Итак, идея длящейся добросовестности - фантазия, оторванная от реальной жизни и не имеющая почвы в законе, который тоже ведь написан для жизни. 44 страница
--------------------------------
<1> Недействительность сделки, по которой получено владение, как об этом говорилось выше, необходима для обоснования незаконности владения. Если оспаривается та сделка, по которой истец передал вещь, то лишь для того, чтобы аннулировать и последнюю сделку, по которой ответчик получил владение (в силу действующего в российском праве принципа каузальности при передаче собственности). Доказывание недействительности получения необходимо, так как иначе сами нормы ст. ст. 301, 302 ГК оказываются неприменимыми. Поэтому при обсуждении обстоятельств утраты владения истцом недействительность сделки уже предполагается, и отсылки к ней, даже в том случае, когда была недействительна не только последняя, но и первая сделка, не могут заменить выяснения того, как было утрачено владение.
<2> В тех случаях, когда в теории допускается квалификация исполнения обязательства как сделки, понимается, что такие сделки не могут признаваться недействительными: квалификация их юридического эффекта зависит от иных качеств - является ли такое исполнение надлежащим. Впрочем, для целей п. 2 ст. 302 ГК принятие ненадлежащего исполнения скорее опорочит добрую совесть, чем повлечет вывод, что владение передано против воли владельца. Нужно иметь в виду, что для добросовестного получения владения требуется получение его в порядке надлежащего исполнения. Однако для целей виндикации добрая совесть первого незаконного приобретателя важна лишь тогда, когда он - последний владелец, к которому предъявлен иск, что бывает далеко не всегда; при "цепочке" ничтожных сделок ответчиком будет не то лицо, которое получило вещь от законного владельца (получение владения от собственника по договору, хотя бы и недействительному, и вовсе исключает виндикацию; об этом подробнее будет сказано в главе о реституции).
|
|
|
<3> В истории права обсуждаются такие виды утраты владения против воли владельца, кроме кражи и потери, как, скажем, ошибочная замена одних вещей другими. Упоминался и казус, когда вещи унесены водой. Передача вещи по ошибке, впрочем, иногда рассматривалась все же как добровольная утрата владения (см.: Трепицын И.Н. Приобретение движимостей в собственность от лиц, не имеющих права на их отчуждение. С. 47, 311).
Если очевидно, что владение передано по воле законного владельца, то любые ссылки на арбитражное решение утрачивают смысл.
В нашем случае в судебном акте, на который ссылался истец, утверждается лишь то, что акт о правах на земельный участок был вынесен без наличия на то права, в то же время ничего не говорится о фактических обстоятельствах утраты владения, тогда как для применения п. 2 ст. 302 ГК необходимо доказать именно то, что владение было утрачено против воли законного владельца.
|
|
|
В этом деле довольно ясно вырисовывается значение различия между правом собственности, явлением идеальным, и вытекающими из него распорядительными действиями - актами и сделками и владением как фактическим явлением и вытекающими из него фактическими действиями по передаче владения.
Для того чтобы отразить возражение о добросовестности, нужно обратиться только к внешней стороне отношений, только к фактическим обстоятельствам передачи. Имеются в виду как акты насилия, так и иное самоуправство, исключающие волю законного владельца на передачу. Но законность волеизъявления при этом значение утрачивает. Даже установленная незаконность (и недействительность) сделок, совершенных владельцем, не исключает (а чаще предполагает), что владение им передавалось, причем вполне сознательно и мирно.
Как мне кажется, так нужно понимать и высказанное Президиумом ВАС РФ в Постановлении от 7 февраля 2006 г. по делу N 10101/05 положение о том, что имущество выбыло по воле общества, хотя условия продажи не были согласованы с советом директоров общества. Впрочем, в данном деле суд сослался на то, что имелось решение общего собрания общества об одобрении крупной сделки.
|
|
|
В связи с этим Д. Дедов задается вопросом: можно ли считать одобрением согласие общества на продажу без понимания существенных условий этой продажи <1>? На самом деле даже при вполне очевидном отсутствии правового основания для сделки об отчуждении имущество все равно будет считаться выбывшим по воле владельца, если передача осуществлялась владельцем. Для акционерного общества воля владельца на передачу обсуждается по воле исполнительного органа общества, хотя бы он и не был уполномочен на распоряжение имуществом.
--------------------------------
<1> Дедов Д. Некоторые проблемы виндикации и пути их решения // Вестник ВАС РФ. 2006. N 11. С. 9.
О регистрации владения
Мы уже убедились, что вещного права владения не существует. Поэтому не нужно еще и доказывать, что его не существует как объекта регистрации, это вполне очевидно. Сторонникам же этой идеи полезно поразмышлять, почему бы это придуманное ими вещное право решительно ускользает от всякой возможности регистрации, тогда как любое вещное право обязательно должно быть зарегистрировано.
|
|
|
Между тем призывы регистрировать владение вообще, владение по давности (т.е. незаконное владение) в частности приходится слышать достаточно часто. Иногда возникает впечатление, что авторы этих призывов полагают, что здесь вообще нет почвы для сомнений и речь идет лишь о техническом вопросе.
На мой взгляд, эти призывы достаточно сомнительны. Но прежде, чем обсудить этот вопрос, имеет смысл уже не в первый раз заметить, что сам по себе ответ на вопрос о сфере действия государственной регистрации прав является довольно верным тестом на отношение того или иного автора к частному праву. Очевидно, что идеология целительности неограниченного вмешательства государства в экономику очень мало отвечает духу права в целом и основам частного права в конкретном случае. Пагубность администрирования в сфере гражданского права давно доказана и жизнью, и теорией, а возвращение к этому вопросу вызвано печальной закономерностью, в силу которой очевидность истины ничего не значит для невежества или частного (увы!) интереса. В нашем случае этот частный интерес - интерес чиновничества (отнюдь не всегда выражаемый лично чиновниками, которые имеют много возможностей найти ретивых исполнителей среди лиц, использующих науку в виде промысла), как и любой частный интерес, вступающий в конфликт с общими интересами.
С позиций частного права и с позиций интересов оборота (которые в данном случае совпадают) вмешательство государства в оборот имущества - это вынужденное зло. Терпеть это зло, и в частности замедление и усложнение оборота, издержки по противостоянию коррумпированным и неквалифицированным регистраторам, происходит потому, что в противном случае возникнут иные трудности и проблемы, например, снизится кредитоспособность участников оборота, станет фактически невозможной ипотека, что выведет весь сектор недвижимости из числа кредитных ресурсов и тем самым приведет к примитивизации и натурализации хозяйственных связей, повлечет повышение издержек и решительно ухудшит конкурентоспособность экономики.
Понимание этого и заставляет допустить вмешательство государства в лице органов регистрации прав на недвижимость в оборот объектов недвижимости. Но при этом следует исходить из того, что это вмешательство должно быть предельно ограничено. Иными словами, должен действовать принцип: все, что можно не регистрировать, не следует регистрировать. Между тем множество активистов придерживаются иного принципа: все, что можно зарегистрировать, следует зарегистрировать. Высказывается это иногда в виде солидной фразы о том, что ресурсы регистрации далеко не исчерпаны. Конечно, не исчерпаны, ведь экономика еще вроде бы жива. Когда они будут исчерпаны, это сразу будет видно - наступит полный ступор.
Я прекрасно знаю, что этих аргументов для "государственников", от которых столько натерпелось наше гражданское право, никогда не было достаточно, как не могли их убедить и самые печальные сравнения огосударствленной экономики с процветающей. Поэтому придется оценить тезис о необходимости регистрации владения с точки зрения возможности его регистрации.
Начнем с того, что владение - не право, а закон говорит о регистрации прав. Регистрация права подчинена механизму возникновения прав. А права, как известно, возникают из юридических фактов. Поэтому непосредственным предметом регистрации являются юридические факты, указанные в гражданском законодательстве и воспроизведенные в законодательстве о регистрации, которое, как закон публичного права, создавать новых юридических фактов, не известных праву частному, не может, но может указывать на процессуальные аспекты обоснования фактов, в силу которых этот закон говорит, например, о "документах".
Даже если считать владение правом, нужно все же ответить на вопрос: каким юридическим фактом оно порождается?
Для того чтобы уточнить этот ключевой тезис, вернемся к ситуации, когда владение существует в силу соглашения с собственником (законное, титульное владение). Например, арендатор регистрирует свое право, предъявив договор аренды. Поскольку аренда не создает вещного права, в том числе "права владения", арендатору достаточно предъявить договор аренды с собственником или иным уполномоченным им лицом; во втором случае необходимо предъявить и доказательства наличия полномочия (доверенность и т.д.). Законное владение регистрируется не как владение, а как соответствующее, определенное законом право по отношению к собственнику (аренды, залога, оперативного управления и пр.).
Не буду развивать этот сюжет ввиду его ясности. Но эта ясная ситуация позволяет прояснить и предмет регистрации владения, не основанного на каком-либо праве по отношению к собственнику - ни на праве требования, ни на вещном праве. Только в этом случае и возникает проблема регистрации владения, лишенного какого-либо титула. Это вполне понятно, если учесть, что титул владения дает только собственник в договоре с владельцем. Можно, следовательно, сделать обратное суждение: если владелец не может указать свой титул, то у него отсутствует договор с собственником.
Все эти принципы владения преломляются в регистрации самым естественным образом: основанием регистрации законного владения становится договор с собственником или (для вещных прав) иной юридический факт, в котором выражена воля собственника на передачу вещи законному владельцу. В случае судебного спора об основании законного владения, т.е. о том, имелась ли законным образом выраженная воля собственника на передачу вещи, основанием регистрации будет судебное решение.
А какой документ может быть основанием регистрации незаконного владения или, переходя в сферу частного права, какой юридический факт порождает незаконное владение?
Известно, что наиболее освоенный российским ГК вариант незаконного владения - владение для давности (ст. 234 ГК) возникает из недействительной сделки или цепочки сделок.
Исходя из того что владение для давности порождается недействительной сделкой, мы, однако, не можем считать, что именно такая недействительная сделка и является основанием регистрации владения. Прежде всего следует сказать, что хотя чаще всего речь идет о сделках ничтожных (отчуждение чужого имущества), эта ничтожность неочевидна, так как связана с выяснением фактов, лишающих продавца (иного отчуждателя) права на отчуждение вещи. Вспомним, что именно извинительное заблуждение в факте создает добросовестность владельца. Извинительность заблуждения как раз и является следствием неочевидности фактов. Значит, необходимо судебное решение, устанавливающее эти факты и признающее соответствующую сделку недействительной.
Кажется, что именно это решение и является тем основанием (документом), которое может быть предъявлено для регистрации владения для давности. Я бы мог согласиться с этим, но с рядом оговорок.
Во-первых, очевидно, что такое судебное решение - это решение не о наличии права, а об отсутствии права у приобретателя, причем само по себе оно отнюдь не означает наличия права у истца по иску о признании сделки недействительной. Трудно согласиться с тем, что этот случай предусмотрен ст. 17 Закона о регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним, хотя, как уже говорилось, этот Закон не может создавать или отменять юридические факты, действующие в частном праве.
Во-вторых, само по себе данное решение свидетельствует о том, что собственником является не приобретатель имущества, а иное лицо - возможно, "прежний" <1> собственник. Таким образом, судебное решение о признании недействительным договора об отчуждении вещи (не обязательно по мотивам продажи чужой вещи, но и по любым иным причинам) не только является основанием для аннулирования регистрации права за приобретателем вещи, но и дает почву для регистрации права за иным лицом (обычно прежним собственником), хотя для этого должны быть проведены дополнительные процедуры. Только после этого и можно зарегистрировать владение для давности за добросовестным приобретателем.
--------------------------------
<1> "Прежний" собственник - термин условный, так как по конструкции недействительности сделки и в условиях действующей в нашем праве каузальной традиции считается, что право собственности собственником не утрачивалось; он все время им оставался, а прежним был лишь постольку, поскольку не была выяснена ошибочность этого представления. Однако в этот период могут произойти изменения самой вещи, ее утрата, что не исключает права на реституцию по п. 2 ст. 167 ГК, но исключает право собственности прежнего собственника. Поэтому об автоматизме "восстановления" права говорить следует достаточно осторожно.
Мы видим, что владение для давности может быть зарегистрировано только при одновременной регистрации права на ту же вещь (объект недвижимости) за невладеющим собственником. Поэтому и не всякое решение о признании недействительной сделки об отчуждении объекта недвижимости сможет выполнять функции основания для регистрации владения для давности.
Но еще важнее другое. Само по себе решение о признании сделки недействительной может служить основанием только для регистрации незаконного владения без квалификации его как добросовестного или недобросовестного. Добросовестность может быть установлена не иначе как в рамках виндикационного процесса между собственником и незаконным владельцем либо в специальном процессе о приобретении имущества в силу давности, в том числе в порядке особого производства. Но во втором случае судебное решение создаст на стороне заявителя право собственности; варианты, практическая значимость которых едва ли велика, по крайней мере сегодня, возникнут только при отказе в заявлении.
В рамках спора о признании сделки недействительной добрая совесть не может быть установлена, хотя бы на нее и ссылались стороны, так как это обстоятельство не влияет на признание сделки недействительной и применение реституции и, стало быть, не входит в основание иска и предмет доказывания. Поэтому можно говорить только о регистрации незаконного владения без выделения добросовестного и недобросовестного. Кстати, для участников оборота (а именно для них, а не для регистраторов создана система регистрации) важен именно факт незаконного владения, а не его добросовестность, тем более что с момента подобной регистрации добрая совесть сохраняется только для целей приобретательной давности; во всех иных отношениях, а значит, в отношениях со всеми третьими лицами, добросовестность владельца утрачивается. Остается только незаконное владение, возможно, и начатое добросовестно.
Рассмотрев техническую сторону вопроса, мы должны, наконец, затронуть обычно упускаемый из виду смысл регистрации владения.
Совершенно неочевидны мотивы, которые могут заставить владельца зарегистрировать за собой владение для давности. Ведь позиция незаконного владельца не дает ему права ни на отчуждение вещи, ни на иное распоряжение ею, поскольку эти сделки не направлены на физическое сохранение вещи.
Конечно, такая регистрация может быть проведена по тем же правилам, как и обременение имущества, хотя незаконное владение ни обременением, ни ограничением права, конечно, не является. В этом случае интерес в регистрации, наличие которого, кстати, также вызывает сомнения, может иметь собственник. Например, собственник может сослаться на свой интерес предупредить добросовестное приобретение третьими лицами вещи от незаконного владельца. Но если право собственника на объект недвижимости зарегистрировано (а это должно быть так), то все третьи лица, приобретающие недвижимость не у собственника, а у иного лица, не имеющего от собственника полномочия, и без отметки о факте незаконного владения, уже тем самым становятся недобросовестными.
Можно, кажется, указать для этого случая и на публичный интерес, состоящий в предупреждении участников оборота о факте незаконного владения. Тогда придется возложить функции регистрации на органы власти, в том числе судебной. Однако в этом случае непонятно, как регистрировать право собственности, которое обязательно должно регистрироваться одновременно с регистрацией незаконного владения. Ведь, как уже говорилось, право собственности на вещь, отчужденную по недействительной сделке, не восстанавливается, если вещь существенно изменена или утрачена, а выяснение этих вопросов не вытекает автоматически из решения о признании сделки недействительной.
По моему мнению, импульсом могли бы стать изменения правил о налогообложении. Например, возложение на незаконного владельца налоговых обременений, связанных с имуществом, могло бы заставить и невладеющего собственника принять меры к регистрации владения, и владельца обдумать вопрос о целесообразности продолжения владения. (Вспомним, что незаконное владение в любой момент может быть возвращено собственнику, хотя такой обязанности у владельца и нет.)
Но пока таких изменений в налоговом и вообще в публичном праве нет, трудно понять, зачем должно регистрироваться незаконное владение.
На мой взгляд, если и можно признавать такую возможность, то только как факультативную. Это неизбежно и потому, что во многих случаях, когда совершены недействительные сделки об отчуждении имущества, судебные решения об их недействительности не выносятся. Поэтому в любом случае все факты незаконного владения все равно не будут зарегистрированы, а точнее, могут быть зарегистрированы случаи, заведомо составляющие меньшинство таких фактов.
Кроме того, не видно стимулов, заставляющих незаконного владельца регистрировать за собой незаконное владение. Не вписывается эта процедура и в общий механизм правопреемства. Ведь в отличие от регистрации права, которое возникает вместе с регистрацией, здесь регистрируется отсутствие права, а отсутствие права налицо и без всякой регистрации, в силу одного судебного решения (а для ничтожных сделок и без решения, хотя относительность этого тезиса для споров о владении очевидна).
Права владения и пользования в уставном капитале
хозяйственного общества
В 1992 г. органом управления, выступающим в качестве публичного собственника, и иностранным инвестором было создано закрытое акционерное общество сроком на 20 лет. Орган управления внес в уставный капитал право пользования зданием, находившимся в муниципальной собственности.
Получив в счет своего вклада акции, орган управления впоследствии продал их иным лицам. В то же время земельный участок, занятый зданием, был передан в аренду ЗАО на срок существования ЗАО, предусмотренный уставом и соглашением учредителей.
Затем, через несколько лет в устав внесены изменения и, в частности, устранен тот его пункт, который ограничивал деятельность ЗАО сроком в 20 лет.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 32; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!