Глава третья. Размышления о высоком.

Пересадочная станция.

 

Книга первая.

Реликт.

 

 

Пролог.

 

 

Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

 

Фридрих Ницше. «По ту сторону добра и зла».

 

Сверхскопление Волос Вероники. Спиральная галактика класса Sb . Солнечная система, находящаяся в зоне влияния дочерней цивилизации Нарри. Эррея - четвертая планета системы. Локальное время, совпадающее с 2590-м годом по летоисчислению Земли.

 

Дорога из кристаллитового полотна, заключенная в пейзажи невероятной красоты, петляла между лесов, то резко уходя вправо, то ныряя влево, меняла высоты, однако сидевшая в кресле пилота особь антропоморфной формы мужского пола (как выразились бы представители одной разумной цивилизации, находящейся на расстоянии в триста миллионов световых лет от этого места) не испытывала ни малейшего дискомфорта, управляя личным транспортным средством. Мобиль был оснащен высокоинтеллектуальным комплексом принятия решений и старался лишний раз не отвлекать разумное существо, оставляя тому возможность любоваться окрестностями и наслаждаться погожим, теплым вечером середины высокой поры.

Особь мужского пола, которую, для простоты повествования вполне уместно назвать мужчиной или по имени (о нем - чуть ниже) блаженно улыбнулась, зажмуриваясь. Руак (так звали разумное существо) подставил лицо ласковым лучам заходящей звезды, каждой клеточкой своего тела ощущая, как энергия светила растекается по организму. Вечерняя благодать. Как же сладко ее ощущать, предвкушая заслуженный отдых после трудовых номиналов!

Веселый музыкальный перелив сообщил пилоту о свежих новостях. Руак наставил на правую часть лобового стекла указательный палец. Внутренняя поверхность стекла моментально отразила все самые свежие вести, гулявшие по мировой информационной сети. Выборы в правительство, крайние достижения искусства, науки и техники, новинки музыкальных шедевров, отчеты о наиболее важных спортивных состязаниях планетной системы. Сквозь полупрозрачные окна информационного интерфейса проступали четкие очертания сельскохозяйственных полей, снабженных автоматическими системами орошения, и снующей туда-сюда всевозможной роботизированной техники. На горизонте прямо по курсу виднелась совокупность перьевых облаков, окрашенных в ярко-розовые тона.

Руак решил, что ознакомится с новостями на месте, и свернул окна интерфейса. Ничто не должно было отвлекать его от чудесных видов природы родного края. Края, где он вырос, где прошло его детство и юность.

Мобиль слегка сбавил скорость на перекрестке, дождался своей очереди на поворот, пропустив вперед себя два транспортных средства, имевших приоритет согласно принятым на планете правилам транспортного движения, и продолжил путь, в строгом соответствии заложенной навигационной программе. В левом углу лобового стекла замигал красный огонек. Над ним появились символьные обозначения, показывающие состояние аккумуляторной батареи. Красный свет сигнализировал о том, что батарея была разряжена на три четверти, однако Руака это нисколько не заботило, ведь ему оставалось двигаться всего с десяток метрических миль.

Мобиль плавно сбавил скорость до двухсот пятидесяти метрических единиц и нырнул в полосу вечернего тумана. У мужчины захватило дух. Такой густой пелены он не припомнил и за всю свою жизнь, а прожил он уже достаточно. Видимость не больше пары сотых. При ней даже продвинутая сенсорика мобиля загружалась до предельно допустимого уровня.

Полоса тумана закончилась столь же резко, сколь и началась, и взгляду Руака предстала прямая как стрела дорога, с обоих сторон заключенная в объятия сельскохозяйственных полей. Далеко справа, а также впереди, у самой полосы горизонта, виднелись полоски леса, слева, наблюдалось сельское поселение. Точнее крайние его дома, поскольку основную часть поселка скрывал туман.

Руак напряг зрение, вглядываясь в туманную мглу. Ему показалось, что туманный полог имел необычный окрас - насыщенный, глубокий, серо-свинцовый, местами отдающий синевой. Завороженный причудливой игрой света и тени, нарриец не мог оторвать глаз. Мобиль, словно повинуясь желаниям хозяина, слегка прибавил в скорости.

- Любопытно, - прошептал мужчина себе под нос.

Конечный пункт его текущего путешествия располагался в трех с половиной метрических милях далее по шоссе, но Руак не смог отказать себе в удовольствие поближе рассмотреть редкое природное явление.

Его мобиль свернул налево. Спустя триста сотых он вплотную приблизился к кромке тумана и, повинуясь воле хозяина, остановился. Двери транспортного средства бесшумно отъехали вверх, и Руак ловко выпрыгнул наружу.

Было тепло. Первые звезды отметили своим присутствием небосклон на северо-востоке. Мужчина бодрой походкой направился вперед, с каждым шагом приближаясь к границе двух пространств, разделенных туманной стеной. По обе стороны проезжей части располагались дома. Энергонакопительные панели фасадов с западной стороны, преобразующие излучение звезды в полезную для быта энергию, в настоящий момент были окрашены в цвета заходящего светила. Дома по обе стороны дороги образовывали квадратичные формации, расчерченные вдоль и поперек прогулочными дорожками, однако из тумана выступали только крайние строения. Весь остальной поселок был скрыт.

Мужчина вплотную подошел к серо-свинцовой стене. Повинуясь желаниям, неожиданно всплывшим на поверхность его психики, Руак вытянул руку, ощутив легкий холодок на кончиках пальцев.

- Как странно…

Что-то неправильное было в том, что он видел. Что-то нелогичное, нереальное.

Со смешенными чувствами в груди, нарриец сделал шаг вперед, погружаясь в холодную, влажную пелену. Сердце его глухо застучало. Звуки сделались тягучими и глухими. По спине мужчины пробежал холодок. Руак ощутил подобие страха. Это чувство показалось ему иррациональным. Как любой представитель технологически развитой цивилизации, он мнил себя высокоинтеллектуальным существом, которое старалось любому событию или процессу найти логичное, понятное объяснение и причины. Страх же, зародившийся в его сердце, казалось, появился там без всяких причин. Почему так?

Мужчина шагал по дороге, никуда не сворачивая. Он углубился в туман уже на добрых пятьдесят шагов, отмечая, что сим погожим вечером ему не удалось встретить ни одного наррийца. Что случилось с этим поселком? Куда все подевались?

Чем дальше он углублялся в туманную пелену, тем гуще становился туман. Если на периферии туманной зоны видимость ограничивалась двумя-тремя шагами, то на глубине в сто сотых она не превышала и шага.

Редкая, очень редкая погодная аномалия. Но что ее породило?

Внезапно до его ушей долетели непонятные звуки. Мужчина напряг слух. Показалось, что он слышит голоса наррийцев.

Руак ускорил шаг и неожиданно покинул туманное облако. Он находился на той же улице, посреди проезжей части. Справа и слева от дороги располагались жилые дома, а в двадцати-тридцати сотых впереди маячила толпа поселенцев.

Мужчина выдохнул с облегчением. Ничего плохо не случилось. Никто не пропал, просто наррийцы (скорее всего, большая их часть) высыпали на улицу, чтобы поглазеть на необычное природное явление. Что здесь такого?

Но что заставило всех их собраться именно в этом месте?

Мужчина влился в толпу. Извиняясь на каждом шагу, он протиснулся в первые ряды и обомлел. Приблизительно в пятидесяти сотых прямо по дороге в воздухе парила прозрачная сфера. Ее видимый диаметр на глаз был сопоставим с диаметром колеса мобиля. Руаку сфера казалась сгустком воды, которую удалось заключить в «мешок» гравитационных полей. Цивилизация Нарри еще не научилась управлять гравитацией, чтобы проделывать нечто подобное, но каждый уважающий себя гражданин имел представление, как это могло бы выглядеть, если б технология существовала. И Руак не был исключением.

- Что это? – поинтересовался мужчина, обратившись к рослому, долговязому наррийцу – местному жителю – кивком головы указывая на прозрачный артефакт, висящий в воздухе на высоте в полторы сотых.

Поселенец дернул ушами взад-вперед, тем самым обозначив, что понятие не имеет, как ответить на вопрос Руака.

- Давно… это висит?

И вновь движение ушами.

- Не знаю. Я пришел сюда двадцать квинт назад, а она… оно уже висело. Некоторые смотрят на нее целую октаву, но, когда возникло это явление никто тебе в точности не скажет.

Наррийцы считали себя высокоразумными и достаточно любопытными существами, поэтому Руака совершенно не удивил тот факт, что некоторые поселенцы «изучали» сферу так долго. Вместо того, чтобы заняться более полезными делами.

- Как думаете, что это? – не унимался Руак.

- Некое атмосферное образование, - ответила ему женщина, стоявшая по левую от него руку. – Очень редкое. Я о таком не слышала.

- Однако, думается мне, - поспешил поддержать ее долговязый, - что научная команда, быстро во всем разберется.

- Вы уже послали сигнал мудрецам?

- В Институт и в Коллегию, - кивнул долговязый.

- Серьезно? Тогда нам стоит запастись терпением. У меня нет никаких сомнений в том, что профессиональные исследователи во всем разберутся и выложат в информационную сеть свое заключение. Интересно, сколько времени у них на это уйдет?

Возможные ответы, которые готовы были сорваться с губ его собеседников, так и остались невысказанными. В следующее мгновение сфера резко увеличилась в объеме, в мгновение ока став в два раза больше, и начала медленно вращаться в горизонтальной плоскости. Возможно вращение было обусловлено простой оптической иллюзией (возникло движение прозрачных, еле заметных складок на ее поверхности), но у Руака сложилось такое впечатление, что сфера именно что вращалась. Прошло еще приблизительно полквинты, и мужчина ощутил ток воздуха, словно вращение аномального объекта привело в движение сопредельные с ним воздушные массы.

- Мне кажется, что здесь может быть небезопасно, - предположил Руак.

И многие с ним согласились. Особенно после того, как воздух сдвинул с места туманные слои. Тот факт, что объект вышел из стадии покоя, доказывал, что аномалия развивается. Вот только куда приведет ее это развитие, никто не мог сказать.

Повинуясь древним примитивным инстинктам, Руак развернулся на половину оборота вокруг воображаемой вертикальной оси и бодрым шагом направился прочь от сферы. Внезапно по его спине пробежал холодок. Наррийцу показалось, что его ожог чей-то неприятный, недобрый взгляд. Очень недобрый. Злой.

Руак остановился, будто бы на всем ходу налетев на невидимую преграду. Против собственной воли, он обернулся и почувствовал, как сердце замирает в груди. Сфера и в самом деле смотрела на него, как, впрочем, и на всех наррийцев, и вообще на весь этот мир. Она изучала, она пыталась понять существ, сгрудившихся вокруг нее, но это изучение отчего-то показалось Руаку каким-то механическим. Сфера глядела на него так, будто бы он был букашкой, помещенный в ловушку наноскопа. Равнодушный, неживой, неразумный взгляд.

И очень, очень чужой. Тяжелый. Настолько тяжелый и засасывающий, что его можно было сравнить со взглядом бездны, размером с Великие Пустоты Вселенной[1].

Чужая, непредставимо далекая, непонятная вселенная, ограниченная размерами сферы, диаметром в две с половиной сотых.

В животе Руака родились неприятные ощущения. Скрипя зубами, ему удалось сдвинуться с места, и как только он сделал несколько шагов, нарриец с невероятной четкостью осознал факт того, что в его мир, в мир его цивилизации пришла беда.

 

 

Глава первая. Древний.

Испытывал ли я когда-нибудь угрызение совести? Память моя хранит на этот счёт молчание.

 

Фридрих Ницше. «Злая мудрость».

Галактика Андромеда. Второй большой звездный рукав. Текущее название планетной системы – «Дешра». Скалин - третья планета системы. 2590-й год по летоисчислению Земли.

Пробуждение было резким и болезненным. Видимо причины, запустившие процесс, не соответствовали прописанным Критериям и Параметрам. И не соответствовали серьезно. Он заглянул в гипер-себя, но обнаружить там Либраль не удалось. Связь с Воссозданным имелась, ведь в пределах четырехмерного пространственно-временного листа не существовало сил, способных ее разорвать. Вот только ощущалась она непривычно. Если оперировать местной топологией и геометрией, то выходило, что Либраль находилась на некотором удалении от него. Значит, здесь, на этом листе, четырехмерные их проекции были в разделенным состоянии. Это казалось невероятным. Сложно представить себе силу, которая была бы способна разъять проекции. Другое дело – комбинация негативных факторов, повлекших за собой цепочку процессов, запустивших Пробуждение и как следствие разъединение.

Он открыл глаза, хотя мог этого и не делать. Первый слой Матрицы был ему доступен изначально, по праву рождения, но вся ее полнота и четкость ощущались только при полной гиперсвязи с Воссозданным. На то, чтобы провести диагностику текущего своего физического, психического и энергетического состояния, у него ушло пятнадцать квантов времени. Физическая оболочка выглядела одряхлевшей и не способна была функционировать в полной мере. Пришлось затратить часть биоэнергетического потенциала, чтобы подлатать самые критичные повреждения, в противном случае он рисковал проваляться в этой дыре до следующей фазовой перестройки листа. С психикой и энергетикой дела обстояли не в пример лучше. Энергетические контуры или тела, простиравшиеся в многомерность, вибрировали в здоровом ритме. Картина этих вибраций выглядела несколько непривычно, но это объяснялось отсутствием тесной связи с Либралью.

Не беда. Нужно будет оценить ее состояние, и, если оно окажется удовлетворительным, восстановить связь. Для этого придется одновременно задействовать Матрицу и гиперсвязь на уровне многомерных проекций его самого и Воссозданного, что крайне затратно как в энергетическом, так и в психическом плане, но он готов рискнуть. Иначе придется действовать очень, очень примитивно, что непременно приведет к громадному проигрышу во времени.

Аш-Бен-Хи-Це-Ра-Бо-Ра-Ла-Да… и еще примерно двести малых и крупных слогов, сложно произносимых или же вовсе принципиально не выговариваемых на гуманоидных языках, вошел в поле Матрицы и окунулся в океан помех, показавшийся ему бесконечным. Состояние Матрицы, вернее, состояние того, как он ее ощутил, больно резануло по психической составляющей древнего существа. Хранитель Памяти не предполагал, что может столкнуться с такими проблемами, ведь Матрица была доступна ему с самого рождения.

Пришлось вновь тратить время, более подробно и скрупулёзно изучая собственный внутренний энергетический мир. В итоге он нашел причину, влияющую на его неспособность качественно слиться с Матрицей. Вибрации высших энергетических размерностей (в его случае это семнадцатая и восемнадцатая мерность) несли в себе информацию о глубоких целостных повреждениях. Поначалу, когда он проводил диагностику всего себя, он принял их негатив за эффект отсутствия Либрали. Но это было не так. Кажется, глубокое и долгое пребывание в Стазисе, а потом резкое, болезненное Пробуждение не пошли ему на пользу.

Аш-Бен… ощутил себя истинно неполноценным. Вдобавок, теперь он пребывал где-то на уровне слабо разумных существ, и ощущать себя таковым было несколько странно. Внезапное Пробуждение сказалось на его организме более глубоко, чем он считал первоначально. Хранитель Памяти получил настоящую энергетическую травму и травму крайне неприятную. Ее можно было сравнить с увечьем, но это увечье было не физическим, а энергетическим. Должно быть так ощущали себя некоторые представители слабо разумных или же вовсе псевдоразумных существ, которые, ввиду ряда причин, получали критичные повреждения конечностей. В итоге эти несчастные вынуждены были доживать жизнь неполноценными или же протезированными, но все равно неполноценными. Порой они чувствовали присутствие утраченных частей своего физического тела, но ничего не могли с этим поделать. А, меж тем, этот эффект объяснялся крайне просто. На уровне энергетических многомерностей (сколь бы скудными они ни были) такая инвалидная особь выглядела довольно цельной и здоровой. Да, если говорить о полноценной совокупности материальных и энергетических тел, образующих полное проекционное многообразие живого, мыслящего существа, то такая особь, бесспорно, была не здорова. Однако же физические повреждения считались наименее страшными из того гигантского разнообразия повреждений и увечий, которые могло получить существо, обитающее в местном Инфляционном Мешке. Беда слабо разумных заключалась в том, что они не способны были использовать свою энергетическую многомерность, чтобы латать физические тела. Да что там говорить - многие из них даже не подозревали, что у них есть что-то большее, неограниченное четырехмерным физическим телом. А вот с энергетическими травмами и увечьями дела обстояли куда сложнее. Просто так такие травмы не залечивались. Чем выше была мерность энергетического повреждения, тем сложнее было с ним справиться. Самые могучие особи цивилизации Иджис, которую представлял Хранитель Памяти, имели порядка двадцати четырех размерностей энергетических оболочек, а самые слабые – пятнадцать. Если слабейшая особь получала серьезное мерное увечье в районе высших размерностей и не имела возможности пройти коррекционный курс, она, фактически, до конца жизни оставалась ущербной. Сильнейшие представители расы в этом вопросе были защищены куда серьезнее. Их потенциала хватало для самолечения, если, конечно, повреждения не затрагивали их собственные старшие размерности. Симбиотическая жизнь с Воссозданными отчасти объяснялась возможностями дополнительной защиты от получения энергетических мерных увечий.

И тут такая оказия. Его пробуждение прошло с серьезным отклонением от заложенных Критериев и Параметров. По причине отклонений он получил травму энергетических тел. Такую травму, Хвала Создателям, нельзя было считать полноценным увечьем. Потенциала Аш-Бен… достало бы для проведения плановой самокоррекции. Беда заключалась в том, что подобная процедура занимала довольно много времени, а у него, судя по всему, времени-то как раз и не было. И он не мог задействовать Матрицу. Во всяком случае до тех пор, пока не произойдет его полное слияние с Либралью.

Перспективы хуже некуда. Однако Хранитель Памяти не отчаивался. Как представитель развитого, мощного разума, он не был подвержен эмоциям и действия свои совершал лишь после тщательного и всестороннего анализа ситуации.

Открыв глаза, он огляделся по сторонам. Осмотр пространства в видимом спектре электромагнитного излучения ничего не дал, и Аш-Бен… переключил зрение на восприятие иных частот. Он находился на глубине ста шестидесяти метров[2], в зоне завалов, вызванных серьезными разрушениями. Либраль ощущалась неподалеку.

Хранитель Памяти не мог пошевелить ни рукой, ни головой. Да он и не пытался этого сделать. Несмотря на то, что физически он превосходил существ большинства антропоморфных разумных видов, которые были ему известны, он, как и каждый иджис, умел рационально использовать весь спектр доступных ему возможностей. Аш-Бен… без особого труда задействовал свою энергетику. Вокруг его физического тела возникла зона локального искажения квантового поля с измененным вектором гравитации, и каменный мешок, образованный раздробленными железобетонными структурами, различавшимися по форме и массе, начал раздаваться во все стороны. Когда удалось освободить шарообразный объем в пятнадцать кубических метров, древний сумел подняться на задние конечности и выпрямиться в полный рост.

Перед ним встал выбор, куда двигаться дальше. То, что он находился на глубине, его нисколько не заботило. Несмотря на то, что его можно было считать погребенным заживо, Хранителя Памяти не был беззащитным. Если бы он вздумал пробиваться вдоль вертикальной оси, вдоль вектора силы притяжения планеты, ему бы пришлось преодолеть без малого сто шестьдесят метров сплошной породы. Но он мог двигаться в плоскости под углом в сорок пять градусов к плоскости вертикальной оси, и тогда бы ему пришлось преодолеть всего сто метров завалов. В этом случае он бы очутился практически у самого дна громадного котлована, образованного, по всей видимости, взрывным процессом. Однако движение вдоль этих двух векторов не приближало его к Либрали. В геометрически трехмерном пространстве кратчайшим путем между двумя точками считалась прямая. Если за одну точку принять текущее местоположение иджис, а за другую – Воссозданного, выходило, что Аш-Бен… нужно было двигаться вниз, под котлован.

Шестьсот метров в одну сторону, затем без малого пятьсот в обратном направлении, чтобы достичь дна котлована и наконец-таки увидеть свет местной звезды.

Аш-Бен… собрался с силами. Энергия, поступавшая из проекций старших размерностей, наполнила его физическое четырехмерное тело. Разум и психоструктура Хранителя Памяти преобразовали ее в орудие труда. Вокруг древнего существа образовалась уплотненная зона квантового поля конусовидной формы, которая начала расширяться во все стороны. Острие конуса совпадало с предполагаемым вектором перемещения Аш-Бен… Под натиском колоссальных гравитационных сил уплотненной и структурированной квантовой материи, земля начала сдаваться, и Хранитель Памяти стал плавно приближаться к намеченной цели. Задачей номер один для него было отыскать Воссозданного и соединиться с ним. Задача номер два заключалась в скорейшей коррекции старших размерностей его энергетических тел или контуров. Только выполнив их обе, Аш-Бен… мог рассчитывать на что-то большее.

Хранитель Памяти действовал основательно, но при этом не спеша. Он осознавал, что очутился в другом времени, провалявшись в Стазисе неизвестно сколько циклов, и, вполне вероятно, не в том месте, где был погружен в долгий сон. Возможно, он все еще пребывал на Изначальной, а, быть может, теперешнее его местоположение значилось в световых путях[3] от колыбели его цивилизации. Мало ли что могло произойти?

Любая операция в четырёхмерном континууме занимала время, существенно превышающее временной квант на целые порядки. Если на диагностику собственного состояния Хранитель Памяти потратил в сумме около двадцати квантов времени, то на преодоление расстояния, разделявшее его и Либраль, ушло более двухсот пульсов[4]. В четырехмерном листе гипермерного континуума Воссозданный представлял собой маслянистую, вязкую субстанцию черного цвета, чьи физические свойства походили на свойство вещества, пребывающего одновременно как в твердой, так и в жидкой фазах. При этом это необычное вещество находилось при стандартных условиях температуры и давления окружающей среды[5]. Кристаллическая жидкость или жидкий кристалл имели аморфную форму, которая стеклась (стекся) в небольшой ложбинке, размером с лодочку, образованную ладонями взрослого человека. Разумеется, истинная полная форма Воссозданного отличалась от того, каким его могли видеть существа этого листа, ведь «лужица» представляла собой лишь проекцию многомерной сущности, своего рода вершину айсберга. Структуру Либрали в полном объеме мог ощутить только Хранитель Памяти и ему подобные существа.

Ащ-Бен… наклонился, протягивая шестипалую ладонь. Двумя средними пальцами он коснулся поверхности кристаллической жидкости, ощутив ее вибрации во всем спектре существования Воссозданного. Рябь, возникшая на поверхности Либрали, быстро прекратилась, и многомерная сущность перетекла на руку Хранителя Памяти. Древний постоял несколько пульсов с закрытыми глазами, прислушиваясь к своим ощущениям. Как и в самом начале Пробуждения, он заглянул в гиперсебя, однако теперь, в отличие от первого раза, он мог наслаждаться полноценной связью с Воссозданным.

Его сознание наводнили информационные отпечатки Матрицы, которые сохранила Либраль. Невообразимое сочетание мерных изображений и звуков, причудливым образом сплетенных между собой. Хранителю Памяти понадобилось несколько сот квантов времени, чтобы разобраться в считанных им образах. Он увидел антропоморфных слабо разумных существ, чей уровень развития цивилизации не продвинулся дальше покорения секторальных частей галактических рукавов, которые сумели проникнуть в Грамм… [6]со стазис-камерой. Их было много, и каждый из них был настроен более чем решительно. Вот только действовали они не по своей воле, и Аш-Бен… очень четко это ощутил. Существа не находились под непосредственным ментальным контролем, однако в их мерных контурах прослеживались вкрапления чужеродных ментально-психических и энергетических конструкций, причем конструкций весьма странных, составленным по каким-то непонятным Критериям и Параметрам. Хранитель Памяти попытался детальнее рассмотреть их, чтобы понять природу видимых им странностей, но не преуспел в этом. Фрагменты воспоминаний, предоставленные ему Либралью, не отличались должной четкостью и глубиной. Они показывали картину в целом, но не настолько четко, как бы то ему хотелось.

Аш-Бен… обратил взор на воспоминание о стазис-камере. В четырехмерном листе она выглядела полой тускло-серой сферой, радиусом чуть более пяти метров, но полная ее структура представляла собой совокупность гиперсфер, вложенных одна в другую. Каждое геометрически мерное пространство имело свою сферу. Для пространства с двумерной геометрией такой сферой считалась окружность, для пространства с набором из трех геометрических координат – собственно сфера. Пяти-шестимерные пространства, как, впрочем, и пространства еще более старших размерностей, имели свои сферы или гиперсферы, притом сфера самой высокой размерности включала в себя все возможные сферы младших по отношению к ней размерностей.

И вот в младших размерностях совокупности сфер стазис-камеры (а для нее младшими размерностями считались размерности от двадцать пятой и ниже, поскольку общее ее число размерностей переваливало за двести единиц) возникла… судорога. Да, именно судорога – Хранитель Памяти не мог описать иным термином то, что видел. Даже богатейший, разнообразнейший язык, которым владели представители его расы, не мог предложить Аш-Бен… более точного, конкретного определения. Судорога родилась где-то на границе двух измерений, в квантовом хаосе многомерных пространств, сложность которого не могло бы представить себе ни одно существо четырёхмерного континуума. И эта судорога начала «спускаться», подминая под себя одну мерность за другой. Судорога и… как будто бы что-то еще – неуловимое, неоднозначное.

Внутри сферы четырёхмерной проекции, где находилось физическое тело Аш-Бен…, произошла фазовая реструктуризация квантовой материи. Тело древнего существа будто бы втянулось в пространство старшей размерности. Иначе говоря, его четырехмерная проекция перестала существовать. В этот момент, если оперировать понятиями физики четырёхмерного листа, Хранитель Памяти, хоть и частично, стал частью квантового хаоса, но с точки зрения физики многомерных пространств ни в каком хаосе он не пребывал. В четырёхмерном континууме он начал существовать сразу во всех точках пространства и одновременно ни в одной из них. В таком состоянии он пребывал ровно один квант времени, после чего вся совокупность его тел дала четырехмерную проекцию, но уже в ином месте, не там, где он пребывал, находясь в Стазисе. Стазис-камера сработала в аварийном режиме. Почему? Отчего? Повинуясь заложенным в нее Программам на все случаи жизни, она переместила иджис в иную точку пространственно-временного континуума. Куда именно, Аш-Бен… в настоящий момент сказать не мог. Единственное, что он понял наверняка, что место, где он пребывал сейчас, по меркам Инфляционного Мешка, да даже по меркам галактики, находилось неподалеку от его Родины.

Аш-Бен… оторвался от воспоминаний, которые сохранил для него Воссозданный. Древнему было над чем поразмыслить. Кто были те слабо разумные существа, которые изучали его стазис-камеру? Почему сама камера сработала в аварийном режиме? Почему аварийный режим работы привел к итоговому разъединению гиперсвязи между ним и Либралью? Кто владел умами тех слабо разумных? И, наконец, недурно было бы определить, в каком месте четырёхмерного листа он в настоящий момент находился.

Хранитель Памяти посмотрел вверх. Он попытался слиться с Матрицей, но ему все еще мешали сильные помехи. Нет, без обстоятельной коррекции многомерных энергетических контуров он не сможет действовать с полной эффективностью. Ему стоило как можно скорее выбраться на поверхность, покинуть зону разрушений, вызванных его случайным появлением в этом мире, отыскать укромное место (хотя бы относительно укромное), чтобы провести коррекцию его проекций старших размерностей, и только после этого приступать к активным действиям.

Обозревая окрестности в гигантском спектре электромагнитного излучения, Аш-Бен… обнаружил, что к краю котлована подбираются псевдоживые объекты. Спустя некоторый незначительный промежуток времени древнее существо установило, что объекты кажутся ему таковыми по причине тесного контакта живой, мыслящей материи и неживых, искусственно созданных конструкций, которыми пользовались существа в своем разностороннем быту. За долгое свое существование (без учета времени Стазиса) Хранитель Памяти успел столкнуться со множеством цивилизаций, имевших десятки направлений развития. Большинство из них так или иначе эволюционировало технократически, и мир, в который занесло Аш-Бен…, населяли существа, чье общество двигалось по пути технократического совершенствования. Однако на просторах космоса встречались и исключения. Законы, прописанные в саму ткань реальности сего Инфляционного Мешка, позволяли существовать биологически ориентированным цивилизациям, биоэнергетическим, биоэволюционистам, технократам и множеству других. Цивилизация Иджис встала на гибридный путь развития. Возможно, именно поэтому ей удалось настолько возвыситься над всеми остальными. Хотя, скорее всего, это было очень-очень давно.

Хранитель Памяти немного видоизменил конфигурацию квантового поля вокруг себя, и стал пробиваться ко дну котлована. Он мог бы остаться под землей, где его еще некоторое время никто бы не потревожил. Возможно, этого бы времени хватило ему на то, чтобы провести процедуру коррекции мерных оболочек, хотя бы первоначальную, но Аш-Бен… решил, что поступать так – неоправданно рискованно. Он понимал, что вскоре местность вокруг кратера будет наводнена аборигенами, которые, наиболее вероятно, отнесутся к иджис неподобающим образом. Аш-Бен…, скорее всего, не примут за противника, однако его совершенно точно посчитают угрозой неустановленного порядка. А угрозы всегда пугали большинство слабо или псевдоразумных видов. Угрозы заставляли их защищаться. Что уж поделать – скудные возможности представителей подобных видов налагали на них специфические нормы морали и этики.

Аш-Бен… достиг дна кратера через сто шестьдесят три пульса. К этому времени над ним в воздухе, на высоте трехсот метров, кружило несколько летающих объектов, в двух из которых биологическая жизнь отсутствовала напрочь, а устье кратера было облеплено всевозможной техникой и представителями местной доминантой формы жизни. Хранитель Памяти сделал попытку разобраться в их ментально-психическом состоянии. Ему это удалось, и он понял, что его подозрения насчет аборигенов, полностью оправданы. Они были взволнованы, напуганы, настроены более чем решительно. Появление Аш-Бен… перед светлыми очами хозяев планеты заставило бы последних действовать агрессивно, неосмотрительно и глупо.

Хранитель Памяти не винил их. Его цивилизация никогда и никого не угнетала. Во всяком случае, в ту пору, когда достигла поистине невероятных высот самореализации. Поразмыслив недолго, древнее существо пришло к выводу, что для него будет лучше всего не показываться хозяевам на глаза. Учитывая их технологический и биологический потенциал, сделать это будет несложно.

Квантовая материя, чьи слои непосредственно примыкали к поверхности тела Хранителя Памяти, в очередной раз претерпела изменение. Теперь она получила способность преломлять электромагнитное излучение в широком диапазоне спектра. Аш-Бен… не стал ничего придумывать, поступив просто и рационально. Задействовав определённые свои возможности, а также возможности Либрали, которая охотно делилась с ним энергией всей совокупности многомерных сфер, Аш-Бен… локализовал влияние собственной массы и гравитации на окружающее пространство. Теперь он, по сути своей, стал поистине невидимым для средств наблюдения местных слабо разумных существ.

Выждав подходящий момент, Хранитель Памяти со всей возможной аккуратностью выбрался на поверхность. Судя по ментальным отпечаткам двуполых особей, исследовавших котлован и сопредельные с ним территории, его присутствие оставалось для них тайной.

Вот и замечательно. Если он не захочет, его никто не сможет обнаружить.

Наметив кратчайший и наиболее безопасный путь, ведущий из кратера, Аш-Бен… в скором времени покинул зону активности аборигенов. В последствие, никто из представителей местной цивилизации так и не смог дать вразумительного ответа на вопрос: что же явилось причиной полного уничтожения стратегического объекта, имевшего разветвлению подземную инфраструктуру и крайнюю степень защиты на случай полномасштабного военного конфликта.

 

Глава вторая. Торик.

Весь мир верит в это; но чему только не верит весь мир!

 

Фридрих Ницше. «Антихрист».

Галактика Треугольник. Третий большой звездный рукав. Планетная система Эндерал. Парна - вторая планета системы. 2590-й год по летоисчислению Земли.

Солнце полностью скрылось за тучей, которая заволокла собой всю южную сторону небосклона. Сразу сделалось темно, мрачно, серо и неуютно, но для молодого человека, рискнувшего пошевелиться, приподняться на ноги, эти цвета были родными. Он впитал их с молоком матери, он видел их с самого рождения. Осознавая, что так не должно быть, он, тем не менее, понимал, что серость, безжизненность и опасность, подстерегавшая на каждом шагу, – это нормы, с которыми необходимо мириться любому тургу, если он хочет выжить. За жизнь, даже такую никчемную, жалкую, нужно платить, и эта плата заключалась в цветах, ощущениях, чувствах, главными из которых всегда были страх и леденящий душу запах опасности.

Между двух пней нарочито медленно поднялось нечто, что можно было принять за кучу хлама и тряпья. Двигаться в лесу, представлявшем собой сплошное нагромождение коряг, перевитых между собой ветвей и стволов низкорослых деревьев, было относительно безопасно. Главное не нестись, сломя голову, смотреть под ноги и при возникновении хотя бы малейшего чувства опасности, замирать, опускаясь на землю. Однако с равниной дела обстояли сложнее. Равнина - жестока и коварна. Равнина никогда никому не прощала ошибок. А уж если равнина имела свалку, то и подавно. Только самые отчаянные, либо опытные и везучие турги совались на свалки, и часто случалось, что такие походы заканчивались для них плачевно.

Куча тряпья на самом деле представляла собой маскировочный костюм, позволявший лазутчику сливаться с окружающим пейзажем. Все живое, что еще оставалось на этой богами забытой планете, обладало набором из пяти чувств. И это как минимум! Некоторые, помимо стандартных зрения, осязания, обоняния, слуха и вкуса свободно пользовались биолокацией, интуицией и один Шрак знает, чем еще. Пустоши только на первый взгляд казались безжизненными. На самом деле, опасность в них подстерегала на каждом шагу, и маскировка помогала лазутчику далеко не всегда. Костюм в сочетании с набором аэрозолей, которыми брызгались лазутчики прежде, чем отправиться в рейд, защищал турга лишь отчасти. В пустошах встречались твари, способные почуять дичь за много миль. От таких созданий невозможно было укрыться. Оставалось только драться, рассчитывая на свои умения, выучку, сноровку, на свое оружие и удачу. Куда ж без нее!

Торик еще раз постарался обозреть окрестности, воспользовавшись универсальным визором, позволявшим видеть дальше и четче обычного, а еще засекать некоторых существ во тьме и при ограниченной видимости. Кажется, никого. Но картина спокойствия, наблюдавшаяся подле свалки, была обманчива. Лазутчик знал это, чувствовал это, поэтому не спешил идти вперед. Визор – полезная штука, созданная из материалов, собранных лазутчиками со свалок, при помощи знаний, точнее их крох, доставшихся тургам от эпохи Богов.

При мысли о Богах, о старом мире, у турга сделалось тяжело на сердце. В его Общине историю Парны передавали из поколения в поколение. Как гласили Каноны, раньше, приблизительно двести весен назад, планета была процветающим раем. Жили на ней мудрые, справедливые Боги, и под их чутким руководством цивилизация тургов достигла немыслимых вершин развития. Немыслимых по современным меркам, естественно. Турги были здоровы, красивы, не знали, что такое болезни, не ведали голода. Они творили шедевры искусства (что такое искусство, Торик не имел ни малейшего представления), создавали невероятные механизмы, изучали науки. Могло минуть еще сто, двести весен, и турги бы уподобились самим Богам. Будущее цивилизации виделось им исключительно в светлых тонах. Но потом в их благословенный мир вторгся Шрак, и уютная Парна превратилась в ядовитую израненную пустыню. Кто такой Шрак доподлинно не было известно. Каноны одинаково рассматривали несколько версий происхождения и природы этой Силы. По одной из них Шрак был Светлым Богом, но в результате неких причин (о них Каноны умалчивали) он повернулся против своих собратьев, развязал кровавую жестокую войну, которая и погубила благополучно процветавший мир. Однако существовало и другое мнение. Как сказывали рекущие – те, кто хранил Каноны и рассказывал историю старого мира – Шрак не состоял ни в каком родстве со Светлыми Богами. Эта Сила явилась из других миров, принеся с собой великое зло и чудовищные разрушения. В независимости от происхождения Шрака, мир обуяла война. Долгие годы длилась битва Светлых Богов и их заклятого противника. Боги проиграли, но и Шрак был истощен настолько, что его невозможно было объявить победителем. В горниле всеобщего хаоса и смерти проиграли все. Боги удалились в неизвестно направлении (исчезли) и с тех пор никто о них не слышал. Как, в прочем, никто не слышал и о Шраке.

Тургам досталась умирающая планета. Им пришлось приспосабливаться к жизни в искореженном страшной войной мире. Первые послевоенные десятилетия стали самыми ужасными в их истории. Турги умирали тысячами от голода, бушевавших по всей поверхности Парны эпидемий, от природных бедствий, внезапно обрушившихся на несчастную, израненную планету. Остаткам выживших удалось организовать несколько крупных общин, которые продержались чуть более полувека. Община, в которой родился Торик, возникла довольно поздно и не могла считаться большой. Торик не знал, есть ли иные выжившие за исключением тех, с кем он проживал в Общине. Других он не видел, зато ему довелось несколько раз бывать в тех местах, где некогда существовали Общины покрупнее. Те, что организовывались одними из первых. Народу в них было действительно много, однако, по всей видимости, организованы они были плохо. К тому же рекущие утверждали, что крупные послевоенные поселения тургов подвергались бесконечным набегам обезумевшего зверья, невиданных до Падения тварей, лишь отдаленно напоминавших привычных представителей фауны. У первых крупных поселений такого типа не было ни единого шанса уцелеть.

Торик верил рекущим. Он не понаслышке знал, что такое Изменившиеся, и насколько они бывают опасны. А самое скверное заключалось в том, что Изменившимся мог стать кто угодно, не обязательно зверь или птица. Турга тоже могло настигнуть проклятие изменения, и тогда все зависело от расторопности того или тех, кто замечал это изменение. Торик, еще будучи мальчишкой, стал свидетелем того, как Изменившийся поселенец в считанные секунды убил с десяток крепких тургов, прежде чем его удалось уничтожить.

Надо ли говорить, что пустоши просто кишели всевозможными Изменившимися?

Как бы ни был осторожен лазутчик, он не мог вечно просидеть на одном месте. У каждого лазутчика в пустошах была своя миссия, ведь ни один тург не посмел бы покинуть границ Общины просто так, без цели. Торика на свалку, раскинувшуюся перед ним, привела большая нужда. Поселенцам постоянно что-то требовалось. Техника, худо-бедно поддерживающая жизнь в Общине, выходила из строя чуть ли ни ежедневно. Починка требовала большого количества ресурсов. Мало того, зачастую ресурсы эти были весьма специфическими, а, подчас, уникальными. И в условиях отсутствия надлежащего производства достать их можно было только на свалках или в иных местах пустошей. Заниматься подобным могли только лазутчики – самые подготовленные, физически одаренные турги, по своим кондициям превосходившие даже стражей, в чью обязанность входила охрана периметра Общины он посягательств хищной и бесконечно кровожадной планеты.

Затаив дыхание, Торик сделал несколько плавных, скользящих шагов по направлению к краю свалки. Выглядела она не слишком большой – лазутчику доводилось исследовать и большие – но он впервые за долгое время ощущал себя «не на своем месте.» Не зная, как точнее описать свои чувства, он придумал им такое странное, далеко не всегда соответствующее истине определение. Его ощущения всегда возникали в моменты чего-то нехорошего. Чаще всего это было связано с опасностью, подстерегавшей лазутчика. Чаще всего, но не всегда.

Продолжая движение, тург поудобнее перехватил оружие. Ускоритель никогда его не подводил. Не должен был подвести и в этот раз. Полгода назад Торик ходил с автоматом, созданным руками общинных мастеров. Вроде бы в годы Священной Войны пороховое оружие успешно использовалось наряду с ускорителями всех мастей, и было оно надежным, простым в обслуживании и безотказным. Но то - оружие старого мира, мира, где правили Светлые Боги. В нынешние времена создать нечто подобное было никому не под силу, даже самому искусному мастеру. Поэтому большинство лазутчиков из кожи вон лезли, чтобы раздобыть в пустошах функционирующее оружие падшего мира. Торик не захотел быть исключением, и как только ему подвернулся шанс, парень нашел исправный ускоритель, энергоячейки к нему и заряды, принес все это мастерам, и они собрали из кучи деталей очень даже боеспособный экземпляр, который ни единожды спасал тургу жизнь.

Ступать приходилось очень осторожно, дабы не выдать себя шумом. Грязь под ногами чавкала. Тург изо всех сил старался скрадывать шаги. Азы пеших перемещений в пустошах он впитывал еще, будучи мальчишкой, и учили его лучшие из лучших, то есть те, кто к тому моменту оставались еще в строю.

Преодолев расстояние в триста шагов, разделявшее опушку леса и край свалки, Торик замер на месте, присел, осматриваясь по сторонам и морща нос. Свалка представляла собой конгломерат куч металлолома и мусора, перемешенных с землей. Воняло здесь соответствующе. Ни один тург не смог бы ориентироваться по запаху на свалке. А вот Изменившиеся и хищники обладали сверхчувствительным, точнее сверхразборчивым обонянием. Если в окрестностях кто-то обитал, они уже непременно пасли турга.

Оставалось полагаться на скорость реакции, бойцовские навыки и на свое оружие. Торик приподнялся на ногах. Сместившись вправо, он выглянул из-за пригорка. Впереди, шагах в двадцати, наблюдалась куча железного лома. Такие же кучи виднелись позади и сбоку, но внимание молодого лазутчика привлек к себе остов огромной летающей машины, очевидно потерпевшей крушение в дни Войны Богов. Обычный металлолом – это, конечно, хорошо, но настоящий лазутчик всегда стремился добыть что-то действительно ценное. Путь Торика лежал внутрь скелета некогда летающего гиганта.

Интересно, каково было истинное назначение этой машины? Кто ей управлял? С какой целью ее создали?

Шаг, еще шаг, остановка. Торик постоянно озирался по сторонам, ожидая нападения каждую секунду. Он чувствовал угрозу всем своим нутром, однако ему удалось добраться до цели без происшествий. На него так никто и не напал, и молодой тург не мог объяснить тревоги, поселившейся в его груди.

Чем она была вызвана?

Так или иначе, он должен был думать только о работе.

Итак, остов летающей машины. Вполне возможно, внутри него лазутчика ждало много всего любопытного.

Корпус могучей машины развалился на четыре части. Носовая с виду казалась самой большой. На ее исследование тург и направился первым делом. Войдя под сень железного монстра, Торик припал к земле и некоторое время лежал неподвижно, вслушиваясь в окружающее пространство. Хороший лазутчик никогда не спешил. Девяносто процентов времени лазутчик ждал и наблюдал. В этом заключался залог его успеха, и на этом же принципе базировалась его выживаемость.

Встав на четвереньки, Торик пополз вперед, огибая развалившийся на части стеллаж, который от удара о землю выдрало из стены вместе с куском обшивки. Подле стеллажа валялись какие-то контейнеры. Высота каждого контейнера доходила тургу до груди, а длина их равнялась четырем шагам. Торик погладил пальцами в перчатке поверхность контейнера. Шершавый металл выглядел свежим, а это означало, что груз, который находился в контейнерах, мог быть очень ценным.

Большая удача, что ему повезло наткнуться на все это. Однако перед лазутчиком встала проблема, как взломать контейнеры. Хотя бы один. Тщательно осмотрев таинственный груз, который переносила в своем чреве железная птица, Торик не обнаружил повреждений. Корпуса контейнеров выглядели целыми и невредимыми, а у турга не было при себе специальных инструментов, позволивших ему их вскрыть. Можно было бы, конечно, воспользоваться оружием. Боеприпасов у него предостаточно, а ускоритель – штука очень мощная. Наверняка пуля, разогнанная до скорости, в десять с лишним раз превышавшей скорость звука, пробьет металл контейнера, однако использовать ускоритель таким образом – глупо и небезопасно. Во-первых, можно повредить сам груз, во-вторых, пули будут пробивать металл контейнера с громким звуком, что наверняка привлечет на свалку любителей полакомиться безмозглым тургом.

Торик не считал себя безмозглым, а посему он решил поступить осмотрительно и дальновидно. Лазутчики никогда не рисковали сверх меры. Если они видели цель, с которой не могли совладать самостоятельно, они отступали, чтобы взять ее группой. Чтобы вскрыть контейнеры, нужны были специальные резаки. У Общины было несколько таких агрегатов, но работать с ними в одиночку не представлялось возможным. Резаки были довольно массивными и объемными инструментами, которых сложно было переносить в одиночку. Кроме того, турга, занимающегося резкой, следовало прикрывать. Контейнеры могла вскрыть только группа. Торик прекрасно осознавал это, хотя его печалил тот факт, что он вынужден будет вернуться в Общину, почитай, с голыми руками.

Ну, да не страшно. Сведения – тоже важны. Без них никуда. Лазутчик полагал, что информация, которую он раздобыл на свалке, окажется полезна рекущим. Мудрецы ведь хранили не только Каноны и некоторые знания о старом мире – мире до войны. В их распоряжении имелись записи о многих достижениях эпохи Богов. Возможно, рекушие точно знают, что находится в контейнерах.

Еще раз как следует осмотрев носовую часть упавшей птицы, Торик выбрался на свалку. Грудь по-прежнему стискивали оковы тревоги, но молодого турга никто не пытался атаковать.

«С этим нужно что-то делать,» - подумал Торик.

Он решил, что в последнее время слишком часто наведывается в пустоши. Вероятнее всего, его организм начал изнашиваться ускоренными темпами, и ему стоило отдохнуть. Он заслуженный лазутчик, умудрившийся сделать для Общины очень многое. И это несмотря на свой довольно-таки юный возраст. Рекущие наверняка предоставят ему декаду покоя, тем более, что он еще ни разу не упрашивал их о чем-то подобном. В отличие от других лазутчиков.

Отогнав посторонние мысли, Торик вновь сосредоточился на работе. Обратный путь ему предстоял неблизкий, и на этом пути имелось несколько неприятных мест, где шанс встретить недругов был особенно велик. Расслабляться рано! История Общины знавала несколько бедолаг-лазутчиков, которые, фактически, выполнив задание, гибли, возвращаясь домой. И все это из-за потери концентрации. По большому счету, тург не имел права расслабляться даже внутри стен, защищавших Общину от окружающего мира. Лазутчик на рейде – и подавно.

Уже начало темнеть, когда Торик, обойдя заболоченные земли по краю, выбрался на лесную поляну, от которой до его дома было рукой подать. Оставалось преодолеть поле, изрытое ямами да канавами, и вот они – ворота, находящиеся под охраной стражей. Дом, милый дом. Дом, в котором он родился, в котором прошло его детство. Место, где его воспитали, где из мальчишки сделали настоящего турга, полезного обществу.

Небосвод полностью заволокло тучами, а на землю раньше положенного опустилась ночь. Для каждого турга было добрым знаком увидеть звезды, вот только наслаждаться подобным зрелище выпадало далеко не часто. И днем-то редко удавалось увидеть огнедышащий лик солнца (обычно светило оставалось скрыто завесой туч), что уж говорить о далеких, кажущихся отсюда недосягаемыми огоньках.

Котлованы и траншеи, которыми было расчерчено поле перед воротами Общины, пришлось преодолевать на пузе. Лазутчик знал здесь каждый метр земли и прекрасно ориентировался в темноте, поэтому включать визор, усиливающий его природное зрение и позволявший видеть ночью, не стал. К тому же огни стены добавляли света, разгоняя тьму в непосредственной близости от границ Общины.

Огни стены… Они совсем близко, теперь уже можно не таиться и подняться в полный рост. А то мало ли что? Еще свои пристрелят, приняв за врага.

В груди молодого турга больно кольнуло. В следующее мгновение осветительные огни, размещенные по всему периметру стены, разом потухли. Это случилось настолько неожиданно, что лазутчик спешно повалился на землю и вскинул ускоритель к лицу, решив, что его атакуют. В старые довоенные времена бойцу, вооружённому укорителем, целиться помогала умная техника. Сейчас приходилось действовать по старинке, благо, что снаряд, которому была сообщена такая громадная скорость, летел, фактически, по прямой.

Все было тихо. На него никто не нападал. Хорошо еще, он не начал палить сгоряча, вот смеху-то было бы? Лазутчик, не умеющий держать себя в руках, – это позор! Но… что случилось с огнями? Почему стена Общины не освещена?

Тург напряг слух. С той стороны, где находился его дом, раздавался нестройный гул голосов. Вопили женщины, орали мужчины.

«Очень похоже на массовую панику», - решил он. Показалось, или Торику действительно послышались выстрелы?

Да что же там, Шрак подери, происходит?

Наплевав на безопасность, лазутчик поднялся на ноги и стремглав бросился к воротам. Через пару секунд ему пришлось пожалеть о своей неосмотрительности. Бойцы, несшие караул на воротах, заметили движение за границей периметра. Они были на взводе и дали по Торику предупредительной очередью из крупного калибра. Вокруг лазутчика заиграли фонтанчики земли и каменного крошева. Тяжелый снаряд, калибра четырнадцать миллиметров, раздробил бетонную плиту, возле которой пришлось залечь тургу. Один из этих осколков больно ударил парня по ноге.

- Это Торик! - во всю мощь глотки заорал лазутчик. – Не стреляйте!

Никто не понял его слов, и в следующий момент в сторону Торика было произведено еще несколько выстрелов. К счастью, ни один из них не достиг цели.

Приподнявшись на одной руке, лазутчик сделал еще одну попытку докричаться до стражей, несших караул на воротах. Он скандировал свое имя, изредка разбавляя его другими словами.

Минула минута. В его сторону больше не стреляли, и тург медленно встал, подняв ускоритель над головой.

- Это Торик! Я с рейда! Не стреляйте!

Выстрелов не последовало, и лазутчик сделал несколько шагов вперед.

- Хвала Светлым Бога, - прошептал себе под нос парень.

Спустя десяток шагов его окликнули стражи. Лазутчика окончательно идентифицировали, и Торик влетел в раскрывшиеся ворота подобно урагану.

И тут же напоролся на командора гарнизона стражей.

- Любек, что произошло? – выпалил вопрос Торик. – Что случилось? Почему пропал свет?

Широкоплечий тург, увешенный оружием и боеприпасами, стоял в узком проходе главного КПП Общины, прислонившись спиной к стене. Он глубоко и редко дышал, не спеша отвечать на вопрос Торика. Единственным источником света, находящимся в коридоре, был наплечный фонарь командора.

- Любек?

- Кухон, - процедил Любек, зло сплюнув на бетонный пол.

Лазутчик несколько раз моргнул, привыкая к резкому и одновременно скупому освещению.

- Кухон? – переспросил он. – Это… заместитель старшего техника, Дорика?

Любек молча кивнул.

- И… что с ним? Что случилось?

Любек устало мотнул головой.

- Кухон… изменился… Прежде, чем кто-либо заметил это, прежде, чем его… устранили, он поломал реактор. Теперь у нас нет электричества, нет энергии. Я видел генераторы собственными глазами. Там все раскурочено. Не знаю, но, по-моему, починить его уже не удастся.

Командор утер лицо рукой, и закрыл глаза, а Торик вдруг почувствовал, как у него уходит из-под ног земля.

 

Глава третья. Размышления о высоком.

Нужно носить в себе ещё хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду.

 

Фридрих Ницше. «Так говорил Заратустра».

В пещере было сухо, темно и, главное, спокойно. Лучшего места, чтобы провести процедуру коррекции многомерных энергетических контуров, и не найти. Аш-Бен… потратил порядка двух тысяч пульсов, преодолев расстояние в сто тысяч метров, чтобы добраться до нее. Для этого Хранителю Памяти пришлось просочиться через несколько кордонов оцепления, в спешке воздвигнутых местными представителями слабо разумных. Военные подразделения при поддержке примитивных автоматизированных и роботизированных систем, наделенных призрачными зачатками искусственного интеллекта, пытались организовать непроницаемый барьер вокруг эпицентра катастрофы. За их потугами было довольно любопытно наблюдать, правда остановить или хотя бы заметить иджис они не cмогли. Поляризованная или видоизмененная квантовая материя прекрасно защищала и скрывала Хранителя Памяти. Уровень развития местной цивилизации не позволял иметь у аборигенов аппаратуру, способную засечь местонахождение гостя.

Аш-Бен… выполнил комплекс сложных дыхательных упражнений, приводя некоторые биологические системы физического тела в надлежащие кондиции, которые оказались частично утрачены после интенсивной и напряженной процедуры коррекции высших энергетических оболочек. Их повреждения выглядели серьезно. До начала коррекции Хранитель Памяти рассчитывал, что справится с ними быстрее и менее затратно в плане ресурсов, но едва он приступил к самой процедуре, как тут же осознал, что лечение старших размерностей самого себя потребует от него максимального сосредоточения и фокусировки. Медленно, шаг за шагом он выстраивал тончайшие ментально-энергетические связи, возводил временные энергетические каркасы, контуры, просчитывал модели излечения, порой надолго останавливая весь процесс. Аш-Бен… не спешил, хотя и понимал, что время для него дорого. Либраль помогала ему как могла. Воссозданный щедро делился с древним своим потенциалом. Без его поддержки Хранитель Памяти мог бы и не справиться.

Однако он справился. Подлатал высшие проекции гиперсебя и теперь мог наслаждаться тишиной. О том, чтобы излечиться немедленно, можно было забыть. Во-первых, столь мощные энергетические травмы невозможно было излечить в одночасье, полагаясь только на собственные силы (даже если принимать во внимание помощь Воссозданного), во-вторых, даже самые развитые особи его вида самолечению предпочитали использование Органалов. Эти устройства, созданные лучшими мастерами Цивилизации, приводили в норму всю многомерную совокупность материально-энергетических тел, составляющих суть живого, мыслящего существа. Как жаль, что у него сейчас не было под рукой Органала.

Ащ-Бен… понадобилось полтора оборота планеты вокруг своей оси, чтобы почувствовать разницу в своем состоянии. В который уже раз он сделал попытку слиться с Матрицей, и на сей раз ему это удалось. Несколько нижних этажей Мегаструктуры раскрылись перед ним, словно книга с картинками – безмерно-сложная, но, в то же время, такая понятная, информативная. Средние и высшие слои Матрицы по-прежнему были недоступны Аш-Бен… ввиду серьезных помех, но и того, что открылось Хранителю Памяти было достаточно.

Итак, его переместило довольно далеко от Изначальной, где он находился в стазисе, по всей видимости, сотни миллионов лет. Далеко – это если оперировать галактическими расстояниями. В масштабах Инфляционного Мешка его местоположение, фактичекски, не поменялось. Он по-прежнему находился в родной для него и для всей его Цивилизации галактике, в самом сердце пространства, где некогда господствовали Иджис. Но для точного определения текущего местоположения ему необходимо было сделать некоторые вычисления. Любым псевдоразумным и слабо разумным существам они показались бы весьма сложными. Что уж поделать, математический аппарат для постижения мироздания в полном объеме открывался далеко не всем и уж точно не сразу.

Точка однозначно определяла координаты объекта в одномерном пространстве; для этой же задачи на двумерной плоскости понадобилось уже две точки. Как ни сложно догадаться, чтобы определить свое местоположение в геометрически трехмерном мире необходимо было отыскать три точки отсчета и, уже отталкиваясь от них, производить вычисления. Большому числу существ, не наделённых теми возможностями, которыми располагал Хранитель Памяти, для определения координат планеты, которые она занимала на галактических просторах, понадобилось бы выйти в космос, воспользоваться помощью сверхмощной и сверхточной техники, и только после этого приступать непосредственно к самим вычислениям. Аш-Бен…, обладая несравнимо большим потенциалом, не собирался пользоваться примитивными техническими инструментами. Все, что ему было нужно, он имел при себе.

Хранителю Памяти даже не понадобилось покидать уютную пещеру. Он подключился к Матрице. Мегаструктура любезно предоставила ему возможность пользоваться своими неограниченными объемами информации. Едва он проник в нижние слои Матрицы, на его сознание обрушился колоссальный поток данных - сведения о планете, ее приблизительном возрасте, ее месте внутри планетарной системы. Аш-Бен… отмел все ненужное, сосредоточившись только и исключительно на небесной механике. Планеты, звезда, спутники, малые астрономические тела… Внутрисистемный план сменился планом межзвездным. Темп вычислений иджис начал замедляться. Хранителю Памяти пришлось разделить оперативную часть сознания на несколько ячеек, функционирующих параллельно друг другу, чтобы не захлебнуться в океане невероятно сложных уравнений. Часть вычислений пришлось переложить на плечи Либрали. Воссозданный с большой охотой помог своему партнеру. Он вообще любил все за ним повторять.

Если бы Аш-Бен имел выход на более глубокие слои Матрицы, ему бы и вовсе не понадобилось проводить никаких вычислений, но последствия энергетической травмы будут преследовать его еще какое-то время. Преследовать и мешать ему действовать.

Выраженный трехмерными системами уравнений и кластерами математических формул пушистый галактический хвост проплыл сквозь часть сознания древнего существа. Карты излучений, карты полей, наложенные друг на друга, карты взаимодействий потоков частиц и разнородной материи как нельзя глубже показывали всю полноту и многообразие структуры галактического облака. Хвосты делились на секторы. Галактика, в которой некогда зародились Иджис, имела четыре главных или больших хвоста, насчитывающих от шести до восьми отдельных участков-секторов, и два малых, четырехсекторных. Анализируя результаты вычислений, Аш-Бен пришел к выводу, что планета, на которой он оказался, находилась в большом галактическом хвосте. Планета и, собственно, звезда. Но, что это был за хвост? Один из четырех – это ясно, но какой именно?

Аш-Бен… сформировал несколько дополнительных вычислительных алгоритмов, на которые возложил второстепенные обязанности по вычислению вспомогательных моделей трансгалактических взаимодействий вещества. Кроме того, он отдал команду Воссозданному сформировать систему блоков вычислений, которые должны были четко описать взаимодействия материи макро и микромасштабов. Основные вычислительные мощности Хранитель Памяти на некоторое время переключил на решение иной задачи. Ему нужно было провести несколько расчетов, касающихся поведения пористой структуры материи или Изнанки, как ее называли некоторые представители его вида. Пористая структура обеспечивала равномерное распределение и циркуляцию энергии по всему галактическому облаку. Карта этих распределений была уникальна для каждой галактики в пределах Инфляционного Мешка. Как были уникальны и отдельные ее участки. Если у него получится свести воедино массу вспомогательных вычислений, он однозначно определит текущее свое местоположение.

Разумному древнему понадобилось порядка шестисот пульсов, чтобы покончить с расчетами. По результатам их выходило, что пора или отверстие, через которое осуществлялось энергетическое взаимодействие этой звездной системы с соседними и со всей галактикой, находилось в непосредственной близости от звезды. Такое расположение поры обеспечивало устойчивость всей планетной системе. Устойчивость и стабильность, но из-за псевдохаотического эволюционирования галактик и отдельных ее секторов планетные системы такого типа встречались очень редко. В пределах границ обитаемого пространства Иджис таких систем не имелось вовсе, а это означало, что в настоящий момент Аш-Бен… находился в системе, созданной искусственно.

Крайне любопытная находка. Хранителю Памяти были известны миры и обитаемые пространства, сотворенные могучим разумом. Последние делились на две категории. К первой относились планетные системы, к созданию которых приложили руки непосредственно Создатели, хотя, если разобраться, Создатели вообще сотворили весь Инфляционный Мешок целиком, так что в пределах обитаемого Космоса невозможно было найти элемент, который бы выбивался из общего замысла Создателей. Но искусственные планетные системы – это нечто другое. Инфляционный Мешок в процессе своего возникновения получил набор Критериев и Параметров, согласно которым эволюционировал и развивался все последующие эпохи вплоть до настоящего времени. Создатели не принимали непосредственного участия в жизни и развитии обитаемого Космоса. Что нельзя было сказать о планетных системах, которые конструировались или возводились непосредственно под их наблюдением. Чтобы сотворить островки стабильности в океане псевдохаоса Инфляционного Мешка, Создателям пришлось возвести несколько сотен Эффекторов. Хранитель Памяти специально не интересовался этой темой. Вполне возможно, что Мастерам Иджис удалось вычислить точное число Эффекторов, но Аш-Бен… этого не знал.

Но не только Создатели занимались конструированием искусственных космических объемов. Иджис, достигнув вершины могущества, решили повторить хотя бы часть деяний, совершенных Создателями. Мастера Цивилизации конструировали планетные системы внутри объема обитаемого космоса, где расселилась их раса. В тысяче с лишним галактиках искусственных планетных систем насчитывалось довольно большое количество, и, если учесть, что Изначальная была частью системы, которую сотворили Создатели, выходило, что Аш-Бен… очутился в системе, которую некогда создали его сородичи.

Совпадение, или нечто большее?

По понятным причинам Хранитель Памяти не знал координат всех планетных систем, которые некогда были созданы его сородичами в рамках множества приоритетных научно-исследовательских проектов, однако ему было известно очень многое об этих системах в пределах центральной галактики. Тридцать два мира, разбросанные по четырем большим хвостам и двум малым. Тридцать два мира, потенциально способных выпестовать достойных наследников Иджис. При мыслях о Преемниках сердце Аш-Бен… тронула легкая грусть. Один из самых амбициозных научных проектов Мастеров, кажется, провалился. Да, Хранителю Памяти посчастливилось очутиться на специфической планете, жизнь на которой развивалась отнюдь не случайным образом, но, кажется, аборигены в настоящее время были крайне далеки от того, что сородичи Аш-Бен… понимали под Наследниками. Чистейшее технократическое развитие, безумная жажда экспансии, агрессивное поведение по отношению к себе подобным, превалирование инстинктов над разумом – все это указывало на то, что местным, скорее всего, придется начинать новый Цикл развития, чтобы вновь, в который уже раз, постараться стать чем-то большим, постараться развить весь свой потенциал, все, что в них заложено.

Воспользовавшись знаниями об искусственных планетных системах, раскиданных по родной для Аш-Бен… галактике, а также данными всевозможных расчетов, которые он недавно закончил, Хранителю Памяти удалось однозначно идентифицировать планету, на которую его выбросило. Обычный, ничем не примечательный искусственный мир – площадка для эксперимента, не больше. Это место не могло бы помочь Аш-Бен… ответить на многочисленные вопросы, возникшие у Хранителя Памяти после его аварийного пробуждения. Древнему нужно было, во что бы то ни стало, попасть на Изначальную. Но как преодолеть свыше полутора тысяч единиц светового пути, не имея при себе специализированных технических средств, предназначенных для перемещения по Космосу? Своими силами, а также при поддержке Либрали, Аш-Бен… мог свободно перемещаться только в пределах планетной системы. Он был Хранителем Памяти, не воином, которые обладали большим потенциалом и мощной энергетикой. Да и Воссозданные были им под стать, но даже воины не смогли бы своими силами преодолеть расстояние в тысячу единиц светового пути. Их уровень ограничивался пространством нескольких звёздных систем, расположенных близко друг относительно друга. Для преодоления серьёзных межгалактических расстояний в Цивилизации использовали Колодцы или же иные транспортные средства, не привязанные к конкретной точке пространства. Однако Хранитель Памяти не имел возможности воспользоваться Колодцем, которых просто не создавали в системах такого типа, и у него не было под рукой ни одного даже самого захудалого Средоточия.

И как же теперь ему быть? Что же ему делать?

Наверное, большинство представителей иных разумных видов, окажись они на месте древнего существа, поддались бы панике, но разум Аш-Бен… возобладал над эмоциями. У Хранителя Памяти появилась новая цель, и теперь он принялся обдумывать пути ее достижения, исходя из тех начальных условий, которые были ему известны. Да, он не обладал возможностями воинов Иджис, хотя эти возможности оказались бы сейчас бесполезны. Вместо этого он был Хранителем Памяти и, если вдуматься, то это было не так уж и плохо. Даже наоборот – совсем неплохо! Аш-Бен… владел обширным спектром знаний и великолепно справлялся с Матрицей. Если все как следует обдумать и рассчитать, у него наверняка получится выбраться с этой планеты и покинуть эту систему.

Сознание Хранителя Памяти начало генерировать идеи, которые в скором времени стали превращаться в части грандиозного плана. Конечно, его побег грозил занять довольно продолжительный отрезок времени, но иного выхода Аш-Бен… не видел. Либо так, либо никак.

Но чтобы начать реализовывать план, иджис должен был выполнить несколько подготовительных мероприятий и решить пару животрепещущих вопросов, приоритетным из которых являлась угроза глобальной войны.

Война представляла собой квинтэссенцию деградации общества, которое в ней участвовало. Причины развязывания войн могли быть совершенно разными, но заканчивалось выяснение отношений, как правило, печально для всех участников конфликта. Войны бывали захватническими, освободительными, меж и внутривидовыми, но все, что они оставляли после себя, это пепел и тлен, обломки сгоревших в пожаре противоборства цивилизаций. Аш-Бен… не понимал и не принимал никаких войн. Да, Иджис в прошлом приходилось сражаться, но древняя Цивилизация никогда не считалась агрессором. Зато их обитаемое пространство всегда находилось в кольце врагов, которые мечтали упрочить собственное могущество за счёт других, ввиду чего сородичам Аш-Бен… пришлось стать непревзойденными воинами и изобрести массу невероятных военных технологий. Когда Иджис достигли пика своего могущества, на их обитаемое пространство уже никто не посягал. Их уважали, их боялись. Все знали, что вторжение на территорию Цивилизации не приведет ни к чему хорошему. Ни к чему хорошему для агрессоров. Иджис пришлось стать сильными, чтобы защитить себя, но, факт оставался фактом: древние разумные существа ненавидели войну и считали ее атрибутом варварских эпох. Что уж говорить о конфликтах внутри единого социума, каким бы глобальным этот конфликт ни был.

По большому счету не существовало разницы между внутрипланетарным или внутрисистемным конфликтом. Причиной их в подавляющем числе случаев служила борьба за власть. Неуемная жажда власти отдельных представителей общества или группы, объединенной общими целями и задачами, приводила к войне, которая, как правило, заканчивала виток развития цивилизации. Очередной виток. Война была маркером, однозначно указывающим на недоразвитость той или иной цивилизации. Общество, развязывающее войну либо участвующее в ней, не могло считаться разумным. Такие цивилизации всегда были псевдоразумными. В лучшем случае слаборазумными, но не более того. Начиналась война, цивилизация умирала, но, тем не менее, каждый раз находила в себе силы возродиться. Конечно, у цивилизаций, которые обитали в искусственных планетных системах, в плане выживаемости имелось солидное преимущество перед всеми остальными, однако Обитаемый Космос и впрямь знавал крайне мало случаев полного истребления живых разумных существ вследствие внутривидовой войны.

Общества, возникавшие на планетах, созданных мастерами Цивилизации, можно так выразиться, варились в собственном соку. Ответственные за эксперимент мастера лишь наблюдали за этим развитием, но никогда (за редким-редким исключением) не вмешивались в дела поселенцев, чем бы те не занимались. И когда цивилизация очередного мира на всех парах двигалась к войне и, как следствие, к самоуничтожению, ее никто не останавливал, поскольку во главу угла ставилась чистота эксперимента. Однако положение, в которое угодил Аш-Бен… могло считаться в высшей степени нетривиальным. Хранитель Памяти мог поступать по своему разумению, нарушая любые Критерии и Параметры, тем более, что некоторым из них насчитывалось много миллионов лет и за исполнением их уже никто не следил.

Итак, Аш-Бен… должен был покинуть планету и добраться до Изначальной, чтобы отыскать причину того, что вызвало отмену стазиса и его собственное пробуждение, и для этого ему необходимо было заполучить Средоточие, а, точнее, аналог Средоточия, поскольку оригиналу попросту неоткуда было взяться в этом мире. А помочь Аш-Бен… создать Средоточие могли только аборигены. В их распоряжении имелась целая планета, имелись ресурсные и производственные мощности многомиллиардной цивилизации. Нужно было лишь направить все это в необходимое иджис русло, и тогда местные могли бы, что называется, сдвинуть горы. Хранитель Памяти обладал обширными знаниями. Он мог наставить местных на Путь истинный. Это нарушило бы целый Свод Правил, воздвигнутых мастерами Цивилизации, однако Аш-Бен… считал такое нарушение приемлемой платой. Оставалось лишь одно – предотвратить глобальную войну, готовую вспыхнуть со дня на день, обезопасить этот мир от самоуничтожения (во всяком случае сделать его безопасным на время пребывания на планете Аш-Бен…) и занять аборигенов полезным делом. Плевая задача, если знать, с какого конца подойти к ее решению.

Хранитель Памяти знал, и он не любил сидеть, сложа руки, занимаясь одной лишь только мыслительной деятельностью. Он жаждал действий. Он поставил перед собой цель, задачу. Эта была весьма любопытная задача, и древний мудрый разум взялся за ее решение с особым энтузиазмом.

 

 

Глава четвертая. Карель.

Поистине, человек — это грязный поток.

 

Фридрих Ницше. «Так говорил Заратустра».

Галактика Треугольник. Третий большой звездный рукав. Второй внутренний сектор. Межзвёздное пространство. Разведывательный фрегат АЧЦ «Мерцающий». 2590-й год по летоисчислению Земли.

Полуторакилометровая туша звездолета всплыла из гипермерного пространства, заняв объем четырехмерного космоса в сто пятьдесят миллионов кубических метров. Прямо по курс на расстоянии в двести астрономических единиц начиналась условная дальняя граница местного облака Оорта – источника долгопериодических комет, порой тревожащих своим присутствием планетную систему, остатка протопланетного диска, сформированного вокруг звезды миллиарды лет назад. Впрочем, многое указывало на то, что система, которую в настоящее время готовился изучать фрегат-разведчик, имела неестественное происхождение, а раз так, то о датировании возникновения тех или иных объектов, входящих в ее состав, невозможно было ответить однозначно. Какая-то часть планетной системы наверняка до сих пор имела естественное происхождение, но, по большому счету, пространство, заключенное в сферу радиусом приблизительно в сто астрономических единиц, было подвергнуто астроинженерному формированию несколько сот миллионов лет тому назад. Не было доподлинно известно, что за цивилизация умудрилась проделать подобное, но по некоторым признакам удалось определить, что за искусственностью планетной системы стояли Ушедшие. Эти могучие создания приложили руки к видоизменению по крайней мере нескольких десятков миров в Млечном пути и сопредельных галактиках. Оставалось только догадываться, с какой целью они это сделали.

Карель открыла глаза, неуловимым движением руки провела по голове. Водопад золотистых тяжелых волос тугими струями заскользил по руке девушки. Ее лавандового цвета глаза озорно сияли, словно два маленьких фонарика в ночной тьме. Девушка едва заметно улыбнулась, одними уголками губ, и мысленным приказом сделала пространство своего персонального модуля прозрачным. Ее фигура тут же погрузилась в космическую тьму, пронзаемую потоками всевозможных частиц межзвездного вещества и различными излучениями. Если бы космический корабль исчез, оставив ее дрейфовать в космосе, то сторонний наблюдатель, окажись он в этой точке пространства, заметил бы высокую точеную фигуру идеальных пропорций, облачённую в белый обтягивающий костюм без складок и швов. Кожа – жалкая попытка воссоздать хотя бы часть одеяний, которые давным-давно творили богоподобные Ушедшие.

Сверхмощная система сенсоров глубинного сверхдальнего разведчика изучала пространство передней полусферы. Лоцирование квантового поля шло своим чередом. Разум корабля передавал в мысленную сферу Карели все, что видел и чувствовал - взаимное расположение планет, астероидов, комет, прочих малых и больших астрономических тел. Сомнений не осталось – им посчастливилось отыскать систему, над которой в свое время поработали Ушедшие.

Еще один мир, такой похожий на все остальные и одновременно так сильно от них отличавшийся.

- Ну же, - прошептала Карель, - не разочаруй меня на этот раз.

Ее собственная сфера мыслей в момент сделалась частью общей ментасети, объединявшей весь корабль целиком. Карель ощутила присутствие нескольких паранормов, людей-медиумов, чьи параспособности были усилены специальными терапиями и многочисленными тренировками, а также подопечных. Из всех членов экипажа только подопечные не обладали даже зачатками паравозможностей, посему вопрос подключения их к ментасети решался по средствам специальных технических приспособлений.

Нахождение в ментасети позволяло людям, паранормам и подопечным моментально обмениваться информацией, поэтому, когда Карель предложила двигаться согласно заранее проложенному курсу, возражений не последовало. Мало того, не возникло даже малейшей задержки, обусловленной временем отдачи приказа: как только девушка предложила двигаться внутрь системы, фрегат-разведчик моментально подчинился.

Перед ними лежала искусственная планетная система. Но к какому типу ИПС она принадлежала? Если этот мир преобразовывали Ушедшие, а у экипажа не было оснований полагать иначе, он мог относиться либо к первому, либо ко второму подклассу. Строго говоря существование самих подклассов до сих пор не было доказано, а сами они являлись лишь частью теоретической модели, разработанной ученым сообществом, занимающимся проблемами Ушедших.

А дело обстояло следующим образом. Любая галактика – огромна. Это настоящий звездный остров в океане бесконечного космоса, и каждый такой остров хранил массу тайн и загадок. Одной из таких загадок стало обнаружение искусственно созданных миров, планетных систем, идентичных друг другу практически во всем. В таких системах-клонах без труда можно было отыскать не только свои Землю, Меркурий или Марс с Юпитером да Сатурном, но и спутники планет-гигантов, как те же Ио или Европа; идентичные орбиты занимали и копии Урана, Плутона и некоторых транснептуновых объектов. Разумеется, не каждая встреченная экипажами разведчиков ИПС выглядела совершенным клоном Солнечной Системы. Время не щадило никого и ничего, но иногда Ушедшие, руководствуясь одними только им ведомыми причинами, вносили изменения в архитектуру системы. Таким образом, условная Земля могла оказаться как второй, так и четвертой планетой. Но подобное встречалось крайне редко. В основном же двойники Земли занимали места на третьей орбите относительно своего солнца. И, самое главное, что на каждой такой Земле либо развивалась цивилизация, либо следы пребывания на ней цивилизации не составляло труда отыскать. И речь шла о человеческой цивилизации, вернее, о человеческих цивилизациях, развивающихся в условиях изоляции друг относительно друга. Так называемое параллельное независимое развитие. Уму не постижимо! Тысячи клонов Земли, и на каждой проживают, либо проживали люди!

Изучение ИПС дало мощнейший толчок в изучении и понимании Ушедших, их мировосприятии и целях. Важно понимать, что сама по себе ИПС становилась таковой, точнее приобретала статус искусственной, только в результате вмешательства в ее естественную эволюцию древних разумных. Планетные системы возникали согласно вписанным в ткань реальности законам приблизительно четыре с половиной миллиарда лет назад, постепенно эволюционировали, развивались, трансформировались. Все шло своим чередом, пока в систему не наведывались Ушедшие и не принимались перекраивать ее по своему усмотрению, подгоняя под единый стандарт. Неизвестно, возникала ли жизнь на планетах до того, как на них обращали внимание Ушедшие, но она точно возникала после их вмешательства. Этот факт удалось установить достаточно точно, как и факт того, что древняя цивилизация целенаправленно видоизменяла планетные системы. Но потом, разведчикам стали изредка попадаться иные ИПС. Их наличие и привело к возникновению современной теоретической модели с двумя подклассами, описывающей систему астроинженерного формирования Ушедших. Новые ИПС практически ничем не отличались от старых. Планеты, кометы, астероиды – все то же и все там же. Различия наблюдались в излучении звезды. Вернее, в части спектра излучений. Поначалу, когда разведывательные экипажи столкнулись только с одной аномальной звездой, ее сочли обыкновенным исключением из правил. Любопытным, требующим к себе определённого внимания, но не более того. Однако же, когда людям стали изредка попадаться новые солнца со схожими характеристиками спектра излучения, за проблему взялись всерьез. Было проведено умопомрачительное количество экспериментов, на их основе были созданы несколько математических моделей, которые могли бы объяснить имеющийся феномен. И решение загадки, как будто бы, удалось найти. Одна из математических моделей показала, что схожие параметры излучения могла бы иметь искусственно состаренная звезда. К сожалению, АЧЦ не располагал столь продвинутыми технологиями и мощностями, чтобы провести полноценный эксперимент, подтверждающий или опровергающий правоту модели. Ее проверили прикладными расчетными методиками, задействовав при этом множество алгоритмов. Математическую модель в итоге признали годной, и научное сообщество получило благодарную пищу для размышлений. В итоге, возникла теория, согласно которой ИПС первого подкласса подвергались изменению Ушедшими после миллиардов лет естественной эволюции и развития, а системы второго подкласса были созданы древними с нуля. При этом Ушедшие сознательно ускоряли эволюцию звезды и, по всей видимости, всей совокупности вещества, составлявшего основу планетной системы, поскольку научным группам так и не удалось отыскать кардинальных различий в возрасте отдельных частей подобных систем. Все указывало на то, что все ИПС, к какому бы подклассу они ни относились, возникли четыре-четыре с половиной миллиарда лет назад. Различие заключалось только в излучении звезды. Именно по этой причине теоретическая модель с двумя подклассами планетных систем до сих пор пребывала в рамках теории, хотя с момента ее публикации прошло уже девять с половиной лет.

- Волнуешься?

Хотя вопрос задали ей через корабельную ментасеть, в сознании девушки он прозвучал так, словно бы собеседник произнес его голосом, находясь при этом в паре шагов от нее.

- Не более чем обычно, - ответила Карель.

В это время разум фрегата-разведчика закончил расчёты параметров внутрисистемного перемещения. Мерцающий «поднялся» над четырехмерным космосом, слившись с квантовым хаосом мерного пространства, в котором он был рожден, а затем спроецировался уже внутри планетной системы, в миллионе километров от третьей планеты. В миллионе километров от двойника Земли.

Сканирующие системы корабля моментально настроились на восприятие картины излучения местной звезды. Экипажу разведчика понадобилось три минуты, чтобы проанализировать спектр солнца.

- Аномалий не регистрирую, - выдал оповещение в сеть ученый старшина. – По всем параметрам звезда – чистая.

Психо-эмоциональный фон Карели на краткий миг подернулся тонами разочарования.

- Какие-то проблемы, офицер?

Девушка мотнула головой, мгновением спустя взяв себя в руки. Негоже выставлять на показ свои эмоции. В среде паранормов это не приветствовалось, а после Возвращения, в результате которого общество колонии паранормов интегрировалось в общество людей, что в конечном итоге положило начало образованию Альянса Человеческих Цивилизаций, выставление своего внутреннего мира на публику стало считаться дурным тоном. Тем более, если речь шла об офицере на службе, командире поисковой команды, паранорме с огромными задатками.

«Не хватало еще, чтобы об этом досадном инциденте узнал отец».

- Все в порядке, - ответила Карель. – Просто, я уверена, что наша цель должна находиться на ИПС второго подкласса.

Она будто бы увидела, как командор – капитан корабля – задумчиво кивает ей в ответ.

- Твое предположение не основано ни на чем, кроме статистики. Мне оно кажется ошибочным.

- Возможно, - не стала упрямиться девушка, как она это делала обычно. – Я даже буду рада ошибиться. В конце концов, наша миссия не состоит в том, чтобы исследовать ИПС. Мы должны найти Носителя. Для этого сформировали наш поисковый отряд, для этого меня поставили им командовать. Если мы потерпим поражение…

- Мы не потерпим поражение, офицер, - назидательным тоном мысленно произнес командор.

- Да, конечно, мы не потерпим поражение, - согласилась с ним Карель.

- Носитель Носителем, но мы не должны забывать и про второстепенные задачи, - вставил свои мысли ученый старшина. – «Мерцающий» – часть разведывательного флота АЧЦ. Мы обязаны исследовать космос.

- Разве мы этим не занимаемся, Маркус?

- Занимаемся, Карель, конечно, занимаемся. Но, порой, мне кажется, что ты слишком зациклена на миссии, которую возложил на твои плечи Совет.

Что верно, то верно. Карель искала Носителя уже третий год подряд, и все это время она не могла думать ни о чем другом. Долг – превыше всего. Так ее воспитали. Такие нормы морали и ответственности выработал в ней отец.

- Работаю, - вместо ожидаемого ответа коротко бросила девушка.

Она углубилась в себя, нащупывая ту незримую нить, связывающую ее с Эйдосом, потянула за нее, ожидая отклика. Сознание Карели заиграло яркими красками – отдельными фрагментами пазла, которым только предстояло сложиться в более-менее понятную картину.

Как же сложно управляться с Эйдосом. Бывали моменты, когда из-за помех, которыми сопровождался любой контакт, всемирное информационное поле оказывалось, фактически, недоступно, и тогда многие паранормы и даже люди-медиумы чувствовали себя ущербными, неполноценными. Лучшие умы АЧЦ бились над загадкой Эйдоса, пытались создать средство, разработать способ, который позволил бы способным к контакту гражданам Альянса глубже и точнее понимать Эйдос. Пока их труды ни к чему не привели, но надежда на то, что в будущем Эйдос хотя бы частично покориться людям, не умирала.

Способы взаимодействия с Эйдосом каждый контактер выбирал самостоятельно. Точнее будет сказать, не выбирал, а вырабатывал в процессе лет беспрерывных практик и тренировок. Одни пытались концентрироваться на вопросах, ответы на которые жаждали отыскать, другие, прежде чем вступить в контакт, старались расслабиться до предела возможного, третьи же, наоборот, сосредотачивались. Многие из тех, кто обучал Карель премудростям контакта, использовали комбинированную технику. В общем, сколько людей – столько и мнений. Общее у всех контактеров было одно: перед тем, как войти в Эйдос, нужно было соответствующим образом настроиться на контакт по средствам дыхательных и ментальных практик. Ее отец именовал все эти прелюдии не иначе как «разминкой для мозгов». Отчасти он был прав.

Как это случалось с ней практически всегда, разрозненные картинки, возникшие в ее сознании в результате проникновения во всемирное информационное поле (или болото), начали складываться в нечто понятное далеко не сразу. Каждый контактер с самого рождения развивал в себе, фактически, две способности. Первая позволяла ему проникать как можно глубже в Эйдос, тоньше чувствовать его (иными словами, быстрее и качественнее отсеивать шумы и помехи – информационный мусор), а вторая обеспечивала контактеру четкость интерпретации полученной им полезной информации. Карель, сколько себя помнила, билась над совершенствованием именно второго таланта контактера, а вот с первым у нее обычно не возникало никаких проблем.

Она парила в бездонной черноте космоса, а на ее фоне проплывали планеты и звезды. В голове девушки родились голоса. Сначала они более всего на свете походили на невнятное бормотание, но, прислушавшись, Карель начала разбирать отдельные слова, а затем и целые фразы. Как только ей это удалось, картина окружающего мира начала меняться. Неведомый рассказчик продолжал свой монолог, который становился понятнее с каждой прожитой секундой, и то, что он говорил, Карель имела счастье видеть собственными глазами, вернее глазами своего сознания.

Звезда планетной системы, в которую занесло «Мерцающего», на языке аборигенов называлась Эндерал, а планета, на которой происходило развитие местной цивилизации, именовалась ими Парна. Однако двойник Земли вовсе не выглядел так, как ему было положено. Никаких бело-серых шапок крупных атмосферных образований, бежево-рыжих пятен пустынь, никакого изумруда лесов и мирового океана, раскрашенного во все оттенки синего. Вместо этого шар планеты переливался тускло-серыми, местами свинцового цвета оттенками, переходящими в грязно-коричневое и мутно-черное. Парна безусловно имела океаны, континенты и острова, вот только качество ее флоры и фауны оставляло желать лучшего. Окружающая среда пребывала в плачевном, ущербном состоянии. Планета была больна. Паранормом она ощущалась как типичный мир, переживший глобальную катастрофу. Катастрофу, которую сотворили сами люди.

Внезапно Карель увидела Парну такой, которой она была в момент господства на ней крайней цивилизации. Четыре континента, на которых люди сумели крепко обжиться, построив громадные мега и гигаполисы, интенсивное воздушное сообщение между городами, плотное освоение космического пространства ближней зоны, серьезный потенциал для внутрисистемной космической экспансии, термоядерная энергетика, поселение размером с город на Луне – информация изливалась на девушку мощным поток, и, основываясь на череде анимированных (чаще) или же статичных (реже) изображениях, Карель сделал вывод, что последняя цивилизация имела развитие на уровне пятидесятых-семидесятых годов двадцать первого столетия, если брать за мерило историю Земли. То есть время, которое в конце двадцать второго века обозначили как «второй критический этап». При этом «первым критическим этапом развития человечества» было принято именовать период развития цивилизации, характерный для шестидесятых-восьмидесятых годов двадцатого столетия. Почему эти этапы назывались критическими? Потому, что человечество либо благополучно преодолевало их, умудряясь не сгореть в пламени атомных пожарищ, как это в итоге случилось на Земле, либо проваливало эволюционный экзамен и уходило на переподготовку с последующей пересдачей, через каких-то десять-пятнадцать тысяч лет. Карель наблюдала, как парнцы развивают технологии и информатизацию, борются с голодом и экологическим хаосом, сопровождающим любой мир на стыке атомных и нанотехнологических эпох, она смотрела, как люди манипулируют геномом, создают первые функционально ориентированные либо же многопрофильные системы с искусственным интеллектом, строят города на дне морей и океанов и, в целом, пытаются казаться лучше, чем они есть на самом деле.

Сколь бы ни был развит и защищен мир, от гибели его всегда удерживало человеческое сознание. В тот момент, когда цивилизация получала в свои руки возможности стереть себя с лика планеты, запускались незримые часы обратного отсчета. И когда они останавливались на отметке «ноля часов, ноля минут, ноля секунд» цивилизация либо переживала кризис, либо не справлялась с грузом ответственности, который сама на себя и взвалила. Парнцы провалили экзамен. Карель видела, как социум постепенно захлебнулся во вспышках эпидемий, достаточно быстро переросших в настоящую пандемию, как это повлекло за собой социальный хаос, пожар локальных конфликтов, мигом распространившийся на все континенты. Дело довершили несколько крупных техногенных катастроф, словно по велению злого умысла произошедших практически одновременно, и хоть до крупномасштабного военного конфликта с применением ядреного оружия дело не дошло (единичное использование боеприпасов тактического и оперативно-тактического назначения можно было не считать), местная цивилизация оказалась обречена.

И за ее гибелью стояло чудовищное предательство, в очередной раз доказывающее, что человек человеку скорее волк, чем брат. Осознавать это было стыдно, ведь этот закон, фактически, имел трансгалактический масштаб. Не важно, на какой планете зарождалась человеческая цивилизация. Не важно, как и при каких условиях она развивалась. Важно, что люди всегда вели себя одинаково, по-скотски, поэтому ни один мир, принятый в АЧЦ с момента образования альянса, не достиг такого уровня развития, которым могла похвастаться Земля.

- Они поплатились за то, что сделали.

Первым, кто отреагировал на визуализацию видений Карели в корабельной ментасети, оказался ученый старшина.

- Чудовищное преступление против человечества, - спустя мгновение молвил командор. – Им нет прощения.

Карель была с ним согласна.

- Нет и не может быть, - подтвердила она. – Они пережили остальных всего на несколько лет, а потом сделали с собой то, что до этого сделали со всей Парной. Мы имеем возможность наблюдать планету, только-только пережившую конец человечества. Уникальный случай. На моей памяти — это первый подобный мир.

- Сколько лет прошло с момента, как аборигены обратили себя в прах? – поинтересовался командор.

- Двести двадцать три года, - не задумываясь, ответила девушка.

- Подтверждаю, - тут же поддержал ее ученый старшина. – Основываясь на показаниях детекторов «Мерцающего» несложно представить математическую ретроспективу жизни планеты после катастрофы.

- Разве это жизнь? – Командор покачал головой. – Боевая химия, биология… Люди умирали не от простых болезней. Это все результаты применения оружия, которое навредило не только цивилизации, но и природе.

- Фауна и флора находятся в деградационном состоянии, - вставил свое слово ученый старшина. – Остатки выживших, судя по мониторингу, вынуждены вести ежедневную борьбу за выживание. Против них, фактически, весь мир.

- И это не удивительно, - вздохнула Карель, - учитывая, что именно люди обрекли планету на такую печальную судьбу.

- Природа жестока, но справедлива, - вздохнул Командор. – Нам предстоит большая работа в этой системе. Даже если мы не отыщем здесь Носителя. – Он прервался на мгновение, чтобы проанализировать потоки данных, поступавших от корабля в ментасеть. – Карель, ты можешь оценить среднее состояние выживших людей? Мы обязаны помочь всем и каждому, вне зависимости от того, что они совершили в прошлом, и какая вина на них лежит.

Девушке потребовалось несколько секунд, чтобы нырнуть в себя и услышать привычные ментальные переливы обрушившегося на нее Эйдоса. Разглядывать здоровый мир сквозь призму всеобщего информационного поля можно было бесконечно, наслаждаясь ласковыми, гармонично подобранными красками тонов и полутонов информационных кластеров. В случае с Парной дела обстояли иначе. Планета болела. Эманации боли виделись в Эйдосе грязными, диссонирующими пятнами. Долгое их созерцание негативно сказывалось на психике неподготовленного человека.

Карель сфокусировалась, стараясь отыскать на поверхности планеты очаги расселения аборигенов. Перед катастрофой на Парне проживало более десяти миллиардов людей. То, что пришелец из далекого мира видела в настоящее время, иначе как жалкими крохами в сравнении с населением прошлого назвать было нельзя. Паранорм сразу обнаружила семь крупных анклавов или Общин, как принято было называть у местных поселения. Спустя минуту Карель приметила еще восемь очагов расселения, втрое меньше прежних. Итого около пятнадцати тысяч аборигенов, более-менее организованных в некое подобие общества. Пятнадцать тысяч и еще от силы тысяч пять-семь, малых и совсем незначительных групп, прячущихся от разгневанного на них, источающего яд мира. Двадцать тысяч из десяти миллиардов… Две десятитысячные процента. Элементарные математические преобразования позволяли сделать неутешительный вывод: последняя человеческая цивилизация, проживавшая на Парне, полностью себя уничтожила. То, что Карель наблюдала выживших, иначе как чудом назвать было нельзя.

А, возможно, чудеса тут были не причем. ИПС содержала в себе массу скрытых механизмов, которые проявляли себя только по мере необходимости. Выживаемость человеческого вида была обеспечена Ушедшими. Сами принципы проверки цивилизации на состоятельность и этот жестокий, но справедливый механизм обновлений цивилизаций указывали на это. Без стороннего вмешательства люди бы не смогли уничтожить себя подчистую, а в случае такового в дело наверняка бы вмешались Ашраны.

- Ты уверена, насчет них? – насторожился Командор.

Карели понадобилось некоторое время, чтобы разобраться в собственной голове. Иногда, читая Эйдос, она начинала мыслить категориями, недоступными человеческому пониманию, а когда возвращалась в реальность, приходилось тратить время, чтобы подстраиваться под окружающую действительность.

- Ашраны – инструменты родителей, - заявила она то, что знали все, во всяком случае, все в колонии паранормов. – Они обладают огромными возможностями, которые налагают на них колоссальную ответственность. Ашраны – несвободны и могут действовать только строго в соответствие инструкциям. Мне думается, они приглядывают за всеми ИПС, населенными людьми, и, в случае необходимости, оберегают их.

- Но точных данных у тебя нет? – на всякий случай уточнил ученый старшина.

- Их нет ни у кого, - ответила Карель. – Исключая Родителей, Ашраны – самые могущественные существа в нашем Домене. Сомневаюсь, что кому-либо удастся прочесть о них в достаточной мере. Порой мне кажется, что они способны скрываться от Эйдоса.

- Это не доказано! – довольно резко вставил свои мысли ученый старшина.

- Согласна. Поэтому, я и говорю, что «порой мне кажется». Я описываю чувства, а не догмы истины.

- Не будем ссориться. – Командор влил в корабельную ментасеть изрядную долю ментального спокойствия. – Карель, что насчет людей? У нас есть возможность спасти их всех без транспортировки на другую планету, или нам все же придется это сделать?

Девушка пожала плечами, причем сделала это не ментально, а физически. Она сомневалась с ответом, но вовсе не по причине того, что плохо оценила состояние аборигенов. Карель знала, что ее слово – весомо, и от того, каким будет ее доклад, зависит будущее Парны. В такие моменты ей приходилось проявлять максимум красноречия и при том быть особенно осмотрительной в произносимых словах и формулировках.

- Мы можем спасти этих людей, не прибегая к дополнительной транспортировке, однако я бы настояла на таковой в любом случае.

- Аргументируй, - потребовал Командор.

- Парна серьезно пострадала в результате совокупности техногенных катастроф, целенаправленного геноцида местного населения, военных действий различного масштаба и прочих негативных факторов, которые всегда присутствуют в подобных ситуациях. Нам в любом случае придется спасать планету. АЧЦ необходимо привлечь в систему Эндерал серьезные силы, и лучше, чтобы аборигены не путались под ногами во время процедуры восстановления планеты. Вдобавок, пока они будут находиться на ней, они будут подвергаться вредоносному воздействию окружающей среды, и я сейчас не только о крупных представителях фауны, претерпевших серьезные мутации, но и о микрофауне. Не забывайте, что, фактически, вся поверхность Парны представляет собой громадный очаг бактериологического заражения. Да, нам придется иметь дело не с миллионами местных и даже не с сотнями тысяч, но я бы не стала рисковать. Я бы посоветовала вам настоять в Совете на транспортировке. Двадцать тысяч жизней – это немного, но это все, что у нас есть.

Карель ожидала, что, по крайней мере, ученый старшина примется ей перечить, как он обычно поступал в таких случаях, однако руководитель корабельного научного центра промолчал, а Командор, видимо, придерживался аналогичного с девушкой мнения.

- Да будет так, - резюмировал он. – А сейчас действуем по стандартному плану. Чем больше сведений мы передадим в Совет, тем лучше.

Он собирался выдать в корабельную ментасеть еще несколько мыслей, но в это время почувствовал исходящее от Карели ментальное тепло. Это ощущение походило на то, что испытывал лежащий на спине человек, глаза которого были закрыты, в момент, когда его лицо внезапно осветило солнце, вышедшее из-за туч.

Такое явление, как Озарение, крайне редко случалось даже с опытными контактерами. Карель была мощным контактером, но она не считала себя в достаточной степени опытной. Тем удивительнее для нее было то, что произошло. Озарение, как это описывалось теми, кому довелось его пережить, накрыло девушку-паранорма с головой. Информационный конгломерат, которым виделась ей Парна, пронзил луч света, и Карель почувствовала, что таким образом Эйдос откликнулся на ее запрос. Наконец-то! Контактер потянулась за ним несколько резче, чем следовало, забыв об осторожности. Но все это уже не имело значения. Неужели, ее цель, цель, ради которой она путешествовала по необъятным просторам космоса все последние годы, достигнута?

Луч света расширился. Теперь он походил на вертикальную светоносную трубу, вдоль которой опускалось сознание Карели. Вихри данных, информационные кластеры заключали трубу в плотное кольцо, однако девушка, сфокусированная на цели, отбросила все постороннее. Только луч света, только его фокус – в настоящий момент это все, что ее интересовало в этой жизни.

Ее сознание, подхваченное силой Эйдоса, спускалось с небес на землю подобно библейскому ангелу. Внизу, под ногами Карели, простиралась лишенная растительности местность, перепаханная кратерами, оврагами и ямами. Долина, в самом центре которой располагалось крупное поселение аборигенов. Свет указывал на ветхую, двухэтажную постройку, служащую местным людям коллективным жилищем, рассчитанным человек на двадцать. Таких построек в округе можно было наблюдать в изобилие. Сознание паранорма миновало все преграды и стены, очутившись внутри жилого здания парнцев, и когда Карель «взглянула» на аборигена, на которого ей указывал свет, она все поняла.

Она обнаружила себя лежащей в релаксационном кресле, с открытым ртом, глубоко и часто дыша. Когда она крайний раз подсоединялась к ментасети корабля, никакого кресла не было, значит разум «Мерцающего» создал его сознательно, скорее всего для того, чтобы защитить девушку от падения и перенапряжения. Озарение исчезло столь же резко, сколь и явилось, оставив пребывать контактера в шоковом состоянии.

- Карель, ты в порядке?

Ощутив, что девушка покинула пространство ментасети, можно сказать, в несанкционированном, аварийном режиме, Командор поспешил обратиться к ней голосом.

В порядке ли она? Большой вопрос, на который паранорм не могла дать однозначного ответа даже самой себе.

- Карель, что произошло? Что ты видела?

Что же она видела?

«Надеюсь, что Эйдос не стал играть со мной и действительно показал мне то, что я хотела видеть.»

- Кажется, - прошептала она, - кажется я нашла его. Человек – Носитель Эргома… Он здесь, на этой планете.

 

---

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 79; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!