ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ 3 5 страница
Бегом, значит, к соседу – трактористу. Цепляй, мол, к своей «Белоруське» прицеп и по газам! А тот ни в какую: сомневается – откуда, говорит, тебе достоверно известно, что это твой колокол? Да как это, дубина ты нетёсаная, вдруг да не мой? Тебе ли меня об высоких звуковых материях допытывать? У находки и вид, и размер, и БУ-БУХ-ВАУ-ВАУ-ВАУ… К тому ж морда у того звонаря наглая – всё одно к одному… Насилу убедил.
Смазать, конечно, поллитрой пришлось, не без этого. Так ведь мы же её вместе и выкушали. Да и то сказать: на такое дело да насухо ехать? А как приняли, стало быть, для смазки, так всё в мою сторону сразу завернулося: и на место быстро прибыли, и у церкви никого из негодяев тамошних не встретили, и прицепом сосед прямо под колокол ловко въехал. Я только верёвки и перерезал, а благовестничек уж сам аккурат на дощатый настил встал, как тут и был.
Ну, ждать мы никого не стали – не спасибки ж этим гадам говорить! – уехали. А как через мост перебрались, я соседа у ближайшей копны застопорил. Давай, говорю, колокол под стожок закамуфлируем… Так, на всякий случай – вдруг погоня. Сосед спорить не стал – прикрыли мы находочку, а часа через два уже и прицеп возле колоколенки моей распрягали.
Соседу я сказал, что, как пропажу завтра с утра на прежнее место приладим, так уж пусть тогда свой транспорт и заберёт. А пока, мол, пусть стоит себе стожок на прицепе. Стожок, он ведь не колокол – не упрут, потому как не догадаются! На том и порешили.
|
|
|
А ночью-то ни в какую заснуть не могу! То, значит, мысль, что обратно мой благовестничек умыкнут по темноте злые ворюги, то как раз напротив: думается, как завтра настоятель меня благодарить будет. А я что? Знамо дело, долг свой выполнял и смекалку проявлял - ничего особого. Так до утра, глаз не сомкнувши, и проворочался.
Светать начало – я уж на боевом посту, на колоколенке своей: кумекаю, как благовестничек прилаживать будем. Заодно за стожком на прицепе приглядываю. И, конечно, представляю, как настоятелю обо всём доложу да какие мне с того законные выгоды последуют. Лишь бы сосед–болтун ранее моего батюшке всё не обрисовал. Ну ничего, вот только подъедет настоятель, так я враз стожок-то разворошу, пусть восхищается…
Однако ж первым не батюшка появился и даже не сосед - лейтенантики давешние приехали! Но оно, думаю, и очень замечательно: сейчас я вам, желторотым, предоставлю итоги ловко проведённых оперативно-разыскных мероприятий!
- Что, товарищи следопыты, - приветствую их с колоколенки, - в такую рань-то? Опять прибыли выпытывать, смогу ли я опознать похищенное имущество? Так это мы запросто – уши имеются, глаза тоже. Куда проследовать для распознавания?
|
|
|
И тут один лейтенантик вдруг отвечает:
- Ну что за местность у нас такая? Мы ворюг только ночью на шоссе повязали, а тут уж всё известно!
- Каких таких ворюг? – говорю. - На каком таком шоссе?
- Знамо на каком! Том, что из райцентра в область. Воры-то незатейливые попались: колокол под стог замаскировали. А кто ночью в город стога возит? Вот и взяли их прямо на посту, на выезде.
- Это пошто же они его в город-то? – спрашиваю.
Спрашиваю, а у самого в голове всё мутится. Это как? Ежели они кого словили да колокол обнаружили, что же тогда у меня в стожке? В стожке-то оно всё как положено: и вид, и размер, и БУ-БУХ-ВАУ-ВАУ-ВАУ… да и морда у того звонаря наглая была! Непонятно как минимум.
- Так, может, товарищи лейтенанты, это не тот колокол? Как раз другой, не наш?
- Очень даже может! – отвечают. – Вчера вечером в соседней области ещё один колокол украли. Поэтому и не знаем, то ли ваш мы колокол нашли, то ли их. А, может, и ещё чей. Похитители колокол везли, чтоб в лом цветного металла сдать. Ну ничего – теперь не скоро выйдут! А вы, дорогой товарищ звонарь, эксперт по звуку наш драгоценный, собирайтесь быстренько да поедем на опознание! И поторапливайтесь, а то ваш обворованный коллега из соседней области уже у нас в машине. Очень он торопится на тот колокол посмотреть!
|
|
|
И точно, гляжу, из машины вылезает давешний парень молодой, тот, что с наглой мордой. Ну, спрашивает, когда, мол, поедем? В чём заминка?
Что делать? Спустился с колоколенки да и сел в машину с мигалками. Пока ехали, всё молчал я да прикидывал. Токмо ничего не наприкидывал, пока не увидал колокол. А как увидал, так и вовсе рот прикрыл. Лейтенантики на меня смотрят - ничего понять не могут: я молчу, только плечами пожимаю. Не в себе, вроде как.
А тот, который с наглой мордой, так сразу высказался – не мой, говорит, колокол! Совсем неодинаковый! На моём, мол, иконы отлиты другие, да и профиль совершенно разный обнаруживается. А что за разный профиль такой у колокола быть могёт? Он же, колокол-то, со всех сторон одинаковый, как ни глянь!
А с наглой мордой который продолжает, что данный конкретный найденный экземпляр слушать даже смысла не имеет, и так всё ясно. А их, значит, ненайденный обязательно искать надо! Потому как они всем селом дюже радовались, когда деньги на него собрали! И сам он, этот нагломордый, на завод выбирать его ездил. Очень, мол, у ихнего колокола звук замечательный: БУ-БУХ-ВАУ-ВАУ-ВАУ… Тоже мне, примета…
|
|
|
В общем, мордатого коллегу полиционеры в его село на попутке отправили, а я, значит, тут сижу, у них в коридоре. Чего сижу? Да следователь позвонил нашему настоятелю, чтоб, значит, после службы приезжал. На опознание и за мной. А лейтенантики ходят и смеются, мол, что за звонарь, ежели колокола распознать не могёт? И пущай смеются. Что с ними, с непрофессионалами, об высоком колокольном искусстве рассуждать?
А вариантов развития, по моему разумению, в текущей ситуации может последовать два.
Один - это согласно которому настоятель всё поймёт, помилует и изыщет-таки деньги на второй благовестничек… Ну, понятно, уж после того, как мы с соседом стожок-то обратно оттранспортируем.
Другой - это что у нас в селе новый звонарь появится… Чисто интуитивно я почему-то больше к этому варианту склоняюсь.
Кстати! Надо будет проконтролировать, чтоб человека со слухом подобрали!
СКАЗОЧКА
Жила-была девочка. Маша, предположим. В свободное от заданных в школе на дом заданий время училась в самой школе. Любила Маша помечтать. Так, вообще, без стабильной тематики. Например, чтоб по чистописанию ничего не задали… или чтоб какой-нибудь внезапный принц в соцсетях законтактировал… Да мало ли?
И вот сидит как-то Маша и мечтает на тему «чего бы такого вкусненького съесть». «Вот бы, - думает, - супчика грибного для начала… потом мяска по-французски… и кока-колой холодной запить!». Такая, значит, мечта формируется.
«Тяжело, правда, потом будет, если холодной-то кока-колой запивать», - тоже думает, но меньше уже, почти и не думает.
Впрочем, нормально помечтать не успела, потому как услышала её мысли фея. Добрая, предположим. Услышала, посомневалась относительно совместимости продуктов, но всё же послала девочке задуманное (или намечтанное?).
Короче, стук в дверь. Подошла Маша к двери и спрашивает:
- Кто там?
- Первое! – бодро говорит горяченький грибной супчик… и парком ароматненьким дымится… и укропчикам о крутой борт супницы плещет.
- Второе! – томно шепчет мясо по-французски… и шкварчит соком… и свисает с тарелки бочком приправленным.
- Третье! – кричит закупоренная кока-кола… и всеми пузыриками наружу рвётся… и холодным запотевшим стеклом бутылки о дверь трётся.
«Первое? Второе? Третье?.. - удивилась Маша, - Нет, числительных мы ещё не проходили… вроде. Чего с ними делать, если в дом пустишь?»… И не пустила.
И вся сказочка. Почти. Какая сказочка без морали? Так вот:
1 – учиться надо, а не мечтать;
2 – уж если намечтала, так хоть верь в то, что исполнится;
3 – и узнавать свое счастье надо, когда оно привалило. Глазок дверной зачем? Чего «ктотамкать»-то?
ЗИМНЯЯ РЫБАЛКА
Михалыч предпочитал, чтоб его называли именно Михалычем, а не полным именем. Родители, как ему казалось, дали своему ребёнку неудачное имя – Валентин. Соответственно, в раннем детстве и коммунальная квартира, и весь двор называли его Валечкой.
Затем, в пубертатно-портвейный период, когда Валечкой оставаться было совсем уж несолидно, он упорно приучал дворовую компанию к панибратскому «Валёк». В армии его звали просто – «рядовой» или, как весьма любит командный состав не выше среднего, «товарищ боец».
С фамилией у Михалыча тоже вышла незадача – Копылец, чем часто пользовалась мужская (подавляющая) часть коллектива ПТУ и армии. Надо ли объяснять, что в тех случаях, когда Валя Копылец достигал чего-либо положительного, для рифмы ему выбиралось слово «молодец». Но уж если везение было не на его стороне и дело заканчивалось неважно, то и рифма выбиралась однозначно соответствующая. Квинтэссенцией можно считать приговорку, сотворённую старшиной роты при заступлении Валентина на первое боевое дежурство: «Заступает Копылец – Штатам настаёт…»
Поэтому, когда ему, ещё молодому, но уже семейному и с хорошим разрядом токарю кто-то из начальства полушутя сказал: «Ну что, Михалыч, сделаешь?», Валентин вцепился в это обращение намертво. Часто, сам того не замечая, он, добирая солидности, говорил о себе в третьем лице: «Михалыч сказал – Михалыч сделал!» или «За Михалычем не заржавеет!».
Понемногу окружающие привыкли к этой его особенности, и для всего цеха, а потом и для всего завода Валентин Михайлович Копылец стал просто Михалычем.
Была и ещё одна причина – жена. Когда вернувшегося из армии Валентина познакомили с простоватой рыжеволосой девчушкой из пригорода, приехавшей после школы поступать на бухгалтерские курсы, он подумал, что это розыгрыш. Ну ладно Валентина, но чтоб ещё и Михайловна?
Вот и в ЗАГСе регистраторша веселилась: «Надо же, какая семья! Копылец Валентин Михайлович и Копылец Валентина Михайловна!» Потом на заводе привыкли, что Копылец В.М. – это Валентина из бухгалтерии, «та, у которой муж - Михалыч».
С годами такое «взрослое» обращение стало казаться даже логичным: мужик солидный, возрастной (дочери замуж повыходили, внуки пошли), среди станочников - непререкаемый авторитет, у начальства на хорошем счету. И хотя на заводе было много Михайловичей, и более пожилых, и старших по должности, Михалыча все идентифицировали однозначно.
Валентин с годами старался выделяться поменьше: всё, по большому счёту, устраивало, потрясений не хотелось. В «перестроечные» времена он, в отличие от многих коллег, с завода не ушёл.
Во-первых, идти особо было некуда: торговать и воровать не умел, рисковать не любил; к тому же на руках дети малые и обещанная новая двухкомнатная квартира на горизонте – очередь почти подошла.
Во-вторых, Михалыч действительно любил свою работу: нравилось шагать на смену со знакомыми мужиками, обсуждая то рыбалку, то бардак в стране, нравилось надевать промасленную спецовку из шкафчика, где всё так правильно разложено (в том числе заветная «неучтёнка» - банка чистого спирта – только здесь Валентина не найдёт!), нравилось, что металл заготовок поддаётся его расчёту и сноровке, становясь именно той деталью, которая изображена на чертеже, нравилось уважительное отношение коллег и начальства.
Не нравились только две вещи: размер зарплаты и то, что Валентина всегда заходит в цех именно в тот момент, когда он с мужиками перекуривает. Действительно, ну ни разу она не появилась тогда, когда муж «выполняет и перевыполняет» – вот нюх у бабы! Но и эти неприятности Михалыч критическими не считал. К сварливым монологам жены он за долгие годы привык, а на её «работал бы лучше – получал бы больше» резонно замечал: «На доске почёта выше уже не повесят, а деньги нам, богатым, ни к чему».
Хотя, конечно, относительно денег он лукавил. Глядя на то, как Валентина выкраивает из скудного бюджета что-нибудь в помощь семьям дочерей, Михалыч много кого поминал неласковым словом. Обычно «поминаемые» делились на две группы. Первая дислоцировалась где-то в министерстве в далёкой Москве, откуда вела неверную политику в отношении заработной платы «рабочего человека». Вторая группа «таких же козлов» окопалась в заводоуправлении и «гроши платила курам на смех».
Со столичными обидчиками Михалыч жёстко дискутировал вечерами, просматривая передачи общественных телеканалов (на подключение к кабельным денег не было). Со второй группой обстояло сложнее: несмотря на относительную доступность «местных козлов», предпенсионный возраст в диспутах с ними козырем не являлся. Михалыч не представлял, чем, в случае выдворения с завода, можно заниматься дома целыми сутками. И не представлял, как они с женой будут существовать на «достойную пенсию».
Поэтому ни он, ни Валентина, которой увольнение по старости тоже приветливо махало рукой, ни в какие заводские разборки (от греха подальше) не втягивались, изливая невысказанные врагам аргументы на кухне друг другу.
С недавних пор этих врагов прибавилось… как бы. Однако твёрдо в этом Михалыч уверен не был. Понятно, что «новые акционеры», возникшие на заводе неведомо откуда, друзьями быть не могут. Ну хотя бы в силу пугающей непонятности данного словосочетания. То, что над проходной в названии завода появились буквы «АО», он заметил давно. С мужиками даже выяснили, что это – Акционерное Общество. Несколько лет буквы никого особо не тревожили, поскольку ни на графике работы, ни на зарплате не отражались. И вот недавно вдруг оказалось, что «…спасти завод от банкротства может только современный менеджмент и новые принципы инвестирования, для чего в составе акционеров произведены изменения».
«Новых акционеров» никто пока не видел. Зато оказалось, что «старые акционеры» долгие годы жили с Михалычем бок о бок, ходили по коридорам заводоуправления и городской администрации и, в конце концов, «производство профукали» (о чем, кстати, Михалыч давно догадывался и даже пытался предупредить… ну, как мог). Теперь они, «старые акционеры», поруганы и разогнаны, но недалеко, поскольку остались в тех же кабинетах и на тех же должностях, но с новыми названиями. Короче, «они уже тут не хозяева, а такие же наёмные, как и все… и на испытательном сроке… и чуть что не так – под зад коленом» - было подытожено с мужиками в курилке.
Это «под зад коленом» и радовало, и настораживало одновременно. Если «под зад» тем, которые «старые акционеры» - честь и хвала «акционерам новым» за прозорливость и новые административные подходы! Но если «под зад» заодно и всем «пенсионерам», то чем, собственно, «новые козлы» лучше «старых», когда принимают такие неграмотные решения и, вообще, разбазаривают золотые кадры?
Именно поэтому Михалыч и сомневался, не зная, увеличивать ли число обидчиков, или же зачислить «новых акционеров» в стан «порядочных людей» и союзников. А из-за этой неуверенности и произошло то, к чему мы так неторопливо подошли.
К концу смены в пятницу у Михалыча было прекрасное настроение. Обстоятельства складывались как нельзя лучше: несмотря на середину ноября, всю последнюю неделю были приличные морозы, и лёд на реке встал. Поэтому можно забыть о врагах внешних (разных там козлах-акционерах) и внутренних (Валентине и её подружках), проснуться в субботу пораньше, завести старую верную «Ниву», прихватить со всем нужным рыболовным оборудованием и запасами Витька и Серёгу, которые уже два дня ходят и нудят: «Пора, Михалыч, пора!», и рвануть на реку.
Подготовка была произведена по годами выверенному плану: жена за три дня до события извещена (значит, подготовлена к последствиям), снасти в гараже разобраны и настроены, двести рублей положены на телефон для экстренной связи «на всякий случай». Вообще, Михалыч не доверял мобильнику, пользовался им исключительно редко и носил этот подарок дочерей скорее по инерции.
Теперь главное – не принять никакого алкоголя вечером, перед поездкой: гаишники «вконец озверели» и «докапываются» из-за запаха; полдня потеряешь на разборки с ними. Вот на обратном пути – «пожалуйста, давайте поговорим; мы не спешим - нам уже хорошо».
Грустно посмотрев на налитую в хрустальный графинчик водку, Михалыч перешёл из кухни в гостиную, резонно решив, что завтра наверстает упущенное. Но вечер терял смысл.
Читать классическую и не очень литературу он периодически пробовал, однако это не находило отклика в душе. Прослушивание любимого Валентиной народного греческого артиста Демиса Руссоса или обсуждение подковёрных интриг в бухгалтерии также не входило в вечерние планы. Щёлкнув телевизионным пультом, Михалыч устроился в любимом кресле перед экраном.
Говорят, мол, ничего не случается «просто так». Вот «включился» бы какой-нибудь там боевик или триллер – и жизнь пошла бы по накатанным рельсам, всё намеченное точно бы произошло. Но судьба распорядилась иначе.
- Сегодня на городском канале, – бодро сообщила симпатичная ведущая, появившаяся на экране, - состоится встреча с новыми акционерами нашего главного градообразующего предприятия - завода (дальше шло название родного завода).
- Валентина! – заорал Михалыч в направлении кухни. – Новых акционеров показывать будут!
- Уже сажают? – неожиданно пошутила не отличавшаяся юмором Валентина.
- Пока нет. Иди, потом пересказывать не буду!
Однако Валентина привычно рванула в коридор к телефону, чтоб оповестить о происходящем подруг.
Тем временем камера в студии отъехала от дикторского столика; на экране справа и слева от девушки показались два человека: с лоском одетый худощавый молодой господин в очках и в наметившейся проплешине и раздобревший усатый дядька, ровесник Михалыча.
Из долгого представления дикторшей и многократного прочтения высветившихся фамилий и должностей акционеров Михалыч уяснил, что молодой господин будет курировать завод по юридическому направлению и по линии заказов, а усатый дядька как раз тот, кто «за музыку платит и девушку танцует».
- А сейчас, - произнесла ведущая, – я задам моим гостям вопросы, которые волнуют не только работников завода, но и всех жителей города.
- Это ещё надо посмотреть, кто теперь у кого в гостях! – включился в обсуждение Михалыч. – И кто кому теперь будет вопросы задавать…
Дикторша на юмор почему-то не отреагировала и продолжила:
- Для того, чтоб понять реакцию горожан, в нашей студии во время всего эфира будет проходить СМС–голосование. Если телезрителям кажется, что предлагаемые преобразования положительно скажутся на работе завода и жизни города, на короткий номер ХХХХ необходимо отослать комбинацию 01, если же предлагаемые меры кажутся негативными – на тот же номер ХХХХ нужно отправить комбинацию 02. Ход голосования можно наблюдать на экране. - По краям экрана действительно появились и замерли на одном уровне два столбика – синий и красный.
Из коридора подтянулась Валентина и плюхнулась в соседнее кресло.
- Ну, что тут? – спросила она с тревогой человека, опоздавшего на последнюю сцену многолетнего сериала.
- Этот усатый – новый хозяин, - нехотя начал вкратце объяснять Михалыч, - а его пацан, вот тот плешивый в очках, смотрящим у нас будет. А ещё можно кнопки нажимать «за» и «против».
- Положительный мужчина, – изрекла Валентина.
- Который? – озадачился Михалыч, однако ответа не дождался, поскольку ведущая задала первый вопрос и внимание супругов переключилось на экран.
- Какие действия в первую очередь будут произведены новой командой на заводе?
- В первую очередь необходимо констатировать сложившуюся на сегодняшний день ситуацию, - получив от усатого одобрительный кивок, заговорил плешивый.
Из дальнейшего развёрнутого ответа очкарика Михалыч понял, что все последние годы его жизнь и жизнь его близких проходила на краю экономической и финансовой пропасти, упасть в которую помешал только случай. Приводимые цифры были столь пугающими, а аргументы столь очевидными, что в ответ на встревоженно - умоляющий взгляд мужа Валентина безропотно принесла из кухни чистую рюмку и хрустальный графинчик. Поэтому ответ на второй вопрос «Кто же, собственно, виноват в сложившейся ситуации?» Михалыч встретил уже с 50 граммами водки в пищеводе.
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 121; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!