Памяти моего любимого дедушки, 42 страница
– Если не хочешь, то давай это сделаю я! – протянул левую руку в сторону Хьюго незнакомец. – Давай ружьё!
Но Хьюго не реагировал. Он держал оружие на изготовке. Медленно, очень медленно, как сама смерть, занося свою косу над головой мученика, он поднял ружьё в воздух, направив его на меня. А я… кажется, будто бы я была готова. Слёзы текли из моих глаз, душа уже улетала куда-то далеко, на самый край Аляски, и мне уже было не страшно. Просто нажми на курок побыстрее, любимый. Сделай последнее одолжение для меня…
- О-о-ой! – закатив глаза вверх и помотав головой, запричитал незнакомец, и, потянувшись за пояс, достал оттуда кольт. «Только не он. Почему не Хьюго?» - была моя последняя мысль, и я закрыла глаза. Мой чуткий слух распознал, как незнакомец резко направил мне кольт между глаз, и так же резко раздался выстрел, погрузивший меня во тьму…
8.
Тучи с севера надвигались. Гремело. Несмотря на поздний вечер, кругом всё приходило в беспокойство. Даже горожане, которые судорожно собирали торговые палатки, скорее решали свои дела и спешили домой. Приближалась настоящая буря, и затишье сменилось порывистым ветром. От его дуновений лес и океан наполнились шумом, и первые жёлтые листья уже прыгали по пыльным улицам Нома. Ветер закручивал их, словно марионеток, и потом разбрасывал во все стороны, будто невоспитанная девочка своих кукол. Листья полностью подчинялись ветру, и мне казалось, что я – такой же, как и они, заложник у ветра событий. Страшнее было оказаться заложником помыслов преступников, что взялись с нами сотрудничать с такой ярой силой, что это меня настораживало. Видит Бог – поэтому я и здесь.
|
|
|
Это лучший момент для моего плана. Пока ни одного из преступников нет в городе, я могу действовать. Но действовать, как всегда, было страшно. Времени не было – погода совсем поджимала, а мне нужно было сделать такое, чего и в сухую погоду не пожелаешь. Я полезу на телевышку.
Преступники хоть и оказались хорошими ребятами, но всё равно они остались бандитами. Кто знает чего от них ожидать. Нужно иметь свой козырь в рукаве, который я готовил уже с обеда. Я поставлю усилитель для приёма сигнала их частотного диапазона и еще кое-что, и смогу прослушивать их переговоры у себя дома. Только вот установить приборы мне придётся самому, вручную, прямо на вышке. Друг по-братски разрешил мне слазить наверх, только вот успеть бы.
Непогода подходила близко. Наверное, ребят в их путешествии хорошо залило – туча с северной стороны идёт. Вот уже природа беспокоится – надо поспешить.
- Здорово, Динго! – произнёс рыжеволосый парень с бородкой и в круглых очках, который позволил мне пройти на территорию вышки. Впрочем, кроме небольшого здания, в котором парень работал, и самой вышки здесь ничего и не было.
|
|
|
- Привет, Артур, - вежливо поздоровался я, будучи уже весь в волнении.
- Чё-то ты хмур как погода за окном. Что стряслось?
- Да так… - хотел промолчать я и всё же сказал: - Домашние дела.
- Чё-то вы все какие-то мутные стали. Что у вас там дома творится? – продолжал спрашивать парень, открыв ворота и провожая меня к вышке.
- Да как и у всех – по мелочи, - пытался я отвязаться от расспросов.
- Ты не умеешь врать, Динго, - похлопал меня по плечу Артур. – Да и Балто что-то в городе не видно. А этот ваш русский что, уже уехал?
- Н-н-нет, они отдыхают. Все вместе.
- Да-а-а!? Что, на юга подались?
- Нет, по Аляске путешествуют.
- А, ну, это дело хорошее. Наш воздух лучше закалит ихние организмы.
- «Их», - поправил я.
- Что «их»?
- Их организмы, - ещё раз уточнил я для Артура. Я специально включил вредину, чтобы побыстрее от него отвязаться.
- Динго, ну ты и зануда! – стукнул он меня ещё раз по плечу и остановился у лестницы наверх.
Я поправил рюкзак со своей электроникой на спине, застегнул лямки на груди и полез по первому пролёту.
- Может, выберешь время получше? – спросил меня друг, глядя на чёрную-чёрную тучу, что неслась к городу.
|
|
|
- Нет, Артур. Мне надо сейчас, - сказал я, посмотрев на молодого парнишку. Он был чуть старше меня. В джинсах и в цветастой рубашке, с модной причёской и подстриженной под козла бородкой, он, скорее, напоминал стилягу, нежели балбеса, который кроме как в электронике ни в чём и не разбирался. Хотя-я-я… а есть ли разница? Но это лишь мои домыслы.
- Ну, надо так надо. Ты только не тормози, ладно? И будь аккуратнее.
- Спасибо.
- Не тормози, говорю! Не отвлекайся! И вниз постарайся не смотреть, - раздавал советы бывалый малый. – А я снизу посмотрю, пока дождь не ударит.
И я полез. Преодолев первый пролёт вертикальной лестницы, я остановился на небольшой площадке с перилами и взглянул на Артура. Метров пятнадцать над землёй; я, взглянув на махавшего мне друга, успокоился. Ничего страшного. Совсем. Теперь нужно поторопиться вверх. Снова.
Просто потихоньку ползу вверх. По ступеньке, аккуратно. А куда спешить? Некуда. Да и безопасно пока – вокруг лестницы был сооружён «тоннель» из арматуры и листов металла, так что навзничь не упаду, не страшно. Совсем нормально. Только ветер очень уж сильный, и кажется, будто бы он меня сдувает. Да приближающаяся гроза всё больше наводила паники.
|
|
|
Но уже третий пролёт завершился открытой площадкой, без перил. Вот тут мне действительно стало страшно. Я вылез, нет, выполз на эту площадку, взглянув сквозь решётчатый пол вниз на Артура. Тот захахатывался внизу, но ничего, думаю, он и сам был не лучше в первом своём восхождении. Только вот… чувство стыда волновало меня сейчас куда меньше, чем чувство страха. Но я научился его перебарывать. Нужно было, и я научился, ещё тогда, когда постучал в двери к Гарри. Когда помог ребятам уехать на помощь Сабе, когда прикрывал от маминого гнева. Всё началось с одного шага, и на этом не должно заканчиваться. Надо идти к цели, и я пойду. Просто в этот раз этим шагом явился мой путь к лестнице.
И я встал. Ветер буквально сдувал меня с площадки, но я не поддавался. Я смотрел вверх, потому что знал – вниз смотреть страшно. И аккуратно, неторопливо, держась за металлоконструкцию вышки, я добрался до следующей лестницы.
Путь вверх по лестнице оказался простым. Но вот дальше… Площадка была совсем маленькой, но установить мой усилитель нужно было в другом месте. Артур давно меня скоординировал – мне нужно почти на самый верх. Выше – только самый пик башни. От него меня отделял лишь один лестничный пролёт, только вот он… он был совсем без страховки, полностью открытый, и когда я ступил на него, я почувствовал себя обнажённым. Мало того, из-за усилившегося ветра казалось, что вышку качает, и она вот-вот обрушится под моим весом прямо на город. От этого ветра вся она скрежетала, визжала и выла, что только добавляло мне страху. Казалось, что меня раскачивает. От жути мурашки ползли по спине, но вот она – последняя ступень моего восхождения.
Я попал на широкую площадку. Здесь были перила и огромное число различных спутниковых тарелок, приборов, каких-то блоков, о которых даже я не имел понятия. А, может, и имел, но смотреть на них мне было некогда. Уже заморосил дождик, гром наращивал децибелы, поэтому стоило поторопиться.
Я надел очки, и, оглядев своим «четырёхглазым» взором площадку, нашёл всё то, что мне было нужно. Спасибо Артуру за его подробное описание и консультации. Я скинул рюкзак и приступил к работе, накрыв рабочее поле своей спиной от дождя, чтобы ничего не закоротило и не испортилось. Пока я устанавливал свой приборчик, я уже знатно промок и продрог от холодного дождя. Он был пока небольшим, но меня всё равно затрясло, наверное, ещё и от стресса. Я справился минут за десять, и теперь нужно было слезать с вышки, на землю-матушку. Однако…
Гроза совсем разбушевалась. Дождь полил сплошной стеной, и я очень… Я очень испугался! Мне казалось, что выхода отсюда нет, и я останусь здесь навсегда. Мне было страшно сделать шаг вниз, когда даже не за что было ухватиться. Но ступить всё равно требовалось. Я понимал, что главное – это побороть свой страх и преодолеть первый пролёт. Дальше с каждым разом будет всё легче и легче. Но…Господи! Вышка вся ходила ходуном, она скрежетала и качалась, а гроза гремела над головой, ослепляя меня молниями и поливая водой. И я решился.
Я лёг на живот и пополз в сторону лестницы ногами вперёд. А как иначе, когда страшно и так мокро?! И когда я уже согнул ноги, чтобы ступить на железный прутик… ощущение пустоты под ногами пронзило моё сердце. И я полетел вниз.
Ноги нащупали ступень, но тут же проскользили мимо неё, вернее, над ней, роняя моё тело прямо под платформу, с которой я спускался.
- А-а-а! – только и успел вскрикнуть я и полетел навзничь.
Но желание жить сделало своё дело. Я выпрямил ноги и уперся ими в ступени, вцепился в лестницу руками и повис вниз головой, перегнувшись спиной через ступеньку. Последняя больно вошла в спину, благо хотя бы пустой рюкзак смягчил удар.
- Ах, ах! – судорожно вздыхал я, глядя на перевёрнутый вверх дном город и наблюдая, как из нагрудного кармана вниз полетели мои очки. Ох, только бы не отправиться следом за ними!
Однако насладиться снизу небом, а сверху землёй у меня не особо получилось – дождь заливал мне лицо, да и наслаждение было, мягко скажем, сомнительное. Всё, что мне оставалось делать – это упереться в верхние ступени ногами и подтягиваться. Благо, мышцы пресса меня не подвели, и я смог-таки сесть на ступеньке, намертво обхватив лестницу. Только вот… как теперь спускаться? Как вернуться назад?
Поразмыслив, я понял – никак. Нужно было нырнуть вперёд, перевернуться и ползти с внутренней стороны лестницы, под наклоном. Чего мне только это стоило! Ступеньки были скользкими, руки тоже, а под наклоном тело моё клонило всё время вниз, поэтому этот спуск оказался не менее страшным, чем моё нечаянное падение.
На площадке я просто упал навзничь и дышал, дышал изо всех сил. Казалось, что из меня выжали все соки, выпили всю энергию, извлекли лёгкие. Я дышал после панического, самого ужасного в моей жизни спуска, и не мог надышаться. Казалось бы – что тут – спуститься по лесенке. Но не когда до земли метров пятьдесят-сорок!
Одно лишь порадовало – дальнейшее продвижение и впрямь оказалось легче, и если после моей первой на спуске лестницы я долго не решался идти дальше, то это было совершенно напрасно. В целом вообще всё прошло гладко, хотя как всегда – могло быть и лучше.
До будки, в которой сидел Артур, я шёл уже не спеша – всё равно я был насквозь мокрый. По пути я отыскал свои очки, которые чудом уцелели, приземлившись на мягкую траву.
- Ой-йо, - взглянул на мой вид Артур. - Поставил усилитель? Я уже собирался отскребать тебя лопатой от земли, думал мало ли.
- Поста-а-авил, - гордо подтвердил я, однако на бывалого Артура это совсем не произвело впечатление
- Нормально всё прошло?
- Я чуть не навернулся. Прямо на самой вершине, но, как видишь, живой.
- Хорошо, что дождь.
- Почему?
- По штанам не видно, обделался ты или нет, - сам же «высокоинтеллектуально» пошутил и сам же посмеялся Артур.
- Да иди ты, - улыбнулся я. – Лучше скажи – у тебя есть, где просушиться?
- Не вопрос, тут есть отопление. Ещё и кофе тебя угощу, - блистал гостеприимством Артур. Несмотря на его своеобразную расхлябанность, он был добряком, и ещё с детства мы с ним дружили. Тогда он был одним из немногих детей в их классе, которым родители разрешали общаться с антропоморфами. Просто его родителям было всё равно, как он сам говорил: «До фонаря». Они много пили, и всё, чего добивался Артур – он добивался сам. Но гены, порой, сбивали его с толку и отправляли в загул на недельку-другую. Впрочем – неважно.
Я развесил мокрую одежду по батареям и обогревателям. Артур мне выделил свою рабочую униформу. Терпеть не могу человеческую одежду – приходится хвост опускать в штанину (но тогда сидеть становится сложно) или носить её чуть спущенной (но тогда невозможно нормально ходить). Впрочем – выбирать мне не пришлось. Мы сидели в небольшом тёмном помещении с множеством приборов и компьютеров, и ждали окончания непогоды. Благо, что согревал горячий кофе и тёплые обогреватели, так что простыть я не должен.
- А зачем тебе именно этот сигнал, Динго? – спросил Артур.
- Не бери в голову. Просто отзвонись, если их заслышишь.
С такой рацией, которая была у Гарри, преступники будут привязаны к вышке, ибо расстояние между их рациями явно солидное. Разве что у них есть другие средства связи, другие частоты… Ладно, неважно. Один из их каналов я запомнил, пока был у Гарри, и этого будет достаточно.
- Кого их-то, Динго? Хочешь подогнать меня под статью?
- Нет, - улыбнулся я. – Тут если и выйдет, то наоборот, - подумал я, исключив из головы только некоторый риск… Ладно. Я слишком многому научился за этот чертовски долгий день, поэтому нужно ещё научиться не параноить. Слышал – это полезно.
- Смотри мне! – пригрозил Артур и звучно отхлебнул кофе. – В общем, если я увижу какую-то движуху в их частотах – я позвоню и скажу. Ты там тогда сам подключайся и слушай, а я в чужие дела не полезу. Другое дело – когда будет не моя смена…
- Оставь мне своё расписание – я буду включать дома приёмник, когда тебя не будет на работе, – объяснил я уже продуманную схему. – Пускай бомбит несколько часов – авось чего и услышу.
- Понял. А когда они выйдут на связь?
- Не сегодня точно. Не раньше ночи, я думаю. Может быть утром, но пока ещё очень рано – можешь отдыхать, - пояснил я.
- Короче, понятно. Ты и сам не знаешь, - улыбнулся мне друг.
- Потому я и здесь. Спасибо тебе за помощь, Артур.
- Да не за что.
И так мы просидели несколько часов. Ребята ещё не успели бы вернуться с поисков Сабы, поэтому беспокоиться, кроме как за неё, мне было не о чем. К тому же мне нужно было просушить одежду, а возвращаться домой за другой мне совсем не хотелось. Там меня нынче совсем не жаловали.
Хах, так интересно – почувствовать себя в шкуре Сабы. Видимо, это моё наказание. Что-то вселенское мне показывает, как я ошибался, и хочет, чтобы я это понял. Но ведь я уже понял, зачем мне страдать? Видимо, затем, что Сабе из-за меня и всего этого приходится страдать до сих пор. Она и так мучилась месяцами. Днём и ночью. А для меня это только первый день, но мне уже тяжело. Тяжело думать о маме, о том, что я натворил. Обо всём том, что я сделал. И мне страшно. Странно, что за всё это я вообще не свалился с нашей телебашни! Видимо, что-то Всевышнее меня пощадило, хоть я и не верю ни во что это. Я просто верю в справедливость, но она меня почему-то щадит, а не карает. Что это тогда? Не знаю. Наверное, и никогда не узнаю.
Но время смены моего друга подходила к концу, и я, переодевшись в ещё сырую одежду и накинув на спину мокрый рюкзак, поблагодарил Артура и ушёл от телебашни. А теперь что мне оставалось - буду болтаться по городу. Буду ждать.
9.
Тьма отступила. Всё остановилось вокруг после взрыва, разорвавшего мягкую плоть. Выстрел разразил воздух своим громовым раскатом, отозвался дуплетом в руке Мексиканца, и умолк навсегда, оставив бездыханное тело лежать на мокрой траве. Яркая вспышка озарила опушку, обозначив миг прерванной жизни. Свинец будто зверь, вырвавшийся на свободу, будто птица, упорхнувшая вместе с душой на небо, освободился от оков гильзы. Много ли грехов он унёс за собой вдаль, которой не было конца и края? Не нам судить. Много ли из этих грехов можно было искупить в покаянии? Уже не важно. Всё было кончено, и над бренной землёй, умытой свежей кровью, замолкла тишина…
Но что это? Вы слышите, слышите? Это дыхание… Среди холода ночи тишину разрывала только дрожь дыхания Сабы. Бедняжка стояла на коленях и смотрела на почти обезглавленное мертвое тело. Вся забрызганная кровью, она дрожала от ужаса и душевной боли, что нанесли её самые близкие существа на планете… Только тишина и это дыхание, белым паром вылетающее из её дрожащих губ в холодную июльскую ночь. Ничего больше. Ничего, но в её памяти на всю жизнь застынет эта картина, как после выстрела она вздрогнула и открыла глаза…
Веки казались Сабе массивными, и открывать их было страшно. Но мало того и непросто - в глаз тут же потекли небольшие капельки крови, стекавшие по её лицу. Только вот Саба не смогла поднять обмякших рук и стереть их, а лишь проморгавшись оценила весь тот ужас, что случился пару мгновений назад.
Как быстро извернулся Хьюго остаётся только гадать. Ствол его ружья был направлен на голову мужчины, на месте которой красовалась огромная красная дыра. Из неё то фонтанами, то беглыми струйками изливалась алая кровь, заливая зелёную траву под несчастным телом наёмника. Только нижняя часть головы сохранилась, продолжая улыбаться страшным ртом без глаз и половины носа. Тело уже лежало, отброшенное выстрелом, и только Хьюго продолжал стоять, тыча в темноту дымящимися ружейными стволами.
Руки юноши тряслись от ужаса, отчего в ночной тишине кроме быстрого саккадированного дыхания Сабы раздавались щелчки из-под ногтя дрожащего пальца, что стучал по спусковому курку раз за разом. Даже воздух здесь был тяжёлым... Тут пахло кровью, порохом и смертью, отчего Сабе становилось только хуже.
Как много ужасного выпало на долю этой юной девушки!... Мало того - уже мёртвая рука мексиканца спустила курок, разукрасив левую половину лица Сабы пороховыми газами. Ох, если бы только это было меньшим из всех зол...
Хьюго выронил ружьё... Оно с треском ударилось о землю и камни, а пёс так и застыл с поднятыми руками, не веря своим глазам. И только после этого Саба поняла, что не слышит. Звон, особенно в левом ухе, был везде, вокруг и всюду, заполняя пронзительной ноткой мозг, и без того переполненный болью. Физическую же её составляющую Саба смогла ощутить только сейчас, пускай еле-еле, лишь мерзким пощипыванием и струёй свежей крови, что бежала у неё по лицу.
Казалось, что её-то она чувствует лучше, чем боль. По левой щеке девушки бежала алая струйка. Сливаясь со слезами воедино, она капала с подбородка на ватные колени, давно замлевшие в неудобной позе.
Рука наёмного убийцы успела спустить курок. Мёртвые пальцы цепко впились в рукоять пистолета и один из них, произведя выстрел, так и остался на спусковом крючке. И снова пуля достигла цели. Падая навзничь, Мексиканец отправил её в Сабу снизу вверх. Теперь у юной красавицы слева от скулы к виску шла бороздка, которая заканчивалась рваным отверстием на мочке уха. Бедняга! Из свежей раны хлестала кровь, и было похоже, что височная артерия всё же задета. А это уже опасно.
"Эх, успел-таки Мексиканец нажать на проклятый курок! Опыт садиста, убийцы и беспринципного наёмника воспитал в нём хорошую для человека реакцию. И он успел... Но Саба, вроде бы, цела? А Мексиканец? Может быть, он был хорошим человеком? Кто знает? Вдруг слухи о нём - неправда? Вдруг это ложь, которую Стил мне навешал на уши? И что же я тогда наделал..."
Так думал Хьюго, пока не взглянул на Сабу и его не осенило. Всё было ради неё, и шок после убийства был побеждён его чувствами к ней. Он уже был готов кинуться к Сабе, обнять её так крепко и не отпускать, чтобы никогда, никогда на свете с нею больше ничего подобного не случилось. Потому что он хочет быть рядом.
Но Хьюго остановился. Что ему делать дальше? Как вообще приблизиться к любимой после всего этого? Как рассказать ей правду так, чтобы она поверила?
Хьюго понял, что теперь всё разрушено, всё кончено. Ничего не вернёшь, и именно сейчас решится судьба двух любящих сердец, раз и навсегда. Но он боялся сделать этот первый шаг...
Все эти страсти заняли не больше минуты. Минута молчания в память о Мексиканце и о прошлой, нормальной жизни, которая не была запятнана кровью. Так долго тянулись эти мгновения. Так много мыслей и эмоций породила эта минута, и как же круто она вывернула три жизни наизнанку... Но время шло. На смену этой ужасной минуте пришла другая, в которую вступили уже совершенно другие герои. Предыдущие секунды изменили их до неузнаваемости, оставив от прошлого лишь кровавую бороздку на виске Сабы, что сочилась свежей кровью. Только вот Саба почти не чувствовала боли. Вся боль была сейчас в её покалеченной душе, и никакая рана, ни сама смерть не могла залечить её увечья. Хотя кто как ни Саба знает это наверняка, побывав так близко от бабки с косой. Поэтому пускай она сама об этом и расскажет…
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 97; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!