Органы методологических разработок

непосредственно в пунктах подготовки.

168. Контроль в виде инспекторских поездок и посещении школ должен быть заменен в той или иной форме

клиническими объективными наблюдениями,

как это поставлено в ЦИТе, с непрерывным развитием этой клинической формы.

169. В меру предоставленных государством прав ЦИТ

Уже начал

это регулярное методическое снабжение и намечает формы клинического контроля.

170. Это и является верной дорогой для насаждения исследовательских тенденций в пунктах подготовки, которые тем самым могут превратиться в очаги исследовательско-производственной работы.

ч) Учет и планирование

171. Усвоение органами подготовки рабсилы рационализаторских функций в производстве и функций обновления рабочего состава сделает

Переворот

в отношении к ним хозяйственно-плановых органов. Они будут так же нужны, как нужны капитальное строительство и работа по реконструкции производства.

172. Тогда-то в плановых построениях (контрольные цифры, гипотезы и генеральные планы) о «труде» не будут говорить в размере одной страницы, а об органах подготовки - в нескольких строках.

173. Подготовка рабсилы тогда встанет во весь рост генеральных задач создания

Обновленных человеческих ресурсов

для социалистической промышленности.

 

 

ФОРМЫ ПОДГОТОВКИ РАБОЧЕЙ СИЛЫ

Методика ЦИТа выросла не из современных форм заводского ученичества и не из школьных форм ФЗУ.

Один из скептиков в отношении методики ЦИТа, а потом ее восторженный поклонник, инженер Кизилов называл выступления ЦИТа дерзкими. И, действительно, ЦИТ как в производство, так и в школу

«ворвался» со стороны.

Мы никогда не были приверженцами популярной теории о так называемой «связи с производством». Огромное значение мы придавали только анализу. Более того, мы считаем, что основания для этого анализа были не только теперь — в современный период развития нашей промышленности, но и раньше, когда только обозначился рост крупной промышленности. Позволительно сказать даже больше: основания для этого были еще в мануфактурный период развития промышленности.

И вот теперь, именно в обстановке ведомственных споров о формах подготовки рабсилы, интересно определить совершенно спокойно: в чем же сущность спора.

Прежде всего, мы установим наличность в настоящее время

трех методов обучения:

первый метод мы назовем ремесленным,

второй метод назовем школьным и

третий метод назовем установочным.

Ремесленный метод исторически самый древний. В общем, он насчитывает за собой тысячелетнюю давность. Следы его можно уловить в ряде мифических сказаний.

Школьный метод подготовки рабсилы — новый метод. Его расцвет совпадает с периодом расцвета педагогики. Он, в общем, характерен для XIX в. (Англия, за ней — Германия, Франция, Россия).

Третий метод—установочный. Это, по существу, детище конца XIX и XX вв. ЦИТ и является носителем вот этого установочного метода.

Для ремесленного метода обучения, прежде всего, характерна

Секретность передачи

знаний и навыков. В этом методе все основано на личных качествах того, кто подготавливает рабочую силу. Но он в, то, же время как никакой другой метод, был огорожен крепостническими нормами. Условия обучения диктовались не столько тем, чтобы сообщить известные знания и навыки, сколько кооперативными соображениями. Школьный метод характерен тем, что он

Отрицает в принципе

секретность обучения и главное свое внимание уделяет не столько навыкам, сколько знаниям, и эти знания дает по определенной системе. Но основой системы являлась не данная профессия, а по существу — данная

Школьная дисциплина

данная наука.

В самом методе преподавания было еще очень много от ремесла.

Так, педагоги, даже современные, даже передовые, никак еще не могут освободиться от субъективной стороны своего преподавания. Здесь много зависит

От личных качеств

педагога, от его обаяния, от его личных способностей передавать эти знания, от его личной способности заинтересовать этими знаниями.

Так что слова, например, «любимый педагог» типичны для этой формы обучения, точно так же типичны, как и слова «ненавистный учитель»

ЦИТ является сторонником

метода установочного.

Если в ремесле активным носителем являлся мастер, если в школе носителем обучения являлся педагог, то здесь сам живой носитель обучения, собственно говоря, отступает на задний план. Здесь метод состоит в том, чтобы

Рассчитать поведение

обучаемого, и инструктор служит для того, чтобы

поддерживать этот данный расчет.

На место мастера и на место « педагога» здесь выступает инженер. Так постепенно шло это изменение носителей обучения от мастера через педагога к инструктору, к установщику. Мастер царил безраздельно, потому что он ведь, собственно говоря, был носителем того талисмана, который нужно было передавать. Он не только носил в себе секрет этого талисмана как такового, но знал и секрет передачи. Маркс прекрасно раскрыл эту психологию ремесла, когда характеризовал его как «загадку». Решающее значение он придавал крупной промышленности. Он говорит:

«……..крупная промышленность разорвала завесу, которая скрывала от людей их собственный общественный процесс производства и превращала различные стихийно обособившиеся отрасли производства в загадки одна по отношению к другой и даже для посвященного в каждую отрасль» (К.Маркс. Капитал. Том I-IV по изд. ГИЗ 1920. М., стр. 487. Курсив наш. – А.Г.)

Установочный метод ЦИТа характерен, повторяем, тем, что он основан на расчете, он стремится даже данный расчет, который сделан самим ЦИТом, все более и более усовершенствовать, привести его

К точнейшей дозировке

передачи умений и знаний, привести его в полнейшее и точное соответствие с данным рабочим заданием, как всякая машина при своем конструировании приводится в соответствие с данным ей назначением.

Все это достигается аналитической работой по изучению данного задания, разбивкой на его составляющие, разбивкой «до отказа». Такова ведь аналитическая тенденция современного производства, таковы законы технологии и инженерии.

Мы здесь не можем удержаться от блестящей цитаты из Маркса, характеризующей аналитическую тенденцию современной промышленности.

«Принцип крупной промышленности: всякий процесс производства, взятый сам по себе и прежде всего безотносительно к руке человека, разлагать его на составные элементы, создал всю современную науку технологии.

Пестрые, по-видимому, лишенные внутренней связности и застывшие формы общественного процесса производства разложились на сознательно планомерные, систематические расчлененные в зависимости от желательного полезного эффекта, применения естествознания» (там же, стр. 487, Курсив наш. — А. Г.).

Любопытно, что Маркс в эпоху, когда аналитическая сторона производства еще так мало была представлена в самом производстве, еще так мало эмпирически кричала о себе, сделал не только прогноз относительно расчленения операций, о чем говорит предыдущая цитата, но и неумолимые выводы относительно приемов (т. е. рабочих движений человека) на основе той, же технологии, т. е. на основе инженерии. Приводим соответствующую цитату:

«Точно так же технология открыла те немногие группы основных форм движения, в которых неизменно движется вся производительная деятельность человеческого тела, как бы разнообразны ни были применяемые инструменты, -совершенно так же, как механика, несмотря на величайшую сложность машин, не обманывается на тот счет, что все они представляют постоянное повторение элементарных механических средств» (там же, стр. 487. Курсив наш. — А. Г.).

Внимание ЦИТа к движениям, к их определяющей роли в производстве так же закономерно, как закономерна современная технология.

Припомним, что эти строки были написаны в 1867 г., когда еще не было никакого Тейлора. Нам хочется сказать больше: Тейлору не удалось так изысканно точно, так аналитически четко охарактеризовать современную промышленность. Он лишен был аналитического дара Маркса, воспитанного на чеканных

логических построениях немецкой философии.

Но все-таки надо сказать, что Тейлор был первым инженером, который дал (для своего времени — блестяще) систему аналитического построения данной работы, расчлененной на операции и приемы. И мы можем сказать, что авторитет Тейлора как технолога-организатора для ЦИТа был бесспорен; ЦИТ на него ориентируется.

Мы хотим сейчас привести несколько характерных цитат из Тейлора и Гилбрета, которые показывают, как они, будучи инженерами, столкнулись с «педагогической» проблемой. Тейлор говорил:

«Самой важной и трудной задачей для организатора является подбор и обучение специальных мастеров, которые будут руководить, и давать указания рабочим. Его успех будет главным образом зависеть от умения переделать и обучить. Таких людей найти нельзя, их надо создать» (Тейлор. Административно-техническая организация предприятий. 3-е изд., 1919, стр. 114. Курсив наш.— А. Г.).

Еще более четко это формулировал Гилбрет:

«Главное затруднение при проведении научной организации труда состоит в борьбе со старыми методами обучения» (Гилбрет. Бюро научной организации труда и предприятий. М., Изд. «Вся Россия», 1923, стр. 49).

Тот же Гилбрет говорит:

«При научной организации отпадают все старые, отжившие формы, в особенности из устной передачи невежественными мастерами, не имеющими никакого понятия о педагогике, традиции ремесла (там же, стр. 49. Курсив наш. А. Г.).

Установочный метод ЦИТа, который в настоящее время все более и более пронизывает все другие формы подготовки рабочей силы (и не цитовские), характерен не системой определенных знаний, а только одним: рассчитанным поведением работника во время работы; следовательно, это — метод установления производственного поведения. Эмбрионом этого метода мы можем считать именно ту

инструкционную карточку,

которую  ввел в обращение Тейлор, а предчувствовал еще А. Смит, раскрывая картину мануфактуры. Соответствующие формулировки, очень краткие, есть у Гилбрета:

«Рабочему придется в точности придерживаться инструкционной карты» (курсив наш.- А.Г.).

Если, следовательно, в ремесле задача ставилась создать строго корпоративных рабочих, приверженных не только к ремеслу как к таковому, но и к его застывшему кодексу, застывшему и нерушимому, к его секретам; если для школьного метода характерно обладание системой знаний, не связанных с производственным заданием, то для установочного метода характерно

рассчитанное поведение,

характерны определенные рефлексы, превращающиеся в инстинкты, в инстинктивное аналитическое оружие, направленное не только к тому, чтобы усвоить данное ремесло или данную систему знаний, а к тому, чтобы расчленять все еще не расчлененное, все маловидимое и делать его видимым.

Этим методам, понятно, соответствуют и свои формы. Если форма ремесла была застывшей, где всегда первым делом спрашивали, сколько же лет учились, сколько лет были в корпоративном состоянии, если при школьном методе спрашивали и спрашивают, и сколько лет учились, и сколько знаешь, то в установочном методе кретерием является именно тип поведения обучающегося. В этом методе нет ничего, что бы могло застыть. В нем основа всего – анализ и способность с его помощью дать синтетическое построение. Маркс говорит:

« Современная промышленность нигде не рассматривает и не трактует существующую форму известного производственного процесса как окончательную. Поэтому ее технический базис революционный, между тем у всех прежних способов производства был по существу консервативен» (К.Маркс, там же, стр. 487).

Ремесло не только охраняло себя как определенную технико-экономическую форму, но оно охраняло себя и в смысле выдерживания учеников в сроках. Семилетний срок обучения был характерен для ремесла. Его потом пришлось под напором крупной промышленности свести к пяти и четырем годам и до сих пор с ревностью, достойной лучших дел, ремесло отстаивает эту

стандартность сроков.

В производстве есть стандарты в чем угодно, но только не стандарты сроков обработки. Оно добивается все меньших и меньших сроков обработки. И установочный метод решительно возражает против стандартов сроков и отстаивает сроки, применительно к данному процессу, к данной операции, к данному приему.

Говоря о сроках обучения, Маркс утверждает, что срок обучения

«ревностно охраняется рабочими даже там, где он излишен. Мы видим, например, что в Англии законы об ученичестве (laws apprentices hip) с их семилетним сроком обучения сохраняют полную силу до конца мануфактурного периода и уничтожаются лишь под натиском крупной промышленности» (К. Маркс. Там же, стр. 360).

Эта тенденция со стороны рабочих-ремесленников

Чувствуется и до сих пор

в нашей современной жизни. Им вторит школьная форма. Для поддержания этих сроков выискиваются всевозможные аргументы, в том числе и вроде того, что не нужна муштра, а нужна самодеятельность, нужна коллективность. А между тем с точки зрения установочного метода можно принять к исполнению и заказ на установку самодеятельности и коллективности обучаемых. И это тем более просто, что само производство еще со времен мануфактурного периода именно воспитывает «коллективных рабочих».

Любопытно, что все аргументы против цитовских форм обучения черпаются или из сокровищницы ремесленной мудрости, когда какой-нибудь ремесленник «загибает задачу», надеясь на то, что он ошарашит человека, малознакомого с тайнами ремесла, или же со стороны гуманистов-педагогов, которые придают значение системе общих знаний.

Нельзя думать, что мы отрицаем эти систематически уложенные знания. Можно, конечно, принять к исполнению и прививку систематически уложенных знаний, но построение знаний может не совпадать с системой преподавания этих знаний.

С нашей точки зрения и знания можно преподавать установочным методом.

Мы предвидим, что в школьную педагогику также

Проникнет инженер

с его расчетным методом. И предчувствие этого нового инженерного подхода мы как раз видим в новейших педагогических теориях, идущих, например, со стороны бойскаутизма*, со стороны Монтессори, со стороны Дальтон-плана. Все эти теории чрезвычайно просты по своим методическим формулировкам, но чрезвычайно трудны по своему проведению.

Причины их провалов именно в том, что игнорируется точная инструкция проведения (или вообще забывают ее выработать).

Надо полагать, что инженер все более и более будет врываться в область школьных форм и школа должна будет постепенно освобождаться от всех форм голого проповедничества.

Вероятно, что именно в технических учебных заведениях раньше всего привьется это новое инженерное установочное начало и уже, потом оно проникнет со всей силой и в гуманитарные учебные заведения.

Итак, в настоящее время спор идет о трех определенных формах: ремесленной форме подготовки, школьной подготовке и форме установочной.

Теперь уже нет сопротивления самому методу ЦИТ как таковому. Есть сопротивление его формам. Причем расстановка сил, в общем, получается следующая. Хозяйственники, в общем, ориентируются на ремесленные способы подготовки, Наркомпрос — на школьные формы подготовки, ЦИТ — на установочные цеха. У хозяйственников наблюдается симптоматическая дифференциация в этом вопросе. Металлисты более ревностно отстаивают ремесленные формы. Текстильщики с большей силой присоединяются к установочным формам ЦИТ. Наркомпрос же пока не дифференцирует подготовку по отраслям промышленности.

 

МЕТОДИКА ЦИТа

(Обучение трудовым приемам)

 

1. ОБСТАНОВКА РАБОТЫ

 

Первые смутные предчувствия метода, излагаемого ниже, у автора зародились давно, в 1908—1912 гг., во время скитаний из страны в страну, с завода в завод. Несмотря на кажущееся с первого взгляда интер­национальное однообразие трудовых процессов, я улавливал оттенки и привычки, которые заставили меня создать особые схематические шаб­лоны трудовых жестов. С наибольшей ясностью это представлялось мне в приеме удара.

Работа на русских заводах в качестве слесаря убедила меня, что выработанных бытовых норм удара не существует. А между тем виртуоз­ная работа котельщиков (на многочисленных монтажах, где мне приходи­лось участвовать), клепальщиков (на мостовых работах) наглядно убеждала, что среди них были настоящие артисты удара. Еще более поражало то обстоятельство, что среди них встречались люди тщедушные, мало­сильные, туберкулезные и все же работавшие по 10—12 час. в сутки на непрерывной горячей клепке.

Французы и немцы работают с другой оснасткой жеста. Здесь мне пришлось увидать подлинных виртуозов, рабочих ряда профессий, пока­завших особую выработку удара, несколько отличную от русской в соот­ветствующих профессиях.

Живя в этом мире заводов, расположенных в разных частях света и государствах, я давно уже носился с мыслью нормализации и трени­ровки трудового приема.

Из заводов, поставленных на основе научной организации труда, на меня произвели впечатление не заграничные, на которых пришлось рабо­тать, а русский завод «Новый Айваз» (Петроград, Лесной), где я работап в качестве слесаря. Именно там, в 1913 г., можно было видеть ту техническую и организационную революцию, которую делал ни­кому не видимый организатор, входивший во все поры завода, как «тать в нощи».

Работа в Центральном комитете металлистов в эпоху 17-го и 18-го гг. в области так называемой профессиональной квалификации подвела меня вплотную к конструкции рабочих приемов. Последовавшая затем опять цеховая работа на харьковском заводе «Всеобщей компании электриче-сва» (теперь «Электросила № 1») и николаевском заводе «Наваль» позво­лила сделать синтез теоретической квалификационной работы со сло­жившимися заводскими рабочими типами; наконец, работа на москов­ском заводе «Электросила № 5» (теперь Государственный тормозной завод) дала большой материал относительно подростков.

Но все эти рассыпанные наблюдения, опыты и построения получили настоящую базу лишь в педагогической лаборатории Центрального Института Труда, где удалось строго изолировать и разложить трудовые приемы, построить тщательное наблюдение, наладить строгий экспери­мент, провести серию тренировок и сконструировать тренировочные и контрольные аппараты, установить классификации приемов, наконец, навербовать сотрудников и дать массовые опыты приложения метода, и не только по отношению к удару, но и нажимным инструментальным рабо­там, станочной работе и монтажу.

Настоящая глава имеет целью дать изложение метода, который сло­жился в результате лабораторной работы и лег в основу работы курсов инструкторов производства ЦИТ по трем линиям: инструментально-му­скульной, машинной и монтажной (сборочной).

 

2. НА ГОЛОМ МЕСТЕ

 

До сих пор не было науки воспитания трудовых движений, а тем более науки систематического обучения. Отчасти потому, что труд считали таким проклятием, что не приходило и мысли применить к нему, к этой «юдоли плача», какую-либо методологию, отчасти потому, что миллионы работников всегда были наготове к услугам капитала.

Крепелин в свое время брался за изучение вопроса о навыках, но ничего более или менее цельного не дал в этом направлении.

Эббингауз в своих обширных трудах по психологии отвел... три стра­нички вопросу об упражнениях, но, к сожалению, не раскрыл кон­кретного подхода к этому вопросу, дав лишь ценные общие за­коны.

Системы воспитания движений сложились в различных видах спорта, но не выстроены, к сожалению, в рассчитанную градацию и полагают центр тяжести в физиологическом формулировании, иногда на базе опре­деленных предрасположений.

В танце, музыке (Рудольф Брейтгаупт) есть разработанные системы, но в них достижение виртуозности затеняет основные приемы, и метод превращается исключительно в суровое преодоление.

Такому реформатору организационно-трудовых отношений, как Тей­лор, не приходила в голову мысль о воспитании трудовых навыков, он весь был во власти отбора сложившихся виртуозов труда.

Такая вооруженная наука, как психотехника, за редчайшими исключе­ниями, занята лишь классификацией сложившихся предрасположений и до сих пор не ставит себе цели — воспитания навыков. Она сортирует людей, а не воспитывает.

И до сих пор, как в России, так и в Европе, и в Америке, к сожа­лению, приобщение огромных людских масс к трудовым операциям идет «естественным способом», большей частью на основе ремесленного обучения или медленного повышения квалификации в самом производ­стве без определенного метода и плана.

Наиболее заметные трудовые и профессиональные школы практикуют обучение трудовым приемам, но даже наиболее интересные из них — американские, французские и немецкие — не раскрывают самой конст­рукции приемов, а лишь окунают учеников в трудовую и производствен­ную атмосферу.

Понятно, что при этих условиях наша попытка создать метод обуче­ния— рационального и скорого — должна быть встречена с огромным скептицизмом. И мы не торопились изложением нашего лабораторного метода до тех пор, пока не получили опытных подтверждений на прово­димых нами курсах и признания скептиков.

3. УНИВЕРСАЛИЗМ МЕТОДА

6 настоящем наброске мы даем основные вехи метода, все время выделяя конструктивную сторону. В данное время мы работаем как над углублением метода, так и над расширением его применения, стараясь охватить как чисто мускульную работу, так и машинную, как металлооб­рабатывающую промышленность, так и все другие, заходя с этим мето­дом от самых трудовых приемов в сторону монтажа, конструкции и даже организационных приемов. Область применения этого метода нам ка­жется безграничной; в перспективе вырисовывается проекция так называе­мого умственного труда. И если мы задерживаем свое внимание на срав­нительно элементарных операциях, то единственно из желания отчека­нить метод.

 

4. ОБЩАЯ ФОРМУЛИРОВКА ЗАДАНИЯ

 

Мы ставим себе задачу — наладить производство живой рабочей силы так же, как существуют для нас десятки других производственных задач.

Однако мы не можем допустить здесь полной аналогии. В других производственных задачах мы берем в обработку весь материал во всех его проявлениях и подчиняем его исключительно производственным зада­чам. По отношению к живому работнику мы этого сделать не можем, ибо сегодня он выступает перед нами как производственно-рабочая сила, завтра — как воин, послезавтра — как участник игры, далее — как социаль­ный борец. Мы можем все же утверждать, что мир трудовых про­цессов и приемов, составляющий половину сознательной жизни человека, волей-неволей становится определяющим. Далее, если, например, в машине-орудии мы прежде всего бьемся за материал, то с работником, в общем, нам приходится работать на базе данного материала.

В новейшей индустрии получила огромное распространение машин­ная (станочная) установка, в мелочах предопределяющая работу ин­струмента и делающая универсальный станок полуавтоматом. Мы берем этот институт установок и применяем его к живой рабочей машине, созда­вая для нее особую механическую установку, соответствующую среду, обеспечивающую полное физиологическое и психологическое питание, и, наконец, вводим особые упражнения, создающие благоприятные фи­зиологические и психологические предпосылки, вплоть до особых актив­ных возбудителей.

 

5. КОНКРЕТНАЯ ЗАДАЧА

 

Берем типичную операцию: слесарную операцию — рубку зубилом. Надо научиться снимать стружку толщиной до 3—4 мм, шириной до 5— 6 мм по прямой, по намеченной линии (риска) или же без наметки.

Режущим инструментом должно быть слесарное зубило, ударно-прессующим— молоток весом до двух фунтов. Зубило надо держать левой рукой в обхват, правой ударять молотком, развивая ударную силу до 30—40 фунтов и более.

Рубку зубилом, повторяем, мы выдвигаем, как типичную ударную операцию, типичную для целой серии слесарных и кузнечных операций и аналогичную ударным работам в деревообделочном и других производ­ствах.

 

6. ОБЩАЯ КАРТИНА УЧЕБНОЙ ТРЕНИРОВКИ

 

После анализа трудовых движений, характерных для рабочего, мы ставим задачу не только научить такой работе новичка, но самой систе­мой обучения рационализировать приемы. Мы должны изловчиться при минимальных затратах сразу поставить обучающегося в благоприятный режим, создать благоприятную среду, дать наиболее удобную статику живой машины и приступить к обработке ее динамики.

 

7. СРЕДА

 

Под средой мы должны понимать создание благоприятного для обу­чающегося баланса его энергии, притом, конечно, в таких формах и в таком размере, которые не могли бы в нашей обстановке запугать ни сво­ей стоимостью, ни своей сложностью. Мы обеспечиваем место обучения светом и здоровой чистотой воздуха, все же учебное помещение должно быть наполнено только тем, что необходимо для обучения, причем все

необходимое должно быть разложено в целесообразном порядке. Мы создаем, одним словом, учебное рабочее место, заполняемое тем обору­дованием, какое потребуется в различных стадиях обучения, причем весь учебный инструмент в последовательном порядке укрепляется на доске.

При развертывании самого метода мы увидим, как возникает необхо­димость в особом «учебном» приноровлении обстановки. Но теперь же отметим, что требуется создание особого учебного верстака (никаких приспособлений — лишь определенный порядок), лучше всего разграфлен­ного в клетку (рис. 1). Мы считали бы также необходимым создание осо­бой учебной камеры с тремя разграфленными плоскостями: пола и двух смежных стен (правой боковой по отношению к работнику и тыловой) для ориентации работника как при установке, так и при трудовых дви-

Жениях. Для наиболее демонстративного определения стйтики работника могут быть сделаны особые учебные шаблоны, для трудовых движений — учебные кондуктора.

Для наиболее благоприятного физиологического и психологического состояния обучающегося мы создаем особые учебные инструменты, при­способляемые в наиболее дешевой и легко сменяемой их части.

Здесь же заметим, что при известных недорогих приспособлениях мы вводим и особые учебные станки (обучение работе на машинах).

Из всего вышесказанного видно, что для питания живой рабочей обучающейся машины создаются благоприятные усло­вия, которые определяют наи­более экономное расходование рабочей энергии. В порядке бла­гоприятного усиления этих усло­вий мы создаем особый учеб­ный режим, состоящий в пра­вильном чередовании мелких рабочих нагрузок с мелкими от­дыхами. Чтобы не вводить из­лишнего разнообразия, мы, во всяком случае, проводим минут­ную работу с последующим за ней полминутным отдыхом, уве­личивая как нагрузку работы, так и величину отдыха к концу пе­риода обучения, когда работа обучаемого уже совпадает с на­туральной работой. Отдых мы даем в форме перерыва работы в спокойном сидячем положении с опорой для спины и рук (рис. 2)Само рабочее место и место отдыха не совпадают, а находится в двух шагах друг от друга. Такой системой отдыхов мы разрешаем три задачи: физиологическую (обеспечиваем питание работающих мышц и тела), психологическую (вно­сим успокоение в нетренированный организм, уничтожая в корне так называемую оторопь) и, наконец, организационную (точно отделяем ра­боту от отдыха, квалифицируя их во времени).

Подготовка инструмента, материала, сама хватка инструмента для работы точно отделены во времени от самой работы; они не входят ни в чистую работу, ни в чистый отдых.

Здесь мы автоматически разрешаем вопрос о дисциплине, которая вводится не средствами субъективного надоедливого воздействия, а путем перестановки работника с рабочего места на место отдыха, причем, конечно, инструмент оставляется на рабочем месте.

Необычайно интересен вопрос об особых трудовых возбудителях, будут ли они физиологического или психологического свойства. Можно скептически относиться к вспрыскиванию «антикинотоксинов», но решить очень простую задачу — элементарного и, конечно, умеренного питания перед работой — мы в состоянии. Это приобретает тем большее значе­ние, что, как это будет видно из дальнейшего, мы выдвигаем чрезвы­чайно короткие по времени учебные упражнения (от 1 часу до 3-х в день). Сытый организм не только дает больше топлива для мышц, он создает максимальную психологическую стойкость ра­ботника, уверенность в силе, в движении.

Говоря о нарочитом воздействии на работника, нельзя не упомянуть о слуховом воздействии. Вопрос о специальной музьже мы устраняем просто как пра­ктически невыполнимый, но выдвигаем такой простой инструмент, как метроном (рис. 3), создающий извест­ную психологическую приподнятость, приучающий к обычному ритму работы и освобождающий нервную систему от напряжения активного импульса.

Субъективное воздействие на обучаемого мы все­цело возлагаем на инструктора. Он должен быть акти­вен, он должен быть в работе; это тот человек, кото­рому поручена обработка живой машины. Кроме обыч­ных качеств — добросовестности и внимания, мы предъ­являем к нему требование уметь демонстрировать все приемы, а также шаблоны и кондуктора. Так как объяс­нения приобретают, хотя и ограниченную, но все же ответственную роль, мы от них требуем особой, выразительной лаконичности языка, как например: «к тискам», «отдых», если их нельзя

 

8. СТАТИКА

 

Под статикой работника мы разумеем ту основную установку тела работника, которая служит к созданию наиболее благоприятного положе­ния «станины» живой машины: ног и туловища. При установке человече­ской машины мы создаем такое положение, при котором бы создавалась наибольшая устойчивость центра тяжести и устанавливалось максималь­ное сопротивление всего тела при ударе (речь идет о рубке зубилом). Чистой статики, лишенной мышечной работы, нет; однако чем меньше удар, чем меньше размах, тем меньше работы для статических мышц; и, наоборот, чем больше размах и тяжелее удар, тем все более и более статические мышцы превращаются в динамические. Эта градация идет последовательно от удара инструментальщика через удар машинострои­тельного слесаря к удару кузнеца и молотобойца, удару, в котором даже мышцы ступни являются динамическими мышцами. Этот переход стати­ческого положения в динамическое в сильных ударных движениях заме­тен не только в мышцах, но и в костных рычагах. Так, при сильном ударе молотобойца при замахе тяжесть тела приходится на правую ногу, левая лишь корректирует корпус, при самом же ударе вся тяжесть переходит на левую ногу.

 

9. ДИНАМИКА

 

Теперь мы переходим к самой динамике работы или, точнее, к био­механике рубки. Но прежде всего мы хотим обратить внимание на один момент, который является соединительным между статикой и динамикой. Работа производится правой рукой; левая держит зубило и в то же время является вспомогательно-опорной рукой для станины живой машины. Начиная в дальнейшем упражнения только с правой рукой, мы должны дать левой руке опору, чтобы создать максимальную устойчивость ста­нине. Вообще, при трудовых движениях правой руки роль «не занятой» левой руки немаловажна: она играет роль баланса при последовательных установках корпуса, перемещая центр тяжести. Мы же в начальных упражнениях создаем наибольшее удобство для корпуса, давая ему опору (рис. 6).

Переходя теперь к самим трудовым движениям, мы так строим овла­дение ими, чтобы умение приходило постепенно, нарастая, не создавая катастрофических трудностей для работника; чтобы умение и настоящее победоносное овладение работой приходило незаметно; работник но все же ответственную роль, мы от них требуем особой, выразительной лаконичности языка, как например: «к тискам», «отдых», если их нельзя заменить слуховыми или световыми сигналами. Инструктор (если бы это было достижимо) дол­жен был бы обладать особыми качествами, которые ценны в педагогике: личным обаянием и подбадривающим стимулированием. Ни насмешки, ни намека на безуспешность усилий. И в то же время настойчивость в проведении программы и режима.

Однако в той операции, овладение которой мы поставили своей за-

дачей, — рубке зубилом на тисках, можно о статической установке. Конкретно мы имеем в виду соответствующую постановку ног, при­чем правая будет опорной, левая корректи­рующей. Угол, образуемый линиями осей ступ­ней, будет колебаться от 60 до 75 градусов. Для большей убедительности и наглядности мы устанавливаем обучающегося по особому шаблону (рис. 4). Аналогичный шаблон мы даем для установки общего начального на­клона туловища (рис. 5). Этой статической установкой, приноровленной к типу удара, мы добиваемся выключения мышц, доведения их только до такого напряжения, которое необ­ходимо для создания опорной площади при перемещении центра тяжести и для сопроти­вления при ударе.

 

подвигался бы от успеха к успеху по рассчитанной инструкции и, наконец, стал бы артистически работать.

«Показывание» работы инструктором ставится не по натуральным при­емам работы, а на основе детального расчленения движений на самые эле­ментарные и притом бывшие в обиходе человека при самых разнообраз­ных жизненных положениях. Расчлененные движения посте­пенно усложняются и строятся по градации возрастающей сложности.

Таким образом, мы полу­чаем постепенную нагрузку сложности работы, величины работы и психологической мо­билизованности работника.

Совершенно естественно мы приходим, в конце концов, к полной картине трудовых движений (комплексное дви­жение). Но вводя инструмен­ты и материал, мы и здесь со­блюдаем постепенность, вводя нарочное наипростейшее подражание (имитационные трудовые приемы) материалу и инструменту с целью соз­дать наименьшую нагрузку при введении новых моментов работы. Уве­личивая нагрузку сменой материала и инструмента, мы опять-таки неза­метно приводим обучаемого к натуральной работе и к рациональному трудовому приему.

Характер самих учебных упражнений нами дается активный, т. е. с введением душевного усилия (психологического импульса), но наша работа над введением пассивных тренировочных движений (ими мы за­няты в лаборатории) открывает новые перспективы при обучении.

 

10. СОЗДАНИЕ ПРЕДРАСПОЛОЖЕНИЙ

 

Теперь мы приступаем к изложению основной методики. Прежде
всего мы даем намек на рабочие движения, эскиз, выражаемый в самых
простых гимнастических движениях. Мы вводим упражнения на хватку
инструмента и на его бросок. Этим инструментом впоследствии будет
молоток. Теперь мы даем его прототипы — палку и булаву. Мы делаем
упражнение вытянутой горизонтально рукой (если есть для плечевой
кисти подставка — тем лучше) и делаем кистевые движения, максимально
сгибая кисть вниз, когда палка становится под уклон книзу от себя,
потом придаем среднее положение (палка принимает вертикальное поло-
жение) и, наконец, загибаем кисть кверху (палка пригибается верхом к
себе) (рис. 7). В этом же упражнении мы устанавливаем правильную паль-
цевую хватку (рис. 8), где указательный и прижимающий его большой
пальцы играют главным образом роль подшипника, а средний, безымян-
ный и мизинец — роль мотора
           

¹ Это упражнение можно делать и опущенной вниз рукой; тогда мы избегаем напря­жения больших мышц для поддержания в воздухе самой руки; возможно упражнение и на особых кистевых опорах,

После этого упражнения переходим к следующему, где особенное внимание обращаем на пальцы. Отгибая кисть кверху, мы ослабляем три

моторных пальца и откидываем палку еще дальше к себе, приучая к «приудару» при движении палки обратно. Здесь надо добиться особой отчетливости в пальцевых движениях, приучая их к двигательной независи­мости (рис. 9).

Теперь кистевое и пальцевое движение мы включаем в локтевое. Произвольно сгибая и .разгибая ло­коть, мы в то же время проводим уже усвоенные движения с кистью и пальцами. Это движение проделы-вается и с палкой.

Наконец, вводим в упражнение

 

 

и плечевую кость, делая бросок руки сначала с палкой, а потом с бу­лавой (рис. 10) или с палкой с утяжеленным наконечником.

Завершением этой гимнастики явится отведение плечевой кости в сторону и проведение косого броска (считается, что до сих пор бросок шел все время в вертикальной плоскости).

удара или убыстрением темпа; тогда сейчас же пропадет искусственное оттопыривание пальцев (являющееся тоже своеобразным мышечным напряжением).

После того как кистевые движения усвоены и получается правильная конструкция удара, проведенная по трем позициям, необходимо отнять

у обучающегося опору для левой руки (отвести руку) и предложить про­вести удары на основе статики, создаваемой только установкой ног и корпуса.

Если это проведено, то можно констатировать, что обучающийся сде­лал надежное «введение к рубке зубилом».

 

13. ТРЕНИРОВКА ЛОКТЯ

 

После того как обучающийся усвоил конструкцию кистевого удара и создал на этих движениях нервно-мышечную память, мы приступаем к тренировочно-локтевым движениям.

Устанавливаем «локтевую модель», отличающуюся от кистевой только тем, что ложе для закрепления (слабого) плечевой кости, прилегающей к локтевому суставу, на ней расположено дальше и выше. Очень удачно разрешается вопрос соединением кистевой модели с локтевой

Тренировочные упражнения локтя идут, в общем, по той же схеме, как и упражнения с кистью. Здесь, однако, требуется учет того, что сде­лано было в предыдущем упражнении.

Сначала мы делаем «холостые движения» локтя. Для этого берем в руку молоток и, приподнимая его для легкого удара, держим кисть в полунапряжении: моторые пальцы обхватывают ручку молотка без при­жима, а большой и указательный дают лишь сопротивление развиваю­щейся центробежной силе. Установив 1-ю позицию (рис. 14), мы подни­маем молоток (рис. 15), выправляя движение локтевого рычага и воспитывая таким образом преимущественно двуглавую (подъем)

¹ В настоящее время мы сконструировали универсальный ударный шаблон,

и трехглавую мышцы (опускание). Воспитывая эту местную нервно-мышеч ную память, мы включаем кистевые и пальцевые мышцы и даем упраж­нения целостного локтевого удара. 1-я позиция — ударная, 2-я позиция —

 

наибольший подъем локтя с наибольшим подъемом кисти, но со сжатыми пальцами, 3-я позиция — подъем с разжатыми пальцами. И здесь опять изменения темпа и силы удара заставят избежать искусственных демонстративных разжимов на 3-й позиции (рис. 16).

 

 

 

 

 

 

После этих упражнений мы воспитываем плечевой удар с отведением в сторону плечевой кости, создавая таким образом удар не в вертикаль­ной плоскости, а в наклонной, приводя в движение новую группу мышц (рис. 21). Эту тренировку можно проделать сначала на учебном костыле,

а потом — в учебной камере. В ка­мере тогда можно ориентироваться на три проекции удара: боковую, переднюю и верхнюю, но с успе­хом можно ориентироваться и только на две — боковую с траекто­рией и переднюю.

 

15. ЛОПАТКА, КЛЮЧИЦА, КОРПУС

 

Для того чтобы тренировка по­лучила свою естественную закон­ченность, мы проводим тренаж пле­чевого удара с участием лопатки и ключицы и, наконец, с участием корпуса, меняя соответственно ста­тику работника. Именно здесь, естественно, приходит размашистый удар, от которого «ломит лопатку» у новичков-молотобойцев, ибо они дают сверхнагрузку большим спин­ным мышцам.

 

16. ЧЕГО МЫ ДОСТИГЛИ

 

Этой постепенной нагрузкой   упражнений, построенных по закону постепенного включения рычагов и введения двигателей, мы дали биомеханику удара, раскрыли его элементы и воспитали динамику, как раз то, что в обыденности называется общей ловкостью. Путем закрепляющих повторных упражнений мы создали нервно-мышечную память для проведения удара или автоматическую лов­кость. Но мы имели дело с отдельным ударным движением, все время заботясь лишь о его конструкции.

 

17. ТЕМП

 

Теперь перед нами ставится психологическая задача: связать удары между собой по времени, выработать наиболее рациональный темп. Новички обыкновенно делают удары сериями — в три-четыре удара, после которых получается пауза, часто они «рискуют», работая в слишком быстром темпе, и потом, сразу остывая, делают длительную паузу. Мы ставим задачу: между ударами должна быть такая связь, чтобы орга­низм мог легко приспосабливаться к запросам физиологического и пси­хологического питания. Мы заставляем давать полные серии ударов по 10, затем по 15 и, наконец, доводим до 60 ударов. Усвоение темпа нами проводится или под размеренный устный счет, или, что гораздо вернее и спокойнее, под метроном (см. рис. 3). Мы ставим метроном на темп 60 ударов в минуту, как наиболее распространенный. Таким образом, мы разрешаем на данной стадии тренажа психологическую задачу — создать память темпа. Иначе говоря, мы заставляем работника регулярно пода­вать импульсы, закреплять эту регулярность выдержанным упражнением и, таким образом, приходим к автоматическому темпу. Опыт показал, что обучаемый после этих упражнений легко переходит к другому темпу даже при холостом ударе. И характерно, что при новом темпе — уско­ренном или замедленном — он по-прежнему подает движение правильно. Интересно отметить, что память темпа и улавливание его происходят даже не непосредственно, а как отражение ударов в другом месте, в дру­гой мастерской.

Упражнения на темп проводятся на деревянной тумбе с достаточно широким верхним основанием, чтобы обучающемуся не пришлось пре­ждевременно разрешать другую проблему — меткости. После усвоения темпа мы можем обучающегося упражнять на перемене темпа, сначала с метрономом, потом «на память», проверяя количество ударов в ми­нуту (или полминуты, четверть минуты) обыкновенными карманными ча­сами с секундной стрелкой. Здесь надо иметь в виду приноровление и часто преодоление инерции руки и молотка, развивающейся при ударе и замахе.

Итак, на этой стадии обучения ученик знаком с построением удара, с его правильной динамикой, имеет память (нервно-мышечную) удара и имеет темп (правильно посылает импульсы, дает первые вехи «вы­держки»),

 

18. МЕТКОСТЬ

 

На основе правильно проводимого и выдержанного удара начинаем воспитывать меткость. Мы берем те же модели, на которых вырабаты­вали конструкцию удара (локте-кистевая, костыль, тумба) и делаем серию последовательных упражнений с молотком на меткость. На наковальне-модели мы фиксируем цель и начинаем кистевые упражнения. Добив­шись безошибочного (на основе темпа) попадания в цель при 2-й позиции (наибольший замах кисти со сжатыми пальцами), мы должны провести упражнение на меткость с 3-й позиции (наибольший подъем кисти с раз­жимом пальцев). Именно в этой позиции будет чувствоваться первая ощутительная победа меткости. Ручка молотка, поднятая кверху, сдержи­вается только двумя («подшипниковыми») пальцами, чуть касается ложа, образуемого другими («моторными») отогнутыми пальцами, и укреплена так, что точный путь удара обхватом не предопределяется. Этот путь надо создать быстрым сокращением обхвата и непосредственно (уже в пути) следующим за ним обхватом моторными пальцами; если обхваты­вающие пальцы «несут» удар, то моторные его корректируют. Коррек­тирование удара в пути проводится и точно рассчитанным движением всей кисти в целом, но это было достижимо и во 2-й позиции.

Это упражнение (на меткость) представляет дальнейшее развитие конструктивной ловкости: здесь вырабатывается тонкое прощупывание пути; точность движения в воздухе руки с инструментом должна дохо­дить до сантиметра и до полсантиметра, а если преследовать цель — совпадения наиболее рельефной точки цели и центра тяжести молотка, то точность доходит до 1 мм.

На этой стадии тренировки мы вырабатываем кистевую меткость, фор­мирующуюся во время удара в течение '/з сек. Но в этой тренировке есть и другая сторона — психологическая: воспитание сложных реакций в зависимости от фиксируемой цели.

Дальнейшая тренировка — воспитание меткости локтевой. Здесь, кро­ме включения кистевых меткостных движений, требуется установка локтя в определенной позиции. Упражнения ведутся главным образом в вер­тикальной плоскости, но после успеха здесь необходимо развитие метко­сти по наклонной плоскости с отклонением направо.

Совершенно аналогично строится тренировка плечевой и корпусной меткости, но уже не на модели, а на тумбе, с целью (в которую ме­тишься), сначала просто обозначенной на дереве, а потом можно испро­бовать и металлическую цель (болт, заклепка, шляпка большого гвоздя).

 

19. СИЛА

 

На основе хорошо усвоенной конструкции удара, правильно выдер­жанного темпа и закрепленной меткости мы начинаем воспитывать пра­вильную силовую нагрузку или работу в собственном смысле слова. Если есть возможность, то предварительно было бы хорошо сделать упраж­нения с обыкновенным динамометром, упражняя кисть в целом, отдельно указательный палец с большим и отдельно три моторных пальца. Дина­мометр надо сжимать сначала медленно и не сильно, с большими проме­жутками, потом сильнее и, наконец, перейти на мгновенные, частые и сильные зажимы. Это силовое упражнение имеет как чисто физиологиче­скую цель — постановки работы мышц, так и психологическую — сообще­ния кисти уверенности, храбрости. Эти упражнения кисти завершаются ударными движениями со 2-й и 3-й позиций с постепенным усилением удара. Уже здесь обнаружится необходимость мгновенно расслаблять мышцы в момент удара так, чтобы ручка молотка очутилась лишь в воль­ном обхвате и кисть не ощущала бы никакой отдачи. За этим мгновен­ным расслаблением следует столь же мгновенный зажим ручки подшип­никовыми пальцами для заноса (моторные пальцы дают лишь ложе), потом моторные пальцы ослабляются (позиция 3), и наступает момент крайнего напряжения всей кисти для удара.

Предварительные упражнения локтя (а затем плеча) могут быть проделаны на становом динамометре (если он есть) или на пружинных тяжах приблизительно по той же схеме, как и с кистью.

С точки зрения силы, или, уже лучше сказать, работы в ударном движении представляется наиболее правильным, чтобы основной заряд давался мускулатурой, приводящей в движение плечевую кость. На основе начавшейся работы плеча вступает в работу локоть, за ним кисть (кисть, однако, исполняет все время задачу «ведения» молотка и со­противления центробежной силе). Но как локоть, так и кисть в правиль­ном ударе не ограничиваются лишь голым прибавлением работы: они на основе получающейся инерции преобразуют работу, давая ей другое направление, и в общем разрешают закон сложения скоростей для создания большей работы. Вот именно здесь так наглядно выступают результаты тренировки: мы развиваем наибольшее количество работы при данном силовом заряде. Упражнения в ударном движении локтя без активного усилия кисти лучше всего выясняют этот закон. Мы делали локтевой удар, а в это время приводили кисть в безвольное состояние ', кисть тогда дает ударное движение, подчиняясь локтевой инерции. Подобное упражнение проделываем и на основе плечевого удара.

Теперь мы переходим к целостным ударным упражнениям.

 

20. ИМИТАЦИЯ РУБКИ

 

После того как последовательными упражнениями мы усвоили: а) конструкцию удара, б) темп, в) меткость и г) силовую установку, мы ставим цель — овладение натуральной рубкой.

Но до сих пор мы имели дело с работой правой руки (ударяющей); левая служила лишь для установки корпуса, а между тем в рубке она динамична: она устанавливает во время работы лезвие зубила в опреде­ленном положении, во-вторых, устанавливает угол резания. Следовательно, нам необходимо воспитать эту установку. Но положение осложняется тем, что установка должна происходить во время боя; отсюда ясно, что, во-первых, надо воспитать левую руку для координирования ее работы с правой (удар по зубилу правой, новая установка левой) и, во-вто­рых, надо воспитать такую уверенность удара, которая застраховала бы левую руку от осечек молотка, вызывающих серьезное ранение.

Для того чтобы воспитать эти качества, мы вводим принцип имита­ции (подражания) рубки. Сначала работу строим так, чтобы она склады­валась из того, что уже пройдено, усвоено, но по определенной схеме, предрешающей схему работы рубки зубилом. Сначала это схема будет формальной, лишь намекающей на рубку, потом постепенно, шаг за шагом, мы придем к настоящей рубке.

 

21. НОВАЯ УСТАНОВКА УДАРА

 

Становимся несколько вправо от тисков (положение ног и корпу­са— типичное), легко опираясь левой рукой на какую-либо подставку или перекладину, зажимаем в тиски деревянную чурку (лучше березо­вую) под углом в 40—45° и с усвоенным темпом наносим удары по чурке, стараясь давать верные центральные попадания (рис. 22). Такая установка удара предрешает направление удара, связанное с рубкой, меткость, связанную с целью, фиксированной в наклон, и притом левая рука нахо­дится уже в полурабочем состоянии.

Удары постепенно надо делать все сильнее и решительнее, доводя их до натурального боя.

 

22. ВГОНКА ЗУБИЛА С РУЧКОЙ

 

На основе усвоенного направления удара и закрепленной меткости вводим новый инструмент — зубило с длинной ручкой (типа кузнечного зубила, но предпочтительно для первых упражнений короткое, с длинной ручкой — рис. 23).

 

Упражнения строятся на вгонке зубила в будет осечек. Зубило можно будет вклинивать сначала в ^Р'  торцевую часть

^{ПОТОМ попе}Рек волокон, не стараясь вонзать его очень глубоко но приучить к удару при качающейся установке зубила. ™У°°ко,

Как только получился уверенный удар без осечки, мы укорачиваем ручку зубила на вершок и продолжаем упражнение, потом укорачиваем ручку еще вершка на два, потом еще и еще (рис. 24). Наконец, указа­тельным, средним и большим пальцами держим зубило, а два других пальца остаются на короткой (полвершковой) ручке зубила. Здесь проис­ходит «крещение» левой руки. После удачного завершения этого упражнения мы уничтожаем ручку и держим зубило всей левой ру­кой, забивая кузнечное (не забы­вайте, что оно толще обыкновен­ного) зубило в чурку (рис. 25).

 

 

23. РАБОТА С НАСТОЯЩИМ ЗУБИЛОМ

Теперь мы увеличиваем со­противление, зажимая в тиски вме­сто дерева свинец, а потом — алюминий. Если взять эти металлы     Рис. 26

в форме пластинки, то мы уже не вгоняем зубило, а снимаем струж­ку. Левая рука при этом регулирует зубило (координация движений). Рубка пластинки сбоку под углом к линии тисковых щек даст горизон­тально ложащуюся стружку (рис. 26). Рубка по направлению линии щек даст вертикально располагающуюся стружку (рис. 27); в первом случае

сопротивление будет мини­мальное, во втором — мак­симальное; это дает воз­можность на одном и том же материале вводить раз­личное сопротивление. Пос­ле рубки алюминия вво­дим рубку меди, за ней отпущенного железа, по­том железа обыкновенно­го и, наконец, стали.

 

24. ОСЛОЖНЕНИЯ РУБКИ

 

Вся натуральная руб­ка идет до сих пор не по наметке (не по риске), а по той линии, которая фиксируется самим зажимом материала тисками. При таком положении щечки тисков являются естественными направляющими для прохода зу­била.

После того как приобрелась уже уверенность рубки, мы делаем ри­ску; зажимаем пластинку так, чтобы риска была выше линии щек, и даем рубку по риске (сбоку, если невелико расстояние между риской и линией щек и толщина металла солидна; в упор — если этих условий нет). Рубка по риске — экзамен на точность. Здесь можно очень быстро добиться точ­ности до 0,5 и 0,3 мм. Это будет уже настоящая машиностроительная (и инструментальная) рубка.

Дальнейшие осложнения мыслимы в следующих направлениях: рубка чугуна, рубка по кривой, рубка шпонки по плоскости, рубка канавки крейцмесселем.

Рубка чугуна — это новое испытание для левой руки. Чугун хрупок и дает не стружки, а осколки. Вследствие этого зубило не имеет того автоматически образующегося углового ложа, какое получается при обра­ботке железа. И если при рубке железа левая рука мобилизуется в мо­мент удара, то при рубке чугуна левая рука в ту самую часть секунды, когда последует удар, должна держать зубило в целевом положении, но тут же мгновенно после удара удержать зубило на рубочной позиции для следующего удара. Именно здесь, на чугуне, можно проверить ра­бочий дефект обучаемого: неумелый рабочий старается крепко схва­тить зубило, между тем как левая рука должна только направлять и под­держивать зубило.

Рубка по кривой — это еще одна разновидность испытаний для левой руки. Если прежде — в рубке по прямой — зубило имело параллельные установки, то в рубке по кривой оно устанавливается все в новых и новых положениях по отношению к корпусу и плечевой кости. Здесь в зависимости от положения зубила изменяется и направление удара: правая рука тренируется в самых разнообразных ударных плоскостях вплоть до удара к себе.

Рубка шпонки по плоскости — завершение тренировки на точность, которая в высших стадиях тренировки должна давать плоскость, прибли­жающуюся к плоскости из-под драчевого напильника.

Вырубание крейцмесселем (называемым попросту «клицместером») канавок — по разметке или без нее — представляет из себя высший экза­мен на рубку, особенно когда канавки идут сначала параллельно, а потом поперек, девая площадки в шахматном порядке. Именно здесь надо показать точность удара, правильное ведение зубила левой рукой и силу удара.

Как бы проверкой этой рубки крейцмесселем служит срубание полученных площадок зубилом и получение ровной плоскости.

Здесь кончается наука рубки. На этой стадии обучения рубщику уже не страшны никакие экстраординарные казусы, вплоть до рубки в на­клонном положении вверх или рубки в лежачем положении.

 

25. ПРИЛОЖИМОСТЬ МЕТОДИКИ

 

Методика, разработанная по отношению к рубке зубилом, была нами применена ко всем другим слесарным и кузнечным

ударным операциям.

Как методический, так и практический опыт показали, что рубка является типичной ударной операцией, осложненной типичной коорди­нацией движений. Рубка является, так сказать, ударным операционным делегатом.

Однако дальнейшая экспериментально-аналитическая работа пока­зала, что на основе методики рубки можно построить и методику нажимных слесарных операций.

Типичной нажимной операцией оказалась- опиловка металла напильником. Соответствующая методика была построена в педагогиче­ской лаборатории и проведена в жизнь на курсах. Шаг за шагом строи­лись и все другие операции. В результате сложился весь комплекс слесарных, а за ними и кузнечных операций. Соответствующие инструк­ции теперь проводятся на курсах ЦИТа и в тех школах, где работают курсанты ЦИТа.

После того как оказалось возможным применить основную методику к слесарным и кузнечным операциям, мы начали ее применять к дерево­обделочному производству, к швейному делу, к хлебопекарному произ­водству, а потом составили примерные инструкции и для целого ряда операций, даже и отдаленно не напоминающих рубку зубилом. Так, соответствующие пробные подходы были сделаны в области строитель­ного дела, землекопного и пр.

Методическая работа в области инструментально-мускульных опера­ций, однако, нам кажется безграничной в своем применении.

Вскоре после выработки основных инструкций по инструментально-мускульным операциям мы начали применять эту методику к машинной работе. Вот только тогда-то стало для нас ясно, как правы мы были, начав исследовательские работы с инструментально-мускульных операций. Основная аналитика дала нам возможность очень быстро ориентиро­ваться в огромном конструктивном мире машины. Наша заводская пра­ктика, эмпирически знакомившая с машиной, раскрывала перед нами станки не только в необъятных конструктивных вариациях, но и в бесконечном организационном разнообразии. Наша методическая работа по отношению к станкам сначала выражалась в пробных подходах к отдельным типам машин, а потом и к целым организационным рядам. И вот тут-то, имея позади инструкции по инструментально-мускульным операциям, а перед глазами ремесленный консерватизм обучения, мы построили методику машинного обучения. Нам это сделать было тем легче, что сам метод обучения инструментально-мускульным операциям был в сущности ма­шинным, ибо в его основу были положены строго конструктивные уста­новки. Нам оставалось сделать попытку перейти в третий — синтетический мир производства — заводской монтаж.

Последний предполагал как раз овладение инструментально-мускульным и станочным методом. И нам удалось найти методику обучения монтажу по той же схеме, как и обучение по основной методике.

На этой стадии работы вполне естественно зародилась мысль о все­общей приложимости метода, как системы воспитания и организационной установки. После продолжительной работы появляется основной

Воспитание движений — дорога к воспитанию точной работы мозга аналитический графиктрудовых установок и, наконец, генеральный учебный план, который в нашем истолковании становится генеральным установочным планом. Здесь наша методика перерастает проблему обучения и становится последовательно-определенной концепцией изыскательской работы, си­стемой воспитания, системой организации и, наконец, системой культуры...

 

АНАЛИТИКА ПРИЕМОВ

ПРОБЛЕМА

Совершенно естественно в своих аналитических исканиях мы прихо­дим к приему.

Если мыслить себе какую-нибудь операцию c неизменными перемен­ными: рабочим местом, станиной рабочего места, инструментальной уста­новкой, то новый вид операции создается приемом. под приемом мы подразумеваем особый способ и вид движения, которое нужно совер­шать, работая на базе неизменных трех переменных или же только на базе объекта работы без всякой вспомогательной установки, кроме рабо­чего места. Эмпирически вполне возможно совпадение операции и приема. Так, например, на каком-нибудь сложном заводе вполне воз­можно, что закрепление гайки (или завертывание ее) может быть в одно и то же время и отдельным приемом, и отдельной операцией. Если три первых переменных являются для нас в значительной степени изучен­ными, то четвертая переменная — прием — представляется до сего вре­мени мало раскрытым явлением. A между тем, если мы хотим изу­чить работающего человека, мы не можем сделать это вне изучения приемов.

Правда, нам могут сказать, что при машинной работе значение так называемых приемов становится все меньше и меньше, особенно при работе на машинах-автоматах. Но, во всяком случае, никакой автомат не уничтожает необходимости определенных движений со стороны непо­средственно управляющего им человека, или со стороны надзирающего и, наконец, со стороны установщика. Здесь разница может 6ыть в самих приемах, но не в устранении их. Даже тогда, когда мы бы вообразили, что имеется завод-автомат, который весь приходит в движение опреде­ленным нажатием кнопки, даже тогда этот прием нажатия для нас был бы представлен не только как определенного вида механическое движение, но движение на основе определенных нервных уста­новок.

Итак, перед нами возникает проблема аналитики приемов. Ошибка современной психотехники заключается в том, что она не подошла к классификации приемов. Описания психотехников ничем не отличаются от самого обыкновенного обывательского описания. A между тем анали­тика приемов оказала бы неоценимую услугу как чисто академическому изучению трудовых процессов, так и натуральному изучению. При ака­демическом изучении эта аналитика помогла бы нам найти место между элементарными реакциями и сложными натуральными движениями. При натуральном изучении эта аналитика сократила бы весь огромный мир беспорядочного натурального изучения. Она бы сделала то, что при натуральном изучении могли бы иметь определенные установки, строгую фиксацию на типичных рядах.

Если бы нам удалось подробно раскрыть хоть один прием, то мы, несомненно, могли 6ы создать

определенную методологию раскрытия и целого ряда других приемов.

Постараемся здесь представить все те способы, которыми пользова­лись мы при раскрытии приемов.

СТАТИКА

Это часть морфологического изучения данного субъекта, поскольку он претерпевает те или иные изменения при основной установке. Мы имеем в виду корпус, рост, различное положение ног, как определяю­щее то или иное рабочее движение. Так же, как и выше, здесь приво­дим полную аналогию между станиной станка и основной корпусной установкой. Этот анализ статики, его запечатление и его разложение, запечатление его в различного рода положениях и изменениях дает нам ключ к основной установке в приеме.

ХВАТКА

В начальной стадии трудового движения мы наблюдаем то, что называется хваткой инструмента. Очень часто бывает, что эта хватка меня­ется во время самого трудового приема. Но во всяком случае, известный снимок, известное запечатление этой самой хватки вводит нас в мир движений. После того как мы определили основную установку, определенная хватка раскрывает для нас следующий этап движений. Может быть, не самое движение, a введение к нему. Наша лабораторная работа и работа на курсах показала, что хватательная установка имеет огромное определяющее значение, гораздо большее, чем мы это ожидаем. По свидетельству огромного количества опытных работников, которые пере­учивались на наших курсах, основная Установка и хватка инструмента производит целый пepeвopoт. И, следовательно, изучение этой установки и изучение этой хватки являются делом, которому надо придавать перво­степенное значение.

 

ДИНАМИКА

 Гораздо труднее непосредственно раскрывать динамику. Но и здесь, даже без особо сложных приемов, возможен некоторый подход, кото­pый бы нам позволил так или иначе вскрыть сложную динамику движений. Укажем прежде всего на изоляцию приемов в целом ряде движе­ний. Есть движение рабочее и есть холостое движение, аналогично тому, как это имеется на строгальном станке. Эти движения резко разграничи­ваются даже для простого наблюдения в приеме удара и приеме нажима. Если 6ы мы попробовали в известный момент изолировать движения при ударе на самый удар и замах, при нажиме — на рабочий и обратный ход, то этим самым мы бы вскрыли новую установку, которая связана с этим изменением хватки инструмента, изменением напряжения.

 A главное, мы бы этим самым вскрыли и запечатлели конечную ста­дию хватательных и общих 6сомеханическсх установок.

Гораздо труднее было бы нам расчленить приемы на их составля­ющие. В целом ряде приемов мы можем уловить известную ритмику, т. e. перемежающееся движение костей и мускульных тяжей. Это не поддается непосредственному наблюдению, но, во всяком случае, мы можем целым рядом подходов (укорачивая и удлиняя эти движения) добиться того, что зафиксируем начальное вхождение различных двига­тельных механизмов в движение. Если нам удастся разложить сам прием на все его составляющие, a хотя бы только точно запечатлеть их началь­ные и конечные моменты, то и это в значительной степени поможет раскрыть трудовые приемы.

 

ЗАМЕДЛЕНИЕ ПРИЕМОВ

B целом ряде работ, которые совершаются в сравнительно медлен­ном темпе, можно замедлять движения, и тогда характер его будет для нас гораздо яснее, чем при быстром темпе. Правда, это будет удаваться c большей легкостью, если движение имеет известные направляющие. Так, например, при строгании рубанкам дерева, при различного рода скоблении и при всех нажимных приемах замедление будет проводиться сравнительно легко. Но при движениях ударных, тех, когда приходится ударный инструмент поднять в высоту без опоры, замедление будет удаваться гораздо труднее. Здесь есть и еще опасность, что при замед­ленном движении теряется ритмика костей и мускульных тяжей, которая наблюдается в натуральном движении. Но во всяком случае, тенденция движения при замедленном темпе раскрывается гораздо легче, чем при быстром.

ТАКТИРОВАНИЕ ПРИЕМОВ

Под тактированием мы будем разуметь такого рода проведение тру­дового приема, когда отдельные его части так разделяем (хотя бы мгно­венными паузами), что они соответствуют ритмике движения. Это такти­рование движений, как известно, очень распространено в нашем Военном деле. Тактирование движений, Вообще говоря, по отношению к индиви­дууму, несомненно, означает его замедление. По отношению же ко всей массе работающих работа c одним тактом вносит значительное ускоре­ние, ибо устраняет индивидуальную дезорганизованность отдельных уча­стников. при тактировании движений мы можем наблюдать (конечно, грубо) анатомию отдельных элементов этик движений и, таким образом, их раскрывать. Тактирование движений можно вводить в целый ряд при­емов, которые на первый взгляд кажутся в высшей степени сложными и зачастую — неуловимыми, как, например, шитье иголкой, когда y опыт­ного портного нельзя найти границы между схватыванием иголки y ушка и перехватыванием за конец иголки. Любой работник при известном желании может, конечно, тактировать самый сложный процесс и до­вести его до виртуозности. Именно тогда, когда совершено тактирование, мы не только можем разрешить задачу раскрытия трудовых приемов, но и полного их реформирования.

СТАТИЗИРОВАНИЕ ПРИЕМОВ

Общая картина приемов раскрывается чрезвычайно ясно, если мы точно фиксируем начальное и конечное положение, которое принимает рабочий при их выполнении.

Конечные и начальные позиции приема представляют из себя как раз тот график, ту раму, которая ограничивает движение во всей его эмпирической сложности. Надо сказать, что это больше должно удавать­ся тогда, когда движение происходит c определенной опорой или c на­правляющей, как, например, при работе напильником, при работе рубан­ком или при всякого рода машинных движениях, где рука имеет точную направляющую в виде кругов, рычагов или скоб.

 Гораздо труднее это нам удастся в движениях без направляющих и без всякого соприкосновения c обрабатываемым предметом, например в ударных движениях, в различного рода монтажных движениях, сбороч­ных, подъемных, переносных и пр. Но и там мы имеем очень часто две отграничивающих точки начальных и конечных положений. Простое наблю­дение за этими границами, приведение их в статическое состояние рас­крывает в общих чертах картину движения. Мы должны, однако, отме­тить, что при статизировании движений очень часто получаются ненор­мальные движения, так называемые деланные движения, ибо в обычных быстрых движениях, которые отличаются полнейшей автоматичностью, почти никогда внимание рабочего не фиксируется на самом движении, при статизированном же фиксация внимания неизбежна, как неизбежно вследствие этого и реформирование движений. Это реформирование движений, или статических поз, нужно, конечно, принимать во внимание, чтобы избежать каких-ни6удь неправильных скороспелых выводов.

---

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 221; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!