Инструментарий противодействия
Противодействие информационным войнам имеет такую же древнюю историю, как и сама информационная агрессия. И если раньше основной акцент в таком противодействии делался на репрессивных механизмах, лишении физических возможностей получения противоположной информации (типа изъятия радиоприемников или глушения радиопередач), то сегодня акцент делается на информационном противодействии. В прошлом также четко понимали, что те или иные контексты могут облегчать работу противной стороны. Приведем пример из Николло Макьявелли: «Когда город кипел всеми этими страстями, некоторым из тех, кто ненавидел общественные раздоры, подумалось, нет ли возможности отвлечь от них граждан каким-либо новым общественным увеселением, ибо народ, ничем не занятый, большей частью, и является орудием в руках смутьянов». Последнюю закономерность можно понять исходя из законов обработки информации: человеку всегда трудно работать с рядом заданий. В данном случае занятый на празднестве, он не будет думать о чем-то другом.
В рамках западных паблик рилейшнз выделяется отдельная профессия «лечения ситуации» - spin doctor. Брендан Брюс выделяет два варианта такой техники: подготовка ожиданий перед наступлением самого события и исправление освещения в случае, когда пресса движется не в том направлении.
Паблик рилейшнз мы вообще можем рассматривать как направление, которое, в отличие от журналистики, само занято созданием события, в то время как журналист описывает события, совершаемые кем-то другим. Это явно видно в случае правительственных коммуникаций, где выработаны достаточно четкие правила коммуникативного поведения, позволяющие с той или иной степенью эффективности управлять всей системой массовой коммуникации. Противодействие должно строиться с учетом того, что своими действиями можно лишь усилить информационную агрессию другого. Особенно этот аспект важен при борьбе со слухами, поскольку перевод слуха из устной в официальную форму способствует его распространению и начинает трактоваться как правдивая информация. Исследователи слухов приводят следующий пример. Подобная ситуация возникала в Санкт-Петербурге в период проектирования и строительства защитной дамбы: газеты попытались опровергнуть циркулирующий в городе слух о чрезмерной опасности этого строительства. Однако эти усилия не дали ожидаемого результата, напротив, эта история получила еще большее распространение, поскольку передатчики слуха начали ссылаться на опубликованный материал в качестве доказательства. В случае построения коммуникативного противодействия мы должны двигаться во многом по ряду рассмотренных выше закономерностей. В ответ на символизацию строится новая символизация, питающаяся из тех же истоков. Назовем этот процесс мифологизацией
|
|
|
|
|
|
Мифологизация
Переработка информации человеком опирается на определенные конструкты, которые позволяют вносить понимание в происходящую действительность. И это используется в современных процессах воздействия. Так, в разработке специальной информационно-аналитической комиссии правительства России «Мифология чеченского кризиса как индикатор проблем национальной безопасности России» указывается, что у руководителей западноевропейских стран сложился мифологический комплекс представлений о характере действия России в Чечне. Поэтому ставится задача создать конкурентоспособную информационную модель «чеченского кризиса» в виде определенного «антимифа». И такой достаточно интересный вариант, как нам видится, был найден, поскольку отражал принятые на Западе интерпретации исламского мира, и был построен на активизации страха. Предлагалось следующее: «Более правильным было бы развитие представлений о ситуации в Чечне как типовом региональном конфликте в пограничной зоне взаимодействия западной (христианской) и восточной (мусульманской) цивилизаций, еще точнее - как о типовом в общемировых координатах сепаратистском криминальном мятеже, современный опыт подавления которого имеется в арсенале практически всех наиболее крупных демократических государств». И далее следует переход в еще одну конструкцию, переводящую войну в Чечне в понятный для Запада образ: «По данным американских экспертов за последние 20 лет президент США, а также губернаторы штатов более 400 раз прибегали к использованию подразделений национальной гвардии для подавления массовых беспорядков внутри страны. Но ни разу мировое сообщество не пыталось обвинить США в нарушении прав человека, либо требовать прекращения силовых действий и допущения на территорию страны международных наблюдателей». В целом авторы разработки констатируют, что подобный проигрыш в чеченской войне отнюдь не является случайным: «отсутствует понимание, осознанное желание и необходимость отработки технологий взаимодействия структур государственной власти в такой «символической реальности» и с такой «символической реальностью», какой является общественное мнение и вообще идеологическая сфера». И второй еще более сильный вывод: государство «становится чрезвычайно зависимым от любого внешнего идеологического воздействия, связанного с рекомендациями в стиле «что нужно сделать России» и международным политическим шантажом». Следует отметить принципиально новый уровень, которым характеризуется данный документ. Особенно парадоксальным выглядит сама постановка задачи в виде выработки антимифа в правительственном тексте. Но это отражает суть вливания нового вина в старые мехи. К примеру, однотипно считают французские исследователи: «Рекламная кампания банка превратилась, по определению «Л'экспрессьон д'антреприз», в рекламную сагу, основанную на великих мифах человечества - универсальном средстве, чтобы не оставить аудиторию равнодушной. Чем дальше человечество продвигается в своем развитии, одновременно удаляясь от корней и древних истин, тем больше ощущает потребность в их воскрешении». Мифология акцентирует только выигрышное, когда присоединяет новую информацию к испытанному позитиву.
|
|
|
|
|
|
Определенный мифологический пласт порождается и с другой стороны, создающей позитивный ореол вокруг столь же мифологического понятия приватизации: «Надежда, рожденная собственностью», «Ты уже использовал свой шанс». После горбачевского «общеевропейского дома» зазвучало «возвращение в Европу», «европейское государство», «лоно мировой цивилизации».
Присоединение к другому
Этот вариант работает как в случае воздействия, так и в случае противодействия. Речь идет о максимальном согласии с собеседником, с пониманием его точки зрения. Наиболее активно этот вариант «обезоруживания» противника разработан в теории переговоров. При этом исследователи отталкиваются от идеи когнитивного диссонанса, в соответствии с которой человеку трудно совместить в себе позитивное отношение к человеку и негативное отношение к тому, что он говорит. Мы стремимся выйти на соответствие позитива или негатива: плохой человек может говорить только плохое, хороший - только хорошее.
Более детальное опровержение
Характерным для противодействия является попытка построения более детального ответа, чем это сделано в исходном тексте. При этом лучшим вариантом опровержения является такое построение сообщения, которое не повторяет выдвинутые обвинения, поскольку в этом случае они получают дополнительную циркуляцию, и неизвестно, какое из двух сообщений окажется более предпочтительным для аудитории.
Наращивание доверия
Отрицательное мнение трудно присоединяется к устоявшемуся позитивному имиджу. К примеру, трактуя кандидата в президенты как уже сформировавшегося президента, американские политические консультанты уводят от него «грозовую тучу». Что касается организаций, то имеющийся позитивный имидж достаточно долго может выступать в виде «позитивного зонтика», предохраняющего данную структуру от информационной агрессии. Публика больше доверяет банку, если постоянно встречает в mass-media упоминания (естественно, не ругательные) о нем, о каких-то его проектах и инновациях, мнения его специалистов.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 244; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!