Глава 2. Делегация и цессия по римскому праву и романо-германским цивилистическим теориям 8 страница
Полученный кредит фирма "Торгавто" израсходовала на приобретение легковых автомобилей, которые, в свою очередь, отгрузила по заключенному ею договору купли-продажи покупателю - АО "Автомагазин" (АМ), причем с условием об их последующей оплате. Покупатель (АМ), понятное дело, стал должником торговой фирмы (ТА) в размере покупной цены полученных автомобилей (Ц) *(103). Наша схема, следовательно, осложнилась и приобрела следующий вид:
"Схема 7"
Как можно было бы "развязать" цепочку из двух обязательств (требований - долгов) одним платежом? Ответ очевиден: такой платеж должен произвести "Автомагазин" (АМ) "Автобанку" (АБ). Ведь для получателя автомобилей не имеет особого значения, кому платить (на чей счет перечислять деньги) за уже полученные им автомобили, равно как и для банка-кредитора безразлично, от кого именно получить сумму кредита и проценты. Вопрос в том, на каком основании "Автомагазин" - лицо, не состоящее с "Автобанком" в каких-либо обязательствах (постороннее для банка) - мог бы этот платеж произвести, прекратив при этом свое собственное обязательство перед продавцом автомобилей (фирмой "Торгавто")?
Прежде всего, совершенно ясно, что АМ может, сообразно содержанию поступившего от ТА распоряжения, перечислить деньги по реквизитам банка. Это будет действие, направленное на исполнение обязательства третьим лицом (п. 1 ст. 313 ГК), каковое кредитор (АБ) обязан принять. Ясно, однако, что подобный платеж будет производиться не ранее, чем по наступлении срока возврата кредита, что неудобно для "Торгавто", который в продолжение всего этого времени остается обязанным перед банком лицом. Закономерен вопрос: нельзя ли "развязать" цепочку правоотношений не на уровне предоставления во имя их реализации, а уже на уровне самих правоотношений? Можно. Каким образом? Одним из следующих способов: "Торгавто" может предпринять действия, направленные: (а) либо на прекращение обязательства, в котором оно является должником (обязательства N 1 из кредитного договора на сумму Д + %), посредством его замены идентичным обязательством с участием "Автомагазина" на обязанной стороне, (б) либо на прекращение обязательства, в котором оно является кредитором (обязательства N 2 по договору купли-продажи на сумму Ц), посредством его замены идентичным обязательством с участием "Автобанка" на стороне управомоченного лица.
|
|
|
Первый случай технически выразится в направлении "Автомагазином" в адрес "Автобанка" письма с односторонним выражением намерения принять на себя перед адресатом обязанность "Торгавто" по обязательству N 1. Почему? По какой причине постороннее для банка лицо вдруг выражает желание заменить должника в одном из банковских обязательств? С точки зрения материальной - потому, что в результате такого действия оно прекратит собственное обязательство перед должником банка, т.е. потому, что ожидает какого-то эквивалента от "Торгавто"; с точки зрения формальной - потому, что оно действует "по просьбе" ("приказу", "предложению", "распоряжению", "указанию" и т.д. - ситуации и обозначающие их термины могут быть различными) этого должника (торговой фирмы).
|
|
|
Второй случай технически выразится в направлении "Автомагазином" в адрес "Автобанка" письма с односторонним выражением намерения исполнить лежащую на нем обязанность по обязательству N 2 не своему кредитору ("Торгавто"), а адресату ("Автобанку"), причем именно как новому кредитору, а не простому техническому получателю предмета исполнения. Почему? По какой причине постороннее для банка лицо "приглашает" банк получить исполнение по обязательству, к которому банк, на первый взгляд, не имеет никакого отношения? С точки зрения материальной - потому, что в результате такого действия оно прекратит собственное обязательство, идентичное тому, что было прекращено ранее в результате перемены в нем личности кредитора с поставщика автомобилей ("Торгавто") на кредитующий его банк ("Автобанк"); с точки же зрения формальной - потому, что "Автомагазин" вновь действует "по просьбе" ("приказу", "предложению", "распоряжению", "указанию" и т.д.) своего бывшего кредитора ("Торгавто"), освободившего его от обязательства N 2, когда-то возникшего из договора купли-продажи автомобилей.
|
|
|
С момента принятия банком "Автобанк" любого из делегационных обещаний АО "Автомагазин" между этим последним и банком следует считать установленными правовые отношения делегации. Какой?
В первом случае речь пойдет о делегации пассивной, т.е. о замене АО "Автомагазин" (делегатом) фирмы "Торгавто" (делеганта) в обязательстве последнего перед "Автобанком" (делегатарием) по возврату кредита (обязательстве N 1). Прекращаемое принятым делегационным обещанием обязательство N 1 составляет отношение делегационной валюты; обязательство N 2, прекращаемое описанным делегационным обещанием, будет отношением делегационного покрытия. Вновь возникшее обязательство "Автомагазина" (делегата) перед "Автобанком" (делегатарием) будет делегационным обязательством с содержанием, производным от содержания замененного им кредитного обязательства - обязательства N 1 (обязательство N 1').
|
|
|
Во втором же случае речь пойдет о делегации активной, т.е. о замене "Автобанком" (делегатарием) фирмы "Торгавто" (делеганта) - кредитора "Автомагазина" (делегата) по обязательству уплаты покупной цены автомобилей (обязательству N 2). Прекращаемое принятым делегационным обещанием обязательство N 2 должно будет квалифицироваться как отношение делегационного покрытия; обязательство N 1, объясняющее, почему "Торгавто" согласилось стать делегантом, почему оно приказало своему должнику дать делегационное обещание и именно в пользу "Автобанка", словом, обязательство, объясняющее основание совершения активной делегации, получит качество отношений делегационной валюты. Вновь возникшее (вместо прекращенного делегацией обязательства N 2) обязательство "Автомагазина" (делегата) перед "Автобанком" (делегатарием) будет делегационным обязательством, но уже с содержанием, производным от содержания замененного им обязательства уплаты покупной цены - обязательства N 2 (обязательство N 2').
Различие в описанных ситуациях и их последствиях может быть проиллюстрировано следующими схемами:
1. Пассивная делегация
"Схема 8"
2. Активная делегация
"Схема 9"
Из приведенных примеров и в особенности схем отлично видно, что суть делегационного обещания, направленного на перемену кредитора (активного делегационного обещания), может быть выражена следующими словами делегата, обращенными к делегатарию: "то, что я должен был исполнить своему прежнему кредитору (делеганту), я обязуюсь исполнить тебе (делегатарию)" (должное одному буду должным другому). Основание такого обещания - обращение будущего делеганта с распоряжением об активной делегации: "исполни то, что должен мне, не мне (делеганту), а ему (делегатарию)" (прими свой долг перед другим - прекратится твой долг ко мне). Суть же пассивного делегационного обещания следует выразить так: "то, что тебе должен был исполнить прежний должник (делегант), обязуюсь исполнить я - должник новый (делегат)" (долг одного будет заменен долгом другого). На каком основании? Потому, что так распорядился делегант: "исполни за меня (делеганта) моему кредитору (делегатарию)" (прими мой долг перед другим - прекратится твой долг ко мне).
Слова в скобках содержат не только сущностную часть делегационного распоряжения (обязательную), но и часть факультативную - объясняющую, почему делегату выгодно выполнить распоряжение делеганта и дать требуемее от него делегационное обещание. Она может, но совсем не обязательно должна присутствовать в делегационном распоряжении и, тем паче, в делегационном обещании. О ее юридическом значении мы скажем позднее; сейчас важно лишь запомнить, что делегация устанавливается формулой обещания определенного исполнения при условии, что основанием такого обещания является отношение делегата с делегантом (отношение покрытия). Делегат, обязующийся исполнить что-либо делегатарию, делает это в ожидании получить эквивалент не от делегатария, а от третьего (по отношению к правоотношению делегации) лица (делеганта). Именно в этом заключается особенность, присущая именно causa delegationis, но не иных обязательств: в последнем случае "...должник ожидает эквивалент непосредственно от того лица, перед которым он обязался, - а при делегации этот эквивалент может быть получен от постороннего лица, называемого делегантом. Эквивалент может заключаться в том, что благодаря делегации делегант получает освобождение от долга по отношению к делегату, - или - в какой-либо другой экономической выгоде для него" *(104).
Исходя из вышеизложенного, можно достаточно точно указать на место делегации в системе институтов гражданского права. Делегация совершается односторонней сделки делегата, состоящей в обещании принять на себя долг за третье лицо или в счет третьего лица (делеганта) перед делегатарием, в расчете на получение эквивалента (вознаграждения, встречного удовлетворения) за это со стороны делеганта. Разумеется, обещание так и останется обещанием до тех пор, пока делегатарий не решит им воспользоваться, т.е. пока он не примет этого обещания. Такое принятие может быть совершено также либо посредством односторонней сделки (например, сообщением или заявлением о принятии), либо конклюдентными действиями - предъявлением к делегату требования о предоставлении согласно предмету и условиям делегационного обещания. В результате ответного сообщения делегатария о согласии получить предмет обещанного исполнения между делегатом и делегатарием складываются обязательственные правоотношения, которые в исследованиях по римскому праву также именуются отношениями делегации или делегацией. То же самое происходит и в результате заявления делегатарием требования обещанного исполнения с той лишь разницей, что моменты установления делегационного обязательства и его прекращения исполнением будут практически совпадать во времени.
Юридическое значение сделки, лежащей в основании делегации, состоит в том, чтобы заменить какие-либо существующие или планируемые к возникновению правоотношения между делегантом и делегатом (отношения покрытия), либо - между делегантом и делегатарием (отношения валюты), правоотношениями иными - между делегатом и делегатарием (делегационными правоотношениями). Замена эта происходит путем прекращения двух, ранее существовавших обязательственных правоотношений; при этом одно из них прекращается безвозвратно (не оставляя после себя заменяющих правоотношений), в то время как другое заменяется новым с содержанием, идентичным содержанию прекращенных отношений валюты (в делегации пассивной) или покрытия (в делегации активной) *(105); эффект замены базируется на юридическом составе из трех односторонних сделок - распоряжении делеганта, делегационном обещании и его принятии делегатарием. Соответственно этому одностороннее обещание делегации мы должны квалифицировать как обещание стать участником нового обязательственного правоотношения, возникшего с целью замены предшествующего, т.е. - одностороннее обещание особой формы новации обязательства *(106).
Итак, историческое место института делегации - в учении о способах возникновения и прекращения обязательств, точнее - об одном из этих способов - о новации. "В историческом отношении, - пишет крупнейший русский романист С.А. Муромцев, - новация была предуготовительным, искусственным понятием, посредством которого римская юриспруденция приблизилась к понятию преемства в обязательствах или передачи обязательств" *(107) (выделено автором. - В.Б.). В рамках этого учения делегацию следует размещать в том его разделе, который гласит о таком способе возникновения и прекращения обязательств, как односторонние сделки. Наконец, само правоотношение делегации должно рассматриваться в рамках учения об обязательствах особого рода - обязательствах, возникающих из ожидания встречного удовлетворения не от противной стороны, а от третьего лица. Последнее обстоятельство позволяет придать обещанию делегации характер абстрактной сделки. Рассмотрение делегации как способа перемены лиц в обязательстве означало бы постановку акцента на одном из второстепенных ее признаков, а именно - на том обстоятельстве, что делегационные правоотношения устанавливаются между участниками, из которых по крайней мере один не совпадает с участником прекращенного (замененного) ими обязательственного правоотношения.
Историческому процессу эволюции правовых форм делегации и их частичного поглощения параллельно развивающимися институтами активной и пассивной цессии, перевода требований и долгов, а также попыткам научного объяснения данного процесса и новых правовых категорий и посвящается следующая глава нашей работы.
Глава 2. Делегация и цессия по римскому праву и романо-германским цивилистическим теориям
§ 1. Формы делегации в римском праве
Существо института делегации, рассмотренное нами в предшествующей главе, основывалось именно на положениях источников римского права. В настоящем параграфе мы проследим процесс эволюционирования тех юридических форм, в которые облекались факты, имеющие юридическое значение для возникновения и прекращения правоотношений делегации.
Все без исключения романисты единодушно отмечают, что институты делегации (новации с заменой лица) и перемены лиц в конкретном обязательстве возникли только на определенной достаточно высокой стадии экономического развития римского общества. "В древнейшую эпоху, когда обязательство представлялось строго личной связью между двумя лицами, ни о каком перенесении требований или долга речи не могло быть. Лишь по мере того, как в обязательстве все более и более выступал на первый план имущественный элемент, могла возникнуть потребность в подобном перенесении и мысль о его возможности. ...Вообще по мере того, как торговый оборот развивается, развивается и циркуляция требований". *(108) В том же духе высказываются и другие ученые *(109). В целом соглашаясь с выявленной тенденцией мы не можем, однако, не отметить, что перенесение акцента с личной составляющей обязательства на его имущественную сторону стало не чем иным, как извращением классического понятия об обязательстве и возникшего-то, надо заметить, именно в целях правового оформления ограниченной законом личной власти одного частного лица над другим. Отказавшись от идеи неразрывной связи обязательства с личностью его участников, юриспруденция совершила, мало сказать, нелогичный шаг - она сконструировала нечто, что не имело опоры в реальной действительности, в практической жизни, после чего принялась (под лозунгами борьбы за свободу человека, за его естественные права и цивилизацию человеческого общества) вгонять эту последнюю в прокрустово ложе своей "конструкции". И к каким бы ярким образам не прибегали представители юриспруденции во имя определения "новой" сущности понятия обязательства ("вещь в требовании", "требование одного имущества к другому имуществу", "имущества бывают наличные и долговые" и т.д.), им не следует придавать значения большего, чем таковые в действительности имеют. А действительность, к сожалению, такова, что различия между экономической ценностью и юридическим режимом имущества с одной стороны и требования о доставлении этого имущества с другой столь разительны, что не изглаживаются не только метафорами и эпитетами, но даже и содержательно направленной на это законодательной и судебной политикой. Юридически защищенное господство частного лица над вещами и точно также юридически защищенное требование одного частного лица к другому - это две принципиально различные формы юридического господства. Подчинение последней режиму первой возможно лишь при условии закрытия глаз на массу очевидных несуразностей и несоответствий, немедленно являющих себя взору как исследователя, так и практика. Главная из них - исключительно имущественное обеспечение действий, составляющих исполнение обязательств и имущественный характер ответственности за действия, составляющие нарушения обязательств - деяния ни с одной точки зрения не относимые к категории имущества.
Как мы уже отмечали в Предисловии, первоначально единственным фактором, который мог повлечь преемство в обязательстве, была смерть участника обязательства и открытие в результате этого наследства. Случай наследственного преемства долгое время был исключением из общего правила, согласно которому преемство в обязательственных правах и обязанностях не допускалось. Если у умершего контрагента - должника ли, кредитора ли - неважно - не было наследников, то с его смертью обязательственное правоотношение прекращалось. Исключение же, допускавшееся при наличии наследников, объяснялось, по справедливому указанию З.М. Черниловского, своеобразным подходом к рассмотрению обязательственных правоотношений: предполагалось, что, несмотря на их установление конкретным римским гражданином, правоотношения эти преследовали целью принесение выгод всей семье этого гражданина, в том числе и всем его наследникам. Если же речь шла об установлении обязательственно-правовой обязанности, то правоотношение рассматривалось как обеспеченное всем имуществом семьи должника, т.е. имуществом не только контрагента, но и его наследников. "На наследников отца смотрели как на "продолжателей его личности" *(110), - заключает юрист-историк. Действительно, основой такого взгляда служило, очевидно, прижизненное единство имущества наследодателя и наследников. Однако, поскольку обращение к имуществу как базису, подкрепляющему реальность обязательства, осуществлялось римскими юристами лишь в случае смерти должника - в том совершенно исключительном случае, когда иного практического выхода просто нет и быть не может, - подход этот никак нельзя было бы делать общим правилом.
Но именно наследственное правопреемство - институт, приводящий к возникновению нового обязательства с участием наследников, - послужило образцом той цели, для достижения которой римские юристы приспособили институт стипуляции в целом и такой ее формы, как делегация. Особенности делегации как основания возникновения обязательств привели к мысли использования ее не только для установления обязательств "с нуля", в расчете на будущее предоставление, но и для обновления (новации, замены) уже существующих обязательств новыми, в т.ч. с иными участниками. Вероятно, первоначальной формой делегации является делегация пассивная (expromissio). В ее возникновении были заинтересованы, прежде всего, кредиторы, которым римский суд давал преимущественную защиту. Кроме того, на фоне безупречного соблюдения логики и разумности большинством предписаний римского права обратное предположение было бы странным. Как нам уже известно, в активной делегации не требуется участия делегата (должника): для последнего не имеет никакого значения, производить ли исполнение делеганту (прежнему кредитору) или делегатарию (новому кредитору). А между тем, несмотря на это (очевидное!) обстоятельство, в основе не только пассивной, но и активной делегации лежала именно конструкция обещания делегата (должника). Чем это можно объяснить? На наш взгляд, только предположением о вторичной форме активной делегации, о ее производном характере от делегации пассивной, которая (ко времени возникновения делегации требований) была, очевидно, уже традиционным для римского права юридическим институтом. Делегация активная стала формой, построенной по его образу и подобию.
Дата добавления: 2020-04-25; просмотров: 234; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!