Онтология и музыка пифагорейцев 4 страница
Путь поиска и труден, и одинок. Кто-то может вообще идти только в одиночку. Кому-то нужен учитель, а кому-то нужна группа. Один из возможных критериев здесь – это не доверять той группе, которая наиболее привлекательна. Ибо она может стать тем местом, где вы можете впасть в своего рода эйфорическое ослепление. С другой стороны, те, кто хотели бы остаться одни, должны совершить усилие и войти в группу. Совершайте сначала то, что представляется вам наиболее трудным, и это создаст максимальное напряжение, необхо димое для вашего развития. Любителям соблазна можно посоветовать принять на год или на два целибат, что будет способствовать его (или ее) гармонизации и раскрытию высших энергетических цент ров. Я не пытаюсь резко относиться к тем или иным школам. Они, на определенном уровне, служат чрезвычайно важной функции. Высо коорганизованная группа, гуру или истинная школа являются сами по себе сильным местом, где высокие энергии могут концентриро ваться и принимать упорядоченную форму. Если бы это было не так, то человеку пришлось бы научиться выводить свое развитие из на пряжения, производимого хаотическим движением вверх и вниз по добно линиям токийского метро. Мы, однако, пытаемся здесь пока зать, что обретение истинной школы и истинного учителя не является процессом, идентичным поступлению в колледж. Школы эзотериче ские сконструированы таким образом, чтобы работать на космос. Хорошо, если ваше собственное продвижение совпадает с развитием школы, но это не единственная ее функция. И это не обязательно гарантирует ваше развитие. Верно то, что космос озабочен прежде всего самим собой. Вы просто будете совершенно исполнять то, ради чего природа-мать создала вас для космических целей. В действи тельности однако есть существа, идущие за вами по Пути и готовые прийти к вам на помощь, если вы сумеете войти с ними в контакт. Но вы не сможете воспринимать их намерений, пока не очистите свои каналы настолько, чтобы суметь воспринимать посылаемые ими им пульсы. Эти подлинные существа всецело готовы вам помогать до того момента, когда будете вы в состоянии смотреть сквозь "террор ситуации" и не станете кончать с собой только потому, что сорваны покровы. Учителя и школы сокрыты от нас (семь покрывал) только потому, что не все смогут вынести лицезрения истинного их вида. Только по ту сторону труда и поисков можно увидеть все это с кри стальной ясностью и все-таки остаться служить Пути. И те, кто способен на это, научаются жить вместе с иллюзией, но не в ней.
|
|
|
ВИКТОР САВИНСКИЙ
Размышления о религии
Наша эпоха с ее катастрофическим духовным кризисом является экзаменом для религии, испытанием поистине огневым. Нельзя не признать, что образ Христа продолжает оставаться привлекатель ным для современного человека и принимается им как наивысший этический идеал. Но, при том, трудно не заметить, что посетители храма в большинстве далеки от того, чтобы по существу восприни мать христианство, а обыкновенно ограничиваются только повер хностным выполнением обряда и требований более или менее об щепринятой морали. Напрашивается мысль, что истинная религия должна быть сверхрелигией, не имеющей конкретной формы, в конечном счете, только духовным состоянием. Но, развивая эту мысль, можно придти к заключению, что такая высоко духовная религия не может быть достоянием широких масс, чему можно найти подтверждение в словах Христа: "Врата Царствия Божия узкие и немногие могут войти в них". Христианское откровение и его духовный и этический идеалы так ценны и высоки, что челове честву необходимо пройти еще долгий путь, чтобы приблизиться к ним.
|
|
|
Рассматривая судьбы религий, можно заметить, что в каждой из них, в том числе, в христианстве, есть аспекты, в которых преобладают консерватизм, сознание своего превосходства и един ственности. В духовно активной религии всегда существовали кон фликты, будь то в форме открытой или латентной, между творче ским меньшинством и консервативной массой или, как выражается Н. Бердяев, – объективизированной духовной жизнью. Измене ния в религиозной жизни совершаются по ступеням – эпохам – и на каждом уровне необходима стабилизация. Но эта необходи мость относительной стабилизации вызывает в широкой массе ве рующих желание превратить религию в статическую, навеки ус тановленную систему, очень удобную для внутреннего душевного спокойствия и слабого интеллекта. Однако христианская истина – это истина конкретной жизни во Христе, которая, в конечном счете, должна быть порывом творческой любви, превозмогающей сущест вующие формальные рамки. Необходимо дать ясный отчет, что в Церкви сталкиваются, сосуществуют и сопряжены две этики: этика закона – морально-формальных правил, освященных временем, и этика благодати – творческой любви.
|
|
|
В своей книге "Этика преображенного эроса" Б. Вышеславцев раскрыл сущность и взаимоотношение этих двух этических позиций. Само осуждение и распятие Иисуса Христа явилось результатом конфликта между ними. Как сказали иудеи Пилату: "Мы имеем закон и по закону нашему Он должен умереть".
|
|
|
Н. Бердяев этику благодати называет этикой творчества. Точнее было бы говорить об этике творческой любви. Иисус Христос на примере всей своей жизни, а также в притчах, показал высшую правду этой этики. Она проста, но выразить ее в определенных пра вилах или заповедях чрезвычайно затруднительно, ибо на своих вы сших ступенях она является уже искусством творить добро. Прини мать Его слова и заповеди буквально как абсолютную норму в неко торых случаях противоречило бы самому духу Его проповеди, потому что вся жизнь Его является протестом против законничества и фор мализма фарисеев.
Нельзя сомневаться, что если бы было возможно установить точ ные нормы христианского поведения, то Иисус Христос дал бы Свое законодательство, подобно тому, как это сделал Моисей или Маго мет. Но, поскольку этого не случилось, необходимо сделать вывод, что самое совершенное нравственное законодательство и учение не в состоянии точно и адекватно выразить полноту христианского веро учения и этики и что конкретизация их в жизни осталась на попече нии постоянно действующего Духа Святого. И вот, сопоставляя цер ковную жизнь так, как она исторически сложилась, с такой, какой она должна была бы быть, мы подходим к основной проблеме, а именно: к антиномии закона и благодати или, пользуясь языком философии, к отношению между духом и материей. Христос являет нам образ подлинной духовности и внутренней свободы, совершенно господствующих над тяжестью материи, как Он сам о Себе сказал: "Я есмь путь, истина и жизнь". Мы нигде не заметим у Христа стремления организовать отдельную от иудейства религию, а увидим желание усовершенствовать существующую, как Им самим было сказано: "Я пришел не нарушить закон, а исполнить".
Подлинное следование Христу заключается в борьбе изнутри за просветление и преображение религиозных верований в духе истины и свободы. В этом отношении очень характерным является то место в Евангелии, где Иисус Христос отзывается об Иоанне Крестителе: "Из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя, но меньший в царстве небесном больше его" (Матф. 11-11). В словах Христа звучит осуждение духовных возможностей закона, но в то же время нет отрицания самого закона. Объяснение этих слов содержит ся в той же главе Евангелия, когда Иоанн спрашивает: "Ты ли Тот, который должен прийти, или ожидать нам другого?" В этом вопросе выразилась ветхозаветная формалистическая установка Иоанна
Крестителя. Он хотел формального доказательства, как бы паспорта от Иисуса Христа на право быть Мессией. Иоанну нужны были ссыл ки на Св. Писание. Он не узнал божественности Христа непосредст венным восприятием – лицом к лицу.
Апостол Павел проповедовал слово Божье в еврейских общинах, рассеянных по различным городам Римской империи, не требуя не медленного выхода из общин от уверовавших во Христа. Также и в Иерусалиме ученики Христа вначале, как видно, не стремились к выделению из общины. Такое отделение произошло только после гонений на христиан. Создание организационно независимой хри стианской Церкви произошло как результат естественного хода со бытий, и в этом смысле его должно понимать как Божественное повеление.
Собственно христианская активность заключается в том, чтобы духовно победить врага, изнутри оказывая влияние на его душу в смысле заповеди о дрожжах и тесте. Все заповеди непротивления имеют в виду именно эту духовную победу. Смиренно перенося по щечину, отдавая с любовью последнюю рубашку, соглашаясь по при нуждению идти два поприща, христианин находится на пути к духов ной победе как над собой, так и над другими. Любовь к ближнему и особенно к врагу является не только идеалистически сентименталь ным и красивым душевным качеством, но и сильнейшим оружием, реальной силой. Такая любовь делает явной истину, что реальность отдельного, субъективно осознаваемого человеческого "я" не уступа ет реальности другого человека. Мистический опыт приносит под тверждение того, что "ты" и "я" в абсолютном плане оказываются одной и той же реальностью и только по необходимости наиболее продуктивного творчества добра мы принуждены действовать инди видуально, а иногда даже эгоистически.
Примером компромисса, приводящего к победе, может служить жизнь Василия Великого. Известно, что большую часть своего пас тырского служения он находился под властью ариан и умер, не до ждавшись торжества православия. Но только благодаря его подгото вительной работе и оказалась возможной победа над арианством. В этом мы можем видеть указание Церкви на возможность компромис сов и на то, что сущность и направление духовного творческого уси лия важнее официальной формы исповедания (конечно, это может быть приемлемо только в известных пределах).
Потом, когда в IV веке христианство победило, и множество лю дей обратилось ко Христу не по внутреннему глубокому убеждению, а из-за материальных выгод, духовный и нравственный уровень ве рующих очень понизился. Опаляющий огонь веры первых христиан не передался с таким же интенсивным напряжением многочислен ным новообращенным, погруженным в свои земные и личные интересы. Явилась необходимость эту, хотя бы внешнюю и поверхност ную победу над язычеством, закрепить, рассчитывая потом, через воспитание, повысить духовный потенциал следующих поколений.
Отцы Церкви разрешили эту задачу таким образом, что в христи анской Церкви были усилены материальные элементы. Было совер шено частичное отступление от чисто духовной жизни и возвращение к улучшенным принципам Ветхого Завета. Были сформулированы догматы, канонические установления, точная форма богослужения, нормы поведения, различные для священников и мирян и т. п. Одним словом, был введен закон, и свободная христианская вера должна была ему уступить и, частично, даже подчиниться. Надо признать, что такое оформление церковной организации было необходимо и требовалось жизнью, но оставалась нерадостная реальность, что мир был обращен в христианство только внешне. Он как бы был покрыт одеждою с христианскими символами, в то время как внутренняя сущность его изменилась сравнительно мало, фактически оставаясь по-прежнему темной, плотской и ветхозаветной. И логично, что этот мир, будучи по существу духовно непросвещенным, так и остался в подчинении материальной причинности, и Святой Дух не охранил его от всех несчастий, которые с этой зависимостью связаны. Начался так называемый константиновский период Церкви, который продол жался полторы тысячи лет. Церковь оказалась в той или другой форме связанной с государственной властью и пользовалась ее под держкой – военной, административной и материальной со всеми вытекающими последствиями.
Отцы и учителя Церкви понимали сложность и трудность такого положения и стремились устраивать монастыри, чтобы последние были очагами подлинной веры и следования Христу. Этим еще боль ше закреплялось разделение, происшедшее в Церкви на "званых" и "избранных". Масса верующих оказалась в духовно хотя и в улуч шенной, но фактически ветхозаветной установке формального дого ворного отношения с Богом, когда почитающие Его рассчитывают на "великие и богатые милости". Выражение "ветхозаветный" относит ся нами не только к религии древнего Израиля, но и вообще, к рели гии с господствующим законническим и традиционно-национали стическим началом. Иисус Христос призвал людей быть сынами Божьими, Его друзьями, которые могли бы войти в дом Отца Его. Но люди в массе оказались только нищими у порога, которые хотя и просят милостыню, но, кажется, больше норовят стащить что-нибудь со стола Отца.
Монастыри стали оплотом веры только частично. Духовная жизнь в них развивалась и истолковывалась односторонне; в устав ной форме, и потому в новое время они оказались не на высоте своего задания.
Можно сказать, что вся организация Церкви Константиновского периода носит оборонительный характер. Если мы сравним духовную работу или борьбу с войной, то всякий закон, канон, нормы морали можно сравнить с укреплением, окопом или блиндажом. А нам изве стно, что для наступления надо выйти из защищающего укрепления и подвергнуть себя смертельной опасности вражеского обстрела. Так же и вооружение в этом случае надо иметь другое, более совершен ное, более сильно действующее.
При духовном наступлении человек должен обладать глубоким личным убеждением, подкрепленным всеми возможными знаниями, без губительных пробелов и решиться войти в контакт с людьми к нему враждебными, быть ими. окруженным и на все ответить пони манием и любовью. И тогда становится возможным продвижение вперед и овладевание душами.
Историческая Церковь в свое время была хорошо оцементирована и затвердела. В этом состоянии она смогла сопротивляться времени и враждебным стихиям, но потеряла значительную часть своей насту пательной способности, что и сказалось в наше время. Христианство стало только одной из ряда мировых религий и наравне с ними имело свои удачи и неудачи, эпохи расцвета и упадка и разделилось на разные ветви. Вопрос о том, кто лучше или хуже сохранил христиан скую истину, или кто более прав в настоящее время, потерял свою остроту перед проблемой действительно "живой веры", когда требу ется показать, что человек верит в то, что со смертью его жизнь не кончается.
За последние полторы тысячи лет многие народы стали христиан скими. Эта массовая христианизация, естественно, была поверхно стной и нравственного перерождения не принесла, так что в полити ческой и международной жизни продолжали господствовать эгоизм и самолюбие настолько безудержно и абсолютно, что В. Соловьев мог сказать, что в отношениях между христианскими народами сущест вует "настоящее людоедство". И вообще, назвать весь народ христи анским можно только в смысле весьма относительном, необходимом больше для нужд школьной географии и истории, а не по существу. Например, когда говорят, что русский и православный это синонимы, то, конечно, впадают в формализм и преувеличение. Связь русского народа с православием поддерживалась всей тяжестью государствен ной власти, превращая принадлежность к Церкви в национальную традицию и обычай. У простого народа христианство превращалось в законничество и обрядоверие, а иногда даже в суеверие.
Внешние религиозные формы, как-то: посещение храма, соблю дение постов, выполнение таинств – соблюдались строго, в то время как злобствование на ближних, клевета, обиды, ссоры, ложь, ко рысть, суесловие и другие пороки оставались возможными и совме стимыми с евангельскими заповедями и с принадлежностью к Церк ви. Интересы Церкви в целом тоже материализировались и отожде ствились с интересами национальными и государственными и только в меньшей степени – заветами Христа.
Духовная энергия растет от внутренних усилий и самое лучшее упражнение духа – творческое преодоление препятствий, которые ста вит жизнь. Это верно не только для отдельного человека, но и для Церкви в целом. Часто засасывающее болото обеспеченной обыденно сти бывает для духовной жизни опаснее, чем гонения. Пышность рели гиозных церемоний, великолепие ритуала предназначены, чтобы воз высить идею Бога в глазах людей простых, с наивным восприятием жизни. Конечно, все это имеет свое воспитательное значение, но часто забывают, что приближение к Богу связано с развитием всех способно стей души и тела на путях свободного творчества, и особенно – интел лектуального. Упрощенная мысль церковных руководителей, не буду чи в состоянии направлять творческую активность по пути духовного совершенствования, сбивалась на путь подавления всякого творчества пасомых. Такого рода упрощение аннулирует сущность христианской религиозности и поэтому, когда перед европейским человеком была поставлена проблема гуманизма, он, естественно, без всякого критерия связал ее с античностью, пойдя по пути враждебному Церкви, а впос ледствии и вообще всякой религиозности.
Для нас теперь ясно, что душевные и духовные потребности человека должны быть удовлетворены согласно иерархии ценностей, высшею ступенью которой является жизнь во Христе. Гуманизм же, оторвав шись от религии, стал культивировать все человеческие потребности без порядка и меры. Пища, питье, любовь, удобство, роскошь, искусство, наука, национализм, социализм, свобода, равенство, братство, – все вместе, безразличия, что более важно, ценно или полезно, предлагалось к услугам человека. И это отсутствие упорядоченности и дисциплины привело к усилению власти плоти. В результате, демонические наваж дения: войны и катастрофические разрушения.
Церковь стремилась сохранить строй и форму учения, установ ленные более полутора тысяч лет тому назад, из опасения потерять авторитет в массах, которые многое условное и служебное прини мают за абсолютное. Это, конечно, не верность духовной сущности христианства, а просто консерватизм, господство стабилизирую щей тенденции, оправдать которую возможно тем, что истолко вать сущность христианства очень трудно, если не невозможно.
В результате, Церковь остается при старых традиционных ис толкованиях и со своими старыми разделениями и бессилием бо роться с властью мира сего. И становится также понятным, почему конфликт между последователями Христа и миром стал не внеш ним, а внутрицерковным.
Победу мусульман над христианами возможно объяснить тем, что мусульманство, являясь чисто законнической, ветхозаветной рели гией, несомненно ближе и понятнее широким некультурным массам, чем Евангелие Христа. И гибель Византии по этой же логике оказы вается провиденциальной: православная Церковь разделила судьбу Иудейского царства, потому что порочный дух внутреннего матери ализма стал господствующим. На Западе Церковь очень пострадала от протестантов, главным образом, народов германской расы. Проте станты, отделившись от католической церкви, сами впали в форма лизм, морализм, национализм и культ Библии, превратившись в поклонников Ветхого Завета, еще более усердных, чем католики.
Истинная Церковь – это путь истинной жизни во Христе, которая действует как закваска, а не как система отвлеченных истин, хотя она включает в себя и правоту, выраженную в отвлеченных поняти ях, но уже как нечто производное, находящееся в связи с сознанием человека, всегда ограниченного эпохой и нацией.
Можно сказать, что праведной жизни в любви без правоты – недостаточно, но и одна правота без любви – это ничто, как об этом говорил еще ап. Павел.
Логически возможно предвидеть, что современное христианство бу дет нести потери и находиться в отступлении, пока не перестанет быть религией материалистически настроенных масс и не окажется в гони мом меньшинстве. И только тогда разные, враждующие между собой исповедания, объединившись на более высоком духовном уровне и в творческом порыве, начнут контрнаступление, чтобы спасти погибаю щий мир. Практически это не означает, что сознательный христианин должен непременно искать лучшее, более совершенное вероисповеда ние. Невозможно представить себе конкретно существование какой-то идеальной христианской Церкви, – широкая масса всегда будет тянуть вниз, к бытовой законнической форме благочестия, "объективизиро вать" дух и враждовать с духовно более активным меньшинством. Та кова диалектика духовной жизни общества. Даже среди апостолов было разделение и, как нам известно, у Христа было три наиболее любимых ученика. Первые христиане, хотя и были фанатически преданы Христу, но и они страдали морализмом и формализмом, потому что учение Христа о любви полностью еще не было раскрыто.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 124; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!