Янус определяет сознание Будды 42 страница
В ранних индо-буддийских текстах как в Энеиде нет времени:
«Признаки определения относительного возраста литературных произведений, применяемые к литературе европейской, до сих пор не применимы к литературе Индии. Так, например, когда один греческий писатель цитирует другого, мы имеем право признать этого последнего предшественником или современником первого. Но из того факта, что Джаймини цитирует Бадараяну, а Бадараяна Джаймини, что в их системах заметно знакомство с другими пятью философскими системами, мы еще не имеем права делать какого-либо вывода относительно распределения этих систем в хронологическом порядке. Канада, знакомый с Капилой, несомненно, критикуется Капилой, по крайней мере в тех сутрах Капилы, которые мы знаем. Капила, которому приписываются Санкхья-сутры, принимает одну из сутр Бадараяны (4, 1, 1) и буквально воспроизводит ее в своем произведении (4, 3). То же самое он сделал и с сутрами йоги (1, 5; II, 46), воспроизведенными в сутрах санкхьи (2, 33; 3, 34; 6, 24), которые нам известны. Канада был, очевидно, знаком с Готамой, а Готама в свою очередь, нападает на некоторые из учений Капилы и Бадараяны. Предполагали, что Патанджали старше авторов всех других систем, так как он их не упоминает. Но все подобные заключения, вполне законные относительно греческой и латинской литератур, не имеют никакого значения относительно истории литературы Индии, так как в течение ее мнемонического периода многое могло быть прибавлено и многое опущено раньше того времени, когда каждая система получила ту форму, в какой мы знаем ее».[1583]
|
|
|
Ранние авторы в литературе Востока распорядились в своих произведениях ровно также как Вергилий в своей Энеиде на Западе. Вергилий в шестнадцать лет в год смерти Лукреция (55 г. до н. э.) закутался в тогу зрелости (toga libera), так что современники смотрели на начинающего поэта как на прямого преемника певца De rerum natura. В год ухода на Восток войск Красса ему было 18. Он был в призывном возрасте.
С жизнеописанием авторов буддийской литературы такой точности у нас нет: «Хотя и не имеется прямых доказательств, свидетельствующих о позднем составлении сутр Канады, тем не менее, ввиду того, что такие несомненные доказательства имеются для сутр Бадараяны и Готамы, а сутры Канады, вероятно, были составлены в течение той же литературной эпохи, мы можем с некоторой вероятностью отнести так же и сутры Канады к или веку по Р. X. или незадолго до этого времени. Все изложенные соображения приводят нас к заключинию, что сутры главных философских систем в той форме, которой они до нас дошли, вовсе не принадлежат к той глбокой древности, к какой их обыкновенно причисляют, и не принадлежат тем полумифическим авторам, с именами коиих связывает традиция. Философские системы существовали гораздо раньше составления сутр, которое относится к эпохе начинавшегося расцвета средневековой санскритской литературы. Сутры были составлены скоро после появления буддийской школы йогачаров и лишь приписаны древним авторам, очевидно, для придания этим сочинениям большей авторитетности».[1584]
|
|
|
Многоязычие детей лагерников дало им сызмальства понимание простой вещи. Что предмет не меняется от того, на каком языке его называть. Не меняется и человеческое тело от изменения своего имени. Вопрос, «что такое я?», волновал сыновей и некоторых дочерей кочевниц с самого детства. Постаревшие римские невозвращенцы должны были гордиться своими отпрысками, воспитанными в понятиях кочевой родовой чести и римской дисциплины, неприхотливыми, уверенными в себе и своей особенности. Дожившим до лицезрения повзрослевших сыновей матерям тоже было чем гордиться.
Сыновья из кожи вон лезли, чтобы радовать родителей. Ощущение принадлежности к особой общности росло и утверждалось в детях. Были среди детворы и двойняшки, и близнецы.
|
|
|
Появление первых буддийских ходоков с буддийскими листовками и литературой датируется по китайским источникам. «Самое раннее сообщение о буддизме в Кушанском государстве содержится в Вэйлио, сочинении середины III века, от которого, однако, сохранились лишь отрывки. В одном из них рассказывается, что китайцев впервые ознакомили с буддийскими текстами во 2 г. до н. э. — не то послы государя да-юэчжи, не то его наследник, который по поручению отца принимал китайских послов. Б. А. Литвинский: «Мнение Багчи… что уже во времена Ашоки буддизм проник в Бактрию (Балх), пока ничем не подтверждено». Впрочем, надписи Ашоки с буддистскими проповедями известны помимо Индии и Пакистана также в районах Кандагара и Кабула».[1585]
То есть, задолго до появления евангелий и ходоков их проповедующих на Западе.
Рассказы римских учителей детворы полюбили и в Китае.
Любопытные данные собрали В. М. Алексеев и Л. Я Штернберг изучая почитание близнецов Хэ-Хэ в Китае. Алексеев приводит две легенды, касающиеся этих святых, одну книжную, другую народную. Первая гласит: «Был в месте Хунь-Нун господин Чжан, фамилия которого была Вань-Хуй. Брат (его) служил в войсках в Аньси (Парфии), и родители послали его проведать. Утром он собрался, а вечером вернулся. От Хунь-Нуна (его родины) до Аньси 10000 ли, поэтому его и назвали Вань-Хуй — десятитысяч-возвратным. Ныне чтут Хэ-Хэ вместе (т. е. обоих)».
|
|
|
Комментатор считает, что эта история неправдоподобна, ибо один брат совершил чудесный подвиг, но почему-то обоготворяют обоих. Но именно это-то и свидетельствует о том, что речь идет о близнецах, ибо в близнечном культе характерен именно контраст между братьями, из которых один, как сын духа, обладает чудесными качествами, а другой — обыкновенный смертный; а что именно братья в этом случае разного происхождения по отцам, мы увидим из другой, уже чисто народной легенды. Далее, самый подвиг Чжана — способность к чудесному преодолению пространства —как раз характерная особенность и индийского близнечного культа. Асвины характеризуются именно этим талантом. Их колесница движется быстрее мысли,[1586] она пробегает небо и землю в один день; они побеждают на ристалищах и т. д.: там же».[1587]
«Божественные близнецы Ашвины обычны в индийской литературе как воины и врачеватели, ездящие в колеснице, запряженной двумя буйволами или птицами, часто они всадники или имеют лошадиные головы, отмечена их связь с днем и ночью, солнцем и луной».[1588]
Во второй легенде есть характерные детали. В ней прямо утверждается, что братья были от разных отцов. То есть, подчеркивается момент одновременного рождения от двух разных отцов, одного божественного (римлянина? — Д. Н.), другого смертного. Другая важная деталь: жестокая вражда и борьба между братьями, — черта столь же характерная для героев близнечного культа, как и наоборот. Наконец, самый повод к вражде, именно борьба за обладание богатством. Братья вместе вели торговое дело, наживая огромные богатства. Потом один из них присвоил себе богатство другого, и началась жестокая вражда, не утихавшая до седьмого перерождения, когда некий небожитель не только не помирил их, но и перевел в бессмертные духи.[1589]
«Эту деталь вполне можно считать заимствованной из Индии. Вот, как гласит индийская версия в Mahâbhârathan 1, 1353: «Два брата спорили друг с другом по поводу разделения их богатства. Каждый проклинает другого, и они превращаются, один в колоссального слона, а другой в черепаху, пока гигантская птица Garuda не берет их обоих и не переносит на вершину горы» (повидимому Сумер, горы небожителей и богатства). Интересно напомнить, что и классические близнецы Асвины описываются обитающими на вершине горы.[1590] В пекинской легенде изменены детали превращения: вместо Гаруды здесь фигурирует небожитель, но тождество обеих легенд очевидно».[1591]
Гаруда украшала колонну Гелиодора в Видише (центральная Индия), недалеко от современного города Беснагар в штате Мадхья-Прадеш, в 8 км от самой первой буддистской ступы в Санчи, возведенной по приказу императора Ашоки, на рельефах которой изображены не только местные, но и люди в греческих (?) одеждах.[1592] На колонне Гелиодора есть две надписи письмом брахми:[1593]
Эта колонна Гаруды была воздвигнута для Бога богов Васудевы, бхагаватой Гелиодором, сыном Диона и уроженцем Таксилы, прибывшем в качестве посла от великого греческого (Yona) царя Антиалкида к царю-спасителю Касипутре Бхагабхадре, находящемуся в благоденствии на 14-м году своего правления…
От второй осталось меньше:[1594]
(Текст не сохранился)… три бессмертных шага . …. (текст не сохранился)…и практика, которая ведёт нас на небеса — самоконтроль, благотворительность, и усердие.[1595]
Антиалкид, Αντιαλκίδας, известен по монетам, на которых его обычно изображают в профиль с непокрытой головой или в округлом шлеме с гребнем. На обратной стороне — Зевс в сопровождении Ники, которая надевает венец победы слонёнку с колокольчиком на шее. Есть чеканы на греческом языке, а также с надписями на греческом и кхароштхи.[1596]
Гаруда[1597] — в индуизме ездовой орел с чертами человека (вахана) бога Вишну, борец со змеями-нага,[1598] в буддизме Ваджраяны — идам, один из символов просветлённого ума. В понимании индуизма добыча птицы Гаруды — змеи, гнездящиеся в умах, глупые и злые мысли. В латыни есть похожее по звучанию слово garrula (garrio), болтливая. Кельтское слово corrida образовано от глагола correr, главное значение которого бежать.
В свое время А. И. Зайцев потряс меня замечанием, что учение Христа в евангелиях обозначается греческим глаголом болтать, молоть чепуху — λαλέω.[1599] В современной русской сетевой речи особую свежесть этот смысл обрел в глаголе троллить:[1600]
«Они же, засвидетельствовав и отболтав (оттроллив, — Д. Н.) слово главного, обратно пошли в Иерусалим и во многих селениях Самарийских возвещали евангелие».[1601]
«Потом, пройдя через Писидию, пришли в Памфилию, и, отболтав слово (учение, — Д. Н.) в Пергии, сошли в Атталию; а оттуда отплыли в Антиохию, откуда были преданы благодати Божией на дело, которое и исполнили».[1602]
«Пройдя через Фригию и Галатийскую страну, они не были допущены Духом Святым болтать слово в Азии».[1603]
«И болтали слово главного ему и всем, бывшим в доме его».[1604]
«Мудрость же мы болтаем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы главного славы (τὸν Κύριον τῆς δόξης)».[1605]
Греческое Κυρἲνος = латинскому Quirinus.[1606]
Рим был основан двумя близнецами. Когда книжный образ Мошиаха-Христа, благодаря public relation (pr) множества рассказывающих на разный лад и язык одну и ту же байку проповедников, найдет себе в памяти поколений образ брата в образе Осьмушки-Августа, образ Христа станет тем, к которому привыкли его нынешние поклонники.
На Руси говорят, что язык до Киева доведет. Это лишь в XX веке в СССР появилась иная премудрость: болтун — находка для шпиона, сделавшая неразговорчивость привычкой очень многих. Меж тем, что может быть лучше доброй человеческой болтовни для нахождения взаимопонимания? Это заметил Н. В. Гоголь:
«В ворота гостиницы губернского города NN въехала довольно красивая рессорная небольшая бричка, в какой ездят холостяки: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, — словом, все те, которых называют господами средней руки. В бричке сидел господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так чтобы слишком молод. Въезд его не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным; только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к экипажу, чем к сидевшему в нем. «Вишь ты, — сказал один другому, — вон какое колесо! что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось, в Москву или не доедет?» — «Доедет», — отвечал другой. «А в Казань-то, я думаю, не доедет?» — «В Казань не доедет», — отвечал другой».[1607]
Во времена, когда евангелия сочинялись, а Гай Октавиан еще был жив, в Риме почитали, постоянно прибалтывая других близнецов, диоскуров: Кастора (Κάστωρ) и Полидевка (Πολυδεύκης). Поллуксу была чрезвычайно распространена в народе божба: Edepol (еcce+deus+Pollux; клянусь Поллуксом! право же!). Клятва божественным братом сродни русской детской угрозе старшим братом десантником. В это время Диоскуры пользовались большим почтением у сицилийских и италийских греков, у этрусков и у римлян.[1608] Поллукс — (Pollux, древн. форма Polloces) — латинская форма имени Полидевка. Иногда оба Диоскура назывались Polluces, но чаще Castores. Налицо сходство второго имени с обычным названием солдатских детей: кастраты.
В латинском castor значит бобр.
В китайских легендах о Хэ-Хэ особенно любопытен персонаж по имени Лю-Хар. Слово персонаж в русский язык пришло из французского и происходит от лат. persona — театральная маска, лицо.
Л. Я. Штернберг: «С фигурой Лю-Хара связались на протяжении веков целых три разнородных религиозных концепции. Анимистическая концепция, до сих пор так долго удержавшаяся в китайском народе, боготворит его, как божественного близнеца-младенца, даятеля богатств. Буддизм разукрасил его разнообразнейшими атрибутами самых разнородных божеств индуистского пантеона, которые когда-либо имели какое-либо отношение к близнечному культу и его богатству, а даосская агиография, в свою очередь, включила его в свой пантеон, окружив ореолом великого святого, героя добродетели, мудрости и чародейства; в результате из всей этой пестрой амальгамы получилось ныне народное наиболее популярное божество Лю-Хар, в объяснении которого запутались не только китайские комментаторы, но даже такие европейские синологи, как Шаванн. И только потому, что хотели видеть в нем чисто китайское божество, в то время как вся его легенда соткана из индуизма.
Первоначальное его имя было Лю Сюаньин. Обычное его название в иконографии — Лю Хар, Лю Хай, которое китаисты переводят, да и сами китайцы толкуют, двояко: то как Лю-младенец, то как Лю-море (заморский). Но титулуется Лю Хай Чжань — Лю-морская жаба.
В связи с этим титулом ему приписывается эпитет «свет жабы-луны из волн моря». В свою очередь жаба в самых различных формах отождествляется с луной, даже солнцем луны, эссенцией луны, эссенцией золота и т. д.
Что касается его легенды, то она еще более пестра. Даосская агиография рисует его живой личностью, крупным государственным деятелем, первым министром и философом. Но однажды к нему явился некий Даос, изложивший ему учение о чистом покое, о жизненном камне и пр., причем для иллюстрации суетности мира нагромоздил на золотую монету пагоду из десяти яиц, рискованность каковой он уподобил опасности мирской суеты. После этого сановник отрекся от своего звания и богатства, предался созерцанию и исканию пилюли бессмертия и, наконец, был принят в бессмертные.
Наоборот, по легенде приводимой Хуан-Болу, Лю-Хар фигурирует как простой работник, отличившийся чудесным пробегом в 1200 ли за одну ночь и добывший огромную жабу из колодца. Привязав ее к длинному шнуру, он от радости, что поймал ее, бегал с ней, весело подпрыгивая».[1609]
«Северное Приуралье, Северная Сосьва, Сыня, Куноват, Обь — Иртышье, Салым, Средняя Обь, Васюган — такова территория, где мы встречаемся с почитанием лягушки. Поразительны совпадения в обычаях, связанных с лягушкой, на такой обширной территории. А если обратиться к более отдаленным регионам, то и там можно встретить следы этого культа. Изображения лягушки часто встречаются на бубнах хакасов, бельтир, сагайцев и качинцев. Лягушка как прародительница родов почиталась у индейцев Северной Америки — тлинкитов и квакиютлей».[1610]
История о лягушке на Западе появляется во времена Нерона. С ней связано название римской достопримечательности Латеран, которое в народе производится от того, что там побывала на кирпиче лягушка, которую тайно родил Нерон. Вот история, которую рассказывают туристам в Риме: «Однажды Нерон решил созвать самых известных лекарей Римской империи и приказал им сделать так, чтобы у него родился наследник. Но при этом в беременности и родах не должна была принимать участие женщина. Нерон хотел сам выносить и родить будущего императора. Эскулапы ответили, что такое невозможно, ведь оно противоречит всем известным природным явлениям, на что Нерон пообещал отрубить им головы, если через девять месяцев он не родит наследника. Лекари долго ломали голову над странным пожеланием своего господина. Вскоре они решили напоить Нерона снадобьем с икрой лягушки. Икринка в животе императора скоро превратилась в настоящую лягушку, а гордый Нерон ходил перед всеми со вздувшимся животом. Когда прошло девять месяцев лекари дали Нерону сильного слабительного, и лягушка вышла наружу. Нерон не опечалился столь странному наследнику, поэтому для него пригласили самых лучших нянек, а дети придворных играли с ним постоянно. Однажды, проезжая в дорогом кортеже на подушке из золота, лягушонок почувствовал недалеко воду от реки Тибра. Его лягушачий инстинкт повел его в родную стихию, и он исчез под водой. Нерон был вне себя от злости и отрубил головы всем нянькам, эскорту наследника и всем детям, которые играли с ним. Родители убитых детей разозлились на императора и создали заговор против него. Вскоре они свергли императора и убили Нерона. После убийства, как память про своих невинных детей, благородные семьи Римской империи построили дворец, который назвали Latitans rana, что переводится как “убежавшая лягушка”».[1611]
На Востоке о Нероне вспоминали хорошо и после его смерти: «Скончался он на тридцать втором году жизни, в тот самый день, в который убил когда-то Октавию.[1612] Ликование в народе было таково, что чернь бегала по всему городу в фригийских колпаках.[1613] Однако были и такие, которые еще долго украшали его гробницу весенними и летними цветами и выставляли на ростральных трибунах то его статуи в консульской тоге, то эдикты, в которых говорилось, что он жив и скоро вернется на страх своим врагам. Даже парфянский царь Вологез, отправляя в сенат послов для возобновления союза, с особенной настойчивостью просил, чтобы память Нерона оставалась в почете. И даже двадцать лет спустя, когда я был подростком, явился человек неведомого звания, выдававший себя за Нерона,[1614] и имя его имело такой успех у парфян, что они деятельно его поддерживали и лишь с трудом согласились выдать».[1615]
«К злоключениям и бедствиям,[1616] виновником которых был Нерон, судьба прибавила и другие: чуму, которая за одну осень тридцать тысяч человек внесла в погребальные списки;[1617] поражение в Британии, где два города были разорены и множество граждан и союзников перебито;[1618] бесславные дела на Востоке, где в Армении легионы прошли под ярмом,[1619] а Сирия еле держалась».[1620]
При Нероне военные действия против парфян были неудачными, зато была удачной дипломатия.
Светоний: «К числу устроенных им зрелищ по праву можно отнести и прибытие в Рим Тиридата. Это был армянский царь, которого Нерон привлек несчетными обещаниями.[1621] День его появления перед народом был объявлен эдиктом, потом из-за пасмурной погоды отложен до самого удобного срока; вокруг храмов на форуме выстроились вооруженные когорты, сам Нерон в одеянии триумфатора сидел в консульском кресле, на ростральной трибуне, окруженный боевыми значками и знаменами. Сперва Тиридат взошел к нему по наклонному помосту и склонился к его коленям, а он его поднял правою рукою и облобызал; потом по его мольбе он снял с его головы тиару[1622] и возложил диадему,[1623] между тем как сенатор преторского звания громко переводил для толпы слова молящего; и наконец, он повел его в театр[1624] и там после нового моления посадил по правую руку с собою рядом. За это он был провозглашен императором, принес лавры в Капитолийский храм и запер заветные ворота Януса в знак, что нигде более не ведется войны».[1625]
Дата добавления: 2019-09-02; просмотров: 142; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!