РигВеда I, 105. Ко Всем-Богам - Трита в колодце 18 страница
Ять пишет:
| цитата: | |
|
…Ведя Жртвы о Комонiе Бiеле
i ызыдощьша одь крае СедьемРецштя
о горе Iрштя i Загъгрiа обентьщя вiек
I такова понехщьша iде на ДвоеРiеще
i ръзбiяе о тоi комоньствем своiемы
i теще до земiе Сiрштiе
i тамо ста i пождiе
Iдьща горыма влкiма
i снiезiема i леды
а отеще до стенпы
i тамо бендещь со стадiе своi
I Скуфе бя се прьва Праве одрщена
Оце нашiе ПраОце дрьжящя Она ве прiе влiцеiе
i сылы даеть отрщете врзе
Небожедь iдьшя о прiе теiе
до горiа Карпеньстiе
i тамо рiаще о щелы ПентыКнiезы
i грдi i селы огнiщьсте i трзi влiкеа
i потiестнены бяще о Годiе
коя се бущiе до зходжiна Сунiе
i отуде iдь до Сунiе до Нiепра рiка
I ясьмо тамо Кые оутврждень грд
iаке обытеваце слвне рдi iне
I тамо сен оселещесе
i огнiще твряе Дубу i Сънпоу
якевь есе Сврг ПраЩоурь наше
I се крать налiезе на не врг новь
о сзе сще iжь крве слвнех пiяiщь
I се рате сва устрмi Кые на не
I зряiщi ве Сврзе вое тоя Перуньштевое
iжде се врьгоща на не
i потрщяе сылу iее
i до ньге ртсрще
покажете заде оньа
I се племено онезьва налiезе iно на не
i сiещя бя влка
опхiждено бя до послiедь
I нашiе рате зряiе то рiекста
I Бзе нашiе жденоуть врзе нашiе
Ведя Жертвы Коня Белого (царская ашвамедха) и изшедша (ызыдощьша) из края Семиречья, у гор Ирийских и Загорья обитая век. И, таковые оставив (понехщьша), пошли на Двуречье, и разбили тех конницей (комоньствем) своей и двинулись (теще) в землю Сирийскую, и там стали (ста) и подождали (пождiе). Шли (iдьща) горами великими, и снегами, и льдами, и отошли (отеще) в степь и там пребывали (бендещь) со стадами своими. И Скуфь была первой, Правью названа (одрщена). Отцы наши, Праотцы держали (дрьжящя) её (Скуфь) в войне великой, а (Правь) силы дает отогнать (отрщете) врагов. Либо шли (небожедь iдьшя) с войной той (о прiе теiе) до гор Карпатских (до горiа Карпеньстiе) и там были (рiаще -> бiаще) с пятью князьями на челе (а старенце родоу бя Щк одо Iрiан - из Дощ.5а), и градами и селами огнищанскими, и торжищами великими (i грдi i селы огнiщьсте i трзi влiкеа). И потеснены (потiестнены) были Готами, которые находились к закату солнца (до зходжiна Сунiе - на западе) и оттуда пошли к солнцу (до Сунiе), к Непре (Днепру) реке. И взяли мы (ясьмо) там Киев, укрепленный город (оутврждень грд - на месте будущего Белояр Брода-Киева), в котором обитали славные роды иные (iаке обытеваце слвне рдi iне). И там-то поселились (оселещесе). И Огнище творили Дубу и Снопу, который есть Сварог - Пращур наш. И вот раз (i се крать) напал (налiезе) на них враг новый, со злой сечей (о сзе сще), который кровь Славных пил (крве слвнех пiяiщь). И вот рати свои устремил (устрмi) Кий на них. И видели (зряiщi) во Сварге воинов тех Перуновых, которые налетали (врьгоща) на них и побивали (потрщяе - потрошили?) силу их, и до гола (до ньге) разметали (ртсрще), показывая зады их (покажете заде оньа). И вот племя то (онезьва?) напало как-то (iно?) на них, и сеча была великая (сiещя бя влка), и перебито (опхiждено?) было (их) до последнего. И наши рати, видя (зряiе) то, говорили (рiекста): И боги наши гонят врагов наших - I Бзе нашiе жденоуть врзе нашiе...
Влескнига. Дощечка 15. Новгородская. Исходные тексты
https://vk.com/doc399489626_484508072
|
|
|
|
|
|
Семиречье, Край Иньский, Семиреченские ворота
…Ведя Жртвы о Комонiе Бiеле
i ызыдощьша одь крае СедьемРецштя
о горе Iрштя i Загъгрiа обентьщя вiек
I такова понехщьша iде на ДвоеРiеще
i ръзбiяе о тоi комоньствем своiемы
i теще до земiе Сiрштiе
i тамо ста i пождiе
...Ведя Жертвы Коня Белого (царская ашвамедха) и изшедша (ызыдощьша) из края Семиречья, у гор Ирийских и Загорья обитая век. И, таковые оставив (понехщьша), пошли на Двуречье, и разбили тех конницей (комоньствем) своей и двинулись (теще) в землю Сирийскую, и там стали (ста) и подождали (пождiе)
Влескнига. Дощечка 15. Новгородская. Исходные тексты
https://vk.com/doc399489626_484508072
Семиреченская область в начале XX века
Семиречье (каз. Жетісу, кирг. Жети-Суу); Джетысу — казахское название Семиречья; Область расположена между озёрами Балхаш на севере, Сасыколь и Алаколь на северо-востоке, хребтом Джунгарский Алатау на юго-востоке, хребтами Северного Тянь-Шаня на юге.
Джунгарский Алатау, Джетысуйский Алатау, Семиреченский Алатау (каз. Жетісу Алатау). В восточной части гор находятся Джунгарские ворота, которые издревле использовались как транспортный путь кочевыми народами Центральной Азии и Казахстана. Через ворота проходил Великий Шёлковый путь, в начале XIII века Чингисхан использовал его для завоевания Средней Азии.
***
Е.Н. Черных. Кочевой мир Евразии: структура и динамика развития
«Трехслойный пирог» и стратегии жизнеобеспечения
Домены культур номадов в Евразии: Степной пояс и Аравия. Красным пунктиром обозначены границы доменов, черным — символическая граница между Западом и Востоком, стрелкой показано положение Джунгарских Ворот.
Исходными базами для основных видов культур стали три важнейшие геоэкологические зоны Евразии, которые при нанесении на карту напоминают своеобразный «трехслойный пирог», где слои накрывают друг друга в направлении с севера на юг. Роль северной «крышки» евразийского «пирога» играют разнообразные культуры охотников, рыболовов и собирателей бронзового века, которые во 4—2 тысячелетиях до н.э. заселяли необозримые пространства лесной и лесотундровой зон нашего материка — от Атлантики до Тихого океана.
Общности номадов господствовали в двух зонах, расположенных южнее и служивших доменами пастушеских культур. Крупнейшим из этих доменов был Великий Степной пояс, протянувшийся на 8 тыс. км от северозападного Причерноморья и устья Дуная до Маньчжурии и Желтого моря [1].
По своей геоэкологии пояс был неоднороден: к северу степь постепенно переходила в лесостепь, а с юга к ней (также без четких границ) подступали полупустыни и пустыни. Другим, изолированным от Степного пояса доменом кочевых культур был Аравийский полуостров вместе с соседствующими с ним сирийскими засушливыми степями и полупустынями.
Степной пояс выглядел своеобразным разделителем между северной «крышкой пирога» и его базой. И если северные, отделявшие Степной пояс от лесной зоны, границы выглядели весьма расплывчато, то его южная граница с третьим и самым обширным из намеченных доменов — с миром оседлых земледельцев — представлялась несравненно более четкой. Ее линию в основном определяли хребты могучих горных образований АльпийскоГималайской антиклинали, как ее именуют геологи. Гигантский домен оседлых земледельцев накрывал всю южную половину Евразии, и от обоих северных соседей его отличал гораздо более пестрый калейдоскоп неоднозначных по облику и характеру рассеянных в нем культур...
Джунгарские Ворота. Два основных прохода между Алтаем и ТяньШанем: долина верховьев Иртыша и озер Алаколь и Эби-Нур
Запад и Восток
Реалии гигантского мира нашего континента диктуют нам необходимость предложить еще один разрез нашего «трехслойного пирога». Кроме горизонтального членения материка, которое обнажает порядок расположения культур различных моделей жизнеобеспечения, Евразия может быть разделена и по вертикали. Ломаная линия этого среза, следующая от приполярных областей близ устья Енисея вплоть до субтропиков и тропиков Индии, делит материк на две фактически равные по площади половины: Запад и Восток.
Геоэкологические отличия здесь, казалось бы, отходят на второй план, но один из особо ярких признаков такого деления следует упомянуть: речь пойдет о так называемых Джунгарских Воротах. Протягивающийся с запада на восток Степной пояс здесь оказывается буквально сдавленным с севера и юга горными хребтами Алтая и ТяньШаня; он сужается едва ли не до предела и напоминает шлюз или пограничный барьер между обеими половинами континента. Джунгарские Ворота приобретают особое значение, когда речь идет о массовых миграциях кочевых народов.
Основой же деления Евразии на Запад и Восток служат теперь не геоэкологические признаки, но атрибуты совершенно иного характера. На первый план выходят прежде всего три ключевых различия между обеими половинами материка [3]: антропологические (деление на европеоидную и монголоидную семьи народов), лингвистические (различие в важнейших языковых группах) и идеологические (принципиальное несходство трех западных авраамических религий с восточными идеологическими системами — буддизмом, даосизмом и конфуцианством).
Такое членение Евразии на Запад и Восток резко противоречит распространенному в европейской и американской литературе мнению о границе между двумя этими частями. Чаще всего таким рубежом считают Левант или Палестину, именуя эти регионы Ближним Востоком. За ним следует Средний Восток — Иран и Афганистан. Дальний же Восток — это Китай и сопряженные с ним страны — Япония, Корея и др. Подобный взгляд резонно именовать европоцентристским, поскольку и по сей день его сторонники усматривают грань между Востоком и Западом в «водоразделе» между блоком христианских европейских государств и противостоящих им государств мусульманских (напомним, что ислам и христианство — это две родственные, одного корня авраамические религии)...
Е.Н. Черных. Кочевой мир Евразии: структура и динамика развития. «Природа» №9, 2014 с.48-59
http://www.ras.ru/publishing/nature.aspx
«Слоеный пирог» доменов трех моделей культур
К старту Эпохи Раннего Металла, или же к V тыс. до н.э., вполне ощутимо стали проявляться стабильные черты устойчивого порядка в распределении экономических моделей по широтному признаку. К концу III тыс. до н.э. полотно основных технологически сходных блоков культур Евразийского мира по вертикали «Север — Юг» приобрело окончательный вид: сформировалась базовая конструкция мегаструктуры всего материка. С этого времени картина широтного технологического расслоения Евразийских сообществ сохранила свои важнейшие черты вплоть до рубежа Нового Времени, или же в течение последующих четырех тысячелетий. История формирования вертикали «Север — Юг» чрезвычайно интересна и важна, и мы обязательно будем очень часто возвращаться к некоторым ее ключевым сюжетам. Поэтому следует более подробно ознакомиться с основными конструктивными деталями намеченной вертикали.
Сложившаяся геоэкологическая структура и послужила тем фундаментом, на котором к финалу III тыс. до н.э. на всем неохватном пространстве Евразийского материка сформировались три важнейшие, устойчивые по своей конструкции, но несходные между собой модели жизнеобеспечения евразийских археологических общностей: 1) охотники, рыболовы и собиратели, 2) мобильные — кочевые или полукочевые — скотоводы и 3) оседлые земледельцы.
На приводимой карте (рис. 2.1) хорошо видны порядок и расположение трех указанных суб-миров или же доменов Евразийского континента. «Покрывало пирога» - суровый и холодный северный мир охотников-рыболовов и собирателей. База «пирога» — знойный и разноликий мир оседлых земледельцев. Оба домена протянулись многотысячекилометровыми полосами с запада на восток — от Атлантики вплоть до морей Тихоокеанского бассейна. «Верхний» и «нижний» миры весьма четко и, пожалуй, даже непроходимо отчленяя друг от друга растянувшийся на долгие восемь тысяч километров домен мобильных скотоводов.
Исключение в таком строгом разделении изолированных «слоев пирога» составлял, пожалуй, лишь западный фланг континента, или же европейский регион, где в Восточной Прибалтике и на самом юге Скандинавии земледельческие народы входили в непосредственный контакт со своими соседями — охотниками, рыболовами и собирателями (с.30-31)
Геоэкология Степного Пояса
Тотальная протяженность Степного Пояса Евразии близка восьми тысячам километров. Его общий территориальный охват достигает также восьми, но уже миллионов квадратных километров (рис. 2.2). Базовыми чертами СП служат прежде всего ландшафтно-экологические признаки:
1) отсутствие или же явно подчиненная доля лесного покрова при полном господстве покрова травянистого;
2) континентальный или даже резко континентальный аридный (засушливый) климат с жарким летом и морозной зимою;
3) простирание по умеренным широтам Евразийского материка.
Понятие Степного Пояса должно восприниматься как относительно условное: по существу перед нами весьма сложный геоэкологический феномен. Важнейшей причиной принятого здесь наименования послужило то, что протяженная степная полоса в этом Поясе занимает центральную, как бы осевую, линию. Сама степь на всем необъятном широтном протяжении предстает перед наблюдателем в облике весьма и весьма разнообразном. Такой вывод вполне очевиден не только в процессе сопоставления основных элементов растительного покрова, но, пожалуй, различия бросаются в глаза еще более выпукло даже при простом наблюдении за геоморфологическими особенностями различных регионов. Степь может открывать себя либо в виде абсолютно плоской равнины, подобной, скажем, пейзажам Северного Прикаспия, либо в облике степи горной, характерной, например, для огромного монгольского ареала. По всей видимости, именно эта разноликость и явилась причиной неожиданного множества определений — вроде как степь причерноморская, прикаспийская, южноуральская, алтайская и многие другие.
С севера к собственно степи в большинстве регионов примыкает обширная полоса лесостепей. Уже из самого определения следует, что в лесостепи заметно нарастает доля древесного покрова. Проводить же между степью и лесостепью отчетливо выраженную и четко маркированную границу практически нереально, — эта грань крайне туманна и весьма неопределенна. Аналогичный вывод следует и в отношении южных приграничных полос Степного Пояса. Здесь в ряде регионов — от Северного Каспия вплоть до восточного фланга всей полосы — к степи подступают полупустыни и пустыни. Границы между степью и полупустыней также выглядят крайне размытыми и неясными. Столь же расплывчаты и туманны критерии различий между полупустыней и пустыней.
Контуры основных ареалов охвата Степного Пояса «правильными» очертаниям и отнюдь не отличаются. Даже беглый взгляд на карты (рис. 2.1; 2.2) позволяет различить в самом Поясе две явные «половины» — западную (или западноевразийскую) и восточную (или восточноевразийскую). Граница между ними выражена весьма четко и вряд ли может быть подвергнута сомнению: это знаменитые Джунгарские ворота. Они отражаются на карте (рис. 2.3) в виде резко суженного перехвата, своеобразного «гирла» (об этих воротах более детальная речь пойдет несколько ниже).
Рис. 2.3. Джунгарские ворота и два основных прохода между Алтаем и Тарбагатаем (долина Иртыша), между Тарбагатаем и Джунгарским Алатау (Алаколь и Эби-нур). Космическая съемка (Над Землей: 86)
Е.Н. Черных. Культуры номадов в мегаструктуре Евразийского мира. Т. 1. М.: Языки славянской культуры, 2013. 368с.
https://vk.com/doc12780981_524308324
|
|
|
|
|
|
Второе тысячелетие до н.э.: кардинальные перемены в евразийской степи
...Система Балкано-Карпатской провинции безвозвратно распалась в самом начале IV тыс. до н.э. На смену ей пришла Циркумпонтийская МП (ЦМП). С ее формированием вся гигантская сеть культурно-производственных связей в Евразии приобрела совершенно иной характер. ЦМП покрывала уже гораздо более обширные территории. В раннем бронзовом веке (РБВ) ее пространственный охват равнялся 4.8-5.0 млн. км. Территориальное расширение в среднем бронзовом веке (СБВ) привело к еще более внушительным показателям: 5.6-5.8 млн. км2 (рис. 1).
Рис. 1. Границы Циркумпонтийской металлургической провинции в периоды РБВ и СБВ, а также культуры лесной зоны за рамками провинции: 1 - Волосово-Юртик-Гарино; 2 - Суртанды-Кысыкуль; 3 - фенно-скандинавские.
Е.Н. Черных, Л.И. Авилова, Л.Б. Орловская, С.В. Кузьминых. Металлургия в циркумпонтийском ареале: от единства к распаду. - Российская археология. 2002. № 1, с.5-23
https://www.archaeolog.ru/media/books_sov_archaeology/2002_book01.pdf
IV и III тыс. до н.э. в Евразии доминировала, по существу, единственная и уже по этой причине — центральная система взаимосвязанных горнометаллургических и металлургических центров: то была Циркумпонтийская металлургическая провинция, и мы достаточно подробно о ней рассказывали.
Во II тыс. до н.э. ситуация резко меняется, и число подобного рода сложных и разветвленных систем достигло на этом континенте, по меньшей мере, семи. Причем каждая из возникших провинций в тот период оказалась четко сопряженной с обеими — западной и восточной — частями Евразийского континента.
Рис. 13.1. Металлургические провинции II тыс. до н.э. 1 — Европейская, 2 — Евразийская, 3 — Восточноазиатская степная, 4 — Кавказская, 5 — Ирано-Анатолийская, 6 — Древнекитайская, 7 — Индокитайская. Знаками вопроса помечены территории с неопределенным отношением металлической продукции к той или иной провинции
К западной половине относились четыре провинции, представлявшие собой безусловные и поздние «клоны» распавшейся ЦМП. Речь идет об Европейской, Кавказской, Ирано-Анатолийской и, наконец, наиболее важной для нашей темы Евразийской (ЕАМП) провинциях. Наследие ЦМП хорошо проявлялось в целом ряде наиболее характерных форм металлургического производства всех этих объединений.
На пространствах восточной половины Евразии можно было различать три уже совершенно независимо возникших новообразования: Восточноазиатскую степную (ВСМП), Древнекитайскую и, наконец, Индокитайскую металлургические провинции (рис. 13.1). О каких-либо признаках циркумпонтийского наследия здесь говорить невозможно.
Для темы нашей книги самым существенным явилось то, что вся огромная по своей широтной протяженности территория Степного пояса оказалась к этому времени под властью металлоносных культур скотоводческой модели. И при этом опять же обязательно мы должны упомянуть о весьма четкой зависимости географических контуров металлургических провинций от геоэкологических ареалов и зон. Так, система производящих очагов и культур Евразийской металлургической провинции полностью накрывала западную половину Степного пояса. А ее соседка — Восточноазиатская степная провинция — охватывала, главным образом, пространства другой половины пояса, к востоку от знаменитого Джунгарского водораздела обеих частей евразийского материка (рис. 13.1).
Евразийская металлургическая провинция: перемены в характере культур
Из всех провинций западно-евразийского блока именно на Евразийской ярче и полнее всего отразилось наследие ЦМП. Максимальный пространственный охват ЕАМП в период стабилизации ее центров достигал огромных значений — до 7 или даже 8 млн. кв. км. Занимая всю западную половину Степного пояса, продукция евразийских очагов широко распространялась в основном уже по немалой площади лесных культур, примыкавшей к степному домену с севера. Именно в этом направлении и наблюдался основной территориальный прирост провинции.
Распространение основных моделей металлургии ЕАМП по северным лесным ареалам оказалось во многом обусловлено тем, что со второго тысячелетия принципиально изменилась ориентация генерального направления культурно-технологических связей для всего блока производственных очагов степных культур. Вспомним, что в предшествующее время, то есть в период господства ЦМП, скотоводческие культуры (к примеру, майкопская) самым тесным — пусть весьма сложным и противоречивым — образом были связаны именно с южными оседло-земледельческими культурами. По крайней мере, именно с юга они получали тогда основную долю металла.
Напомним также, что для ЦМП на протяжении фактически двух тысячелетий (IV и III) было характерно параллельное существование двух главнейших зон общностей: южной — оседло-земледельческой и северной — скотоводческой.
Со второго тысячелетия блоки этих культур предстают уже изолированными друг от друга, а разделительная грань между прежними тесно взаимосвязанными ареалами проступает весьма отчетливо. Основные культурно-технологические импульсы из степных производственных очагов отныне были устремлены на север, в таежно-лесную зону Евразии.
Другой кардинальной сопряженной с формированием ЕАМП переменой стала фактическая утрата степными культурами статуса кочевых. С самого начала II тыс. до н.э. гораздо более точным для обозначения характера скотоводческих культур этих народов будет, пожалуй, служить термин полукочевые или же полуоседлые.
Отражение произошедших перемен заключалось в том, что к этому периоду относятся следы многих тысяч оставленных скотоводами поселков. Остатки этих становищ весьма отличны от мощных и порой огромных стационарных селищ оседлых земледельцев. В сравнении с ними у скотоводческих культур так называемые «культурные» слои поселений невыразительны: они редко превышают 30—40 см, а насыщенность «культурных» напластований бытовыми остатками, и прежде всего наиболее представительными из них — обломками глиняной посуды, кажется незначительной. Поселки пастухов малы, и их площадь очень редко превышает 1—2 гектара. На фоне земледельческих глинобитных домов (вспомним хотя бы трипольские, см. главу 9) или же каменных сооружений эпохи прото-металла убогими кажутся здесь и останки обиталищ скотоводов. Археологическая реконструкция большей части жилищ на поселках говорит об их невеликих размерах. Зачастую скотоводы обитали в простых полуземлянках, либо же пол их наземных жилищ оказывался слегка углубленным в почву. Стены подобных сооружений по большей части толщиной не отличались и зачастую напоминали плетень.
Все эти признаки, как правило, сопутствуют становищам сезонного характера, и примеры таковых нетрудно сыскать в среде народов, хорошо изученных современной этнографией. Основная жизнь в подобного рода поселках протекала, конечно же, в зимние периоды, когда скот не мог свободно передвигаться по заснеженным просторам степи и пастухи оказывались привязанными к определенному месту. Летом же, наоборот, селища пустели, на них чаще всего оставались лишь старики с малыми детьми. Все остальное активное пастушеское население передвигалось со своими стадами по степным или же лесостепных просторам в поисках лучших пастбищ.
К зиме люди могли возвращаться к своим прежним становищам либо устраивать свои нехитрые жилища на новых местах. Подобную модель жизнеобеспечения у пастушеских народов зачастую определяют как «мобильное скотоводство». Сколько-нибудь заметных следов занятия земледелием в слоях этих поселков обнаружить не удалось. Домашние животные — крупный и мелкий рогатый скот — по-прежнему оставались основой жизнеобеспеченияпастушеских народов.
Чрезвычайно сильные перемены отразились на той стороне жизни скотоводов, которой они по давней традиции придавали исключительное значение, то есть на погребальном обряде. Теперь эти культуры мы не можем относить к категориям курганных, столь характерных для сообществ номадов двух предшествующих тысячелетий. Курганы еще кое-где сохраняются, особенно на ранней фазе становления ЕАМП, однако уже тогда эти погребальные холмы утрачивают свой величественный облик. Надмогильные насыпи невелики, и их трудно ставить в один ряд с теми, что являли собой своеобразное лицо культурного феномена собственно «курганных» сообществ.
На более поздних фазах провинции признаки курганов исчезают едва ли не совершенно, а их кладбища приобретают тот характер, который археологи определяют термином «грунтовые могильники»; на такого рода некрополях перекрывающие захоронения искусственные насыпи отсутствуют совершенно...
Евразийская провинция: начало формирования
Рис. 13.2. Ареал абашево-синташтинской археологической общности был вытянут в широтном направлении почти на три тысячи километров
Ранний период или же стадия формирования обширнейшей системы ЕАМП, согласно радиоуглеродной хронологии, должен датироваться в пределах приблизительно пятисот лет: от 22/21 до 18/17 веков до н.э. В этот отрезок времени из пределов бассейна Дона и Средней Волги начали свое быстрое продвижение на восток, за Урал, скотоводы северной, лесостепной полосы Степного пояса, потомки недавно господствовавших здесь культур в рамках ЦМП. По Абашевскому некрополю — первому, раскопанному здесь более 80 лет назад — археологи именуют эту культуру абашевской. Ее носители довольно быстро преодолели невысокие хребты Южного Урала, и зауральский клон слегка видоизмененной по ходу продвижения абашевской культуры получил наименование синташтинской.
Абашево-синташтинские скотоводы продолжили свой рывок на восток, и уже последний, самый восточный вариант этой общности стали называть петровским (опять-таки по названию одного из селищ). Общая площадь данного блока родственных культур, осуществивших продвижение с запада на восток достигала примерно 1—1,2 млн. кв. км и была вытянута довольно узкой лентой по северной полосе Степного пояса (рис. 13.2).
Те черты степных культур второго тысячелетия, о которых мы говорили в предшествующем разделе, оказались присущими также и абашево-синташтинской общности, причем в достаточно полной мере. При этом были не лишены интереса также некоторые отклонения. Например, в бассейне Среднего Поволжья в начале 60-х годов археологи раскопали один из курганов (сам курган получил название Пепкинский), под которым в одной длинной и узкой яме находились останки 28 молодых мужчин (рис. 13.3).
Рис. 13.3. Пепкинский курган абашевской культуры. Довольно беспорядочный склад костей, оставшихся в обширной могиле от 28 погибших и захороненных здесь молодых мужчин
Надмогильная курганная насыпь в сравнении с гигантскими сооружениями предшествующих эпох ничего примечательного собой не представляла. Однако одновременное погребение целого весьма значительного по численности отряда явно убитых молодых людей встретилось впервые. Среди них находился и кузнец-литейщик, профессию которого определили по лежавшей рядом глиняной форме для отливки боевого медного топора (рис. 13.4).
Рис. 13.4. Медные и бронзовые орудия и оружие, а также глиняная литейная форма отливки топора из погребений и поселений абашево-синташтинской общности. Формы изделий четко выдают их исходные корни в очагах Циркумпонтийской металлургической провинции
Другими заметными памятниками, отложившими свой яркий отпечаток на облик абашево-синташтинских культур, явились расположенные в Южном Зауралье, рядом друг с другом, Синташтинские могильник и поселение (по ним, кстати, и стали именовать зауральский вариант древностей данной общности). Расположение примерно двух десятков жилых построек на упомянутом селище напоминало правильный полукруг. Прижатый к берегу небольшой степной речушки поселок с одной стороны окружал невысокий земляной вал. Примечательной по своим формам и элементам декора оказалась также керамическая посуда абашево-синташтинской общности (рис. 13.5).
Рис. 13.5. Образцы глиняной посуды в комплексах абашево-синташтинской археологической общности
Пожалуй, намного более интересным оказался обнаруженный неподалеку одноименный могильник. Кладбище привлекло пристальное внимание археологов прежде всего тем, что в могильных сооружениях человеческие останки сопровождались захоронениями лошадей с элементами конской узды. Здесь увидели также детали повозок или же боевых колесниц (следы их колес — правда, не вполне ясные — были замечены в некоторых могильных ямах). Пожалуй, в относительно богатых материалах Синташтинского некрополя удалось обнаружить, по существу, первые явные свидетельства развитого коневодства и знания колесного транспорта.
Металл абашево-синташтинской общности несет на себе отчетливые признаки дальнейшего развития стандартов ЦМП. В этой коллекции много топоров и ножей, формы которых явно указывают на свои циркумпонтийские прототипы (рис. 13.4). Горняки и металлурги западного варианта всей общности ориентировались на рудные богатства Приуралья с их медистыми песчаниками. После пересечения южноуральских хребтов, уже на восточных склонах Урала им удалось открыть иные богатые рудные источники. То были знаменитые ныне медно-мышьяковое месторождение Таш-Казган и медно-серебряное — Никольское, располагавшиеся буквально в километре друг от друга (рис. 13.6). Благодаря своеобразию химического состава ташказганской и никольской меди, ее удалось довольно надежно отличать от металла иных рудных источников. По существу эта медь приобрела роль знаковой для всего этого блока культур, а ее доля среди всей коллекции металлических орудий и украшений оказалась весьма значительной. Любопытно также, что при существенном росте числа абашево-синташтинских поселений, металл из некрополей резко доминировал.
Следует, конечно же, упомянуть здесь еще об одном чрезвычайно важном явлении, сопровождавшем процесс формирования Евразийской провинции и придававшем ему весьма специфическую окраску. На всем широтном протяжении ареала абашево-синташтинской общности, протянувшемся почти на три тысячи километров, ее носителям при продвижении на восток пришлось постоянно сталкиваться с агрессивными и весьма мобильными группами, устремленными уже в противоположном направлении — с востока на запад. В этом заключалась особая и необычайно яркая страница истории взаимоотношений различных скотоводческих общностей Евразии.
Однако мы поведем об этом рассказ позднее, когда станем знакомиться с восточными культурно-технологическими системами Степного пояса (с.244-252)
Е.Н. Черных. Степной пояс Евразии: Феномен кочевых культур. 2009. 624с.
https://vk.com/doc259491187_493390323
https://www.litres.ru/evgeniy-chernyh/stepnoy-poyas-evrazii-fenomen-kochevyh-kultur/chitat-onlayn/
Культуры ранней фазы Евразийской провинции
С.В. Кузьминых, А.Д. Дегтярева. Поздний бронзовый век. Археология: Учебник (Под редакцией академика РАН В.Л. Янина). М.: Изд-во Моск. ун-та, 2006. с.219-270
https://arheologija.ru/pozdniy-bronzovyiy-vek/
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 76; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!