НОВЫЙ ГОД В ЭКВАТОРИАЛЬНОЙ ГВИНЕЕ 46 страница
Володя увидел большие золотые наручные часы с большим ремешком из кожи какой-то рептилии. Возможно, доисторической. Он перевернул часы. Витиеватая каллиграфическая гравировка гласила: «Моему спасителю Владимиру Макарову». Также там были число, месяц, год, век и подпись.
Часы пошлю гулять по рукам, а Марго выскочила на улицу.
– Что передать господину президенту? – спросил лётчик.
– Большое спасибо передайте. Можно сказать, огромное человеческое спасибо! Впрочем, я скоро сам напишу президенту письмо с приглашением на нашу свадьбу, – Володя указал рукой на Манану. – Практически я уже всё ему написал, страниц 70 вышло, осталось только определить время свадьбы.
– Есть передать нашему дорогому президенту на словах большое, можно сказать, огромное человеческое спасибо от Владимира Владимировича Макарова! Остальное господин Макаров сам напишет президенту на 70 страницах! – лихо козырнул пилот.
В этот момент в общежитие возвращается с улицы Марго, неся в руках чудненького, милого белого щеночка. Она торжественно кладёт его, как орден, на выпирающую грудь лётчика со словами:
213
– А это подарок для очень уважаемого нашего президента от нашего скромного коллектива. Это норвежская полярная лайка. Кобель. Берите его бережно в полёт. Пусть там, на Большой земле, проведут всероссийский референдум и дадут ему нормальное русское имя.
– Где ты такого грязного отыскала? Помыла бы сначала, – шепнул на ухо Марго Григорий.
|
|
|
– Да здесь, за углом. Н помойке много разных собак, – тоже в ухо прошептала ему Марго.
– Выполню поручение в целости и сохранности. Доставлю кобеля по указанному вами назначению. Можете не переживать, – пилот прижал к себе собачку и нежно погладил, не заметив, как из-под его левого локтя заскользила вниз по кожаной куртке, подбитой каким-то очень редким и дефицитным мехом, совсем незаметная мокрая змейка.
ЗА ПРОДУКТАМИ
Как-то послала меня супруга за продуктами. В наш придворный мини-маркет. В седьмом подъезде. А до него идти-то всего ничего. Это летом. А зимой, естественно, дольше. На лифте с 16-го этажа спуститься и три минуты пёхом. Если на такси, то дольше получится.
Но сейчас ноябрь. Двор не чистят. Всё во льду и колдобинах. Скользко. И ветер. Метров 17 или 18 в секунду, не меньше. Хорошо, у меня цепочки на ботинках. Ржавые, правда. Но не в Кремль же иду на Ёлку, а по надобности. Я бы и не пошёл, но жена говорит, что есть иногда тоже надо.
Ну я, конечно, утеплился, чтобы не продуло. Как-никак уже не молодой. 70 лет недавно стукнуло. Старый мохеровый шарф надел, чтоб новый не занашивать, и трёхслойную тёмно-серую синтепоновую куртку. Немаркую такую. Сын отдал, чтобы не выбрасывать. Кому она там, на помойке, попадёт? А хочется, чтобы в добрые руки. В подъезде висит объявление: «Отдам кошку в добрые руки. А если очень добрые, то и сама отдамся». Все ласки и тепла хотят, не только кошки.
|
|
|
В левом боковом кармане у меня – «Шок». Мой верный перцовый газовый баллончик. Это у моего тестя был подарочный ТТ от самого К. К. Рокоссовского «За боевые заслуги и личную доблесть», а у меня так, баллончик.
214
– А это подарок для очень уважаемого нашего президента от нашего скромного коллектива. Это норвежская полярная лайка. Кобель. Берите его бережно в полёт. Пусть там, на Большой земле, проведут всероссийский референдум и дадут ему нормальное русское имя.
– Где ты такого грязного отыскала? Помыла бы сначала, – шепнул на ухо Марго Григорий.
– Да здесь, за углом. Н помойке много разных собак, – тоже в ухо прошептала ему Марго.
– Выполню поручение в целости и сохранности. Доставлю кобеля по указанному вами назначению. Можете не переживать, – пилот прижал к себе собачку и нежно погладил, не заметив, как из-под его левого локтя заскользила вниз по кожаной куртке, подбитой каким-то очень редким и дефицитным мехом, совсем незаметная мокрая змейка.
|
|
|
ЗА ПРОДУКТАМИ
Как-то послала меня супруга за продуктами. В наш придворный мини-маркет. В седьмом подъезде. А до него идти-то всего ничего. Это летом. А зимой, естественно, дольше. На лифте с 16-го этажа спуститься и три минуты пёхом. Если на такси, то дольше получится.
Но сейчас ноябрь. Двор не чистят. Всё во льду и колдобинах. Скользко. И ветер. Метров 17 или 18 в секунду, не меньше. Хорошо, у меня цепочки на ботинках. Ржавые, правда. Но не в Кремль же иду на Ёлку, а по надобности. Я бы и не пошёл, но жена говорит, что есть иногда тоже надо.
Ну я, конечно, утеплился, чтобы не продуло. Как-никак уже не молодой. 70 лет недавно стукнуло. Старый мохеровый шарф надел, чтоб новый не занашивать, и трёхслойную тёмно-серую синтепоновую куртку. Немаркую такую. Сын отдал, чтобы не выбрасывать. Кому она там, на помойке, попадёт? А хочется, чтобы в добрые руки. В подъезде висит объявление: «Отдам кошку в добрые руки. А если очень добрые, то и сама отдамся». Все ласки и тепла хотят, не только кошки.
В левом боковом кармане у меня – «Шок». Мой верный перцовый газовый баллончик. Это у моего тестя был подарочный ТТ от самого К. К. Рокоссовского «За боевые заслуги и личную доблесть», а у меня так, баллончик.
|
|
|
214
Помню отдыхали мы с женой в доме отдыха «Подмосковье» на Клязьме.... Жена никогда не ходила на концерты заезжих артистов, а зря. Иногда такие смешные и пьяные попадались. Смешнее, чем в цирке. Но однажды мне серьёзно повезло. Приехал выступать – подрабатывать с лекцией или скорее со своими воспоминаниями – известный в то время телевизионный диктор Владимир Ухин. Весёлый такой красивый, добрый мужчина. Он вёл передачу «Спокойной ночи, малыши!» И всем нравился. Стал он рассказывать нам о своей работе диктором. Ведь мало кто знает, как дикторам работается. И истории там всякие приключаются. Вот одну он нам и поведал.
Приехал к ним накануне 9 Мая маршал К. К Рокоссовский. Рассказать о взятии Берлина.
– Расскажете?
– Расскажу!
– Вот мы вам все карты повесили. Вот указка. Через пять минут начнём. Вы садитесь на этот стул и будете говорить, когда красная лампочка загорится, и беседовать с Владимиром. Вот с этим. Ухиным. Ясно?
– Предельно.
Рокоссовский оглядел студию. А там уже все юпитеры запалили. Температура в студии 40 или 60 градусов.
Записи передач тогда ещё не делали. Всё шло в прямом эфире.
– Готовы?
– Готов, – промямлил маршал.
Но вдруг он сник и заявляет:
– Я передумал. Отказываюсь выступать.
А до эфира две минуты осталось. Все в шоке.
– Как же так? Вы обещали. Мы на вас рассчитывали.
– Я вот передумал. Выступать не буду.
– Почему?
– Я всё забыл, как что было. Всё забыл. Не знаю, о чём говорить.
Все в ступоре. И всё же почти насильно ведут его, упирающегося и сильного, толпой под руки к столу и сажают на стул. Двое держат его за плечи. А он в шоке. Ни бе ни ме.
– Готовы?
Маршал набычился. Молчит и крутит головой.
Оператор показывает палец. Значит, одна минута до эфира. Ребята, державшие маршала за плечи, отскочили в стороны.
215
Помню отдыхали мы с женой в доме отдыха «Подмосковье» на Клязьме.... Жена никогда не ходила на концерты заезжих артистов, а зря. Иногда такие смешные и пьяные попадались. Смешнее, чем в цирке. Но однажды мне серьёзно повезло. Приехал выступать – подрабатывать с лекцией или скорее со своими воспоминаниями – известный в то время телевизионный диктор Владимир Ухин. Весёлый такой красивый, добрый мужчина. Он вёл передачу «Спокойной ночи, малыши!» И всем нравился. Стал он рассказывать нам о своей работе диктором. Ведь мало кто знает, как дикторам работается. И истории там всякие приключаются. Вот одну он нам и поведал.
Приехал к ним накануне 9 Мая маршал К. К Рокоссовский. Рассказать о взятии Берлина.
– Расскажете?
– Расскажу!
– Вот мы вам все карты повесили. Вот указка. Через пять минут начнём. Вы садитесь на этот стул и будете говорить, когда красная лампочка загорится, и беседовать с Владимиром. Вот с этим. Ухиным. Ясно?
– Предельно.
Рокоссовский оглядел студию. А там уже все юпитеры запалили. Температура в студии 40 или 60 градусов.
Записи передач тогда ещё не делали. Всё шло в прямом эфире.
– Готовы?
– Готов, – промямлил маршал.
Но вдруг он сник и заявляет:
– Я передумал. Отказываюсь выступать.
А до эфира две минуты осталось. Все в шоке.
– Как же так? Вы обещали. Мы на вас рассчитывали.
– Я вот передумал. Выступать не буду.
– Почему?
– Я всё забыл, как что было. Всё забыл. Не знаю, о чём говорить.
Все в ступоре. И всё же почти насильно ведут его, упирающегося и сильного, толпой под руки к столу и сажают на стул. Двое держат его за плечи. А он в шоке. Ни бе ни ме.
– Готовы?
Маршал набычился. Молчит и крутит головой.
Оператор показывает палец. Значит, одна минута до эфира. Ребята, державшие маршала за плечи, отскочили в стороны.
215
– Смотрите в объектив, – говорит Ухин. – Красная лампочка! Начали!
Диктор представил маршала телезрителям. Маршал кивнул головой, но молчит.
Тогда Ухин взял указку и вместо него подошёл к карте, стараясь вывести Константина Константиновича из шокового состояния и разговорить. Такое случается на телевидении:
– Вот красной линией со стрелками обозначена линия наступления наших войск. Видите? Правильно?
Маршал кивнул головой.
– А здесь проходила оборона немецких войск. Правильно?
Маршал опять кивнул головой.
Ухин говорит:
– А здесь наступал 3-й Белорусский фронт. Верно?
– Нет, не верно! – вспылил и вскочил маршал. – Никакой не 3-й, а 1-й Белорусский!
Он отнял у диктора указку и стал водить ей по карте. А потом начал описывать всю военную операцию за наших и за гитлеровцев. Как те оборонялись. Какими силами и средствами.
– А вот войска 1-го Украинского фронта осуществляли стремительный манёвр по выходу к Берлину с юга и запада. Вот здесь, – и показал, где наступали наши войска, фронты, армии.
Все дивизии назвал по номерам, какие полки в них входили, численность и вооружение, номера рот, вплоть до взводов. И также рассказал всё про немцев. А потом рассказал последовательность операции по часам и минутам!
Маршал вытер платком лоб. Диктор завершил передачу. Отключили юпитеры. Константин Константиновичу все в студии хлопали в благодарность за подробный рассказ. А он, вытирая пот со лба, сказал:
– Я больше, дорогие товарищи, к вам ни ногой! Ну её к чёрту, такую работу! Пытка! Я лучше ещё раз Берлин возьму, чем буду здесь выступать!
Этими словами Владимир Ухин закончил рассказ, как он вёл передачу с участием известнейшего нашего геройского маршала…
Итак, спустился я на лифте на первый этаж, а там у нас два цветника. В горшочках растения разные и цветы. Я ещё осенью положил в горшочки семена каштанов и дуба. И ведь уже проросли! И стебельки так и колосятся, так и прут! Летом будет своя каштановая роща. И дуб. Как вырастет, так потолок разнесёт на хрен! Зато каштаны можно будет собирать и жарить.
216
– Смотрите в объектив, – говорит Ухин. – Красная лампочка! Начали!
Диктор представил маршала телезрителям. Маршал кивнул головой, но молчит.
Тогда Ухин взял указку и вместо него подошёл к карте, стараясь вывести Константина Константиновича из шокового состояния и разговорить. Такое случается на телевидении:
– Вот красной линией со стрелками обозначена линия наступления наших войск. Видите? Правильно?
Маршал кивнул головой.
– А здесь проходила оборона немецких войск. Правильно?
Маршал опять кивнул головой.
Ухин говорит:
– А здесь наступал 3-й Белорусский фронт. Верно?
– Нет, не верно! – вспылил и вскочил маршал. – Никакой не 3-й, а 1-й Белорусский!
Он отнял у диктора указку и стал водить ей по карте. А потом начал описывать всю военную операцию за наших и за гитлеровцев. Как те оборонялись. Какими силами и средствами.
– А вот войска 1-го Украинского фронта осуществляли стремительный манёвр по выходу к Берлину с юга и запада. Вот здесь, – и показал, где наступали наши войска, фронты, армии.
Все дивизии назвал по номерам, какие полки в них входили, численность и вооружение, номера рот, вплоть до взводов. И также рассказал всё про немцев. А потом рассказал последовательность операции по часам и минутам!
Маршал вытер платком лоб. Диктор завершил передачу. Отключили юпитеры. Константин Константиновичу все в студии хлопали в благодарность за подробный рассказ. А он, вытирая пот со лба, сказал:
– Я больше, дорогие товарищи, к вам ни ногой! Ну её к чёрту, такую работу! Пытка! Я лучше ещё раз Берлин возьму, чем буду здесь выступать!
Этими словами Владимир Ухин закончил рассказ, как он вёл передачу с участием известнейшего нашего геройского маршала…
Итак, спустился я на лифте на первый этаж, а там у нас два цветника. В горшочках растения разные и цветы. Я ещё осенью положил в горшочки семена каштанов и дуба. И ведь уже проросли! И стебельки так и колосятся, так и прут! Летом будет своя каштановая роща. И дуб. Как вырастет, так потолок разнесёт на хрен! Зато каштаны можно будет собирать и жарить.
216
Вышел я на улицу. Прошёл примерно 50 метров. И вспомнилось мне, что также было скользко тогда, в Лиме. Там часть дорог асфальтом была покрыта, а часть – бетоном. И столько на этом бетоне накопилось бензина, машинного масла, мазута! Надо и так ехать по бетону осторожно, а тут ночью в Лиме прошёл первый за 100 лет дождь. Мне, можно сказать, повезло. Фигурально. Я ехал в советский офис на дешёвом японском «датсуне». На скорости 40 километров в час повернул в переулок. И как пошёл я юзом! Туда-сюда, туда-сюда! Бросило меня на бордюр слева, а от него – прямёхонько на припаркованную у тротуара справа хорошую, дорогую машину.
Разбил я свою правую фару и помял уголок, а той машине фару разнёс, бампер и помял слева. А время ещё детское – 8:30. На улице ни души! А ведь надо сообщить в полицию о происшествии и в наше посольство. Хожу я по улице и звоню во все квартиры. Никто не выходит. Чья машина? Кто владелец?
Появляется натуральная индейка. Раскосая. Как сразу из Мачу-Пикчу. Как я понял, служащая в частном доме. Их местные называли по-испански – muchachas. Домашними прислугами или, как у нас в старинку, приходящими дворовыми девками. Я спрашиваю эту мучачу (естественно, по-испански), мол, чья эта машина. Она отвечает, что в этом доме живёт её владелец. И показала пальцем на дом. Для верности.
– Спит, видимо, сеньор. Ещё звоните.
Стал звонить. Звонил, звонил. Наконец дверь открывает мужчина лет 40. В цветном шёлковом халате с колпаком на голове. Наверное, чтобы об подушку голову не разбить.
– Пока вы спали, я ваш автомобиль разбил. Дождь вот идёт. Моя машина пошла юзом, и я влетел. Вот моя визитка. Вот визитка моего страхового агента.
Он смотрит мою визитку:
– Так вы русский!
– Русский. В советском представительстве работаю.
– А я бизнесмен.
Мужчина не сразу врубается, что его машина помята. Наконец выходит на улицу. Обходит машины. Рассматривает их, чешет голову:
– Да-а-а... На чём я теперь поеду?
– Я ехал на работу. Разрешите мне позвонить в полицию и в посольство.
– Пожалуйста. Только зачем? Наши агенты сами всё решат.
217
Вышел я на улицу. Прошёл примерно 50 метров. И вспомнилось мне, что также было скользко тогда, в Лиме. Там часть дорог асфальтом была покрыта, а часть – бетоном. И столько на этом бетоне накопилось бензина, машинного масла, мазута! Надо и так ехать по бетону осторожно, а тут ночью в Лиме прошёл первый за 100 лет дождь. Мне, можно сказать, повезло. Фигурально. Я ехал в советский офис на дешёвом японском «датсуне». На скорости 40 километров в час повернул в переулок. И как пошёл я юзом! Туда-сюда, туда-сюда! Бросило меня на бордюр слева, а от него – прямёхонько на припаркованную у тротуара справа хорошую, дорогую машину.
Разбил я свою правую фару и помял уголок, а той машине фару разнёс, бампер и помял слева. А время ещё детское – 8:30. На улице ни души! А ведь надо сообщить в полицию о происшествии и в наше посольство. Хожу я по улице и звоню во все квартиры. Никто не выходит. Чья машина? Кто владелец?
Появляется натуральная индейка. Раскосая. Как сразу из Мачу-Пикчу. Как я понял, служащая в частном доме. Их местные называли по-испански – muchachas. Домашними прислугами или, как у нас в старинку, приходящими дворовыми девками. Я спрашиваю эту мучачу (естественно, по-испански), мол, чья эта машина. Она отвечает, что в этом доме живёт её владелец. И показала пальцем на дом. Для верности.
– Спит, видимо, сеньор. Ещё звоните.
Стал звонить. Звонил, звонил. Наконец дверь открывает мужчина лет 40. В цветном шёлковом халате с колпаком на голове. Наверное, чтобы об подушку голову не разбить.
– Пока вы спали, я ваш автомобиль разбил. Дождь вот идёт. Моя машина пошла юзом, и я влетел. Вот моя визитка. Вот визитка моего страхового агента.
Он смотрит мою визитку:
– Так вы русский!
– Русский. В советском представительстве работаю.
– А я бизнесмен.
Мужчина не сразу врубается, что его машина помята. Наконец выходит на улицу. Обходит машины. Рассматривает их, чешет голову:
– Да-а-а... На чём я теперь поеду?
– Я ехал на работу. Разрешите мне позвонить в полицию и в посольство.
– Пожалуйста. Только зачем? Наши агенты сами всё решат.
217
– Надо. Порядок такой.
Я позвонил. Назвал адрес и причину звонка. Сказали: ждите, приедем.
А мужчина вдруг раздобрел:
– О! Так мы с вами славяне! Какая встреча! Я румын. Мой отец у вас в стране много лет провёл.
Приносит штоф с коньяком, наливает:
– За нас, славян, за нашу вечную дружбу!
– С удовольствием за дружбу, только после вас и полиции.
А сам думаю: «Отец его наверняка был у нас долго в плену, а потом сюда мотанул».
– Ну, как желаете, – поставил штоф на стол.
Вскоре подъезжают две машины. Полицейская и наша посольская с советником по безопасности посольства. Мы изложили им ситуацию, что машины застрахованы. Форс-мажор. Дождь. Столкновение произошло из-за скользкой дороги. Машины отремонтируют.
Но полицейский всё равно сказал румыну одеваться и ехать в участок для сдачи крови на алкоголь.
– Он же спал, когда я в него въехал, – объяснил я полицейскому.
Но тот сурово и безапелляционно повторил:
– Ехать обоим!
И румыну:
– Собирайтесь поскорее.
Мы на четырёх машинах поехали.
Когда наш советник по бетонке газанул, его машина пошла таким же юзом, как и у меня. И он мне из окна махнул:
– Я понял. Вашей вины здесь нет.
А в Перу в те годы половина населения была за США, а другая – за СССР, «империю зла».
Мне не повезло. Медсестра, которая брала у меня на анализ кровь из вены, была за «империю добра», то есть за США. И проколола мне вену. Через 20 минут вена в месте укола вздулась на три сантиметра в высоту и на два сантиметра в длину и посинела. Синь в течение часа перешла до кисти и до плеча. Что делать? Мы с женой не знали. И оба испугались. А врача нет. Где его возьмёшь, врача-то?
Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 46; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!