Субъективная культура и поведение
Начнем с примера переговоров между Бейкером и Азизом (США - Ирак), описанного в 2-й главе и являющегося демонстрацией недопонимания между собеседниками, обусловленного кросс-культурными различиями. Напомним, мы к тому времени исходили из предположения, что для эффективного общения Бейкеру сразу же следовало обратиться к местному телефонному справочнику и связаться с руководством Ирака. Вместо этого он попытался яснее изложить иракской стороне, что Соединенные Штаты нападут на Ирак, если последний не выведет свои войска из Кувейта.
Рассмотрим поведение «обратиться к женевскому телефонному справочнику». Переменная в нашей модели, которая детерминирует данную форму поведения, это ситуация, которая затрудняет или облегчает его осуществлание. Если бы женевский телефонный справочник был не доступен, он не смог бы воспользоваться им, даже если у него (1) была выработана привычка в определенных ситуациях, пользоваться телефонным справочником; (2) было намерение осуществить это действие и (3) было положительное отношение к тому, чтобы в случае необходимости воспользоваться открытой телефонной связью. В данном случае можно предположить, что у Бейкера не было выработано привычки в экстренных случаях, пользоваться телефонным справочником. Если к тому же он был раздражен (психологическое условие), тем более он не был намерен делать это, поскольку проявление привычной формы поведения усиливается с возрастанием напряженности. И люди, находящиеся в возбужденном состоянии, с большей вероятностью будут вести себя именно так, как они привыкли вести себя. Естественно, обращение дипломатов в случае необходимости к телефонному справочнику и открытой связи - это не принятая, привычная форма дипломатического поведения для Соединенных Штатов. А имеющийся опыт обращения к такой форме активности, когда это случалось, приводил к наказанию, подавляя стремление поступить таким образом в будущем.
|
|
|
Если Бейкер забыл инструкции, которые ему давались экспертами по межкультурным отношениям, он, возможно, осознал бы полезность такого поведения. Возможно, он даже получил бы от этого определенное удовлетворение (эмоции, связанные с конкретным поведением), поскольку, скорее всего, испытывал чувство антипатии лично к Азизу, а установка к другому человеку могла бы способствовать проявлению данной формы поведения (т.е. обращению к открытой телефонной связи – В.С.). Однако его индивидуальные нормы и самоопределение («Я не такой человек, чтобы обращаться к телефонным справочникам»), вероятно, были несовместимы с этой формой поведения. Поэтому, скорее всего, его отношение к этому поведению было негативным. Не будем забывать, что любой государственный деятель внимательно следит за тем, как его поведение будет записано в анналах истории, и Бейкер почти наверняка не хотел, чтобы в истории он остался дипломатом, обратившимся к открытой телефонной связи для ведения переговоров. Когда советский Генеральный секретарь коммунистической партии Хрущев снял ботинок и начал стучать им по трибуне в Организации Объединенных Наций, он создал один из примечательных, запоминающихся прецедентов в мировой истории, поскольку подобное поведение было неприемлемым для мировой дипломатической практики. От такого интеллектуала, как Бейкер меньше всего можно было ожидать проявления каких-либо неприемлемых действий подобного рода. Такое поведение блокировалось его личными нормами и представлениями о себе самом (которые отражали влияние субъективной культуры высшего класса США). Кроме этого, ситуация была дипломатической и не требовала проявления такой формы поведения. Короче говоря, даже если Бейкер и помнил о полезности такого поведения, и оно ему нравилось, существовало слишком много ограничений для его реализации. Особенно сильно препятствовали этому его собственные личные привычки. Поэтому он делал то, что делает большинство успешных дипломатов: вел переговоры. Однако, как мы видели, в этом случае контекст переговоров был неправильно интерпретирован сторонами. Разговор велся в слишком спокойной форме, не было сильного проявления раздражения; он велся в умеренном, а не экстремальном тоне. Здесь тон голоса также привел к недопониманию и неправильной интерпретации содержания разговора. Однако, анализируя нашу модель, мы видим, что существует целый ряд параметров поведения (самоопределение, восприятие ситуации, привычки и т.д.), которые необходимо изменять для того, чтобы изменилось само поведение. Дипломат должен практиковаться в использовании различного тона голоса, получать обратную связь, чтобы убедиться, что его/ее обычные привычки изменились.
|
|
|
|
|
|
Выше приведенный пример говорит нам о том, что кросс-культурное взаимодействие зачастую оказывается неэффективным, поскольку наши привычки, самоопределение и восприятие ситуации могут оказаться ошибочными для целей эффективного общения.
Можно привести много других примеров. В ситуации межкультурного взаимодействия мы часто оскорбляем и обижаем людей, исходя из наших привычек поведения. Например, в Америке мы часто закидываем ногу на ногу, когда сидим. Некоторые люди кладут ноги на стол или закидывают ногу на ногу для своего удобства. Однако во многих культурах (например, в Ливане) демонстрация подошв своей обуви считается в высшей степени оскорбительным действом. Люди учатся вести себя так, чтобы избегать оскорбления окружающих. Американец, которому советуют не задирать свои ноги, все равно зачастую будет это делать. Но, вспоминая, что этого делать не следует, и быстро убирая закинутую ногу, он тем самым избегает нарушения обычаев другого человека. Стремление не нарушать обычаев хозяев будет являться своеобразным само - подкреплением. Подобное подкрепление будет способствовать формированию новых навыков и привычек; и вышеупомянутый американец сможет избавиться от привычки закидывать ногу на ногу. Повторение новой формы поведения в соответствующей ситуации («Я нахожусь в Ливане») закрепляет соответствующий навык. Так постепенно привычка закидывать ногу на ногу замещается другими формами поведения. Возьмем другой пример: представьте, что перед вами находится человек, являющийся членом индусской секты джайна, который всю свою жизнь рассматривает с религиозно-сакральных позиций. Если это так, то вы поступите благоразумно, воздержавшись в его присутствии убивать муравья, ползущего по вашей руке. Вполне понятно, что обычаи и привычки определяют наше поведение большую часть времени. Однако когда мы сталкиваемся с неожиданными новыми ситуациями или приходим в сильное удивление от произошедшего события, а также имеем время все обдумать, то мы прекращаем вести себя привычным образом. Вместо этого мы анализируем поступающую информацию, чтобы принять правильное решение как себя вести. Наше самоопределение требует от нас вести себя так, как мы считаем «правильным» в каждой конкретной ситуации. Многие возможные формы поведения не будут нами реализованы, исходя из наших представлений о «правильности», т.е. из наших моральных представлений. Другим элементом самоопределения является представление о своей эффективности, силе. Думаем ли мы о том, что мы можем что-то делать?
|
|
|
Само-эффективность (Bandura, 1989) отражает степень убежденности личности в выполнении какого-либо дела, не смотря на барьеры и трудности в его реализации. Если человек убежден, что у него нет соответствующих способностей или компетенции для достижения конкретной цели, то он, возможно, не будет даже и пытаться это сделать. Например, если вы полагаете, что выучить иностранный язык – это великолепная идея, но убеждены, что не сможете ее реализовать, то вы, скорее всего, не будете и начинать это сделать.
Ситуация является важной детерминантой поведения. Большинство из нас ведут себя так, как этого требует конкретная ситуация, исходя из нашего видения этой ситуации. Это не значит, что на земле нет людей, которые не оскверняют храмы, не наносят оскорблений судьям, не бьют учителей и т.п. Во многих таких ситуациях человек бывает сильно возбужден и действует не размышляя. Самоконтроль требует определенной включенности мышления. Есть также люди, Я-концепция которых содержит установку вести себя ненормативным способом (с точки зрения определенной нормативной системы), подобно пастухам Сардинии, с которыми мы встречались в главе 4. В этом случае существуют две нормативные системы, и человек действует в соответствии с системой, которая дает ему «право» воровать.
Социальное поведение зависит также от соглашений, заключаемых людьми между собой. Это особый вид персональной нормы. Например, если вы со своим другом решили в среду пойти в кино на 7-и часовой вечерний сеанс, это является межличностным соглашением. В большинстве культур люди ведут себя в соответствии с достигнутыми соглашениями.
Отношение к другому человеку зависит от истории прошлых взаимоотношений, которые у нас с ним сложились, от того, нравится он нам или нет, а также от его собственного поведения.
Аффективное отношение к поведению отражает эмоции, которые были классически обусловлены самой мыслью что-то сделать. Если у меня вызывает отвращение прикосновение к человеку (например, к человеку с изуродованным лицом), даже не смотря на мои личные нормы («я должен быть доброжелательным и отзывчивым») и отношение к этой личности (он очень милый человек), я не смогу прикоснуться к нему.
Полезность поведения – это переменная, которая отражает воспринимаемые последствия действий и их значимость. У нас есть определенные представления и убеждения о последствиях наших действий, а также об отрицательных или положительных оценках их последствий. Предположим, я вас спрашиваю: «Что случиться, если вы готовились к этому экзамену только два часа?». По поводу всего сказанного у вас, вероятно, есть свои соображения. Например, вы можете считать, что подготовка к экзамену, скорее всего, приведет к наступлению последствия «А», а не «В». И если результат «А» для вас весьма значим, то вы будете больше полезности видеть в подготовке к экзамену, чем в удовлетворении от поведения, результатом которого станет следствие «В».
Все описанные переменные включаются в установку/отношение к поведению. Например, вы инспектор учебного заведения, ответственный за какой-то важный вид студенческой активности, и ваш близкий друг работает в руководимом вами коллективе, но выполняет свои профессиональные обязанности очень плохо. В этом случае вы, скорее всего, будете вынуждены его уволить. Вам очень неприятно делать это (негативное эмоциональное отношение к этому шагу), но вы понимаете, что это необходимо. Другие коллеги, возможно, уже говорили вам, что вы должны это сделать. И вы сами понимаете, что увольнение плохого работника – это очень полезный шаг (как вид поведения) для коллектива в целом. Таким образом, общая оценка этого поведения в данной ситуации приводит вас к выводу – вы должны сделать то, чего вам сильно не хотелось бы делать.
Ваша установка/отношение к этому поведению – это своеобразная равнодейсвующая всех влияний, детерминирующих ваш выбор - как себя вести. Этот выбор опирается на ваши личные нормы, самоопределение, установки по отношению к другой личности, эмоциональное отношение к этому выбору и на оценку полезности выполнения данного решения.
Установка по отношению к поведению детерминирует ваши поведенческие тенденции, т.е. вы сами «инструктируете» себя что делать. Однако эти инструкции фильтруются сквозь призму реальности ситуации. Фактически ваше намерение вести себя определенным образом не означает того, что вы это сделаете. Это происходит только тогда, когда сама ситуация позволит вам выполнить свои намерения (Эмпирические исследования, подтверждающие выше упомянутые взаимосвязи, обсуждены в работах Davidson, Morrison, 1983; и Triandis, 1980).
Об этом обсуждении следует помнить и считать его как свидетельство, указывающее на комплексный характер взаимосвязей элементов субъективной культуры и поведения. Не следует думать, что исходя только из наличия у индивида определенной Я-концепции или конкретных ценностей, можно предсказать его поведение. Предсказание поведения требует учета и рассмотрения всех факторов, упомянутых выше.
Аналогично, предположим, вы замерили ценности группы и, исходя из этого, хотите предсказать поведение члена этой группы. Только если все другие вышеупомянутые факторы не будут противоречить этим ценностям, вы сможете предсказать, что типичный член этой группы будет действовать в соответствии с ними.
Теперь обратим внимание на взаимоотношения между элементами субъективной культуры и конкретным видом поведения – агрессией.
Агрессивное поведение
Агрессия – это «совокупность действий, целью которых является нанесение вреда личности, в отношении которой они направлены» (Dollard, Doob, Miller, Mowrer & Sears, 1939, с. 9).
Распространенность
Во всем мире формы проявления агрессивного поведения очень разнообразны. В обзоре Голдстейна и Сигалла (Goldstein, Segall, 1983) показано, что есть общества, в жизни которых агрессия фактически отсутствует, и общества, в которых агрессивное поведение встречается ежедневно. Они идентифицировали также важные различия в моделях и формах проявления агрессивности. В некоторых культурах внутрикультурная агрессия проявляется только тогда, когда участники взаимодействия находятся под воздействием алкоголя (Англия), или когда на карту поставлена защита чести и достоинства (Турция). Показатели проявления внутрикультурной агрессивности весьма существенно отличаются друг от друга – от очень низких (Ирландия, Япония), до очень высоких (Перу, Нигерия).
Интерпол, международное полицейское агентство, публикует статистические данные, свидетельствующие о больших отличиях между странами по статистике убийств.
Например, в Норвегии этот показатель составляет 0,9 убитых на 100 тысяч населения; в Финляндии и Китайской Народной Республике эти показатели равны 1,1 убитых на 100 тысяч населения, тогда как США он равен 8,6. В Филиппинах этот показатель еще выше - 46 убийств на 100 тысяч. В этой стране, больше чем в других странах, наблюдаются случаи массовых убийств («в состоянии одержимости, неконтролируемой ярости»). В Норвегии убийство является таким редким явлением, что когда там убийство совершает американец, возникают дискуссии по поводу выдворения из страны всех американцев! В Японии уровень убийств очень низок – одну двадцатую от соответствующего показателя Нью-Йорка.
Министерство юстиции Америки опубликовало статистические данные, показывающие, что в течение жизни для чернокожих американцев реализуется 1 из 21 шансов быть убитыми. Для сравнения эти показатели равны 1 из 131 и 1 из 369 для белых мужчин и женщин, соответственно. Некоторые из чернокожих американцев усматривают в этом «заговор» белых по искоренению цветных людей в Америке. Однако статистические данные не подтверждают это предположение: «По имеющимся данным, около 95% убийств мужчин среди цветного населения в возрасте между 15 и 34 годами совершается другими чернокожими молодыми людьми» (Sargent, 1986).
Субъективная культура
В двух исследованиях показано очень существенное отличие в показателях уровня проявления агрессии, связанных с культурными особенностями. Браун (Brown, 1986) исследовал уровень агрессивности жителей племени Симбу в Новой Гвинее, находящемся под административным управлением Австралии. Они весьма часто вступали в вооруженные стычки между собой, не смотря на запреты австралийцев.
Браун обнаружил, что представители этого племени имели положительно относились к проявлению агрессивности и высоко ценили тех, кто вел себя наиболее агрессивно. В племени существовала сегрегация по половому признаку, и мужчины доминировали над женщинами. Высокий статус связывался с такими социально-демографическими характеристиками и психологическими качествами, как принадлежность к мужскому полу, горячность, несдержанность, склонность к насилию, конкурентному поведению и проявление лояльности по отношению к мужской половине населения. Когда возникала борьба, все, кто мог присоединиться, принимали в ней участие. Группы, состоящие из мужчин с одинаковыми установками, управлялись «большими мужчинами», статус которых зависел от количества имеющихся сторонников. Эти большие люди провоцировали столкновения и сражения, принуждали других вставать на их сторону и вести совместную борьбу. Напряженность отношений между группами была высокой из-за нехватки земли, отсутствовало доверие к официальной законодательной системе и возможности какого-либо справедливого распределения доступных ресурсов. Поэтому понятно, что субъективная культура этой группы естественным образом включала в себя возможность и необходимость проявления агрессивного поведения.
Племя Симбу можно сравнить с представителями племени Семаи, рассмотренного в работе Роберхека (Robarchek, 1986). В этом племени отношение к агрессивному поведению очень негативное. Фактически, представители этой группы были убеждены, что «только плохие люди могут вести себя агрессивно». Они живут в тропических лесах Малайзии с изобилием ресурсов, о добыче которых не нужно сильно беспокоиться. Основные опасности и угрозы они связывают с возможностью остаться одному без поддержки других. Поэтому высшей ценностью для них является воспитание потомства.
Нисбетт (Nisbett, 1990) отмечает большие различия в показателях уровня убийств в больших городах Соединенных Штатов в сравнении с городами других стран. Характерно, например, что эти показатели в сотни раз выше, чем в Ирландии или Израиле. Даже внутри самих Соединенных Штатов наблюдаются большие различия. Так на территории в окрестностях Техаса уровень убийств в четыре раза выше, чем в районе Небраски (с. 262). Нисбетт (Nisbett, 1990) объясняет эти различия культурным происхождением жителей этих регионов: жители техасского территориального выступа являются выходцами американского Юга, а жители округа Небраска – главным образом выходцы из Европы.
Представители коллективистических культур намного терпимее относятся к агрессивному поведению, исходящему от властных структур собственной группы, чем когда оно исходит от члена ин-группы с низким статусом или от члена аут-группы (Bond, Wan, Leung, Giacolone, 1985). Бонд (Bond , 1992) показал, что в коллективистических культурах член ин-группы с высоким статусом может нанести оскорбление члену этой группы с низким статусом совершенно безнаказанно. Однако человек не может иметь успеха, оскорбляя свою группу! Короче говоря, агрессивное поведение интерпретируется по-разному, в зависимости от субъективной культуры группы.
Ситуация
Нисбетт (Nisbett, 1990) в своей работе приводит хорошие примеры различий в проявлениях агрессивного поведения, используя положения эволюционной психологии. Жители остовов Турки и Таити в Тихом океане живут в одинаковых экологических условиях, однако жители Турки ловят рыбу в открытом море, что связанно с большими опасностями, а таитяне без всякого риска в изобилии ловят рыбу в лагунах.
Оба острова расположены в тропическом поясе, но наличие лагун с изобилием рыбы обусловливает различие. Жителям Турки приходится быть агрессивными и бесстрашными, чтобы ловить рыбу в открытом море. Поэтому мужчины острова Турки являются рыбаками с сильным и буйным характером. Они состязаются друг с другом в силовых поединках и других актах показного поведения, имеют много любовных похождений и рано становятся отцами детей. От женщин требуется подчинение, а от мужчин покровительство и защита женщин. В отличие от них, таитяне миролюбивы и охотно сотрудничают друг с другом, не слишком опекают своих женщин. Они достаточно пассивны и покорны, смиренны и не обращают внимания на проявления оскорбительного равнодушия по отношению к себе. Нет никаких оснований для чрезмерной защиты своего Я.
Когда ресурсы ограничены и затронуты жизненно важные потребности, проявление агрессивного поведения становится естественным. Проживая среди жителей кочевых племен Сирионо в Восточной Боливии, Холмберг (Holmberg, 1969) явился свидетелем семидесяти пяти споров и ссор. Большинство из них касались вопросов разделения ресурсов. Однако субъективная культура этого племени не поощряла агрессивное поведение. Поэтому при появлении противоречий, они редко прибегали к использованию физической силы. Жизненное благополучие – редкое явление среди этих племен.
Представители ряда коллективистических культур проявляют различные формы агрессивного поведения по отношению к членам аут-групп, которые нарушают важнейшие ин-групповые нормы. Хорошим примером является греческая община Саракатсани, проживающая в горной местности Греции (Campbell,1964). Эти пастухи овец зачастую крадут их друг у друга и объясняют эти действия тем, что им не хватает мяса, чтобы прокормить свои семьи. Во время таких захватнических рейдов бывают схватки со смертельными исходами. Тогда одна большая семья вступает в открытую борьбу с другой семьей, в конечном счете, приводящей к локальной войне. Проявление «кровной мести» достаточно широко распространенное явление в коллективистических культурах.
Существуют эндогамные общества, в которых люди должны вступать в браки с представителями своей ин-группы. Например, во многих мусульманских культурах на мужчин оказывается давление, чтобы они женились на дочерях братьев своих отцов (т.е. на двоюродных сестрах – В.С.). В этих культурах ин-группа может действительно оставаться совершенно изолированной от всех других аут-групп. В таких обществах честь семьи, рода является наивысшей ценностью. Когда одного из членов ин-группы убивает представитель аут-группы, честь семьи считается опозоренной. И чтобы восстановить ее, кровная месть становится абсолютным императивом.
Проявление насилия в больших городах намного сильнее, чем в сельской местности, частично из-за процесса деиндивидуализации (Zimbardo, 1969). Чувство анонимности и отсутствия социального контроля может приводить к тому, что люди становятся более агрессивными. Когда человек чувствует себя частью толпы, он может переживать потерю идентичности или скрытости под маской «общей униформы», затерянности в толпе. Ватсон (Watson, 1973), используя данные Бюро региональных архивов человеческих отношений, пытался выяснить, в каких культурах солдаты проявляют наибольшую агрессивность (совершение убийств, пыток, нанесение увечий). Он кодифицировал уровни деиндивидуализации солдат по изменению их внешнего облика перед вступлением в бой. В работе было обнаружено, что те общества, в которых солдаты сильно изменяли свой внешний облик, оказались более агрессивными, чем общества, в которых солдаты сохраняли свою внешность неизменной.
Есть данные, свидетельствующие о том, что демократические общества редко вступают в столкновение или борьбу друг с другом (Ember, Ember, Russett, 1992). Это подразумевает следующее: когда люди обучаются тому, каким образом улаживать свои разногласия и контролировать политические процессы, они также обучаются и тому, что конфликты с людьми, имеющими сходные ценности и представления о политических процессах, могут разрешаться без применения оружия. Есть также данные, свидетельствующие о том, что в регионах, страдающих дефицитом ресурсов и частым проявлением непредсказуемых событий (например, природных катастроф), подобные экологические условия способствуют формированию более агрессивных культур (Ember, Ember, 1992). Непредсказуемые природные катастрофы связаны с общим уровнем недоверия в обществе, и оба эти фактора связаны с частотой проявления военных действий и конфликтов. Подобное явление наблюдается среди плотно проживающих безработных черных: у них вырабатывается общая ориентация тотального недоверия к окружающей социальной среде (Triandis, 1976 (б)) а также тенденция к росту агрессивности. Таким образом, частое проявление непредсказуемых негативных событий предрасполагает к агрессии. В некоторых экологических регионах высока вероятность появления конфликтов за обладание ресурсами (например, когда группы проживают рядом друг с другом, и нет разработанных правил, регулирующих доступ к ресурсам). В ряде экологических ареалов условия проживания способствуют большей психической напряженности и фрустрации ее обитателей (недостаток ресурсов и противодействие других групп). Чем больше в регионе проживания уровень фрустрации для его обитателей, тем больше вероятность проявления агрессивного поведения.
В ряде исследований высказывается предположение, что наблюдение за проявлением агрессии может повышать вероятность ее дальнейшего проявления (т.е. способствовать выработке навыков агрессивного поведения – В.С.).
Родители, использующие при воспитании детей физическое наказание, являются образцами агрессивного поведения, поэтому у таких родителей дети с большей вероятностью также вырастут агрессивными. Таким образом, в культурах и субкультурах, где агрессия является широко распространенным явлением, сама распространенность этого феномена способствует повышению вероятности его подкрепления и дальнейшего сохранения в данной культуре.
Прошлый опыт
Один из универсальных признаков человеческого существования состоит в том, что мужчины в жизни совершают больше актов агрессии, чем женщины. Специалисты расходятся только в своих интерпретациях этой универсалии: одни считают, что это есть отражение генетических предрасположенностей, другие – настаивают на разнице в способах воспитания и социализации мальчиков и девочек во всем мире. Естественно, на ранних стадиях в истории человеческой эволюции наблюдалась определенная ролевая дифференциация: женщины оказывались в более ограниченном положении в силу воспитания детей, а мужчины более свободны, чтобы охотиться и исследовать окружающую среду в поисках ресурсов. Это вело к различным моделям социализации, функциональным для каждого из полов.
Мужчины больше чем женщины конкурентоспособны, больше готовы проявлять соперничество, (Strub, 1981), и, возможно, это является одним из многих факторов, увеличивающих мужскую агрессивность.
Девушки больше научаются альтернативным формам поведения (например, добиваться своих целей, подчиняясь силе и власти, оказывая любезность и услуги). Мальчикам предоставлялось больше возможностей наблюдать мужчин в качестве образцов агрессивного поведения (например, действия солдат), приобретать навыки агрессивного поведения посредством имитации (в игровых ситуациях) а также воспринимать агрессивность как определенный признак «становления мужчиной». Родители обычно сильнее наказывают за агрессивное поведение девочек, чем мальчиков.
Мы знаем, что родители воспитывают мальчиков и девочек по-разному. Например, Барри, Бейкон и Чайлд (Barry, Bacon, Child, 1957) изучали половые различия в социализации, отраженные в документах Бюро региональных архивов человеческих отношений (см. главу 3, в которой описывается содержание этих файлов). Они обнаружили, что от девочек требовалось проявлять послушание и покорность в двенадцать раз чаще, чем мальчиков; в шесть раз чаще, чем к мальчикам от девочек требовалось брать на себя ответственность за выполнение домашних работ (уборка, мытье посуды и т.п.); и, наконец, в 82-х процентах обществ девочек обучали ухаживать за детьми и ни в одном обществе (из 100%) такая практика воспитания не применялась для мальчиков. С другой стороны, при воспитании мальчиков акцент на достижении успехов делался в двадцать пять раз чаще, чем при воспитании девочек; в 85-ти процентах всех обществ мальчикам прививали навыки опираться на свои силы, и ни в одном из обществ такая практика воспитания не применялась для девочек. Короче говоря, девочки во всем мире воспитываются по - разному.
Минтерн и Ламберт (Minturn, Lambert, 1964) обнаружили, что в расширенных семьях детей не поощряют вести себя агрессивно, поскольку в этих случаях ссоры между детьми могут приводить к вражде между взрослыми. Эти данные подтвердились в исследовании Олсена (Olsen, 1967), проведенном в Тайване. В тех семьях, где с молодыми проживали родители старшего поколения (бабушки и дедушки), контроль над недопущением агрессивности среди детей был наиболее жестким.
Левинсон (Levinson, 1989) изучал феномен насилия в семейных отношениях по данным архивов региональных Бюро по человеческим отношениям. Он обнаружил, что в 84-х процентах обществ мужья бьют жен, в 74-х процентах практикуется физическое наказание детей, и в 44-х процентах обществ распространены ссоры и агрессивные стычки между детьми. Это были три наиболее распространенные формы проявления насилия / агрессии в семейных отношениях. Взрослые женщины были наиболее частыми жертвами насилия, а мужчины – чаще всего виновниками возникновения и осуществления насилия. Избиение супруги чаще всего наблюдалось в тех обществах, где мужья имели больше экономической власти и права принимать окончательные решения.
В сельскохозяйственных культурах физическое наказание детей практикуется чаще, чем в обществах, организующих свою жизнь вокруг охоты и природном собирании пищи. И, наконец, на земле существует шестнадцать обществ, где семейное насилие вообще отсутствует.
Обычаи и привычки
В некоторых культурах межплеменная агрессия является вполне обычным делом и у людей выработаны навыки и привычки ведения борьбы. И наоборот, у людей могут быть развиты навыки неагрессивного поведения и умения избегать агрессии.
Физиологические условия
Многие убийства имеют неумышленный характер и являются скорее следствием взрыва чувств, чем результатом ознанного намерения убить (Mulvihill&Tumim, 1969). Есть некоторые данные, свидетельствующие о том, что любая форма сильного психического возбуждения, например, возбуждение, обусловленное очень высокой температурой с повышенной влажностью (Anderson, 1987), шумом, болью, раной, лишением заслуженной награды, фрустрацией (невозможностью/неспособностью достичь желаемых целей), голодом и даже внешневизуальными сексуальными стимулами (Zillman, 1971),могут вызывать агрессию.
В странах с жарким климатом уровень агрессивности их обитателей выше, чем в странах с холодным климатом. Андерсон (Anderson, 1987) изучал взаимосвязь между температурой и показателями убийств, насилия и случаев оскорбления действием в некоторых американских городах. Эта взаимосвязь оказалась достаточно сильной и подтвердилась в ряде других исследований как по времени (лето - зима), так и по месту совершения события (Юг Соединенных Штатов в сравнении с Севером). Также больше убийств наблюдается в теплых регионах мира, чем в холодных (Robbins, de Walt& Pelto, 1972). Фактически, как отмечено в предыдущей главе, эскимосы испытывали презрение и неуважение к белым людям, поскольку они «охотятся друг на друга как на животных».
Просмотр телевизионных передач со сценами насилия может повышать возбуждение, предоставлять информацию о совершении преступлений и примерах преступного поведения. Демонстрация насилия с экранов TV может превратить восприятие убийства в обычное «рядовое» дело. По некоторым оценкам к восемнадцатилетнему возрасту, средний американец по телевидению «успевал» пронаблюдать 18 тысяч сцен с убийствами людей!
И подростки, склонные к агрессивному поведению, вероятнее всего и смотрят подобные программы. Руководство военно-медицинского управления США «по изучению влияния телевидения на социальное поведение» старалось игнорировать и преуменьшать значимость этого фактора. Однако эта комиссия исключила из своего состава семь, наиболее известных ученых, которые осуществили большую часть работы по этой проблеме (Cisin et.al., 1972).
Чем больше неравенство возможностей, тем больше вероятность возникновения фрустрации, что, в свою очередь, может приводить к агрессии. Например, частота совершения преступлений связана с уровнем экономического неравенства. Один из интересных показателей неравенства в конкретной стране – это соотношение уровня валового национального продукта (ВНП), которым владеют 10 процентов населения с наивысшими доходами, и 10 процентов с наименьшими. В Соединенных Штатах этот коэффициент приблизительно равен 10. В Бразилии – около 50; в Исландии – около 2. Криминальная статистика очень близко связана с этим показателем, не смотря на то, что многие другие факторы также важны. Например, когда я был в Исландии, мне говорили, что у них фактически не совершается никаких преступлений, и единственные дела, которые рассматриваются в судах – это «разборки» пьяниц. Хотя мы должны принимать во внимание тот факт, что эта страна достаточно небольшая (общее количество населения около 260 тысяч человек), в этническом отношении высоко гомогенна и на островах уровень преступности низок потому, что преступникам некуда бежать.
Уровень социального стресса в целом, рассчитанный Ландау (Landau, 1984) с помощью данных национальных статистик по таким показателям как уровень разводов и рождений детей у незамужних женщин, связан с уровнем преступности в индустриально развитых странах.
Высоко конкурентная социальная среда достаточно стрессогенна и может приводить к совершению преступлений. Например, Фельдман (Feldman, 1968) бросал на улицах Бостона одно- и пяти долларовые банкноты и их эквиваленты на улицах Парижа во Франции и Афинах в Греции (таблица 8-1). Он интересовался тем, будут ли люди, поднявшие банкноты, настаивать на том, что они «принадлежали» им.
________
далее: ксерокс табл. 8-1 со стр. 218 книги и перевод обозначений:
1 – замечание: Наблюдаемая частота присвоения людьми денег в трех городах отличалась от предполагаемой c² = 7, 15, р< 0,05 (число n в круглых скобках). Данные приведены в процентах.
2 – а Париж: 5 франков; Афины: 20 драхм; Бостон: 1 доллар.
3 – в Париж: 10 франков; Афины: 50 драхм; Бостон: 5 долларов.
4 – источник: Фельдман (Feldman, 1968). Публикация 1968 года Американской психологической ассоциацией. Перепечатка с разрешения издателя.
5 – таблица 8-1. Пропорции людей, присваивающих найденные деньги; данные по трем странам
6 – небольшие суммы а
7– более высокие суммы б
8 – Париж (6% удерживали деньги)
9 – американский иностранец
10 – французский соотечественник
11 – Афины (13% удерживали деньги)
12 – американский иностранец
13 – греческий соотечественник
14 – Бостон (17% удерживали деньги)
14 – французский иностранец
15 – американский соотечественник
________________
Уровень притязаний на собственность денег оказался высоким для Бостона и низким для двух других городов. Когда другой исследователь, имеющий в кармане магнитофон для записи ответов, как посторонний спрашивал «Что здесь происходит? Этот парень возвращает вам деньги?», жители Бостона апеллировали к окружению (как высоко конкурентному) для подтверждения и оправдания присвоения денег.
Такой физиологический фактор как гипогликемия (патологический метаболизм глюкозного обмена) также оказался связанным с агрессивным поведением (Bolton, 1984). Уровень агрессивности у мужчин также оказался связанным с уровнем содержания гормонов тестостерона. Даббс и Моррис (Dabbs & Morris, 1990) проанализировали архивные материалы ветеранов вооруженных сил Соединенных Штатов и получили информацию об уровнях тестостерона у 4462-х мужчин. Они обнаружили, что фигуранты с высокими уровнями этого гормона статистически значимо больше проявляли различные формы отклоняющегося поведения и обладали так называемой антисоциальной личностью (проявление агрессивного поведения в семье, пренебрежение заботой о детях, проблемы на работе, неуплата кредитов, нарушение правил дорожного движения, ложь во взаимодействиях с людьми, проявление насилия, бродяжничества).
Исследователи в своей работе ранжировали мужчин по уровню их социально-экономического статуса. Они обнаружили, что 10 процентов фигурантов с самыми высокими показателями по содержанию тестостерона с большей вероятностью оказались членами более низкого класса (по экономическому положению). Агрессивное поведение являлось функцией обоих показателей – уровня тестостерона и более низкого социального статуса. Они не обнаружили никакой связи между уровнем тестостерона и проявлением агрессивности у членов выборки, принадлежащих к сегменту населения с более высоким социально-экономическим статусом. Опираясь на эти данные, вполне разумно сделать следующий вывод: когда люди с высоким уровнем тестостерона оказываются фрустрированными, то они имеют, то они с большей вероятностью становятся агрессивными людьми.
Экономический статус однозначно связан с вероятностью проявления фрустрации, поскольку само определение фрустрации означает «состояние блокирования стремления человека к достижению желаемых целей». Человек с высоким социально-экономическим статусом, в среднем, с большей вероятностью будет способен достигать своих целей, чем человек бедный.
Отношение к другим людям
Враждебность по отношению к другим людям и группам, к которым эти люди принадлежат, зависит также от стереотипов, чувств и социальной дистанции, субъективно переживаемой человеком по отношению к этим группам.
Полезность поведения
Ламберт (Lambert, 1971) показал, что наказание за агрессию в процессе социализации детей максимально в тех обществах, где люди живут вместе со своими предками в расширенных семьях. Вы не можете позволить своему сыну ударить свою троюродную сестру, поскольку это может расколоть семью, которая ведет общее домашнее хозяйства. Другими словами, социальная структура также является фактором, влияющим на проявление агрессивности.
Самоопределение
В странах, где связи «отец-сын» слабые, например, в силу отсутствия отца, преступлений совершается больше. Есть некоторые свидетельства тому, что агрессивные преступления являются элементом защитной реакции против феминной идентификации у мужчин (для обзора см. Segall, Dasen, Berry and Poortinga, 1990, с. 280-283).
В сорока восьми обществах, выделенных на основе архивных материалов региональных Бюро человеческих отношений, когда контакты «отец-сын» были минимальны, уровень преступности был выше. Сегал длительное время занимался изучением культуры и агрессии и его позиция такова: слабый контакт «отца-сына» может являться очень важной переменной в изучении проблем агрессии. В тех обществах, где мужчины имеют более высокий статус и престиж, чем женщины, отцы семейств имеют тенденцию больше проводить время вне семьи. Поэтому юноши, воспитанные своими матерями, особенно остро будут стремиться избегать идентификации себя с женскими характеристиками. В этом стремлении - быть максимально похожим на мужчину - они слишком «переусердствуют» и становятся даже больше «похожими» на мужчин, чем средний мужчина в данном обществе. Вайтинг и Вайтинг (Whiting and Whiting,1975) в своем исследовательском проекте по изучению шести культур обнаружили, что наивысший уровень агрессивности был зафиксирован в двух обществах, в которых наблюдалось минимум контактов между отцами и сыновьями и между мужчинами и женщинами.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 266; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!