.

Поскольку поощрение осознания отношений является очень важным в системе Гилла, давайте рассмотрим несколько примеров:

— 60 —

1.       Часто перенос зашифровывается так, как будто речь идет об отношениях с другой личностью. «Мне кажется, я начал доверять своему любовнику немного больше». Терапевт подтверждает, что это важная перемена в жизни клиента, и уделяет этой теме столько времени и внимания, сколько считает полезным. Позже, в подходя­щее время, терапевт найдет удобную возможность добавить: «Мне кажется, у нас была хорошая сессия на прошлой неделе. Интересно, не являлось ли дополнительным значением ваших слов о своем любовнике то, что вы стали больше доверять мне».

Гилл приводит пример с клиентом, который беспокоился о том, что потерял домработницу. Терапевт наводит клиента на мысль, что он, возможно, волнуется еще о предстоящем перерыве в терапии по причине отпуска терапевта.

Другой из примеров Гилла касается жалоб клиента о жене, предъявляющей к нему неразумные требования. Терапевт вспоми­нает, что совсем недавно он был втянут в переговоры о времени тера­певтических встреч с этим клиентом, а вслух интересуется, не нахо­дит ли клиент его слишком требовательным и неразумным п.

Иногда перенос шифруется, приобретая вид другой ситуации: «Вчера вечером я пошел на вечеринку, там была тяжелая и гнетущая атмосфера». Терапевт выражает сочувственное понимание того, как это должно быть неприятно, а затем, когда это представляется уме­стным, говорит: «Ваш рассказ о вчерашней вечеринке поднимает другой вопрос. В последнее время наши встречи проходили с тру­дом, скажите, вы не находите нынешнюю атмосферу здесь тоже несколько тяжеловатой?»

Перенос может быть также зашифрован в форме выражения беспокойства по поводу того, как другая личность относится к кли­енту: «Я действительно хочу знать, как мой начальник относится ко мне. Я не могу оставаться в неуверенности». Терапевт признает, как тяжело и мучительно это должно быть, и после обсуждения началь­ника может сказать: «Нет ли у вас еще каких-то вопросов о том, какие чувства я испытываю по отношению к вам?»

Обычной последовательностью является первоначальная ссылка на терапевтическую ситуацию, за которой следует описание отношений или обстоятельств вне терапии и. Клиент говорит:

— 61 —

«На прошлой неделе была хорошая сессия. (Пауза.) Мне кажет­ся, теперь я доверяю своему любовнику несколько больше».

«Я действительно не хотел приходить сегодня. (Пауза.) Про­шлым вечером я был на вечеринке, там была тяжелая и напряженная атмосфера».

«Я размышлял на этой неделе о том, что говорю здесь намного больше, чем вы. (Пауза.) Я действительно хочу знать мнение на­чальника обо мне, так как трудно оставаться в неопределености».

В этих случаях работа терапевта совершается легче, поскольку правдоподобие интерпретаций усиливается переводом всех отношений клиента на перенос.

Высвобождение сердечности и спонтанности терапевта

Классический взгляд на психоанализ заключается в том, что все намеки аналитической атмосферы и окружения должны оставаться таки­ми же нейтральными, как и аналитик. В обстановке интерьера консуль­тационного кабинета не должно быть ничего, что подавало бы клиенту определенные знаки о личности, которая его оборудовала или обстав­ляла офис и, возможно, там работает. Аналитик должен быть молчали­вым, уклончивым и нереагирующим. Прежде всего, не должно быть ключа к разгадке личности или взглядов аналитика. Как мы уже знаем, все это нужно для обеспечения чистого экрана, на который клиент смог бы проецировать свой перенос, не искаженный детальной реальностью

Для Гилла это как раз не является нейтральным в полном смысле слова. Тот, кто не говорит ни «здравствуйте», ни «до свидания», кто не отвечает на вопросы, кто остается молчаливым в ответ на грубые прово­кации, вряд ли нейтрален. Когда кто-либо испытывает одиночество и холодность с таким человеком, говорит Гилл, нельзя предполагать, что эти чувства пришли из его детства. Кто не испытает подобного холода и одиночества в ситуации такого лечения?

Возникает важная проблема. Психоаналитики постоянно наблюда­ют, что аналитическая ситуация производит значительное количество регрессивного трансферентного материала: клиенты чувствуют себя очень неопытными, так как озабочены примитивными потребностями.

— 62 —

Клиент может, например, чувствовать себя заброшенным ребенком, требующим, чтобы аналитик заботился о нем. В таких случаях обычно предполагается, что в анализе обнаружилось нечто глубокое и важное в истории пациента, то есть, уже пережитое клиентом когда-то. Несом­ненно, это случается часто. Но похоже, что иногда такой материал не раскрывает истории клиента, поскольку порождается чрезмерно холод­ной атмосферой, созданной аналитиком в погоне за нейтральностью1J.

Обеспечение клиента «чистым экраном» очевидно невозможно, и как бы ни поступал терапевт, ситуация всегда будет изобиловать клю­чами к разгадке, поэтому он тоже может позволить себе быть достаточ­но спонтанным. Это значит не только создавать более терапевтическую атмосферу, но и раскрепоститься в творчестве; похоже, вероятно, если я накладываю строгие ограничения на свое поведение, то мои когнитив­ные возможности, воображение, выразительность будут ограничены. Таким образом, некоторая степень спонтанности терапевта служит в интересах клиента.

Подобная свобода несет с собой ответственность' ответственность для терапевтов обращать особое внимание на все элементы ситуации, включая то, что они делают, и способы, которыми воздействуют. На реакции клиентов особенно влияют две вещи: 1) то, что действительно происходит в процессе терапии; 2) ожидания, потребности и уста­новки, принесенные клиентом в ситуацию Важно знать, что реак­ции клиента определяются как силой переноса, так и тем, что тера­певт делает.

В видении терапии как межличностной ситуации Гилл отличается от классических аналитиков, которые усердно пытались быть безликими и полагали, что успешно создают чистый экран, возможно, недооцени­вая то, как много они вложили и не вложили в переживания пациента. «Точно так же, как сновидение,— говорит Гилл,— использует события предыдущего дня в качестве возможности для выражения глубинного содержания, так и клиент будет использовать элементы актуальной тера­певтической ситуации в качестве материала, из которого строится фено­мен переноса». Гилл пишет: «Эта ошибка — считать, что терапия разви­вается в социальном вакууме. Терапевт может отрицать, что он реагирует на пациента, но ему невозможно избежать такой реакции.. Терапевт, не понимающий неизбежности социальной природы терапевтической ситу­ации, находится в тисках двойной иллюзии: иллюзии о самом себе как о чистом экране и иллюзии о наивности пациента» '■*.

— 63 —

Рассмотрим пару примеров:

1.       Клиент весьма остроумен, и терапевт искренне смеется. Это происходит не по каким-то техническим причинам, а всего лишь по­тому, что терапевт позволила себе немного спонтанности. Смеясь, она осознает возможность определенного значения своего смеха для клиента и отмечает это в уме. Позже на сессии клиент говорит о про­фессоре, который шутил во время занятий так много, что учебы было мало.

Терапевт: Я представляю, как это утомительно. Скажите, вы, веро­ятно, не случайно завели этот разговор сейчас. Возможно, вам кажется, что если я веселилась здесь, значит я не работала так, как могла бы.

2.       Клиент, хотя и не вполне «политический» тип, в течение не­скольких минут критикует либералов, которые могли бы все отдать бедноте. Терапевт, считающий себя либералом, озадачен тем, что происходящее — необычно и далеко от контекста. Он интересуется, не может ли это относиться и к нему. Внезапно терапевт замечает свое пальто на вешалке и понимает, что значок политической партии на лацкане находится явно в поле зрения клиента. Итак, появился удобный случай для исследования возможного отношения этого материала к нему.

Гилл дает совет, применимый в данной ситуации для случая, когда терапевт не заметил бы значка. Если терапевт очень удивлен появлением политического материала, Гиллу кажется вполне прием­лемым сказать: «Вы знаете, интересно, не относилось ли в мой адрес то, что вы сказали. Что вы думаете о моей политической принадлеж­ности?» Клиент может затем указать на значок или просто сказать, что считает большинство психоаналитиков либералами.

Повторяю: Гилл говорит, что не существует способов избежать вли­яния стимулов реальности на ситуацию. Поэтому важно осознавать, какими могут быть эти стимулы, и быть готовым узнать их в упомина­ниях клиента независимо от того, как могут быть зашифрованы эти упоминания.

---

Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 49; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!