ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ 3 4 страница
Комиссия в сенях потопталась, поуговаривала, посовестила несознательного гражданина, даже погрозила на всякий случай, но обыск совершить не решилась: официальных записей о ружье не существует, а, значит, и самого его как бы нет! Так и уехали. А батя ружьё никогда больше никому не показывал, даже не доставал из схрона. Только перед смертью рассказал Лёхе, где оно припрятано, да передал пожелтевшую справку с синей печатью на официальном бланке.
Первое, что сделал Лёха с обломившимся ему наследством – вытащил ружьё из тайника и начал всем показывать. А чего бояться? Времена не те – прочь руки от частной собственности! При этом справку собственник носил с собой, чтоб сомнений ни у кого не оставалось – из ружьишка сам Император постреливал! Затем справка «потерялась», что Лёху огорчило не особо, поскольку вся округа документ помнила, а её текст хозяин выучил наизусть и мог повторить в даже очень нетрезвом состоянии. Упомянутое состояние наступало практически при каждом показе: мужики охотно угощали хозяина за возможность подержать ружьё в руках, а иногда и выстрелить. Всё по-честному: чьё ружьё – тому и слава!
На все уговоры продать раритет Лёха отвечал отказом. Аргументировал тем, что ни отец, ни дед этого не сделали, «даже зная об егойной гигантской исторической ценности». Со временем собственник двустволки даже начал намекать, что его собственная родословная таинственным образом выводится от то ли барона, то ли графа Ферзена, якобы заезжавшего в эти края. Само ружьё теперь именовалась не иначе как «оружие ценное, родовое, наследное».
|
|
|
Пару лет назад в лесу, что начинался сразу за поселковой околицей, расплодились лоси. Ну, как расплодились? Вроде бы, кто-то видел. А до этого, значит, никто ничего такого давно не видел. Поэтому, естественно, «расплодились, аж проходу от них нету». Понятное дело, Лёхина идея «завалить сохатого, покуда другие не додумались» нашла в братском сердце полное понимание и горячее одобрение. Всё правильно, всё по-честному: кто раньше других смекнул – того и лосятина! Так уж заведено.
При сборе на охоту не обошлось, конечно, без мордобоя.
- На мопеде поедем, - нажимал полный Витька, не любивший долго ходить, а тем более бегать за какими-то там копытными.
- Не поедем! Мопед зверя спугнёт, - Лёхе было жалко трясти заслуженный агрегат по лесным буеракам.
- А на чём мясо попрём, когда разделаем? – вопрошал младшенький.
- На тебе и попрём, ты - здоровый… ишь, морду-то отожрал, кабы с лосём не попутать…
Вот, собственно, и причина тогдашнего мордобоя. Но помирились быстро: выпили литр водки и отправились в лес, прихватив ещё литр и раритетное ружьё. Ходили долго, прислушивались, строили версии устройства лосиных троп, припоминали повадки зверя, но за день так ничего похожего и не обнаружили. А ведь уже настроились! Да и водка кончилась! Поэтому, когда в сумерках на опушке Лёха внезапно увидел в кустах лоснящийся буровато-чёрный круп жующего животного, дуплет был произведён автоматически.
|
|
|
- И-го-го-го…- грустно заржал обладатель лоснящегося крупа, заваливаясь на бок и начиная биться в конвульсиях.
- Похоже, лошадку чью-то завалили, - констатировал Витька.
- Похоже, валить надо, - почему-то громким шепотом отозвался Лёха.
- Нет, козлы, свалить не получится! - из кустов выдвинулся огромных размеров мужик в охотничьем костюме цвета хаки.
По причине того, что мужик появился один и был без оружия, братья не испугались. Ну, как не испугались? Почти. Лёха вскинул разряженное ружьё и, чтоб голосом подбодрить себя, крикнул нагло и громко:
- Ты кого козлами назвал?
- Тут кроме вас других нет, - спокойно отозвался мужик, не прекращая движения в сторону братьев.
- Стой, а то стрельну! – сорвался Лёха на фальцет.
- Попробуй! – из кустов, откуда вышел мужик, раздался лязг нескольких передёргиваемых затворов.
|
|
|
- Лёха, опусти ствол, - проявил недюжинную сообразительность махом протрезвевший Витька, - у них там карабины…
…Когда братья пришли в сознание, было темно, руки затекли от верёвок на запястьях, головы болели, а во рту мерзко колыхались сгустки крови. На опушке горел костер, мужики, человек семь-восемь, пили и жарили мясо.
- Гляди, очухались, - среагировал на шевеление братьев тот самый, который назвал их козлами и начал бить первым.
- Мужики, мы это…случайно, - начал Витька.
- К тебе претензий нет - не ты стрелял. Лежи спокойно, а то ещё огребёшь.
- Я тоже случайно, - Лёхин голос был искренен и печален.
- Верю! – мужик склонился над стрелком, - лошадка тоже случайно паслась.
- Сожалею и сочувствую, - внезапно проникновенно выдохнул виновник нелепой гибели животного.
У костра засмеялись. Даже мужик заулыбался.
- Ладно, думай, как расплачиваться будешь…
Лёха понял, что бить больше не будут.
- А сколько денег-то надо?
Мужик назвал сумму и Лёха решил, что лучше б его ещё пару раз избили, но платить было бы уже не нужно.
- Нет у меня столько.
- Твои проблемы. Думай!.. – мужик развернулся и направился к товарищам. - Пока не придумаешь, будете тут лежать.
Спасительная мысль промелькнула в Лёхиной голове.
|
|
|
- Эй, слышь, а антиквариатом возьмёшь?
У костра снова засмеялись. Огромный мужик вернулся, поднял Леху, как котёнка, за шкирку и перенёс к костру.
- Рассказывай!
- А водочки можно?.. Горло пересохло.
- Смотря, как расскажешь, - рассудительно произнёс мужик.
Леха быстро отбарабанил заученную версию о наследственном семейном раритете, добавив для красоты пару эпизодов из якобы произошедшей в этих краях царской охоты. Мужик недоверчиво оглядел рассказчика, поднялся, сходил за прислонённым к стволу дерева ружьём и начал его внимательно осматривать.
- Дай-ка, дай-ка, - потянулись к двустволке и другие, сидевшие вокруг костра.
- Гляди, точно написано, что «Ланкастер».
- Ага, и год есть.
- Да видно, что старинное.
Мужик ещё раз недоверчиво оглядел Лёху, молча взял нож и разрезал верёвки на запястьях. Затем плеснул водки в ближайшую кружку и протянул её пленнику, ещё не до конца поверившему в своё спасение.
- Я вот только не понял, как ружьё у тебя оказалось? – борясь с сомнениями, произнёс хозяин почившей лошади.
- Так я это… потомок, - решил врать до конца Лёха.
- Егеря или Императора? – спросил мужик.
У костра внезапно воцарилась тишина. Лёха понял, что все смотрят на него, но решил не перегибать палку и прекратил наслаждение моментом:
- Обер-егермейстера Ферзена, конечно.
- И я тоже! – вдруг из темноты закричал Витька, до этого момента выжидавший исхода переговоров. - Мне бы тоже водочки!
- Что, правда? – удивился обездоленный наездник, - Тоже родственник?
- Правда, - нехотя согласился Лёха, - но дальний…очень дальний. Погоди. Вопрос-то закрыт?
- Ладно, потомок, - кивнул мужик, - закрыт.
- Так это… мы пойдём тогда?
- Угу, только лошадку сначала закопайте…
Так быстро Лёха с Витькой ещё никогда не копали. И никогда так быстро не бежали по ночному лесу к родному посёлку. Уже на околице Витька плюхнулся на землю и выдохнул:
- Ты это… правильно сделал, что мопед не взял.
- Чё так? – тяжело дыша, спросил Лёха.
- Были бы ещё и без мопеда… а так – только без ружья.
- Эт точно! - кивнул Лёха и назидательно добавил: - Старший брат плохого не присоветует…
Когда отдышались окончательно и решили расходиться по домам, Лёха схватил Витьку за руку и, пристально глядя в глаза, прошептал:
- Слышь, брат, как родного прошу - никому! Ладна?
- Чё никому?
- Не говори никому! Ладна?
- Ладна, - расплылся в улыбке Витька, - чё ж я, дурной чё ли, рассказывать, как мине морду били? А как жене говорить будешь?
- Про чё?
- Про ружьё.
- Нет никакого ружья… и не было.
- Как скажешь.
- Так и сказал. И не вспоминай!
- Не буду…
…Вот оно как случилось в тот раз с охотой, ружьём, лошадью и лосями этими виртуальными, будь они неладны. Но сейчас-то, в данный момент, надо было достойно ответить на подлый братский выпад.
- Это тебе тогда рожу просто так начистили! Я-то лошадь завалить успел, хоть какое-то удовольствие! – сформулировал, наконец, приличное оскорбление Лёха.
- Чё ж спорить? За наследное оружие можно и лошадёнку грохнуть, - поддел Витька.
А ведь обещал не вспоминать! Нет - стоит, лыбится. Одно слово - гад! И вокруг ещё как назло всё такое мерзопакостное: дождь моросящий, да ветер пронизывающий, да Галка – дура сначала ботвой своей провоняла всё, а теперь, видишь ли, стоит, прислушивается к разговору. Не дай Бог чего расслышит да жене перескажет! Короче, не по-честному это с Витькиной стороны, не заведено так: сказать и слова не держать. Значит, что получается? А получается, что придётся драться… А настроение-то было выпить! А, может, и то, и другое? Оно и привычнее. Так ведь про деньги ещё не выяснено…
Лёха стоял, прикидывая пути осуществления задуманного, однако судьба распорядилась немного иначе. Тихо ползущий чёрный городской автомобиль, выпавший было из зоны братского внимания, въехал в лужу как раз напротив места, где в неопределённости застыли родственники.
Местные-то знали, что тут надо вывернуть на обочину, а эти-то откуда? Могучий фонтан грязи, выдавленный из ухабины мощным колесом, красиво взмыл над дорогой и по физически закономерной кривой переместил холодную вязкую жижу на Витькины штаны и куртку. Лёха, прикрытый забором, отделался несколькими незначительными пятнами на засаленной телогрейке.
Машина остановилась, Галка на соседнем участке обратилась в зрение и слух, Лёха с Витькой онемели от неожиданности, даже дым от их папирос, казалось, перестал подниматься и завис. Водительская дверца открылась, из неё высунулся небольшой мужичок лет пятидесяти в дорогом спортивном костюме и белых кроссовках. Виноватое выражение интеллигентного лица в очках и последовавшие фразы ввергли братьев в недоумение:
- Простите, пожалуйста! У меня не было умысла вас обрызгать. Я могу каким-либо образом компенсировать свою неосторожность?
Вот если бы автомобиль не остановился – было бы лучше. Ну, раздалось бы вслед ему… понятно, что раздалось бы. И что? Ежедневно миллионы пешеходов по все стране произносят аналогичное вслед миллионам водителей. И не только по отношению именно к ним, но и в адрес начальников, дорожников и конкретно того, что считается в конкретной местности дорогами. Повторюсь, и что? Никто через пять минут и не вспоминает! И в этот раз бы не вспомнили! Ведь всё по-честному: облили тебя – скажи об обидчике, что думаешь, излей душу! Так уж заведено, даже и обижаться на это не положено!.. А этот, блин, порядочность, вишь, свою показать решил: да простите, да пожалуйста, да ещё и компенсировать чего-то там собрался!
Хотя, может, и правильно он остановился. Да вот только не вовремя. Ведь как раз в этот момент в окружающем братьев пространстве скопился критический заряд. А заряд – дело такое: куда ему покажется проще, туда и долбанёт!
- А ты … (обозначим прозвучавшее синонимом «такой - эдакий»)… сюда вылези! - отреагировал на предложение о возмещении менее пострадавший Лёха, - Мы тебе … (опять же, «такому - эдакому»)… и компенсируем по … (место, куда по Лёхиным представлениям, надо было компенсировать)!
- Простите, конечно, - смутился очкарик в машине, - не могли бы вы не материться? У меня в салоне женщины и дети.
- А нам … (обозначим как «всё равно») – подключился Витька, - обхезал человека, отвечай!
- Папа, - донёсся из салона машины девичий голосок, - не связывайся с ними, видишь же, пьяные!
- Да, дорогой, поехали, - поддержал другой женский голос.
- Стоять!!! – хором заорали братья, почуяв, что остановившаяся компания угрозы не представляет. – Сейчас …(получишь причитающееся)… и вали отсюда!
- Как вам будет угодно! – грустно выдохнул мужичок, неожиданно ловко выпрыгивая с подножки машины на мокрую траву рядом с братьями.
Лёха потом ещё вспоминал, как его сильно поразила эта лёгкость движений и (вот это особенно!) невообразимо ослепительная белизна кроссовок городского. Он прямо-таки заворожено уставился на них и, словно на замедленном просмотре, наблюдал, как сначала один кроссовок (или одна кроссовка?), оторвавшись от земли по выверенной траектории, с хрустом впечатывается в Витькину физиономию. А затем и второй кроссовок (или всё же кроссовка?) так же неспешно и эффектно начал/а приближаться к его, Лёхиной, челюсти…
…Когда Лёха начал приходить в сознание, сверху на него всё так же моросил холодный сентябрьский дождь, пахло жжёной ботвой, во рту мерзко колыхались сгустки крови, а вдали затихало урчание большого чёрного автомобиля. Даже не пытаясь подняться, он похлопал себя по карманам, но, и на этот раз не обнаружив заветной пачки, перекатил голову так, чтоб разглядеть Витьку.
В щели ограды просматривалось неподвижное братское лицо с заплывшими глазами и кровящим носом. Ничего особенного, и не такое с этим лицом бывало. Но вот прямо возле небритого второго подбородка, буквально на вороте рубахи лежала купюра! И, что характерно, очень правильного номинала!
Не обманул-таки городской: компенсировал свою…- как он там выразился? – неосторожность! Очень, надо сказать, правильно компенсировал! С запасцем, не на один раз хватит!.. Только вот надо ту купюру в правильный карман положить!
Лёха начал предпринимать попытки к родственному воссоединению, последовательно перемещая по грязной траве согласившиеся на это части тела. Он был похож на маленькую дождевую капельку, медленно ползущую по гладкой поверхности стекла к более крупной, чтоб слиться в одну большую. Через минуту, просунув в щель трясущуюся руку, он намертво сжал в кулаке столь внезапную оплату чужой неосторожности. Всё по-честному: кто углядел, того и денежка! Кстати, очень вовремя всё так ловко он провернул - опухший глаз на Витькином лице внезапно моргнул. Поздно моргать-то! Проморгал, стало быть, счастье-то, братец... Так, надо это дело перекурить!
- Папиросы остались? – с бульканьем произнёс старшенький.
Витькин глаз снова моргнул. Но как-то неопределённо.
- Если остались – моргни два раза, - посоветовал Лёха.
Глаз послушно моргнул два раза.
- Вот это дело!
Родственники привалились спинами к доскам с разных сторон забора и по-честному разделили две оставшиеся в пачке папиросы. Медленно раскурили и начали неспешно выпускать дым через разбитые губы и носы. Лёха, в принципе, был доволен: ещё утро, а деньги на выпивку уже имеются, компания – тоже. Жена, опять же, ничего не видела… Но чего-то всё-таки не хватало! Непривычно как-то… не по-честному, вроде.
- Там за бабки Валиным сараем, под откосом, - задумчиво начал Лёха, пройдя половину папиросы, - стоит ангар совхозный…ничейный.
- И? – выдавил из себя Витька
- Шифер, говорю, на ём – враз к твоему гаражу недостроенному подходит.
- И чё?
- Тебе виднее чё.
- Без надобности.
- Чё без надобности?
- Шифер тот…
- Эт понятно, что тебе, дураку, без надобности… - Лёха затянулся в последний раз и щелчком послал бычок через забор на голову брата. - Тебе ваще всё без надобности, строитель хренов!
- Чё?
- Да ничё! Руки у тебя знаешь, откуда растут?..
… И действительно, есть ли разница, по какому поводу и с кем драться перед тем, как напиться? Главное, чтоб по-честному было.
РАССКАЗ ЗВОНАРЯ
Слух-то у меня – что надо! Всем на зависть - абсолютный! В ноты, правда, не попадаю, потому из певчих в звонари и поставлен: тут в ноты попадать без надобности! Вот по верёвкам или, скажем, по педали – обязательно… а в ноты как раз ни к чему. Колокол, он, брат, сам знает, куда попасть! А ноты – дело тёмное, заковыристое.
Зато с колоколами, доложу вам, у меня полный порядок и высокий професионализм: каждого за столь годов с любого боку понимаю, каждый на своём месте повешенный. А ведь у всякого свой голос, по этому голосу и распознаю… хоть за версту. Ну, говорю же – слух грамотный!
Оно, конечно, и любимчик есть – благовестничек. Один он у меня, родименький, на педальку пристёгнутый. Уж сколь настоятелю говорил, что второй нужен, а в ответ – нет, мол, денег!.. Так с одним и управляюся.
Зато звонкий он у меня, рокотливый! Нажмёшь на педальку, а в ответ – БУ-БУХ-ВАУ-ВАУ-ВАУ. Душа радуется! Так, бывало, нажимаешь да радуешься, что про другие колокола-то и позабудешь. Да оно и невелика потеря! Мелкими-то несподручно играть! Одна с ними маета, одно суечение: дзынь да дзынь... Кабы не настоятель, я бы их и не трогал, чтоб, значит, мастерство моё звонарское не подрывали!..
А вот колоколенка как раз наоборот – неладная, невысокая то есть. Можно сказать, вовсе невысокая. Да что там, низкая она у меня – любой дурак залезет. А дураков-то ноне… Зато сравнивать мою колоколенку не с чем – одна она у нас в селе. Вот и радуйся, что хоть такая есть! И звонарь один, соответственно… Второй-то на колоколенке не помещается. Вот и тоже не сравнивай, а радуйся, что хоть такой…
Я к чему? А вот. Прихожу, значит, позавчера к утреней, чтоб, конечно, позвонить – заведено так. А благовестничка-то и нет! Уж я и с одной стороны, и с другой – точно нет! Колоколенка – на месте, педалька – тоже, остальные колокольчики – опять-таки в наличии, а любимчика моего – ни в каком виде! Смекаю - скрали нехристи!
Лечу к настоятелю, мол, так и так – играть нечем! Батюшка, знамо дело, не поверил, сам глядеть пошёл. А тут гляди–не гляди, а нету! Ладно, говорит, после службы вызовем полицию, а пока играй на других колоколах, вона их сколь понавешано! Ну, стою, мучаюсь с мелкотой этой, а у самого слёзы на глазах: не идёт игра без БУ-БУХ-ВАУ-ВАУ-ВАУ…
К вечеру и впрямь полиция из района приехала: лейтенантики молоденькие осмотрели всё, протокол написали. Меня ещё долго так выспрашивали: сможете, мол, опознать свой колокол или как? А почему ж не опознать? Да хоть с закрытыми глазами – слух-то не подведёт!
Но я уже тогда смекнул: на этих лейтенантиков надёжи мало, вовсе никакой. Самому искать надо! И то верно, нешто не справлюсь? Ведь как ворюги от людского глаза полста пудов бронзы утаят? Это ж хошь-не хошь а где-нибудь да звякнет-брякнет!
Ну, с утра сам искать и отправился. Сел, значит, на мопед да и поехал по ближним сёлам-деревням: вдруг кто что видел-слышал. Весь день промотался, а токмо всё мимо: никто не видал, никто не слыхал. Дай, думаю, напоследок через реку перееду – там пошукаю. Оно, правда, и епархия уже не наша, да и не знаю я там никого… но поехал.
И что думаешь? Только мост преодолел – гуднуло: БУ-БУХ-ВАУ-ВАУ-ВАУ. Аж обмер: не ослышался ли? Нет, точно - БУ-БУХ-ВАУ-ВАУ-ВАУ. Вот он, мой родименький! Знал же, что, ежели не глазами, так ушами непременно обнаружу! Слух, его, брат, не обманешь!
Еду, значит, на звук, поспешаю и выруливаю прямо к церкви, что на краю села. Гляжу, висит мой благовестничек, да не на звоннице какой или колоколенке, а на времянке из брусьев, у крыльца церковного. А и как висит-то? На верёвках! Нешто кто так крепит? А ещё парень молодой, наглый такой, мордатый, в мой колокол бьёт: привязал к языку канат и лупит враскачку, что есть дури – никакого разумения в звонарском ремесле, никакой изящности! А вокруг него всё люди-люди…
Сробел я, стало быть, отрицать не приходится. Стою, недоехамши, да смотрю на любимчика своего, а у самого в голове и обида, и злость, и мысли подлететь да разобраться с ворюгами проклятыми. Но куды ж я один-то? Постоял, однако, маненько, охланул, да и думаю себе: вот ужо погодите, обидчики, как вы к нам, так и мы к вам!
Развернулся, мопед раззадорил и прямиком в село своё. Еду и всё у меня в голове само планируется, само по полочкам раскладывается. Так что, когда в сумерках до дому-то добрался, точно знал, как дело обустроить. Настоятеля решил до поры не радовать. Уж вот как всё сам управлю – пусть тогда и радуется… да больше меня игрой моей не попрекает.
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 129; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!