Онтология и музыка пифагорейцев 2 страница
Даоизм, генонизм, христианство – такова картина русских 70-х годов.
Что, кажется, надежнее и яснее опоры на позитивную религию со всем богатством ее предания и разработанностью путей? Однако зер на ее, ложась на каменистую почву душ, не культивированных тра диционным (читай: религиозным) строем жизни, неизбежно произ водят схемы и нетерпимость. В самом деле: где найти в современной жизни уголки для богомыслия и молитвы, а в себе силу веры? Где найти братьев по вере? Обращение к традиционной религии неизбеж но приводит к вопросу, как согласовать внутреннюю церковь с внеш ней, религию сердца с всеядностью ума. Дисциплина религии кажет ся стеснительной для ума, привыкшего к внешнему разнообразию. Хотя обращение к рядомлежащему оказывается наиболее подготов ленным – живописью, литературой, музыкой, рудиментами тради ции. Духовный импульс живет, но прервана традиционная преемст венность. Отсюда разнообразие подходов. Отсюда поиски форм и обращение к искусству как к одной из возможностей духовной рабо ты.
В религиозном импульсе можно увидеть множество оснований, и религиозность представлена самой неожиданной "палитрой" – от "томления по томленью" и религиозного эстетства до авторитарного наставничества.
Религиозный романтизм – в нем больше порыва, томления, чем результата. В нем благодатная почва для духовных семян любого рода. Очень часто после кружения Штейнер-Гурджиев-дзен неофит возвращается в православие, торопливо сбрасывая с себя заемные одежды, прячась за авторитет и ясность домашней мудрости. Трудно определить, что при этом оказалось важнее – чистые, тяжело-муд рые формы Успенского собора, Карамазовы Достоевского или крест ное знамение старушки, провожающей внука в школу.
|
|
|
Внешне яркие феномены чаще можно встретить в "экзотических" традициях, а также на перекрестке традиций. Одна из самых первых и обманчивых русских встреч – это так называемые дзен-буддисты и даоисты. Подкупающее неприятие на веру, подчеркнутая "невысо кость" облика, "свежесть" постоянных занижений, умалчивания: "говорящие не знают", многообещающие отсылки: "хлопок одной ладони", проверка на прочность: "надо обос... все, что можно, и чего нельзя, только то, что выживет, имеет право" и, наконец, мифоборчество – таков типичный облик питерского "дао-дзен-буддиста".
Дао и дзен оказались вотчиной "спасителей ", закаленных лагеря ми и психушками. Ожесточенный, обнаженный ум легко ухватился за перфокарту, где больше провалов, чем картона, больше "нет", чем
"да". И главный соблазн – "пафос отрицания вероисповедания" современных гуманитариев. "Бога нет!" – это религия избранных: Бога, который пригоден для ваших кухонных надобностей – нет! В 99-ти из ста, когда человек апеллирует к Богу, – Бога нет. А следо вательно, нет и самого апеллирующего и вместе с ним традиции, церкви, обряда, культуры, особенно культуры: "Когда я слышу слово "культура", рука моя тянется к пистолету".
|
|
|
Потерявший живую связь с традицией, винит в этом традицию. Для него это трупная традиция, разлагающаяся культура, лишение "дао": когда исчезает "дао", появляется добродетель, когда исчезает добродетель, появляется закон, когда начинает царить беспорядок, к власти приходят "верные слуги".
Пафос отрицания, вырвавшись из традиционного масштаба, роко вым образом оказался связанным с эпидемией гигантизма. Гиганты обросли порослью "грибов-до поры-до времени", ждущих срока огигантиться. Без промежуточной ступени вчерашний подыгрыватель оказывался новым мессией, спасителем не только российским, но и мировым.
Появились черные пророки: "О, вы не знаете, как жизнь черна! О, вы не знаете, сколько нежности в аду! Христос не пахнет". Рекон струкция мифов, лукавый гнозис, направленная реставрация симво лов – черных символов – работа ведется на поверхности и в глубине. Если мифоборчество опирается на "великую пустоту" ("Дао пусто, но в применении неисчерпаемо"), то мифотворчество неуклонно ве дет к "поэтике маразма"; единственное исключение составляет "Ро за мира" Даниила Андреева.
|
|
|
Появился робкий цветок московского генонизма. Генонизм понят и прочтен как элитарный тоталитаризм, "река рек", "эзотеризм в эзотеризме", представительство вертикального Луча, связывающего Абсолют с горизонтальными планами. Профаническому "аналитиче скому" гаданию противопоставлено "интегральное" знание изнутри, сбереженное в посвятительных центрах. Противопоставление дегра дировавшего Запада традиционалистскому Востоку есть в то же время противопоставление Запада его классическому прошлому – антич ности и средневековью. Традиционализм понимается как условие для существования посвятительных институтов. В этом смысле един ственной живой традицией в Европе до сих пор остается христианство в его наиболее архаичных формах.
Над миром довлеет фанатизм космических циклов, наш цикл проходит под знаком деспиритуализации, наш век – темный век, "сезон перед концом" (цикла). Философии (любомудрию) – одному из внешних условий для неофитов – резко отказано в обладании мудростью. Теософичный по внешнему абрису идей генонизм сух и категоричен, даже научен, но не в штейнеровском смысле, а скорее в стиле научного структурализма – эдакий эзотерический структура лизм, заговоривший вдруг как власть имущий.
|
|
|
Интерпретаторы Рене Генона (отнюдь не пропагандисты, в про паганде заинтересованы разве только последователи "доктора") в теории неукоснительно подчеркивают несводимость ценностей вы сших порядков к человеческим ценностям и эзотеризма истинного к эзотеризму профаническому. По капризному узору судьбы сами ин терпретаторы нередко оказываются связанными с инфантильными кощунствами, преступлением "плоской" человеческой нравственно сти и прочими подобными явлениями.
Генонизм, непрерывно работая с символикой позитивных религий (преимущественно – браманизма), подводя к платоновским вспыш кам ясности претендует быть чистым гнозисом. С высот, на которые он себя помещает, позитивные религии выглядят громоздкими, но неизбежными агрегатами – тем внешним психологическим обрам лением, без которого не могут существовать посвятительные инсти туты.
Смешение дзен и дао, недопустимое духовно и культурно-истори чески, оказалось возможным в контексте современной России так же, как и сходство в духовной практике православия и йоги, отмеченное еще в исихазме.
Дзен и дао имели в европейской истории свои гносеологические эквиваленты. Вспомним софиста Горгия: сущее не существует; если бы оно существовало, оно было бы непознаваемо; если бы оно было познаваемо; оно было бы невыразимо, невоспринимаемо и т. д. Или говоря технологическим языком нашего века, мозг человека не явля ется инструментом, предназначенным для ответа на трансцендент ные вопросы, для этой цели человеку дан другой "механизм". Гнозис чужд дзену, пожалуй, больше, чем дао, или одинаково чужд обоим.
Что же касается христианства, то в нем существует вполне опре деленное понятие истинного и лжеименного гнозиса, и генонизм с его эзотерическим универсализмом, безусловно, попадает под вторую категорию.
Русские 50-ые годы шли под знаком открытий, 60-ые – под знаком наращивания, 70-ые уже оглядываются на свою историю. Мистический нигилизм, традиционалистский эзотеризм, религия со всем богатством ее путей и предания – иное конкретное выражение того же размежева ния. Существующие формы духовного становления могут отпугивать только тех, кто хочет не знать, и таких много. Удобнее рассуждать в проверенных понятиях: "позитивизм, экзистенциализм, неокантианство". Труднее – творчество. Труднее – духовные усилия или хотя бы респект к усилиям другого там, где нет своих. Иначе даже экзистенци ализм станет для нас недостижимой вершиной, и нам останется почти тельно твердить, что "земля обращается вокруг солнца в 365..."
"В Поднебесной самые слабые побеждают самых сильных" (Дао Дэ Цзин), совесть сильнее наглости, а искренность – лжи, чудо является законом нашего существования, а Богопознание – смыслом его. В наше время размытых ориентиров путь к традиции еще более усложнен, чем во времена религиозно-философских собраний. Ду ховная истина не гарантирована традицией, она плод работы, кото рая всегда велась втайне. Она-то и может быть нашей единственной опорой, и нравственность – ступенька к гнозису.
ТОМАС БЕРРИ
Будущие формы религиозного опыта
Следующая четверть века может стать одним из ноуменальных пе риодов в истории западного мира, и даже во всемирной истории человечества. Рушатся святые устои нашего современного сообщест ва во множестве разных мест; это находит широкое отражение в человеческом восприятии. И происходит это в масштабах, неведомых Западу на протяжении нескольких столетий. Люди в этих странах начинают пробуждаться от технологического транса, который еще совсем недавно управлял модусом нашего сознания. Современная технологическая трансформация человека и земли, долгое время считавшаяся почти что сверхчеловеческой, чуть ли не божественной, предстала теперь в своем демоническом аспекте. Люди начинают понимать, что движущие силы человеческой жизни лежат в конеч ном счете в сфере ноуменального, неважно, осознается это или нет. Движущие силы самой технологии по своей природе нетехнологич ны. Технический мир выстроен на мечте как мифической, так и мистической. Миф о западном рае, об эсхатологическом царстве, в своем измененном варианте привлек людей к еще более усиленному вхождению в индустриальный модус существования как предопреде ляющий на пути к райской трансформации земли. Это давало не только практический результат, но было также и спасительным оп равданием всему минувшему веку. И только таким образом смогли люди проявить необходимые для такого гигантского предприятия длительные усилия, огромное напряжение и стойкость. Тот факт, что разрушительные стороны технологического процесса не были заме чены, служит доказательством того, что "технологическое сознание" может рассматриваться как своего рода "измененное состояние со знания", как состояние транса, уничтожающее все другие более че ловечные и более религиозные формы сознания.
И теперь, находясь в шоке от опустошения земли и угрожающего тупика, в который зашла деятельность человека, люди ощутили по требность в ином модусе существования, в иных ценностях. Им нуж ны теперь иные способы обращения со своим внутренним и внешним миром, иные пути расположения человека во времени и пространст ве, иные связи с земными процессами. Опыт трансцендентального, ноуменального модуса существования начал уже привлекать людей на самом глубинном уровне их бытия. Но это новое нарождающееся сознание мы можем найти скорее вне, чем внутри традиционного религиозного контекста. Этот расширившийся внутренний опыт слиш ком обширен, слишком всеобъемлющ и слишком изначален, чтобы содержаться внутри официально существующих в настоящее время религиозных верований или практик. Он функционирует в плоско сти, выходящей за пределы специфически религиозного фокуса не давнего прошлого, хотя этот новый ноуменальный опыт может рас сматриваться скорее как продолжение и оживление прошлых рели гиозных традиций, чем разрыв с ними. Этот настоящий опыт являет ся настолько базисным, что его можно считать новым утверждением самых первичных форм религиозного сознания. Его примитивист ское, и часто даже шаманское качество ведет к новым типам духов ного творчества. Специфика этого опыта заключена не только в его внутренней сути, но и в его воздействии на каждую из сторон чело веческого бытия. Тем не менее он наиболее ярко выражен в той сфере жизни человека, которую мы называем духовной. И из трех основных сфер религиозной жизни – веры, культа и духовности – именно эта последняя сторона ее и представляет сейчас главный интерес.
Этот поворот к внутреннему опыту в значительной мере питается влияниями Азии, а также шаманским опытом различных племен. И благодаря этим новым глубинам внутреннего опыта возникает воз можность преодолеть доктринерский и культовый антагонизм, имев ший место в прошлом, в особенности среди наиболее массовых рели гиозных традиций. Люди разного происхождения и истоков могут теперь входить в более глубокие формы религиозного и духовного контакта друг с другом. Однако, это вовсе не означает, что данный внутренний опыт сам по себе совершенно однороден. Это означает то, что хотя внутренняя структура этого опыта и остается дифференци рованной, но сходны условия, при которых эти углубленные духов ные процессы имеют место, сходны также их базисные техники, и еще их объединяет то, что они все являются продолжением ноуме нального модуса существования.
И даже в различных своих проявлениях и типах восприятия эти формы нового опыта озаряют друг друга и питают собою все богатое многообразие всеобщей духовной традиции человечества, которое превосходит все то, что каждая отдельная традиция может достичь сама по себе. В будущем все культурные и исторические различия будут рассматриваться просто как различные пути человеческого опыта, доступного и понятного всему человечеству. Осознание того, что эти разные пути духовного опыта не исключают друг друга, станет одним из великих достижений будущего религиозного созна ния человечества.
В западном мире в особенности продолжает усиливаться влияние духовных традиций Индии, индуизма и буддизма. Будет также расти и влияние даосских традиций. Будет более глубоко воспринята мис тическая сторона китайской гуманистической традиции. Будут так же широко культивироваться состояния транса в контексте возрож денной традиции шаманизма. Во всех этих многообразных формах ноуменального опыта люди будут стараться продолжать свои насто ящие усилия, направленные на обретение человеческой спонтанно сти, индивидуальности, нового качества душевной чистоты и наив ности, не прибегая к их критическому анализу. Эта непосредствен ная связь человека с самим собой приводит его в конечном счете в сферу ноуменального, к осознанию вечно живущей божественной тайны, находящейся за пределами постижимого, о которой св. Авгу стин сказал когда-то, что она "еще ближе к нам, чем мы сами к себе". И по мере того, как растет это внутреннее единство, различие в религиозном опыте Запада и Востока будет представляться скорее как различие форм человеческого сознания, чем просто географиче ское или культурное различие. Процесс "схождения" внутри одного человека различных сложнейших аспектов его бытия протекает од новременно с процессом универсального схождения культур и наро дов, и с формами религиозного опыта. Человек, космос и история тотально предстают друг перед другом.
Ближайшее будущее станет периодом регрессии в глубины "Я", возвращения к миру архетипов. И в самом деле, одна из задач совре менных теорий психологии бессознательного – это подготовка со временного человека к мистическому путешествию как в прошлое, так и в будущее. И это мистическое путешествие уже само по себе будет создавать как новое будущее, так и новое прошлое. Будущее станет и ультрасовременным, и ультрадревним. Будущее и прошлое войдут в контакт друг с другом в глубинах человеческого сознания. Будущее уже не сможет существовать за счет настоящих форм рели гиозного опыта, так как они будут для него слишком поверхностны ми; оно сможет существовать только при наличии самых глубинных контактов с сакральным миром. Внешняя усложненность жизни, сви детелями которой мы окажемся, должна получить в будущем поддер жку в виде новых форм религиозного опыта. Характерным для такого состояния религиозного опыта является то, что он как бы сопутствует человеку в течение всей его жизни. И мы опять можем наблюдать это явление. Дело в том, что во всех сферах человеческой деятельности и в науках сейчас уже начинают проявляться глубокие, даже ноуме нальные модусы человеческого сознания. Медицина развивает свои человеческие, и даже божественные аспекты, осознавая, что лечение человека это нечто большее, чем просто физический процесс, и даже несколько иное, чем чисто человеческий процесс; это процесс, требу ющий контакта с космическими и божественными силами. В иссле дованиях из области лингвистики, теории физики и художественного восприятия также осознается необходимость вертикального среза ре альности. В психологии, антропологии, образовании, и даже в юрис пруденции тоже имеет место развитие гуманистических традиций, которое непосредственно приводит к союзу с трансфеноменальным порядком вещей. Традиционные религии, на время утратившие свое ноуменальное качество, возвращаются теперь к подлинным глуби нам религиозного опыта.
Этот опыт необходимо рассматривать и как ноуменальную фазу истинного перелома в человеческом сознании, и как внутреннее ка чество, всплывающее из глубин человеческого бытия. Эти новые проявления священного порядка вещей, которые сейчас кажутся край ними и часто экстравагантными, обретут в будущем свой надлежа щий вид, свое целостное выражение и, возможно, свою изначальную силу, необходимую для управления делами человеческими. Особым образом это новое пробудившееся сознание дает человеку возмож ность на уровне его индивидуального существования, его микрофазы, эффективно войти в космическую реализацию, в макрофазу. Этот глубоко религиозный опыт, который дается человеку ощущением его равноценности со всем эволюционным и историческим строем в его всеохватывающих глобальных измерениях есть условие любого зна чительного человеческого развития в будущем в любой из сфер чело веческой деятельности. Мировая политика, мировая экономика, мир, где силы жизни, укрепляя друг друга, попадают в жизнеспособную экологическую среду – такой мир зависит от ноуменального модуса сознания. Только таким путем сможет человек выйти за пределы собственных частных привязанностей и ощутить всечеловеческое качество своего бытия. И только таким путем сможет он пробудить в себе силы, необходимые, чтобы свернуть с того разрушительного пути, по которому он идет сейчас столь беззаботным шагом.
Какой бы специфичной ни была форма религиозного опыта в будущем, активизация космического измерения жизни индивидуума должна составлять одну из сторон этого опыта. Мы именно потому уже вплотную подошли к радикальному разрушению Земли как ме ста обитания высших форм жизни, что ограничили круг своего вни мания частным и насущным, совершенно забыв о более масштабных последствиях наших деяний. Демоническая фаза технологического процесса может быть пресечена только его ноуменальной, божест венной фазой, где человек найдет примирение с самим собой, с Зем лей и с более глубинными тайнами бытия. И тогда, возможно, будет остановлено иконоборческое разрушение земли и возродится ее бо жественное сияние.
И тогда научатся люди понимать четыре священных Писания, раскрывающих перед человечеством подлинные измерения реально сти; космические священные Писания, Писания в священных тек стах, Писания истории и священные Писания, записанные самой природой человеческого бытия. И эти священные Писания должны быть прочитаны друг через друга. И уже сейчас, возможно, одна из наиболее доступных пониманию человека священных книг – это книга его собственного бытия, книга, наиболее ярко описанная в существующих гуманистических учениях. Эти учения ведут челове ка сначала к возрождению самых ранних форм его сообщества с природным миром, затем к опыту восточного мистицизма и далее к историческим формам западного религиозного сознания. И по мере того, как великие космические символы вновь засияют во всем своем великолепии, человек начнет осознавать, что технологическая атака на природный порядок это не только физические потери и разруше ния, но также разрушения и более высоких психических и духовных планов. И, таким образом, первым побуждением религиозного созна ния будущего должно стать спасение Земли, спасение ее божествен ного начала, которое, однажды уничтожив, уже невозможно будет воссоздать. И вне этого божественного начала, божественного голоса Земли, невозможным станет понять или услышать священные Писа ния – устные или письменные, даже и писания самой человеческой природы.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 220; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!