РОССИЯ И ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

1. Случайность или неизбежность? Рассказывая о любом тра­гическом событии всемирной истории, историк неизбежно сталкивается с вопросом: была ли эта драма неизбежной или же она явилась следствием ряда случайностей, субъективных решений и политических ошибок? Альтернативная история, отвергаемая безапелляционным приговором учёной корпора­ции — «история не терпит сослагательного наклонения», — всё же остаётся слишком большим соблазном, чтобы навсегда закрыть ей дорогу к читателю. За эту последнюю, иллюзорную возможность хотя бы виртуально, хотя бы задним числом из­бежать трагедии читатель истории голосует не столько умом, сколько сердцем.

Итак, можно ли было избежать всемирной бойни? Это в ко­нечном счёте вечный вопрос о способности человека вырвать­ся из тяжких объятий предопределённости.

Авторы учёных трудов, посвящённых Первой мировой войне, — или, как её называли современники, Великой вой­не, — в целом делятся на два лагеря: на тех, кто считает войну неизбежной, и тех, кто считает её результатом деятельности ослеплённых эгоизмом конкретных людей. Не задаваясь це­лью разом решить давний спор учёных, проследим ход собы­тий, послуживших ступенями к Великой войне и её этапами...

2. Вверх по лестнице, ведущей вниз. В начале XX в. истори­ческое единство европейской цивилизации всё более и более укреплялось экономическими и финансовыми связями, раз­витием железнодорожной сети, туристическими потоками и многими другими факторами. Казалось, Европа вскоре соль­ётся в новое целое — Соединённые Штаты Европы. Однако диалектика процесса была весьма сложной. Одновременно с очевидной тенденцией к единству шёл и не столь явный, но вполне реальный процесс нарастания внутренних противо­речий. Древняя как мир борьба между государствами за тер­ритории и природные ресурсы, за выход к морям и мировым торговым путям, словом, «за передел уже поделённого мира», вела к очередной вооружённой схватке.

История свидетельствует, что в Европе всегда кто-то с кем- то воевал. Однако развитие военной техники и разделение 38 стран мира на два враждебных лагеря придало этой войне небывалое ожесточение и размах. И слово Великая приобрета­ет какой-то особый, инфернальный смысл.

Основу Великой войны составляло геополитическое проти­востояние: держав «Согласия» — Антанты (России, Велико­британии, Франции), США и Тройственного союза (Герма­нии, Австро-Венгрии и Италии). «Согласие» уходит своими корнями во вторую половину XIX в., когда Франция потерпе­ла сокрушительное поражение в войне с Пруссией (1870). На волне этой победы Пруссия стала объединителем разрознен­ных немецких княжеств и земель. В центре Европы возникло молодое сильное государство — единая Германия. Опасаясь германской экспансии и окончательного разгрома, Франция вынуждена была идти на сближение со своими давними исто­рическими соперниками — Россией и Англией. Россия увидела в этом союзе свой интерес. Она боялась быстро усиливавшей­ся Германии и постоянно сталкивалась в борьбе за влияние на Балканах с союзницей Германии — Австро-Венгрией. Друж­ба с Францией сулила России щедрые кредиты и инвестиции, в которых нуждалась быстро растущая российская промыш­ленность. В 1892 г. между Россией и Францией была заключе­на конвенция о военном сотрудничестве в случае войны.

Логика коалиционных структур вела Россию к сближению и с другим её историческим антиподом — Англией. В 1904 г. между Англией и Францией было заключено «сердечное со­гласие». В 1907 г. Россия договорилась с Англией о разделе сфер влияния в Средней Азии и тем открыла дорогу к союз­ническим отношениям. Однако единого трёхстороннего дого­вора о взаимопомощи в случае войны между союзниками так и не было заключено. Уклончивость — основа всякой дипло­матии. Дипломаты хитрили и выжидали, преследуя в первую очередь выгоды для своей страны.

Что касается Германии, которую принято считать главным источником военной напряжённости в Европе, то она искала возможности расширить своё жизненное пространство и при­обрести новые колонии, которые были необходимы для её дальнейшего экономического развития.

Германия давно готовилась решать свои проблемы «желе­зом и кровью» (Бисмарк). Генералы составляли планы буду­щей войны, а дипломаты искали удачных соглашений. Глав­ной опасностью для Германии была война на два фронта: с Францией на западе и Россией на востоке. Учитывая эту перспективу, начальник германского Генерального штаба А. фон Шлиффен ещё в 90-е гг. XIX в. разработал план раз­грома Франции путём стремительного наступления с севера, через Бельгию и Люксембург. Покончив с Францией, немец­кие и австро-венгерские армии должны были переместить­ся на восток, чтобы сокрушить Россию, которая из-за пло­хой дорожной сети и общей неразберихи вряд ли смогла бы быстро провести мобилизацию и переброску своих войск на фронт.

Учитывая горький опыт похода Наполеона на Россию, Шлиффен ставил главным условием успеха быстрое продви­жение своих войск на восток, окружение и разгром противни­ка в одном решающем сражении.

3. Двуликий Янус. Подобно двуликому богу Янусу из гречес­ких мифов война всегда имеет два лица — причины и повод. Об истинных причинах войны — обычно весьма непригляд­ных — правители предпочитают умалчивать. Однако каж­дый солдат должен верить, что война, на которую он призван и ради победы на которой готов пожертвовать жизнью, яв­ляется справедливой. Для облагораживания войны — и осо­бенно войны наступательной, агрессивной — необходим убе­дительный повод для начала военных действий. В качестве такового обычно избирается какое-нибудь, в сущности незна­чительное событие, якобы свидетельствующее о вызываю­щем поведении противника. Средства массовой информации раздувают искры гнева в пожар ненависти. Тёмные массы теснятся у входа в этот балаган и требуют «отомстить за на­несённое нам оскорбление» и «восстановить историческую справедливость».

Этот вечный спектакль был поставлен и в Европе летом 1914 г. Был ли он заказан «мировой закулисой» или же ходом событий управляла сама судьба — об этом историки судят по- разному. Но спектакль этот мало чем отличался от тех, кото­рые готовили для доверчивого народа и в иные исторические периоды, например, римские императоры.

Сценой, на которой разыгралось представление, на сей раз стала Босния — область на Балканах, оккупированная Авс­тро-Венгрией в 1878 г. и аннексированная в 1908 г. По горь­кой иронии судьбы первой кровью Великой войны стала «го­лубая кровь» династии Габсбургов. 28 июня в главном городе Боснии — Сараево был убит террористами эрцгерцог Франц Фердинанд — племянник императора Франца-Иосифа и на­следник австрийского престола. Террористы были схвачены. Выяснилось, что они принадлежали к сербским националис­там, требовавшим присоединения Боснии к Сербии, и получа­ли поддержку у сербских властей.

Между Австро-Венгрией и Сербией существовала давняя вражда. Сербы увлекались идеями югославизма — объедине­ния всех южных славян в одно государство. Для «лоскутной империи» Австро-Венгрии, большинство населения которой составляли южные и западные славяне, подобные проекты означали катастрофу. Австрийское правительство решило воспользоваться ситуацией и, сославшись на то, что Сербия отклонила предъявленный ей ультиматум, разгромить сербов в маленькой победоносной войне. 28 июля Австро-Венгрия объявила Сербии войну. Европейские державы выжидали и не делали решительных шагов в ту или другую сторону. Мир балансировал на грани большой войны.

Вероятно, российскому императору следовало быть осто­рожнее в этой шаткой ситуации. Однако Россия — давний союзник Сербии на Балканах — решила показать силу и тем самым охладить воинственный пыл Австро-Венгрии. С этой целью Николай II приказал привести в боевую готовность войска нескольких военных округов — Киевского, Одесского, Московского и Казанского. После этого в конфликт решитель­но вмешалась Германия — партнёр Австро-Венгрии по Трой­ственному союзу. Кайзер Вильгельм II потребовал от России немедленного прекращения мобилизации, в противном случае угрожая начать мобилизацию германской армии. Однако царь под давлением военных приказал объявить всеобщую мобили­зацию. «Красное колесо» войны набирало обороты.

4. Фактор времени. «Для военной операции время — это всё», — говорил знаменитый английский полководец герцог Веллингтон. Это суждение было аксиомой для полководцев всех времён. Им руководствовались и генералы времён Вели­кой войны. Каждый хотел начать войну первым и тем самым выиграть время. Сама по себе мобилизация ещё не означала начало войны. Однако вопрос о мобилизации, её сроках, тем­пах и масштабе имел для военных принципиальное значение. Призыв резервистов увеличивал численность армии в два-три раза. Из этой максимальной численности исходили страте­гические планы ведения военных кампаний, разработанные в мирное время в каждой стране. Промедление с мобилиза­цией позволяло противнику перехватить инициативу и полу­чить преимущество в самом начале войны. Исходя из этого, генералы осаждали политическое руководство страны, требуя скорейшего объявления всеобщей мобилизации. Николай II плохо понимал, что такое решение неизбежно вызовет цеп­ную реакцию — аналогичное решение стран противостоящего лагеря. Запущенный механизм мобилизации будет уже почти невозможно остановить, так как тот, кто это сделает, окажется последним в погоне за драгоценным временем.

И император, и его дипломаты своими действиями подошли к самому краю пропасти. Объявив всеобщую мобилизацию, Николай II запустил механизм, действие которого было по­добно эффекту камня, покатившегося с горы. Среди истори­ков существует мнение, что именно недальновидный русский царь может быть назван главным виновником мировой войны. В этом есть доля истины. Однако вопрос о мере личной ответст­венности исторических деятелей так же неразрешим в полной мере, как и вопрос о мотивах принимаемых ими решений.

Но шансы на мир всё ещё оставались. Кайзер Вильгельм послал царю телеграмму с просьбой отменить всеобщую моби­лизацию и не вмешиваться в австрийско-сербский конфликт. Николай II медлил с ответом — и Германия 1 августа 1914 г. объявила войну России. В последующие дни в войну вступили Англия и Франция.

5. На войну — в такси. Война началась в соответствии с пла­ном Шлиффена. Франция в один момент оказалась на грани катастрофы. Готовя Париж к осаде и возможному захвату немцами, власти заминировали Эйфелеву башню и все мос­ты через Сену. Для перевозки солдат на приближавшуюся к городу линию фронта были использованы даже парижские такси. Судьба Французской республики висела на волоске. Однако немцам всё же не удалось окружить и уничтожить французскую армию. Они остановились в нескольких десят­ках километров от Парижа — на рубеже реки Марны. Этот результат — победа в «битве на Марне» — был обусловлен це­лым рядом факторов: героизмом французских и бельгийских солдат, энергичной поддержкой англичан, перебросивших во Францию крупные контингенты своих войск, просчётами не­мецких генералов и др.

6. На Мазурских озёрах. В августе 1914 г. две русские армии, которыми командовали генералы П.К. Ренненкампф (1-я ар­мия) и А.В. Самсонов (2-я армия), начали наступление в Вос­точной Пруссии, в районе Мазурских озёр. Численное пре­восходство и инициатива были на стороне русских. Однако генералы действовали разрозненно, не придавая должного значения разведке, что позволило немцам разбить их пооди­ночке. Армия Самсонова оказалась в окружении, в результате чего около 92 тыс. русских солдат попали в плен. Потрясённый этой катастрофой, Самсонов покончил с собой. Успех немцев во многом объяснялся тем, что на этот участок Восточного фронта кайзер Вильгельм II срочно отправил двух своих луч­ших генералов — Б. фон Гинденбурга и Э. Людендорфа.

Известно, что военные любят историческую символику. Русская армия потерпела поражение в тех местах, где в 1410 г. произошла знаменитая Грюнвальдская битва, в которой польско-литовско-русское войско разгромило рыцарей Тевтонско­го ордена. В немецкой литературе Грюнвальдскую битву назы­вали битвой при Танненберге. Идея исторического возмездия всегда волнует народы. Новый, победный Танненберг осенью 1914 г. стал для немцев единственным отрадным воспоминани­ем в истории проигранной ими Первой мировой войны.

Помимо неудачного наступления в Восточной Пруссии, русская армия осенью 1914 г. предприняла более крупное по размаху наступление в Западной Галиции. Генералы учли, что часть австрийской армии была в это время занята войной в Сербии. В ходе наступления русские войска продвинулись на 100 — 150 км на запад, взяли город Львов и после долгой оса­ды заставили капитулировать мощную крепость Перемышль. Этот успех отчасти объяснялся тем, что 44% личного состава австрийской армии составляли славяне, которых не мог во­одушевить казённый патриотизм Австро-Венгрии. Созданный Ярославом Гашеком юмористический образ бравого солдата Швейка неплохо передаёт шаткий боевой дух австро-венгер­ской армии.

После поражения в Галиции австрийцы совместно с немца­ми попытались взять Варшаву — столицу входившего в состав Российской империи Царства Польского. Но здесь они натол­кнулись на твёрдое сопротивление русской армии и вынужде­ны были отступить.

В 1915 г. франко-германский фронт стабилизировался. Ни одна из воюющих сторон не имела достаточно сил для реша­ющего наступления. Зарывшись в траншеи и блиндажи, про­тивники уповали на применение новых технических средств нападения и защиты — заграждений из колючей проволоки, отравляющих газов, мощных взрывчатых веществ, танков и авиации. На морях активно действовали немецкие подвод­ные лодки, наводившие ужас на караваны торговых судов.

7. Маятник качнулся на восток. Затишье на Западном фронте создало Германии и Австро-Венгрии возможность для наступ­ления на Восточном фронте. Маятник немецкого наступления качнулся на восток. Поздней весной 1915 г. немцы и австрийцы начали сильное наступление в Галиции, в районе Перемышля и в Центральной Польше. Летом они успешно продвинулись на восток, взяли Варшаву и Брест-Литовск, Ковно и Гродно. Бо­лее 300 тыс. русских солдат попали в плен. В сентябре 1915 г. германские войска захватили Вильно, столицу Литвы. Однако полностью сокрушить Россию и заставить её выйти из войны не удалось.

Русская армия отступала, сломленная не столько атаками немцев, сколько катастрофической нехваткой патронов и сна­рядов. Критическое положение вызвало правительственный кризис и заставило Николая II сменить нескольких минист­ров. Опасаясь дворцового переворота, царь отправил в отстав­ку Верховного главнокомандующего — великого князя Нико­лая Николаевича — и сам занял его место. Это была очередная ошибка последнего российского императора. Всецело погру­зившись в военные дела, постоянно находясь в Ставке Вер­ховного главнокомандующего в Могилёве, он утратил ясное представление о том, что происходило внутри страны и осо­бенно — в Петрограде. (В 1914 г. Петербург был переименован в Петроград.)

Военное ведомство вместо отправленного в отставку В.А. Сухомлинова возглавил молодой энергичный генерал А.А. Поливанов. Он имел широкие связи в промышленных кругах. Перемены вскоре дали о себе знать. Во второй поло­вине 1915 г. российская промышленность резко увеличила производство вооружений и других необходимых армии това­ров. Для согласования действий генералов, чиновников и про­мышленников были созданы чрезвычайные управленческие структуры — особые совещания. На крупных предприятиях возникли военно-промышленные комитеты, в состав которых входили и представители рабочих.

8. На Кавказском фронте. Положение России осложнялось тем, что она вынуждена была держать значительную часть сво­их войск на Кавказе, где ставшая союзницей Германии Тур­ция пыталась захватить ключевые позиции. Зимой 1914/15 г. турецкий натиск был отбит. Русское командование обрати­лось к англичанам с просьбой предпринять наступление на турецкие позиции в Малой Азии и тем самым оттянуть часть турецких сил с Кавказа. Предпринятая англичанами морская атака, а затем высадка десанта в Дарданеллах окончились не­удачно и сопровождались тяжёлыми потерями.

Заметив сочувственное отношение турецких подданных христианского исповедания (в основном армян) к России, тур­ки предприняли жестокие карательные меры, которые вошли в историю как геноцид армян. Жертвами расправы стали в об­щей сложности около 700 тыс. мужчин, женщин и детей.

9. «Верденская мясорубка». Убедившись в невозможности сломить Россию, немецкий Генеральный штаб весной 1916 г. направил основные силы на крепость Верден на севере Фран­ции. Там разгорелось крупнейшее сражение Великой войны, вошедшее в историю как «Верденская мясорубка». Начавшая­ся в феврале 1916 г. битва под Верденом продолжалась около полугода и унесла сотни тысяч жизней. Однако, несмотря на все усилия и жертвы, положение обеих армий практически не изменилось.

С такими же небывалыми потерями — около 600 тыс. уби­тыми и ранеными — и таким же бесплодным результатом за­кончилась и битва на Сомме — наступление англо-французс­ких войск летом и осенью 1916 г.

Вступление в войну на стороне Антанты Италии и наступ­ление итальянцев заставило австрийцев направить около по­ловины всех своих сил на Итальянский фронт. Ослабление австрийцев позволило русскому Генеральному штабу отклик­нуться на настойчивые призывы союзников и предпринять два наступления. В начале 1916 г. русские войска пошли в на­ступление в районе озера Нарочь и далее на Вильно. Однако немцам удалось быстро остановить их продвижение. Более успешным оказалось другое наступление русских — в много­страдальной Западной Галиции летом 1916 г. Это наступление получило название в честь его организатора, командующего Юго-Западным фронтом генерала А.А. Брусилова, — Бруси­ловский прорыв. Русские войска продвинулись на 100— 150 км на запад, однако были остановлены свежими немецкими ди­визиями, переброшенными с Западного фронта. По масштабу Брусиловский прорыв явился крупнейшим наступательным успехом Великой войны. Секрет успеха Брусилова заключался в тщательной подготовке наступления, своевременной развед­ке, рассредоточении наступающих войск вдоль широкой ли­нии фронта и строгой секретности приготовлений.

Успехи Брусилова воодушевили Румынию, доселе сохраняв­шую нейтралитет. В августе 1916 г. она вступила в войну на сто­роне Антанты. Соседняя Болгария избрала иной путь. Ещё осе­нью 1915 г. она присоединилась к Германии и Австрии. Вражда между этими странами была вызвана пограничными спорами, возникшими в ходе Балканской войны 1913 г. В итоге Румыния потерпела поражение и была оккупирована австро-германски­ми войсками. В этой ситуации Россия вынуждена была напра­вить свои силы для защиты Румынии от полного разгрома.

Весной 1917 г. англо-французские войска предприняли большое наступление в районе Арраса. Однако оно вскоре было остановлено мощными оборонительными рубежами, ко­торые оборудовали немцы. В апреле 1917 г. в войну на стороне Антанты вступили Соединённые Штаты Америки. Огромный технический и человеческий потенциал этой страны предо­пределил исход Великой войны.

Никто не хотел признавать себя побеждённым. Однако воюющие стороны чувствовали истощение. В странах Антан­ты, и особенно во Франции, ширилось антивоенное движе­ние. Для нового наступления не было ни сил, ни энтузиазма. С лета 1917 до лета 1918 г. на Западном фронте господствова­ло затишье.

10. Крушение России и Брестский мир. Военные невзгоды тя­жело сказались на экономике всех стран. Однако Россия с её неустойчивой экономикой, слабым правительством постра­дала сильнее других. Происходила стремительная инфляция, вызванная ростом заработной платы в условиях нехватки ква­лифицированной рабочей силы. Железные дороги не справля­лись с резко возросшим объёмом военных перевозок. В столи­цах ощущались перебои с продовольствием.

В конце февраля 1917 г. народные волнения в Петрограде за­вершились падением романовской монархии и установлением двоевластия — Временного правительства и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Однако и при новой власти Россия продолжала оставаться воюющей страной. Сле­дуя примеру союзников, русские войска зимой 1916/17 г. не вели крупных операций и ожидали развития событий. В июне 1917 г. под давлением союзников Временное правительство попыталось поднять солдат в наступление. Однако русская ар­мия была деморализована падением монархии и антивоенной пропагандой левых радикалов — большевиков. Наступление закончилось полным провалом.

Убедившись в слабости русской армии, немцы в августе 1917 г. начали наступление в Прибалтике и взяли Ригу. Между тем большевики, захватив власть в Петрограде 25 — 26 октября 1917 г., объявили перемирие на три месяца и выдвинули дема­гогический лозунг — «За мир без аннексий и контрибуций». Фактически это означало прекращение Россией каких-либо военных действий. Начавшиеся между немцами и большеви­ками переговоры в Брест-Литовске завершились подписани­ем Брестского мира 3 марта 1918 г. Согласно этому договору немцы оккупировали Украину, Белоруссию и Прибалтику. Россия выплачивала им огромную контрибуцию.

11. Истощение. К весне 1918 г. на Западном фронте силы вою­ющих сторон были предельно истощены. Несмотря на это, война продолжалась. Англия и Франция надеялись пополнить свои опустевшие окопы за счёт американских солдат, при­бывавших через Атлантику в Европу. Германия же и Австро- Венгрия облегчённо вздохнули после выхода России из войны. Войска, переброшенные с исчезнувшего Восточного фронта, стали долгожданным подкреплением для германской армии во Франции. Ещё осенью 1917 г. немцы стали готовить наступ­ление на реке Сомме. В марте 1918 г. оно началось ударом по позициям британских солдат. Однако приход свежих амери­канских дивизий заставил немцев остановить наступление и отступить на исходные позиции.

Следствием затянувшейся и бессмысленной войны стали политические потрясения во многих воюющих странах. Осе­нью 1918 г. Австро-Венгрия распалась на несколько самостоя­тельных государств — Венгрию, Югославию, Польшу и Чехо­словакию. В Германии начались революционные выступления в армии и на флоте. Фактический руководитель германской армии генерал Эрих Людендорф подал в отставку. В Берлине активизировались левые радикалы во главе с Карлом Либкнех­том и Розой Люксембург. 28 ноября 1918 г. кайзер Вильгельм II подписал отречение от престола. Германия стала республикой. В 1919 г. состоялась Версальская мирная конференция, окон­чательно определившая новые политические и территориаль­ные реалии Европы. 23 июня 1919 г. Германская республика подписала мирный договор с союзными державами.

12. Наследие Великой войны. Последствия Первой мировой войны ощущались на протяжении всего столетия. Вызван­ное войной падение цены человеческой жизни, растворение личности в организованной солдатской массе стало благодат­ной почвой для тоталитарных режимов XX в. Унизительные условия мира, продиктованные союзниками в Версале, стали источником реваншистских настроений в послевоенной Гер­мании. Поднятая на ходули патриотической риторики и на­званная Великой войной, Первая мировая в действительности характеризовалась отсутствием у солдат ясного понимания целей войны. Героические воины прежних времён преврати­лись в безликое и бесформенное пушечное мясо...

РОССИЯ В РЕВОЛЮЦИОННОЙ СМУТЕ

Год

1. Поезд истории. Существует мнение, будто революцию де­лают революционеры. Это заблуждение. Революцию — как и все важные перемены в истории — вызывает неисчисли­мое множество самых разных причин. Значимость каждой из них — в том числе и деятельности революционеров — не поддаётся точной оценке. Применительно к русской револю­ции 1917 г. это не только общие усилия всех оппозиционных режиму политических партий, но и беспечность царя Нико­лая II, и деспотический нрав императрицы, и болезненность наследника, и гипнотическая сила Г. Распутина, и ещё много всего, подобного «насморку Наполеона», который иногда на­зывают причиной фатального для французов исхода Бородин­ской битвы.

Поясним это с помощью сравнения. Революцию можно сравнить с поездом, который подали на посадку к платфор­ме № 1. Революционеры всех направлений — от анархистов до коммунистов — садятся в вагоны, и поезд отправляется. На каждой остановке часть пассажиров выходит. Оставши­еся продолжают свой путь до конечной остановки — нового и обычно по сути своей авторитарного государственного по­рядка.

Возникает вопрос: что движет этими вагонами, что тянет от станции к станции всё пёстрое сообщество деятелей револю­ции? На этот вопрос отвечают по-разному. К. Маркс ставил во главу угла классовую борьбу и назвал её локомотивом исто­рии. Клерикалы во всём видят Божий промысел и наказание людей за грехи. Английский мыслитель Т. Карлейль говорил о скрытых разрушительных силах истории...

2. Революция и революционеры. Происхождение революци­онеров так же загадочно, как и происхождение революции. Это какой-то особый, редкий вид людей. Присмотримся к ним поближе: их имена большими буквами вписаны в историю страны.

Первым русским революционером, то есть человеком, для которого революция стала делом всей жизни, был Михаил Бакунин. Потомственный дворянин, сын богатого тверского помещика, он мог бы подобно большинству своих собратьев по классу прожить жизнь в сытости и довольстве. Но Бакунин избрал иной путь. Его сжигала жажда разрушения привыч­ного порядка жизни, который казался ему несправедливым. Знакомство с диалектикой Гегеля и утопическим социализмом Сен-Симона дало новое направление его мыслям. Не видя ни­каких перспектив для революции в России, он готов был при­нять участие в любых народных волнениях в Европе. Наиболее беспокойным и шатким государством тогдашней Европы была «лоскутная империя» — Австро-Венгрия. То в одном её краю, то в другом вспыхивали выступления националистов и сепа­ратистов против имперских властей. Бакунин всегда был там, где показался дым от разгорающегося костра революции: то на баррикадах Дрездена и Праги, то в кругу польских патрио­тов, мечтающих освободиться от тягостной власти Российской империи, то в обществе итальянского бунтаря Гарибальди. Ба­кунин состоял непременным членом всех тайных организаций Европы — от масонов до русских нигилистов, от Интернацио­нала Карла Маркса до бланкистов.

За эту разрушительную страсть Бакунин готов был платить своей жизнью. Австрийское правительство приговорило его к повешению и только в последний момент заменило казнь отправкой в Россию. На родине Бакунина ожидала медленная смерть в сыром и мрачном каземате Петропавловской крепос­ти, где он провёл шесть лет. Александр II милостиво заменил Бакунину крепость на ссылку в Сибирь. Из Иркутска Бакунин через Японию бежал в Америку, а оттуда пароходом вернул­ся в Европу. Разыскав Герцена в Лондоне, он принял деятель­ное участие в его революционных изданиях. О приключениях Бакунина можно писать романы и снимать остросюжетные фильмы.

Бакунин — это чистый тип революционера. Для него раз­ногласия революционных доктрин, в сущности, не имели зна­чения. Он был врагом всякой государственности, считая её насилием над личностью. Наилучшей формой общественно­го устройства он называл федерацию самоуправляемых об­щин. Эта небывалая доселе система всеобщего процветания, утверждал Бакунин, придёт на смену современной государ­ственности с её тюрьмами, солдатами, роскошью избранных и нищетой большинства населения.

Революционеры обычно долго не живут и богатого на­следства не оставляют. Вечный странник и вечный мятеж­ник, Бакунин умер в возрасте 62 лет в больнице для бедных в Швейцарии.

Люди, подобные Бакунину, ждали русскую революцию, то­ропили её приход, видели её в своих тревожных снах. В цепи тогдашней европейской государственности Россия была, по выражению Ленина, «слабым звеном». Здесь сплелись вое­дино многие большие и малые предпосылки революции: не­решённый аграрный вопрос и порождённая им ненависть крестьян к помещикам, вражда рабочих и предпринимателей, национальные противоречия, сложные межконфессиональ­ные отношения. Многие считали причиной всех бед архаи­ческую политическую систему России — самодержавие. Ли­бералы мечтали о свободе слова как естественном состоянии общества, революционеры видели в политических свободах лишь инструмент для расшатывания старого порядка. В 1905 г. общественное напряжение обернулось грозой революции. Однако правительству во главе с осторожным С.Ю. Витте, а затем с энергичным П.А. Столыпиным удалось опередить события и овладеть ситуацией. Армия сохранила дисциплину. Полковник Мин приказал своим солдатам расстрелять мятеж­ную Пресню из пушек. И верный присяге Семёновский полк выполнил приказ. Конечно, исход революции определил не только преданный престолу Мин, вскоре застреленный эсе­ровскими террористами. Древний монархический инстинкт русского народа остановил страну на краю пропасти.

Ужасы погромов и расстрелов первой революции вскоре забылись. Но остались нерешённые проблемы, тревожившие сознание миллионов крестьян и рабочих. Под пеплом угасше­го мятежа тлело пламя нового революционного взрыва. Едва успев отпраздновать 300-летие династии Романовых, страна погрузилась в трудности и беды войны. Роковой датой стал 1917 год. На сей раз у России не нашлось ни ловких полити­ков, ни суровых генералов, чтобы обуздать охвативший стра­ну хаос...

3. Запоздалое отречение. Первая мировая война с её унизи­тельными поражениями русской армии и удручающей бес­смысленностью громадных потерь вызвала всеобщее недоволь­ство существующим режимом. Грубые политические ошибки царя Николая II и деструктивная деятельность антиправитель­ственных сил довершили дело. В конце февраля 1917 г. в Пет­рограде начались многотысячные антивоенные демонстрации. Они приняли необратимый характер, когда к демонстрантам присоединились солдаты столичного гарнизона, отказавшие­ся стрелять в протестующую толпу. Переход войск на сторону народа или по меньшей мере их благожелательный нейтрали­тет — точка невозврата любой революции.

Царь Николай II под давлением либеральных кругов 2 мар­та 1917 г. отрёкся от престола в пользу брата Михаила. Многие говорили тогда, что Николаю следовало принять это решение гораздо раньше или не принимать его вообще. А теперь и Ми­хаил, осознав положение, отказался принять корону и верхов­ную власть. Так бесславно и неожиданно пало историческое древо династии Романовых.

4. Власть без силы и сила без власти. Наспех созданный ли­бералами Временный комитет Государственной думы сфор­мировал Временное правительство во главе с земским деяте­лем князем Г.Е. Львовым. Оно состояло главным образом из представителей либеральных партий — октябристов и ка­детов. Эсеры и социал-демократы (меньшевики) по идей­ным соображениям поначалу отказывались войти в состав буржуазного Временного правительства. Для контроля за его деятельностью они создали собственную политическую структуру — Петроградский совет рабочих и солдатских де­путатов. В то время как либералы пребывали в растеряннос­ти и ждали конца беспорядков, этот самозваный орган уже 1 марта 1917 г. издал Приказ № 1, согласно которому в вой­сках избирались солдатские комитеты, утверждавшие или отменявшие приказы офицеров. Этот Приказ № 1, продиктованный страхом военной контрреволюции, был с воодушев­лением встречен солдатами Петроградского гарнизона, опа­савшимися отправки на фронт. Солдаты объявили о своей поддержке Петроградского совета. Временное правительство упустило инициативу и осталось без поддержки вооружён­ных сил. Усугубляя положение, оно распустило прежние силовые структуры — полицию и жандармерию. Прежние губернаторы были лишены власти, а посланные Временным правительством в губернии комиссары реальных полномочий не получили. Однако утратив фактическую власть, Времен­ное правительство сохранило её в правовом смысле, являясь законным органом исполнительной власти, который был со­здан парламентом — Государственной думой, точнее — Вре­менным комитетом Государственной думы. Союзники Рос­сии в Великой войне признали Временное правительство как единственную легитимную власть. Так началось печально из­вестное в нашей истории двоевластие. Ленин определил эту парадоксальную ситуацию как «власть без силы и сила без власти»...

Временное правительство объявило всеобщую полити­ческую амнистию. В Петроград потянулись активисты левых партий. 19 марта из сибирской ссылки возвратился один из лидеров меньшевиков Ираклий Церетели, а 29 марта — один из активных большевиков Яков Свердлов, 31 марта на Фин­ляндском вокзале толпы народа встречали возвратившегося из эмиграции Г.В. Плеханова, 3 апреля — Ленина, 8 апреля вернулись лидеры эсеров В.М. Чернов и Б.В. Савинков, 4 мая прибыл Л.Д. Троцкий, а 9 мая — один из основателей РСДРП Ю.О. Мартов.

5. «Куда ж нам плыть?» В эту тревожную и смутную пору многие вспоминали строки из Пушкина: «Плывёт... Куда ж нам плыть?» Каждый политик хотел встать у руля, но мало кто ясно понимал, куда следует повести государственный ко­рабль. А между тем ситуация становилась всё более и более сложной. Приезд в столицу левых лидеров усилил межпартий­ную и внутрипартийную борьбу. Дискуссия разгорелась по двум ключевым вопросам. Первый из них — о перспективах революции. Социалисты по-разному относились к Временно­му правительству. Меньшевики и эсеры полагали, что следует поддержать Временное правительство и ограничиться реше­нием задач буржуазно-демократической революции — конфискацией помещичьих земель и безвозмездной передачей их крестьянам, введением политических свобод, установлением республиканской государственности, ликвидацией сословий. Большевики устами своих лидеров Ленина и Троцкого призы­вали отказаться от какого-либо сотрудничества с Временным правительством и от буржуазно-демократической революции перейти к социалистической. Она подразумевала ликвидацию частной собственности на средства производства, отмену то­варно-денежных отношений, национализацию промышлен­ности и банков, ликвидацию эксплуататорских классов.

Своей социальной базой социал-демократы считали про­летариат, а эсеры — крестьянство. Именно поддержка кре­стьян позволила эсерам на некоторое время стать главным по­литическим соперником большевиков. Меньшевики в 1917 г. и в годы Гражданской войны выступали союзниками эсеров в их борьбе с большевиками. Две эти партии удачно допол­няли друг друга: высокий интеллектуальный потенциал мень­шевиков сочетался с боевым задором и решительностью эсе­ров — наследников террористов из «Народной воли».

Второй ключевой вопрос, разделивший русских полити­ческих деятелей, был вопрос об отношении к войне. И либе­ралы (октябристы, кадеты), и социалисты (меньшевики и эсе­ры) считали необходимым вести войну «до победного конца». Одни указывали на международные обязательства России, другие говорили о том, что бесчисленные жертвы войны долж­ны быть каким-то образом вознаграждены, третьи ожидали, что продолжение войны вызовет революцию в европейских странах. И только большевики во главе с Лениным обещали в случае своего прихода к власти немедленно вывести Россию из войны.

6. Три кризиса Временного правительства. Поначалу в состав Временного правительства входили главным образом предста­вители праволиберальных и леволиберальных кругов — ок­тябристы и кадеты. Но торжество их было недолгим. Уверенно чувствовавшие себя на думской трибуне, под крылом твёрдой самодержавной государственности, они оказались неспособ­ными возглавить и повести за собой охваченные революцион­ным порывом народные массы. Народу были безразличны их цели. Социальная база русских либералов была весьма узкой в силу самой структуры тогдашнего российского общества, где на одном полюсе стояли многомиллионные массы нищих и тёмных крестьян, а на другом — военно-феодальная госу­дарственность, железной рукой подавлявшая любое свободо­мыслие. Либералов поддерживали сравнительно слабые обще­ственные силы — городская буржуазия, интеллигенция, часть офицерского корпуса и поместного дворянства.

Причиной первого (апрельского) кризиса Временного пра­вительства стала знаменитая «нота Милюкова», в которой министр иностранных дел Временного правительства и од­новременно лидер кадетской партии заверял союзников, что Россия и при новой власти будет участвовать в мировой войне. Это вызвало возмущение уставших от войны народных масс, вылившееся в массовые демонстрации. Под давлением этой волны П.Н. Милюков вышел в отставку. Такое же решение принял и военный министр — лидер октябристов А.И. Гучков. В этой ситуации единственным способом поддержать пошат­нувшийся престиж Временного правительства стал альянс либералов с социалистами из Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Пример такого сотрудничества подал товарищ председателя Петроградского совета А.Ф. Керен­ский, который, не взирая на запрет Совета, ещё 2 марта при­нял предложенный ему пост министра юстиции в первом со­ставе Временного правительства.

После ухода Милюкова и Гучкова 5 мая сформировалось первое коалиционное Временное правительство. Лидер эсе­ров В.М. Чернов занял в нём пост министра земледелия, один из лидеров меньшевиков, И. Церетели, получил портфель ми­нистра почт и телеграфа, беспартийный, но лично близкий к Керенскому М.И. Терещенко стал министром иностранных дел, а сам Керенский был провозглашён военным и морским министром.

Второй (июльский) кризис Временного правительства не заставил себя долго ждать. Как и первый, второй кризис был вызван затянувшимся участием России в Первой мировой войне. Однако к этому старому вопросу прибавился и ещё один — быстрое развитие сепаратистских настроений в на­циональных регионах России. Лидером в этом: движении вы­ступила Украина, где созданное местными социалистами во главе с М.С. Грушевским правительство Центральной рады заявило об автономии, а позднее и о полном отделении от Рос­сии. Вслед за ней потянулись и другие национальные регио­ны. В Петербурге к начавшемуся распаду империи отнеслись по-разному. Социалисты, исходя из тактических соображе­ний, готовы были признать требования сепаратистов. Кадеты были резко против развала империи и в знак протеста 2 июля вышли из состава Временного правительства. 7 июля подал в отставку близкий к кадетам премьер-министр князь Львов. 8 июля министром-председателем стал Керенский, сохранив­ший за собой портфель военного и морского министра. В кон­це июля он сформировал второе коалиционное правительство с участием социалистов, кадетов и беспартийных.

7. У барьера истории. По мере того как Россия скатывалась в состояние экономического хаоса и политической конфрон­тации всех против всех, общество всё более ощущало потреб­ность в твёрдой руке, которая могла бы навести элементарный порядок. Монархический инстинкт русского крестьянства, не раз спасавший страну в годину смуты, требовал единовластия. Только диктаторский режим мог вытащить Россию из того безнарядья, в котором она оказалась. Однако в стране было лишь две силы, готовые взять на себя тяжкое бремя власти в охва­ченной хаосом стране. Одна из них — военные, возмущённые развалом армии и распадом России кадровые офицеры во гла­ве с главнокомандующим — генералом Л.Г. Корниловым. Ещё одним олицетворением «железной руки» были большевики с их строгой партийной дисциплиной, твёрдой верой в свои идеалы и готовностью жертвовать ради них как своей, так и чужой жизнью. Две непримиримые силы встали у барьера истории. Первыми сделали свой выстрел большевики...

Они решили использовать разразившийся в начале июля правительственный кризис. Выдвинув лозунг «Вся власть Со­ветам!», большевики добивались полной ликвидации Времен­ного правительства и перехода к социалистическим преобра­зованиям.

3 – 4 июля 1917 г. в Петрограде прошли организованные большевиками демонстрации с участием солдат и матросов, требовавших прекращения войны и передачи всей власти Советам. Однако большевики переоценили своё влияние на народные массы. Петроградский совет, где большинство по-прежнему составляли меньшевики и эсеры, осудил эти ма­нифестации как попытку государственного переворота. Ос­новная часть петроградского гарнизона осталась в стороне от этих событий. А кое-где по демонстрантам был даже открыт огонь из установленных на крышах домов пулемётов.

Убедившись в бесперспективности дальнейшего наступ­ления, большевики призвали своих сторонников прекратить беспорядки. Первый выстрел исторической дуэли оказался неудачным.

События 3 – 4 июля показали, что эсеро-меньшевистский Петроградский совет практически объединился с Временным правительством. Помимо идейных соображений, их сблизила ненависть к большевикам, которые не шли ни на какие комп­ромиссы и энергично рвались к власти. Ленин объявил о том, что лозунг «Вся власть Советам!» снимается, так как эсеро-меньшевистские советы окончательно утратили революцион­ный характер. Теперь большевикам оставалось только одно: захватить власть путём вооружённого восстания. Но эта край­няя мера требовала точного политического расчёта. Поспеш­ность или промедление чреваты были полным поражением.

Объявив события 3 – 4 июля попыткой государственного переворота, Временное правительство отдало приказ об арес­те Ленина и Троцкого, а также других видных большевиков. Отряд юнкеров разгромил редакцию их главного печатного органа — газеты «Правда». В этой ситуации Ленин перешёл на нелегальное положение. В июле и начале августа он скры­вался на дачном участке рабочего-большевика Н.А. Емельяно­ва в местечке Разлив под Петроградом. Затем под видом коче­гара на паровозе, которым управлял машинист Г.Э. Ялава, он переехал в Финляндию. Обратно в Петроград Ленин вернулся на том же паровозе в начале октября. Находясь в подполье, он продолжал руководить партией. Ленин тайно встречался с видными партийцами, публиковал в левой печати свои ста­тьи, призывавшие свергнуть Временное правительство.

8. Третий кризис Временного правительства. «Для истоща­емой раздорами родины не оставалось иного спасения, кро­ме единовластия». Эти строки из «Анналов» Тацита звучали весьма актуально в охваченной смутой России. Идея военной диктатуры широко обсуждалась в обществе. Глава Времен­ного правительства Керенский поначалу одобрял замысел генерала Л.Г. Корнилова, надеясь с его помощью избавиться от большевиков. Однако по мере приближения решающих событий он всё более опасался того, что Корнилов своими штыками сметёт не только большевиков, но и само Временное правительство. Большевики понимали планы Корнилова и го­товились дать ему отпор. Они вооружили рабочих Петрограда и выслали своих агитаторов в корниловские части. Политичес­кой опорой Корнилова оставались лишь кадеты, вдохновляв­шие генерала на мятеж.

25 августа Корнилов снял с фронта войска и двинул их на Петроград. Однако очень быстро выяснилось, что солдаты не желают выступать в роли карателей. Они самовольно броса­ли свои части и разбегались. Выступившие навстречу корни­ловцам рабочие отряды окончательно охладили воинственный пыл мятежников. Со своей стороны Керенский объявил Корнилова мятежником, отрешил его от должности главнокоман­дующего и отдал приказ о его аресте. Вслед за Корниловым в тюрьме оказалась и группа высокопоставленных военных — единомышленников мятежного генерала. Вторая попытка установления диктатуры оказалась столь же неудачной, как и первая.

После провала корниловского мятежа, министры-кадеты подали в отставку. Так возник третий кризис Временного правительства. 25 сентября было сформировано третье коа­лиционное правительство. Керенский стал его председателем и одновременно Верховным главнокомандующим. Но дни его правления были сочтены. Военно-революционные комитеты при Советах присвоили оружие, выданное им Временным правительством для борьбы с Корниловым. Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов в начале сентября стал большевистским. Его возглавил соратник Ленина Л.Д. Троц­кий, сменивший на этом посту меньшевика Н.С. Чхеидзе. Большевики стали деятельно готовиться к новой попытке свержения Временного правительства и установлению дик­татуры.

Вернувшись в Петроград из Финляндии, Ленин призвал партию немедленно начать вооружённое восстание. Против такого решения выступили его ближайшие соратники Г.Е. Зи­новьев и Л.Б. Каменев. Однако Ленин и Троцкий настояли на своём. 25 октября в Петрограде открылся Второй Всероссий­ский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, провоз­гласивший переход всей полноты власти в столице и в стране к Советам. 26 декабря съезд принял Декрет о земле, согласно которому крестьяне получали земли помещиков без выкупа и компенсации. Тогда же был принят и Декрет о мире. Россия выходила из войны и призывала все воюющие страны заклю­чить мир «без аннексий и контрибуций». Эти два документа юридически решали те вопросы, которые фактически уже ре­шались солдатами и крестьянами явочным порядком.

Во время заседаний Второго съезда Советов отряды Крас­ной гвардии и верных большевикам рабочих и солдат захва­тили все основные объекты Петрограда и арестовали Времен­ное правительство. На смену ему съезд сформировал новое правительство — Совет народных комиссаров (СНК) во гла­ве с Лениным. Керенский бежал из Петрограда и отправился в Псков, надеясь получить поддержку стоявших там воинских частей генерала П.Н. Краснова. Однако эти планы бывшего премьера провалились. Отвергнутый всеми партиями, Керен­ский в июне 1918 г. покинул Россию.

Советская власть поначалу милостиво относилась к своим врагам. Все члены последнего состава Временного правитель­ства вскоре вышли на свободу. Одни из них, подобно Керен­скому и Терещенко, уехали в эмиграцию, другие остались в России и, отойдя от политической деятельности, благополуч­но дожили до сталинских репрессий.

9. Два медведя. Старая пословица гласит: «Двум медведям в одной берлоге тесно». Эти «два медведя» — эсеры и боль­шевики, две основные социалистические партии тогдашней России. «Берлогой», которую им предстояло разделить, стал зал заседаний российского правительства. Меньшевики и эсе­ры в знак протеста против разгона Временного правительства и захвата власти большевиками покинули заседание Второго съезда Советов. Это был серьёзный вызов для большевиков. Социалисты дискредитировали себя сотрудничеством с Вре­менным правительством и отказом от каких-либо решитель­ных действий. И всё же влияние этих партий (особенно эсе­ров) на крестьянские и солдатские массы оставалось весьма значительным. Стараясь перетянуть крестьян на свою сторо­ну, большевики, оставаясь партией пролетариата, воспользо­вались аграрной программой эсеров, переписав её положения в свою программу. После захвата власти большевиками эсеры оставались главным политическим авторитетом для крестьян­ской России. Их вражда с большевиками могла стать началом Гражданской войны.

В этой ситуации важнейшим политическим вопросом, кото­рый должны были решить большевики, был вопрос о коалици­онном правительстве. Ленин со свойственным ему радикализ­мом не желал делиться властью с другими социалистическими партиями. Попытка профсоюза железнодорожников (Викжель) заставить большевиков пойти на уступки под угрозой всеобщей забастовки успеха не имела.

Трудно сказать, чем закончилось бы это состязание «двух медведей». Но тут удача улыбнулась большевикам: в октябре 1917 г. среди эсеров обозначился раскол на правых и левых. Лидеры левых эсеров (М.А. Спиридонова, П.П. Прошьян) осуждали руководство партии за соглашательство с Времен­ным правительством и отказ от немедленного проведения аг­рарной реформы. Фактически левые эсеры солидаризирова­лись с большевиками по основным вопросам. Учитывая это, Ленин предложил левым эсерам войти в состав Совета народ­ных комиссаров. Они приняли предложение. Этот хрупкий политический союз продержался недолго. Тем не менее своим манёвром левые эсеры помогли большевикам, ослабив общий политический потенциал партии эсеров. Однако у правых эсе­ров всё же хватило сил на целый год вооружённой борьбы с большевиками на просторах России.

10. Уроки 1917 года. События 1917 г. в общем плане могут оп­ределяться как буржуазно-демократическая революция. Од­нако по многим причинам эта революция, начавшись стихий­но, затем развивалась медленно. Пришедшие к власти лидеры политических партий специализировались на критике царско­го правительства и не имели опыта созидательной государст­венной деятельности. Оказавшись неожиданно для себя во главе государства, причём огромного по территории, весьма сложного по национальному составу и к тому же втянутого в мировую войну, они не смогли справиться с таким грузом проблем. Социалисты сознательно тянули время, надеясь пе­реложить ответственность за предстоящие реформы на плечи Учредительного собрания, созыв которого ожидался осенью 1917 г. Уже в самом названии, которое присвоила себе новая власть — Временное правительство, — слышалось нечто шат­кое и кратковременное.

Временное правительство не смогло остановить сползание страны к экономической и социальной катастрофе и поэтому проиграло. Большевики во главе с Лениным взяли на себя от­ветственность за судьбу России. Этот феноменальный человек своей невероятной энергией увлекал за собой не только на­родные массы, но и искушённых в социальной демагогии ин­теллектуалов. Абсолютно убеждённый в идеях марксизма, он во имя «светлого будущего» обрёк Россию на кровопролитную Гражданскую войну. Ленин был уверен, что пожар русской революции станет заревом мирового пожара. Политическая практика большевиков, сочетавшая прагматизм с идеализмом, была весьма эффективной. «Ленин не теоретик марксизма, как Плеханов, а теоретик революции. Всё, что он писал, было лишь разработкой теории и практики революции», — писал Бердяев. Многие отмечали близость реальной политики боль­шевиков к известному девизу иезуитов: «Цель оправдывает средства». Другие видели в марксизме-ленинизме своего рода новую религию, увлёкшую низшие слои общества; третьи ука­зывали на то, что семена большевизма упали на уготованную почву — желание глубоких социальных перемен, охватившее весь мир после Первой мировой войны.

Год

1. Затишье перед бурей. Захват власти большевиками вызвал своего рода затишье в политической борьбе, продолжавшееся несколько месяцев (ноябрь 1917 – июнь 1918 г.). В старых со­ветских учебниках это время пафосно называли «период три­умфального шествия Советской власти». Действительно, в эти несколько месяцев большевикам удалось с удивительной быс­тротой установить свою власть на большей части России.

Потрясённая стремительным ходом событий страна без­молвствовала. Однако у этой тишины были не только психоло­гические, но и социально-экономические причины. До тех пор, пока большевики занимались завершением буржуазно-демок­ратической революции (ликвидация пережитков феодально-крепостнической системы — помещичьего землевладения, со­словного деления общества, самодержавия как политической системы, слияния церкви и государства) и, прекратив войну, вели мирные переговоры с Германией, их деятельность отве­чала интересам большинства населения. Но рано или поздно они должны были начать свой главный эксперимент — ра­дикальные экономические и политические преобразования социалистического характера. Ради них большевики, собст­венно, и захватили власть. Грозный «призрак коммунизма», о котором предупреждал ещё Карл Маркс, неожиданно вопло­тился в образы пришедших к власти русских якобинцев... Ле­нин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Сталин, Молотов... В этом ряду нет ни одного подлинного имени. Большевики привыкли прятать свои лица под масками партийных псевдонимов. Все эти имена звучат как прозвища «бесов» из романа Ф.М. До­стоевского...

Русская революция и захват власти большевиками привлек­ли внимание всей Европы. Отношение к этим событиям было противоречивым. Германское правительство видело свою вы­году в установлении власти большевиков — принципиальных противников участия России в мировой войне. Объективно немцы были заинтересованы в том, чтобы большевики нахо­дились у власти по меньшей мере до её окончания. Однако была и другая сторона вопроса, которая не могла не беспоко­ить: революционные лозунги и действия большевиков служи­ли примером для немецких рабочих.

Страны Антанты были обеспокоены новыми отношениями России с Германией и желали свержения большевиков. При­ход к власти любой другой партии возвращал Россию в коали­цию воюющих с Германией стран. Однако до окончания ми­ровой войны Антанта не имела сил для военного вторжения в Россию и ограничивалась активностью своих дипломатов и разведчиков.

В самой России в конце 1917 – весной 1918 г. происходи­ла перегруппировка политических сил. Возникали новые со­юзы и новые очаги напряжённости. Безбрежная демократия Временного правительства сменилась тяжёлой рукой провозг­лашённой большевиками диктатуры пролетариата. Новые хо­зяева России в декабре 1917 г. создали печально знаменитую Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контр­революцией и саботажем — ВЧК. Эта организация держала в своих руках всю цепь правовых процедур: арест, следствие, суд, приговор и приведение приговора в исполнение. Во гла­ве политической полиции Ленин поставил «железного Фелик­са» — революционера Ф.Э. Дзержинского.

Другим неотложным делом победивших большевиков стал декрет СНК от 20 января 1918 г. об отделении церкви от госу­дарства. В нём, в частности, говорилось: «Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью». Своей антирелигиозной устремлённостью больше­вики напоминали вождей Великой французской революции. Впоследствии гонения большевиков на Русскую православ­ную церковь только усиливались. Зачастую они сопровож­дались расправами со священнослужителями, разрушением храмов и актами вандализма по отношению к атрибутам ре­лигиозного культа — иконам и колоколам, книгам и священ­ным предметам.

В то время как на просторах весенней России равнодуш­ные к партийным дискуссиям крестьяне занимались освое­нием земель, предоставленных им принятым на II съезде Со­ветов ленинским Декретом о земле, большевики до хрипоты спорили о том, как реально исполнить другой ленинский де­крет — о мире «без аннексий и контрибуций». Германия, соб­рав последние силы, продолжала вести войну и желала имен­но «аннексий и контрибуций». Немецкие войска, продолжая наступление в Прибалтике, подошли к Пскову. Отсюда оста­валось 250 км до Петрограда.

Растаявшая под влиянием левых агитаторов и демагогиче­ских распоряжений Временного правительства русская ар­мия уже не могла оказывать сопротивления наступлению немцев. Большевикам для сохранения и укрепления своей власти нужен был прочный мир. Однако переговоры с немца­ми в Брест-Литовске шли тяжело: большевистская делегация во главе с Троцким тянула время, ожидая «мировую револю­цию» в Европе или хотя бы в Германии. Однако ничего подоб­ного не происходило. В то же время захват немцами Петрогра­да казался вполне реальной перспективой.

2. Прощание с демократией. В то время как большевики тор­говались с левыми эсерами по поводу портфелей в новом правительстве, правые эсеры и меньшевики терпеливо жда­ли назначенного на 5 января 1918 г. открытия Учредительно­го собрания. По итогам выборов они получили там большин­ство мест и теперь готовились отобрать власть у большевиков мирным и демократическим путём. Председателем Учреди­тельного собрания был избран лидер правых эсеров В.М. Чер­нов. Однако большевики и не думали уступать своим главным политическим соперникам. Традиционные нормы парламент­ской демократии Ленин отверг как буржуазные, второстепен­ные по сравнению с Советами и диктатурой пролетариата. Он потребовал от депутатов Собрания признать власть большеви­ков. А когда те отказались, ушёл из зала вместе со всей своей фракцией. Учредительное собрание работало до позднего вечера. Потом на сцену выступили верные большевикам балтий­ские матросы и, угрожая оружием, разогнали его. Их предво­дитель М. Железняк с издёвкой произнёс знаменитую фразу: «Караул устал!»

Разгон большевиками Учредительного собрания ускорил движение России по пути к Гражданской войне.

Весной 1918 г. чётко обозначились стратегические цели ос­новных военно-политических сил, участвовавших в Граждан­ской войне:

•     Сторонники имперской государственности. Они считали большевиков фанатиками и проходимцами, врагами Рос­сии и немецкими агентами; победу большевиков в Пет­рограде — узурпацией власти. Единственный источник законной власти виделся им в Учредительном собрании.

•     Представители других социалистических партий (мень­шевики, эсеры), принудительно отстранённые больше­виками от власти в результате свержения Временного правительства и разгона Учредительного собрания.

•     Националисты и сепаратисты, лидеры государственных образований на «национальных окраинах» Российской империи.

•     Иностранные воинские контингенты (немцы, поляки, англичане, французы, чехи), высадившиеся на окраинах России от Крыма до Дальнего Востока.

3. Белое дело. Можно выделить четыре основных лагеря про­тивников большевизма.

В узком смысле понятие «Белое движение» ассоциирует­ся с Добровольческой армией и подобными ей военизиро­ванными формированиями во главе с кадровыми офицерами царской армии и флота. Однако в широком смысле Белым движением иногда называют любое организованное вы­ступление против большевиков в годы Гражданской войны. После разгона Учредительного собрания эсеры отправились в Поволжье, где имели много сторонников. Там они занялись формированием своего правительства и армии для борьбы с большевиками.

В то время как социалисты поднимали на большевиков хлебное Поволжье, на юге России возник ещё один центр сопротивления — Добровольческая армия. Её создателями были генералы Л.Г. Корнилов, М.В. Алексеев и А.И. Деникин. Центром формирования армии стал Новочеркасск. Сюда, под защиту Донского казачьего войска, стекались все, кто по раз­ным причинам хотел сражаться с большевиками. В личном составе армии было много офицеров, но встречались сту­денты, юнкера и даже гимназисты старших классов. Общая численность армии была невелика и составляла 4 — 5 тыс. че­ловек. Идеология движения была весьма расплывчатой и сво­дилась к необходимости вновь созвать Учредительное соб­рание и патриотической формуле «За единую и неделимую Россию». «Добровольцев» объединяла мечта о возрождении сильной российской государственности и ненависть к узур­паторам власти — большевикам. Их руководители сознатель­но уклонялись от более подробного изложения своих полити­ческих взглядов, желая привлечь к себе представителей всего спектра враждебных большевикам сил. Позднее «доброволь­цы» признали, что именно отсутствие привлекательной для народных масс политической программы было ахиллесовой пятой Белого движения.

«Добровольцы» не скрывали свою враждебность к разно­го рода националистическим и сепаратистским движениям, презирали социалистов, разваливших старую государствен­ность, но не сумевших создать новую, считали своими врагами немцев. Неискушённые в реальной политике, военные вожди «добровольцев» легко теряли союзников и наживали врагов...

В начале 1918 г. большевики начали наступление на Об­ласть Войска Донского. Обстановка на Дону была весьма сложной. В условиях продолжавшейся мировой войны часть казаков (атаман П.Н. Краснов) вступила на путь сотрудни­чества с оккупировавшими Украину немцами, получая от них деньги и вооружение для борьбы с большевиками. Однако сотрудничество со вчерашним врагом у многих казаков вы­зывало осуждение. Настроение донцов определялось и соци­альным фактором. Многочисленное крестьянское население и беднейшая часть казачества сочувствовали большевикам. Отношение же казачьей верхушки к богоборческой новой власти и её уравнительным социальным идеям было резко отрицательным. В царской России казаки жили гораздо луч­ше, чем обычные крестьяне, и являлись полупривилегированным сословием. На войне они служили особыми полками, а в мирное время исполняли обязанности конной полиции. Отсюда — равнодушное или враждебное отношение казаков к революции. Идеи Белого движения — освобождение Рос­сии от власти большевиков — они воспринимали по-своему, прежде всего как сохранение старого порядка в своих об­ластях. Готовые сражаться с большевиками у себя на Дону, казаки отказывались вести борьбу за пределами своих вла­дений.

В культурном отношении казаки и «добровольцы» принад­лежали к разным цивилизациям: первые — к традиционной, аграрно-земледельческой, вторые — к городской, дворянско-буржуазной. Казаки издавна привыкли к самоуправлению и подчинялись только своим выборным атаманам. Необходи­мость слушаться генералов, стоявших во главе Добровольче­ской армии, вызывала у них возмущение.

В начале 1918 г. власть большевиков стала устанавливать­ся и на Дону. Не имея прочного союза с казаками, командова­ние Добровольческой армии приняло решение покинуть Дон и уйти на Кубань. В ночь на 9 февраля 1918 г. отряд числен­ностью 2,5 тыс. человек во главе с генералом Корниловым вы­рвался из окружённого красными Ростова и устремился на юг, в сторону Екатеринодара (ныне Краснодар). Так начался зна­менитый Ледяной поход, продолжавшийся 80 дней. Отбиваясь от многочисленного противника, преодолевая бездорожье, страдая от голода и болезней, почти не имея боеприпасов, «добровольцы» упрямо шли на юг, надеясь соединиться там с кубанскими казаками. Однако к их подходу город уже был занят красными. В отчаянии Корнилов приказал своим «доб­ровольцам» идти на штурм Екатеринодара. Этот приказ был равносилен самоубийству. Он стоил жизни не только полови­не отряда, но и самому Корнилову, разместившему свой штаб прямо под огнём вражеской артиллерии.

После гибели генерала Корнилова Добровольческую ар­мию возглавил генерал Антон Иванович Деникин. Он собрал остатки отряда и, оторвавшись от преследования, повёл их на север, в сторону донских степей. Там к этому времени власть большевиков уже была свергнута местным населением. Бес­плодный в военном отношении Ледяной поход стал героиче­ской страницей в истории Белого движения. Он показал, что Гражданская война была борьбой не только имущественных интересов, но и нравственных категорий. «Белая идея» рус­ского патриотизма была в истоках своих столь же возвышен­ной, как и «красная идея» всемирной социальной справед­ливости. В сущности, это были две стороны одной медали. Примечательно, что и Корнилов и Деникин были выходцами из народа. Первый был сыном сибирского казака, а второй — крепостного крестьянина, дослужившегося до младшего офи­церского чина.

Что же касается военной повседневности, одинаково не­приглядной во всех войнах, то она до некоторой степени смяг­чалась достаточно высокой образованностью бойцов Добро­вольческой армии и усугублялась её отсутствием по другую сторону фронта. В Красной армии для надзора за солдатами и офицерами был введён институт комиссаров.

4. Конец Брестского мира. Россия втягивалась в Граждан­скую войну. Со всех сторон нарастало ожесточение. Ещё Та­цит заметил, что гражданскую войну «нельзя ни подготовить, ни вести, соблюдая добрые нравы». Теперь России предстояло на собственном горьком опыте убедиться в правоте античного писателя. Брестский мир резко усилил антибольшевистские настроения в России, возродил прежние толки о тайной связи большевиков с немцами. Внутри самой партии существовала сильная оппозиция Брестскому миру. Однако Ленин настаи­вал на том, что главное для большевиков — сохранить власть. Срыв переговоров и наступление немцев могут завершиться её утратой. Привыкшая повиноваться своему вождю, партия неохотно подчинилась.

Предсказывая скорую революцию в Германии, Ленин ока­зался прав. Поражение «центральных держав» в мировой вой­не ускорило ход событий. Германская империя рухнула под ударами революции в ноябре 1918 г. Советское правительство объявило Брестский мир утратившим силу. Немецкие войска были выведены со всех оккупированных ими российских тер­риторий.

Памятником этим событиям стал грандиозный мемориал на окраине Пскова, воздвигнутый в 1968 г. Он отмечает условное место рождения Красной (впоследствии Советской) армии.

Рассказывают, что именно здесь, на реке Черёхе, 23 февраля 1918 г, отряды Красной гвардии вступили в бой с наступавши­ми немецкими частями. Оккупанты были остановлены. Убе­дившись в боеспособности большевиков, немцы поспешили вернуться за стол переговоров.

5. Продовольственный кризис. Весна 1918 г. готовила боль­шевикам тяжёлые испытания. Едва успокоились страсти, свя­занные с подписанием Брестского мира, как в полный рост встала проблема голода. Традиционная житница России — Украина была оккупирована немцами. В Нижнем Поволжье хозяйничали казаки. А между тем запасы прошлогоднего уро­жая в центральных районах страны подошли к концу. Мо­нополия государства на хлеб и установленные государством твёрдые закупочные цены, с одной стороны, препятствовали всякого рода спекуляциям, но с другой — отбивали у крес­тьян интерес к сдаче хлеба на закупочные пункты. Паралич промышленности и финансовой системы усугублял ситуа­цию. Нормальный товарооборот между городом и деревней прекратился. Затронув горожан, рабочий класс и солдат на­рождавшейся Красной армии, голод усиливал антиправитель­ственные настроения и в конечном счёте мог привести к па­дению большевистского режима. Серьёзность этой угрозы вновь заставила Ленина обратиться к насилию как способу сохранения власти.

13 мая 1918 г. был принят декрет ВЦИК (высший орган за­конодательной власти — Всероссийский центральный испол­нительный комитет съезда Советов) о продовольственном кризисе. Декрет предусматривал «обязать каждого владельца хлеба весь избыток, сверх количества, необходимого для обсе­менения полей и личного потребления по установленным нор­мам до нового урожая, заявить к сдаче в недельный срок после объявления этого постановления в каждой волости». За неис­полнение этого декрета предусматривались суровые наказа­ния: не менее 10 лет тюрьмы и конфискация имущества. Лицо, указавшее властям на укрывшего хлеб «врага народа», получа­ло половину стоимости этого хлеба. Другую половину получа­ла сельская община, к которой принадлежал преступник. Для сбора хлеба в сельскую местность отправлялись укомплекто­ванные сознательными рабочими продовольственные отряды.

В случае сопротивления сборщики хлеба получили право при­менять оружие.

6. Divide et impera. «Разделяй и властвуй»... Эту чеканную формулу, позволившую Риму завоевать полмира, знает и при­меняет на практике каждый мало-мальски значительный пра­витель. Лидер большевиков был правителем выдающимся и формулой этой пользовался на каждом шагу...

Стремясь расколоть крестьянство и расширить свою со­циальную базу в деревне, большевики декретом от 11 июня 1918 г. создали волостные и сельские комитеты бедноты. Их главной задачей было «оказание содействия местным продо­вольственным органам в изъятии хлебных излишков из рук кулаков и богатеев». Члены комитетов бедноты (комбедов) по­лучали на льготных условиях хлеб, а также предметы первой необходимости и простейшие сельскохозяйственные орудия из местных общественных фондов. Объём этих льгот увеличи­вался пропорционально темпам сбора хлебных излишков.

Помимо продовольственной проблемы комбеды решали задачу политическую: в этот период крестьянские советы всё ещё находились под сильным влиянием эсеров. По мере ук­репления власти большевиков и ослабления авторитета эсеров комбеды теряли свою актуальность. В ноябре 1918 г. они были ликвидированы.

Принудительный сбор хлеба был одним из первых шагов на пути к той системе социально-экономических отношений, которую принято называть политикой военного коммунизма. Далее последовали ликвидация товарно-денежных отношений и распределение продуктов по карточкам, национализация промышленности, всеобщая трудовая повинность. Всё это на­поминало коммунистические принципы всеобщего равенства. Однако это было лишь внешнее сходство. Ленин признавал, что введены были эти принципы не от изобилия и высокой производительности труда, как предлагали классики марксиз­ма, а, напротив, от крайней бедности страны, погруженной в Гражданскую войну. В 1921 г., одновременно с завершением Гражданской войны, политика военного коммунизма прекра­тилась, и на смену ей пришёл своеобразный гибрид из рыноч­ной экономики и коммунистической идеологии — новая эко­номическая политика...

7. Романтики революции. Всякая революция рано или позд­но, как античный Кронос, начинает истреблять своих детей. И первыми гибнут самые откровенные и доверчивые. Ленин не был ни тем ни другим. Союз большевиков с левыми эсера­ми, заключённый в ноябре 1917 г., был ловким политическим манёвром со стороны первых и наивной утопией со стороны вторых. Укрепившись во власти, Ленин всё меньше считался с пожеланиями своих союзников. Подобно левым эсерам, Ле­нин верил в мировую пролетарскую революцию. Однако это был «журавль в небе». Важно было не упустить «синицу в кар­мане» — ловко подхваченную власть в оставшейся без царя России.

Заключённый большевиками Брестский мир стал потря­сением не только для многих большевиков, но и для левых эсеров. Они считали этот договор, выгодный немецкой бур­жуазии, изменой делу мировой революции. Пытаясь сорвать Брестский мир и возобновить войну, которая, по их мнению, была главной предпосылкой мировой революции, левые эсеры в июле 1918 г. подняли мятеж. Главные события развернулись в Москве, куда ещё в марте 1918 г. переехало опасавшееся вне­запного захвата Петрограда немцами правительство. 6 июля эсеровские террористы убили немецкого посла в Москве Мирбаха, надеясь, что после этого немцы аннулируют Брестский мир и возобновят военные действия, которые, в свою очередь, приведут к революции в Германии. Однако этого не произош­ло. Напротив, и в столице, и в некоторых провинциальных го­родах (Ярославль, Рыбинск, Муром) мятеж левых эсеров был быстро подавлен верными большевикам воинскими частями. Кайзер Вильгельм не стал во имя Мирбаха разрывать столь выгодный для Германии Брестский мир.

Одним из ярких эпизодов в истории борьбы эсеров и боль­шевиков летом 1918 г. стал мятеж командующего Восточным фронтом подполковника М.А. Муравьёва. Смелый и талантливый военачальник, одержавший ряд побед под знаменем боль­шевиков, он решил выступить в русской революции в роли нового Бонапарта. Посланный в июне 1918 г. в Поволжье для борьбы с мятежом чехословацкого корпуса, Муравьёв на­правил свои пушки в противоположную сторону. Разделяя утопические планы левых эсеров, Муравьёв объявил войну Германии. Он попытался, повернуть свои войска, а также Че­хословацкий корпус на запад, на немцев. Поначалу судьба благоприятствовала замыслам мятежника. Растерявшиеся большевики выпустили ситуацию из своих рук. Но тут в дело вмешалась Москва. Из опыта Великой французской рево­люции вожди большевиков хорошо знали, какую опасность представляет для дела революции бонапартизм — стремление честолюбивого молодого генерала использовать потребность общества в твёрдой власти для собственного возвышения. Уз­нав о происходящем, Ленин особым декретом СНК объявил Муравьёва «врагом народа». В стычке с местными большеви­ками он был убит. После этого мятеж быстро затих.

8. Последний аргумент. Логика Гражданской войны заставля­ла борющиеся партии применять всё более и более жестокие средства. Исчерпав словесные аргументы, стороны переходи­ли к оружию. И не так уж важно знать, кто первый нажал на спусковой крючок. Важно, что этот выстрел был неизбежен...

Эсеры считали себя наследниками террористов из «Народ­ной воли» и с давних пор отличались склонностью к полити­ческим убийствам. На их боевом счету было немало царских сановников и генералов. Стремясь любой ценой остановить большевиков, эсеры прибегли к старому средству политиче­ской борьбы — индивидуальному террору. Это был их послед­ний, но сильный аргумент.

30 августа 1918 г. Ф. Каплан стреляла в Ленина, тяжело ра­нив вождя мировой революции. В этот же день эсеровский боевик Л. Каннегисер застрелил главу петроградского ЧК М.С. Урицкого. В ответ на белый террор большевики объяви­ли красный террор, суть которого состояла в массовых рас­стрелах «представителей эксплуататорских классов» и взятии заложников. В списки заложников, развешанные в людных местах города, попадали представители буржуазии и дво­рянства, купцы и крупные чиновники, помещики и офицеры, полицейские и жандармы. В случае совершения на данной территории каких-либо актов белого террора заложников расстреливали...

9. Легионеры. Попытка эсеров поднять на большевиков населе­ние Поволжья провалилась. Однако влияние партии в аграрном регионе всё ещё оставалось значительным. Судьба дала им пос­ледний шанс. За спиной эсеров неожиданно встала серьёзная военная сила — Чехословацкий корпус. Это крупное формиро­вание, общей численностью 40 — 50 тыс. человек, возникло ещё при самодержавии и продолжало пополняться при Временном правительстве. Его основу составляли солдаты из числа воен­нопленных австро-венгерской армии — чехов и словаков по национальности. Они не желали сражаться на стороне авс­трийцев и готовы были присоединиться к войскам Антанты.

Заключение Брестского мира поставило чехословаков в тяжёлое положение. С точки зрения немцев и австрийцев, они были изменниками и врагами. Им пришлось срочно ухо­дить из тех районов, которые согласно Брестскому миру под­лежали немецкой оккупации. Отступив на восток, чехосло­ваки стали искать возможности покинуть Россию. В этом им содействовали английские и французские офицеры, прико­мандированные к Чехословацкому корпусу. Мировая война шла уже четыре года, и обе воюющие стороны испытывали острую нехватку солдат. Французы объявили Чехословацкий корпус особым легионом в составе французской армии. С это­го времени они стали именовать себя гордым именем римских солдат времён Цезаря —легионеры.

Но прежде чем отвести новоявленным легионерам достой­ное место в окопах мировой войны, нужно было каким-то об­разом доставить их во Францию. Первоначально рассматри­вался вопрос об их эвакуации через Архангельск и Мурманск. Затем под давлением немцев, внимательно следивших за этой ситуацией через своих дипломатов и агентов в России, боль­шевики решили вывозить легионеров более долгим путём: че­рез Сибирь во Владивосток, а затем через США в Европу, во Францию.

Лагеря военнопленных опустели. Эшелоны с легионерами двинулись на восток по Транссибирской железной дороге. Часть легионеров всё ещё оставалась в Европейской России — в Пензе и в городах Среднего Поволжья.

Весной 1918 г. большевики более всего опасались продвиже­ния немцев на Петроград или в центральные районы страны. Ради сохранения Брестского мира они готовы были на любые уступки кайзеру. Исполняя требование Германии, большеви­ки остановили эшелоны с чехословаками и попытались отпра­вить их обратно в Европейскую Россию. Цель немцев состояла в том, чтобы как можно дольше держать Чехословацкий кор­пус в России, подальше от театра боевых действий мировой войны.

Поначалу настроенные вполне мирно и не желавшие вме­шиваться в русскую смуту, чехословаки на сей раз отказались сдать оружие и оказали вооружённое сопротивление.

Правительство в Москве объявило чехословаков мятежни­ками и приказало местным органам советской власти провес­ти их разоружение.

Прокладывая себе путь к Тихому океану, чехословаки сметали на своём пути все органы враждебной им советской власти. Однако свергая одну власть, чехословаки не могли самостоятельно создать другую. Образовавшийся на просто­рах Поволжья, Урала и Сибири политический вакуум власти летом 1918 г. заполнили прибывшие из центральных районов страны эсеры и меньшевики, создавшие в освобождённых от большевиков городах собственные органы власти. Этот свое­образный эсеровский режим, враждебный как большевикам, так и Добровольческой армии, некоторые историки называют демократической контрреволюцией за стремление социалис­тов сохранить некоторые атрибуты политической демократии времён Керенского — свободу слова, право рабочих на забас­товки, съезды и конференции народных представителей, от­каз от погон и чинов в армии и т.п.

В июне 1918 г. в Самаре при благожелательном нейтралите­те чехословаков был создан Комитет членов Учредительного собрания (Комуч), который возглавил один из руководителей партии эсеров В.К. Вольский.

Комуч начал собирать собственную Народную армию. Мо­мент был выбран удачно. Продовольственная диктатура боль­шевиков затрагивала жизненные интересы крестьян и умно­жала ряды противников диктатуры пролетариата. Ядром армии Комуча стал офицерский отряд подполковника Генерального штаба В.О. Каппеля — одного из самых ярких представителей Белого движения.

Невзирая на малочисленность, армия Комуча успешно пе­решла в наступление. Её успехи росли. Первой была взята Сызрань. 22 июля каппелевцы совместно с чехословаками не­ожиданной атакой овладели Симбирском, а 7 августа захва­тили Казань. Здесь их ожидал бесценный трофей — золотой запас Российской империи, вывезенный в Казань при Нико­лае II на случай внезапного прорыва немцев к Петрограду.

Развернувшееся наступление антибольшевистских сил под­толкнуло уральских большевиков на расправу с императором Николаем II и его семьёй. Отрёкшийся от престола царь на­ходился в особой секретной тюрьме в Екатеринбурге. 18 июля 1918 г. Николай, его супруга императрица Александра Фёдо­ровна, сын Алексей, дочери Анастасия, Мария, Татьяна и Оль­га, а также несколько человек прислуги были расстреляны. Вместе со многими жертвами богоборческой власти импе­ратор Николай II и его семья причислены Русской церковью к лику святых.

Захват белыми Симбирска — родины Ленина — заста­вил большевиков бросить все силы на укрепление Восточно­го фронта. Туда направили наспех созданную весной 1918 г. путём всеобщей мобилизации Красную армию. Командую­щим Восточным фронтом СНК назначил И.И. Вацетиса. Туда же прибыл и сам Троцкий — председатель РВС (Революцион­ного военного совета) и фактический руководитель всех во­оружённых сил большевиков. Осенью 1918 г. Красная армия, получив подкрепление, развернула наступление на Восточ­ном фронте и отбросила Народную армию эсеров от Самары на восток, к Уфе. Там эсеры объединили свои политические силы с кадетами и создали Временное всероссийское прави­тельство — Директорию. Её возглавил второй по значению после Чернова деятель партии эсеров Н. Д. Авксентьев. Отсту­пая под натиском большевиков всё дальше и дальше на вос­ток, Директория прибыла наконец в Омск — столицу белой Сибири. Провал демократической контрреволюции стал оче­видным.

10. В поисках диктатора. Изучая такое сложное явление, как Гражданская война в России, невозможно обойтись без перио­дизации её основных событий. Конечно, любая периодизация стремительного потока жизни носит условный характер. И всё же, и как отражение действительности и как инструмент сис­тематизации материала, она необходима. Согласно принятой большинством современных историков периодизации Граж­данскую войну делят на четыре этапа. Первый — с конца мая до ноября 1918 г., второй — с ноября 1918 г. по февраль 1919 г., третий — с марта 1919 г. до марта 1920 г. и четвёртый — с мар­та по ноябрь 1920 г.

В основе этой периодизации лежит «принцип главного вра­га». На первом этапе главной опасностью для большевиков являлась партия эсеров и стоявшая за ней многомиллионная крестьянская масса. Второй этап — это время открытой ин­тервенции Антанты в России. Об этом мы подробнее расска­жем несколько ниже. А пока вглядимся в важный хронологи­ческий рубеж — ноябрь 1918 г.

Ноябрь 1918 г. отмечен событиями как общерусского, так и мирового значения. Страны Четверного союза (Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария) капитулировали перед военной мощью Антанты и вступивших в войну весной 1917 г. Соединённых Штатов Америки. Первая мировая война закон­чилась. Настало время подумать об устройстве послевоенного мира.

Одним из последствий окончания мировой войны для Рос­сии стал уход немецких и австрийских оккупационных войск. Общая линия Антанты по отношению к России состояла в со­кращении территории бывшей империи путём создания на её западных окраинах самостоятельных или полусамостоятельных государств — Польши, Литвы, Латвии, Эстонии и Фин­ляндии. Внутри России предполагалось отстранить от власти большевиков и установить зависимый от Запада авторитар­ный режим.

Убедившись в неспособности социалистов договориться между собой и создать сильную власть, Антанта делает ставку на свободных от идейных обязательств военных диктаторов — А.В. Колчака на востоке (Сибирь, Урал) и А.И. Деникина на юге страны (Дон, Кубань). Содействовать их наступлению должны были генерал Н.Н. Юденич на северо-западе (Эсто­ния) и генерал Е.К. Миллер на севере (Архангельск).

Первым в этом перечне белых вождей, как по размаху де­ятельности, так и по масштабу личности, следует назвать ад­мирала Александра Васильевича Колчака.

Успехи большевиков на Восточном фронте и слабость эсе­ровской партии заставили Антанту поспешить с исполнением своих замыслов. В ноябре 1918 г. военный министр Директо­рии адмирал Колчак произвёл государственный переворот. Члены Директории во главе с Авксентьевым были арестованы и высланы из Сибири под конвоем в Китай.

Адмирал Колчак происходил из семьи морского офицера. Он был известен как учёный-географ, исследователь Арктики, а также как военный инженер, специалист по минному делу.

Февральскую революцию 1917 г. Колчак встретил в долж­ности командующего Черноморским флотом. Не желая быть свидетелем развала флота революционными агитаторами, Кол­чак уехал из Севастополя в Петроград, где получил от Керен­ского новое назначение — глава российской военно-морской миссии в Англии и США. Из США Колчак возвращался в Рос­сию через Китай. Им заинтересовались англичане, увидевшие в нём будущего российского военного диктатора. В октябре 1918 г. Колчак вместе с английским генералом А. Ноксом по­явился в Омске, где вскоре был назначен министром военных и морских дел в правительстве Директории. А несколько дней спустя Колчак при поддержке группы офицеров совершил свой бескровный переворот.

Год

1. Диктатор с востока. Рассуждая о причинах победы большеви­ков в Гражданской войне, историки давно отметили важное об­стоятельство: силы красных были сосредоточены в центре страны и собраны в единый кулак, в то время как силы белых разброса­ны по окраинам европейской части России. И те и другие про­водили всеобщую мобилизацию. Однако мобилизационные воз­можности густонаселённых центральных губерний были гораздо выше, чем аналогичный потенциал окраин. Отсюда и постоянное численное превосходство Красной армии над белыми.

Руководители Белого движения учитывали это обстоя­тельство. В их стратегии постоянно присутствует стремление к объединению сил и окружению большевистского центра «огненным кольцом фронтов». Отсюда настойчивые попытки «добровольцев» и донских казаков захватить Царицын, а кол­чаковцев — взять Уральск и Оренбург. На севере замком стратегического кольца служили Пермь и Вятка. Позднее, весной 1920 г., П.Н. Врангель искал союза с поляками, чтобы охватить единым фронтом западные и юго-западные рубежи Советской России.

Однако всем этим разумным с военной точки зрения на­мерениям препятствовала не только малочисленность белых армий, но также их разобщённость, отсутствие единого ко­мандования. Весной 1919 г. после долгих переговоров была предпринята попытка решить этот вопрос путём подчине­ния одного диктатора другому. Возглавив Белое движение на востоке страны, Колчак принял громкое звание — Верхов­ный правитель России. Деникин и Юденич заявили о своей готовности подчиниться Верховному правителю. Однако эта формальная субординация не возмещала отсутствия реально­го сотрудничества. Каждый предводитель действовал в меру своего разумения и своих возможностей. И, кажется, никто из белых вождей не допустил столько стратегических и так­тических ошибок, сколько их допустил действовавший на суше адмирал Колчак.

Трудно сказать, какими соображениями руководствовались те, кто возвёл Колчака на трон Верховного правителя России. Возможно, им просто не из кого было выбирать. Но, так или иначе, их выбор оказался неудачным. Известно, что вождь народных масс должен обладать не только искренней верой в своё дело, но и холодным расчётом в использовании людей и обстоятельств. Колчак в полной мере обладал первым и был почти лишён второго. Он окружил себя разного рода прохо­димцами и поручал важнейшие дела ничтожным исполните­лям. Эта кадровая политика стала одной из главных причин постигшей его катастрофы...

Любой человек соткан из достоинств и недостатков. Сла­бый политик и никудышный дипломат, Колчак был, однако, человеком весьма энергичным и целеустремлённым. Став дик­татором, он сумел за короткий срок собрать воедино и вооду­шевить осколки эсеровских воинских формирований, выбро­шенных красными за Урал осенью 1918 г. Среди этих осколков наиболее ценным в военном отношении был офицерский от­ряд Каппеля.

2. Весы победы. Боевой дух колчаковцев поднимали обе­щания союзников прислать им на помощь не только оружие, боеприпасы и т.д., но и воинские контингенты. Однако помощь эта заставляла себя ждать. Настроение держав менялось. Ев­ропа была полна собственных распрей. Посланные в Россию войска с полдороги возвращались домой. Вместо солдат и пу­шек Антанта послала в качестве заместителя Колчака и коман­дующего всеми иностранными войсками в России француз­ского генерала Жанена.

Преодолевая унаследованную от эсеров неразбериху, Кол­чак уже в конце декабря 1918 г. предпринял смелую насту­пательную операцию. Корпус под командованием генерала А.Н. Пепеляева неожиданно для большевиков перешёл через Уральский хребет и захватил Пермь. Возникла стратегиче­ская перспектива соединения колчаковцев с силами генерала Миллера, двигавшимися на юг из Архангельска. Однако сил для развития успеха у белых не оказалось. Из центра страны большевики перебросили свежие войска. Для расследования причин и преодоления последствий «Пермской катастрофы» Ленин направил на Северный Урал своих лучших организато­ров — Сталина и Дзержинского.

Взятие Перми воодушевило колчаковцев. Однако весы ус­пеха уже качнулись в другую сторону. Почти одновременно с потерей Перми большевики предприняли удачное наступле­ние на Южном Урале. Им удалось отбить у белых Оренбург и Уфу, потеснить союзников Колчака — уральских казаков.

Борьба с натиском большевиков на Южном Урале отвлекла силы Колчака от главной стратегической задачи — наступле­ния на запад, в сторону Самары. Намеченное на февраль на­ступление началось с опозданием.

Ранней весной 1919 г. Колчак, собрав под свои знамё­на около 150 тыс. бойцов, начал большое наступление на запад, намереваясь выйти к Волге и Нижней Каме. План наступления предусматривал разделение сил по трём страте­гическим направлениям — южному (на Челябинск — Орен­бург — Уральск — Царицын), северному (на Ижевск — Глазов — Вятку) и центральному (на Уфу — Самару). В соответствии с этим замыслом войска делились на две ар­мии: Сибирскую и Западную. Первой командовал перешед­ший на службу к Колчаку чех Р. Гайда, второй — генерал Ханжин.

Поначалу наступление колчаковцев развивалось успешно. Была взята Уфа. На некоторых участках белые вышли к Вол­ге. Однако большевики перебросили на Восточный фронт свежие силы. Общее руководство борьбой с Колчаком было поручено талантливому полководцу М.В. Фрунзе. Под его на­чалом сражался будущий маршал М.Н. Тухачевский и знаме­нитый командир 25-й дивизии В.И. Чапаев. Фрунзе разрабо­тал смелый план прорыва колчаковского фронта. Ворвавшись в тыл белых, большевики обратили их в бегство. 9 июня 1919 г. красные заняли Уфу. Семь дней шли тяжелейшие бои за Че­лябинск, завершившиеся захватом города красными отряда­ми. Отступавшие на всех направлениях белые ушли за Урал.

Обеспокоенные начавшимся на юге наступлением Де­никина и походом на Петроград укрывшегося в Эстонии со своей 20-тысячной армией генерала Юденича, большевики не спешили преследовать Колчака в Сибири, справедливо полагая, что его военный потенциал уже подорван. Подчине­ние Сибири было для большевиков весьма сложной задачей как в силу огромных расстояний, так и по причине особых настроений сибирского крестьянства. Сибирь не знала ни крепостного права, ни крестьянского малоземелья, ни поме­щичьего землевладения. Зажиточные сибирские крестьяне скептически воспринимали привлекательные для бедноты коммунистические идеи. Такой же стихийный антикомму­низм проявляли и высокооплачиваемые рабочие оружейных заводов Удмуртии. Они составили два отборных полка — Ижевский и Воткинский — в армии Колчака. По своим бое­вым качествам белые «пролетарии» не уступали офицерско­му полку Каппеля.

Медленно, но неуклонно оттесняя белых на восток, больше­вики избегали столкновений с легионерами Чехословацкого корпуса, вновь объявившими о своём нейтралитете. Спасаясь от надвигавшихся с запада частей 5-й армии, остатки колча­ковцев в лютые сибирские морозы брели вдоль захваченной чехословаками железной дороги, по которой катили на вос­ток теплушки со спешившими домой легионерами. По своему драматизму этот исход белых из Сибири превосходил знаме­нитый Ледяной поход Добровольческой армии в начале Граж­данской войны.

Лучший из колчаковских полководцев генерал Каппель шёл в колонне своих солдат. Этот путь стал для него последним. В дороге он скончался от сильного обморожения. А в это вре­мя сам Колчак ехал в отдельном вагоне, предоставленном ему чехами. Но путь его был не долог. В Иркутске Колчак был вы­дан чехами местным большевикам и вскоре расстрелян. Тело бывшего Верховного правителя России было брошено в про­рубь на Ангаре.

Недавно на месте предполагаемой казни Колчака был пос­тавлен памятник. Жители Иркутска по-разному отнеслись к этому. Возникшая в обществе дискуссия отразила характер­ное для современной России двойственное отношение к со­бытиям отечественной истории последнего столетия. Гораз­до меньше споров вызвало перенесение из Харбина (Китай) в Москву и захоронение в стенах Донского монастыря праха доблестного генерала Каппеля.

3. Диктатор с юга. Созданная Корниловым Добровольчес­кая армия прошла боевое крещение в Первом Ледяном Ку­банском походе и успешно провела Второй Кубанский поход (июнь — ноябрь 1918 г.), в ходе которого белыми были взя­ты Екатеринодар, Новороссийск и Ставрополь. Численность Добровольческой армии к концу Второго Кубанского похо­да составляла 40 — 60 тыс. бойцов. Однако силы большеви­ков на Северном Кавказе историки оценивают не менее чем в 150 тыс. человек.

Завершение мировой войны осенью 1918 г. способствовало объединению под общим командованием Деникина главных белых формирований на юге России — Добровольческой ар­мии, казачьей Донской армии и отрядов кубанских казаков. Антанта сделала ставку на Деникина, изначально сохранявше­го верность союзникам. Сотрудничавший с немцами команду­ющий Донской армией атаман Краснов в ноябре 1918 г. под давлением союзников вынужден был уйти в отставку.

Военные успехи Добровольческой армии заставили Дени­кина подумать о создании собственного гражданского пра­вительства и более чётком определении политических задач Белого движения. Так возникло Особое совещание при Вер­ховном руководителе Добровольческой армии, председателем которого стал сам Деникин. Для работы с населением было создано Осведомительно-агитационное бюро при Главно­командующем Добровольческой армией (ОСВАГ). Однако эти учреждения не смогли преодолеть слабость политической и пропагандистской составляющей Белого движения. А между тем именно настроение масс определяло исход Гражданской войны. Ставка на силу и недооценка идейной борьбы стала одной из главных причин поражения белых. В отличие от них большевики имели утопическую, но привлекательную для на­рода идеологию, адекватную крестьянскому менталитету и об­лачённую в чёткие формы.

Завершение мировой войны побудило Англию и Францию активизировать свои действия в России. Наряду с Колчаком эту активность ощутил и Деникин. Эскадра кораблей стран Антанты вошла в Чёрное море. При поддержке французов бе­лые в конце 1918 г. захватили Одессу и Крым. Союзники обе­щали Деникину щедрую помощь и высадку боевых подразде­лений. Но слова опять расходились с делом. Только в феврале 1919 г. в Новороссийск пришёл первый французский корабль с оружием и обмундированием для белых армий. Между тем большевики, воспользовавшись фактическим безвластием на Украине, в феврале 1919 г. взяли Киев. Теперь их целью стали Одесса и Крым.

Ахиллесовой пятой белых было отсутствие единоначалия. В начале 1919 г. Деникин принял звание Главнокомандующе­го Вооружёнными силами Юга России. В его подчинении на­ходилось более 100 тыс. штыков и сабель. Им противостояли войска Южного фронта большевиков. Наиболее боеспособ­ной силой белых на юге по-прежнему оставалась Доброволь­ческая армия.

Положение как «добровольцев», так и большевиков на Ук­раине весной 1919 г. усложнялось наличием ещё одной воен­но-политической силы — украинского националистическо­го правительства (Директории) во главе с В. К. Винниченко и С.В. Петлюрой. Петлюровцы пользовались определённой поддержкой на Правобережной Украине. Однако их воен­ный потенциал сильно уступал не только большевикам и бе­лым, но даже махновцам. И всё же петлюровцы выступали самостоятельной силой в сложных политических комбина­циях союзных держав. Союзники сочувственно относились к украинским националистам, рассматривая их как будущий политический противовес и красному мировому коммунизму, и белой великодержавности.

Весной 1919 г. Деникин в ожидании большого наступления большевиков двинул свои главные силы из Кубани на Донбасс, намереваясь прикрыть от красных казачий Дон. Между тем большевики уже заняли Южную Украину и подошли к Одес­се. Французы поспешили вывести из города своих солдат.

4. Борьба за Украину. Ошибки белых стратегов уравнове­шивались промахами советского руководства. Рассматривая донских казаков как соратников Деникина, советское прави­тельство в январе 1919 г. отдало приказ о расказачивании — политике массового террора. Ответом на эти свирепые меры стало восстание казаков станицы Вёшенской, распространив­шееся далеко за её пределами. Эти события, ярко отражённые в романе М. Шолохова «Тихий Дон», обеспечили белым су­щественное пополнение их рядов. Борьба возобновилась с но­вой силой.

В мае 1919 г. на юге Украины поднял мятеж прежде служив­ший большевикам атаман Н.А. Григорьев. Для борьбы с ним большевикам пришлось вступить в союз с анархистом Несто­ром: Махно, отряды которого контролировали значительную часть Южной Украины. Махно расправился с Григорьевым:. Однако в ходе этих событий его натянутые отношения с боль­шевиками окончательно испортились. Нарушив свои прежние обещания, Махно отказался исполнять распоряжения совет­ского командования.

5. Взятие Царицына. Воспользовавшись серьёзными затруд­нениями, которые испытывали большевики, Деникин в июне 1919 г. совершил смелый прорыв на Донбасс, обратив боль­шевиков в бегство. Стратегическая инициатива перешла к бе­лым. Помимо прочего, они получили наконец обещанную со­юзниками материальную помощь — большие партии оружия, боеприпасов, техники и военного снаряжения в основном ан­глийского производства.

Численное превосходство красных и враждебность крес­тьянского населения оставляли белым только один шанс на по­беду — стремительное и неожиданное наступление. Понимая это, Деникин выдвинул идею похода на Москву. Однако вто­рой по авторитету человек в Добровольческой армии генерал П.Н. Врангель предлагал сосредоточиться на осаде Царицына, взятие которого, по его мнению, открывало возможность со­единения белых сил юга и востока в районе Саратова. Избегая прямого конфликта с Врангелем, Деникин направил к нему под Царицын все свои резервы. В результате добровольцы вошли в Царицын 30 июня 1919 г. Это была крупная победа белых, цена которой — потеря времени и убыток в личном со­ставе — была, однако, весьма велика.

6. «Московская директива». 4 июля 1919 г. в Царицыне Дени­кин подписал знаменитую «Московскую директиву» — при­каз о походе на Москву. Это был апогей Белого движения и одновременно — начало его конца. Не дойдя до Москвы 200 — 300 км, где-то в районе Тулы, белые остановились и, спа­саясь от окружения, повернули обратно на юг. Их отступле­ние вскоре превратилось в бегство. Большевики с успехом использовали заимствованную ими у белых (рейд генералов К. К. Мамонтова и А. Г. Шкуро по тылам Красной армии) так­тику прорыва и наступления большими массами конницы. Так действовала позднее и знаменитая Первая конная армия С.М. Будённого.

Спасаясь от наступавшей Красной армии, белые устреми­лись на юг. Объединив свои силы (Донская армия, Кубанская армия и Добровольческая армия), они попытались остановить наступление большевиков на Дону, Кубани и Северном Кав­казе, но, понеся большие потери, вынуждены были отступить к Екатеринодару и далее — к Новороссийску. Оттуда одна часть этой утратившей военную дисциплину армии отпра­вилась на кораблях в Крым для продолжения борьбы, другая поплыла в Константинополь.

Генерал А.И. Деникин расположил свою ставку в Феодо­сии. Всё произошедшее потрясло его. Многие считали его ви­новником катастрофы. В марте 1920 г. Деникин подал в отстав­ку, передав командование генералу П.Н. Врангелю. 22 марта 1920 г. уже бывший Главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России на английском миноносце отплыл в Кон­стантинополь. Впереди отставного диктатора ожидали долгие годы изгнания, где единственным утешением для него стало написание мемуаров. «Очерки русской Смуты» Деникина — ценный, хотя и тенденциозный источник по истории Граждан­ской войны...

Современники и историки по-разному оценивают погу­бившее «белое дело» решение Главнокомандующего Воору­жёнными силами Юга России о походе на Москву. Всегда осторожный и осмотрительный, Деникин на сей раз отчаянно рисковал. Целый ряд факторов предвещал неудачу всего пред­приятия. Вот лишь некоторые из них.

В центральных районах России у Красной армии было не только численное превосходство, но и поддержка крестьян. Продовольственная диктатура большевиков была для них меньшим из двух зол. Большим злом была победа белых. Она означала приход изгнанных из своих поместий дворян, а так­же возврат им уже разделённых крестьянами помещичьих зе­мель. Так, во всяком случае, утверждала большевистская про­паганда. Деникин не решился подтвердить ленинский Декрет о земле и тем самым успокоить крестьян.

Поход на Москву имел характер авантюры. Оставшись в центре страны без обозов и продовольствия, белые войска занялись грабежом местного населения, которое стало отно­ситься к ним враждебно. Наступавшая белая армия факти­чески не имела надёжного тыла. Около трети всех белых сил Деникин вынужден был держать на юге для борьбы с остав­шимися там частями Красной армии, а также Петлюрой, Мах­но и разного рода бандами.

Наконец, Деникин начал свой поход на Москву слишком поздно: к этому времени борьба с Колчаком на Восточном фронте уже шла к концу, и большевики имели возможность переброски освободившихся войск на южное направление.

На все эти и ещё многие другие упрёки Деникин мог бы от­ветить одним оправданием: он просто не имел выбора. Даль­нейшее пребывание белых сил на юге неизбежно привело бы к их уничтожению большевиками. Наступление на Москву воодушевило уставших и потерявших веру людей. Это был единственный шанс на успех. Но шанс этот не принёс белым победы...

7. Диктатор с северо-запада. Чрезвычайно сложная обстанов­ка сложилась в Прибалтике. В Литве, Латвии и Эстонии дейст­вовали как части Красной армии, так и разрозненные белые формирования. Помимо этого, при поддержке Германии, Анг­лии и Франции были созданы военные части из местного на­селения, подчинявшиеся наспех созданным правительствам провозгласивших свою независимость прибалтийских госу­дарств. Переменчивую позицию по отношению к белым зани­мала также заявившая о независимости Финляндия.

В Эстонии белые формирования подчинялись генералу Н.Н. Юденичу, назначенному Колчаком главнокомандую­щим Северо-Западным фронтом. Это был самый бездарный из белых диктаторов. Время показало, что, несмотря на свои боевые заслуги в мировой войне, Юденич совершенно не со­ответствовал отведённой ему роли. Плохой организатор и сла­бый дипломат, он был погружён в глубокую меланхолию и не проявлял столь важной для военачальника в тяжёлой ситуации уверенности в победе...

Подобно другим белым диктаторам, Юденич создал своё правительство — Политическое совещание, в котором преоб­ладали кадеты и эсеры. Главной фигурой этой шаткой струк­туры был нефтепромышленник С.Г. Лианозов.

В мае 1919 г. белые перешли российско-эстонскую границу, захватили Ямбург и Псков и двинулись в сторону Петрогра­да. Одновременно вспыхнуло восстание против большевиков в береговых фортах близ Кронштадта. Однако антибольше­вистские силы были малочисленны и действовали разобщённо. Помощь со стороны эстонских войск и европейских держав была незначительной. В августе 1919 г. большевики перешли в наступление и оттеснили белых за реку Лугу, а затем захва­тили Псков.

В октябре 1919 г. белые предприняли новое наступление и отвоевали Ямбург. К ним присоединилась эстонская армия, двинувшаяся на Псков. Войска Юденича находились возле Пулкова, в 15 верстах от Петрограда. Однако на этом их на­ступление остановилось. Для взятия огромного города нужны были такие силы, которыми белые не располагали. Эстония и Финляндия, внимательно следившие за ситуацией, не реши­лись направить свои войска на штурм Петрограда.

В ноябре 1919 г. большевики предприняли решитель­ное контрнаступление на позиции белых. Они взяли Ямбург и подошли к Нарве. Испуганные стремительным приближени­ем большевиков, эстонские власти решили выдворить белую армию со своей территории. Её остатки и толпы уходящих от большевиков русских беженцев скопились в Нарве. Здесь царили отчаяние, голод и болезни. Окончательно утративший авторитет в армии генерал Юденич подал в отставку. В январе 1920 г. было объявлено о формальной ликвидации Северо-За­падной армии. Между её вождями вспыхнула тяжба за остат­ки финансов.

Год

1. Диктатор с севера. Два главных города Русского Севера — Архангельск и Мурманск — находились на особом счету у ев­ропейских стратегов. Здесь хранились огромные запасы во­енного снаряжения и боеприпасов, присланных союзниками России в период мировой войны. Английские генералы опаса­лись, что это имущество попадёт в руки немцев или больше­виков. Для политического обеспечения своего присутствия в регионе англичане поддерживали местное эсеровское пра­вительство и его военного руководителя генерала Е.К. Милле­ра. Современники характеризовали его как хорошего органи­затора и уважаемого в войсках генерала.

Занятые более насущными проблемами, большевики дол­гое время не предпринимали каких-либо действий против Се­верной армии Миллера. Со своей стороны и Миллер не мог позволить себе каких-либо серьёзных военных предприятий в силу малочисленности своей армии. Разгром Колчака и Де­никина окончательно подорвал её боевой дух.

Такое положение сохранялось до начала 1920 г., когда большевики развернули сильное наступление на Мурманск и Архангельск. Белые войска, не оказав серьёзного сопротивления, отступали на север. Под влиянием большевистской пропаганды рабочие, солдаты и матросы Архангельска и Мур­манска подняли восстание против белого правительства. Влас­ти Северной области и около тысячи беженцев едва успели спастись от красных на ледоколе «Минин», доставившем их в Норвегию. Так бесславно закончилось Белое движение на просторах Русского Севера.

2. Советско-польская война. Давний исторический спор Рос­сии и Польши с новой силой вспыхнул в годы Гражданской войны. Недовольные политикой русификации, проводившей­ся в Польше царским правительством, поляки уже в 1918 г. провозгласили независимость. Возрождение польской госу­дарственности сопровождалось всплеском националистиче­ских настроений. Польский «начальник государства» правый социалист Ю. Пилсудский весной 1920 г. решил воспользо­ваться слабостью России и возвратить Польшу к историче­ским границам Речи Посполитой по состоянию на 1772 г.

Ненависть к большевикам сближала Пилсудского с руко­водителями Белого движения. Однако твёрдая позиция белых по национальному вопросу под лозунгом «единой и неделимой России» препятствовала возможным договорённостям. Вели­корусский патриотизм, ставший знаменем Белого движения, был несовместим с польским национализмом. Гораздо более сговорчивыми оказались украинские националисты. Согласившись признать руководящую роль польского командова­ния в боевых действиях против большевиков, петлюровцы по­лучили взамен оружие и экипировку.

В конце апреля 1920 г. польско-украинские войска начали наступление на Украине. Подавляя слабое сопротивление боль­шевиков, они стремительно продвигались на восток и в начале мая вошли в Киев. На юге польское наступление имело страте­гической целью Одессу и Николаев. В этой ситуации англий­ский министр иностранных дел Керзон предложил воюющим сторонам сесть за стол переговоров. Большевики использова­ли возникшую передышку для передислокации своих войск. С Северного Кавказа была переброшена на Юго-Западный фронт Первая конная армия под командованием С.М. Будён­ного. Пошли в ход и вечные аргументы политиков — апелля­ция к патриотизму и историческому прошлому. Гордившиеся своим интернационализмом большевики вынуждены были в критической ситуации обратиться к патриотическим настро­ениям той части офицерства, которая не желала воевать ни за белых, ни за красных. Известный своими успехами в мировой войне генерал А.А. Брусилов обратился к офицерам бывшей царской армии с призывом вступать в Красную армию для борьбы с исторической угрозой — вторжением поляков.

Собравшись с силами, большевики в конце мая 1920 г. на­чали общее наступление на польском фронте. Конница Будён­ного прорвала фронт между Киевом и Одессой, захватила Житомир и Бердичев. Опасаясь окружения, поляки начали стремительный отход из Киева.

3. Белый Крым. Возможность совместных действий поля­ков и переименованной в Русскую армию Добровольческой армии Врангеля в принципе существовала. Однако на прак­тике этому союзу препятствовали не только антипольские настроения белых и антирусские — поляков. Армия Вранге­ля состояла главным образом из осколков различных белых формирований, перебравшихся в Крым с Северного Кавказа и Кубани. Этих людей необходимо было вооружить и вооду­шевить, накормить и экипировать. Весной 1920 г. Врангель не имел достаточно сил для того, чтобы выйти из Крыма на просторы Северной Таврии. Однако и долгое пребывание в Крыму было гибельно для Русской армии. Её могли возро­дить только победы.

В первых числах июня 1920 г. белые начали выходить из Крыма одновременно по нескольким направлениям. Они прорвались на Перекопе, захватили Мелитополь и Бердянск. Однако стратегическая перспектива наступления — соеди­нение с поляками — была утрачена: к этому времени войска Пилсудского уже отступили от Киева на 200 км на запад. Счёт шёл на дни. И счёт этот оказался проигрышем для белых...

В начале июля 1920 г. большевики собрались с силами и на­чали наступление большими конными соединениями на растя­нутые силы Врангеля. Ценой больших потерь белые удержали захваченные позиции. Но силы их таяли, не имея источников пополнения. Численное преимущество большевиков, обладав­ших ресурсами всей России, становилось всё более и более подавляющим. У белых не хватило сил, чтобы остановить но­вое наступление большевиков в начале августа. Важнейшее сражение произошло на переправе через Днепр возле горо­да Каховка. В ночь на 7 августа большевики неожиданно для противника переправились на левый берег Днепра и захва­тили Каховский плацдарм. Генерал Я.А. Слащев, руководив­ший обороной переправы, по приказу Врангеля был отправлен в отставку. Несмотря на все усилия белых Каховский плац­дарм остался за большевиками и стал удобной точкой опоры для дальнейшего наступления на Крым.

4. «На Варшаву!» Западным фронтом, развёрнутым на Поль­шу, командовал М.Н. Тухачевский. Сын мелкопоместного смо­ленского дворянина и крестьянки, он за три года Гражданской войны поднялся от подпоручика до одного из ведущих полководцев Красной армии. Это был честолюбивый и смелый человек, искренне уверовавший в идеалы российской и ми­ровой революции. Благодаря дружбе с некоторыми видными большевиками он познакомился с Лениным, который, заметив энергию и преданность делу революции молодого офицера, стал содействовать его продвижению по службе. При этом Ту­хачевский не отличался полководческим талантом. На его сче­ту не было громких побед. После войны он занимал ряд вы­соких постов в руководстве Красной армией и в 1937 г. стал жертвой сталинского террора.

14 мая 1920 г. войска Западного фронта начали стремитель­ное наступление в Белоруссии. Однако поляки предприняли контрнаступление и через месяц отбросили большевиков на исходные рубежи.

В июле 1920 г. большевики, подтянув свежие силы, вновь двинули войска на запад. Польская армия отступала. Угро­за захвата Польши большевиками заставила руководителей держав Антанты, забыв противоречия, срочно собраться на конференцию в бельгийском городе Спа. Антанта потребова­ла от Советской России немедленно прекратить наступление на Польшу. В качестве новой границы предлагалась назван­ная именем британского министра иностранных дел линия Керзона, проходившая в основном по этнической границе Польши.

Не отказываясь от переговоров, но всячески затягивая их, большевики между тем спешно собирали силы для продол­жения наступления Западного фронта. Мечта о мировой пролетарской революции, которая начнётся в Польше и оттуда перекинется в Германию, Австрию и далее, завораживала Ле­нина и его соратников.

Обычным приёмом большевистской экспансии в нацио­нальные районы (Украина, Кавказ, Средняя Азия) было со­здание там марионеточного революционного правительства, призывавшего в страну Красную армию. 30 июля 1920 г. в польском городе Белостоке был создан Временный рево­люционный комитет Польши, в состав которого вошли вы­сокопоставленные большевики польского происхождения — Ф.Э. Дзержинский, Ю.Ю. Мархлевский, И.С. Уншлихт и др. Казалось, ещё немного — и польская армия прекратит сопро­тивление. Но как это часто бывало в мировой истории, пре­ждевременное торжество погубило победу...

Для поддержки Западного фронта была направлена Первая конная армия Будённого. Однако, полагая, что Тухачевский и без него дойдёт до Варшавы, Будённый повернул своих ко­ней на Львов. В том же направлении развернулись и войска Юго-Западного фронта, которым командовал будущий совет­ский маршал А.И. Егоров. А между тем положение войск Туха­чевского становилось всё более опасным.

Встревоженные западные державы предоставили Польше военную и финансовую помощь. Английские корабли прибы­ли в Гданьск и Гельсингфорс. А в самой Польше вспыхнули антирусские патриотические настроения, питавшиеся веко­вым пребыванием польского народа в составе Российской империи.

Армия Врангеля в Крыму должна была активизировать свои действия и оттянуть на себя часть наступавших на Поль­шу красных полков. 11 августа 1920 г. французское правительство объявило о признании Врангеля в качестве законного правителя Юга России. Англия возобновила поставки в Крым оружия и снаряжения.

Между тем передовые части Тухачевского подошли к Вар­шаве. Здесь собранная поляками сильная группировка войск отбросила большевиков от столицы. Сказались явные просчё­ты высшего военного и политического руководства Советской России. Наступавшие части оторвались от тылов и потеряли необходимое снабжение. Будённый и Егоров вместо того, что­бы идти на помощь Тухачевскому, занялись опустошением Га­лиции и осадой Львова.

Отступление войск Тухачевского превратилось в паниче­ское бегство. Сам полководец находился в это время со своим штабом в Смоленске. Успехам поляков содействовали рыскав­шие в тылу у большевиков отряды петлюровцев. Переброска свежих частей с юга прекратилась из-за энергичной деятель­ности Врангеля. Взять Львов большевикам так и не удалось.

В итоге советско-польская война закончилась перемири­ем в октябре 1920 г. Начались переговоры, завершившиеся в марте 1921 г. подписанием Рижского мира. За военное поражение большевикам пришлось расплачиваться территорией Западной Украины и Западной Белоруссии. Граница Польши была сильно отодвинута на восток по сравнению с линией Керзона. Десятки тысяч пленных красноармейцев были поме­щены поляками в концлагеря, где содержались в ужасающих условиях.

Провал польской кампании послужил предметом особо­го разбирательства среди правящей верхушки большевиков с целью выявить причины произошедшей катастрофы. Одна из них заключалась в сложном и забюрократизированном многоступенчатом механизме принятия военных решений (от Центрального комитета РКП(б) и РВС Республики — к Главнокомандующему Вооружёнными силами Республики (С.С. Каменев) — далее к Революционному Военному совету фронта (РВС) — далее к командующему армией). Это при­водило к тому, что ответственность за исполнение приказов распылялась между инстанциями, что, в свою очередь, за­трудняло руководство войсками. И всё же непосредствен­ным виновником поражения под Варшавой был Тухачевский. Однако наказание ему Ленин избрал весьма специфическое: в марте 1921 г. он был послан на подавление Кронштадтского мятежа, а в мае 1921 г. назначен командующим карательной экспедицией, направленной на борьбу с крестьянскими вос­станиями в Тамбовской и Пензенской губерниях. Энергич­ной и беспощадной расправой с повстанцами он должен был искупить неудачи польской кампании. Тухачевскому велено было в течение одного месяца покончить с крестьянским вол­нением любыми средствами. И задание это он выполнил...

5. Крымский финал. Гражданская война то вспыхивала, то зату­хала в разных районах огромной страны. Сопротивление совет­скому режиму было разрозненным и хаотичным. Попытки свя­зать отдельные выступления в единую цепь не имели успеха...

Во второй половине августа 1920 г. Врангель предпринял смелый ход: высадку десантов на территории подвластной большевикам Кубани, близ Анапы и на Тамани. Ожидалось, что внезапное появление белых вызовет всеобщее восстание против большевиков. Однако этого не произошло. Многократ­но превосходящие силы большевиков быстро расправились с десантами.

Врангель понимал, что только наступление может продлить существование Русской армии. Подавляющее численное пре­восходство красных не позволяло белым отсиживаться в обороне в Крыму. В сентябре 1920 г. Врангель вывел свои войска из Крыма и повёл их на запад, на соединение с поляками. Од­нако это предприятие натолкнулось на целый ряд непредвиденных препятствий.

Большевики рассматривали армию Врангеля как реальную угрозу своей власти, так как она при определённых обстоя­тельствах могла стать ядром консолидации всех противни­ков их режима. Всеобщее недовольство политикой военного коммунизма порождало волнения и восстания по всей стра­не. Врангель стал символом этого протеста. Соответствен­но, большевики двинули против Врангеля огромные силы и своих лучших полководцев — М.В. Фрунзе, В.К. Блюхе­ра, С.М. Будённого. Получив права командующего Южным фронтом, Фрунзе избрал весьма удачную стратегию. Не стре­мясь к немедленным успехам, он терпеливо дожидался под­хода новых сил. Время работало на большевиков. В октябре 1920 г. поляки заключили перемирие с Советской Россией. Освободившиеся части, в том числе и Первая конная Будён­ного, были переброшены на юг, против Врангеля. Попыт­ки белых договориться о совместных действиях с Петлюрой и Махно не принесли успеха.

К концу октября 1920 г. большевики имели против Вран­геля около 150 – 200 тыс. человек и большое количество ору­дий и пулемётов. Это означало почти десятикратное превосходство. Стратегической целью начавшегося в конце октября 1920 г. нового наступления большевиков было отрезать силы Врангеля в Северной Таврии от Крыма, а затем уничтожить их поодиночке.

В ночь на 8 ноября 1920 г. начался штурм Перекопа крас­ными войсками. В тыл белых скрытно зашёл красный десант. Опасаясь окружения, белые в беспорядке стали отступать вглубь Крыма. Убедившись в невозможности дальнейшего сопротивления, Врангель 12 ноября 1920 г. издал приказ об общей эвакуации. В распоряжении белых находились корабли Черноморского флота, а также французские военные суда. Вся операция была продумана заранее и прошла отно­сительно организованно. Крейсер «Генерал Корнилов», на котором находился главнокомандующий, окончательно поки­нул Крым и взял курс на Босфор 17 ноября 1920 г. Он уходил последним. А впереди шли 126 русских кораблей, увозивших в неизвестность, в бедствия эмиграции около 150 тыс. чело­век, из которых около 100 тыс. составляли гражданские бе­женцы...

6. «Читинская пробка». Вторым по значимости после Вранге­ля «белым островом» в «красном море» осенью 1920 г. была столица Забайкалья Чита. Там, на обширной территории про­тяжённостью около 300 км, сохранилась власть давнего врага большевиков — казачьего атамана Г.М. Семёнова. В его боевые силы, численность которых составляла около 20 тыс. человек, влились пришедшие с запада по Транссибирской магистрали остатки колчаковской армии, собранные и воодушевлённые погибшим во время отступления генералом Каппелем.

Владения атамана Семёнова (так называемая «забайкаль­ская пробка») отделяли Восточную Сибирь от Приморья, где существовала созданная большевиками, но формально сохранявшая независимость и многопартийность Дальневосточная республика (ДВР). Это своеобразное государственное образо­вание имело единственной целью дать возможность японским интервентам, занявшим Дальний Восток в годы Гражданской войны, покинуть Россию, не признав своего поражения от большевиков. Для японцев это был вопрос престижа. Что ка­сается самих большевиков, то они, помня горькие уроки Рус­ско-японской войны 1904—1905 гг., всячески избегали воен­ных столкновений с японцами и думали только о том, как по­быстрее выпроводить их домой.

В середине октября 1920 г. японцы покинули Забайкалье. Сразу вслед за этим большевики начали операцию по ликви­дации «читинской пробки». Они теснили семёновцев и каппелевцев как с запада, так и с востока, со стороны ДВР. Вся операция заняла немногим более месяца. Белые формиро­вания были частично уничтожены, частично выдворены на территорию Китая. Туда ушёл и сам атаман Семёнов. Разо­ружённые китайцами солдаты и офицеры белых частей осели главным образом в Харбине — центре по управлению Китай­ско-Восточной железной дорогой.

Покончив с Врангелем и Семёновым, большевики решили, не снижая натиска, разгромить тех, кого в отличие от крас­ных и белых называли зелёными. К ним относились разного рода националисты, анархисты и просто бунтовавшие против советской власти рабочие и крестьяне. Первым в этой чере­де оказался лидер украинских националистов Симон Петлюра, сотрудничавший с поляками во время советско-поль­ской войны. В ноябре 1920 г. его армия численностью около 40 тыс. человек была разгромлена большевиками в районе города Хмельницкий (бывший Проскуров) на Юго-Западной Украине. Сам Петлюра с остатками своих отрядов ушёл в Ру­мынию.

В конце ноября 1920 г. большевики попытались решить и более сложную задачу — уничтожить повстанческую армию Махно. Поводом для начала боевых действий стал отказ мах­новцев перейти на положение регулярных частей Красной ар­мии и передислоцироваться на Северный Кавказ.

На борьбу с Махно большевики бросили большие силы. Однако опытные в искусстве партизанской войны махнов­цы ещё около года продолжали действовать в степях Южной Украины, нанося большевикам чувствительные удары и поль­зуясь поддержкой местного населения. Наконец Махно ис­черпал все свои возможности и, преследуемый красными частями, перешёл Днестр. Некоторое время он прожил в Ру­мынии, а затем перебрался во Францию, где и умер в 1934 г, в полной нищете.

7. Антоновщина. Сопротивление большевикам проявлялось и в форме народных восстаний, прокатившихся по России осенью 1920 — весной 1921 г. Наиболее крупным по разма­ху было крестьянское восстание в Тамбовской губернии, предводителем которого был эсер А. С. Антонов. Для подав­ления антоновщины были брошены крупные подразделения Красной армии. Расправы с мятежниками отличались жесто­костью.

Крестьянские восстания обычно не имели ясной цели. Антоновщина, а также вспыхнувшее весной 1921 г. восста­ние матросов-новобранцев в Кронштадте (Кронштадтский мятеж) стали стихийным выражением народного протеста против большевистской диктатуры. Требование восставших сводились к двум пунктам: прекращение грабительской продразвёрстки и замена диктатуры большевиков на правитель­ство из представителей социалистов.

Помимо этих двух выступлений осень 1920-го и начало 1921 г. были отмечены многочисленными крестьянскими волнениями по всей России. Особый размах они приняли в Западной Сиби­ри. Препятствием для развития волнений стал сильный голод, охвативший Юг и Поволжье в этот период. Одной из причин голода была конфискация большевиками всех излишков хлеба, что не позволяло сделать запасы на случай плохого урожая.

8. Гражданская война: под стеклом истории. Победа больше­виков в Гражданской войне была обусловлена целым рядом причин, соотношение которых вызывает споры среди истори­ков. Среди важнейших был географический фактор, имевший диаметрально противоположное значение для враждующих сторон: большевики контролировали центральную часть стра­ны с густым населением, развитой промышленностью и сетью железных дорог. Белые силы были разбросаны по окраинам страны и действовали разрозненно.

Часто говорят о том, что большевики своими решительны­ми декларациями на II съезде Советов 25 октября 1917 г. (Де­крет о мире и Декрет о земле) получили поддержку солдат и крестьян. Однако симпатии народных масс отличались из­менчивостью и противоречивостью. Воцарившийся в стране вскоре после Февральской революции хаос позволил крестья­нам грабить дворянские усадьбы и самовольно захватывать помещичьи угодья. Большевики своим пресловутым декретом лишь узаконили этот уже фактически состоявшийся «чёрный передел». Равным образом и выход России из мировой войны к октябрю 1917 г. уже был состоявшимся фактом. Войну пре­кратил не Декрет о мире, а разруха, вызванная падением ста­рого порядка.

Аграрный вопрос, служивший одним из главных источни­ков социальной напряжённости в России, представлял собой своего рода гордиев узел. Малоземелье было вечной про­блемой русского крестьянства. Однако беда заключалась не столько в нехватке пригодной к обработке земли, сколько в её низком плодородии. При сохранении архаических приёмов обработки почвы повысить товарность сельскохозяйственно­го производства можно было только путём расширения по­севных площадей. Однако расширение посевных площадей наталкивалось на неспособность крестьянского хозяйства обработать дополнительные площади. Таким образом, захват и раздел помещичьих земель между крестьянами-общинниками не приносил процветания нищей российской деревне. Единственный выход состоял в резком повышении произво­дительности труда за счёт использования сельскохозяйствен­ных машин и приспособлений, в создании крупных хозяйств капиталистического типа, ведущих широкомасштабное товарное производство. Первым шагом на этом пути стала Столы­пинская аграрная реформа.

Все эти очевидные обстоятельства не были понятны крес­тьянам. В массе своей безграмотные и суеверные, сохра­нявшие устои традиционного общества, они не привыкли рассуждать аналитически и питались разного рода мифами — социальными, политическими и религиозными. Одним из таких мифов была вера в то, что все их беды происходят от помещиков.

Задумав построить социализм в крестьянской стране, боль­шевики создали целый арсенал приёмов работы с крестьяна­ми. Они тщательно изучили крестьянский менталитет и ловко использовали его специфические черты. Своей пролетарской простотой и прямолинейностью политических целей больше­вики импонировали крестьянам. Даже их непритязательная манера одеваться, говорить и двигаться была близка просто­народью. К тому же многие большевики и в жизни были рабо­чими — то есть вчерашними крестьянами, знавшими сельский быт и имевшими родственников в деревне.

Своего рода загадкой остаётся банкротство эсеров — по­пулярной крестьянской партии. Выборы в Учредительное собрание показали, что эсеры имели более широкую поддер­жку народа, чем большевики. Однако свой крупный полити­ческий капитал — свою репутацию партии действия, партии народных интересов — они потратили весьма бездарно. Их подвела склонность к дискуссиям. После Февральской рево­люции в действиях эсеров постоянно чувствуется какая-то нерешительность, сомнение — именно то, что так раздражает охваченные революционным порывом народные массы. Эта неуверенность в своих целях и подтолкнула эсеров к союзу с меньшевиками — партией сильных теоретиков.

Большевики грубо и решительно отвергли эсеровский про­ект Учредительного собрания как единственного легитимно­го органа молодой революционной государственности. Тонко чувствуя настроения народных масс, Ленин исходил из того, что во время революции единственным источником права является уверенная в себе сила. Эсеры охотно применяли силу оружия в борьбе с царским режимом. Однако они психологи­чески не были готовы к насилию над народом. Большевики, напротив, не признавали индивидуального террора, не стреля­ли в министров и губернаторов, однако готовы были к террору против целых классов и социальных групп.

Крестьяне уважали силу. Даже свирепые меры политики военного коммунизма (продовольственная диктатура, продразвёрстка) не смогли убедить их в необходимости возврата к Учредительному собранию. Соответственно, они предпочитали идти на службу в Красную армию, нежели к Деникину или Колчаку.

Благодаря хорошо организованной всеобщей мобилизации общая численность Красной армии к концу Гражданской войны достигла 5 млн человек, то есть была в десять — пятнадцать раз больше, чем численность белых сил в период их успехов. И никакая офицерская доблесть и генеральская опытность белых командиров не могли компенсировать подавляющее численное превосходство и энтузиазм большевиков.

В Гражданской войне воевали не только люди, но и идеи. Спор шёл не только и не столько о земельных владениях помещиков. Ставки были гораздо крупнее. Красные обещали крес­тьянам в случае своей победы построить общество, в котором не будет богатых и бедных, где будут царить всеобщее равенство и справедливость. За этот земной рай и шли сражаться по­верившие в социалистическую утопию безграмотные русские мужики. Не имевшие понятия о марксизме и коммунизме, они, оказавшись в плену у белых, перед расстрелом пели «Ин­тернационал». Социализм был для них своего рода новой ре­лигией. Во всей тогдашней Европе Россия была единственной страной, где в силу определённой культурной ситуации возмо­жен был всплеск религиозного чувства. Коммунизм — рели­гия без Бога, или антирелигия — пленил русских людей своей близостью их общинному менталитету. «Вся наша революция была комком религиозной истерии», — писал поэт и очевидец революционных событий Максимилиан Волошин.

Ещё одной причиной победы большевиков в Гражданской войне было наличие у них сильного политического лидера — Ленина. Удивительным образом соединяя в себе качества фанатика и прагматика, Ленин умел вовремя поворачивать штурвал партийного корабля в нужную сторону. При этом он оставался убеждённым марксистом, свято верившим в миро­вую пролетарскую революцию, которая откроет человечест­ву царство справедливости. «Он (Ленин. — Н.Б.) допускал все средства для борьбы, для достижения целей революции. Добро было для него всё, что служит революции, зло — всё, что ей мешает», — писал Н.А. Бердяев.

Лидеры большевиков в отличие от белых генералов были мастерами политической игры. Они умело сталкивали между собой своих противников, не останавливались перед кровавы­ми расправами и массовым террором.

Белое движение охватило сотни тысяч солдат и офицеров, представителей интеллигенции и чиновников. За что же сра­жались — и сражались героически — все эти забытые исто­рией герои?

Ключевое слово для понимания событий 1917–1920 гг. — порядок. Старый дореволюционный порядок с его расте­рявшейся династией Романовых и безвластной Думой, с его помещиками и крестьянами, рабочими и капиталистами, жан­дармами и духовенством — этот старый порядок всем надоел. Всеобщее недовольство существующим строем в сочетании с полной бездарностью его главных представителей привели к тому, что в феврале 1917 г. старый порядок рухнул быстро и легко, как подтаявший снег с крыши.

Однако почти сразу после краха старого режима стало ясно, что на смену ему идёт не более совершенный новый порядок, а тёмный хаос. Проснулась дремавшая веками ненависть сла­бых к сильным, бедных к богатым, безграмотных к учёным. С распадом армии, полиции, жандармерии — культурное сообщество оказалось абсолютно беспомощным перед лицом вырвавшихся на свободу тёмных сил. Теперь и старый порядок со всеми его изъянами и пороками казался не таким уж плохим... Но вернуть его было нельзя...

Все сколько-нибудь сознательные элементы русского об­щества сходились на том, что гнев народных масс следует как можно быстрее погасить, а на смену старому порядку ус­тановить новый строй. Но тут возник естественный вопрос: какой именно порядок, какая общественно-политическая система должна подняться из пепла русской смуты и заме­нить и старый порядок, и тёмный хаос? Конечно, восстановить рухнувшие в одночасье социальные и политические институты в прежнем виде было невозможно. Самодержа­вие исчерпало себя, стало пугалом и мишенью для карикатур. Его презирали и ненавидели. Даже потрясающий своей жестокостью расстрел Николая II и его семейства оставил Россию равнодушной...

Итак, старый порядок ушёл безвозвратно. Но можно было, взяв некоторые старые идеи империи — «единой и неделимой России», сильной центральной власти, единения Церк­ви и государства, тесного взаимодействия с европейскими державами, экономической системы капиталистического типа — усовершенствовать, модернизировать те социальные и экономические институты, которые выглядели наиболее ар­хаично. Это был вариант эволюционного развития — медлен­ного, но мирного и бескровного. Но большевики хотели всё и сразу. Цена вопроса их не смущала.

Хорошо знавший и марксизм, и самого Маркса М.А. Бакунин однажды сказал: «Если где-нибудь когда-нибудь маркси­сты придут к власти, мир увидит самую страшную в своей ис­тории диктатуру». Диктатура большевиков — этих радикалов марксизма — стала реальностью после падения Временного правительства. Белое движение было не столько «за», сколько «против», считая своей главной целью избавление России от большевиков с их утопическими идеями социализма, во имя которых погибнут миллионы людей.

---

Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 154; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!