МЫ БЫЛИ БЫ ПОСЛЕДНИМИ ПОДОНКАМИ 9 страница
Молодая женщина кивнула.
— Возможно, вам повезет, и монахи найдут для вас время. А потом, если они справятся, ваш муж, скорее всего, снова окажется в повозке, везущей очередную партию новобранцев на юг.
— Ему не страшны никакие сражения, — ответила Кадайль и крепко пожала Брансену руку.
— Не сомневаюсь, — кивнул Доусон. — Так, значит, вы издалека?
— Из Прайда… — начала Каллен.
— С его южных окраин, — быстро поправила ее Кадайль. — Шли почти от самого Энтла.
— Какой же долгий и трудный путь вы проделали, да еще и с инвалидом на руках! — воскликнул удивленный Доусон.
Подошла подавальщица и принесла две кружки светлого эля.
— Ну что, вам еще не надоел наш Доусон? — спросила она в точности так, как научил ее накануне сам Маккидж. — Настоящий северный мужлан, — добавила женщина, дружески похлопав его по плечу и давая понять, что шутит.
Доусон намеренно договорился об этой маленькой инсценировке, зная, что она поможет усыпить бдительность его новых знакомых.
— Не бойтесь, он абсолютно безвреден, — шепнула подавальщица на ухо Кадайль. — Простой повеса. Наверняка ему ваша мама понравилась. Или это сестра? Такая хорошенькая! Да, вы от него так скоро не отделаетесь!
Кадайль невольно прыснула и, почувствовав себя свободнее, пригубила пива.
— Ты выдаешь меня с потрохами, Тони Денстен! — укоризненно заметил Доусон вслед хихикавшей женщине, которая уже поспешила восвояси.
|
|
|
Когда он снова повернулся к Кадайль, та смотрела на него с милой улыбкой.
— Долго вы здесь пробудете? — спросил он ее.
Дочь и мать обменялись неуверенными взглядами.
— Если вам нужна помощь монахов, то, конечно, придется подождать, — сказал Доусон. — Сейчас в часовне вовсю идут приготовления к встрече новых братьев, которые должны приехать со дня на день. Вряд ли вам удастся отловить отца Атроливана или брата Пинауэра раньше чем через неделю.
— Вы с ними знакомы? — в один голос спросили Каллен и Кадайль.
— Разумеется, — подтвердил Доусон. — Я же говорил, что часовня Абеля в большой дружбе с дамой Гвидрой. Абелийцы — люди дальновидные. Они понимают, что такое Вангард.
— К тому же там живут их собратья, как вы сказали, — добавила Кадайль.
— Да, за двадцать с лишним лет многие к нам перебрались.
Кадайль быстро взглянула на Брансена. Не будь Доусону уже известна истинная причина их приезда в часовню Абеля, он ничего не заподозрил бы в этом вполне естественном движении.
— Значит, вы здесь в надежде на магию самоцветов, — резюмировал вангардец. — Разумный поступок. В любое другое время к вам отнеслись бы со всем сочувствием.
— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Кадайль.
|
|
|
— Видите ли, монахи перегружены, — объяснил Доусон. — Им постоянно приходится исцелять все новых и новых раненых, поступающих с фронта. Хотя, думаю, раз у вас есть прошение, вас примут. Вы ведь сражались под знаменами Делавала? — обратился он к Брансену. — Военачальник должен был снабдить вас соответствующим письмом в часовню Абеля. Чем выше его звание, тем больше у вас шансов. С прошением, подписанным самим владыкой Делавалом, вы мигом очутились бы в больничной палате часовни.
— Прошение? — переспросила Кадайль, качая головой.
— Обязательно! Письмо от владыки или его военачальников с просьбой отнестись к раненому с особым вниманием. Без него вам никогда не добраться до руководителей часовни Абеля, а они — самые могущественные маги, которые вовсе не… — Вдруг Доусон замолк и сочувственно посмотрел на Кадайль, затем на Брансена. — Так у вас его нет?
Испуганная дочь обменялась взглядом с матерью, которая выглядела не менее удивленной и расстроенной.
— Ничего, — поспешил успокоить их Доусон. — Может, у вас есть друг или родственник среди монахов? Нужно что-то такое, что выделило бы его. Ваш муж отличился в бою?
Кадайль недоверчиво уставилась на него.
— Что я говорю! — вскричал Доусон. — Милая леди, простите меня. Конечно же, он был храбр. Я имел в виду… В общем, нужны доказательства. Если не прошение, то хотя бы почетная грамота.
|
|
|
Кадайль снова покачала головой.
— Тогда, может быть, у вас есть родственник-абелиец? — спросил Доусон. — Прошу вас, подумайте хорошенько. Друг, знакомый хотя бы? Кто-нибудь, кто может составить вам протекцию?
— Мы здесь не только ради исцеления, — подала голос Каллен.
Кадайль и Доусон, удивленные в равной степени, повернулись к ней.
— Есть один человек. Он мог бы замолвить за нас словечко.
— Монах?
— Из Прайдской часовни, — кивнула Каллен. — Говорят, много лет назад он перебрался в часовню Абеля. Вот и мы пришли сюда в надежде, что он поможет бедному мужу моей дочери.
— Дочери? — воскликнул изумленный Доусон. — Я был уверен, что вы сестры!
Несмотря на очевидную лесть, Каллен просияла.
— Что ж, — продолжал Маккидж. — Если этот монах здесь, то вы проделали свой путь не зря. Как его зовут? Я знаю всех в часовне.
— Брат Динард. Бран Динард, — ответила Кадайль и снова быстро переглянулась с матерью.
Доусон нахмурился и откинулся на спинку стула с такой миной, будто это имя было ему знакомо.
— Вы знаете его?
— Нет, — ответил вангардец. — Но я знаю кое-что о нем.
|
|
|
— Он сейчас в часовне Абеля? — спросила Каллен.
Поворачиваясь в ее сторону, Доусон мельком взглянул на Брансена и отметил, что тот явно заинтересовался, даже немного подался вперед.
— Нет. Уже десять с лишним лет, как этот человек уехал, — отозвался воин.
Краем глаза он заметил, что интерес на лице молодого человека сменился разочарованием.
Кадайль тоже выглядела расстроенной.
— Он живет в Вангарде, — добавил Доусон.
Женщины затаили дыхание, а Брансен так резко качнулся в его сторону, что чуть не упал со стула.
— Да-да, на север по заливу Короны. Служит даме Гвидре и ее народу.
— Так он жив? — едва слышно спросила Кадайль.
— Насколько мне известно, да, — ответил Доусон. — Вы хотите поехать в Вангард?
Обе его собеседницы были настолько ошарашены, что ничего не ответили.
— Конечно, пешком вам туда не добраться, — заметил Маккидж. — Дорога займет месяц, да еще и через дикие территории. Нет, единственный путь в Вангард — по морю.
— А откуда? Из Палмаристауна? — спросила Кадайль.
— И сколько надо заплатить? — осведомилась Каллен.
— Да, оттуда иногда ходят суда, но насчет цены ничего не знаю, — тепло улыбнулся Доусон. — Пассажирские точно до Вангарда не довезут, а вот торговые могут. Например, моя «Мечтательница». Я возьму вас на борт, если останется свободная каюта.
— Какова плата? — снова уточнила Кадайль.
— За вас троих? Платой будет приятная компания и рассказы о юге. Судя по всему, у вас в запасе много интересных историй.
— Если для нас найдется место, — напомнила Каллен.
— Найдется, хоть монахи и попросили меня перевезти изрядное число военнопленных, — ответил Доусон. — Нет, они совсем не опасны, — добавил он, заметив тревожное выражение на милом лице Кадайль. — Несчастные сражались на стороне одного из правителей, потом были ранены или попали в плен. По условиям благородной капитуляции их направили на работы в часовню Абеля, так как они не вправе возвращаться на фронт. Жестокость войны принесла монахам слишком много работников. Все же, надеюсь, моя «Мечтательница» сможет вместить еще троих пассажиров.
Путники переглянулись, и Каллен решила выразить общее мнение:
— Вы очень добры. Мы с радостью примем ваше великодушное предложение. Когда вы отплываете?
— Завтра, — отозвался Доусон. — Я приберегу для вас три места. Уверен, Вангард вам понравится. У нас много лесов, а для военных эмигрантов с юга дама Гвидра построила целые города. Вам всем будут рады, особенно двум таким прекрасным леди.
Маккидж встал из-за стола, направился к подавальщице и вручил ей серебряную монету.
— Мне пора идти, — объяснил он.
— Попутного ветра и спокойного моря!
Вангардец поклонился в ответ и вышел. Некоторое время Каллен и Кадайль сидели неподвижно, пытаясь осмыслить произошедшее.
— Возможно ли? — тихо обратился к ним Брансен, коснувшись гематита. — Отец жив?
Даже волшебный камень был не в состоянии унять дрожь в его теле.
— Надеюсь, вы подтвердили им мои слова? — спросил Доусон Маккидж брата Пинауэра, увидев, как Кадайль, Каллен и человек по прозвищу Разбойник направляются через двор часовни Абеля к туннелям, ведущим на пристань, где их ждала «Мечтательница».
— Да, как и приказал отец Атроливан, — подтвердил монах.
— Не одобряете? — усмехнулся Доусон, глядя на него в упор.
— Я всегда гордился тем, что говорю правду.
Вангардец устремил взор на залив.
— В нынешних обстоятельствах так будет лучше для всех. Если бы Разбойник не сел на корабль, отцу Атроливану пришлось бы его арестовать и повесить. Так что вы, дорогой брат, спасаете человеку жизнь. Разве это не стоит маленькой лжи?
— Если он преступник, я не вправе мешать правосудию.
— Преступник, правосудие, — повторил Доусон. — Странные слова для теперешнего времени, когда люди убивают своих соотечественников из-за алчности правителей. Вы не согласны?
Брат Пинауэр вздохнул и тоже стал смотреть на море.
— Для отца Атроливана и для вас всех это наилучшее решение, — продолжал Маккидж. — Кто знает, сколько людей могло бы погибнуть в противном случае. О доблести Разбойника ходят легенды. Если они хотя бы наполовину правдивы, то в распоряжении дамы Гвидры появится отличный воин.
— Представляете, что будет, когда Разбойник, приехав в Вангард, узнает, что его обманули? — спросил Пинауэр, выразительно взглянув на Доусона. — Нет никакой гарантии, что он станет служить даме Гвидре.
— Станет, — улыбнулся воин. — Ведь он едет не один. В чужой, непонятной стороне они, все трое, почувствуют себя одинокими и уязвимыми. Это будет ему чем-то вроде наказания за преступления, в которых его обвиняют, а мы выступим в роли тюремщиков. Вот как я это вижу.
— Пусть будет так. — И Пинауэр снова уставился на темные воды залива.
Доусон последовал его примеру.
— Еще как станет, — пробормотал он.
Глава двенадцатая
ЛЕДЯНОЙ ТРОН ВЛАСТИ
Тинниккиккик заметил, что жутковатое чувство, которое по мере приближения к этому месту мало-помалу охватывало его отряд — сотню ледниковых троллей, — закралось в душу и ему. Холод тут был ни при чем. Нет, тролли, которые плавали в студеной воде тающих ледников и бегали босиком по снегу даже в разгар альпинадорской зимы, холода не боялись. Теплые воды озера, омывавшие подножие ледника, досаждали им больше, чем небывалый мороз, царивший здесь, на его гребне.
Жуть навевало само это место. За свои пятьдесят лет Тинниккиккик повидал много сооружений изо льда, но ни одно из них даже отдаленно не напоминало Девонгл — так назывался этот дворец. Вереница затейливо переплетавшихся просторных и прозрачных коридоров, одни из которых поднимались вверх, другие уходили вниз, широкие винтовые лестницы, обвивавшие сравнительно небольшие боковые башни и придававшие им величественный вид, — это было самое грандиозное творение человека из всех, какое приходилось видеть Тинниккиккику или его соплеменникам.
Способ, каким был возведен дворец, только усиливал впечатление от его размеров и великолепия. Здесь не стучал ледоруб, не визжали пилы. Ничьи сильные руки, будь то руки людей или великанов, не поднимали на вершину огромные ледяные блоки для постройки толстых стен. Девонгл магическим образом вырос прямо из ледника.
И хотя нигде не горели факелы, внутри было невероятно светло. Глубокое синее сияние как будто шло из самого льда, отчего дворец казался еще холоднее и пустыннее.
Древняя магия земли создала и освещала это место. Она же заставила Тинниккиккика привести сюда свой народ. Он чувствовал себя в ее власти, испытывал ужас при мысли, что им кто-то управляет, но ослушаться был не в состоянии. Тогда тролль попытался убедить себя в том, что идет на зов вопреки опасениям, по собственной храбрости. Самый бесстрашный в племени, он многократно доказывал свое первенство в сражениях, за что и заслужил статус вождя, который у троллей не наследовался.
В строю послышалось бормотание и шарканье ног. Ряды смешались, и Тинниккиккик понял, что нарастающая тревога угрожает вылиться в неповиновение. Он остановился и выпрямился во весь рост. Вождь был выше остальных. Большинство его сородичей не дотягивало и до пяти футов.
Тинниккиккик обвел троллей пристальным взглядом, словно пресекая любые мысли о бегстве, и жестом приказал выровнять строй.
— Куда мы идем, вождь? — робко спросил стоявший рядом тролль.
Его звенящий голос эхом отражался от глухих холодных стен дворца, загадочным образом становясь все громче, пока вдруг не перешел в протяжный свистящий шепот. Тинниккиккик и остальные отскочили в разные стороны, пытаясь понять, что происходит. Наконец вождь в полном замешательстве с размаху ударил наглеца, посмевшего задать вопрос.
Как ни странно, удар эхо не повторило, зато раздался звук шагов. Казалось, он сопровождал троллей уже давно, но только сейчас они его заметили. Уверенные и неторопливые шаги как будто приближались непонятно откуда. Воины инстинктивно сгрудились и тихонько поглядывали налитыми кровью глазами на Тинниккиккика, своего вождя.
Зная это, тролль стоял так прямо, как мог, и не вздрогнул, когда наконец увидел спускавшегося по изогнутому пандусу старца Беддена. Маг предстал перед ними в своей неизменной светло-зеленой мантии. Концы длинной бороды покрывал помет. На его ногах были обычные открытые сандалии, хотя шаги звучали так гулко, как будто он обул тяжелые сапоги.
Старец ступал медленно, но в секунды преодолел огромное расстояние и предусмотрительно остановился перед троллями на некотором возвышении. И так почти на полтора фута превосходя ростом Тинниккиккика, самого высокого из них, старец Бедден выглядел теперь точь-в-точь как воспитатель, наблюдающий за выводком непослушных ребятишек.
Он обратился к предводителю троллей на их языке, которым владел в совершенстве, конечно же, прежде всего благодаря волшебству, а не практике:
— Вы идете ко мне очень медленно. Я зову вас слишком давно.
— Путь не близок, — возразил упрямый Тинниккиккик.
— Долго идете.
— Всего двадцать солнц.
— Двадцать солнц, — повторил старец Бедден и сокрушенно покачал головой. — За это время я привожу свою армию к большой воде.
— Без сражений.
— Со сражениями. Двадцать солнц? Я зову вас. Вы должны быть здесь через пять! — воскликнул Бедден.
Он находил невыносимым язык троллей с их скудной системой времен. Хотя, если подумать, это было объяснимо. Тролли вряд ли могли осмыслить суть мимолетного времени. Они никогда не начнут думать дальше, чем на шаг вперед.
— Нет, долгий путь, — настаивал вождь.
Старец почувствовал, что эта уродливая маленькая тварь с каждым словом набирается наглости. Это надо было пресечь.
— Слишком медленно, — отчетливо произнес самхаист.
— Нет, долгий путь, — ответил тролль.
Старец Бедден немного откинулся назад, закатил глаза и пробормотал что-то непонятное.
Тинниккиккик не мог разобрать его слов.
— Что?.. — начал было он, но не договорил и провалился под лед, внезапно растаявший под ним.
Тролли отскочили от полыньи, и Тинниккиккик с головой ушел под воду, откуда, конечно, с легкостью выбрался бы, если бы поверхность моментально не замерзла снова.
Падая, он успел выбросить вверх лапу и теперь висел на самом длинном ее пальце, кончик которого вмерз в лед. Тролль был обречен на вечный плен по волшебству старца Беддена.
Остальные попятились и возбужденно загалдели, скорее перепуганные, чем разозленные.
— Слишком долго, — сказал им старец Бедден и, не дождавшись реакции, повторил это громче.
Тролли поспешили согласно закивать, тряся заостренными ушами и стуча желтыми зубами.
Бедден выстроил их перед собой. Надо было выбрать нового главаря и поскорее отправить весь отряд в Вангард. До начала зимы он хотел напасть еще на один город, причем армия должна была состоять исключительно из троллей — чтобы дать понять даме Гвидре и ее абелийским клоунам, что и в холодные месяцы ей не будет покоя.
До тех пор, пока в Вангарде не останется ни одного абелийца и пока он снова не призовет самхаистов.
Это было так же просто, как тролль, вмороженный в лед.
— Одежа вся висит, — ворчал Бикельбрин, тряся плечами и демонстрируя товарищам, насколько велико ему стало тяжелое, подбитое мехом пальто. — Совсем отощал на этом треклятом озере.
— Одна рыба да ягоды, — согласился другой гном, молодой и мускулистый карлик по имени Раггирс. — Терпеть не могу.
— Ничего другого и не знаем, — кивнул Пергвик.
Они с Раггирсом родились от сердец двух братьев и по традиции тоже считались братьями.
— Скоро вы будете объедаться хорошим сочным мясом, — подбодрил их Маквиджик. — Хватит с меня этого чертова озера! Хватит!
— А ведь ты хотел отправиться в путь пораньше. Сейчас-то уже дело к осени, — заметил Бикельбрин и задрожал для убедительности.
Кроме того, он хотел лишний раз напомнить всем четверым, что для теперешнего сезона они плохо экипированы. У Маквиджика и Бикельбрина остались пальто еще со времен той экспедиции, которая и привела их на Митранидун. Для двух товарищей одежду пришлось стащить. Но, несмотря на огромные старания сохранить вещи в целости, ткань все равно вытерлась, а мех повылез. Теперь сквозь дыры задувал пронизывающий ветер, хотя гномы двигались на юго-восток, а теплое озеро еще не потерялось из виду.
Поври обмотали ступни несколькими слоями тряпья, но это не помогало. Пальцы на ногах онемели, несмотря на то что еще только начинало темнеть.
— Огонь бы нужен, — рассудил Маквиджик.
Гном вздохнул и огляделся, но не заметил почти ничего, что могло бы послужить топливом. Вокруг было полно зелени, однако пригодных для растопки деревьев и кустов не наблюдалось, и четверка занялась поиском сушняка. Только когда настала темная, безлунная ночь, Маквиджику удалось наконец разжечь костер. Понимая, что это ненадолго, гномы обложили его камнями, чтобы те нагрелись. Вскоре скудное топливо действительно выгорело, и пламя потухло. Тогда они устроились вокруг камней, потеснее прижались друг к другу, и это было не так уж плохо.
Вскоре послышался вой.
— Волки, — объяснил Маквиджик двум молодым поври, никогда не встречавшим этих зверей.
— Они заметили наш костер, — добавил Бикельбрин.
Пергвик и Раггирс тревожно переглянулись, что не ускользнуло от внимания их старших товарищей.
Маквиджик приказал сложить из горячих камней пирамиду и лечь вокруг нее так, чтобы каждый смотрел в своем направлении.
Вой приближался, то тут, то там в ночи мелькали темные силуэты. Чьи-то желтые глаза смотрели на них из темноты. Хищники были уже совсем рядом.
— Ни с места! — скомандовал предводитель, видя, что молодежь готова броситься наутек.
— У нас есть чем защититься? — напрямую спросил друга Бикельбрин.
— Я взял себе топор Прэга, а уж им-то смогу раскроить волку череп, — ответил Маквиджик.
Вдруг Пергвик и Раггирс одновременно вскочили. Пергвик попятился, споткнулся о груду камней и упал прямо на брата. Маквиджик уже собрался наброситься на них с руганью, но тут увидел причину их испуга. Всего в ярде от гномов, оскалив зубы и сверкая глазами, стоял огромный волк.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 53; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!