ДОБРЫЙ МОЛОДЕЦ – ЛИПОВЫЙ ЦВЕТ 13 страница
В его лучах ожившей лиры звук
Вновь затрепещет силой вдохновенья.
О, ты не знаешь, как тебя я жду,—
Склонившую ко мне свое сиянье,
Прекрасную и тихую звезду!
В душе угаснет целый мир страданья,
Когда к твоей улыбке возведу
Горящий взор мой, полный ликованья.
3.
«Объяты даже мысли тишиной…»
Объяты даже мысли тишиной,
Но все нежнее песнь благоговенья.
Зову тебя. Услышишь ли моленья?
Развеешь ли холодный мрак ночной?
Твои глаза прольют ли утешенье,
Спасительно сияя надо мной?
О, посети же сон тревожный мой, —
Приди, приди, желанное виденье!
Ты близишься... ты здесь... тебя нашло
Измученное сердце. Мы, как реки,
С тобой слились, и счастье к нам пришло.
Твоих ресниц мои коснулись веки,
Твоих объятий чувствую тепло,
Ушедшая, любимая навеки!
1879, 1 октября
Перевод Ю. Александрова
СОНЕТЫ
/Перевод Ю. Кожевникова/
1.
«За ставней осень, листьев желтых стая…»
За ставней осень, листьев желтых стая,
Дождем по окнам ветер бьет жестокий,
А ты читаешь старых писем строки,
За час всю жизнь опять переживая.
В безделках милых время забывая,
Не ждешь гостей, ведь осенью глубокой
Приятней, коль сидишь ты, одинокий,
У камелька о чем-нибудь мечтая.
И я сижу, мечту свою лелея,
Вокруг меня густой туман слоится,
Мне снится сказка о весенней фее.
Вдруг скрипнула чуть слышно половица,
Прошелестело платье, тихо вея...
|
|
|
И пальцы тонкие легли мне на ресницы.
2.
«Прошло полжизни, лет еще не мало…»
Прошло полжизни, лет еще не мало
Пройдет от встречи первой и святой.
Мне не забыть, о, чудо, как встречала
Горячим взором, ледяной рукой.
Приди опять, чтоб все начать сначала!
Пусть взор твой засияет надо мной,
Чтоб я обрел в его лучах покой,
Чтоб лира новой песней зазвучала.
Какой покой нисходит, ты не знаешь,
Когда, как первая звезда сияя,
Ты приближаешься степенно, не спеша.
Когда ж улыбкой детской просияешь,
О горькой жизни тут же забываю,
Взор вспыхивает, ширится душа.
3.
«Когда умолкнет трезвое мышленье…»
Когда умолкнет трезвое мышленье,
Молитве пылкой песню посвящаю:
Зову тебя. Ты слышишь, дорогая?
Из хладной тьмы придешь ли легкой тенью?
Придешь ли, сумрак взглядом разгоняя,
Даря покой и умиротворенье?
Из тьмы времен явись, как сновиденье,
Как будто и живая, и земная.
Спускайся... ближе, ближе... ну, смелее.
Склонись, как прежде, улыбнись украдкой,
Ресницами моих коснувшись век.
Во вздохе уловить любовь сумею,
Почувствовать объятий лихорадку, —
Навек ушедшая, желанная навек!
1879, 1 октября
Перевод Ю. Кожевникова
FREAMĂT DE CODRU
Tresărind scânteie lacul
|
|
|
Şi se leagănă sub soare;
Eu, privindu-l din pădure,
Las aleanul să mă fure
Şi ascult de la răcoare
Pitpalacul.
Din izvoare şi din gârle
Apa sună somnoroasă;
Unde soarele pătrunde
Printre ramuri a ei unde,
Ea în valuri sperioase
Se azvârle.
Cucul cântă, mierle, presuri -
Cine ştie să le-asculte?
Ale păsărilor neamuri
Ciripesc pitite-n ramuri
Şi vorbesc cu-atât de multe
Înţelesuri.
Cucu-ntreabă: — Unde-i sora
Viselor noastre de vară?
Mlădioasă şi iubită,
Cu privirea ostenită,
Ca o zână să răsară
Tuturora.
Teiul vechi un ram întins-a,
Ea să poată să-l îndoaie,
Ramul tânăr vânt să-şi deie
Şi de braţe-n sus s-o ieie,
Iară florile să ploaie
Peste dânsa.
Se întreabă trist izvorul:
— Unde mi-i crăiasa oare?
Părul moale despletindu-şi,
Faţa-n apa mea privindu-şi
Să m-atingă visătoare
Cu piciorul?
Am răspuns: — Pădure dragă,
Ea nu vine, nu mai vine!
Singuri, voi, stejari, rămâneţi
De visaţi la ochii vineţi,
Ce luciră pentru mine
Vara-ntreagă.
Ce frumos era în crânguri,
Când cu ea m-am prins tovarăş!
O poveste încântată
Care azi e-ntunecată...
De-unde eşti revino iarăşi,
Să fim singuri!
ШУМ ЛЕСА
/Перевод Ю. Нейман/
На воде, слегка дрожащей,
Солнца луч дробится длинно,
Тихо на опушке дальней
Я внемлю душой печальной
Песенке перепелиной
Где-то в чаще.
Шепчут сонно, приглушенно
Воды всей лесной округи.
Если ж солнце редко-редко
Проскользнет к ним через ветку,
|
|
|
Волны вскинутся в испуге
Всполошенно.
У овсянки, у кукушки
Что сегодня на примете?..
Племена болтают птичьи,
Щебеча, друг дружку клича.
Знают жители опушка
Все на свете.
— Где она, моя сестрица?..
Не беда ль случилась с нею?..—
Говорит, грустя, кукушка.—
Где она, моя подружка?.,
Не пора ли доброй фее
Появиться?
Липа смотрит: не она ли?
— Возвратиться доведись ей,
Ветку ей дала б погуще,
Вознесла бы вверх над пущей.
Чтоб ее цветы и листья
Осыпали!
И о том же слабо, нежно
Ручеек лепечет малый:
— Неужель не повторится?..
Не придет опять царица,
Та, что ножкою ступала
Белоснежной?..
И ответил я в печали:
— Лес, не повторится это!
Не блеснут ни днем, ни ночью
Синевой небесной очи,
Те, которые все лето
Мне сияли!
Не вернуть нам сказки-были,
Колдовского сна лесного!
II мрачнее нет развязки,
Чем у светлой этой сказки!..
...О, приди, чтоб все мы снова
Вместе были!
1879
Перевод Ю. Нейман
РОПОТ ЛЕСА
/Перевод Ю. Кожевникова/
Искры солнечные колки —
Чуть колышется, сверкая,
Гладь озерная; листвою
Я укрыт с моей тоскою,
В одиночестве внимая
Перепелке.
Убаюкивает лепет
Родников, в лесу звучащий;
Где сквозь кроны проникает
|
|
|
Луч скользящий, там играет
И бежит с волной журчащей
Солнца трепет.
Щебет пташек всех обличий —
Только кто теперь их слышит?
Распевают спозаранку
Дрозд, кукушка и зарянка,
И глубоким смыслом дышит
Гомон птичий.
Кукование кукушки:
— Где она, куда девалась,
Дева наших всех мечтаний,
Летних грез и упований,
Что, чаруя всех, являлась
На опушке?
Чтоб укрыть ее листами,
Протянула ветви липа —
Хочет стать ей опахалом,
Сжать в объятье запоздалом,
Словно дождиком осыпав
Лепестками.
Ключ с печалью безнадежной
Вопрошает; — Где же фея,
Та, что косы распускала,
В глубь прозрачную взирала,
Чуть воды коснуться смея
Ножкой нежной.
Отвечал я им уныло:
— Друг мой лес, ее уж нету!
Будешь, липа, одинокой
Все мечтать о синеокой,
Что всего одно лишь лето
Мне светила.
В этой роще вместе с нею,
Было так бродить приятно!
Сказкой все тогда казалось,
Время сказки миновалось...
Где же ты? Вернись обратно,
Стань моею!
1879
Перевод Ю. Кожевникова
REVEDERE
— Codrule, codruţule,
Ce mai faci, drăguţule,
Că de când nu ne-am văzut
Multă vreme au trecut
Şi de când m-am depărtat,
Multă lume am umblat.
— Ia, eu fac ce fac de mult,
Iarna viscolu-l ascult,
Crengile-mi rupându-le,
Apele-astupându-le,
Troienind cărările
Şi gonind cântările;
Şi mai fac ce fac de mult,
Vara doina mi-o ascult
Pe cărarea spre izvor
Ce le-am dat-o tuturor,
Umplându-şi cofeile,
Mi-o cântă femeile.
— Codrule cu râuri line,
Vreme trece, vreme vine,
Tu din tânăr precum eşti
Tot mereu întinereşti.
— Ce mi-i vremea, când de veacuri
Stele-mi scânteie pe lacuri,
Că de-i vremea rea sau bună,
Vântu-mi bate, frunza-mi sună;
Şi de-i vremea bună, rea,
Mie-mi curge Dunărea.
Numai omu-i schimbător,
Pe pământ rătăcitor,
Iar noi locului ne ţinem,
Cum am fost aşa rămânem:
Marea şi cu râurile,
Lumea cu pustiurile,
Luna şi cu soarele,
Codrul cu izvoarele.
СВИДАНИЕ
/Перевод М. Петровых/
— Как живешь, лесок родимый?
Как проводишь вёсны, зимы?
С давних пор, как мы расстались,
Годы быстрые промчались,
Уезжал надолго я
В чужедальние края.
— Я, как прежде, милый мой,
Вьюгу слушаю зимой,—
Е;ьюга ветки гнет мои,
Подо льдом таит ручьи,
Певчих пташек разгоняет,
Снегом тропки заметает...
Я, как прежде, милый мой,
Светлым летом и весной
Дойну слушаю свою:
Там, где тропочка к ручью,
Зачерпнув в кувшин водицы,
Дойну мне поют девицы.
— Лес мой с тихими ручьями,
Годы мчались за годами,
Ты ж не сохнешь, не редеешь,
Год от году молодеешь...
— Что мне время, коль навеки
Звездным блеском полны реки,
И ненастье ль, ведро ль будет —
Ветер в листьях песню будит;
В ясный день, в густую хмарь
Мой Дунай течет, как встарь.
Только в людях перемены
Непрерывны, непременны,
Мы ж остались те, что были,
Облик свой не изменили, —
Речки те же и поныне,
Те же горы и пустыни,
Та же синева небес,
То же солнце, тот же лес.
1879
ВСТРЕЧА
/Перевод Ю. Кожевникова/
— Лес ты мой, лесочек мой,
Как живешь ты, дорогой?
С той поры, как мы встречались,
Годы многие промчались,
С той поры, как я ушел,
Много стран я обошел.
— Жив, чем жил былой порой:
Вьюгу слушаю зимой,
Что до долу ветви гнет,
Превращает воду в лед,
Тропки снегом заметает,
Птиц и песни прогоняет.
Жив, чем жил я: летом знойным
Я прислушиваюсь к дойнам,
Тропкой к тихому ручью,
Где я всех водой пою,
Ведра женщины несут,
Песни для меня поют.
— Друг мой лес, река струится,
Время длится, время мчится,
Был ты юным, юным стал,
Молодеть не перестал.
— Что мне время, коль от века
Звезды смотрят с неба в реку,
Будь погода, непогода —
Лист звенит ветрам в угоду,
Солнце ль светит, дождь ли льет
Все равно Дунай течет.
Только грешный человек
Изменяется весь век.
Мы же не подобны людям,
Чем мы были, тем и будем, —
И морями синими,
И землей с пустынями,
Солнцем с ясною луною,
Лесом с ключевой водою.
1879
СВИДАНИЕ
/Перевод М. Павловой/
Лес зеленый, лес густой,
Как живешь ты, милый мой?
Сколько лет, гоним судьбой,
Не видался я с тобой?
Много я за этот срок
Исходил путей-дорог.
— Я по-прежнему, мой друг,
Слышу ропот зимних вьюг,
Так же ветер ветки рвет,
Превращает реки в лед,
Гонит песни, путь лесной
Кроет снежной пеленой.
Я по-прежнему, мой друг,
Слышу дойны милой звук, —
Там, где путь ведет к ручью,
Дойну старую мою
Женщины поют весной,
Пробираясь за водой.
— Лес ты мой, дремучий свод,
Век придет, и век уйдет,
Ты же, старый мой колдун,
Вечно зелен, вечно юн.
— Что года? За веком век
Блещут звезды в струях рек.
Дождь ли, ведро ли — жива
Говорливая листва.
Дождь ли, ведро ли — вперед
Голубой Дунай течет.
Переменчив человек —
Ходит, бродит в дождь и в снег.
Мы же встали — и стоим
Сотни лет и сотни зим.
Неизменны склоны гор,
Голубых степей простор,
Месяц, солнце, свод небес
И зеленый старый лес.
1879
ЖИЗНЬ
/Перевод Л. Мартынова/
Нередко слышу я, как, выпятив живот,
Румяный жирный поп с амвона речь ведет
О том, что род людской идет путем страданья,
Что наслаждение — преддверье покаянья...
Но разве может знать откормленный такой,
Какой бывает жизнь и быть должна какой?
Над тесной уличкой ночь блещет и сверкает,
Лучи ста тысяч звезд мне под ноги бросает.
До слуха моего доносятся едва
И жалобы, и смех, и смутные слова
Из мира старых стен, из-за окон разбитых,
С забытых пустырей, из-за дверей раскрытых.
Вот скромной спаленки я вижу полумглу.
У лампы девушка вдевает нить в иглу.
Та девушка бледна, глаза у ней потухли,
Над покрасневшими белками веки вспухли —
Ночной упорный труд погибелен для глаз,
В них не осталось слез... Зачем ты родилась?
Зачем живешь? Ведь жизнь тебя несет,
Как веточку по лону пенных вод,
Ты — тень в толпе. Куда тебя забросит
Житейский пыльный вихрь? Но кто об этом спросит?
Вот так и день и ночь все трудится она,
И можно разглядеть сквозь занавес окна,
Как ловки пальчики, как эти очи зорки!
Почувствовать легко, как эти слезы горьки.
Ведь на день брось иглу — и будешь голодать,—
Вот, кажется, и все, что в силах ты понять!
Работа сделана... Пойдет она куда?
Творенья твоего священного труда
Перед клиентами торговец расстилает.
Огромный солитер лучится и сверкает
На пальце у купца... И куплен камень тот
На прибыль от ночных девических работ.
Твой труд, о девушка, стал ценностью отныне:
Купец его теперь предложит герцогине;
Получит деньги он, отвесит ей поклон...
Та ткань, в которую вплелись — жизнь, слезы, сон, —
Ткань, белая как снег, на ком теперь надета?
Когда тебе, дитя, на ум приходит это,
Ты смотришь в зеркальце и плачешь, плачешь ты
От жалости к себе. И кроткие черты
Лица ты своего запечатлеть стремишься...
Так вот какая ты! Страдаешь и томишься,
Живешь, послушна всем, боишься ты всего,
Лишенное поддержки существо.
И только смерти ждешь с готовностью покорной,
Как утешительницы в жизни этой скорбной.
Но все же у тебя одна подруга есть —
Откуда ни возьмись явившаяся здесь
Пчела! Она нашла пути в твою светелку.
И, отворив окно, ты приглашаешь пчелку
Хотя бы до весны с тобой вдвоем пожить!
Две пролетарки вы, пристало вам дружить —
Букашке-девушке с букашкою крылатой.
Когда, подавлена нуждой своей проклятой,
Вдруг девушка взгрустнет в обиде на судьбу,
К ней пчелка резвая садится на губу.
И словно говорит любезно и учтиво:
«Подруженька, мила ты и красива!
Ты знаешь, как цветок, прелестен ротик твой!
Ты очень хороша! Прекраснее святой!
А глазки у тебя! Ну, как их не похвалишь!»
*
...И смерть настигла девушку. Она лишь
Сказала: «Отдохни! Пришли покоя сроки».
Вот девушка в гробу. Еще бледнее щеки,
Но мертвого лица столь хороши черты,
Что те, кто жив, дарят покойнице цветы.
Как благороден, строг и величав он,
Труп девушки, в льняной одетый саван!
К открытому окну, любуясь, подошла
Цветущая весна... Но бедная пчела
Забыла о полях и с грустью беспокойной
Все время кружится над девушкой покойной,
Как будто говорит, что хочет быть она
С подругою своей в земле погребена.
И потому когда, перетянув живот,
Румяный жирный поп с амвона речь ведет
О том, что род людской идет путем страданья,
Что наслаждение — преддверье покаянья,
То разве может знать откормленный такой,
Какой бывает жизнь и быть должна какой?
1879 — 1880
ЖИЗНЬ
/Перевод Ю. Кожевникова/
Доведется слышать, как с лицом багровым
Кругленький игумен голосом суровым
Речь ведет о жизни: вся она — страданье
И счастливой станет после покаянья,
Спрашиваю молча: «Он откуда знает,
Жизнь какой должна быть и какой бывает?»
Ночью блещут звезды в темной вышине,
Под ноги бросая свет неяркий мне.
Тесный переулок, ветхие строенья —
Слышатся рыданья, разговор и пенье.
Из разбитых окон, через двери глухо
Голосов обрывки достигают слуха.
Там, в каморке тесной лампа догорает,
Девушка в иголку нитку продевает,
Личико худое полотна белей,
Взор померк, а веки красные у ней.
Тонкую иголку подгоняют пальцы,
Нежные узоры нить кладет на пяльцы;
Губы посинели — нету ни кровинки
И глаза не могут выдавить слезинки.
Для чего родилась в этом мире бренном,
Стать листом увядшим в океане пенном,
Одинокой тенью промелькнуть несмело,
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 109; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!