Папа: Эмма, мне не нравится то, как мы расстались прошлым вечером. Я буду рад шансу поговорить с тобой. Как насчет раннего ланча? Только ты и я? Я заберу тебя в 11.
Я смотрю на часы.
Сейчас 10:00 утра.
Я отключаю телефон.
Поворачиваюсь на другой бок.
Когда в 11 раздается стук в дверь, я его игнорирую.
И не вылезаю из постели целый день.
Глава 20
Рев
Воскресенье, 18 марта 1:26:16 ночи
От: Роберт Эллис <robert.ellis@speedmail.com>
Кому: Рев Флетчер <rev.fletcher@freemail.com>
Тема: Пустота
Я начинаю думать, что посылаю сообщения в пустоту. Ты там? Ответь мне.
Я не хочу отвечать.
Я отключаю телефон.
Я поворачиваюсь на другой бок и накрываю голову подушкой.
И не вылезаю из постели весь день.
Глава 21
Эмма
Итан_717: Наверное, сейчас уже поздно посылать тебе сообщение, но я просто хотел узнать, как у тебя дела.
Сообщение появляется на экране после полуночи. Завтра утром мне нужно рано встать в школу, но сна нет ни в одном глазу. Я даже не чувствую усталости.
Должно быть, дело в том, что я весь день провалялась в постели, но не думаю.
Развод.
Нам придется выставить дом на торги.
Куда мы пойдем? Что это значит?
Я не хочу об этом думать. Сообщение служит хорошим отвлечением.
Azure M : Я все еще жива.
Итан_717: Рад это слышать. У тебя все в порядке?
Azure M : Я весь день не выходила из своей комнаты.
Итан_717: Я тоже. Новые сообщения от этого типа Nightmare ?
Azure M : Нет. И я рада, что не я одна сумасшедшая. Что у тебя стряслось?
Итан_717: Как обычно.
Затем он присылает мне гифку сумасшедшей женщины, выдирающей себе волосы, с предупреждением «БОЛЬШЕ НИКАКИХ ВЕШАЛОК!».
|
|
|
Это из старого фильма о Джоане Кроуфорд, которая не могла справиться со стрессом Голливуда и вымещала его на своих детях. Мама его обожает.
Знаю, знаю. Я улавливаю иронию.
Azure M : Твоя мама такая?
Итан_717: Иногда бывает.
Azure M : Неужели все матери такие? Я даже не могу этого понять.
Итан_717: Да. Все матери сумасшедшие.
Azure M : Хотя, может быть, это мой отец сделал ее такой. Не знаю.
Итан_717: Мне жаль, что тебе приходится проходить через это.
Azure M : Спасибо.
Итан_717: Твои родители все еще живут вместе?
Azure M : Я не хочу об этом говорить.
Итан_717: Ладно.
Azure M : Ладно.
Итан_717: Полагаю, ты не очень хочешь сейчас проходить миссию?
Azure M : Не сейчас.
Итан_717: Хотел бы я помочь.
Azure M : Ты помогаешь. Спасибо, Итан.
Затем я бросаю взгляд на экран. И быстро печатаю еще одну строчку.
Azure M : Только что поняла, что даже не знаю, действительно ли тебя так зовут.
Итан_717: Да. Я Итан. А 717 – мой день рождения. 17 июля. Знаю, это не совсем подходящий ник для геймера, но я начал использовать Итан_717 с 9 лет, и, кажется, уже не могу от него избавиться.
|
|
|
Azure M : Меня зовут Эмма.
Итан_717: ЭММА! Теперь я понял. Все это время я подбирал имена на букву «М». Я разрывался между Мелиссой и Мелани.
Я изумленно поднимаю брови.
Azure M : Чувак. Ты мог бы просто спросить.
Итан_717: Нет, было гораздо интереснее пытаться самому догадаться.
Azure M : Теперь ты знаешь обо мне все.
Итан_717: Прямо сейчас напишу биографию для Википедии.
Я почти смеюсь, но, кажется, мое чувство юмора сломано.
От этой мысли мне хочется расплакаться.
Итан_717: Можно мне кое-что тебе сказать?
Azure M : Конечно.
Итан_717: Возможно, это к лучшему. Развод.
Ладно. Я начинаю плакать. Я так рада, что мы переписываемся, а не общаемся через гарнитуру, или он подумает, что я вечно ноющая истеричка.
Azure M : Нам придется съехать. Мама сказала, что нам придется продать дом.
Итан_717: Это всего лишь дом. Вот увидишь. Это всего лишь дом.
Azure M : Тебе пришлось переезжать, когда твои родители развелись?
Итан_717: Конечно.
Azure M : И это не было плохо?
Итан_717: Нет. Это был конец привычной жизни. Это было ужасно.
Azure M : Беее. Ну, спасибо.
Итан_717: Но я все-таки выжил.
Я снова тру лицо одеялом. У меня мокрые щеки.
|
|
|
Спустя мгновение, он присылает мне еще одно сообщение.
Итан_717: Эй, не хочу показаться слишком наглым, но вот мой номер. В случае, если тебе вдруг захочется поболтать вне игры. Я знаю, каково это.
И он присылает мне свой номер телефона. Это немного подавляет мои слезы.
Я тут же добавляю его в контакты в переписке, что так же добавляет его и в мои контакты на телефоне. Я быстро посылаю ему сообщение.
Эмма: Спасибо, Итан.
Итан: Не за что, Эмма.
Я поворачиваюсь в кровати и накрываюсь одеялом с головой.
И впервые за весь день я улыбаюсь.
Глава 22
Рев
Понедельник, 19 марта 5:26:32 утра
От: Роберт Эллис <robert.ellis@speedmaiil.com>
Кому: Рев Флетчер <rev.fletcher@freemail.com>
Тема: Ответь мне
Я сказал тебе ответить мне.
Ответь мне, Сын.
Я не стану ждать вечно.
«Я не стану ждать вечно».
Сообщение все еще висит у меня во входящих, неотвеченное. Но слова колют меня с тревожащей частотой. Каждый раз, как я двигаюсь. Каждый раз, как вдыхаю. С каждым ударом моего сердца.
Они похожи на угрозу.
– Ты ужасно выглядишь, – говорит Деклан, когда я забираюсь в его машину в 7 утра в понедельник.
– Не больше, чем обычно. – Я в джинсах и черной толстовке. Ну так. Для разнообразия. И не позаботился о том, чтобы побриться, потому что не хочу вызывать лишних вопросов по поводу синяка на скуле.
|
|
|
Рука Деклана задерживается на рычаге переключения передач.
– Мне подождать Мэтью?
– Нет. Просто езжай.
Машина качается и дергается, когда он выжимает сцепление, чтобы ускориться вниз по улице.
– Чувствую, я что-то пропустил.
– У нас есть время остановиться взять кофе?
Я бы выпил кружку и дома, но Мэтью был в кухне с Джеффом и Кристин. Я не разговаривал с ним с вечера воскресенья.
Я вообще ни с кем не разговаривал с вечера воскресенья.
– Думаю, да. – Деклан делает правый поворот в конце моей улицы в сторону Dunkin` Donuts.
Его радио настроено на альтернативную музыку, и я не против, но прямо сейчас лирические песни наводят на меня тревожные мысли. Я протягиваю руку и выкручиваю серебряную ручку до упора влево.
Повисает тишина.
– Ты собираешься говорить или нет? – спрашивает Деклан.
Я продолжаю таращиться в лобовое стекло. Облака затмили небо, и дождь стекает по стеклу.
– Не знаю, с чего начать.
– Почему Мэтью с нами не поехал?
– Потому что я его чуть не убил.
Деклан бросает на меня взгляд.
– Что? Погоди. – Он мгновение размышляет, затем смотрит на меня более внимательно, прежде чем снова свернуть на дорогу. – Кто-то тебя ударил?
– Он снова попытался сбежать. В воскресенье вечером. Я побежал за ним. И он этому совсем не обрадовался.
– Вау. – Он растягивает это слово в три слога.
Dunkin` Donuts переполнен, по меньшей мере десять человек ожидают проезда. Деклан все же встает в очередь.
– Я могу просто зайти, – говорю я.
– Ни за что. Я хочу услышать всю историю целиком.
Я пожимаю плечами и прячу руки в карманах своей толстовки.
– Нечего больше рассказывать.
Деклан вздыхает и проводит рукой по лицу.
– Я не сплю? Это похоже на наш разговор прошлой ночью. Я уверен, что ты вовсе не пытался его убить...
– Пытался. Я думал об этом. И мог бы это сделать.
– Рев. – Его голос становится тише. Должно быть, он заметил терзание в моем собственном. – Ты должен был прийти ко мне.
– Я почти что пришел. Я думал, Джефф и Кристин заставят меня уйти.
Он в изумлении поднимает брови.
– Теперь ты зовешь их Джефф и Кристин?
– Заткнись.
Машину сильно встряхивает, когда он двигается вперед в очереди.
– Я просто пытаюсь понять, что тут происходит.
– Я небезопасен, Дек! Я говорю тебе это уже несколько месяцев.
Он закатывает глаза.
– Ладно, Рев.
– Не делай этого, – рявкаю я.
Деклана не так-то просто запугать. Он открыто встречает мое поведение.
– Ты небезопасен? Он жив или нет?
– Жив, – рычу я сквозь зубы.
– Это он ударил тебя первым, или ты его?
– Это неважно.
– Это очень важно!
– Он ударил меня, – цежу я.
– Значит, ты просто ударил его в ответ?
– Нет. Я вообще его не бил.
– Вау. Звучит, как будто ты и в самом деле чертовски небезопасен. Может быть, тебе лучше выбраться из машины.
Я таращусь на него.
– Прекрати. Меня. Подкалывать.
Мы подъезжаем к переговорнику, и женщина визжит, чтобы мы заказывали. Деклан заказывает каждому из нас кофе, затем смотрит на меня.
– Есть будешь?
– Нет.
Тем не менее он заказывает два сэндвича, потому что знает, что я передумаю.
Когда мы замираем между переговорником и окошком, он снова смотрит на меня.
– Я не подкалываю тебя. Я пытаюсь понять, что ты говоришь.
– Я говорю о том, что держал его в удушающем захвате и думал о том, чтобы сломать ему шею.
– Ну и что. Я по крайней мере раз в месяц думаю сделать то же самое с Аланом, и это притом, что не держу его в удушающем захвате.
– Это не то же самое.
– Это абсолютно тоже самое, Рев. В точности. Ты думаешь, это преступление – думать о том, чтобы причинить кому-то вред? Ты мог бы подойти к любому типу в школе и, уверяю тебя, у них были бы мысли о насилии за последние двадцать четыре часа. Черт, большинство из них, вероятно, думали о насилии за последние двадцать четыре минуты.
Его слова такие простые, но у меня уходит чуть больше времени, чтобы проанализировать их. Это кажется другим.
– Ты слишком много времени провел наедине со своими мыслями, – говорит он затем, что шокирует меня до глубины души.
Мы подъезжаем к окошку, и Деклан платит. Он не просит у меня денег, и я гадаю, чувствует ли он себя виноватым из-за некоторых своих комментариев.
Я не предлагаю ему расплатиться с ним, потому что все еще в замешательстве.
Несколько миль до школы мы едем в молчании, но в этот раз мы можем списать это на еду. Деклан встает на парковочное место как раз в тот момент, как его девушка вылезает из машины. Джульетта ждет, пока он откроет дверь.
– Быстро, – говорит ей Деклан. – Когда в последний раз у тебя была мысль о насилии над кем-нибудь?
– Три секунды назад, – отвечает она. – Когда я увидела, что ты останавливался за кофе и не взял мне стаканчик.
Он протягивает ей стаканчик.
– Ошибаешься. Это тебе.
Ее лицо светлеет, она целует его, затем отпивает глоток.
Вот же лжец. Может быть.
Но затем она отдает ему стаканчик и говорит:
– Можем поделить, – и я гадаю, планировал ли он это изначально. Он улыбается и берет кофе, затем берет ее за руку.
У него это так запросто выходит. Я снова в замешательстве.
Как только мы входим в школу, коридор разделяется. Обычно, я бы пошел с Декланом и Джульетта в кафетерий, пока не начались уроки, но не хочу продолжать наш разговор перед ней. Я едва ли хочу обсуждать это с ним. Они идут налево, а я направляюсь направо.
– Эй, – зовет меня Деклан.
Я не оборачиваюсь.
– Мне нужно захватить учебник перед уроком.
У меня уходит три попытки, чтобы открыть шкафчик. Комбинация все никак не срабатывает. Мои пальцы слишком грубые, слишком агрессивные. Мне не знакомо это чувство.
Как только шкафчик открыт, я понимаю, что на самом деле мне вовсе не нужен учебник. Мне даже незачем было открывать шкафчик.
Я захлопываю его. Гремит металл. Грохот эхом проносится по коридору. Студенты рядом со мной таращатся на меня, всего мгновение, прежде чем отправиться по своим делам.
– Кажется, кто-то выбесил Мрачного Потрошителя.
Я оборачиваюсь, одна рука стискивает лямку моего рюкзака, но кто бы это ни сказал, уже исчез.
Коридор заполнен типичной суетой учеников, спешащих на занятия, но рыжеватые волосы привлекают мое внимание. Эмма. Я раньше никогда не видел ее в этом коридоре – но я и не присматривался. Ее волосы распущены и блестят, но ее глаза темные и затененные. Кожа бледная, веснушки выделяются так, будто она их нарисовала.
Я думаю о перепалке с Мэтью, и мне хочется спрятаться в шкафчике.
Но мой взгляд снова останавливается на ее затененных глазах. Что-то произошло.
Я встаю у нее на пути.
– Эмма.
Она удивленно поднимает взгляд.
– О. – Ее голос звучит словно сквозь туман. – Привет.
– Ты в порядке? – спрашиваю я. – Ты выглядишь... – Я медлю.
Она кивает.
Затем ее лицо искажается.
И она прижимается лицом к моей груди.
Я едва знаю, как реагировать. Я был бы менее потрясен, если бы даже Деклан сделал подобное.
– Эмма. – Я опускаю голову и говорю низким голосом. – Эмма, что случилось?
Она трясется, прижавшись ко мне. Студенты продолжают кружить вокруг нас, но я игнорирую их. Мои руки находят ее плечи, и я гадаю, не против ли она моих прикосновений. В то же время я не могу отпустить ее.
И вдруг, совершенно внезапно, она отклоняется назад и вытирает щеки. Мои руки безвольно опадают. Между нами примерно фут расстояния.
– Я такая глупая. – Ее голос полон эмоций. – Пожалуйста, просто сделай вид, что этого только что не было.
– Эмма...
– Я в порядке.
– Ты не в порядке.
Она вытирает глаза рукавом.
– Ты первый, кто заговорил со мной, и я была к этому не готова. – Ее взгляд прикован к моей груди. – Я оставила мокрое пятно на твоей футболке.
Будто мне не плевать.
– Это Nightmare? – спрашиваю я. – Ты получила новое сообщение?
– Если бы. – У нее срывается голос. – Если бы это был он.
И затем она снова начинает рыдать.
Звенит первый звонок. У меня три минуты, чтобы быть в классе.
Я никогда не опаздывал на занятия.
Прямо сейчас, мне плевать. Я беру ее за руку.
– Идем.
Деклан стоит за углом у своего шкафчика вместе с Джульеттой. Их голоса низкие и серьезные. Джульетта первая замечает меня, и я вижу, как ее взгляд перемещается на откровенно обезумевшую от горя девушку, которую я держу за руку.
Она хлопает Деклана по плечу и кивает в нашем направлении.
– Супер, – бормочет Эмма. Она снова трет глаза и почти что прячется за меня.
– Все нормально, – говорю я.
Джульетта роется в своем рюкзаке и выуживает упаковку бумажных платочков.
– Возьми, – говорит она, протягивая их Эмме. – Ты в порядке?
Эмма всхлипывает и удивленно моргает.
– О. Спасибо. – Она берет пару платочков и намеревается отдать пачку, но Джульетта качает головой.
– Оставь себе. У меня их достаточно.
Деклан бросает взгляд на часы в конце коридора. Ему плевать на собственное расписание – ну, почти – но он знает, что я сейчас должен быть в другом конце школы.
– Что случилось?
– Можешь дать свои ключи?
– Конечно. – Он достает их из переднего кармана рюкзака и протягивает мне. – Ты в порядке?
Коридор уже начинает сужаться. Если мы хотим свалить из школы, нам нужно сделать это прямо сейчас, пока нас не застукали.
– Да. Спасибо. – Затем я веду Эмму к боковому выходу.
Она вовсе не сопротивляется. Даже тогда, когда я проталкиваюсь через дверь и веду ее под дождь.
– Ты не против прогулять урок? – спрашиваю я.
– Сейчас мне на все плевать.
Дверь хлопает позади нас. Мы одни на школьной парковке, хотя я уверен, что ненадолго. Всегда есть опоздавшие. Дождь удержал всех остальных внутри, и нам удается проскользнуть в машину Деклана незамеченными.
Эмма проскальзывает на переднее сидение и опускает рюкзак на пол.
– Это не то, что я ожидала. Это какая-то классическая модель?
– Да. Charger. Вся его гордость и радость. Он сам ее собрал. – И он отдал мне ключи как ни в чем не бывало.
Вина грызет меня. Деклан никогда бы не стал скрывать от меня чего-то подобного.
– Твой друг?
– Деклан. – Я поворачиваю ключ, чтобы завести мотор и включить отопление. Дождь наполнил воздух прохладой. От нашего дыхания запотевают стекла.
– А та девушка... его девушка?
– Джульетта. Да.
Эмма достает новый платочек из пачки, затем опускает козырек. Должно быть, она ожидала увидеть зеркало, но его там нет. Она захлопывает козырек и включает фронтальную камеру на телефоне. Она морщится своему отражению и выключает телефон.
– Ты сказал, они встретились, переписываясь друг с другом?
– Вроде того. – Это похоже на преднамеренное увиливание от всей этой истории насчет поплакаться в мою жилетку, но я могу подыграть ей. – Дек попал в неприятности в прошлом году, – говорю я. – Ему пришлось отрабатывать на общественных работах на кладбище. Джульетта писала письма своей погибшей матери, и он начал отвечать ей.
Эмма поворачивается ко мне, выпучив глаза.
– Типа, притворяясь ее мамой?
– Нет! Нет, вовсе не в этом смысле. Просто... ответил ей и написал о том, что знает, каково это терять близкого человека. – Я медлю. – Его сестра погибла, когда нам было тринадцать лет. Его отец был пьян и разбил машину.
– Вау. – Эмма сминает платок в кулаке и таращится на лобовое стекло. – Каждый раз, когда я начинаю жалеть себя, я осознаю, что есть люди, которым еще хуже. И тогда я чувствую себя настоящей сволочью. – Еще одна слеза скатывается по ее щеке. – А потом я чувствую обиду, и чувствую себя еще большей сволочью, за то, что обижаюсь.
– Жизнь – не соревнование.
– Мои родители разводятся. Они не мертвы. Нет никакого соревнования.
Я резко поворачиваю голову. После всех пролитых слез, она так запросто бросает эти слова.
– Они – что?
– Разводятся. Я не хочу об этом говорить.
– Погоди. Что слу...
– Я же сказала, что не хочу об этом говорить.
Кажется неправильным оставлять эту тему висеть невысказанной.
– Ты только узнала этим утром?
– В субботу вечером.
– В субботу вечером, – выдыхаю я. Мне приходится отвести взгляд. – После?
– После того, как ты сказал мне уйти? Да. После этого.
Эти слова бьют меня с прицельной точностью. Сегодня я в контрах с любым встретившимся мне человеком.
– Я не... я не прогонял тебя, Эмма.
– Ты не говорил мне, что твои родители темнокожие.
Комментарий бьет меня под дых. Почти невозможно разгадать тон ее голоса, потому что он полон эмоций от других вещей. Я не уверен, обвинение это или вопрос.
В то время, как мое усыновление усмирило что-то внутри меня, иногда мне кажется, что оно вызвало массу негодования у окружающих. Будучи приемным ребенком, я был лишь временным ребенком, навязанным им соцопекой. Но как усыновленный ребенок, я был выбран ими.
Я помню как однажды вечером я делал домашнее задание, а Джефф и Кристин пригласили одну пару на ужин. Они упомянули, как они волнуются перед усыновлением. Они, вероятно, не знали, что я мог их слышать... а может, и знали. Но услышать эти слова, знать, что я был желанным – это был сильный момент.
Мужчина, который пришел на ужин, спросил: «Разве не было темнокожих детей для усыновления?»
И это тоже был сильный момент.
Они не знают, что я подслушивал. Я помню их ответ о том, что я был ребенком и что это все, что имело значение. Я был ребенком, который нуждался в них, конкретно в тот самый момент. Эти слова засели в памяти еще глубже. В то время я был слишком смущен, чтобы затронуть эту тему. Слишком обеспокоен, чтобы упоминать об этом, как будто этот комментарий был необходимым напоминанием, и усыновление могло сорваться.
Но это случилось. И они никогда больше не приглашали ту пару на ужин.
Уверен, тот человек был не единственным, кого удивляла наша семья.
Дверь школы распахивается, и выходит женщина, спеша под дождем, держа над головой книгу.
Искорка страха зарождается у меня в груди. Я никогда раньше не прогуливал занятия.
В то же время в темном уголке моего сознания зарождается любопытство по поводу того, что бы произошло, если бы меня обнаружили.
– Мы не можем здесь сидеть, – говорю я. – Ты не против, если я поеду?
Эмма пристегивает ремень, что, как я понимаю, служит достаточным ответом.
– Ты умеешь ездить на сцеплении?
– Да. – Я придавливаю сцепление к полу и завожу мотор. Официально, Джефф научил меня водить, но я провел гораздо больше часов за рулем с Деком. Я всегда беспокоился, что сорву сцепление или вырву коробку передач, но Дек на удивление спокоен насчет своей машины. По крайней мере, со мной.
Мы выезжаем на Главное Шоссе, дворники скользят по лобовому стеклу туда – сюда.
– Я не хотела тебя обидеть, – говорит Эмма. – Своим вопросом.
– Ты не обидела. – Я делаю паузу. – И это был не вопрос.
– Когда твоя мама открыла дверь, я подумала, что, может быть, ошиблась домом.
Я почти извиняюсь, но потом гадаю, уместно ли это.
– Я никогда не уверен, как объяснить.
Ее голос становится осторожным.
– Ты не упомянул этого, когда рассказывал мне о том, как тебя усыновили.
Я рад, что сижу за рулем, и что извивающаяся дорога занимает значительную часть моего внимания. Не знаю, как ее истерика вдруг превратилась в разговор обо мне, но это кажется несправедливым.
– Я не думаю об этом, пока люди не узнают об этом и начинают докапываться до меня по этому поводу.
Шокированное молчание наполняет машину, и я осознаю, что только что сказал.
– Ты поэтому носишь толстовки? – спрашивает Эмма. – Потому что ты белый?
– Нет. – Я потрясенно смотрю на нее. Никто никогда не спрашивал подобного. Я никогда не задумывался об этом. Я гадаю, думают ли другие люди так же. – Меня не смущает то, что мы не похожи.
Сила ее мыслей могла бы, наверное, управлять этой машиной.
– Для тебя это болезненный момент?
Я не могу понять по ее тону, осуждает она меня или жалеет.
– Нет. – Никогда еще я не был так благодарен за дождливый день и дорогу, которая требует моего внимания. – Все дело в том, что подобные вопросы возникают на каждом шагу. Знаешь, когда я был ребенком и гулял где-нибудь с Джеффом, меня постоянно останавливали люди и спрашивали, все ли у меня хорошо. Мой отец – мой биологический отец – истязал меня каждый божий день, и все думали, что он замечательный отец. Его никогда не подвергали сомнению. Джефф – самый милый человек, которого можно встретить, и люди останавливали нас в продуктовом магазине и спрашивали, все ли со мной в порядке. Как будто, это он собирался навредить мне.
Эмма таращится на меня.
– Я... прости. Я не знаю, что сказать.
– Ты не должна извиняться. Дело не в тебе. Дело во всех.
– А тот другой мальчик... с которым ты дрался. Кто он?
Каждый раз, как я вспоминаю об этом, мои плечи напрягаются.
– Мэтью. Он на опеке. Живет с нами всего несколько дней.
– Так... что он...
– Перестань. – Я бросаю на нее короткий взгляд. Весь этот разговор подстегивает меня, а я и так уже был на пределе этим утром. – Я рад отвлечь тебя разговором, если это то, что тебе действительно нужно, но это ты рыдала у меня на груди в коридоре.
Ее глаза широко распахиваются от удивления, но затем она поворачивается к окну. Явный отказ говорить.
– Если не хочешь со мной разговаривать, зачем залезла в машину?
Эмма поворачивается, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Ладно. У тебя есть какая-нибудь хорошая, обнадеживающая цитата из Библии о разводе?
Ее слова – словно направленное на меня заряженное ружье. Я не могу говорить.
Эмма тоже молчит. Она, кажется, даже не понимает, какую весомость имеют ее слова.
Несколько миль мы едем молча. Уязвимость и стыд сменяет гнев, который наполняет салон машины.
– Чего ты от меня хочешь? – наконец спрашиваю я.
– Я не хочу говорить о своих родителях.
Я бросаю на нее взгляд. Она все еще смотрит в окно. Руки скрещены на груди.
Я уже чувствую себя закрытым ото всех людей в моей жизни, но это кажется преднамеренным. Я рассказал ей о сообщениях моего отца. С ней я чувствовал себя в безопасности.
Я думал, что она тоже чувствует себя в безопасности со мной.
Я стараюсь стряхнуть с себя наваждение. Я облажался. Я стискиваю челюсти.
– В смысле, ты хочешь, чтобы я ехал дальше?
– Просто отвези меня обратно в школу.
– Ладно.
– Ладно.
Дождь прекращается, когда я заезжаю на парковочное место. Нам приходится припарковаться далеко сзади, потому что большинство парковочных мест теперь занято студентами.
Выбравшись из машины, Эмма направляется к главному входу.
Я иду к боковому.
Я ее не останавливаю. Она не останавливает меня.
Мы идем каждый своим путем.
И каким-то образом я чувствую, что проблем навалилось еще больше, чем было до того.
Глава 23
Эмма
У меня дрожат пальцы, когда я проскальзываю на вторую пару. По какой-то причине мое воображение представляло, что школа, возможно, свяжется с полицией и те вышлют поисковый отряд. По пути от машины до входной двери, я придумала целую историю о том, как проспала и забыла домашнее задание, что и привело к слезам в коридоре, пока добрый старшеклассник – Рев – не предложил подвезти меня домой, чтобы забрать необходимое.
Все зря. Очевидно, никто ничего не заметил. Или всем плевать.
Однозначно, прогулять занятия гораздо проще, чем я ожидала. Мне следовало бы почаще это делать.
Даже Кейт не обращает внимания. Когда я сажусь на стул на уроке Американской Истории, я застаю ее в тот момент, когда она рисует маркером на лаке для ногтей. У нее потрясающий макияж, с маленькими стразами вдоль век и яркой помадой. Совершенно недопустимо в школе, но это никогда ее не останавливало.
Она едва удостаивает меня взглядом, и ее голос пренебрежительный.
– Привет. Я тебя не видела сегодня утром.
Это абсолютно моя вина, но прямо сейчас это замечание затягивает туже проводки гнева и неуверенности, которые, кажется, стягивают и ранят мою грудную клетку.
Я игнорирую ее замечание.
– У тебя есть серебряный?
Тон моего голоса, должно быть, привлек ее внимание, потому что она поднимает взгляд.
– Эм?
– Серебряный маркер. У тебя ведь есть? – спрашиваю я в стиле Йоды. Я пытаюсь подавить раздражение и напряжение, вызванные поездкой с Ревом, но вместо этого слова звучат враждебно и странно.
Кейт изумленно приподнимает брови и протягивает мне маркер.
Похоже, она хочет поговорить, так что я смотрю вниз и рисую Далека на ногте левого большого пальца.
Мистер Марон входит с громким йоделем (тирольское пение), затем хлопает учебник на стол. Я не смотрю на него. Он ничтожен. Мистер Марон обучает бегу по пересеченной местности, и вечно пялится на девчонок, отпуская комментарии, вроде «Красивые ноги. Тебе бы бегать». И ему это совершенно сходит с рук. Он меня бесит. Понятия не имею, почему вообще кто-то бегает по пересеченной местности.
В случае, если я выразилась слишком тонко – я ненавижу этот урок и ненавижу этого учителя.
– Я прогуляла первую пару, – шепчу я Кейт, понижая голос.
– Тебе нужна прокладка, или что? – шепчет она в ответ.
– Что? – шиплю я. – Я сказала, что ПРОГУЛЯЛА ПЕРВУЮ ПАРУ.
Я привлекла внимание, как минимум еще шестерых студентов. Все они, очевидно, точно слышали, что я сказала.
Или же все они думают, что сейчас как раз та самая неделя месяца. (прим. Period – переводится как занятия и как менструация).
Кейт смотрит на меня так, будто я только что призналась в убийстве.
– Как?
– Ездила кататься с другом.
– Каким другом? Кого ты знаешь, у кого есть машина?
– Рева Флетчера.
Ее челюсть едва не задевает крышку стола.
В смысле, не буквально. Но все же.
Мистер Марон отворачивается от доски и нам приходится сделать вид, что мы следим за уроком.
«У тебя есть какая-нибудь хорошая, обнадеживающая цитата из Библии о разводе?»
Тянущее чувство в желудке не проходит. Я просто ужасна.
Хуже всего то, что я продолжаю думать о своей матери. Я говорила точно, как она.
Мой мобильник вибрирует у моего бедра, но мне приходится выждать минуту, прежде чем вынуть его из кармана.
Я надеюсь на сообщение от Рева, но с тем же успехом я могла бы надеяться, что в окно влетит единорог. Я бы обрадовалась и сообщению от отца, но опять мимо.
Это Итан.
По крайней мере, это не Nightmare. Я ничего о нем не слышала с тех пор, как сорвалась тогда. Может быть, именно это мне и нужно было сделать – просто выпустить пар.
Итан: Как твои дела?
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 147; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!