Значимость различий по результатам «Анкеты мастера ошибок» А.Фримена для диагностики выраженности когнитивных ошибок в группе до и после психотерапевтического вмешательства
| Когнитивные ошибки по А.Фримену | Результаты группы до вмешательства ( n =10) | Результаты группы п осле вмешательства ( n =10) | Значимость изменений (критерий знаковых ранговых сумм Вилкоксона)* | ||
| Среднее значение | Стандартное отклонение | Среднее значение | Стандартное отклонение | ||
| «Синдром маленького цыпленка» | 1,9 | 0,75 | 1,4 | 0,62 | 0,153 |
| «Чтение» мыслей | 2,2 | 0,74 | 1,9 | 0,77 | 0,258 |
| Склонность все относить на свой счет | 2,4 | 0,81 | 1,4 | 0,62 | 0,035* |
| «Доверие своему пресс-секретарю» | 1,7 | 0,64 | 1,2 | 0,63 | 0,137 |
| Доверие критикам | 1,6 | 0,85 | 0,8 | 0,40 | 0,036* |
| Максимализм | 1,7 | 0,77 | 1,2 | 0,68 | 0,113 |
| Болезненное сравнение | 2,0 | 0,48 | 1,3 | 0,71 | 0,020* |
| «А что, если…» | 2,1 | 0,41 | 1,6 | 0,45 | 0,009* |
| «Ты должен!» | 2,4 | 0,63 | 1,7 | 0,82 | 0,028* |
| «Да, но…» | 2,1 | 0,55 | 1,5 | 0,71 | 0,084 |
* Значимость различий на уровне 0,05
· Показатели средних значений по выраженности когнитивных ошибок «синдром маленького цыпленка», «чтение» мыслей, склонность все относить на свой счет, «доверие своему пресс-секретарю», доверие критикам, максимализм, болезненное сравнение, «а что, если…», «ты должен!», «да, но…» до вмешательства в группе выше, чем после.
· С помощью критерия знаковых ранговых сумм Вилкоксона (для решения задачи однородности двух связанных выборок, оценки сдвига значений исследуемого признака) были выявлены значимые изменения в выраженности следующих когнитивных ошибок: склонность все относить на свой счет (р=0,035, при р<0,05), доверие критикам (р=0,036, при р<0,05), болезненное сравнение (р=0,020, при р<0,05), «а что, если…» (р=0,009, при р<0,05) и «ты должен!» (р=0,028, при р<0,05) до и после эксперимента в группе испытуемых. Нулевая гипотеза на уровне значимости р отклоняется и можно считать, что между показателями в первом и во втором замерах существуют неслучайные различия: им удалось в какой-то мере справиться с конкретными когнитивными ошибками.
|
|
|
Корреляционный анализ (Спирмена):
С помощью корреляционного анализа результатов, полученных до вмешательства, каждой из шкал каждого опросника и объема времени, проводимого игроками за игрой до терапии, были получены данные, представленные в Таблице 7.
Таблица 7
Значимые показатели коэффициента корреляции Спирмена между показателями времени, проводимого за игрой, и остальными данными, полученными до вмешательства
| Наименование опросников | Опросник А.В.Капцова | |||
| Шкалы опросников Ведущий показатель | Потребность в доминировании | Потребность в статусе | Потребность в познании | Потребность в смысле жизни |
| Время, проводимое за игрой, до вмешательства | 0,803** | 0,753* | -0,833** | -0,932** |
*. Корреляция значима на уровне 0,05
|
|
|
**. Корреляция значима на уровне 0,01
· Показатель объема времени, проводимого за игрой до психотерапевтического вмешательства, имеет:
o Значимую положительную связь со шкалами "Потребность в доминировании», «Потребность в статусе» опросника А.В.Капцова (р=0,803; р=0,753, при р<0,05) до вмешательства. Чем больше участник исследования проводит времени в игре, тем более выражены его потребности в доминировании и социальном статусе.
o Значимую отрицательную связь со шкалами "Потребность в познании», «Потребность в смысле жизни» опросника А.В.Капцова (р=-0,833; р=-0,932, при р<0,05) до вмешательства. Чем больше участник исследования проводит времени в игре, тем менее выражены его потребности в получении новой информации и определении смысла жизни.
С помощью корреляционного анализа результатов, полученных до вмешательства, каждой из шкал каждого опросника и объема времени, проводимого игроками за игрой после терапии, были получены данные, представленные в Таблице 8.
Таблица 8
Значимые показатели коэффициента корреляции Спирмена между показателями времени, проводимого за игрой, и остальными данными, полученными после вмешательства
| Наименование опросников | Опросник А.В.Капцова
| ШББ А.Бека | |||
| Шкалы опросников Ведущий показатель | Потребность в активности и готовности к будущему | Потребность в самовыражении | Безнадежность | ||
| Время, проводимое за игрой, после вмешательства | 0,697* | 0,722* | 0,737* | ||
*. Корреляция значима на уровне 0,05
**. Корреляция значима на уровне 0,01
· Показатель объема времени, проводимого за игрой после психотерапевтического вмешательства, имеет:
o Значимую положительную связь со шкалами "Потребность в активности и готовности к будущему», «Потребность в самовыражении» опросника А.В.Капцова (р=0,697; р=0,722, при р<0,05), шкалой безнадежности опросника ШББ А.Бека (р=0,737, при р<0,05) после вмешательства. Чем меньше участник исследования проводит времени в игре, тем менее выражены его потребности в активности, готовности к будущему, самовыражении и тем меньше его ощущение безнадежности.
Более подробный корреляционный анализ полученных данных достаточно подробно приведен в разделе «ПРИЛОЖЕНИЯ» (см. Приложение 2).
Обсуждение результатов.
Полученные данные позволяют исследуемую группы отнести к категории предполагаемых зависимых, потому что в среднем до психотерапевтического вмешательства за игрой они проводили по 48 часов в неделю, что превосходит время, проведенное на работе при восьмичасовом рабочем дне. В этом мы полагаемся на описанные в литературном обзоре исследования Л.Н.Никитиной [18, 36, 37]. При том, спустя 6 месяцев терапии, их средний показатель снизился до 33 часов в неделю, и данные изменения являются значимыми.
|
|
|
Стоит обратить внимание на то, что один из 10 испытуемых совсем перестал играть. Многие говорили о том, что игра со временем потеряла для них смысл (а мы говорим о людях, которые годами могли проводить за ней огромной количество времени). Испытуемые активно заменяли игру социальной жизнью.
С течением терапии стало очевидным то, что интересы испытуемых действительно узко сфокусированы на игре, поэтому, так или иначе отказываясь от нее, они, не без труда, открывали для себя больше аспектов социальной жизни.
Одной из ведущих тем, обсуждаемых в процессе психотерапии, являлась заниженная самооценка, неуверенность в себе, испытуемые по началу с трудом могли объективно отследить ситуации-триггеры и дифференцировать собственные эмоции, возникающие на их фоне (у 2-ух участников прослеживалась малая критичность к собственному состоянию, доходящая до отрицания, игнорирования и обесценивания). Именно об этом писал в своих работах Д.В.Четвериков [42]. Единственное, что не было отмечено у испытуемых – «сползание» к нижележащим потребностям, наблюдался обратный эффект – повышенная потребность в самореализации и неспособность ее удовлетворить.
Полагаясь на мнение П.М.Якобсон, который считает, что направленность личности (то есть, когда у человека есть один устойчивый интерес, к которому он обращается постоянно и регулярно) может быть временной, связанной с актуальной доминирующей потребностью, и опираясь на полученные данные, мы можем утверждать, что концентрируясь на удовлетворении актуальных потребностей альтернативными путями, игрока можно избавить от аддиктивного поведения. Об этом же говорит и Н.А.Бородина, но в терминах внутреннего конфликта, фрустрации, желания сбросить это напряжение [5].
Теперь подробнее поговорим о конкретных полученных данных:
· Участники действительно стали играть меньше;
· Стратегия поведения в ведущей деятельности у них сместилась с «зависимой» на «смешанную» или со «смешанной» в сторону «автономной», то есть они приобрели большую самостоятельность в том, что делают;
· Самыми ярко выраженными, неудовлетворенными потребностями до психотерапии являлись: потребности в ориентированности, свободе, достижении, ощущении себя как личности и самовыражении.
· После психотерапии неудовлетворенными остались потребности в достижении, ощущении себя личностью. Более того, оба показателя выросли, что можно расценить как повышение осознанности испытуемых в отношении собственных сил и то, куда они их тратят; их основная деятельность сменилась и им пришлось вновь оказаться внизу «карьерной лестницы». Значимо повысилась потребность в активности и готовности к будущему, что также логично объяснить тем, что новые занятия актуализировали в испытуемых желание двигаться в новом для них направлении, а все новое человека пугает.
· Показатели шкал депрессии, тревожности, безнадежности и дисфункциональных отношений значимо снизились, что вполне объяснимо тем, что испытуемые прошли курс психотерапии;
· Самыми распространенными когнитивными ошибками до психотерапии стали «чтение» мыслей, персонализация, болезненное сравнение, «а что, если…», долженствование и «да, но…». Большинство из этих ошибок имеют под своей основой повышенную тревожность, что было отмечено и во время сессий. Самым значимым изменениям подверглись следующие когнитивные ошибки: персонализация, «доверие критикам», болезненное сравнение, «а что, если…» и долженствование. Это говорит о том, что испытуемые в ходе работы приобрели большую самостоятельность, автономность, больше стали полагаться на себя и свое мнение, приобрели большую уверенность в себе, стали четче понимать, чего именно они (а не другие от них) хотят и нашли способ совладать с собственной тревогой. Что интересно, по средним показателям уровень выраженности всех когнитивных ошибок после психотерапии не превышает норму;
· В игре участники часто искали именно способ заявить о себе, завоевать признание, которого не получали в реальной жизни. Увлекаясь игрой, их уже не интересовал внешний мир (смысл жизни и познание), их интерес становился единственным и занимающим все их время и внимание. Это отражено в том, что чем больше испытуемые проводили времени в игре до психотерапии, тем выше его потребность в доминировании и статусе и тем ниже потребность в смысле жизни и познании;
· Чем меньше игроки проводили времени за игрой после психотерапии, тем меньше испытывали безнадежности. Эта объясняется тем, что игроки научились в ходе сессий преодолевать внутренний конфликт, фрустрацию от которого чаще всего и уставали настолько, что впадали в апатию;
· Непонятной для меня осталась следующая связь: чем меньше участники играли после психотерапии, тем менее выраженной становилась их потребность в активности, готовности к будущему и самовыражении. Возможно, им удалось удовлетворить эти потребности настолько, что они перестали быть для них актуальными.
ВЫВОДЫ
· Примененная в данной работе психотерапия как метод психокоррекции аддиктивного поведения, сфокусированная на повышение качества жизни испытуемого и удовлетворении актуального запроса, возымела успех: участники стали меньше проводить времени в игре, расширили свой круг интересов, показатели самочувствия (депрессии, тревожности, безнадежности, дисфункциональных отношений) улучшились.
· Мотивационная сфера изначально не оказалась плохо дифференцированной, однако в ходе психотерапевтического вмешательства она значимо менялась: в результате замеров после воздействия актуальными потребностями оказались высшие (потребность в достижении, ощущении себя личностью, активности и готовности к будущему) и они приобрели более узкую направленность (т.е. неудовлетворенных потребностей стало меньше). Гипотеза частично подтвердилась.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
С самого начала данная работа задумывалась как некая апробация психотерапевтического подхода к психокоррекции игрового расстройства. Как и у любой проблемы психологического характера, решение этой проблемы требует комплексного подхода. Нельзя сказать, что у зависимых проблемной является одна конкретная область: влияние первоначальной причины настолько широко и специфично для каждого конкретного человека, что может иметь абсолютно разные пути решения.
Безусловно, есть и некая специфика, характерная конкретно для играющих людей: глобальная неудовлетворенность многих потребностей, сильные внутренние конфликты, остро стоящие вопросы о самореализации, разделении ответственности, низкая самооценка. Однако, данный список проблем характерен далеко не только людям с игровым расстройством.
Особенности мотивационно-потребностной сферы являются показателем скорее наличия фрустрации, внутреннего конфликта, которые могут в каком-то из множества случаев приводить к игровому расстройству.
Подводя итог можно сказать, что работа компетентного психолога, выбиравшим мишенью мотивационно-потребностную сферу, с игроком, безусловно, будет успешной, но это далеко не единственный и не факт, что самый удачный вариант для разрешения данной проблемы. К каждому клиенту, пациенту необходимо подходить индивидуально, вне зависимости от выбранных им способов справиться со своими проблемами.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Акопов А.Ю. Свобода от зависимости. Социальные болезни Личности / А.Ю. Акопов – СПб.: Речь, 2008. – 224 с. 3.
2. Барцалкина В.В. Увлечение компьютерными играми: беда или благо? - М.: МГППУ, 2008.
3. Бехтель Э.Е. Донозологические формы злоупотребления алкоголем. - М.: Медицина, 1986. - 272 с.
4. Битенский В.С., Херсонский Б.Г., Дворяк С.В., Глушков В.А. Наркомании у подростков. - Киев : Здоровья, 1989. - 215 с.
5. Бородина Н.А. Психологическая причинность аддиктивного поведения личности: диссертация. - Новосибирск, 2006. - 165 с.
6. Братусь Б.С. Психология, клиника и профилактика раннего алкоголизма. – М., 1984. – 144 с.
7. Бурлаков И.В. Психология компьютерных игр // Наука и жизнь. - 2006. - № 5-9.
8. Василюк Ф.Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций). М., Изд-тво МГУ, 1984. - 200 с.
9. Вилюнас В.К. Психологические механизмы биологической мотивации. -М.: 1986.- 132 с.
10. Вилюнас В.К. Психологические механизмы мотивации человека. М.: Изд-во МГУ, 1990.-125 с.
11. Выготский Л.С. Психология искусства. - М., 1987. – 344 с.
12. Голубева Э.А. Способности и индивидуальность. – М.: Прометей, 1993. – 306 с.
13. Гордеева А.В. Увлеченность компьютерными играми: психологический аспект. - К.: Киев, 2004.
14. Гурьева В.А., Гиндикин В.Я. Юношеские психопатии и алкоголизм. - М.: Медицина, 1980. - 272 с.
15. Гушлевская Г. С. Организация работы компьютерно-игрового комплекса дошкольного учреждения // Детский сад от А до Я. - 2003. - № 1.
16. Деева Ю.И. О положительном влиянии компьютерных игр на психическое развитие детей дошкольного возраста // Вестник Науки и Творчества. - 2016. - №9.
17. Дмитриева Н.В. Аддиктивная идентичность виртуально зависимой личности: монография. - Ишим, Тюменская обл. : Изд-во Ишимского гос. пед. ин-та им. П. П. Ершова, 2010. - 198, с.
18. Егоров А.Ю. Нехимические зависимости / А.Ю. Егоров – СПб.: Речь, 2007. – 190 с. 4.
19. Завьялов В.Ю. Клинико-психологическое изучение некоторых механизмов формирования психической зависимости от алкоголя: автореф. дисс. канд. мед. наук. – Новосибирск, 1981. – 198 с.
20. Завьялов В.Ю. Психологические аспекты формирования алкогольной зависимости. – Новосибирск: Наука. – 1988. - 198 с.
21. Захарова М.Л. «Шкала дисфункциональных отношений» как метод исследования когнитивных искажений // Личность, семья и общество: вопросы педагогики и психологии. 2013. - №29.
22. Зеленская В.А. Компьютер для дошкольников // Управление ДОУ - 2008. - № 6. - С. 74-79.
23. Иванец H.H., Винникова М.А. Героиновая наркомания. М., 2000. - 128с.
24. Ильин Е.П. Мотивация и мотивы: монография. - СПб : Питер, 2011. - 508 с.
25. Капцов А.В. Методика для диагностики актуальных потребностей личности // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия: Психология. 2008. - №2.
26. Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Психосоциальная аддиктология. Новосибирск, 1999. - 418 с.
27. Костакова И.В. Психологическая коррекция личности: учебное пособие; М-во образования и науки Российской Федерации, Тольяттинский гос. ун-т, Гуманитарно-педагогический ин-т, Каф. "Теоретическая и прикладная психология". - Тольятти: Тольяттинский гос. ун-т, 2016.
28. Котляров А.В. Другие наркотики или Homo Addictus: Человек зависимый / А.В. Котляров – М.: Психотерапия, 2006. – 480 с. 5.
29. Куприянова И.Е., Семке В.Я., Логинов И.П. Социальные вопросы аддиктивных состояний (по материалам XIV конгресса социальной психиатрии, Гамбург, 5. 10 июня 1994) // Региональные проблемы современной аддиктологии. - Томск, 1994. - С. 68. - 72.
30. Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения: В 2 томах. – М., 1983.
31. Леонтьев В.Г. Мотивация и психологические механизмы ее формирования. – Новосибирск, 2002. – 264 с.
32. Леонтьев Д. А. Очерк психологии личности. М.: Смысл, 1997. - 64 с.
33. Менделевич В.Д. Психология девиантного поведения: [учебное пособие] / В.Д. Менделевич – Спб.: Речь, 2005. – 445 с. 6.
34. Найденова Н.Г. Клинические особенности и течение опийной наркомании, осложненной димедроловой токсикоманией // Вопросы наркологии. - 1993. - № 1.
35. Немов Р.С. Психология: Учебник для студентов высших педагогических учебных заведений: В 3 кн. Кн. 1. Основы общей психологии. – 2-е изд. – М. : Просвещение; Владос, 1995. – 576 с.
36. Никитина Л.Н Последствия чрезмерного увлечения компьютерными играми у несовершеннолетних / Л.Н. Никитина // Азимут научных исследований: педагогика и психология, 2016. Т. 5. №2 (15). – С. 249-253. 7.
37. Никитина Л.Н. Компьютерная игромания в структуре аддиктивного поведения // Мир науки. Педагогика и психология. - 2016. - №4.
38. Прыгин, Г. С. Психология самостоятельности / Г. С. Прыгин. — Ижевск ; Набережные Челны : Изд-во Института управления, 2009. - 408 с.
39. Спринц А.М., Ерышев О.Ф. Химические и нехимические зависимости / А.М. Спринц, О.Ф. Ерышев. – СПб.: СпецЛит, 2012. – 127 с. 8.
40. Старшенбаум Г.В. Аддиктология: психология и психотерапия зависимостей / Г.В. Старшенбаум – М.: Когито-Центр, 2006. – 367 с. 9.
41. Съедин Ю.В. Аддиктивное поведение личности компьютерных игроков и пути его коррекции: учеб. пособие. - Ставрополь: Сервисшкола, 2005. – 58 с.
42. Четвериков Д.В. Психологические механизмы и структура аддиктивного поведения личности: автореф. дисс. докт. псих. наук. – Новосибирск, 2002. – 40 с.
43. Шакирова Л.И. Исследование мотивационной, эмоционально-волевой сферы и психофизиологических особенностей подростков с позиции влияния на них компьютерных игр агрессивного содержания: дисс. ... канд. психол. наук / Л.И. Шакирова – Казань, 2006. – 150 с. 10. Янг К.С. Диагноз – интернет-зависимость / К.С. Янг // Мир Интернет. 2000. №2 – С. 24 – 29.
44. Яницкий М.Г. Психологические факторы и механизмы развития системы ценностных ориентаций личности: автореферат дисс. докт. психол. наук. Новосибирск, 2000. - 41 с.
45. America's children are smoking, drinking, and using drugs at the youngest ages ever alcohol remains, by far, the drug teens most widely abuse // CASA adolescent commission report. - Washington, 1997. - 298 p.
46. Beck A. T. et al. An Inventory for Measuring Depression //Archives of general psychiatry. – 1961. – Т. 4. – №. 6. – С. 561-571.
47. Bradbum N.M. The structure of psychological well-being Chicago: Aldine, 1969- 106 p.
48. Brady K.T. Posttraumatic stress disorder and comorbidity: recognizing the many faces of PTSD // Journal of Clinical Psychiatry. 1997. - Vol. 58 (9). - P. 1226.
49. Brook J.S., Gordon A.S., Whitem M. Stability of personality during adolescent and its relationship to stage of drug use // General Social and General Psycholo-gycal Monografy 1985.- Vol. 111, N. 3.- P. 319-330.
50. Giraulo D.A., Barnhill J.G., Giraulo A.M., Greenblatt D.J., Shader R.I. Parental alcoholism as a risk factor of benzodiazepins abuse // American Journal of Psychiatry.-1989.-Vol. 146 (10).-P. 1333-1335.
51. Gutierres S.E., MolofM., Ungerielder S. A comparison of abstainers, infrequent users and frequent users // International Journal of Addiction. 1994. - Vol. 29(12).-P. 1559-1579.
ПРИЛОЖЕНИЯ
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 133; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!