Памяти моего любимого дедушки, 46 страница
- Ой, - только и успела произнести я.
- Два…
- Может, не надо?
- Три… - перебил меня папа, и я приготовилась терпеть…
- Четыре!
Хрустнуло. Со слегка зажмуренными глазами я сидела и ждала продолжения отцовских манипуляций. Только он ничего не делал, разве что сказал:
- Всё.
- Как всё?
- Пошевели рукой в плече.
И в самом деле – плечо моё двигалось, как и раньше, разве что чувствовалась какая-то болезненность.
- Будет немного болеть. Постарайся не делать резких движений и не напрягай руку. А теперь – самое главное.
Мы с отцом посмотрели на мою ладонь. Я сглотнула нервный комок и покрылась мокрым потом от страха. Уверена – это тоже будет не больно. Но а вдруг чего? О-ох!
- Френсис, держи её руку, - приказал папа, и парень обхватил мою ладонь вокруг палки. Это было больновато. – Придерживай кожу и мясо. Больно?
- Да, - призналась я.
- Нужно потерпеть, милая. Поторопимся… - и папа аккуратно обрезал, буквально отпилил нижнюю часть ветки ножом, а верхнюю, с обломанным суком и в крови, обхватил двумя руками.
- Ах! – казалось, что он выворачивает мне ладонь наизнанку! Было больно, но ещё больше – неприятно.
- Тер…пе-еть! – потянул на себя палку отец и я закричала.
- Боже ж ты мой! – взмолился Френсис.
- Внутри, кажется, обломанный сук, так что сейчас главное – его вытянуть, дальше легче будет! – подбадривал нас отец. – Давай, ещё раз! – и папа потянул за ветку снова. Тут я и познала настоящую боль.
|
|
|
Закрыв глаза и прикусив губы в кровь, я скалилась и кричала сквозь зубы. Боже, как же это было жутко! Правой рукой я вгрызалась пальцами в землю, а ногами болтала, будто в далёком заплыве в океан. Хотелось реветь и кричать от безнадёги, но было отчего-то стыдно. Только слёз мне не удалось сдержать, - они рефлекторно заливали мне лицо. Организму было плохо, и он плакал за мой разум. Но боль, слава Богу, не стала меня долго мучить. Очень быстро всё было кончено.
- Всё, всё, всё, дорогая! – Жалел меня папа, прижимая к себе. – Ты молодец!
- Хо-о-ох, - громко и сильно дышала я с облегчением. – Спасибо! Из вас вышли бы отличные хирурги!
- Нужно обработать рану, пока обезболивающее не отошло. Это будет не так больно, - произнес отец.
- Вы справитесь без меня? – спросил Френсис.
- Да, - согласился папа.
- Я пойду к большой воде, посмотрю, нет ли за нами хвоста.
Отец достал из-за пояса пистолет, из которого он отстреливался во время погони. Ловко раскрутив оружие на пальце, отец протянул его парню:
- Забери, тебе нужнее, - отдал папа Френсису его же глок.
Френсис забрал оружие и пошёл куда-то в обход водопада, а папа помогал мне перевязывать раны. После ветки обработка раны показалась мне плёвым делом. Да и промедол помогал, без него бы, наверное, я такую боль просто не пережила бы! Сам факт того, что эту ветку достали, пока я была в сознании, поражал меня. А промывание и перевязка - это так - припарки.
|
|
|
После того, как моя ладонь была перебинтована, отец наложил мне повязку на плечо. Я чувствовала себя лучше, но он настоял. Фиксация плеча полностью вывела меня из какой-либо трудовой деятельности, но иначе было никак. Что уж поделаешь. Хотя с другой стороны, я слышала, что серьезные вывихи нужно лечить в стационаре. Тогда уж точно не стоит перечить отцу - он лучше знает, хотя, порой, чересчур осторожничает. Вот уж не знаю наверняка - характер у него такой, или это уже старческое? Хм, да уж, не хочу ни во что это верить, может быть, сейчас просто ситуация такая в нашей жизни сложилась. Да...
Но не успела я подумать о своей семейной проблеме, как назад возвратился Френсис.
- Всё тихо, - заявил он. - Что там с лодкой?
- Придётся повозиться, приятель, - ответил отец, который уже минут десять осматривал судно. - Хорошо, что мы ушли без погони. Но откуда ты узнал про Обрат-реку?
- Обрат-реку? - не поняла я.
- Ну да. Эта речушка течёт не как большинство - в океан, а наоборот - из него, - пояснил Френсис. - Такое бывает, хотя и очень редко. Но севернее есть ещё одна такая речка, даже побольше этой.
|
|
|
- Удивительно, - подумала я вслух. А ведь и правда - речка, да ещё и с водопадом... И как мы вообще не разбились? Она-то шириной всего ничего!
- Просто про водопад и Обрат-реку никто не знал в моё время... - продолжал отец свою мысль.
- А я с детства на кораблях, сэр, знаю всё побережье от и до.
Я уже видела, что отец прямо-таки хочет спросить: "А откуда про водопад знаешь?". Но папа промолчал. Он сомневался в нашем провожатом даже после всего, что Френсис для нас сделал. На то, пожалуй, были основания...
- Ладно, - произнёс отец, задумавшись. - Раз у нас есть время - надо отдохнуть. Ты, Алу, ляг и поспи. Мой спальник, во всяком случае, сухой - бери. А мы с Френсисом пока помудрим с лодкой - малышке нужен ремонт. Кстати, у лодки есть имя? - улыбнулся отец Френсису. Уверена - это был тактический шаг, чтобы снять с себя подозрения в... подозрениях.
- Да я как-то и не думал...
- Ничего - придумаешь. После таких походов - точно придумаешь!
И я отправилась искать себе место в тенёчке. На прогалине возле реки и водопада было мокро и шумно, а спать мне действительно очень хотелось. Поэтому я отошла в лес, и, просто положив на землю спальник, на нём и заснула.
|
|
|
3.
Не знаю, толи религиозность, толи воспитание, толи мои нравственные принципы оказались выше для меня, чем военное преимущество. Но я выстрелил мимо, прямо в ствол дерева, рядом с которым проходили бойцы Того. Очевидно, что фиолетовый был их предводителем. Даже в бою он выступал лидером и вёл всех своих «воинов» за собой, вперед, за победой. За мной.
Но мне это было не нужно. Никакие его титулы и превосходства не волновали меня сейчас так, как собственная судьба. Да и боевой дух ребят, что шли за своим командиром, упал так же, как и они сами после моего выстрела. Народ тут же прильнул к земле, и стрелять второй раз мне даже не понадобилось. Хах, а в детстве я дома так же играл в войнушку. Оборонялся на склоне от фашистов вместе с другом. Только сейчас его рядом нет. Сейчас у меня никого нет, кроме магнума, двух пулевых и бешено бьющегося сердца. Ни-че-го.
Когда бойцы Того начали поднимать головы, я тут же сделал второй выстрел. Я старался бить поближе к ним, по деревьям, чтобы психологический эффект был понадёжнее. Только трясущиеся руки едва помогали мне в этом. Вторая пуля нашла своё пристанище совсем не там, где я хотел – она просвистела мимо и врезалась в ствол где-то совсем далеко позади. Третья же произвела-таки необходимый эффект, и, несмотря на промах, угодила под корень дерева, подбросив вверх куски земли. Скромно, но выглядело эффектно, однако теперь пришёл мой черёд бояться. По мне начали стрелять.
Первая пуля ударила по дереву, за которым я залёг, но я быстро заприметил стрелявшего. Стрелял он из болтовика, и пока перезаряжался, я высунулся и отправил свою пулю рядом с телом смельчака. Тот вскрикнул и пригнулся, не смея более открывать огонь. Но на что я надеялся – по мне тут же начали стрелять с другой стороны. Это был Того.
- Сволочь! Я ведь мог убить тебя, а ты выстрелил! Всё равно в меня выстрелил! – крикнул я, стиснув зубы от боли и нажимая на курок снова и снова.
Я стрелял в страхе, что вот-вот меня прикончат. Преступники не особо старались высовывать головы, но всё же одна-две пули прилетали в ответ, и тогда я стрелял в сторону, откуда они отправлялись на встречу со мной. Я старался заряжать хотя бы по два патрона между выстрелами, чтобы барабан револьвера оставался более-менее полным. Никогда ведь не знаешь, чего можно ожидать от преступников. Хах, а поначалу ж ведь я от них тоже многого не ожидал. Думал, что к Алу приставала малолетняя шпана. И где я теперь?
Но вот я дождался нужного момента. Спустя где-то минуту такой вялой и бесполезной перестрелки, преступники начали заходить с флангов. Да, те, кто остался по центру, будут прикрывать отход своих бойцов, но мне было на руку, чтобы бандиты рассредоточились. Так было больше шансов остаться незамеченным при отступлении. И я решился.
Другого выбора у меня и не было. Если преступники сомкнут кольцо – мне конец, а это значит, что нужно было отступать сейчас. Я не думал, что это будет так просто. Я знал, что меня может ждать пуля в затылке, что я могу умирать в страшных муках, но я просто не хотел думать об этом. А если не думаешь и не накручиваешь себя – жить становится проще… Хм, но я ведь так не умею. И, тем не менее, я рванул вверх по склону, в сторону огромного валуна.
Рывок оказался крайне болезненным. От боли меня сложило пополам, но выхода не было – надо было бежать и терпеть. Однако всё случилось вовремя – тут же над головой просвистела пуля, и я вполоборота выстрелил на бегу. Надеюсь, что я ни в кого не попал. А если и попал…
Позади всё затихло. Я уже был за валуном и выстрелил из-за него ещё три раза. Нельзя давать преступникам активно наступать, а ни то меня точно зажмут с флангов. И я, чтобы не терять времени, тут же рванулся к следующему камню.
Не думал я, что жизнь доведёт меня до такого. Что игра в прятки превратится в игру на выживание, а «туристический» поход – в путешествие в один конец. И уж не думал я, что к этому времени мои нервы выдержат такой накал страстей. А ведь когда-то я, как и все дети, боялся темноты и страшных фильмов. Я страшился ходить на кладбище один и пугался покойников. А ведь не мёртвых надо бояться. Надо бояться живых, и в этом я с каждой минутой убеждаюсь всё крепче.
Патроны в карманах редели, а враги всё наступали. Но мои пути к отступлению кончились. Впереди оставались лишь огромные валуны с ёлками, торчащими, казалось, прямо из камня, да густой лес. Казалось бы – идеальное место для игры в прятки, но не в те прятки, в которые я играл. Тут не было права на ошибку. Всё, что мне оставалось делать – это бежать, корчась от боли, бежать на морально-волевых и надеяться, что мне повезёт. Но где? С какой стороны затаилось это везение? Где же моя удача? Я столько раз ею пользовался, что она меня оставила. Газ во всём оказался прав. Таким долгим везение не бывает. Оно прикрывало меня тогда, когда, казалось бы, я был обречён. Но это было тогда, не сегодня. Сегодня всё иначе, кроме одной и той же картины – я прячусь и убегаю, а на меня ведут охоту. И нынче наверняка охотники ухватят свою добычу.
- Идёт охота на волков, идёт охота! – напевалось само собою вслух. Не знаю, наверное, это нервы, натянутые в струну, прямо как в гитаре Высоцкого.
Каждый мой шаг пытался увеличить отрыв, но приближал меня к смерти. Я ведь теряю силы и кровь, бегая с такими ранами. К тому же пронзающая адом боль горела в них, заставляя периодически вскрикивать от резких подёргиваний. Гадско.
Но снова выстрел. Снова мимо, и вновь я стреляю в ответ. Казалось, что пули проносятся так близко, что старуха с косой буквально стоит за спиной и размахивает своим жнецом, пожирающим жизни. Я был следующим – без сомнений. Только вот минуты, будто бы волны в пучине, в которой я барахтался, накатывали и согревали, оберегая от последних мгновений мою никчёмную жизнь.
И вдруг! Я зацепился…
Ствол упавшего клёна стал преградой моим заплетающимся ногам. Я повалился вперед, приземлившись прямо на пробитое плечо. И закричал от боли. Боль была жуткой, пронзающей, неадекватной. Но всё же мне пришлось замолкнуть – преступники были рядом, и дай Бог, что меня не видели. Просто теперь я точно не смогу двигаться.
Я сипел сквозь зубы от раздирающей меня боли. Иголки от хвои жестоко впивались в бока, а земля подо мной наливалась красным, будто бы я делал жертвоприношение лесу. В глазах мутнело – они наполнились слезами, и я на ощупь попытался встать на колени. Получилось. Только что дальше? Бежать я не мог ни физически, никак. Оставалось только заползти под широкие лапы ели и залечь между двух валунов. А что иначе?
Кое-как я справился со своею задачей. Я слышал, как преступники приближались ко мне, но сегодня мне не было страшно. Я, может быть, просто смирился? Или посчитал своё укрытие достойным? Да нет же, я просто сгорел. Не было сил, не было эмоций, даже желания жить не осталось. Оставалось просто ждать разрешения ситуации и ответов судьбы.
Топот ног, силуэты и тени проскальзывали мимо. Мимо, мимо и снова мимо, минуя встречу со мной и свою пулю в лоб, которую даже я уже готов был выпустить напоследок. Неужели я один должен страдать за это? Ведь это они бандиты, они во всём виноваты!
Но мы не судьи…
Лес вокруг затих, а я лежал. Камни, с ночи наполненные холодом, этим утром поглощали последнюю теплоту моего сердца. А я продолжал держать пистолет наготове и вслушиваться в шорохи вокруг. И долго ждать не пришлось – тени и голоса зашагали обратно. Неужто снова меня минуло ненастье? Не верю! Я только смирился со смертью!
Но нет! Шаги проходили мимо. Кто-то прошёл совсем близко у меня за головой, но всё одно всё утихло. Я видел нескольких ребят в куртках и с оружием в руках, но они обходили мой оборонительный редут как препятствие. И пошли мимо. И всё. Тишина. Неужели всё?
Но… ветки над головой раздвинулись. Небесный свет ослепил мои грязные, заплаканные очи и я только по заслонившей меня тени понял, что надо мной кто-то стоит.
Рука автоматически взмыла вверх в попытке навести ствол на нашедшего меня. Но тень оказалась не лыком шитой. Твёрдая шипованная подошва ботинка, перепачканного грязью, прямо в полёте перехватила мою руку. Рукоять револьвера звонко ударилась о шипы, и незнакомец пригвоздил мою больную ладонь к камню.
- А-а-ап-п… - почти смог закричать я от боли, но чья-то кожаная перчатка прикрыла мне рот.
- Тихо, тихо… - шептал мне знакомый нежный голос, будто бы Того хотел убаюкать меня. Хм, и верно – скоро убаюкает. То, что это был он, я определил моментально, однако боль, пронзившая пробитую елью ещё у Теллера ладонь, не давала мне послушаться бандита. И только когда преступник выбил мысом ботинка магнум куда-то в кусты, я ощутил блаженное облегчение и успокоился.
Пробитая ладонь всё пульсировала, и я обнаружил, как быстро она наливается кровью. Кровь капала с неё на холодные камни, а я никак не мог смириться с тем что происходит. Глубоко и шумно дыша, я слушал биение своего сердца. Грудь моя вздымалась словно парус, а я смотрел снизу вверх на Того, который наставил на меня ствол своей винтовки. Видимо, в последний раз.
Того оценивающе смотрел на меня. Он взглянул на мою рану на животе, на плечо и на руку. И я не сдержался:
- Что, оцениваешь свою работу? – «Тварь!» - добавил я про себя в конце, но сам не знаю, почему не произнёс.
- Да нет, - как ни в чём не бывало ответил мне Того. – Просто хотел проверить твою теорию, ***. Ты никого из нас не убил, хотя мог бы… Глупо. Но милосердно. Живи пока.
И пёс, опустив оружие, повесил его на плечо и молча ушёл вниз по склону.
Н…неужели?
- Уходим, нашумели! – послышалось где-то снизу. Того созывал всех своих бойцов обратно к дороге.
- Но босс…
- Никаких «Но»! Проваливаем!
Я должен был умереть, но я выжил. Телесно или из ума – это уже не важно, важно, что картинка на экране продолжалась, а моя история ещё не окончилась точкой… Хм, ну и славно!
4.
Я проснулась под вечер. Спать только на правом боку было неудобно, но на левом я лежать опасалась. Пробитая ладонь и вывихнутое плечо хоть и не болели, а рисковать ими всё равно не хотелось. Врачей рядом нет, кто знает, что может случится… Только грустные мысли мои разогнал отец. Он как почувствовал и пришёл минут через десять как я проснулась. Папа был весь грязный и замученный, явно уставший от работы над лодкой. Мазута, вода, речной ил – всё испачкало его одежду и руки, но глаза у отца были чисты и полны разума. Не каждый «разумный» с его финансами готов так беззаботно изгрязниться, даже за благим делом. В том, наверное, и была вся папина натура, пускай он и сам вышел из бедняков. Во всяком случае, так говорила мама.
Заприметив, что я не сплю, отец молча сел на камень рядом и спросил меня:
- Зачем ты ему рассказала?
- Так он же спас нас! – удивилась я вопросу, но всё же ответила папе.
- Но ты ведь не могла этого предугадать, верно?
- Без этого он даже не попытался бы придти к нам на помощь….
- Или он мог бы сделать всё так, что у нас не осталось бы шансов.
- Но стоило рискнуть! Он просто сам подвёл меня к этому разговору… - сказала я и замялась, понимая, что сама не удержала язык за зубами.
- Риск… - выдержал паузу отец, задумавшись и посмотрев на стрекозу, сидящую на траве. – Я когда-то тоже рисковал. По-крупному. И теперь не хочу больше – на всю жизнь хватило. Я видел не раз, что бывает потом с проигравшими, а мне теперь есть что терять.
- Но мы ведь не проиграли! – подбадривала я отца.
- Ты этого не знаешь, - продолжал папа с грустью на лице. – Если всё идёт так, как тебе выгодно – это ещё ничего не значит, а прошлые победы… Кто знает, может это только путь к поражению... Ох, ладно, - поднялся папа на ноги. - Пойду доделывать лодку. Заночуем сегодня здесь, а завтра… в общем, есть у меня один план.
- Какой? – стало мне любопытно.
- Увидишь… Всё увидишь.
5.
Очень скоро в лесу стало тихо. Наступал день, очередной, но не солнечный. Снова всё вокруг затянуло тучами. Опять будет дождь, и теперь, когда стало совсем уже холодно, он может добить меня простудой или воспалением. Хм, если успеет.
Кто знает, что за погода будет в день моей смерти. Солнечная, радостная что я наконец покину эту землю, или хмурая как сейчас, грозящая дождём или снегом. А кто знает – ближе к августу на Аляске всегда так с погодой – может и снег пойти. Кстати, а какой сегодня день? Ещё июль или уже август? Помнится, однажды в детстве зима была лютая, так снег выпал в конце июля и так и не сошёл до самого мая. Было холодно как сейчас. Только нынче холод был от камней и упадка сил, хотя на улице тоже было не жарко. Силы покидали меня после пробежки и нервов. Кровь изливалась из меня, а значит надо было остановить её, чтобы хоть на чуточку остановить в себе жизнь.
Для этого я и собирал с собой целую аптечку. Как сглазил. Жаль только, что обезболивающего у меня не было. Немного каких-то таблеток, и то здесь без рецепта ничего толком не купишь. Но таблетки всё равно бы начали действовать не скоро, а мне нужно было поторопиться. Нужно обработать раны.
И я пополз на землю с холодного камня. Было очень больно ползти, напрягая мышцы поражённого живота, но я выбрался из-под густых еловых лап и сел, опёршись на камень. Подобрав с земли магнум, я протёр его о штанину от крови и отправил в рюкзак. Пусть теперь покоится там, а пока – рана… Страшно смотреть... Что же там, под окровавленной чёрной кофтой. Распахнув куртку, я расстегнул замок на кофте и аккуратно поднял футболку.
- Аргх! – прикрикнул я и зашипел, решив сдерживать себя. Футболка отлипала от тела слишком больно.
Наконец, я решился взглянуть. Господи… На правом боку я улицезрел рваную рану. Было непонятно, сквозная она или нет, или пуля прошла по касательной, но края её были разорваны, будто бы мне вырезали кусок мяса чуть выше таза. Рана сочилась кровью, которая сгустками скопилась вокруг и была похожа на чёрное желе. Кровь переливалась на дневном свете, и я никак не мог понять, задеты ли внутренние органы. Шанс того, что органы целы, обычно мал, во всяком случае, я так читал в книге про Вторую Мировую. Но всё же шанс был, однако я мало в него верил – было очень уж больно. Требовалось промыть рану, но… на сколько я помню, живот промывать без врача нельзя. А может и можно… Н-н-нет. Мало ли. И я решил не рисковать, а просто затампонировать всё бинтами и салфетками, или что там у меня есть.
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 94; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!