Вести за собой, а не управлять 19 страница
В 1994 году умер сэр Мэтт Басби, и меня попросили выступить на заупокойной службе в церкви Пресвятой Богородицы и Святого Иоанна в пригороде Манчестера. Тысячи болельщиков «Манчестер Юнайтед» выстроились живой цепью по пути следования траурного кортежа. В церкви яблоку негде было упасть. В тот раз я говорил по своим заметкам, чего обычно не делаю. За это мне влетело от самого строгого критика – моей жены Кэти. Она сказала: «Ты выглядел беспомощным. Я же говорила, чтобы ты не брал шпаргалки. Не годится читать речь с листа!»
Выступление не по бумажке – испытание не для слабонервных, и иногда это приводит к заслуженному наказанию. Несколько лет назад я выступал в лондонском офисе компании Goldman Sachs, и вроде бы все прошло хорошо. Но мой сын Марк раскритиковал меня за перескакивание с темы на тему и недостаток логики. Вот тогда я и понял, что – со шпаргалками или без них – кто‑нибудь всегда готов покритиковать вас. Об этом важно знать всем, кто собирается стать оратором.
Искусство писать
Общаться с широким кругом болельщиков можно только через прессу либо через заметки в программе матча. Разумеется, вы всегда можете обратиться к владельцам сезонных билетов или ассоциации болельщиков на благотворительном обеде или другом общественном мероприятии. Но как общаться с 75‑тысячным стадионом, не говоря уже о миллионах фанатов, разбросанных по всему миру? Общение при посредстве газет или телевидения приводит к разным проблемам. У издателей и владельцев телеканалов, как правило, есть собственное мнение о вашем клубе, поэтому любые ваши слова могут быть перевраны или вырваны из контекста. Зато в программке матча людям, пришедшим на «Олд Траффорд», чтобы увидеть нашу команду, можно сказать именно то, что хочешь.
|
|
|
Журналист газеты Paisley Daily Express заходил ко мне в «Сент‑Миррен» примерно раз в неделю, и я сообщал ему все, что хотел передать болельщикам. Этот человек, Стэн, был моим тайным литературным негром, и он всегда давал мне почитать статью до выхода в печать, чтобы я мог убедиться в том, что он правильно передал все нюансы. Такое регулярное сотрудничество работало вполне удовлетворительно, поэтому я попытался устроить так и в Абердине. Там я частенько уговаривал болельщиков громче поддерживать свою команду во время игры. В «Абердине» была популярна несколько грубоватая шутка о том, что на «Питтодри» больше шума от конфетных оберток, чем от криков болельщиков.
В «Манчестер Юнайтед» я сотрудничал с репортером Manchester Evening News Дэвидом Миком. Приступив к работе в этом клубе, я сразу же постарался убедить всех в отличном потенциале команды; на тот момент она занимала в чемпионате второе место с конца, чем были очень недовольны не только ее владельцы.
|
|
|
В предматчевых программках я старался сообщить болельщикам, что по крайней мере в некоторых вопросах я на их стороне. Например, цены на билеты были завышены, и мне удалось внушить эту мысль Мартину Эдвардсу и остальным членам совета директоров. Я внес в эти программки нотки близости, поэтому в них рассказывалось не только об игре команды или покупке новых футболистов, но и о другой стороне деятельности клуба. Каждый раз я писал либо о недавно умершем бывшем игроке клуба, либо о своих друзьях, например о Дугласе Смите, создателе клуба «Драмчепел Аматер», где я играл в начале карьеры, или о помощнике главного тренера «Селтика» Шоне Фэллоне. Людям не нравится монотонное повторение очевидных истин. Они хотят прочесть оригинальную историю и узнать что‑нибудь новенькое.
Будучи тренером в «Абердине», я опубликовал свою первую книгу A Light in the North («Свет на Север: семь лет с “Абердином”»). В основном она была написана ради дополнительного дохода, поскольку в ней подробно описывалась моя работа в клубе. Она вышла вскоре после нашей победы в шотландском чемпионате. А вот написанию Managing My Life («Управляя моей жизнью») я действительно уделил много внимания. Книга вышла в 1999 году, после того как «Манчестер Юнайтед» сделал требл. Писать ее мне помогал Хью Макилвейн, и эта работа была для меня чем‑то совершенно новым. В тот момент в моей жизни был сложный период, и я невольно ловил себя на мысли, что в редкие свободные минуты пытаюсь наспех записать свои размышления и воспоминания о разных событиях. В конце концов я вручил Хью записи, состоящие из более 200 тысяч слов, набросанных на первых попавшихся под руку клочках бумаги. Он привел их в порядок и превратил в прозу. Мне же доставила огромное удовольствие и немалое утешение возможность вспомнить свои детские годы и воспроизвести на бумаге атмосферу того времени и места, в которых я рос.
|
|
|
Наиболее осмысленными оказались самые короткие из моих заметок, в основном это были ответы на письма и записки, потоком стекавшиеся в офис клуба. Большая часть моей управленческой деятельности пришлась на то время, когда еще не было электронной почты и мобильных телефонов; отвечать приходилось в письмах и открытках. Как от главного тренера «Манчестер Юнайтед» от меня ждали, в зависимости от ситуации, выражения соболезнований или поздравлений, а также благодарности в ответ на всевозможные предложения болельщиков. Ежегодно я рассылал около двух тысяч рождественских открыток. Возможно, кто‑то подумает: а не лучше ли было отправить эти деньги в благотворительный фонд? Резонный вопрос, но, по‑моему, открытки говорят людям о том, что я помню и ценю их. Да я и сам люблю получать рождественские открытки!
|
|
|
Общение с прессой
Не так уж много существует сфер, в которых я испытывал более сильное давление, чем другие тренеры. Но общение с прессой, безусловно, принадлежит к их числу. Пожалуй, только лидеры крупнейших стран мира видят перед собой больше микрофонов и телекамер, чем главный тренер одной из лучших футбольных команд Европы. Забавно наблюдать за тем, как политические лидеры, особенно в разгар борьбы за кресло, любой ценой стремятся попасть на страницы газет или в объективы телекамер. Много раз я страстно желал, чтобы репортеры оставили меня в покое, позволив сосредоточиться на своей работе. Обычно о победах «Манчестер Юнайтед» вскользь упоминалось на последних страницах газет, но сообщения о поражениях красовались на первых страницах.
В Шотландии все происходило по‑другому. В 1974 году в «Ист Стирлингшире» мое общение с прессой ограничивалось беседой с молодым репортером местной газеты Falkirk Herald, тираж которой составлял всего лишь 40 тысяч экземпляров. На абердинской арене даже не было специальной ложи для прессы, и интервью после матча я давал в фойе стадиона «Питтодри».
В «Манчестер Юнайтед» все было иначе, поскольку клубом интересуются местные и национальные газеты, телевидение и радио, а в последние годы к ним присоединилась растущая команда блогеров, посещающих наши регулярные брифинги. Перед ключевыми играми откуда ни возьмись возникали сотни зарубежных журналистов, чьи репортажи через минуту уже транслировались для десятков миллионов людей, разбросанных по всему миру. На стадионе «Олд Траффорд» камеры, микрофоны и другие записывающие устройства стояли даже в тоннеле, по которому игроки выходили на поле. Некоторые из этих устройств принадлежали клубу, и трансляция с них регулярно велась на клубном сайте, канале телевидения и радиостанции, а также появлялась в нашем журнале и предматчевых программках. После рядовой игры мне приходилось давать интервью трем‑четырем телеканалам.
В последние несколько лет в «Манчестер Юнайтед» записи с пресс‑конференций – и даже видео, тайком снятое на мобильный телефон на каком‑нибудь закрытом мероприятии, – очень быстро попадали в газеты и журналы, на спортивный канал Sky Sports News, в многочисленные блоги и бесчисленные приложения. Действительно люди постоянно жаждут новостей из мира футбола. Печально известный выпад в стиле кунг‑фу Эрика Кантона в игре с «Кристал Пэлас» в 1995 году недавно набрал более двух миллионов просмотров на YouTube. Какой интерес к событию двадцатилетней давности! А ведь большинство современных болельщиков тогда еще не родились, не говоря уже о том, что YouTube появился только десять лет спустя после этого инцидента.
По моему мнению, прессу интересуют в основном темы, которые повышают тираж газет и взвинчивают телевизионные рейтинги, даже если опубликованные материалы далеки от реальности. Ведь гораздо проще привлечь больше читателей или зрителей, если писать и говорить о том, что волнует умы в настоящий момент. Вряд ли журналисты уделят много внимания рассказу о сталеваре, потерявшем рабочее место, или работнике колл‑центра, уволенном в связи со спадом в экономике. Такие вещи не очень‑то волнуют широкую публику. А вот футбол волнует.
Когда я присоединился к «Глазго Рейнджерс», у моего главного тренера Скота Саймона не было времени на общение с прессой. Он просто не мог тратить на это рабочее время. Как‑то раз наша команда играла с роттердамской «Спартой» в Кубке чемпионов, и внезапно густой туман накрыл поле, резко ограничив видимость. Журналист позвонил Скоту с вопросом, будет ли продолжен матч, а тот ответил: «Без комментариев». Представьте, какой скандал разразится, если подобным образом вы ответите представителю прессы сегодня.
Мой предшественник в «Манчестер Юнайтед» Рон Аткинсон практиковал совершенно другой подход. По‑видимому, он общался с журналистами семь дней в неделю, а может, и круглый год. Могу поспорить, он принимал звонки от репортеров даже по воскресеньям. Рон разрешал им находиться рядом с игроками во время тренировки. Аткинсон был человеком с размахом, он получал удовольствие от общения с журналистами, но это не в моем стиле. Ума не приложу, о чем с ними говорить, если встречаться каждый день. Конечно, всегда можно пуститься в рассуждения о погоде или вине, которое пробовал накануне вечером, но запас свежих футбольных новостей иссякает довольно быстро – по крайней мере, тех, что имеют отношение к «Манчестер Юнайтед». Кроме того, мне не хотелось слишком часто общаться с прессой, чтобы, отвечая на безумные вопросы, по неосторожности не сболтнуть чего‑нибудь такого, из чего ловкий журналист способен состряпать очередную сенсацию. Поэтому я немедленно отменил все ежедневные брифинги, ограничив свое общение с прессой только пресс‑конференциями накануне игры и после матча. В итоге даже эти мероприятия, по‑моему, превращались в пустую трату времени, так как хорошие журналисты не ходили на них, а пытались поймать игроков где‑нибудь в кулуарах. После игры с «Тоттенхэмом» в начале 2000 года, направляясь на встречу с журналистами, я обнаружил, что они в основном столпились в ведущем на поле тоннеле в надежде поймать кого‑нибудь из игроков. В пресс‑центре собрались лишь молодые журналисты новостных агентств, и я только зря потратил время. Встречи с прессой проводятся в разных форматах, но в любом случае они различаются тем, насколько вы контролируете ситуацию. Полный контроль возможен только при подготовке пресс‑релиза или записи видео, в которых можно отредактировать каждое слово или кадр. На пресс‑конференции контролировать ситуацию труднее; но хуже всего – попасть в журналистскую засаду где‑нибудь в аэропорту, где каждый так и норовит пробить брешь в твоем панцире. Репортеры жадно ловят каждое случайно оброненное слово, выхватывают неудачные высказывания, а телерепортеры, охотящиеся за выразительными сценами, готовы немедленно щелкнуть затвором объектива камеры, стоит вам только стиснуть зубы или выдать свои чувства гримасой.
Возможно, диктаторы КНДР или Кубы и контролируют свою прессу, но делать то же самое в Великобритании – это из области фантастики.
У главного тренера «Селтика» и сборной Шотландии Джока Стейна был собственный подход к этому вопросу. Казалось, он знает все о журналистах, пишущих о «Селтике». Ему было известно, у кого из них проблемы с алкоголем, а кто увлекается азартными играми. Он был в курсе всех их слабых сторон, всех неудач. Он знал о них все, а они знали об этом. Уверен, многие из них хорошо бы подумали, прежде чем написать что‑нибудь неприятное для Джока.
С некоторыми журналистами, писавшими о «Манчестер Юнайтед», у меня установились дружеские отношения, например с Гленном Гиббонсом, Бобом Кассом, Хью Макилвейном, причем нескольким из них я искренне доверял. И все же мне не удавалось добиться такой легкости в общении с ними, как Джоку. Зачастую они просто действовали мне на нервы, в результате я периодически срывался на ком‑нибудь из них из‑за очередной сплетни. Обычно репортеры пытались переложить вину за содержание возмущавших меня публикаций на своих редакторов, но для жертвы неправдивой информации это не имеет значения. Я был полон решимости разговаривать с прессой на своих условиях и в меру сил держать под контролем содержание распространяемых клубом материалов, которые основывались на вопросах журналистов, а точнее, на тех вопросах, на которые ранее мы не нашли ответы. Если репортеры донимали меня расспросами о травмах игроков или заявке на субботний матч, я просто менял тему или, в зависимости от настроения, заявлял, что это их не касается. Не журналисты проводили пресс‑конференции, а я.
Не стоит забывать, что иногда репортеры задают вопросы не по своей собственной инициативе. Они просто подхватывают уже раскрученные темы. Имея довольно тесные связи с большинством известных футбольных агентов, спортивные журналисты зависят от них в плане получения хотя бы обрывочной информации, которую сами агенты получают от игроков, которых представляют. Поэтому если агенту понадобится развязать борьбу за футболиста, то проще всего ему попросить одного из приближенных репортеров спросить на пресс‑конференции, заинтересован ли клуб «Манчестер Юнайтед» в его покупке.
Журналистов или информационные агентства, которые злоупотребляли своим влиянием, я немедленно вычеркивал из всех приглашений. На их место всегда было полно желающих. После нескольких столкновений с ВВС я отказался разговаривать с кем бы то ни было из журналистов их службы или появляться на любой их телевизионной или радиопрограмме в течение семи лет. Несколько репортеров меня по‑настоящему разозлили. За все эти годы я выгнал со своих пресс‑конференций около двадцати журналистов, имевших привычку выдумывать разные истории, – я не собирался с этим мириться. Иногда им давался шанс исправиться, но при отсутствии изменений доступ на пресс‑конференции и прочие мероприятия с моим участием был для них запрещен. Гленн Гиббонс стал моим другом, но даже ему я много раз отказывал в приглашении на пресс‑конференции, хотя он был шотландцем, как и я, и вырос в одном районе Глазго с моим отцом. Гленн всегда взывал к моим лучшим чувствам: «Что скажет твой отец, если ты откажешь мальчишке из Каукадденса?[16]» Бывало, меня бесил даже собственный футбольный канал клуба «Манчестер Юнайтед». А иногда мне просто требовалась передышка, поэтому неделю‑другую я отказывался давать интервью даже MUTV.
Трудно контролировать свои эмоции, когда находишься в трудной ситуации или когда один из игроков совершает поступок, который негативно отражается на всей команде. Я всегда помнить о том, что журналисты и фотографы уделяют не меньше внимания языку тела, чем словам. Пол Догерти, глава спортивной редакции Granada Television, предупреждал меня о необходимости появляться на пресс‑конференции бодрым и оживленным, с невозмутимым видом, без следа напряженности на лице. Он считал, что перед микрофоном я выгляжу чрезмерно озабоченным. «Входите в пресс‑центр без выражения эмоций на лице. Если вы будете прямым как стрела, это их доконает. Все только и ждут слабости», – говорил он. Я принял его совет близко к сердцу и всегда напускал на себя невозмутимый вид, прежде чем войти в пресс‑центр. Тем не менее следовать этому совету на словах гораздо легче, чем на деле. Меня восхитило совершенно невозмутимое выражение лица американского президента Джорджа Буша после получения известия о террористической атаке 11 сентября – а ведь в этот момент он сидел перед аудиторией, полной школьников и вашингтонских журналистов. Не думаю, что мне под силу было бы вести себя точно так же. Как бы я ни старался, эмоции и язык тела выдают меня. Когда дела команды шли плохо, мне всегда было трудно удержаться от недовольной гримасы или плотного сжатия губ, и наоборот, после блестящей победы над сильным соперником трудно не поддаться излишней самоуверенности и самодовольству. Несмотря на все это, надо помнить, как важно излучать уверенность в общении с теми, кто один способен обеспечить победу команды, то есть с игроками. Пол Догерти дал мне еще один совет: «Научись уходить с пресс‑конференции целым и невредимым».
Иногда исход игры настолько разочаровывал меня, что я отказывался от интервью из страха, что не удержусь от едких замечаний в адрес судей или их помощников и буду втянут в неприятные разборки с чиновниками от футбола. В марте 2013 года наша команда проиграла второй матч одной восьмой финала Лиги чемпионов против мадридского «Реала» из‑за неверного решения судьи Джюнейта Чакыра показать Нани красную карточку за нарушение правил против игрока, которого тот даже не видел. Я был вне себя от ярости. Зная, что журналисты, поджидающие меня в пресс‑центре, напоминают сотню матадоров, размахивающих красными плащами, я не хотел появляться перед ними, поскольку в тот момент мог бы наброситься на любого. Вместо себя я послал Майка Фелана объяснять им всю нелепость судейского решения. Было ясно, что, явившись к представителям средств массовой информации, я неминуемо нарушу собственное правило.
К большому моему везению, мне не пришлось иметь дело с социальными сетями на протяжении большей части моей карьеры. Легионы фанатов, следящие за играми «Манчестер Юнайтед» в «Твиттере», «Фейсбуке», «Инстаграме», многократно превышают по численности болельщиков, которые читают новости о команде в Sun или Daily Mirror. Наверняка тренеры младшего поколения все меньше читают ведущие издания, избегают появления на крупных пресс‑конференциях и общаются с фанатами напрямую. Говорят, для того чтобы спокойно реагировать на многие посты в «Твиттере», надо быть толстокожим, но, если не считать откровенной брани, нет ничего хуже того, что приходится выслушивать тренерам от футбольных экспертов на страницах газет и на телевидении. По крайней мере, в социальных сетях можно выбирать, на какие посты отвечать, а также определять формат ответов, даже если сами вопросы вызывают возмущение. Впрочем, независимо от того, справедлива ли критика в прессе, после проигрыша я сам себе самый строгий судья. Поражение задевает меня сильнее и глубже, чем всех остальных. После того как журналист сдает статью в редакцию, он отправляется в паб. Мне же еще предстоит выяснить причины неудачи и найти способы исправить положение.
Уже будучи в отставке, я поймал себя на интересе к тому, каким образом другие тренеры проводят пресс‑конференции. Мне нравится наблюдать за ними, поскольку, думаю, я мог бы им помочь. Иногда я даже звоню кому‑нибудь из них, чтобы дать полезный совет. В прошлом сезоне, когда «Лестер» опустился на самое дно турнирной таблицы, я позвонил его главному тренеру Найджелу Пирсону и сказал, что он выглядел слишком самоуверенным и спокойным. На мой взгляд, ему следовало бы проявить некоторую озабоченность, но без нервозности. В противоположность этому случаю, главного тренера «Бернли» Шона Дайча, также пережившего трудный сезон, я пытался приободрить. Обычно Шон берет с репортерами легкий и шутливый тон, но на этот раз он слишком упирал на тяжелую работу команды в сезоне и, не скрывая реального положения в таблице, умудрился внушить аудитории уверенность в будущем клуба. В прошлом сезоне я также взял на себя смелость дать непрошеный совет Алану Пардью, который перешел из «Ньюкасла» в «Кристал Пэлас». Я спросил: «Что с вами? Вы больше ни с кем не спорите. Вы ушли в себя и все бросили. Если хотите сохранить свой пост, станьте прежним Аланом Пардью». Недели через две он перезвонил и поблагодарил меня, хотя это было не обязательно. Я знаю, как тяжела работа тренера, поэтому всегда рад помочь коллеге.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 45; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!