Римская поэзия и польская проза 17 страница
Все, что было сделано в Галиции во время русского наступления, после окончания войны исчезло и вновь началось только в 1926 году, когда в Православие перешло село Телява. Засим Православие ширилось, особенно в Западной Галиции, на Лемках, где народ враждебно относился к украинству и пользовался своеобразным говором русского языка. Православие оказалось у ворот Кракова, этого «польского Рима». Правительство смотрело на это с некоторым одобрением. На Волыни оно помогало украинизации Православия, в Галиции помогало Православию как противнику украинства. Центром движения являлся Львов. Движение встречало препятствие со стороны местных властей, поддерживавших униатство, и со стороны униатского духовенства, оставлявшего в своем распоряжении храмы без прихожан и чинившего всяческие придирки. У Православной Церкви не хватало средств, миссионеров, богослужебных книг, церковной утвари. Тем не менее в 1936 году на одной Лемковщине в Православии оказалось 17 577 человек, перешедших из унии, или 11% униатского населения этой области[25]. Всего в Галиции перешло из унии около 30 000 человек. 5 августа 1934 года был воссоединен знаменитый княжеский город Галич.
Положение становилось угрожающим, и Рим принял срочные меры. Лемковщина была выделена из Перемышльской униатской епархии (121 приход из 769, 128 000 душ из 1 244 000 населения епархии) для особого апостолического визитатора. 10 января 1936 года администратором был назначен Н.Наторянский, который отказался, и его заменил В.Мацюк, через год умерший, и, наконец, Я.Медвецкий[26].
|
|
|
Это не удовлетворило старорусинов и вызвало раздражение у украинцев, так как дробление епархии было направлено против них. Результатов администрация не дала, никто в унию из Православия не вернулся.
Наступали разные юбилейные сроки, связанные с унией. В 1936 году — 300-летие со дня смерти униатского митрополита В.Рутского. В связи с этим, 22–25 декабря 1935 года во Львове был созван униатский съезд. На нем присутствовало около 150 человек, в том числе 18 мирян. Прибыли епископ «восточного обряда» Н.Чарнецкий и 3 викарных украинских епископа. Были базилиане, редемптористы. Иезуиты и католическое духовенство отсутствовали, и это объяснялось тем, что за краткостью времени их не успели пригласить. Из общего числа 8 миллионов греко-католиков съезд представлял 5 миллионов.
«Еще 10–15 лет тому назад, — говорил митрополит А.Шептицкий в своем приветствии съезду, — западные богословы и те, кто хоть немного занимался церковными вопросами, удивлялись нам, восточным католикам, как некоему экзотическому явлению, которое не имеет и не будет иметь большого значения в церкви».
|
|
|
Теперь все изменилось, и этому содействовало много причин:
«Прежде всего падение царизма. Пока существовал абсолютный царь, властелин 1/6 части света, большей половины Азии и Европы, до тех пор никто не мог надеяться на расширение унии». Надежда возросла с восстановлением Польши, и, кроме того, этим вопросом занялся папа.
«И случилось так, что уния еще 20 лет тому назад, самый забытый из всех забытых вопросов во вселенской Церкви, выдвинулся на первое место церковных интересов».
Не без горькой иронии престарелый иерарх продолжал:
«Те самые, которые оценивали нашу католическую веру с точки зрения обрядовых изменений, теперь эти изменения считают признаком того, что мы являемся не надлежащими работниками в деле соединения»[27].
Епископ Н.Чарнецкий приветствовал съезд от имени «восточного обряда», от имени юго-западных земель, на которых в прошлое время пышно расцветала уния, где была надежда победоносного ее возрождения после падения «царизма». Там епископ Чарнецкий нашел только жалкие следы наследства митрополита Рутского. На землях первой унии погибли славные монастыри и лавры в Вильне, Бытене, Жировицах, Почаеве, Супрасле, Холме. Погибли храмы, но самым тяжелым было то, что погибли и души. Миллионы душ оторваны от источника правды и жизни — Римского престола. Полтора века спустя он видит в душах православных великую духовную Сахару, их до конца убил коммунизм, религиозный индифферентизм, сектантство. Новая уния там очень слаба, как бедный Лазарь, она пока надеется только на милость Господа Бога. Однако есть кое-что радостное. К западной церкви принадлежит уже новосоединенных 50 приходов, 70 священников... «Могло быть много больше, есть много заявлений, но разные трудности препятствуют надлежащему расширению дела». Православные священники только официально отрицают унию, в действительности 50–60% готовы стать на сторону унии.
|
|
|
«Перелет», бывший прот. П.Табинский, к этому добавил, что «только путем унии можно прийти к соглашению на Волыни, ибо и католики и православные требуют друг от друга капитуляции»[28].
«До великой войны Православие в России и уния в Галиции и Буковине были разделены государственной границей. Теперь униатская Русь оказалась под одной государственной крышей с дезунитской Россией так же, как во время старой Речи Посполитой», — замечает Я.Урбан по поводу съезда.
«Однако, — продолжает он, — сама уния охвачена тем, что называется униатизмом», излишне латинизирована и потому становится скорее «препятствием, чем помощью в осуществлении великого дела соединения разодранного христианства». Мертвым остается погребать своих мертвецов. Местные интересы делают галицийских униат как бы безразличными в отношении великой всекатолической проблемы соединения церквей»[29].
|
|
|
С этим съезд не согласен. Он заявил, что греко-католическая церковь есть церковь восточная, находящаяся в единении со св. престолом и, сохранивши восточные традиции, она должна стать образцом, притягивающим к себе несоединенные восточные церкви. Католичество «восточного обряда» в прошлом наиболее отвечало духу украинского народа и обладает силой вывести в будущем весь украинский народ из религиозно-морального распада после несчастного времени безбожничества на Украине. Украину должна спасти уния и духовно отделить ее от России.
Уния, однако, по убеждению иезуитов, погружена в сон и мешает делу объединения церквей. Иезуиты думают о покорении всего русского народа, греко-католики только об Украине, о разделении единого русского народа.
Съезд пришел к выводу о необходимости вернуться к традициям XVII века и, осуществив мысль митрополита Рутского, создать униатский патриархат. «Отчего же не образовать, — иронически замечает Я.Урбан. — Если есть патриарх маронитов, то почему не быть патриарху украинцев?» Эта мысль весьма взволновала митрополита Дионисия, думавшего о патриаршем звании для себя.
Съезд нашел, что должны быть охранены права Галицкого митрополита, наследника Киево-Галицкой митрополии, ибо это основа крепости греко-католической церкви. Обряд нужно обновить, унию оживить, и потому съезд признал необходимым заняться изучением обряда и истории восточной церкви, и это спустя 342 года после введения унии.
От этих благочестивых воспоминаний и надежд на будущее съезд, переходя к существу дела, постановил:
«Собравшиеся полагают, что греко-католическое духовенство Галицкой земли, национально и обрядово связанное с несоединенными братьями, живущими в Польше, прежде других имеет право на труд по соединению своих братьев. Поэтому, выражая свое глубокое сожаление, что именно этому духовенству прегражден доступ к унийной работе среди родных братьев, съезд обращается к апостолическому Престолу, дабы во имя успеха среди несоединенных братьев: 1) греко-католическое духовенство было допущено к унийной работе на тех землях Польши, которые занимают православные, и 2) чтобы была установлена отдельная иерархия византийско-славянского обряда на территориях унийной работы с полной юрисдикцией»[30].
Иными словами, съезд хочет устранить с Волыни и Полесья иезуитов и католическое духовенство и заместить его духовенством греко-католическим. На эти странные притязания Я.Урбан ответил указанием, что пожелание об отдельной иерархии «восточного обряда» было заявлено папе еще в октябре 1933 года съездом католических епископов. Во всяком случае, галичане здесь ни при чем.
Съезд повторил всем надоевшие слова о любви в унийной работе и заявил, что православная миссия в Галиции продиктована не религиозными требованиями. При переходе в Православие униаты в Галиции теряют имущество, приобретенное веками, и становятся изменниками католической церкви. Спрашивается, по каким, кроме религиозных мотивов, они это делают?
Оценивая в общем благоприятно работу съезда, Я.Урбан указывает на неправильную замену выражения «русский» «украинским», ибо старая уния охватывала не только Галицию, Волынь и Полесье, но также Вильно, Новогродек и Полоцк, и покрывать всю эту территорию выражением «украинский» противоречит здравому смыслу и задачам «восточного обряда»[31].
Во исполнение пожеланий съезда 17 февраля 1939 года митрополит А.Шептицкий образовал Украинский католический институт церковного единения, который поручил студитам. Протоигумен Клеменс Шептицкий, открывая 19 июня институт и говоря о необходимости изучать Восток, можно сказать, спиной поворачивается к Западу.
«Мы будем брать у нашего западного соседа только тогда, когда нам не хватает чего-либо существенного, и даже в том случае сделаем это так, чтобы не становиться в противоречие с духом Востока»[32].
Таким образом, и галицийской унии пришлось стать на путь «восточного обряда».
4
В январе месяце 1937 года в Ченстохове собрался первый и последний Генеральный Синод католических епископов возрожденной Польши. Обширные постановления этого высокого собрания были утверждены в Риме и частично опубликованы. Католический епископат полагал, что Польша вполне созрела, чтобы стать теократическим государством на манер Града Божия блаженного Августина, и православные в этом граде были совершенно ни к чему.
Пока Синод предписывает общую молитву и деятельность для осуществления на польских землях дела единения Православия с католичеством. В этих целях 18–26 января 1938 года была устроена неделя молитвы в Варшаве и был прочтен ряд докладов, выяснявших восточный религиозный вопрос в Польше. Делом этим занимался Кружок католического единства. Выводы не были благоприятными. «На польских землях, — заметил ксендз А.Павловский, — нет до сих пор достаточных указаний, которые могли бы обещать близкое соединение нашего родного Востока с римской матерью»[33].
В этом направлении Синод тоже кое-что решил, но это не было опубликовано и было выявлено иным способом.
Православная иерархия чувствовала беспокойство, несмотря на проявляемое правительством внимание. Совершенно неожиданно, при открытой поддержке правительства, митрополит Дионисий отправился с визитом к румынскому патриарху Мирону. Действительная цель поездки неизвестна.
Во время одного обмена речами митрополит Дионисий подтвердил, что «польская Православная Церковь самостоятельно руководит своею жизнью в согласии с законами Речи Посполитой, пользуясь ее заботами, опекой и помощью». Здесь обращает на себя внимание то, что Православная Церковь названа польской и это сделано совершенно сознательно.
К этому митрополит Дионисий добавил, что он с особым умилением вспоминает свою поездку в Румынию в 1925 году на интронизацию патриарха Мирона, «что содействовало укреплению достоинства Православной Церкви и возвышению великодержавного авторитета Румынии»[34].
Митрополит Дионисий давал понять польскому правительству, что возведение «польской церкви» на степень патриархата содействовало бы укреплению «великодержавного авторитета» Польши. Слова эти, однако, не нашли отклика.
Советник польского посольства граф А.Понинский со своей стороны добавил, что «правительство Польши всегда поддерживало эту религиозную гармонию и получило возможность зарегистрировать прекрасные результаты в этой области, консолидируя сим путем нацию и государство. В сфере христианского обновления оно вдохновлялось той же идеей, которая неоднократно выражена Вашим Августейшим Монархом, королем Карлом II, высказывавшимся за живое христианство, тесно связанное с идеалом национальным»...
Польша тоже вскоре высказалась «за живое христианство, тесно связанное с идеалом национальным» в том понимании, что поляк по самой природе своей католик.
Все это происходило в конце сентября в Бухаресте, а вот что произошло в Польше в декабре того же года.
23 января 1938 года на так называемой польской странице газеты Варшавской митрополии «Слово» напечатана редакционная статья, рядом с описанием путешествия в Румынию, — «Новый способ “обращения” православных».
«Громким эхом отозвался в печати случай перехода несколько недель тому назад в католичество 35 православных семейств в селе Гринки Кременецкого уезда (Волынской губернии), принадлежащей Грибовскому приходу».
На основании сообщений с мест, развитие всего движения, начатого католическим духовенством в православных селах и деревнях, в пограничных с СССР гминах Лановцы и Белозерка, проходило таким образом.
В октябре 1937 года в селе Гринки пограничная стража организовала свой праздник. Перед иконой Матери Божьей, помещенной на наружной стене школьного здания вместе с портретами государственных лиц, местным священником с дьяконом было совершено богослужение. Вечером в школьном помещении был устроен праздник, а портреты остались до утра на наружной стене здания. Утром была обнаружена гнусная профанация повешенных и оставленных на ночь портретов.
В связи с этой профанацией было арестовано несколько лиц — среди молодежи, а на всем селе Гринки в повседневной жизни болезненно отразились результаты этой профанации. У крестьян были отобраны паспорта, без которых нельзя передвигаться в пограничной области, разрешено уезжать только в Лановцы, и при этом один раз в неделю, запрещено пользоваться в помещениях светом, выходить из домов с наступлением сумерек. Бывали случаи, что стража выбивала окно тому, кто зажигал в доме свет. Различные агитаторы стали распространять по деревне слухи, что всех выселят из пограничной области и таким образом они будут лишены земли и имущества, и что единственным спасением является переход в католичество, что сделает их поляками.
Так, 19 декабря 1937 года в Лановецком костеле была принята в католичество первая группа из 116 лиц.
За Гринками пришла очередь и иных сел с православным населением.
Из деревни Краснолука на гминное собрание в Лановцах пришло около 70 человек, к которым держал речь войт Стадницкий, уговаривая их, как «потомков поляков и католиков», перейти в католичество. Перешло 15 человек. В Белозерках «миссионерскую работу» вели унтер-офицеры Дурава и Мураковский, которые обходили дома хозяев с «польскими фамилиями», уговаривали их отказаться от Православия, «навязанного бывшим московским правительством», обещая при переходе в католичество землю, освобождение от натуральных повинностей и прочие льготы, а в случае непослушания угрожали выселением и другими репрессиями. Признано в том местечке в качестве кандидатов в католики около 225 лиц из 36 семейств.
Ввиду того, что дело обращения в католичество православного населения в селах Кременецкого уезда, граничащих с СССР, ведется при действенной помощи корпуса пограничной стражи, гминных управлений, солтысов и т.д., каковой административной помощью пользуется римо-католическое духовенство, митрополит Дионисий обратился к министру исповеданий и народного просвещения, прося об «активном вмешательстве».
Активное вмешательство административной власти выразилось прежде всего в том, что номер «Слова», в котором была напечатана приведенная выше статья, был конфискован[36].
26 января с. Гринки посетил архиепископ Волынский Алексий. Во время Божьей службы были слышны стоны людей, народ плакал, многие стояли на коленях. Архиепископ выяснил в своей проповеди, «что в делах веры не может быть в нашем государстве какого-либо принуждения, потому что свобода веры обеспечена основным законом — Конституцией Речи Посполитой, и чтобы народ не верил, если будут говорить иначе».
Владыка во время проповеди спросил: «Может быть, тут есть кто-либо из обращенных?». В ответ громко разнеслось: «Нас таких тут много»[37].
Это произошло 26 января, а 15 марта жители с. Гринки Киприан Дубовой, Гавриил Цимбалюк, Моисей Зыска, Остап Зыска и Ефим Гаврилюк уже обратили на себя внимание административной власти. В ночь с 20 на 21 марта полиция им вручила распоряжение волынского воеводы от 15 марта, в силу которого они немедленно высылались, и им воспрещено пребывание в пограничной сфере в течение трех лет. Распоряжение это, в силу закона, не мотивировано и подлежит немедленному исполнению ввиду «важного общественного интереса». «Такое распоряжение, — пишет газета “Русский голос”, — произвело на население угнетающее впечатление»[38]. Можно себе представить, что собою значит для крестьянина высылка из родного дома и родной земли.
1 февраля депутат Скрипник сделал запрос в пленарном заседании Сейма. Депутат, описывая происшедшее, между прочим сказал, что распространяются слухи, что все население приграничной сферы должно перейти в католичество и что при предстоящей земельной реформе православные будут совершенно лишены земли и выселены или получат худшую землю.
Премьер-министр, он же министр внутренних дел генерал Славой-Складковский, отвечая на запрос, заявил, что население переходит в католичество добровольно и что никаких насилий административные власти не совершают[39].
Размах намеченного обращения был весьма значителен, предполагалось в самый короткий срок перевести в католичество 350 000 человек. Для этой цели воеводские власти расширили пограничную сферу, включив в нее ряд уездов Волынской губернии. Однако весьма быстро выяснилось, что намеченный план не по силам и не по средствам. Тогда цифру эту сократили до 140 000, пока же записанных в метрики новых католиков, которые при всякой возможности продолжают ходить в Православную Церковь, оказалось около четырех тысяч.
5
Одним из неудобств пользования «восточным обрядом» являлся старый стиль в церковной жизни. Реформа календаря, произведенная папой Григорием XIII в 1562 году, отразилась в Польше в том смысле, что католики стали принуждать православных к принятию нового календаря. Борьбу эту прекратил Стефан Баторий распоряжением от 18 мая 1585 года, в силу которого «католики должны держаться нового календаря, православные могут пользоваться старым»[40].
5 марта 1924 года Вселенский патриарх предложил ввести в Польше новый стиль. Собор епископов согласился, но встретил решительное сопротивление народа, и 16 августа того же года собор епископов вернулся к старому стилю. Однако Варшава и города на запад остались при новом календаре, в силу чего митрополит Дионисий праздновал все праздники, кроме Пасхи, отдельно от народа. В 1917 г. Станиславовский униатский епископ Хомышин ввел новый стиль, но вскоре вынужден был от него отказаться[41].
В 1935 и 1936 гг. «Oriens» дважды поднимал вопрос об установлении однообразного календаря. Правительство, однако, этого желания не поддержало, и только накануне распада государства местные власти непосредственно от приходских священников требовали пользования новым стилем.
Обострение отношений между православными и католиками на почве «восточного обряда» и тот беспорядок, который вносил этот обряд в приходскую православную жизнь, создало благоприятную почву для общего религиозного упадка, расширения пропаганды коммунизма и сектантства. Это стало беспокоить и католиков. «Восточный обряд» решил предложить создание общего фронта для борьбы с враждебной религии пропагандой. Я.Урбан выступил с передовой статей «Во имя общей задачи», указывая на ту общую почву, на которой могут и должны работать католики и православные. «Слово» также заговорило об установлении некоего «пакта» между исповеданиями, но основным условием считало прекращение прозелитизма принятыми методами[42].
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 50; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!