ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ 3 12 страница
- Это дело серьёзное, - подумав, сказал Егорыч и сам налил по второй, - это они молодцы! А ещё говорят, что все бизнесмены – жулики.
- Жулики или нет – не нам решать, - изрёк Петрович, - а отказываться от этих стройматериалов не следует.
- Это правильно.
Одноклассники чокнулись и выпили по второй за свалившиеся на поселение с неба стройматериалы.
- А ведь так и не сказал, чего тебе от меня надо, – понимая, что до сути разговора они ещё не добрались, поторопил гостя Егорыч. - Я – не Мартынов, у меня материалов на храм нет.
- Что ты, Николай! Я у тебя ничего просить и не собираюсь. Мартыновы сказали, что все за их счёт. И работников тоже оплатят. Они и в Епархии были, там всё согласовано. Сказали, как будут стены готовы – батюшку пришлют, чтоб храм обустраивал и приход создавал.
- Это очень хорошо!
- Хорошо, да не совсем.
- А в чём проблема? – удивился Николай Егорович.
- Проблема, брат, как обычно, в кадрах!
- Не темни, давай объясняй.
- Объясняю: воруют у нас, Николай. Сильно воруют.
- Где?
- Да везде!
- Это точно. Вроде вот село – три двора, а что положил и отвернулся – вмиг утащат. От меня-то что хочешь? Чтоб я сторожил твои стройматериалы?
- Не совсем так, - Петрович разлил остатки водки по стопкам. - Давай сначала выпьем, а то не поймёшь.
- Нет уж, давай сначала пойму, а потом выпьем.
- Ладно. Хочу я, чтоб всем процессом строительства и ремонта руководил кто-то из своих, из местных. Из тех, кто и колокольню помнит, и в старом храме бывал. Чтоб следил за работниками, за материалами, чтоб со священником выяснял все особенности… религиозные. Ну, понимаешь?
|
|
|
- Понимаю. Толково. Только я тут причём?
- Как причём? Так это ж ты и есть!
- Кто я есть? – оторопел Егорыч.
- Ты и местный, и честный, и храм помнишь, каким он был. И не пьёшь… ну, почти.
- А сам почему не хочешь?
- С радостью бы, но только на мне и так всё село, да и в стройке я ни бум-бум. Вот если по сельскохозяйственной части - пожалуйста.
- Так и я не строитель.
- Ты на заводе работал, образование имеешь, семьёй не обременённый… не пьёшь, опять же.
- Далось тебе это «не пьёшь»!
- Зря ты так, Николай! У нас мужики-то, конечно, в поселении имеются. Но ведь ни на одного я не могу положиться так, как на тебя. Мы ж с тобой с детства, можно сказать…
Повисло неловкое молчание. Чтоб как-то исправить положение, Егорыч и Петрович, не сговариваясь, чокнулись и допили остатки водки.
- Ладно, подумаю, – подытожил Николай Егорович.
- Вот и славно, думай, – обрадованно засобирался Пётр Петрович, - а как надумаешь, так завтра в администрацию и приходи! – бросил он опешившему хозяину в лицо, закрывая за собой дверь и не слушая ответа.
- Ну и дела! - произнёс Егорыч уже в пустой комнате и присел обратно к столу…
|
|
|
…Свет в его доме этой ночью долго не гас. Николая Егоровича мучили сомнения. Ведь жил он себе мирно, никого не трогал, ни от кого ничего не хотел, а тут – такая ответственность. Храм восстанавливать – не у верстака стоять. Тут ведь не перед бригадиром или мастером отвечать, если что не так, и даже не перед начальником цеха. Он покосился в угол, где висела потемневшая икона Спасителя, оставшаяся после матери; пальцы сами сложились правильным образом и впервые за много лет Николай Егорович перекрестился.
Ладно, ничего конкретного он не обещал, поэтому надо просто сходить завтра до Петровича и поподробнее узнать, что к чему. Короче, «утро вечера мудрее», как говаривала мать. Егорыч выключил свет, долго ворочался, а когда, наконец, заснул, ему приснился сон.
Во сне мать звала его с огорода, где Коля, снова маленький мальчик, окучивал картошку. А он не шёл: борозда всё не кончалась, бросать её было не положено. Поэтому Николай всё махал и махал тяпкой, а мать, стоя на крыльце, ласковым голосом шептала: «Что ж ты, сынок, в храм-то не идёшь? Заждались все!»…
…Наутро плохо выспавшийся Николай Егорович побрился, надел костюм и отправился в администрацию на разведку. Только никакой разведки не получилось. Около администрации стоял КамАЗ с прицепом, груженый поддонами кирпича, и автокран. Водитель автокрана дремал в кабине, а «камазист» ругался на крыльце с Еленой Васильевной.
|
|
|
- И где его носит? Тоже мне начальник поселения!
- Так он сегодня и не обещался, в лучшем случае завтра к вечеру будет!
- А мне что теперь делать? – наседал водила.
- А я почём знаю? – пожимала плечами Елена Васильевна.
Завидев идущего к правлению Егорыча, она заулыбалась и бросила разгорячённому собеседнику:
- Ну, а ты ругался! Вот тебе Николай Егорович! Петр Петрович сказал, что как только он придёт, так все дела по церкви на себя и примет!
- Командуй тогда, начальник, - обрадовался водила, переключаясь на Егорыча, - куда сгружать будем?
- Погоди-ка минутку, - осадил его «начальник» и прошёл в администрацию.
В здании и вправду была только Елена Васильевна, успевшая якобы уже «погрузиться в бумаги». Однако она легко оторвалась от них, радостно закивала и затараторила:
- Ну и молодец, Николай Егорович, что согласился. Золотое у тебя сердце. Видишь, как оно повернулось: и тебе не скучно, и людям в радость. А стол, как и положено, мы тебе вот в этом углу поставили – располагайся.
|
|
|
Егорыч оторопело оглядел обшарпанный стол, потёртое офисное кресло на колёсиках, щедро отдаренное ему Петровичем, и прошлогодний календарь на стене. «Ну, Петрович, не посмотрю, что ты – глава поселения, выпишу тебе по первое число, как увижу», - подумал новоиспечённый начальник.
- Так куда разгружать-то? – вернул в реальность голос водилы.
- Ладно, пойдём, глянем, куда. Сейчас что-нибудь придумаем…
Петр Петрович появился через день и как ни в чём не бывало поинтересовался:
- Ну, Егорыч, как проблемы решаются?
- Гад ты, Петро!
- Знаю, - согласился Петрович, - а что делать?
- Вот попался бы ты мне вчера – убил бы.
- Нет. Убил бы позавчера, а вчера бы только покалечил.
Одноклассники рассмеялись. Начавшая на всякий случай пугаться Елена Васильевна тоже засмеялась и спросила:
- А как нам Николая по штату провести?
- Так тут ещё и платить будут? – удивился Егорыч.
- Ну, если у тебя деньги лишние, то не будут, – назидательно начал изображать из себя большого начальника Петрович. - А вообще, я вчера в городе был, с Мартыновыми переговорил – они тебе без ведомости будут зарплату давать. Нам так проще, чтоб волокиту бумажную не разводить.
- Так получается, что это - настоящая работа?
- Получается. Вот и работай!..
…Николай Егорович погрузился в новую для себя сферу деятельности. Начальник из него получился, может, и не очень толковый, но, главное, совестливый и не вороватый. Спуску Егорыч не давал ни себе, ни другим: пьянство пресекал на корню, тащить со стройки и шабашить «налево» не разрешал, лично проверял все этапы работ и не скупился на критику. Переругавшись с двумя бригадами шабашников, Егорыч ближе к Новому году «законсервировал объект», сдал его «под охрану» Елене Васильевне, и поехал «в область» сам - переговорить с Мартыновыми.
Найдя братьев в огромном блестящем офисном здании, он изложил своё виденье проблем со стройкой вообще и со строителями в частности. Мартыновы, находившиеся в неведении относительно реального положения дел на малой родине, подивившись столь ответственному подходу земляка, дали «добро» на все начинания Егорыча и «расширили его полномочия». В конце разговора братья велели зайти в Епархию и узнать про священника, которого им когда-то обещали прислать.
Николай Егорович, в голове которого роились разнообразные организационные и технические проблемы, сначала даже не понял, зачем куда-то ещё нужно заходить, коль всё и так гладко вышло. Но, раз уж так положено – чего тут рассуждать?
Доехав до комплекса епархиальных зданий, он втиснул свой старый «Москвич» между дорогих иномарок и обратился к скучавшему молодому охраннику:
- Сынок, мне бы про священника для села узнать. Это куда мне пройти?
- Туда, - охранник лениво махнул в сторону свежевыбеленного трёхэтажного административного корпуса.
- А кого спросить?
- А кого там первого встретишь – того и спроси.
«Наш человек», - подумал Николай Егорович и прошёл в указанном направлении.
Первым, встреченным в административном корпусе, тоже был охранник, только крупнее и суровее предыдущего. На вопрос «о священнике для села» он задумчиво помычал, поводил головой из стороны в сторону и, наконец, указал на дверь с надписью «Приёмная».
«Вот ведь какая она, эта Епархия. Охранники, приёмные. Прямо как в банке каком!», - удивился никогда в банках не бывавший Егорыч, с трудом распахивая массивную дверь.
За дверью оказался огромный холл с несколькими другими дверями, на которых висели таблички с длинными надписями. По стенам в тяжёлых позолоченных рамах висели портреты людей в богатых церковных одеждах. «Может, иконы?» - подумал Егорыч, но, не обнаружив нимбов над головами, решил, что можно не креститься.
Под портретами на лавках и стульях сидели люди, все тоже в церковных одеяниях. Но их одежды были не такими нарядными, а лица не такими торжественными, как на портретах. Тихие переговоры ожидающих, их напряжённые лица и позы напомнили Николаю Егоровичу очередь в собесе.
В центре холла за массивным дубовым столом сидел молодой человек с редкой, но аккуратно подстриженной бородкой.
- К кому и на какое время? – вежливо осведомился он.
- К кому – не знаю, а времени-то у меня совсем нет – со стройкой зашиваюсь, - честно заявил Егорыч. - Мне велено узнать про священника, которого в село обещали.
Молодому человеку было, видимо, не впервой разбираться с подобными посетителями. Под заинтересованные взгляды сидящих в приёмной он быстро растолковал Николаю Егоровичу, что надо записаться к такому-то «отцу» на приём в таком-то кабинете на определённую дату и время, предварительно изложив все обстоятельства дела письменно.
- Понятно? – вежливо уточнил он в конце объяснений.
- Понятно, - грустно кивнул Егорыч, - скажу Мартыновым, чтоб сами пришли – не горазд я бумажки писать. До свидания.
- Так Вас Мартыновы направили? – ещё более вежливо поинтересовался молодой человек.
- Они.
- Присядьте. Я сейчас о Вас доложу, - молодой человек бесшумно исчез в одной из дверей.
Николай Егорович сел на лавку рядом с мужчиной в длинном чёрном одеянии и чёрном же высоком головном уборе. Мужчина, на вид ровесник Егорычу, наклонился к его уху и шёпотом спросил:
- Вы, так сказать, за батюшкой в новый приход приехали?
- Ну, не приехал. Узнать просто.
- А в Вашем селе и храм действующий, так сказать, имеется?
- Имеется, вот только не совсем пока ещё действующий. И колокольню восстанавливаем. А Вы почему интересуетесь?
- Видите ли, я являюсь преподавателем семинарии. Зовут меня отец Лев, - мужчина степенно кивнул.
- Николай Егорович, - Егорыч протянул было руку для рукопожатия, но отдёрнул, не зная, принято ли тут так.
- Это ничего, ничего, - улыбнулся отец Лев и мягко пожал отдёрнутую руку, - хотел бы, так сказать, порекомендовать Вам одного своего выпускника.
- В каком смысле порекомендовать?
- Давайте объясню. Есть у нас в семинарии выпускник - отец Борис. Учился он хорошо, экзамены сдал блестяще – я его лично курировал. Да и служит он неплохо, с душой. И в сан рукоположен, и ехать уже должен был в назначенный приход, да вот… остался, так сказать, без места.
- Как же так? – заинтересовался Егорыч.
Отец Лев замялся и огляделся вокруг. Никто из сидящих в приёмной интереса к их разговору не выказывал, поэтому он продолжил:
- Отец Борис недавно женился. На выпускнице регентского отделения. А в приходе, куда им нужно было ехать, уже имелся замечательный регент. Пока думали, куда, так сказать, пристроить жену отца Бориса, руководством было принято решение направить туда другого батюшку.
Отец Лев наклонился к самому уху Николая Егоровича и прошептал: - Место, доложу Вам, очень сладкое. Поэтому направили блатного.
- Ух ты! И у вас так же, как у людей! – жизнь открывалась Егорычу новой стороной. - А почему нельзя двух регентов в одном месте держать?
Отец Лев понимающе улыбнулся:
- Регент – это, так сказать, дирижер церковного хора. Обычно в приходе бывает достаточно одного.
- А, понятно. Так у нас же нет этого самого хора. У нас и прихода-то нет пока.
- Может, это и неплохо, - задумчиво произнёс отец Лев. – Начнут, так сказать, с чистого листа.
Развить свои рекомендации отцу Льву не дали, так как в этот момент из боковой двери плавно вынырнул молодой человек с бородкой и, подойдя вплотную к Николаю Егоровичу, негромко произнёс:
- Пожалуйста, за мной. У Вас есть несколько минут.
Егорыч поспешно кивнул новому знакомцу и, как велели, проследовал за молодым - бородатым в просторный светлый кабинет.
За резным столом, заваленным различными документами, сидел пожилой человек в красивом церковном одеянии. Оторвавшись от бумаг, он мягким насыщенным баритоном произнёс:
- Здравствуйте. Проходите.
- Добрый день… - замялся Егорыч, припоминая, как нужно обращаться к священнику.
- Меня надо называть Владыкой, - лицо говорившего выглядело уставшим, - но можно просто батюшкой.
- Хорошо, - сглотнул слюну внезапно оробевший Николай Егорович, так и не выбрав из двух вариантов.
- Мне доложили, что Вы от Мартыновых по поводу священника в их родовое село.
- Можно и так сказать, - Егорыч вдруг представил, что и он – из своего «родового села», эта мысль ему понравилась.
- Не буду кривить душой, - говорил тем временем Владыка, - когда наши уважаемые меценаты ко мне обратились, все выпускники этого года уже были распределены. А перевести кого-нибудь из налаженного прихода мы сейчас не можем – не хватает людей. Так что придется подождать до следующего выпуска.
- Понятно, – Егорычу захотелось стать как можно менее заметным и закончить разговор. – Я-то ведь просто узнать приехал. Мартыновы сказали – разведай, что и как там положено, я и приехал. Вы уж извините, что отрываю.
Владыка понимающе улыбнулся, и от этого его лицо вдруг преобразилось. Николаю Егоровичу даже показалось, что перед ним не высокий чин церковной иерархии, а сельский приходской священник. Такой, как в далёком детстве: внимательно слушающий на исповеди и ласково гладящий по голове после причастия. Что-то давно забытое всколыхнулось неожиданно в груди, и дыхание перехватило. Видимо, Владыка это заметил.
- Простите, не поинтересовался. Вас как по имени-отчеству? – спросил он.
- Николай Егорович.
- Ну, тогда с прошедшими именинами! – торжественно произнёс Владыка.
Увидев на лице собеседника смущение, он, уже негромко и заботливо, добавил:
- В храме-то бываете?
- Как на стройке… пока, - Егорович почувствовал себя провинившимся учеником. Только провинился он вроде как не сильно, а учитель не очень строгий.
- Крещены?
- Мать крестила в детстве, после войны сразу.
- Крестик носите?
- Да вот как-то... нет, – смущённо замямлил Егорыч.
- Это мы сейчас поправим.
Владыка поднялся из-за стола и подошёл к стеллажу. Оказалось, что роста он невысокого и телосложения весьма непредставительного.
«Странно, как в таком теле такой голос размещается», - подумалось Егорычу. Движения Владыки, несмотря на возраст, были лёгкими и точными. Достав с полки коробочку, он вынул из неё крестик на цепочке. Николай Егорович понял, что нужно подойти, но ноги почему-то не слушались. Как-то неожиданно всё случилось: пару часов назад о встрече с Владыкой он и не думал. А тут ещё и именинником оказался! Конечно, два раза в год мать с именинами поздравляла – на «Николу летнего» и «Николу зимнего», так ведь забыл же!
Владыка сам подошёл к Егорычу, протянул крестик и мягко сказал:
- Надевайте!
Николай Егорович расстегнул ворот рубашки и надел; холодок от серебряного крестика и цепочки напомнили о реальности происходящего. Вот так, можно сказать, сам Владыка крест надел!
- Ну, с этим разобрались, слава Богу. А Мартыновым передайте, что об их просьбе помню, при первом удобном случае направим батюшку.
И тут неожиданно для самого себя Егорыч выпалил:
- Так, может, не ждать? Может, нам отца Бориса?
- Кто это? – удивился Владыка.
- В приёмной, - Егорыч махнул в сторону двери, - отец Лев из семинарии. Говорит, есть свободный священник.
- Интересно, что это за свободный священник такой? - Владыка нажал кнопку на столе. Появился вежливый молодой человек. – Попросите к нам отца Льва…
…Ближе к ночи за рулём «Москвича» Николай Егорович въехал в «родовое село». Рядом, на пассажирском месте, сидел молодой батюшка, на задних сиденьях между сумок с нехитрой поклажей ехала жена отца Бориса – матушка Елена.
Егорычу было немного неловко называть тех, кто ему чуть не во внуки годился, «батюшкой» и «матушкой», но ничего не поделаешь – так положено.
- Ну что, батюшка, домой? – Егорыч начал притормаживать возле своего двора.
- Николай Егорович, а давайте сначала в храм! - отозвался отец Борис.
- Поздно уж. Может, с утра?
- В храм всегда вовремя.
- Тебе, батюшка, виднее…
С этого дня, а вернее, с этой ночи, жизнь Николая Егоровича резко изменилась. Поскольку у молодой семьи жилья не имелось, а дом Егорыча был просторным, то поначалу батюшка с матушкой остановились у него «на постой». Постой хоть и не подразумевал тесного душевного общения, но поскольку и дома, и «на работе», то есть в храме и на стройке, все трое постоянно виделись, скоро оказалось, что совместное существование протекает практически по-семейному. Вроде как молодая семья живёт то ли с почтенным отцом, то ли с ещё бодрым дедом.
Поначалу Егорычу было странно от того, что матушка Елена, рано проснувшись, начинала вычитывать утреннее правило, а отец Борис, садясь за завтрак, произносил молитву. В его детстве мать, конечно, молилась перед иконой в углу, да и сам он бывал в храме и помнил какие-то обрывки. Но, уже живя в городе, ни он, ни его дети не имели привычки ходить в храм или молиться дома. И теперь, когда вместе с новыми постояльцами в дом вернулось некое сопутствующее молитве торжественное состояние, Егорычу было как-то не по себе… но всё же «по-домашнему».
Односельчане, потянувшиеся к новому батюшке кто за советом, а кто с просьбой, тоже вели себя торжественно и достойно: женщины возле калитки повязывали платки, а мужики выбрасывали окурки и от неприличных выражений воздерживались.
И на стройке дела изменились: ежедневно работа начиналась с краткой молитвы; вновь набранные работники не выпивали и трёхэтажным матом друг друга не обкладывали. Матушка Елена оказалась натурой деятельной, быстро собрав вокруг себя потенциальных певчих. Вообще, «певчими» себя стали считать все пожилые и не очень пожилые женщины села, которые захотели как-то поучаствовать в возрождении храма. Собственно петь при этом не считалось обязательным, достаточно было «помогать и соучаствовать», что всячески приветствовалось, так как дел было много.
Такое вливание молодых сил, с одной стороны, и жизненного опыта, с другой, очень упорядочило и ускорило восстановление колокольни и отделку храма. На Егорыче остались только строительные дела, так как отец Борис принял на себя всю бумажную переписку и, как говорил Петрович, «религиозный аспект».
На очередном рабочем совещании, в котором участвовали батюшка с матушкой, Петр Петрович, Николай Егорович и, в качестве секретаря, вездесущая Елена Васильевна, было решено, что на Пасху надо закончить укладку в храме черновых полов и провести первую за много лет службу.
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 121; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!