ЛЮБОВНАЯ ИСТОРИЯ ДЖЕРЕМИ ПИТТА 15 страница
-- Ты будешь держать слово, данное этому исранскому псу, который нас
обманул? Вздернуть его на сук, и все!
-- Он только выполнил свой долг, и я не позволю вешать человека, если в
этом вся его вина.
Яростный рев на какой-то миг заглушил голос капитана Блада, но он
спокойно стоял, не меняя позы, его светлые глаза смотрели сурово, поднятая
вверх рука удерживала на месте разъяренную толпу.
-- Замолчите и слушайте меня! Мы только напрасно теряем время. Дело еще
поправимо. Они опередили нас с этим золотом всего на несколько часов. Ты,
Ибервиль, и ты, Хагторп, сейчас же сажайте своих людей в лодки. Вы нагоните
испанцев, прежде чем они достигнут пролива, и даже если это вам не удастся,
вы, во всяком случае, успеете перехватить их еще задолго до берегов Панамы.
Отправляйтесь! А Волверстон со своими людьми будет дожидаться вас здесь
вместе со мной.
Это был единственный способ обуздать их ярость и помешать им убить
безоружных испанцев. Повторять приказ дважды не пришлось. Корсары
устремились вон из форта и из города еще быстрее, чем проникли туда.
Недовольство выражала только та сотня людей из волверстоновского отряда,
которая получила приказ оставаться на месте. Всех испанцев согнали в один из
бараков форта и заперли там, после чего корсары разбрелись по городу,
надеясь хоть чем-нибудь поживиться и раздобыть пищи.
А капитан Блад занялся ранеными, которых поместили -- и корсаров и
|
|
|
испанцев, всех вместе -- в другом бараке, уложив их на подстилки из сухих
листьев. Раненых оказалось человек около пятидесяти, из них корсаров меньше
половины. Всего убитыми и ранеными испанцы потеряли свыше ста человек, а
корсары -- около сорока.
Взяв себе в помощь шестерых людей, в том числе одного испанца,
обладавшего кое-какими познаниями по части медицины, капитан Блад принялся
вправлять суставы и обрабатывать раны. Погруженный в это занятие, он не
прислушивался к шуму, долетавшему снаружи -- с той стороны, где
расположились индейцы, попрятавшиеся во время сражения, -- как вдруг
пронзительный вопль заставил его насторожиться.
Дверь барака распахнулась, и какая-то женщина, прижимая к груди
младенца" с отчаянным воплем бросилась к капитану Бладу, называя его на
испанский лад:
-- Дон Педро? Дон Педро Сангре!
Нахмурившись, он шагнул к ней навстречу, а она, задыхаясь, судорожно
вцепившись рукой в ворот своей одежды, упала перед ним на колени.
-- Спасите его! Они его убивают, убивают! -- как безумная выкрикивала
она по-испански.
Это было совсем еще юное создание, почти девочка, едва успевшая стать
матерью, по виду и одежде похожая на испанскую крестьянку. Такие
|
|
|
иссинячерные волосы, смуглая кожа и влажные черные глаза не редкость и среди
андалузок. Лишь широкие скулы и характерный сероватый оттенок губ выдавали
ее истинное происхождение.
-- Что случилось? -- спросил Блад. -- Кого убивают?
Чья-то тень легла на пол, и на пороге распахнутой двери с видом мрачным
и решительным возник исполненный достоинства Бразо Ларго.
Оцепенев от ужаса при виде его, женщина скорчилась на полу. Испуг
сковал ей язык.
Бразо Ларго шагнул к ней. Наклонившись, он положил руку ей на плечо,
быстро произнес что-то на своем гортанном языке, и хотя Блад не понял ни
единого слова, суровый тон приказания был ему ясен.
В отчаянии женщина устремила полубезумный взгляд на капитана Блада.
-- Он велит мне присутствовать при казни. Пощадите меня, дон Педро!
Спасите его!
-- Кого спасти? -- крикнул капитан Блад, выведенный всем этим из себя.
Бразо Ларго объяснил:
-- Моя дочь -- эта. Капитан Доминго -- он приходил селенье год назад --
уводил ее с собой. Карамба! Теперь я его на костер, а ее домой. -- Он
повернулся к дочери: -- Вамос, ты идти со мной, -- приказал он ей на своем
ломаном испанском языке. -- Ты глядеть, как враг умирать, потом идти домой
селенье.
Капитан Блад нашел это объяснение исчерпывающим. Ему мгновенно
|
|
|
припомнилось необычайное рвение, с которым Гванахани старался увлечь его в
эту экспедицию за испанским золотом, -- рвение, показавшееся ему несколько
подозрительным. Теперь он понял все. Этот набег на Санта-Марию, в который
Бразо Ларго вовлек его вместе с другими корсарами, был нужен индейцу, чтобы
вернуть себе похищенную дочь и отомстить капитану Доминго Фуэнтес. Но вместе
с тем капитану Бладу стало ясно и другое. Если похищение и заслуживало кары,
то дальнейшее поведение испанца по отношению к этой девушке, которая, быть
может, даже не была похищена, а последовала за ним по доброй воле, было
таково, что побуждало ее оставаться с ним, и она, обезумев от страха за
него, молила сохранить ему жизнь.
-- Он говорит, что дон Доминго соблазнил тебя. Это правда? -- спросил
ее капитан Блад.
-- Он взял меня в жены, он мой муж, и я люблю его, -- отвечала она
страстно, а влажный взор ее больших темных глаз продолжал его молить. -- Это
наш ребенок. Не позволяйте им убивать его отца, дон Педро! А если они убьют
Доминго, -- вне себя вскричала она, -- я покончу с собой!
Капитан Блад покосился на угрюмое лицо индейца.
-- Ты слышал? Этот испанец был добр к ней. Твоя дочь хочет, чтобы мы
|
|
|
сохранили ему жизнь. А если, как ты сам сказал, вина его в том, что он
обидел ее, значит, она и должна решить его участь. Что вы сделали с ним?
Оба заговорили одновременно: отец -- злобно, возмущенно, почти
нечленораздельно от гнева, дочь -- захлебываясь слезами пылкой
благодарности. Вскочив на ноги, она потянула Блада за рукав.
Но Бразо Ларго, продолжая протестовать, преградил им дорогу. Он заявил,
что капитан Блад нарушает их союз.
-- "Союз"! -- фыркнул Блад. -- Ты использовал меня в своих целях. Ты
должен был откровенно рассказать мне о ссоре с доном Доминго, прежде чем я
связал себя словом, обещав ему полную неприкосновенность. Ну, а теперь...
Он пожал плечами и стремительно вышел из барака вместе с молодой
матерью. Бразо Ларго, задумчивый и хмурый, поспешил за ними.
У выхода из форта капитан Блад столкнулся с Волверстоном,
возвращавшимся из города вместе с двумя десятками своих молодцов. Блад,
приказав всем следовать за ним, сообщил, что индейцы хотят прикончить
испанского капитана.
-- Туда ему и дорога! -- проворчал Волверстон, который был уже изрядно
под хмельком.
Тем не менее и он и его солдаты последовали за капитаном, так как, в
сущности, речи их были всегда кровожаднее, чем их дела.
Возле пролома в частоколе толпа индейцев, человек сорок -- пятьдесят,
раскладывала костер. На земле лежал дон Доминго -- беспомощный, связанный по
рукам и ногам.
Женщина бросилась к нему, нежно лопоча какието ласковые испанские
слова. Улыбка осветила его бледное лицо, еще не совсем утратившее свое
презрительное высокомерие. Капитан Блад подошел следом за ней и без дальних
слов разрезал ножом сыромятные ремни, которыми был связан пленник.
Индейцы злобно зашумели, но Бразо Ларго мгновенно их успокоил. Он
быстро произнес несколько слов, и они с разочарованным видом примолкли.
Солдаты Волверстона стояли наготове, с мушкетами в руках, дуя на запальные
фитили.
Под их охраной дон Доминго был доставлен обратно в форт. Его юная жена
шагала рядом с ним и на ходу давала капитану Бладу разъяснения по поводу
немало удивившей его готовности, с какой индейцы повиновались ее отцу.
-- Он сказал, что ты дал Доминго слово сохранить ему жизнь и должен
свое слово сдержать. Но ты скоро уйдешь отсюда. Тогда они вернутся и
разделаются с Доминго и с остальными испанцами.
-- Ну, мы им этого не позволим, -- заверил ее капитан Блад.
Когда они возвратились в форт, испанский командир выразил желание
поговорить с капитаном Бладом.
-- Дон Педро, -- сказал он, -- вы спасли мне жизнь. Мне трудно выразить
свою благодарность в словах.
-- Прошу вас, не утруждайте себя, -- сказал капитан Блад. -- Я сделал
это не ради вас, а потому, что не люблю нарушать слово. Ну, и ваша малютка
жена тоже сыграла в этом не последнюю роль.
Испанец задумчиво улыбнулся, скользнув по индианке взглядом, и она
подняла на него глаза, в которых светились любовь и обожание.
-- Я был неучтив с вами сегодня утром, дон Педро. Приношу вам свои
извинения.
-- Я более чем удовлетворен.
-- Вы очень великодушны, -- с достоинством сказал испанец. -- Могу ли я
поинтересоваться, сеньор, каковы ваши намерения по отношению к нам?
-- Как я уже сказал, мы не посягаем на вашу свободу. Когда мои люди
возвратятся, мы уйдем отсюда и освободим вас.
Испанец вздохнул:
-- Именно этого я и опасался. Ряды наши поредели, оборонительные
заграждения разрушены, и когда вы уйдете, мы окажемся во власти Бразо Ларго
и его индейцев, которые тотчас всех нас прирежут. Будьте уверены, они не
покинут Санта-Марии, пока не разделаются с нами.
Капитан Блад нахмурился.
-- Вы, несомненно, вызвали на себя гнев Бразо Ларго, соблазнив его
дочь, и он будет мстить вам беспощадно. Но что могу сделать я?
-- Дайте нам возможность отплыть в Панаму тотчас же, немедля, пока вы
еще здесь и ваши союзники-индейцы не посмеют на нас напасть.
У капитана Блада вырвался нетерпеливый жест.
-- Послушайте, дон Педро! -- сказал испанец. -- Я бы не обратился к вам
с этой просьбой, если бы ваши поступки не убедили меня в том, что вы, хотя и
пират, человек широкой души и рыцарь. Кроме того, поскольку вы, по вашим
словам, не покушаетесь на нашу свободу и не намерены держать нас в плену, то
я, в сущности, ничего сверх этого у вас и не прошу.
Высказанные испанцем соображения были справедливы, и, поразмыслив над
его словами, капитан Блад решил, что и ему станет легче без этих испанцев,
которых приходилось одновременно и стеречь и защищать. Словом, прикинув так
и эдак, Блад дал согласие. Волверстон, однако, колебался. Но на вопрос
Блада, чего они могут достигнуть, задерживая испанцев в Санта-Марии,
Волверстон вынужден был признаться, что он и сам не знает. Единственное его
возражение сводилось к тому, что не верит он ни единому испанцу на земле, но
этот довод нельзя было счесть достаточно веским.
Словом, капитан Блад отправился искать Бразо Ларго и нашел его на
дощатой пристани неподалеку от форта; он сидел там в угрюмой задумчивости
совсем один.
При его приближении индеец встал. Лицо его выражало подчеркнутое
безразличие.
-- Бразо Ларго, -- сказал капитан Блад, -- твои индейцы посмеялись над
моим честным словом и едва не нанесли непоправимый ущерб моей чести.
-- Я не понимать, -- сказал индеец. -- Ты стал другом испанский веры?
-- Почему другом? Нет. Но когда они сдавались в плен, я пообещал им
полную неприкосновенность. Это было условием сдачи. А ты и твои люди
нарушили это условие.
Индеец поглядел на него с презрением:
-- Ты мой не друг. Я привел тебя здесь к испанский золото, а ты пошел
против меня.
-- Здесь нет никакого золота, -- сказал Блад. -- Но я не хочу ссориться
с тобой из-за этого. Ты должен был сказать мне, прежде чем мы пустились в
путь, что я нужен тебе, чтобы помочь освободить твою дочь и покарать
испанца. Тогда я не давал бы слова дону Доминго. Но ты обманул меня, Бразо
Ларго.
-- Гуу! Гуу! -- произнес Бразо Ларго. -- Я больше не говорить ничего.
-- А я еще не все сказал. Теперь насчет твоих индейцев. После того, что
случилось, я не могу им доверять. А данное мною слово требует, чтобы испанцы
находились в безопасности, пока я здесь.
Индеец склонил голову.
-- Так! Пока ты здесь. А потом?
-- Если твои индейцы опять что-нибудь затеют, мои ребята могут взяться
за оружие, и я не поручусь, что в кого-нибудь из твоих воинов не угодит
пуля. Я буду сожалеть об этом больше, чем о потере испанского золота. Этого
нельзя допустить, Бразо Ларго. Ты должен собрать своих людей, и я пока что
запру их на время в одном из бараков форта -- для их же собственной пользы.
Бразо Ларго задумался. Потом кивнул. Этот индеец отличался большим
здравым смыслом. Его людей загнали в форт, и Бразо Ларго, терпеливо
улыбаясь, как человек, который умеет ждать своего часа, согласился запереть
их в один из бараков.
Кое-кто из корсаров ворчал, и Волверстон выразил всеобщее неодобрение.
-- Ты что-то больно далеко заходишь, капитан! Ради этих скотов-испанцев
готов уже нажить себе врагов среди индейцев.
-- О нет, вовсе не ради них. Но я дал испанцу слово. И мне жаль этой
маленькой индианочки с грудным младенцем. Испанец был добр к ней, и, кроме
того, он человек мужественный.
-- Ну, ну, смотри! -- сказал Волверстон и отвернулся в негодовании.
Час спустя испанцы уже отчалили от маленькой пристани. С земляных
укреплений форта корсары наблюдали за их отплытием; оно было им весьма не по
душе. Испанцы погрузили в лодки всего несколько охотничьих ружей --
единственное оружие, которое разрешил им взять с собой капитан Блад. Но зато
провизией они запаслись вдоволь, и особенную заботу осмотрительный дон
Доминго проявил о запасе пресной воды. Он сам проследил за тем, чтобы
бочонки с водой были погружены в пироги. После этого он подошел проститься с
капитаном Бладом.
-- Дон Педро, -- сказал испанец. -- У меня нет слов, чтобы достойно
отблагодарить вас за ваше великодушие. Я горжусь, что вы оказали мне честь
быть моим врагом.
-- Скажем лучше, что вам просто повезло.
-- И повезло тоже, конечно. Теперь я буду говорить всюду и везде -- и
пусть меня слышат все испанцы, -- что дон Педро Сангре -- подлинный рыцарь.
-- Я бы на вашем месте не стал этого делать, -- сказал капитан Блад. --
Ведь никто вам не поверит.
Продолжая бурно протестовать, дон Доминго спустился в пирогу, где уже
сидела его индианка-жена со своим младенцем-метисом. Пирогу оттолкнули от
берега, и капитан Доминго поплыл в Панаму, снабженный письмом за личной
подписью капитана Блада, содержащим приказ Ибервилю и Хагторпу
беспрепятственно пропустить обладателя этого письма, буде они с ним
повстречаются.
Когда свечерело и из леса повеяло прохладой, корсары расположились на
площади форта под открытым небом подкрепить силы пищей. В городе им удалось
обнаружить изрядные запасы битой птицы и несколько туш диких козлов, а в
хижине доминиканских монахов -- бурдюки с превосходным вином. Капитан Блад
сел ужинать с Волверстоном и Оглом в довольно комфортабельном домике бывшего
испанского командира и, поглядывая в окна, с удовлетворением наблюдал, как
пируют и веселятся его корсары. Только по-прежнему мрачно настроенный
Волверстон не разделял его благодушия.
-- Держись-ка ты лучше моря, капитан, вот что я тебе скажу, --
проворчал он, набивая себе рот пищей. -- Там уж, если ты подошел на
расстояние пушечного выстрела, так золото от тебя не уплывет в пироге. А что
здесь? Отмахали мы десять дней через чащу, а теперь еще десять дней надо
отмахать обратно. И скажи спасибо, если так же благополучно выберемся
отсюда, как пришли сюда, и если вообще выберемся, потому как, сдается мне,
нам еще не миновать иметь дело с Бразо Ларго. Да, наломал ты тут дров,
капитан.
-- Эх, если бы твои мозги были под стать твоим мускулам, Нэд!.. -- со
вздохом сказал капитан Блад. -- Никаких я тут дров не наломал. А что
касается Бразо Ларго, так это вполне здравомыслящий индеец, да, да, можешь
мне поверить, и он будет дружить с нами хотя бы только потому, что ненавидит
испанцев.
-- Ну, а ты что-то больно их полюбил, -- сказал Волверстон. -- Стоило
поглядеть на твои ужимочки, когда ты расшаркивался перед проклятым испанцем,
который выкрал у нас золото, душа с него вон!
-- Нет, ты не прав, пусть он испанец, однако очень храбрый малый, --
сказал Блад. -- А то, что он поспешил сплавить отсюда золото, когда узнал о
нашем приближении, так это был его долг. Будь он не столь благороден и
отважен, он бы не остался на посту, а удрал бы вместе со своим золотом. На
благородные поступки отвечают тем же. Больше мне нечего сказать.
И тут, прежде чем Волверстон успел открыть рот, резкий чистый звук
рожка долетел со стороны реки, заглушая шум пиршества корсаров. Капитан Блад
вскочил на ноги.
-- Хагторп и Ибервиль возвращаются! -- воскликнул он.
-- Даст бог, с золотом на этот раз! -- сказал Волверстон.
Они выскочили из дома и бросились к брустверу, куда устремились уже и
остальные корсары. Блад взбежал на бруствер в ту минуту, когда первая из
возвратившихся пирог уже пришвартовалась, и Хагторп поднялся на пристань.
-- Вы быстро обернулись! -- крикнул капитан Блад, спрыгивая с бруствера
навстречу Хагторпу. -- Ну как? С удачей?
Хагторп, высокий, широкоплечий, с желтой повязкой на голове,
остановился перед капитаном Бладом в сгущающихся сумерках.
-- Если и с удачей, так это не твоя заслуга, капитан, -- загадочно
произнес он.
-- Вы что, не догнали их?
На пристань поднялся Ибервиль. Он ответил за своего товарища:
-- Некого было и догонять-то, капитан. Он одурачил тебя, этот лживый
испанец. Он сказал тебе, что отправил золото в Панаму, но это ложь. А ты
поверил ему -- поверил испанцу!
-- Может быть, вы наконец скажете, что произошло? -- спросил капитан
Блад. -- Вы говорите, что он не отправлял отсюда золота? Так что ж, значит,
оно все еще здесь? Это вы хотите сказать?
-- Нет, -- отвечал Хагторп. -- Мы хотим сказать, что после того, как он
одурачил тебя своими баснями, ты, не потрудившись даже произвести обыск,
отпустил его на все четыре стороны и дал ему возможность увезти золото с
собой.
-- Что ты плетешь! -- прикрикнул на него капитан. -- И откуда это может
быть тебе известно?
-- А мы примерно в десятке миль отсюда проплывали мимо индейского
поселка, и -- у нас хватило смекалки остановиться и порасспросить насчет
испанских пирог, которые должны были пройти тут раньше нас. Так вот, индейцы
сказали нам, что никаких пирог тут не проплывало ни сегодня, ни вчера и
вообще ни разу после осенних дождей. Ну, мы, конечно, сразу поняли, что твой
благородный испанец соврал, тут же порешили повернуть обратно и на полпути
напоролись прямо на дона Доминго. Встреча с нами порядком его ошеломила. Он
никак не ожидал, что мы так быстро все разнюхаем. Он был все такой же
обходительный и держался как ни в чем не бывало, разве что стал еще
Дата добавления: 2021-01-20; просмотров: 49; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!